Текст книги "Иная. Выбор"

– Аура опутана болью, сильно поврежден эмоциональный слой, из-за травмы тела ослаблен слой здоровья, но сущность не затронута, – упрямо продолжал убеждать меня эмин. – Если влить дополнительную энергию и начать восстанавливать тело, запустится процесс регенерации ауры. Постепенно боль сущности ослабнет, жизнедеятельность активизируется. Физическую боль трогать нельзя, но Виталина сильная, справится. Я уверен.

– Я не могу рисковать жизнью своей пары, – обреченно выдохнул я. – Жизненная энергия марсианина может вызвать резкий дисбаланс в матрице землянки.

– Знаю, поэтому и пришел, – взгляд эмина был не по-детски серьезен и решителен. – Мою энергию Виталина воспримет как свою собственную: в инициированной Избранной есть мой пульсар. Я готов вливать энергию, пока сознание Виталины не прояснится. Ты восстановишь спинной мозг, а дальше она справится сама.

Эмин все продумал заранее. Он четко знает, что нужно делать и как. Хотя чему тут удивляться? Носитель кварка абсолюта не может быть иным.

«А о последствиях для себя ты подумал, наследник Сумеречного мира?» – с оттенком угрозы передал я мысленный вопрос, заранее зная, каким будет ответ.

– Подумал, – мальчишка смело смотрел мне прямо в глаза, на что решаются не многие мои приближенные. – Она – Избранная, Дархар. Она спасла мой народ, но не успела спасти свой. Наши миры связаны, они не могут существовать друг без друга. Я на все согласен, чтобы вернуть Виталину. Она не должна уйти. Еще не время.

Я внимательно всмотрелся в его лицо. В глазах эмина стояли слезы. Мы оба знаем, что это значит. Спасение двух миров не единственная причина, по которой сын Повелителя Сумеречного мира находится здесь. Эмин хочет спасти ту, с которой связан чувствами.

– Тебе придется отбросить эмоции, Айштар, – в моих словах было абсолютное спокойствие. – Одно неверное движение потока энергии отправит Виталину в вечность. Ты сам сказал, что ее аура опутана болью. Твоя энергия не должна коснуться этой боли, малейшее касание многократно ее усилит.

Айштар материализовался рядом и схватил меня за запястье.

«Благодарю тебя, Повелитель Марса», – вспыхнула в воздухе яркая мысль эмина.

В следующее мгновение между нами проскочил пульсар, эмина отбросило в сторону и он снова оказался в сидячем положении. А я усмехнулся. Мальчишка.

Нет. Не мальчишка. Истинный наследник Сумеречного мира, готовый рисковать жизнью ради будущего своего народа. Причем он не бездумно бросается навстречу опасности, а тщательно планирует свои действия, здраво оценивая все возможные последствия.

– Начнем через час, – я бесшумно опустился в кресло, стоящее рядом с энергокапсулой, и устало прикрыл глаза. – Нам обоим нужно настроиться.

Глава 15

Виталина Мерц

Темно и холодно. И больно. Очень больно. Везде и всюду…

Больно. Кричу. Изо всех сил, надрывно, до беспамятства. Звука нет, но я продолжаю кричать. Кричать и задыхаться от этого беззвучного крика и безысходности. Хочется сжаться в комок, зажмуриться и исчезнуть. Чтобы не чувствовать этой ужасной боли. Чтобы не чувствовать вообще ничего…

Не знаю, где я. Не понимаю, кто я. Вокруг – тьма, и в этой тьме – я. Наверное. А еще боль. То ли моя, то ли чужая. Себя не вижу, не слышу, не ощущаю. Даже к боли привыкла. Почти. Но уже не кричу, все равно никто не слышит. Даже я…

Лучик света во тьме. Маленький, тоненький, подвижный. И надежда. На что? Не знаю. Но хочется ухватиться за этот лучик, не упустить его, не потерять. Он притягивает, и я тянусь к нему. Дотрагиваюсь и вздрагиваю. Резкая боль разрывает пустоту. Жуткая, звенящая, всеобъемлющая боль. И снова мой истошный крик. Беззвучный…

– Самый верный путь к успеху – все время пробовать еще раз, – подсказывает пустота.

