Текст книги "Легенда об Ураульфе, или Три части Белого"

Глава четвертая

– Важни такая разумная. Смелая. Самостоятельная. И ее беспокоит названый братец, Ковард. Ей кажется, он заболел, – Крутиклус сочувственно кивал головой.

Сьяна горестно вздохнула:

– Да, мастер! Так и есть.

– А Тайрэ посватался к его безногой сестрице.

Сьяна тут же вспыхнула:

– Да, посватался. Только подумайте! И когда они сговорились? Сидели себе, молчали, неизвестно куда глядели – то ли в Небо, то ли на Лес. Я подумала, важ: они что же – разговаривали без слов?

Крутиклус стрельнул глазами по сторонам, и лицо его приняло загадочное выражение:

– Важни, все может быть. Не забывайте, откуда родом этот Тайрэ.

– В том-то и дело, важ! Не иначе как он околдовал нашу Найю.

– Не стоит так волноваться. Право, не стоит. (Слава, слава Правителю Ураульфу!)

– Конечно, важ, Ураульф, Правитель Лосиного острова, тоже кейрэк. Но раз Совет призвал его править… Мы – послушные граждане. Как Совет решил, так и будет. Мы давно уже позабыли, что Ураульф – кейрэк. Мы уважаем Правителя. Но Тайрэ – не Правитель. Он конюх, обычный конюх. А это, знаете, слишком!

– Ну, красивая важни немного сгущает краски. Разве Тайрэ – просто конюх? Все называют его правой рукой Ураульфа. И если какая война…

– Война уже позади. А мы – послушные граждане, нам надо думать о мире. О настоящей жизни.

– Важни опять волнуется! Не надо, важни, не надо! – Крутиклус покачивал головой: ах, как он понимает Сьяну!

– Как же не волноваться? Вы только подумайте, важ! Наша Найя, она же калека! На нее смотреть неприятно. Вы видели, как она ходит? Из мужчин Лосиного острова на нее никто и не взглянет. Если он – нормальный мужчина, и к тому же – охотник. А кейрэк надумал на этой калеке жениться! Не иначе как через женитьбу задумал разбогатеть. Или еще что похуже.

– Разумно. Очень разумно. – Крутиклус потер подбородок, не уточняя, кого он считает разумным, Сьяну или кейрэка.

– Но я его разгадала. Я давно поняла, зачем этот гадкий Тайрэ преследует бедную девочку. Вы только подумайте, важ! Безногая и узкоглазый! Что скажут люди? Охотники? И как жених поведет невесту к Лосиному камню – когда у нее нет ног? Потащит ее на закорках? Будет ждать, пока новобрачная доковыляет до алтаря на своих деревянных подпорках? Важ! На Лосином острове главное – красота. Нас засмеют соседи!

Крутиклус позвонил в колокольчик:

– Монни! Важни расстроена. Принесите стаканчик воды. Добавьте туда три капельки успокоилочки, капельку расслаблялочки и полкапельки послушалочки.

Сьяна глотнула воды, стянула с шеи косынку и стала мять ее в пальцах. Грудь ее от волнения боролась с тесной шнуровкой.

– Продолжайте, моя дорогая. Тайрэ решил жениться на Ковардовой сестрице.

– И ведь нашлись помощники в этом нечистом деле: старый Мирче, охотничий знахарь! Запудрил бедняжке мозги своими кейрэкскими бреднями.

– Важни оговорилась. Мирче – сверхмастер… – Крутиклус всем видом показывал, что не будет настаивать, если Сьяна ему возразит. И Сьяна не стала разочаровывать лекаря:

– Для меня он как был неотесанным знахарем, так и остался! Сверхмастер! Вы только подумайте! – Сьяна фыркнула. – и что он такого сделал? Заштопал десяток ратников? Дайте мне нитку с иголкой – и посмотрим, кто здесь сверхмастер!

Крутиклус улыбнулся и ласково взял ее за руку:

– Ну, а что же наш Ковард? С чего вдруг важни решила, что этот герой заболел? Он не может ездить верхом? Не удерживает арбалет?

Сьяна вспыхнула и поджала губы. А потом ее прорвало: Ковард, как знахарь Мирче, – будто лишился глаз! Он на нее не смотрит! Хотя она всегда рядом. И протяни он руку… Будто он не мужчина. Будто Сьяна не хороша. А она давно могла бы найти себе мужа!

– Подумайте сами, важ! Разве это нормально? Выдавать безногую замуж – будто это в порядке вещей? А самому – не жениться? Важ, говорю вам точно: Коварда околдовали. И от этого он заболел.

