Текст книги "Иная. Выбор"

Глава 11

Виталина Мерц

Он меня услышал. Да, я чувствовала: чтобы принять это решение, хейту потребовались воистину огромные усилия. Но он смог. Взял себя в руки, успокоился и произнес непоколебимое: «Уверен». Настоящий мужчина. Мой дракон.

С благодарностью посмотрела на Святослава и едва сдержала подступившие слезы. Я даже не подозревала, насколько сильно нуждалась в его понимании и поддержке. То, что не отступлюсь и при необходимости буду действовать в одиночку, поняла сразу, но осознание того, что хейт без лишних слов принял мою сторону, окрылило и придало сил. Почему-то чувствую, что он не подведет. Не бросит, не предаст, он будет рядом. Так же, как и Тимур. Думаю, Дамир и Карим тоже присоединятся и все вместе мы обязательно справимся.

Охватившая меня радость на порядок приглушила душевную боль и ослабила напряжение, которое от всего услышанного достигло предела. Однако включиться в общий разговор все равно получилось не сразу.

Некоторое время я рассматривала ауру генерал-майора, вполуха слушая мужской разговор. Потом отстраненно наблюдала за происходящим, дожидаясь самовосстановления сознания. А как только начала приходить в себя, с удивлением отметила произошедшую перемену в Святославе. Вместо эмоционально-взвинченного и раздраженного хейта я увидела собранного, хладнокровно-рассудительного, осмотрительного и дальновидного защитника моих интересов. Он скрупулезно анализировал поступающие предложения, категорично отметал рискованные и сложно выполнимые, уверенно и четко отстаивал свою точку зрения, разбивая в клочья недостаточно убедительные доводы и предлагая взамен аргументированные и тщательно продуманные альтернативные варианты. К нему прислушивались не только Тимур с Дамиром, но и генерал-майор: несколько раз Ник Уильямс был вынужден признать решение Святослава наилучшим.

А еще я узнала, что такое высокоразвитое логическое мышление хейтов на самом деле. Всем известно, что логика ведет к цели кратчайшим путем. Так вот логика хейтов находит кратчайший путь задолго до того, как логика обычного человека сформулирует вероятные пути. Это феноменально! Мой мозг не успевал даже до конца осмыслить проблему, а Святослав уже выдавал оптимальный выход, успев взвесить все «за» и «против» и проанализировать возможные последствия каждого из допустимых вариантов. Мне ничего не оставалось, как восхищенно хлопать ресницами, соглашаться и мысленно благодарить Судьбу за то, что свела меня с этим замечательным хейтом. С лучшим из мужчин.

Моментами я теряла нить разговора, чувствуя себя трехлетним ребенком, случайно оказавшимся на крутом совещании очень серьезных взрослых. Они что-то обсуждали, говорили какие-то заумные трудновыговариваемые слова, иногда громко спорили, почти ругались, а я мысленно умиротворенно улыбалась, ничегошеньки не понимая из их важно-деловой беседы. При этом старательно делала вид, что внимательно слушаю и запоминаю: говорили-то они обо мне. И о будущем нашей планеты.

Сошлись эти умные взрослые на том, что Военная Академия Ширана, в связи с небывалым всплеском смены статусов после проведенного закрытого мероприятия с концертной программой (на котором мне удалось пробудить, как оказалось, целых тридцать девять человек!), организует десятидневный интеллектуальный марафон для своих студентов с аналогичным концертом, но уже в открытом формате. Приглашенные – студенты и преподаватели любых военных учебных заведений по согласованной с организаторами заявке, участники концертной части – из того же состава артистов, что и на закрытом мероприятии, с привлечением всех желающих. И я в их числе.

Чудесный отвлекающий маневр, НИЛЗ будет чем заняться. А в это же время за тысячи километров от Военной Академии Ширана, на сцене Военной Академии другого государства, будет происходить главное действие, мило названное Дамиром «основной удар». Там я буду выступать инкогнито и моя задача – обратить членов высшего командного состава, которые в качестве почетных гостей будут располагаться в первых рядах зрительного зала.