И я пробую. Тянусь к лучику, обжигаюсь, кричу от боли, переходя на визг, но продолжаю повторять безуспешные попытки. Снова и снова. Лучик становится ярче и пластичней. Он изгибается, скручивается, вырисовывая во тьме насыщенные узоры. Узоры кружатся, вспыхивают всеми цветами радуги и отдаляются. А потом растворяются во тьме, унося с собой меня.

Меня? Я не хочу растворяться, не хочу исчезать! Уже не хочу! Я хочу быть!

Снова крик. Отчаянный, жадный, хриплый…

– Виталина, не бойся, дыши, – ласковый голос, теплый, бархатный.

Но мне больно дышать, очень больно! И страшно! Я хочу вернуть тот лучик, ту маленькую надежду, что появилась в этой бесконечной пустоте!

– Все будет хорошо, моя землянка. Верь мне. Просто верь.

Бархатный голос и огромные черные глаза-омуты, наполненные любовью, завораживающие, не отпускающие. В них я и ныряю, бесстрашно, не задумываясь…

Тьма. Тишина. Вокруг невидимой меня такой же невидимый кокон, сотканный из чего-то нежного и приятного. Прикасаюсь к нему, улыбаюсь. Боль есть, но она далеко и почти не ощущается. И я есть. Точно знаю. Слышу гулкие удары сердца.

– Я люблю тебя, моя землянка, – шепот во тьме, такой родной, такой необходимый. – Пока я жив, тебе умирать нельзя. Слышишь? Нельзя.

И снова тишина. Умиротворяющая. Убаюкивающая…

Очнулась я мягко. Уютная светлая комната, минимум мебели, как я люблю. На мне белое длинное платье без рукавов. Красивое, приятное к телу. Вот только что-то не припомню, откуда оно взялось и как я в нем оказалась. Ну да ладно, потом разберусь.

Плавно соскользнула на пол и направилась к сидящему в кресле у окна Дархару. Он выглядит уставшим и измученным, немного непривычным, но таким естественным и родным. Мне до черных квадратиков хочется оказаться рядом, прижаться к нему, провести ладошкой по медного цвета коже, коснуться пальчиками этих забавных трубочек-воронок, сиаххи, расположенных чуть повыше малюсеньких ушек.

Я улыбнулась. Сиаххи нежные и теплые, я знаю. Откуда? А вот этого я не знаю. Просто чувствую. Может быть, я к ним прикасалась в прошлой жизни? Так же, как к гладким, как шелк, иссиня-черным волосам, рассыпавшимся по мускулистым плечам? Так же, как к мягким, приятным на вкус губам, заставляющим таять от бархатистого шепота и сводящих с ума ласковых слов? Возможно.

Глаза марсианина закрыты, но он не спит. Он думает обо мне. Я не сомневаюсь в этом. Я это знаю. Откуда пришли ко мне эти знания? Понятия не имею. Просто знаю и все.

Приблизилась и бесшумно опустилась перед ним прямо на пол. Глубоко вздохнула. Не буду мешать, он устал, не спал много дней. Просто посижу рядом…

Как же я рада, что он здесь, со мной. Дархар Джи Тан, Повелитель Марса. Моя пара. Я люблю его.

Дархар вздрогнул, почувствовав мое присутствие. Открыл глаза. Я подняла голову и улыбнулась. Но он не улыбнулся в ответ. Он внимательно меня разглядывал, словно не верил в реальность происходящего.

– Привет, – я заглянула в черные глаза-омуты, в самую их глубину.

– Виталина? – прохрипел марсианин, не открывая рта, и медленно повернул голову в сторону капсулы, в которой я только что проснулась.

Проследив за его взглядом, я испуганно замерла. В капсуле лежала я!

Путь обратно пролетел как один миг, и я снова оказалась в собственном теле. Испуганно сжалась, зажмурилась и погрузилась в темноту…

Несколько минут тишины. Или часов, не знаю. В пустоте сложно ориентироваться во времени. Где-то вдалеке слышны голоса. Их два: мужской и детский.

– Я думал, ты вернулся домой, – это мужской, бархатный.

– Я не могу вернуться, мой путь был в один конец, – это детский, немного грустный.