– Ах, важни! Моя бедняжечка!

– Помогите мне, важ! В лекарском мастерстве с вами никто не сравнится.

– Важни, тут есть одно затруднение. Это ведь непростая болезнь…

– Ох, непростая, важ!

– И лечение будет сложным. Пилюлек здесь будет мало. Нужно и что-то другое, посильнее пилюлек, – знаете, чем торгуют горыны в нижних горах… – лекарь понизил голос, – Чтобы на яд, так сказать, действовать противоядием. У меня есть знакомства, важни.

– Мастер, на вас вся надежда!

– Важни, моя дорогая! Не стану от вас скрывать, это будет дорого стоить.

– Для лечения Коварда мне ничего не жалко.

– И я пока не могу назвать вам точную цену. Мы же не знаем, как долго Ковард будет болеть.

– Важ! Я на все согласна.

– Да, и вот еще что, – Крутиклус понизил голос и оглянулся по сторонам. – Перед тем как начать лечение, мне надобно вас осмотреть.

– Меня? Но я не больна.

– Ээ… моя дорогая. Надеюсь, что вы здоровы. Но нужны доказательства – что Ковард действительно болен, а у важни нет недостатков. У нее, так сказать, все на месте. Не как у вашей сестрицы.

– Это необходимо для лечения Коварда?

– Исключительно для него. Подойдите поближе. Дайте-ка вашу ручку. Ну, не бойтесь, не бойтесь! Вы – и вдруг оробели. Не стоит робеть, не стоит! Важни никто не укусит, – Крутиклус опять сладенько улыбнулся. – Вот так, моя дорогая. Давайте пересчитаем, сколько у важни пальчиков? Пальчики все на месте. А вот тут локоточек. У локоточка ямочки… Не ручка, а сладкая булочка…

– Важ, мне как-то неловко!

– Что ж тут неловкого, важни?.. Вы решили довериться… А это… нужно… для Коварда… Мы должны убедиться… Все ли… у вас … на месте… Не то что у вашей сестрицы… У нее не хватает… А у вас… по-другому… Совсем по-другому, важни… У вас… всего очень много… и тут… и тут… и вот… тут…

– Важ, вы здесь уже щупали! Мне, право, очень неловко!

– Ничего, ничего! Не обращайте внимания… Ради здоровья Коварда… Ну-ка… Ну-ка… Ах… важни… Нужно еще раз проверить… Еще разочек не помешает… А Ковард, значит, не хочет… Э… да… не очень нормально… С чего бы ему не хотеть… А протянул бы руку… Пошевелил бы… пальцами… и тугую шнуровку можно слегка… ослабить… Так гораздо удобнее… Монни! Что ты тут делаешь? Разве я звонил в колокольчик?

Монни с громким стуком водрузила на стол поднос:

– Важ велел не опаздывать с чаем, когда Солнце будет в зените. Что еще прикажете? Важни уже получше? – Монни сложила губки в трубочку и с деланым равнодушием скользнула глазами по Сьяне: это обычное дело – что платье в таком беспорядке, а шнуровка на платье не может удерживать лиф.

– Благодарю тебя, Монни. А сейчас уходи. Я позвоню, когда мне нужна будет помощь.

Монни не уходила.

– Ну, что там еще? – не скрывал раздражения лекарь.

– Почтовая птица, важ. С красной ниткой на лапе.

– С красной ниткой? Монни! – Крутиклус покосился на Сьяну. – Что же ты раньше молчала?

Монни ухмыльнулась:

– Но важ был так занят. С важни.

– Монни! Тебе не стыдно? Что ты вообразила? Это обычный осмотр, – Крутиклус осуждающе покачал головой: эта Монни порой не дает работать! – Где письмо? Ну, скорее!

Крутиклус пробежал глазами записку, побледнел, затем порозовел, опасливо оглянулся, еще раз перечитал, быстро спрятал листок в карман и посмотрел на Сьяну.

Та уже кое-как привела одежду в порядок.

– Важ, мне можно идти? Больше вам ничего не надо для лечения Коварда?

– Да! То есть, нет. Напротив. Вот что, моя дорогая. Я приготовлю отварчик – как мы договорились. Вы привезете плату, и мы опять потолкуем о здоровье вашего братца.

– Важ, он названый брат. Это просто слова.

– Это я и имел в виду. Но мне хотелось бы знать, что происходит в поместье. Куда собирается Ковард, с кем и когда он встречался. Это необходимо, чтобы следить за болезнью. Вдруг ему станет хуже?

