Текст книги "Иная. Выбор"

Виталина Мерц

Танцуя с Тимуром, я вдруг поняла, что безумно хочу увидеть Святослава. Хочу его прикосновений и жарких объятий. Хочу почувствовать мускулистое тело и бешеный стук сердца под черной шелковой рубашкой, которая ему невероятно идет. Хочу прикоснуться ладошкой к горячей белоснежной коже, как несколько дней назад, когда он взял мою дрожащую руку, просунул под свою футболку и положил к себе на грудь, вмиг запутав все мысли в моей по уши влюбленной голове. Хочу почувствовать его шумное дыхание и безудержное желание, его хриплые стоны вперемешку с моими между сводящими с ума и бескомпромиссно лишающими воли поцелуями. Его силу, его запах, его власть надо мной, доставляющую запредельное удовольствие. Я снова до потери пульса хочу почувствовать все это. И не могу думать ни о чем другом.

Хотя нет, могу. И думаю. Например, о том, что Святослав уже почти полчаса меня не замечает. Совсем. Меня словно нет. Зато есть стройная блондинка, с которой он только что танцевал, слишком близко прижимая к себе. И красивая брюнетка, с которой он танцевал перед этим, все время наклоняясь и шепча что-то на ухо. И даже Виктория Найтли в сексуальном красном платье, которую он пригласил, даже не взглянув в мою сторону.

Да, я ревную – это бессмысленно отрицать. Ревную. До потемнения в глазах, до шума в ушах, до жгучей боли в сердце. Не могу видеть, как он обнимает других, пусть это всего лишь танец. Я его девушка! Я, черные квадратики! И танцевать он должен со мной! И обнимать меня!

«Моя землянка решила сбежать?» – бархатный голос Дархара, раздавшийся в голове, помог не потерять сознание от нахлынувшей ревности.

«О нет, и в мыслях не было! Я на минутку», – послала ему мысленный ответ.

«Буду ждать», – тут же услышала привычную фразу.

Следуя по пятам за Тимуром, я была настроена решительно. Вот просто подойду и поцелую. И плевать на то, что он подумает. Плевать на то, что подумают остальные. Он мой парень, я его люблю и не собираюсь ни с кем делить. Он – мой, и только мой.

Однако, оказавшись перед гримерной, замерла, отчетливо ощутив бушующие за дверью эмоции. Гнев, ярость и…

Я отступила назад, не в силах поверить самой себе. Мне не нужно входить, чтобы понять, что там происходит. Сексуальное желание не спутать ни с чем, а сексуальное желание такой силы – тем более. И энергии там две: мощная, невероятной силы мужская и слабая, едва уловимая женская. Не составило труда узнать мужскую, слишком хорошо я с ней знакома. Ее я узнаю из тысячи. Ее я чувствую на расстоянии…

Боль подкралась издалека. Сначала в районе солнечного сплетения лишь покалывало, но очень скоро покалывание переросло в жжение. Сердце пропустило удар, жжение стало нестерпимым, огнем разгораясь в груди. Ценой невероятных усилий я все же сумела сдержать стон. Он застрял где-то в горле.

– Привет, – от голоса Светалики подкосились ноги.

Боль захватила всю грудную клетку. Я не смогла вздохнуть – не то что ответить. На глаза навернулись слезы отчаяния. Все мечты и надежды рухнули в один миг. Появилось желание бежать, бежать без оглядки. Не оборачиваясь, ни о чем не думая, ничего не слыша. Просто бежать. Как можно дальше от этого места. И от него.

Почему-то вспомнилось, как сегодня в Фертине сразу после моего выступления Святослав нес меня на руках в гримерную и шептал, склонившись над ухом:

– Девочка моя, никому тебя не отдам, ты всегда будешь только моей. Я – твоя сила, ты должна быть во мне уверена, всегда. Я никогда тебя не предам, не обижу и никому не позволю.