Странное слово придумал этот Ник Уильямс – «обратить», как будто речь не о людях, а об оборотнях каких-то. Ага, в человеческом обличье. Еще и дефективных, ибо возможности вернуться в прежнее состояние у них нет. Но это не точно: существующие возможности не ограничиваются моими знаниями. Ну да ладно, может, у хейта чувство юмора такое, а я тут в пространные рассуждения ударилась.

Так вот, каждый день – новое государство. Очередность и организацию процесса Ник Уильямс взял на себя. Танцую для высших, потом оперативно на фрейле меня доставляют в Ширан. Там танцую для участников марафона, отдыхаю, восстанавливаю резерв и обращаю еще кого-нибудь в Военной Академии или в городе по пути в общежитие, чтобы сбить с толку НИЛЗ и окончательно убедить Кудрявцева в своей невиновности. А что? Во время второго танца эмоции, конечно, тоже будут через край, но с пустым резервом Дар не активируется, обращенных не будет, и уважаемому профессору придется снять с меня свои нелепые обвинения. Вот так.

Нет, все-таки что-то с сущностью генерал-майора не так. Волк прекрасен, бесспорно. Но его глаза… Слишком уж они не похожи на глаза дикого зверя. В них отражается разум, а не только инстинкты.

– То есть, Виталина, Вам неизвестно, сколько человек может обратиться за один вечер, я правильно понял? – вопрос генерал-майора отвлек от созерцания прелестного создания, а точнее, от пристального разглядывания потрясающих глаз огромного рыжего волка.

– Правильно, – я кивнула. – Этого я не знаю. И есть еще кое-что.

Когда я сообщила о том, что обращению подлежат только живорожденные, генерал-майор надолго замолчал. Видимо, для него это стало неожиданностью. И, возможно, потрясением, поскольку сам он живорожденным не является. Хм, интересно, а этот хейт – клон или инкубит? И вообще, ауры инкубитов и клонов отличаются друг от друга? Надо будет спросить у Айштара при случае. А потом потренироваться.

Так, кажется, я отвлеклась. О чем там Святослав говорит? Ага, о том, что выборка вызовет ненужные вопросы, так же как и наличие обращенных исключительно среди высшего командного состава. Поголовное обращение сидящих на первых рядах зрителей тоже будет выглядеть чересчур подозрительно.

Возражений не нашлось. Вот и чудненько. У зрителей дальних рядов, не являющихся высшими, тоже появился шанс обратиться.

– Остался последний момент, – генерал-майор выразительно посмотрел на меня, – сопровождение. Предлагаю тот же состав, что и вчера, плюс Доминика Регард. У нее отличная физическая подготовка, неплохие навыки защиты и самообороны, к тому же она сможет находиться с Виталиной в гримерках и женских комнатах, что немаловажно в условиях чужих государств. Райхан, что скажешь?

– Согласен, – Дамир украдкой мне подмигнул. – Доминика обрадуется.

Конечно, обрадуется. Стоп. А откуда преподаватель Военной Академии знает о физической подготовке Доминики? Наверное, оттуда же, откуда и о моих способностях. Ответ прост и очевиден – «Сапсан». Остается выяснить, что скрывается за этим красивым названием.

– Про «тот же состав, что и вчера» хотел бы уточнений, – ни один мускул не дрогнул на безупречном лице Святослава, но я всем существом ощутила, как стремительно нарастает напряжение хейта, даже забыла о галопом пробежавших любопытных мыслях.

– Вы трое и Карим Шульц, – бесстрастно ответил генерал-майор.

– Мы справимся и без мальчишки, – заявил Святослав, буравя Ника Уильямса злым взглядом.

– Сын ректора Академии Искусств не может оставаться в стороне, – парировал генерал-майор. – Он будет выступать в качестве прикрытия Виталины, если это потребуется. Ты против, Шахин?

– Против. Но Вы правы, поэтому не стану возражать.