– Хуже не может быть. – Сьяна теперь старалась не смотреть на Крутиклуса. Все-таки этот осмотр… Но Коварда надо спасать.

– Не будем загадывать, важни. Но будем настороже. Тогда добавим в отварчик парочку новых травок. Так что, моя дорогая, купите себе голубей. Сереньких, неприметных. Специально для этой цели.

– С красной ниткой на лапке?

– Можно и так.

– Я сделаю все, что нужно.

– Не сомневаюсь, важни. Ради здоровья Коварда. И скоро, поверьте мастеру, Ковард, ваш названый братец, будет совсем другим.

Сьяна покинула лекарскую. А Крутиклус сидел, улыбаясь и потирая руки: правую – левой, левую – правой, и еще, и еще. Ковард не смотрит на важни? То есть не смотрит так, как хочется важни Сьяне? Это болезнь! О да! Ковард – такой чудак! Носит зеленую шляпу! Но чтобы ему помочь, – лекарь тихонько хихикнул, – одного осмотра, беглого и поверхностного, Крутиклусу недостаточно. Да, надо будет как следует… и не раз, и не два… А важни ему расскажет: какие у Коварда планы, был ли в усадьбе Тайрэ, не привез ли случайно мальчика… Мало ли! Мало ли что!

На Лосином острове всякое может случиться!

Глава пятая

– Несущие вести – к Правителю Ураульфу!

– Срочная новость, сверхваж! Вчера пополудни на землю Лосиного острова вступил караван иноземцев. Велено передать: едет принцесса Угорская. Правитель! Она сказала, ты ее ожидаешь.

Правитель поднялся с места. Нет, не поднялся – вскочил. Лицо его вспыхнуло так, что все опустили глаза – будто нечаянно подсмотрели то, что им не предназначалось. Ураульф извинился: он должен срочно уехать! Если Совет позволит… Если никто не против…

– Не беспокойтесь, сверхваж. Советники понимают, – председатель Совета ласково улыбнулся. – Правитель не может поступить по-другому.

Ураульф постарался спокойно дойти до двери, а потом, считая, что его уже больше не видят, понесся по лестнице вниз, перескакивая ступеньки, и не сел – взлетел на коня, не дожидаясь охраны. А представители гильдий, седовласые и почтенные, с тайной завистью наблюдали за Правителем из окна, и каждый лелеял в сердце невозможные воспоминания.

– Важи, какая новость! Могут ли у Совета быть другие дела? Обряд у Лосиного камня и большие гуляния – вот что нужно нам обсудить! – Вальюс чувствовал неподдельное вдохновение: всем тревогам настал конец. Правитель теперь будет счастлив, земли Лосиного острова сделаются богатыми, а жизнь сверхмастера Вальюса – безмятежной и безопасной. Ах, как приятно об этом думать!

* * *

– Важ, вы слышали, что предстоит обсуждать?

– Да, но сверхмастер Вальюс уже ставил этот вопрос.

– Раз эдак сто, не меньше!

– Будто это не Ураульф, а Вальюс надумал жениться.

– Может, еще надумает. Может, и Вальюсу надоело вести холостяцкую жизнь!

– Отказаться от старых привычек? И зачем ему осложнения, когда и так без всяких хлопот можно лопать варенье?

– Вам и об этом известно?

– О том, что сверхмастер Вальюс очень любит варенье? Об этом известно всем!

– А о том, что он обожает слушать кейрэкские сказки?

– Ха! И это не новость. Лекарь Крутиклус не раз намекал, что сверхмастер Вальюс сочувствует отщепенцам.

– Но теперь-то все изменилось!

– То есть он не сочувствует?

– Нет, важ! Я о другом. Какие теперь отщепенцы? Наш Правитель – кейрэк.

– Ну, да. Об этом лучше не думать… Тем более что Ураульф женится на принцессе. Говорят, она очень красива.

– Говорят, сверхкрасива, важ.

– Вот-вот. На Лосином острове главное – красота… Кажется, председатель Совета просит голосовать. Что мы там обсуждаем?

– Я не расслышал, важ… Советник Крутиклус возражает сверхмастеру Вальюсу. Вот дурная привычка! Но в нынешних обстоятельствах мы поддержим советника Вальюса. И неважно, о чем они спорят.

– Вы совершенно правы. Жаль, к вечернему чаю мы не успеем закончить. Что у вас сегодня с собой – пастилки или конфетки?

– Есть и то, и другое. А ну-ка, закройте глаза! В каком кулаке пастилки?