– Объясни, – снова мужской, встревоженный.

– Для построения обратного портала нужна вода, особая, кристально чистая, – детский голос отвечает тихо, слишком тихо.

– Так вот почему твой народ не посещает мою планету… – отрешенный мужской голос тонет в пустоте.

Мне их жаль. Обладателей этих двух голосов. Они охвачены печалью. Так не должно быть.

– Смех продлевает жизнь, – подсказала пустота.

Верно. А эти голоса умеют смеяться. Звонко, заливисто, заразительно. Я знаю.

Нужно им помочь.

Присев на краешек капсулы, не смогла удержаться и посмотрела на свое тело, неподвижно лежащее рядом. Чувствую себя неуютно, но свободно. Это тело не я, оно всего лишь оболочка, временное пристанище. Я в любой момент могу его покинуть и в любой момент вернуться обратно. Бесконечное число раз, пока в этом теле бьется сердце. Сейчас оно бьется. Ровно и ритмично.

Перевела взгляд на себя. Точь-в-точь как лежащее тело, даже платье такое же. Только я полностью прозрачная, бестелесная. И красиво переливаюсь всеми цветами спектра, как оракул из Сумеречного мира. Улыбнулась. Я не оракул, я…

А кто я?

Неуловимым движением скользнула в тело и крепко зажмурилась. Страшно. Не знаю, кто я. Я есть, но этого мало. Мало просто быть, нужно быть кем-то. И для чего-то. И для кого-то. А я… это просто я. Очень страшно. Лучше спрячусь в темноте…

– Она слишком слаба, телу не хватает энергии, чтобы поддерживать жизнь, – тихий голос пробивается сквозь пустоту.

Знакомый голос, я его уже слышала. Только слишком тихий, звучит словно издалека, из другой реальности.

– Нужно напоить ее фруктово-овощным соком, я приготовил, – в пустоту вторгается другой голос, бархатный. – Он залечит внутренние повреждения и придаст сил.

Этот голос звучит намного ближе, почти рядом. Его я тоже слышала. Когда-то…

Проснулась я с ощущением невероятной легкости. Стремительно поднялась и огляделась. Уже знакомая комната, светлая и просторная. Капсула с моим телом у стены, у огромного полукруглого окна два кресла. В креслах две замершие особи из разных миров и две пары уставших черных глаз, внимательно наблюдающих за мной. Хотела было нырнуть обратно в оболочку, спрятаться, но передумала, услышав знакомое:

– Трусиха.

Миг тишины. Осознание. Узнавание. Восторг!

– Осторожней на поворотах, маленький принц! – прошелестела я и двинулась навстречу своим любимым.

Как же здорово! Я не касаюсь пола ногами! Я плыву! А что, если…

Черные квадратики, я просочилась сквозь Дархара! Как дым! И сквозь Айштара! И сквозь стену! Легко и просто!

– Мальчики, я вас люблю! – зазвенела я, беззаботно кружась по комнате.

Внутри меня все ликовало и пело. Я уже слышала эту песню – это песня Вселенной. Но почему эта песня во мне? Я что, проглотила звезду?

Двухголосый звонкий смех заставил замереть. Ненадолго, всего на мгновение, потому что в следующий миг я уже смеялась вместе с ними, скользя спиной вдоль потолка.

– Виталина, ты очаровательна, – сказал Дархар, с улыбкой глядя на мои дурачества.

– И неповторима, – сквозь смех проговорил Айштар.

А я что? Я ничего. Я летаю!

Подлетела к марсианину, нежно провела ладошкой по его впалой щеке и, встретив пустоту, расхохоталась. Поэкспериментировала с исчезновением ладошки в мускулистой марсианской груди, забралась внутрь марсианина, сделав попытку сесть ему на колени, и с хохотом поднялась к потолку, решив побегать по нему вниз головой. Ой, проваливаюсь ступнями…

– И как долго это будет продолжаться? – со смехом спросил Дархар, скрестив руки на груди.

– Несколько дней, – хихикнул Айштар. – Это от переизбытка моей энергии в сочетании с предрасположенностью к астральным путешествиям. Виталина – дочь эйши.

– Я тоже смогу путешествовать в астрале? – подлетев к эмину, я заглянула в смеющиеся черные глаза.