– А вот это правильно, Шахин, – генерал-майор поднялся, подошел к тут же подскочившему со своего места Святославу и хлопнул его по плечу. – Эмоции не должны отвлекать сознание. Девушку свою береги, боец. И чтоб без глупостей.

Это он меня, что ли, имеет в виду? Я, вообще-то, тут сижу и все слышу. К тому же, насколько я помню, согласия своего быть девушкой Святослава я не давала. Или мое мнение уже не в счет?

– Понял, – с твердой решимостью прозвучало в ответ.

Какие же эти мужчины все-таки… даже слов нет! Но все равно приятно, что ни говори.

Расходились мы в молчаливой задумчивости. Плавно кружился снег, придавая легкости тяжелым мыслям. Я вдыхала морозную свежесть и старалась не думать о Зарине, однако мозг то и дело возвращался к воспоминаниям вчерашнего вечера, против воли подбрасывая образ рыжеволосой разноглазой девушки, очень похожей на свою сестру. Красивая девушка со странной судьбой. Она ведь даже не знала, что живорожденная. Интересно, а Виктория об этом знает? Скорее всего, нет.

Зарина Тарт, знакомая Карима. Как оказалось, у них был интим. И не просто интим – считать симпатию Карима к Зарине труда не составило. Так же как и жалость. Впрочем, в этом я с ним солидарна. Несмотря на все попытки Зарины причинить мне вред, отчего-то вместо злости и желания воздать по заслугам я почувствовала жалость. Я очень хотела ей помочь, и помогла бы, но не успела…

А успею ли я помочь другим? Никто не знает, сколько на самом деле времени у нас осталось. Военные действия могут начаться в любой момент. Понимаю, что мой Дар не панацея и не гарантия победы в войне, но это все-таки шанс выжить для нескольких десятков или даже сотен людей. Не воспользоваться им – по меньшей мере глупо. К тому же Айштар говорил, что ничего не дается просто так. Возможно, это и есть мой путь. Мое предназначение.

– Завтра начнем наши славные дела, – голос Дамира выдернул из размышлений и вернул к реальности. – Витошка, ты уже осознала, что тебе выпала честь спасти Землю?

Похоже, Дамира одолевали примерно такие же мысли, как и меня.

– Угу, – отозвалась я, с удивлением обнаружив, что мы уже почти приблизились к центральным воротам Академии Искусств. – Кто бы мог подумать.

– А оценила, кто у тебя в помощниках, птичка счастья? – карие глаза Тимура слегка прищурились.

– А то, – я улыбнулась. – Мы непобедимы. Кстати, тигр на тандем-метках ребят – твоя идея?

– А то, – Тимур поддразнил меня и удовлетворенно хмыкнул. – Мое предложение было принято единогласно и без вариантов.

– Так ты уже тогда знал? – Дамир вытаращил изумленные глазищи.

– Знал, – не стал отнекиваться Тимур, – поэтому был уверен в том, что вы поддержите идею. По крайней мере, ты. Против своей сущности не сильно-то и попрешь. Правда, Свят?

– Правда, – ответил хейт, чуть крепче сжав мою ладошку.

О чем это они сейчас?

– Что вы имеете в виду? – словно услышав мои мысли, поинтересовался Дамир.

– Драконью упертость, что же еще, – со смешком фыркнул Тимур.

– Что есть, то есть, – согласно кивнул Дамир, потом посмотрел на меня, широко улыбнулся и добавил: – И тяга к сокровищам имеется, и собственнический инстинкт. Дракон – он и на Марсе дракон. А ты в самом деле птица счастья?

– В самом деле, – ответил Тимур вместо меня, – она хумайя.

– Космос! – голубые глаза засияли. – Это даже круче, чем ангел! Слушай, и ты реально видишь в аурах сущности?

– Да, если их можно разглядеть, – ответила я и, заметив вопросительно поднятую бровь, уточнила: – Они не у всех различимые. Чаще всего сущности размытые или сморщенные, толком и не разберешь, кто там притаился. Бывают четкие и даже цветные, но это редкость. А вообще, развитость сущности зависит от силы духа.

– А у Ника Уильямса какая сущность? – с нескрываемым интересом спросил Тимур.