Потом был поцелуй. Горячий и страстный, один из тех, что мгновенно лишает рассудка и заставляет верить, что мы – одно целое…

А следом другое воспоминание. Квест-Хаус и бесстрастный повелительный голос за моей спиной:

– Я провожу тебя. До твоей комнаты.

Эти слова предназначались не мне, они прозвучали для Светалики…

Рано или поздно это должно было случиться. Он не железный, я все понимаю. Ему восемнадцать, он взрослый мужчина, к тому же хейт. А я не могу решиться, все еще не могу. Слишком сильно боюсь предательства, боюсь оказаться использованной и брошенной. Не смогу с этим жить, душевная боль сломает меня. Сломает, потому что я не такая, как все. Я не воспринимаю интим как развлечение, которое можно пустить на поток. Не отношусь к сексу как к потребности организма, которую позволительно удовлетворять, меняя партнеров по три раза на месяц. Для меня это нечто совсем другое. Нечто очень личное и сокровенное, основанное на доверии и любви. Да, не модно. Да, не современно. Да, не так, как у всех. Но я – СЭЛ, и этим все сказано.

Я – СЭЛ, он – хейт, мы не подходим друг другу. То, что для него норма, для меня неприемлемо. Не смогу делить его с кем-то еще. Не смогу быть временной игрушкой, одной из многих, с которой поиграют, а потом, насытившись, выбросят и больше не вспомнят. Мы не пара, я понимала это с самого начала. Понимала, вот только…

Черные квадратики, как же больно…

– Виталина, нам нужно поговорить, – звучит не просьба – почти приказ, и, как всегда, ни одной теплой эмоции на бледном лице.

– Не нужно, я все понимаю, – дрожащим голосом прошептала и отвернулась, чтобы не расплакаться.

Не хочу показывать свои слезы. Он все равно не поймет. Он никогда не сможет меня понять, мы слишком разные. Права была его мама, прав был Тимур, и Карим был прав. Все были правы. А я дурочка. Наивная дурочка, поверившая в то, чего нет и не может быть. Я для хейта всего лишь…

Не хочу об этом думать, не хочу. Слишком тяжело, слишком больно…

– Подожди, – ровный голос, безэмоциональный, ледяной.

Плохая идея, дракон. Забудь. Я найду в себе силы уйти. Уйти и забыть. Осталось совсем немного…

Шаг, еще шаг, и еще. Коридор кажется бесконечным, но я-то знаю, что это не так. Он закончится, я окажусь в просторном холле, справа должна найтись нужная мне дверь. А за ней – свобода, свежий воздух. И там нет тебя. Я сильная, я не боюсь, я справлюсь…

Кто-то кричит. Простите, я не могу помочь. Не сейчас…

Все, я на улице. Глубокий вдох. Нужно ухватиться за перила, чтобы не упасть. Я справлюсь. Сейчас подышу немного и возьму себя в руки. Я ведь сильная. А то, что слезы по щекам, так это бывает. Это всего лишь эмоции. Сверхэмоции. Такое со мной случается довольно часто. Эмоции утихнут, слезы высохнут, и все будет хорошо.

Очень больно…

Я и понятия не имела, что боль может быть такой материальной. Она растет и растет, захватывая в плен тело, мысли, и это крыльцо, и здание, и всю территорию Военной Академии. Боль везде, повсюду. Я ее вижу. И чувствую, где ее очаг. В том самом месте, под грудью, где я впервые обнаружила свой крошечный резерв с тлеющей искоркой на самом дне. Теперь резерв огромный, он охватывает меня целиком, вместе с аурой. И боль такая же огромная, невыносимая. Она поглощает все вокруг…

Зябко повела плечами. Холодно. Ледяной ветер обдувает лицо и тело, пробираясь под тонкую ткань платья. Туфли примерзают к поверхности крыльца, ноги ходят ходуном. Ничего удивительного: конец ноября, почти зима. Пальтишко и сапоги остались в здании, но я не хочу туда возвращаться. Не сейчас. Как-нибудь позже.