– Нет, конечно, – Айштар забавно фыркнул. – У тебя другой путь. Но несколько дней у тебя есть, так что развлекайся, птичка.

Я прищурилась, развела руки в стороны с намерением сгрести в охапку сумеречного принца и затискать его до хруста костей, но ничего не вышло. Айштар для меня неосязаем.

Мальчишка хитро подмигнул и принял другой облик. Свой настоящий, с вкраплениями звезд в голубой коже. Ага, став при этом выше ростом. Раза в четыре, не меньше, потому что достиг головой потолка.

Пока я восхищенно пялилась, где-то на краю сознания промелькнула запоздалая мысль о том, что мой маленький пришелец растет на глазах, и если он сейчас же не остановится, то заработает сотрясение мозга, врезавшись головой в потолок. Айштар расхохотался и поднял меня вверх, нежно обхватив мою крошечную талию своими большими теплыми ладонями. Осязаемыми. Сквозь тонкую ткань платья прикосновения его рук ощущались почти как на голом теле. Прозрачная, с радужными переливами, я смутилась и засияла ярким светом. И, наверное, покраснела до кончиков ногтей.

– Человечка, ты неисправима, – хохотнул черноглазый эмин и чмокнул меня в лоб.

Дархар тоже рассмеялся.

Я собралась присоединиться к всеобщему веселью, но внезапно почувствовала непреодолимый зов со стороны капсулы, и неведомая сила буквально втянула меня в мое собственное тело, погрузив во тьму…

Очнулась я от мучительной жажды. Беспрепятственно выскользнула из тела, с любовью посмотрела на спящих в креслах у окна марсианина и эмина, просочилась сквозь стену и, ведомая внутренним зовом, понеслась туда, где концентрировались мои мысли. К водопаду.

Я знала, как он выглядит. Огромный водопад со стремительными потоками прохладной горной воды, ниспадающими в голубое озеро. Эта вода наполнена кристально чистой энергией, поэтому ее сила безгранична. Живая вода. Только она способна утолить мою жажду.

Однако, оказавшись на месте, я растерянно повисла в воздухе. Все выглядело не так, как я себе представляла. Райское место моих фантазий предстало передо мной безжизненной пустыней. Водопада нет – только высокая, почерневшая от времени скала. Вместо озера зияет пустотой неровная растрескавшаяся яма. Вместо буйной сочной растительности – красный песок и одиноко торчащие высохшие коряги, остатки стволов некогда величественных роскошных деревьев.

Ничего не понимаю. Силу, исходящую от этого места, я хорошо ощущаю, она сродни моей энергии, почти идентичная. Она узнает меня издалека, я легко ее улавливаю и воспринимаю. Но где сосредоточение этой силы, ее сердце, не чувствую. И где вода?

Спустившись на дно ямы, присела и уставилась в небо, поглаживая пальцами трещинки в твердой красной поверхности. Поверхность тяжело дышит, откликаясь на движения моих пальцев. Воздух протяжно стонет. По коже струится легкое покалывание. Это место меня чувствует и принимает. Оно просит у меня помощи. Нет, не просит. Молит о помощи. Я смогу, если… Если что?

Звездная марсианская ночь. Безгранично прекрасная, завораживающая. Это снаружи. А внутри щемящая тоска, неясная тревога и ощущение чего-то неуловимо ускользающего. Я должна что-то понять, что-то жизненно важное, что-то, что поможет вернуть водопаду былую мощь.

Живая вода… Вода – это стихия. Одна из четырех. Земля, Воздух, Огонь, Вода. В каждом творении Вселенной заключены все четыре стихии. Они существуют внутри и снаружи. Земля – это основа, оболочка, тело. Воздух – это сознание, совокупность мыслей и ощущений, сущность. Огонь – это разум, способность понимать, рассуждать, иметь связь с идеями. И, наконец, Вода – это жизненная сила, эмоции и чувства, это то, что делает творение живым. Жизненная сила. Живая вода.

«Источник Будущего, – раздался голос Дархара в голове. – Я знал, что ты его найдешь».

Повернувшись, увидела огненного дракона с эмином на спине. Звезды в голубой коже Айштара красиво мерцали, подсвеченные всполохами огня дракона.