– Оборотень, – я хмыкнула, подумав, что генерал-майору неспроста приглянулось слово «обратить».

Огромного рыжего волка я увидела сразу. Мощная сущность, активная, подвижная. Но с глазами было что-то не так. Карие, пронзительные и слишком человеческие, разумные. А потом волк превратился в человека, и все стало на свои места.

– Охренеть! – Дамир подскочил, преградив путь, и восхищенно уставился на меня, отчего я моментально залилась краской. – Солнце, ты уникум!

Но тут же спохватился и затараторил, улыбаясь во весь рот:

– Свят, я не претендую. У меня уже есть девушка, и все такое. Просто я в восторге от таких способностей. Витошка, отныне я твой фанат!

Святослав и глазом не моргнул, а Тимур расхохотался. Дамир бросил в хохочущего Тимура снежок, развязав тем самым снежную перестрелку. И понеслось. Парни не на шутку разошлись.

Святослав тем временем подхватил меня на руки и поцеловал. От неожиданности перехватило дыхание, но, как ни странно, я не почувствовала ни стыда, ни смущения. Ни капельки. Требовательные губы вызвали горячую волну удовольствия, мир стал таять. Помню, как ответила на поцелуй, а потом расслабилась и полностью растворилась в сладкой неге, потеряв ощущение времени и пространства. Единственное, чего хотелось в этот момент, – чтобы наслаждение длилось бесконечно. Наверное, так и было, только в другой реальности…

– Ты нужна мне, – тихий шепот на краю сознания.

– Ты мне тоже, – слова вырываются сами собой, я не в силах сопротивляться.

– Я хейт, – снова шепот, на этот раз с нотками горечи и боли.

– Знаю, – выдыхаю я и нежно целую холодную щеку.

– И мы не можем быть парой, – боль в хрипловатом голосе заглушает остальные эмоции.

– Не можем, – шепчу я, чувствуя, как моя боль переплетается с его болью и усиливается стократно.

Еще один поцелуй. Нежный. Настойчивый. Боль отступает.

– Мне плохо без тебя, – шепот в самое ухо, страстный, обжигающий кожу, потом поцелуй в шею, еще и еще. – Ты моя девочка. Никому не позволю к тебе притронуться, буду ждать твоего согласия. Прости, но ты сможешь быть только моей.

– Дракон, – со счастливой улыбкой шепчу я и сама тянусь за поцелуем…

– Нас ждет Карим, – раздался показавшийся знакомым голос.

Дамир, кажется.

Черные квадратики, я совсем забыла, что мы здесь не одни! Открыв глаза, увидела затуманенный взгляд Святослава, в котором читалась неприкрытая ревность.

– Дракон ревнует? – спросила едва слышно, пристально следя за всполохами искр в алых радужках.

В ответ раздалось глухое рычание, золотистые искры превратились в грозные молнии. Ох, зря я так откровенно спросила, раззадорила только. На каменном лице маска безразличия, но я-то чувствую, как хейт напрягся, внутри у него все кипит. И вижу глаза, наполненные гневом. Что делать?

– Это лишнее, – поспешила я успокоить хейта, медленно проводя рукой по его бледной напряженной щеке, а потом, решившись, притянула его голову к себе и очень тихо прошептала на ухо: – Я ведь твоя девочка, а не Карима.

Святослав замер. Я тоже. Дыхание неровное, мысли буйствуют. Как он отреагирует? Не поспешила ли я? Что с нами будет? Готова ли я?

Поток вопросов казался неиссякаемым, время словно остановилось.

– Я тебя услышал, – шепнул хейт, потом медленно отстранился и, глядя прямо в глаза, чуть громче добавил: – И запомнил.