– Угадал, какая досада! Мне хотелось конфетку. Да, кстати, а что кондитеры? К свадьбе получат заказ? Что вы молчите, важ? Как? Уже получили? Может, тогда потолкуем о красивых корзинках? Такие уютные, маленькие, с витыми изящными ручками. Подходят для ваших пастилок. Что? Вы уже столковались с корзинщиками предместий? И после этого смеете болтать со мной о кейрэках? Пусть ваши конфетки протухнут! Пусть пастилки прилипнут к нёбу! Надо же, сговорились, кто поставляет корзинки!

* * *

– Важни, куда это вы? Бежите, словно косуля! Это все – несущие вести? Это они виноваты?

– А сами-то, сами, важ! Скачете – прямо как заяц! А ваши несущие вести на этот раз припозднились! Новость уже известна. Домчалась быстрее птицы. К Ураульфу едет невеста. Вот хочу посмотреть. Говорят, они уже близко. Говорят, караван верблюдов.

– А я слыхал, что слоны. Огромные! Выше дома.

– И на самом большом – невеста. Говорят, ожерелье на ней стоит целое состояние.

– Так она же принцесса!

– А вокруг нее великаны, темнокожие слуги. В тюрбанах, с кривыми ножами. Прямо жуть, какие красавцы!

– Темнокожие – и красавцы? Что вы несете, важни? Скажите еще, тюрбаны лучше, чем красные шляпы!

– А что? И скажу! Тюрбаны – особливо красные – выглядят пострашнее.

– Знаете, наши охотники тоже многого стоят. Как надвинут шляпу на лоб – аж мурашки по коже.

– Что там ваши охотники! Обычные головорезы. Солидности не хватает.

– Важни! Зачем вы так? Это ж свое, родное! Чтобы красную шляпу променять на красный тюрбан? Вы что – не любите остров?

– Не болтайте глупостей! При чем тут моя любовь? Говорю: тюрбаны страшнее. А ваши охотники, важ, опять оказались в пролете. Уж как они потешались над Правителем Ураульфом из-за Дня красоты. Мол, он ничего не смыслит, не может выбрать невесту! Теперь-то, небось, притихли! Сидят и кусают локти. Говорят, принцесса – красавица из красавиц.

– Говорят, кто увидел, так и бежит вдоль дороги за караваном.

– Тут удивляться нечему. На Лосином острове главное – красота. Ох, важ, смотрите! Смотрите! Вот же они! Вон там! Только разве это слоны?

– И вроде бы не верблюды…

– Но народ-то вопит от счастья. Ой, глядите-ка! Слуги! Темнокожие, правда! Великаны и силачи. Глядите, какие мышцы! и красные тюрбаны! Важ, держите меня! Я завизжу от восторга.

– Важни, куда вы пялитесь? Видите? Вон принцесса!

– И правда! Правда принцесса.

– Разрази меня гром! А вы – тюрбаны, тюрбаны… Вы только взгляните, какая она!

– Я же вам говорила!

– Говорили – и ладно. А сейчас помолчите! Духи, какая… Какая!

– А смотрите туда, туда. Кто это скачет?

– Ураульф, не иначе! Не скачет, важни, летит. Как тут не торопиться!

– Ах, важ, что будет, что будет!

– А что? Известно, что будет. Он ее поцелует! Вот сейчас… Смотрите, смотрите!.. Да здравствует Ураульф, Правитель Лосиного острова! На Лосином острове главное – красота!.. Что это с ним?

– Не пойму! Мчался как на пожар – и вдруг осадил коня.

– Прямо на всем скаку.

– Чуть не вылетел из седла. Заробел! Не иначе. Перед такой красотой.

– Эй, Правитель, мы ждем! Не медли!

– Ну, давай же!

– Давай, Ураульф!

* * *

Сверхмастер Вальюс давно не ходил так быстро. Он постукивал тростью по булыжникам мостовой – и они отвечали ему звонкой веселой песенкой: «Тра-та-та! Тра-та-та! Тра-та-та! На Лосином острове главное – красота!» Вальюс готов был пуститься бегом, но на улицах слишком людно. Могут сказать, что советник ведет себя несолидно. Ему приходилось сдерживаться. Но скоро он увидит нянюшку Ураульфа и прямо с порога крикнет: «Кетайке! Ураульф будет счастлив».

Или войдет и сядет, загадочно улыбаясь, а когда Кетайке удивится, он задушевно скажет: «Вот ведь какая новость: к Ураульфу едет невеста. Она уже здесь, на острове, и скоро будет в столице».