Я улыбнулась. Мои мальчишки. Мои любимые мальчишки. Любимые… Любовь… Любовь спасет мир. Любовь сильнее всего. Любовь может быть разной, принимать любые формы, но она всегда чиста и прозрачна, как бриллиант. Как… живая вода.

– Спасибо, – прошептала я, поднимаясь на ноги.

– За что? – спросил Айштар, в недоумении уставившись на меня.

– За то, что вы у меня есть, – тихо сказала я, подходя вплотную к дракону.

Он громко заурчал и прикрыл глаза, подставляя чешуйчатую морду для ласки.

– Я вас люблю, мальчики, – сказала я, обхватив руками вытянутую шею и целуя горячую драконью щеку. – Нам нужно к скале.

«Можно спросить зачем?» – подал голос дракон, не открывая глаз и даже не думая отстраняться от моих рук.

– Можно, – я чмокнула хитрющую огненную морду в другую щеку и подмигнула Айштару. – Но это не значит, что я отвечу.

Дракон тут же распахнул свои выразительные глаза цвета молочного шоколада, а я с хохотом помчалась к скале, проверяя на ходу резерв.

– Ох ты ж, черные квадратики! – ошеломленно выдохнула прямо в воздухе, осознав, что резерва у меня нет.

Его у меня и не может быть, потому что я не одаренная. Потому что одаренная не я.

Перемещение в собственное тело было мгновенным…

Проснувшись, обнаружила, что мне снова больно. Болит все тело. А еще жутко кружится голова и в глазах туман.

– Пить, – с трудом выдавила хриплый стон.

– Я здесь, моя землянка, – туман раздвинулся, надо мной склонились встревоженные черные глаза.

– Пить, – повторила я чуть громче, стараясь ухватиться за этот взгляд, норовящий превратиться в мутное расплывчатое пятно.

– Я понял, сейчас, – мою голову приподняли, поднесли к губам пиалу с водой и с облегчением в голосе выдохнули: – Пей, моя хорошая, ты молодец.

– М-м-м, – что-то такое выдали мои губы после нескольких глотков живительной влаги, и я плавно скатилась в пустоту, потеряв связь с сознанием…

Проснувшись во второй раз, первым делом прислушалась к ощущениям. Как-то не очень. Пошевелиться не могу, тело ломит, жажда мучает. Однако боль поутихла. И я больше не хочу цепляться за привычную темноту – я хочу ярких красок.

Удалось, хоть и не без труда, разлепить один глаз, но от багряного солнечного света пришлось его зажмурить. Вздохнула. Ладно, попробую еще раз, помедленней. Вторая попытка оказалась удачной благодаря солнечному затмению в лице Дархара.

– Дархар, – прохрипела я, жадно впитывая в сознание любимые черты.

– Ш-ш-ш, ничего не говори, я вижу твои мысли, – напомнил марсианин и поцеловал меня в губы.

Легкое мимолетное касание, почти невесомое. Из моих глаз потекли слезы.

Как же мало для счастья надо. Всего лишь знать, что ты не одна. Что тебя любят, никогда не бросят, никогда не предадут, ни на кого не променяют. Что о тебе беспокоятся, заботятся и верят в то, что ты справишься. Целуют, нежно шепчут твое имя и признания в любви. Не потому, что так надо для каких-то целей, а спонтанно и искренне, по велению сердца. Даже когда ты не слышишь, потому что лежишь без сознания.

Увидев слезы, Дархар мгновенно обхватил мою голову руками и с тревогой в голосе спросил:

– Тебе больно?

Он не увидел мои мысли. Хрустальный щит не позволил. И это правильно.

«Спасибо», – мысленно прошептала, сделав попытку прикоснуться к щеке марсианина.

Однако я не смогла пошевелить даже рукой. В моих глазах, наверное, отразился дикий испуг, потому что Дархар тут же прикоснулся к моим губам своими еще раз и принялся успокаивать, вытирая слезы со щек:

– Не нужно двигаться, ты должна отдыхать, набираться сил. Сейчас Айштар принесет овощной бульон, я покормлю тебя. Скоро будешь танцевать, а пока лежи. Всему свое время.