Чтобы хоть как-то унять дрожь, обхватила себя руками. Все хорошо, нужно идти. Куда? Это неважно. Куда-нибудь, подальше отсюда. Куда-нибудь, где я смогу почувствовать что-то еще, кроме этой боли. Я оставлю ее здесь, вместе с разбитой вдребезги душой и разорванным на части сердцем.

– Пойдем со мной, все будет хорошо, – голос Доминики почему-то показался чужим и незнакомым.

Это все из-за боли. Ничего, все пройдет.

– Спасибо, Доми, – кое-как выговорила, стуча зубами.

Подруга обняла за плечи и куда-то повела. Я послушно шла, краем сознания отмечая совершенно ненужные детали. Кругом снег, мои ноги в туфлях вязнут по щиколотку. На руках Доминики нет привычных перчаток из кожи черной змеи, но они не дрожат, словно не чувствуют этого жуткого холода. Садимся в скайер. В нем тепло, но меня продолжает колотить, потому что холод не снаружи – он внутри меня. Леденящий холод, от которого стынет кровь в венах.

И снова воспоминание. Ночь, но мне не спится. Я думаю о нем. Мечтаю, что он сейчас вернется, обнимет, поцелует. Да, мы расстались всего час назад, но я уже скучаю. И он скучает, я уверена. Откуда я это знаю? Не знаю, просто чувствую.

Раздавшийся звонок входной двери не удивил, я ждала. В одной футболке выбежала навстречу и замерла, не в силах отвести взгляд от красивых, четко очерченных губ. Молчание. Долгое, томительное. Его оценивающий взгляд, медленно скользящий по моему телу, от макушки до пяток. Физически ощутимый, раздевающий, голодный. Мои горящие от смущения щеки и сбившееся дыхание. Я знала, что так будет, боялась, но хотела этого. Желание без боя победило страх.

Он взял меня за подбородок, заглянул в глаза. Дрожь пробежала по всему телу. Реальность качнулась, сердце дрогнуло и замерло. Казалось бы, привычный жест, ничего особенного. Но нет, он другой. Не такой, как всегда. И прикосновение горячих пальцев другое. Слишком властное, слишком решительное, напористое…

Притянул к себе за талию, наклонился. Когда его губы коснулись моих, я ответила на поцелуй и потерялась. Впрочем, как всегда. Подхватив меня на руки, он шагнул в комнату, закрыл за собой дверь и направился к кровати. Секунда – и я у него на коленях. Прикасаюсь к гладкой щеке, несмело, застенчиво. Провожу рукой по ежику черных коротких волос, спускаюсь пальчиками к шее, нечаянно затрагиваю мочку уха, прикасаюсь к нему губами. Судорожный вздох, горячий поцелуй. Обхватываю руками его голову, снова поцелуй, страстный и глубокий, потом еще и еще. Чувствую, как меняется дыхание хейта, как сильнее бьется сердце. Проваливаюсь в эйфорию и прихожу в себя, лишь расслышав хриплый стон и жаркое:

– Маленькая, я схожу с ума от желания.

И мне бы испугаться, но нет. Растаяла от неожиданно приятного «маленькая». Он никогда меня так не называл, но мне ужасно понравилось. Хочу еще.

Сама потянулась к горячим губам, но вместо поцелуя провела по ним кончиком языка, напрочь забыв о стеснительности. Запустила руки под мягкую футболку. Куда подевалась его верхняя одежда, не знаю и не хочу знать – это не важно. В моей голове сейчас одна мысль – прикоснуться к его телу, невыносимо сильному, мускулистому, неповторимому. Пересчитать все восемь кубиков. Пальчиками, потом губами. Вдохнуть вкусное сочетание свободы, силы и свежести и утонуть в умелых руках, доставляющих нереальное удовольствие.