Я улыбнулась. И снова поцелуй. Собственнический и жадный. Бушующая ревность сменилась страстью не меньшей силы, стремительно нарастающей, всепоглощающей, почти термоядерной. Меня как молнией пробила дрожь, руки потянулись к горячей шее, сердце бешено забилось, ожидая чего-то… большего. Незнакомое, пугающее, ноющее и одновременно жгучее желание волнами разливалось по телу, требуя всего и сразу. И хоть в этой части отношений мужчины и женщины я была совершенно неискушенной, что это значит – я догадывалась. Однако останавливаться и не думала, упиваясь неистовым поцелуем и задыхаясь от желания сгореть в сильных руках здесь и сейчас.

Голос Тимура прозвучал раньше, чем в моих легких закончился воздух:

– Свят, имей совесть. Отпусти девочку.

– Никогда, – не поворачиваясь к Тимуру, прохрипел Святослав и зашагал к воротам, крепко прижимая меня к себе.

А я положила голову на крепкое плечо и, вдыхая полной грудью любимый аромат свободы и силы, приправленный свежестью, даже не пыталась унять колотившую меня дрожь. Я наслаждалась. Вспышками его страсти, своей реакцией и этим состоянием, заставляющим чувствовать себя желанной, умалишенной и одержимой одновременно.

Мой парень – хейт. Меня это нисколько не смущает, мне это нравится. Я люблю его. В его объятиях жарко и в то же время уютно и спокойно. Даже мысли о войне уже не кажутся такими пугающими. Мы справимся. Вместе мы обязательно со всем справимся.

– Мой любимый дракон, – нечаянно озвучила я мысль вслух и тут же закусила губу, осознав свою ошибку.

– Мне нравится каждое из трех слов, – сказал Святослав и поцеловал меня в лоб. – Но будь осторожней, я не железный. И помни про стилл.

– Я помню, – смущенно пробормотала я, стараясь не смотреть в полыхающие алые глаза.

Хейт не ответил, лишь прижал меня к груди еще крепче.

Карим Шульц

Не нахожу себе места, наматывая круги по комнате. Это самые медленные сутки в моей жизни.

Поспать толком не удалось. Всю ночь перед глазами стоял Святослав, целующий Виталину. На лекциях я формально присутствовал, но продолжал думать о них и сходить с ума от дурацких мыслей. Сосредоточиться не получалось, нервы были на пределе. Периодами клонило в сон, несколько раз отключался. Правда, ненадолго, всего на несколько секунд, и тут же подскакивал, слыша в голове холодный голос хейта:

– Виталина моя. Никого другого рядом с ней я не потерплю.

С последней пары я и вовсе ушел, столкнувшись на выходе из главного корпуса с Викторией. Она взяла меня за руку и мрачно сообщила:

– Вчера вечером умерла Зарина. От передозировки психотропами.

До меня не сразу дошел смысл ее слов. Мозг не готов был принять эту новость, а когда осознал, отозвался болезненной пульсацией. Я порывисто обнял девушку, с трудом выговорив:

– Соболезную, Виктория.

– Я в порядке, просто хотела с тобой поделиться, – тихо ответила бывшая одноклассница. – Выпьешь со мной чаю?

– Конечно. Пойдем в столовую.

Такой Викторию я видел впервые. Осунувшееся лицо, уставший отрешенный взгляд, синяки под подпухшими глазами. Даже огненные волосы, обычно аккуратно причесанные и уложенные, сегодня казались тусклыми и торчали во все стороны. Я и не подозревал, что самоуверенная и дерзкая Виктория Найтли способна на нечто подобное. Тем более в отношении сестры, с которой она никогда не ладила.

Пили чай мы молча, только под конец Виктория с грустью сказала:

– Не знала, что Зарина принимает психотропные вещества.

Да уж. Я тоже не знал.

– Ты давно ее видела? – спросил, стараясь не думать о вчерашнем вечере.

– В последний раз на вступительном экзамене. Мы не разговаривали, только поздоровались. Позже я просмотрела списки поступивших: Зарины в них не было.

На этом наш разговор завершился. Буквально через минуту Виктория поднялась, поцеловала меня в щеку и, бросив короткое: «Увидимся», покинула столовую.