– Спасибо, – с облегчением выдохнула я, ныряя в омут родных черных глаз.

Дархару я верю. Даже больше, чем самой себе.

Танцевать пришлось и в самом деле скоро, спустя всего пять дней. С самого утра меня пригласил на танец Дархар в честь… моего дня рождения! Оказывается, сегодня четвертое декабря по земному летоисчислению, и мои невероятные мальчишки решили устроить мне самый настоящий праздник! Айштар играл на гитаре (и где только научился?), а мы с Дархаром танцевали. Ну точнее, он кружил меня по комнате, держа на руках, так как передвигаться самостоятельно мне пока не рекомендуется, дабы не осложнять процесс выздоровления. На мне было ошеломительно-невесомое белое платье длиной до щиколоток из летящей и невероятно нежной на ощупь ткани. Иллюзия пятого порядка, напитанная энергией Дархара. Как, впрочем, и узкие кожаные штаны марсианина в комплекте с жилетом из такой же тонкой и мягкой кожи, и гитара, на которой великолепно играл Айштар, и пенек, на котором сидел, и летающие по комнате разноцветные бабочки, и шелковистый ковер под ногами цвета весенней травы.

Мальчишки занимались моим просвещением все пять дней, пока я беспомощно валялась в постели, так что к этому времени я научилась довольно неплохо разбираться в иллюзиях и уже знала, что иллюзия пятого порядка – это почти материальный предмет с той лишь разницей, что она исчезнет через сутки, а если ее не напитать энергией, то распадется в течение часа. И еще я узнала, что энергии на создание такой иллюзии тратится в пять раз меньше, чем на создание полностью материального предмета. И что я, оказывается, даже не замечаю иллюзий более низких порядков, не напитанных энергией. Вернее, замечаю, но вижу их не так, как положено, а полупрозрачными белесыми дымками. А еще… Я много чего узнала, черные квадратики.

Например то, что целых десять дней я находилась без сознания и все это время Дархар и Айштар круглосуточно дежурили у моей энергокапсулы, проводя дни и ночи в креслах у окна. То, что Дархар скрыл Пеленой забвения воспоминания последних нескольких недель моей жизни, включая аварию, в которую я попала, чтобы не тормозить процесс регенерации ауры, но обещал снять блок, как только я буду готова. То, что Айштар после многочисленных усердных тренировок смог построить межпланетный портал и прибыть на Марс. То, что маленький пришелец-вундеркинд спас мне жизнь, влив в мою ауру Свет своей Души. И то, что он не может вернуться домой без живой воды. Именно поэтому после поедания огромного шоколадного торта, настоящего, приготовленного лучшими поварами Марса специально для меня, Дархар не смог отказать имениннице и мы дружно полетели к Источнику Будущего.

Лежа на поверхности высохшего озера, слушая пение звезд и дожидаясь встречи двух лун, я сканировала скалу. Эйра и Шаас не обманули наших ожиданий: встретились и разбежались, подарив нам несколько мгновений восторженного ликования. Мне же удалось почувствовать пульс Источника и увидеть, где находится его сердце.

Я едва не расплакалась от счастья, но на этом пришлось остановиться, поскольку мой резерв, разросшийся до просто-таки невероятных размеров, совершенно пуст. Все, что мне пока доступно, так это использование энергетического зрения. Полное восстановление резерва, если верить предварительным прогнозам Айштара, произойдет не ранее чем через несколько месяцев. Мне полное восстановление и не требуется, хватит и половины, но об этом я предусмотрительно умолчала, чтобы не беспокоить раньше времени эмина. Пусть вот лучше наслаждается красотой звездной марсианской ночи, которая, кажется, хрустит и поскрипывает от морозной свежести. Хотя нет. Правильнее сказать, трещит от стылой промерзлости.

Дархар проинформировал, что температура воздуха равна -113 °C, если пользоваться земными измерениями, и что при такой температуре представители любой расы превращаются в ледышки – стоит только сделать первый вдох. Исключением являются эмины в их истинном облике и марсиане, кожные покровы которых на молекулярном уровне меняют структурное строение, адаптируясь к любым перепадам температур. Правда, мне стать ледышкой не грозит, поскольку еще в замке я была упакована в звукопроницаемый термоскафандр с датчиками контроля состояния организма и ментально регулируемым подогревом. Так что мне тепло, комфортно и ничто не отвлекает от созерцания зимнего пейзажа.