Футболка Святослава полетела в сторону, моя тоже. Совершенно не стесняясь своей наготы, затаила дыхание и, ведомая необъяснимыми инстинктами, всем телом прижалась к разгоряченному хейту. Его руки невероятно откровенны, они скользят по моей спине, обжигая кожу, а затем подхватывают под ягодицы и опускают на прохладную ткань простыни. Мною движет любопытство и новые, безумно приятные ощущения. Хочу в них раствориться.

Взяв мою кисть, Святослав, нисколько не стесняясь, поднес ее к своей широкой груди, затем потянул вниз по каменному прессу и опустил ниже, где я натолкнулась на огромное, твердое мужское желание. А я… Как ни странно, я даже не пытаюсь отдернуть свою руку, потому что вместо стыда испытываю невероятный восторг от этого поступка. Мне нравится то, что происходит. И мне до дрожи хочется, чтобы Святослав не останавливался, чтобы это безумие продолжалось. Хочу его власти над собой, хочу подчиняться, выполнять все его желания. Любые. Не сдержала стон, когда его губы проложили дорожку из легких, чувственных поцелуев вниз по шее и спустились к груди, на миг остановившись. Легкий укус, выгнулась, впилась ногтями в его плечи.

Я и раньше знала, что прикосновения хейта сводят меня с ума. Я и раньше дрожала в его присутствии, таяла от его поцелуев и ласк. А теперь… сознание нырнуло в омут чувственных ощущений, оставив меня наедине с необузданным предвкушением чего-то запретного и неизведанного…

В какой-то момент все же испугалась, что волна ощущений захлестнет с головой, поэтому запаниковала, попыталась отстраниться, но руки хейта не позволили. Сжали в объятиях так крепко, словно боялись, что сбегу. Неистово прижали к влажному телу и стали ласкать мою спину, плечи, заставляя забыть о неуверенности и страхах. Я выгибалась и стонала, чувствуя, как во мне нарастает что-то невероятно дикое, грозящее взорваться прямо внутри.

– Святослав, – губы выдохнули сами собой, без моего участия.

– Ты уверена? – спросил хейт, обжигая дыханием шею, но я уже не совсем понимала, что происходит, мне было слишком хорошо, слишком сладко.

– Да, – прошептала в ответ каким-то не своим голосом, хриплым, приглушенным.

Из его горла вырвался… нет, это был не стон, это было рычание. Глухое и несдерживаемое. Его пальцы запутались в моих волосах, я оказалась распластанной на постели, Святослав навис сверху. Рывком развел в стороны мои бедра, хрипло зарычал. Снова поцелуй, на этот раз жесткий и требовательный, собственнический. Я ответила, чувствуя, как по телу разливается жар, скапливаясь где-то в районе живота, заставляя пульсировать кровь и подчиняться хейту…

Мир исчез, забрав с собой все звуки, запахи, картинки. Остались только мы вдвоем, наше учащенное прерывистое дыхание и биение спятивших сердец…

И лишь когда его рука спустилась к внутренней поверхности бедра, пальцы прошлись по чувствительной коже и потянулись к кружевному белью, стягивая вниз, я опомнилась. Судорожно сжалась в комок, зажмурилась и прошептала:

– Нет… Я… не могу.

Святослав замер. Кажется, он даже дышать перестал. А я повторила еще тише:

– Я не могу… Прости… Не могу.

И тоже замерла, открыв глаза. Мгновенно вспомнила про стилл, потому что взгляд хейта был неосознанным, красные радужки опасно блестели. Горячие ладони с силой сжали мою талию, рывком прижали мои бедра к паху, давая почувствовать обжигающую кожу эрекцию. Из груди вырвался глухой стон.

В тот момент я ожидала чего угодно, но только не того, что сделал хейт. Он прохрипел:

– Прости. Потерял голову.