А я впал в ступор, отказываясь верить в случившееся. Еще вчера я видел Зарину живой и здоровой, чуть с ума не сошел от заявления, что она и есть та самая девушка в плаще, которая едва не погубила Виталину и которую уже несколько недель разыскивает Служба Правопорядка, а сегодня нужно принять тот факт, что ее больше нет.

Той, что подарила мне первый интим, больше нет. Ее обалденные разноцветные глаза не будут метать молнии, отпугивая окружающих. Ее волнующая родинка в виде сердечка на левом плече никого не сведет с ума. И я больше никогда не услышу до одури будоражащее: «Зараза!»

Я не любил Зарину, нет. Но и безразличием по отношению к ней не могу похвастаться. Эта девушка мне нравилась когда-то. Очень нравилась…

Не знаю, сколько просидел в столовой за чашкой так и недопитого чая, погрузившись в воспоминания. Потом отправился в общежитие, распугивая мутным видом встречающихся на пути студенток.

Как только оказался в комнате, мысли снова вернулись к Виталине. И к Святославу, который прилюдным поцелуем заявил права на девушку, которую я люблю. В груди заныло. Неужели опоздал? Внезапно вспомнил слова Тимура:

– Действуй, Карим. Пока не поздно.

Он прав, я должен действовать. Бездействие порождает страх, действие порождает уверенность. Сегодня же признаюсь в своих чувствах и сделаю предложение. Давно нужно было это сделать, а я, идиот, столько времени потерял. Ждал подходящего момента, боялся испугать и оттолкнуть. И чего добился? Ничего.

– И кстати, Карим, – в голове буквально прогремел голос Тимура. – Просто, чтоб ты знал: у Свята тоже есть шанс.

Какой шанс, черт меня побери?! Виталина не может быть девушкой хейта – это же бред! Такой, как она, нужен чуткий и заботливый парень рядом. Хейт не справится, ему подобные чувства и не снились. Он не сделает Виталину счастливой, зато, не напрягаясь, заставит ее страдать. Пусть только попробует к ней прикоснуться – убью!

Удар кулаком по столу отрезвил и напомнил, что нужно заняться подтверждением смены эмоционального статуса. Заодно отвлекусь немного, прогуляюсь.

Прошел скрининг в медицинском центре недалеко от Академии Искусств, и уже через час в личные данные в Единой Базе Населения Земли были внесены соответствующие изменения. Теперь я – ЭЛ, так же, как и Виталина. А Святослав навсегда останется хейтом, так что пусть даже не мечтает об отношениях с малышкой. Она ему не по статусу.

Минуты тянутся бесконечно долго. Прошло уже полчаса после сообщения Тимура, а их все нет. Меряю шагами комнату, не представляя, куда себя деть. От одной мысли, что Святослав почти сутки крутится рядом с Виталиной, на автомате сжимаются кулаки. Против хейта не попрешь, ясное дело. Он одной левой инвалидом сделает и даже глазом не моргнет. Но руки чешутся хотя бы в нос засандалить, чтоб не повадно было за чужими девушками увиваться.

На сигнал входной двери отреагировал мгновенно. Увидев только Тимура, слегка опешил, но возмущаться не стал после короткого:

– Пошли к Витошке, разговор есть.

Поднявшись на этаж выше, я тут же бросился к малышке, стоявшей спиной ко мне в трех шагах от двери в свою комнату. Прямо перед ней на корточках сидели Дамир со Святославом и внимательно разглядывали придверный прорезиненный коврик.

– Привет, что случилось? – спросил я, инстинктивно обнимая напряженную Виталину за талию.

– Привет, – она пожала плечами и продемонстрировала правую руку.

Красный камешек в ее кольце мигал, как фонарик. Так вот он какой, маяк Святослава. Только мне почему-то казалось, что камень был другого цвета. Синего вроде.

– Есть, – отозвался Святослав, поднимаясь и демонстрируя крошечный черный кубик, очень напоминающий подслушивающее устройство, на изображение которого я наткнулся в прошлом году, копаясь в виртуальной библиотеке Земли.

Всего несколько секунд понадобилось Святу, чтобы обезвредить прослушку. Камень в кольце Виталины перестал мигать и изменил цвет на синий. Дамир присвистнул. Согласен, штука мощная.