Ночь ясная-ясная и прозрачная, как слезинка. Звезды в черной глубине неба, как на картинке детской сказки, крупные и нереально яркие. А еще подрагивающие и позвякивающие, как серебряные колокольчики. Снега вокруг нет. Заиндевелых в хрустальном безмолвии голых деревьев тоже. Всего этого на Марсе вообще не бывает. Здесь все вокруг превращается не в ледяное, а в каменное. Вообще все: песок под ногами, деревья, цветы. Окружающее пространство под воздействием низких температур застывает каменной сказкой, а потом оживает, согретое лучами полуденного солнца. Днем температура в зимние месяцы колеблется от -10 °C до +10 °C. Так что Источник будем пробуждать днем. Именно так. Вода ведь нам нужна нормальная, жидкая, а не каменная. Хотя не удивлюсь, если Айштару для построения портала в Сумеречный мир сгодится и каменная.

– Сгодится, – нагло вклинился в мои мысли сумеречный принц. – Только не надейся, что окажешься здесь еще раз до полного выздоровления.

– Ты читаешь мои мысли? – ошарашенно выдохнула я, повернув голову влево. – А как же Хрустальный щит?

Эмин усмехнулся, продолжая разглядывать звездное небо. На вопрос ответил Дархар, расположившийся справа от меня.

– Щит на месте, с ним все в порядке. Из-за сильных повреждений твоей матрицы образовалась дыра в оболочке сознания, открыв доступ к мыслям. Как только матрица восстановится, дыра исчезнет.

Так-так-так. То есть все это время все мои мысли были на виду? И два бессовестных существа из иных миров этим, не стесняясь, пользовались?

– Прости, – в один голос заявили эти самые существа и, не сговариваясь, чмокнули меня в обе щеки, надежно прикрытые термоскафандром.

А потом склонились надо мной и состроили раскаивающиеся до кончиков ушей моськи. Ну как тут будешь злиться? Конечно, пришлось простить. Но сначала надуть губки, демонстративно тяжело вздохнуть, выдержать приличную молчаливую паузу в надежде отыскать хоть какие-нибудь крохи стыда и совести в двух совершенно разных неземных организмах, а потом уже согласно кивнуть. Только, судя по переглянувшимся между собой хитро улыбающимся иномирянам, достучаться до стыда и совести мне не удалось, ибо эти несносные мальчишки понятия не имеют, что это такое и с чем его едят. Да уж. Но все равно я их люблю. Больше всего на свете.

– Спасибо, – заявили сияющие черноглазые рожицы и снова чмокнули меня в обе щеки.

Вот же… мелкие жулики. Ладно-ладно, пусть только аура восстановится. Посмотрим тогда, кто кого.

Мои мысли прервал двухголосый звонкий хохот. Все, больше сегодня думать не буду. Вообще.

Хохот усилился. Нет, ну что за нелюди, а? Ничего человеческого в них нет. Разве можно смеяться над землянкой, совсем не умеющей скрывать свои мысли?

Не знаю, до чего бы я додумала свои рассуждения, но хохот резко прекратился. Дархар и Айштар как по команде вскочили на ноги и уставились куда-то вдаль. Мне же оставалось только напряженно вглядываться в их лица и беспомощно хлопать ресницами. Принять сидячее положение я смогла, но это все, на что я пока способна. Самостоятельно вставать – для меня цель номер один на ближайшее будущее.

– Поединок за лейду, – нахмурился марсианин, – нужно уходить. Виталине нельзя находиться вблизи энергетических всплесков, откат может быть болезненным.

Айштар кивнул, с нескрываемым интересом глядя в небо. Быстренько подключив энергетическое зрение, я успела разглядеть вспышку энергии в небе, напоминающую фейерверк искр. Красотища!

– Держись рядом, Айштар, – сказал Дархар, делая взмах рукой. – Защитный купол не пропустит потоки энергии.

– Мне может что-то угрожать? – удивленно приподнял бровь эмин, уставившись на полупрозрачную серебристую полусферу, внутри которой мы оказались.