Потом наклонился к моим губам, прикоснулся к ним своими и торопливо скрылся в ванной. А я натянула футболку на полностью мокрое тело и уткнулась носом в подушку, пытаясь выровнять дыхание. Я сгорала от стыда. От кончиков волос до кончиков ногтей.

Что я творю? Где мое благоразумие?

Вернувшись, Святослав не стал обсуждать случившееся. Я не дождалась ни упреков, ни злости. Были лишь осторожные объятия и горячий шепот:

– Моя девочка, только моя. Никому не позволю к тебе прикоснуться. Никогда.

– Прости меня, – с виноватым видом заглянула в любимые глаза.

– Не думай об этом, маленькая, – сказал хейт. – Тебе нужно время, я подожду.

После чего по-хозяйски поднял пальцами мой подбородок и подарил головокружительный поцелуй, отправивший все мои мысли очень далеко и надолго. На небо к звездам, не иначе…

От этих воспоминаний стало жарко. И легче. Боль отступила на шаг, дав возможность проясниться разуму. Если бы я тогда не остановилась, сейчас мне было бы в сто тысяч раз больнее. Скорее всего, я бы не справилась. А так есть шанс. Боль уйдет, отпустит, я все забуду. Я забуду его. Должна забыть, мне ведь еще миры спасать, мою Землю, а для этого нужны силы. Кто, если не я?

– Все будет хорошо, – донесся до меня уверенный голос Доминики.

Подруга пытается меня утешить, но ее голос… он чужой. Она не верит в то, что говорит. Она знает, как сильно я люблю хейта. Знает, что глубокую рану залечить не просто. Даже временем.

Повернувшись к Доминике, прижалась к ее груди и разрыдалась. Плакала горько, надрывно, взахлеб, не осознавая, что творится вокруг. Словно хотела вместе с солеными каплями выплеснуть все, что накопилось в сердце, все, на что я надеялась, во что верила, что хотела сохранить, а теперь до умопомрачения хочу забыть. Возможно, когда-нибудь воспоминания перестанут быть настолько болезненными и я снова буду улыбаться. Возможно. А пока мне нужно выплакать свою боль и признать, что попытка построить счастье с хейтом провалилась, оставив на память острые осколки, впивающиеся отравленными гранями в обнаженное сердце.

Время лечит. Оно исцелит мое сердце, обязательно исцелит. Как только придет…

Всему свое время… Я подожду…

– Все будет хорошо, детка, – слова Доминики ударили хлыстом.

Я всхлипнула и напряглась. Доминика прекрасно знает, как я отношусь к слову «детка». Она никогда не стала бы меня так называть, тем более, когда я в таком состоянии.

На то, чтобы переключить зрение на энергетическое, ушло не более секунды. Примерно столько же понадобилось, чтобы понять, что рядом со мной не Доминика. Аура из двух слоев, призрачная, почти невидимая. Эмоциональный слой странный. Какой-то изрезанный, что ли, искалеченный. Признаков живорождения нет. И сущности нет. Совсем.

Бросило в пот. Потом в холод. Это не Доминика. Я в ловушке.

– Куда мы летим? – спросила, уже понимая, что явно не в Академию Искусств: слишком затянулся полет.

– Туда, где нас ждут, – ответила Лжедоминика и улыбнулась.

Вернее, сделала попытку улыбнуться, потому что назвать эту гримасу улыбкой язык не поворачивается. Девушка очень похожа на Доминику, прическа и цвет волос такие же. Вот только голос чужой. И глаза чужие, тусклые. Как же я сразу не разглядела?

Я молча кивнула и прислонилась к плечу мнимой подруги. Нужно сосредоточиться. Только теперь заметила, что мы в скайере не одни. За монитором кто-то сидит, судя по очертаниям фигуры, мужчина. Черноволосый, скорее всего, хейт. Нервно сглотнула.