А потом хейт удостоил меня своим вниманием, медленно переводя пылающий злостью взгляд с моего лица на руки, продолжающие обнимать талию Виталины. Мне захотелось зарыться под землю, но я упрямо стоял, не двигаясь с места. Не отдам ему девочку. Моя.

– Карим, на тебе просмотр видеокамер, – Тимур взял меня за плечо, оттягивая в сторону. – Активация этого устройства возможна в течение трех суток после установки, так что тебе будет чем заняться. Потребуется помощь – обращайся. Лады?

– Понял, – угрюмо ответил я, наблюдая за входящими в комнату ребятами.

– Статус подтвердил? – спросил Тимур и удержал за предплечье, заметив мою попытку отправиться вслед за всеми.

– Да, – я непонимающе уставился на приятеля.

– Никаких разборок в присутствии Виталины, – тихо проговорил он, глядя мне в глаза. – Ей и без этого нелегко. Пошли, введем тебя в курс дела.

Я стиснул зубы и молча кивнул, быстрым шагом направляясь к приоткрытой двери. Нос я хейту все равно расквашу. Но Тимур прав: присутствие Виталины при этом вовсе не обязательно. Тем более что после сего действия незамедлительно последует мое избиение. Одно радует: увидеть довольную рожу победителя поединка мне не доведется, ибо хейтам не знакомы подобные эмоции.

Уже через минуту эти мысли выветрились из моей головы. И не только эти. Слушая рассказ Тимура вперемешку с репликами Дамира, я пребывал в полнейшей прострации. Война, ментальный вирус, равнодушные-зомби. Мистический боевик какой-то. Но Тимур говорил на полном серьезе, поэтому я сосредоточенно слушал и не перебивал. Даже про Свята, по-хозяйски разлегшегося на кровати Виталины, забыл на время.

– Вот такие предстоят почти гастроли у нашей не совсем человеческой компании, – подвел итог Дамир и непонятно зачем уточнил: – Эльф с нами?

– Мог бы и не спрашивать, – фыркнул я, с улыбкой посмотрев на Виталину, которая с детским восторгом доставала из передаточного устройства пищеблока чашку с дымящимся какао.

– Мы и не сомневались, – улыбнулся Тимур, тоже наблюдавший за малышкой, и поднялся с кресла. – Парни, пора расходиться. Виталине нужно хорошенько выспаться и набраться сил. Неделя предстоит тяжелая, так что попрошу всех на выход с вещами.

Синхронно поднявшись и дружно пожелав малышке спокойной ночи, мы удалились. Святослав выходил последним, задержавшись на несколько секунд, чем вызвал во мне прилив нешуточной злости. В висках застучало, тело напряглось, как пружина, готовая вот-вот лопнуть. Сильные эмоции – пренеприятная штука, оказывается. Сам не знаю, как сдержался, чтобы не вспылить.

Попрощавшись с парнями, буквально влетел в свою комнату, сжимая в бессильной ярости кулаки. Нет, так я это не оставлю. Сейчас успокоюсь и поднимусь к Виталине. Она должна меня выслушать.

Так и сделал. Принял холодный душ, выпил чашку крепкого чаю для храбрости и решительно отправился в комнату номер девяносто семь.

– Прости, – сразу с порога начал я. – Мы можем поговорить?

– Конечно, проходи.

Решив, что не стоит ходить вокруг да около, обхватил руками плечи малышки, как только она закрыла дверь, заглянул в зеленые глаза и тихо сказал:

– Я люблю тебя, Виталина. И прошу стать моей девушкой.

Она растерялась. Несколько секунд, показавшихся вечностью, молча смотрела на меня своими большущими глазами, а потом прошептала:

– Карим, я не могу.

– Я не тороплю тебя с ответом, – я пристально следил за ее реакцией, любуясь тем, как бледность щек сменяется розовым румянцем, – не спеши, подумай. Просто я не могу больше молчать. И не могу смотреть на то, как Святослав тебя целует.