– Тебе – нет, – откликнулся марсианин, аккуратно подхватывая меня на руки, – но попавший в тебя зеркальный куб будет притягивать черные стрелы, которые рикошетом могут попасть куда угодно. Направление их полета предугадать невозможно. Предотвратить – тоже.

– Очуметь! – Айштар округлил глаза. – А я думал, что зеркальные кубы – это миф.

– Они доступны только высшим марсианам, – поспешил ответить Дархар, расправил крылья и тут же поднялся в воздух, крепко прижимая меня к себе.

Айштар летел почти вплотную с нами.

«Что-то не так?» – мысленно спросила я, почувствовав, как Дархар неожиданно напрягся.

«В поединке участвует Найом», – тут же ответил марсианин.

– Пусть только попробует проиграть, – буркнула я себе под нос.

Дархар хмыкнул, а через секунду огорошил: «Я передал».

– Э-э-э… – только и успела подумать я и вроде бы даже произнесла это вслух, как Дархар огорошил второй раз: «Найом победил. И теперь хочет тебя поблагодарить».

– Э-э-э… – не придумав ничего более оригинального, снова промычала я.

За что меня благодарить? Я совершенно ни при чем.

«Я позволил Найому и его будущей лейде нас навестить, если ты не против», – раздался в моей голове тихий шепот.

«Не против», – улыбнулась я, ощущая, как по телу разливается спокойствие.

У Дархара явный талант убеждать, убирая любые следы неуверенности и сомнений. Или это гипноз? Тот самый марсианский, о котором так много говорят?

«И в мыслях не было», – прошептал марсианин, превратив мою спину в беговую дорожку для толпы мурашек.

«Как ты это делаешь?» – выдохнула я, блаженно прикрывая глаза.

Вместо ответа – звонкий волнующий смех и пупырышки на моей разгоряченной коже. Как всегда.

Гости не заставили себя долго ждать. Явились сразу же после того, как Айштар стянул с меня термоскафандр, а Дархар усадил в роскошное плюшевое кресло ярко-оранжевого цвета, иллюзию которого воссоздал, держа меня на руках и считывая образ оного из моих фантазий. Айштар принял человеческий облик и попросил себе такое же оранжевое безобразие. Возражений не последовало, более того, прошло не более пяти секунд, как Дархар сотворил такие же кресла для себя, Найома и его лейды, расставив их полукругом в центре огромной комнаты с молочными стенами и шоколадного цвета полом.

Не удержалась и попросила на окна жалюзи в цвет стен. А что? Все равно ведь рассеются через несколько часов, – так чего мелочиться? Получилось просто восхитительно! Самое то для дружеских посиделок! Этакая домашняя атмосфера, напитанная заботой.

– Savalan Miri, – с нескрываемой ухмылкой в голосе произнесла впорхнувшая в комнату марсианка в трансформированном виде и поклонилась стоявшему у входа Дархару, принявшему за секунду до ее появления такой же вид.

Выглядела марсианка просто потрясающе: струящаяся длинная юбка с синими переливами, белая шелковая полупрозрачная блузочка, не скрывающая почти ничего, и высокие шпильки. Иссиня-черные волосы заплетены в мудреную косу длиной до талии, в ушах – серьги с крупными бриллиантами. Так, и что же такое это Savalan Miri? Приветствие?

– Приветствую, Шайра, – Дархар обхватил ладонями плечи марсианки и на мгновение задержал взгляд на ее чудесных черных глазах. – Рад тебя видеть.

После чего повернулся к нам с Айштаром и с улыбкой представил марсианку:

– Позвольте представить вам Шайру, будущую лейду Найома, дочь брата моего отца. Шайра, перед тобой Виталина и Айштар – мои почетные гости.

Пока я осознавала услышанное, стараясь не слишком пристально разглядывать родственницу Дархара, марсианка вежливо улыбнулась и кивнула. Я кивнула в ответ, машинально переключила зрение на энергетическое и задержала дыхание…

Красота, граничащая со смертельной опасностью. Скорость, прикрытая сонливой медлительностью. Грациозность и гибкость наряду с холодной элегантностью. Серебристо-черная королевская кобра.