Так, спокойно, Виталина. Что-нибудь придумаем, главное, не выдать себя раньше времени. Знаю! Нужно связаться с Дархаром. Он поможет.

«Дархар!» – позвала мысленно, надеясь, что марсианин сможет меня услышать.

Тишина. Сделала еще несколько попыток – результат тот же. Значит, расстояние слишком велико, придется через акварилл.

– Тяжело, – выдохнула как можно более реалистично и провела рукой по шее, отодвигая тонкую ткань платья вниз.

– Очень тяжело, – повторила, остановив ладонь на кулоне, и отправила мысленный крик: «Дархар! Меня похитили! Помоги!»

«Не волнуйся, я рядом», – тут же получила отклик и облегченно выдохнула, убирая руку.

Все будет хорошо. Мой марсианин ни за что не оставит меня в беде. Не предаст и не бросит. Я – его пара.

Внезапно скайер стал снижаться. Я напряглась.

Сразу после приземления Лжедоминика схватила мою ладонь и потащила к выходу. Сидящий у монитора мужчина обернулся. Виктор Хант.

Скрыть удивление мне не удалось, так же как и ужас в глазах.

– Вы? – спросила, чувствуя, как замерзшие ладошки становятся мокрыми.

Хейт не ответил. Молча проводил меня взглядом, спрыгнул на землю и направился вслед за нами. Его ауру просмотрела на автомате. Живорожденный, сущность – оборотень. Такие глаза у волка я уже видела однажды. Человеческие, разумные. Только тот волк был рыжим, а этот серебристо-угольный.

А в следующее мгновение я поняла, где нахожусь. В Синтоне, справа от главного входа в НИЛЗ.

– И кто нас здесь ждет? – спросила, не скрывая горькой усмешки.

Какой смысл притворяться? Все ясно, я попалась. Кудрявцев оказался умнее, чем мы предполагали. Он добился своего. Поймал, теперь пустит на опыты. Возможно, прославится, используя меня в качестве человеческой мышки. Станет одним из выдающихся ученых планеты.

– Скоро узнаешь, – ответила девушка, окинув меня ледяным взглядом, и ускорила шаг.

Интересно, как Кудрявцеву удалось найти девушку, как две капли воды похожую на Доминику? Если бы не голос и не тусклые глаза, не характерные для ЭЛ, внешне было бы не отличить.

«Линзы», – промелькнула запоздалая догадка. А следом вторая, шокирующая: «Клон!» Клон?

– Быстрее! – резко дернула за руку спутница, словно опасаясь, что можем не успеть.

В Синтоне снега больше, мои ноги увязают почти по колено. И здесь холоднее, мороз пробирает до самых костей. Вокруг ни души, на помощь звать бесполезно. Меня никто не спасет, глупо надеяться. И Дархар меня не найдет. Как он сможет это сделать в секретных подвальных лабораториях? Найти мог бы Святослав, но я ему не нужна. Больше не нужна.

Боль вспыхнула, но тут же угасла, сменившись приступом паники. Я не могу оказаться в руках Кудрявцева! Его опыты превратят меня в растение, в пустую оболочку, в имитацию! Этого нельзя допустить! Никак нельзя! Нужно бежать! Нужно выиграть время, Дархар успеет!

Резко выдернув кисть из захвата Доминики-клона, я рванула в сторону. Не разбирая дороги, не глядя по сторонам, не обращая внимания на крики позади себя. Туфли не самая лучшая обувь для пробежек по снегу, но ничего, справлюсь. Главное, бежать! Бежать и не останавливаться!

– Стреляй! Она не должна уйти!

В поясницу что-то впилось, резкая боль, в глазах потемнело. Поскользнулась, упала, проехалась спиной по мерзлому покрытию дороги, машинально закрыв лицо руками. Ударилась головой о что-то твердое и провалилась в темноту с четким осознанием, что Дархар меня спасет.

Успеет. Он рядом…