– Я его девушка, Карим, – тихо сказала она и опустила голову. – Прости.

Это был удар ниже пояса. Перед глазами замелькали звезды, ну или что там должно мелькать в подобных случаях.

– Он хейт, Виталина, – я легонько тряхнул хрупкую фигурку, словно пытаясь привести ее в чувство. – Он тебе не пара. Тебе нужен нормальный парень, не такой, как он, ты и сама это знаешь. Я люблю тебя, слышишь? И я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Хейт никогда не сможет тебя полюбить, ты ведь знаешь. Для него ты просто… Да что я объясняю, ты и сама все понимаешь.

Она подняла глаза и твердо произнесла:

– Я его люблю, Карим.

– Ты не можешь любить хейта, – я не сдавался. – Ты ошибаешься, малышка. Все дело в его врожденном обаянии. Подумай еще раз, не спеши, прошу тебя. Не делай того, о чем будешь жалеть всю оставшуюся жизнь. Он этого не стоит, поверь. Он тебя не заслуживает, в конце концов!

– Карим, пожалуйста, – любимые глаза наполнились слезами. – Ты мой друг, и я не хочу тебя терять. Я не могу тебя потерять, особенно теперь.

И тут до меня дошло. Война на носу, Виталине не до парней, а я тут со своими чувствами примчался.

– Прости меня, я болван, – пробормотал, обняв малышку и зарывшись носом в ее волосы. – Прости, сорвался. Это твой выбор, мне остается только его принять. Но хочу, чтобы ты знала: я буду рядом и, если что, ты всегда можешь на меня рассчитывать. Только не спеши. Прошу тебя, не спеши. Пообещай мне хотя бы это.

– Обещаю, – прошептала Виталина, прижавшись ко мне крепче. – Спасибо тебе. За все.

– Эй, ты чего? – я провел рукой по распущенным мягким волосам. – Говоришь так, словно прощаешься. От меня так просто не отделаешься, я – то еще солнышко.

Малышка улыбнулась, и я чмокнул ее в нос.

– Ладно, отдыхай. Прости за позднее вторжение, я настоящий болван. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – Виталина снова улыбнулась и, став на носочки, поцеловала меня в щеку. – Выглядишь уставшим, солнышко. Отдохни как следует, завтра начнем развлекаться.

– Да уж, – я хмыкнул. – Потанцуем во имя светлого будущего нашей планеты.

Витошка рассмеялась. Я тоже, как смог, изобразил улыбку. Потом провел пальцами по румяной щеке и поспешно повернулся к выходу, расслышав тихое:

– До завтра, Карим.

Как только за мной закрылась дверь, раздался холодный голос хейта:

– Поговорил?

Не ожидал. И какого ромбоида он здесь делает? На меня тоже следилку поставил?

– Поговорил, – как можно спокойнее ответил я, поворачиваясь к подпирающему стенку Святославу.

Он стоял в небрежно расслабленной позе и апатично смотрел на меня.

– И? – хейт даже не пошевелился.

– Я уважаю ее выбор, Свят. Мешать не стану. Но запомни: ты не сможешь заменить ей меня, как бы ни старался. Рано или поздно Виталина поймет, что ошиблась. А я подожду. Можешь набить мне морду, если хочешь.

– Хочу, – голос хейта был тверд и на удивление спокоен. – Но не стану этого делать по двум причинам. Во-первых, я имел неосторожность дать слово Тимуру, что не трону тебя, а свое слово я привык держать.

– А во-вторых? – спросил я после затянувшегося молчания.

– Это огорчит мою девушку, – тем же голосом, нисколько не изменившись в лице, ответил хейт. – Ты небезразличен ей, и мне придется с этим считаться.

– Тактика верная, – посмотрел я на него. – Удачи, Свят. Она тебе понадобится.

И я ушел, оставив хейту обильную пищу для размышлений. Он парень умный, ясное дело, сообразил, что к чему. К тому же подумать ему действительно есть о чем.

Проворочавшись с боку на бок и вконец измучавшись от назойливых мыслей, под утро я все-таки отключился.