Или так: «Ты еще не слыхала? Караван у самой столицы. Догадайся, кто к нам приехал?»

А в ответ Кетайке засмеется, и глаза у нее заблестят. Это так заразительно – когда Кетайке смеется! Внутри у Вальюса сразу делается горячо. Будто он молодеет. И готов совершить что-нибудь благородное. Что-нибудь безрассудное.

Только Вальюса опередили. Сверхмастер с досадой вздохнул. Мирче – никто другой. Это его спина. Вот, исчезла за дверью. Эх, теперь Кетайке узнает о приезде невесты от сверхлекаря, а не от Вальюса. Ладно, он уступает. В последнее время у них не ладились отношения. Может быть, общая радость поможет им помириться?

Вальюс вошел. Слепой уже снял свою шляпу и уселся за стол. Он, к удивлению Вальюса, ничего не рассказывал: сидел и смотрел в никуда. А перед ним пузырился полный стакан «Хвойной бодрости» – явно недобрый признак.

Мирче не был в Совете и еще ничего не знает! Пропустил заседание. Для него важнее таскаться по Лесу с Ковардом…

Но по дороге в город он, конечно, заехал в трактир.

Нет, это просто характер. Он давно перестал быть добрым и славным Листвинусом, которого в давние годы встретил маленький Вальюс.

– Кетайке! Сверхмастер хочет сообщить тебе новость, – Мирче кивнул на Вальюса и сделал долгий глоток.

– Новость? Какую новость? – Кетайке встревожилась.

Еще бы! Слепой говорил таким тоном, будто сообщал о покойнике, который прибудет в город. Да, у него способность омрачать любое событие.

Вот и с Вальюсом что-то случилось: ему больше не хочется петь. Ему вдруг стало мешать внезапное беспокойство. Вальюс прочистил горло и сказал как можно спокойней:

– К Ураульфу едет невеста. Он поехал ее встречать – за мостом, на подступах к городу.

– Невеста? Какая невеста?

Вальюс опешил.

– Вальюс, я не расслышала. Ты что-то сказал про невесту…

– Кетайке, ты не рада? – А то он не видит! Кетайке не просто не рада, она испугалась. Что вообще происходит? – Послушай, ты все твердила, что Ураульф нашел свое счастье. – Вальюс чувствовал, как слова превращаются в погремушки. – Разве не ты говорила, что Лосиный остров с приездом его невесты станет богатым краем? И теперь, наконец, это осуществится…

– Вальюс, эта невеста прибыла сюда слишком рано!

– Вот и славно! Мы все должны испытать облегчение. Сколько можно мучить Правителя ожиданием?

– Ураульф обязан был ждать. (Кетайке так строга к Ураульфу?) Он обязан был ждать девять лунных смертей и рождений. И ему назначили встречу не в полдень, а в полнолуние…

– Дорога до Лосиного острова утомительна и длинна. И тем, кто пускается в путь, легко ошибиться в расчетах, – Вальюс пытался в чем-то убедить Кетайке. В чем? – он и сам не знал.

– Нет ничего точнее лунных часов.

– Ты хочешь сказать, что невеста… – Вальюс был поражен: Кетайке в своих опасениях перешла все границы. – Кетайке, это же глупо! Ураульф не слепой. Он увидит невесту. Собственные глаза не могут ему соврать.

– Знаешь, парень, а слепота порой бывает спасением, – Мирче шумно хлебнул «Хвойной бодрости».

– Надо догнать Ураульфа… Надо ему напомнить… – Кетайке была вне себя от тревоги.

Это взвинтило Вальюса: сверхлекарь слишком много о себе понимает. Слепота – большое достоинство! Эти двое хотят все испортить!

– Полагаю, вы не посмеете омрачить Правителю радость от встречи с его невестой, – сверхмастер изящных ремесел говорил, как в Совете – твердо, уверенно, с легкой насмешкой. – Не станете обременять его недомолвками и сомнениями.

– Послушай, парень! Тактичность в таких делах неуместна.

Да они и правда рехнулись! Вальюс не выдержал:

– У вас нет никаких доказательств… Но вы, пожалуй, устроите, что народ возмутится. – Он резко направился к двери и добавил, уже с порога: – и я вам давно не парень!

Вальюс снова шел очень быстро. Теперь его подгоняла не радость, а раздражение: Духи с ним, с этим Мирче. Он привык идти против всех. Возражать по любому поводу. Но Кетайке! От нее Вальюс такого не ожидал.

А собственно, почему? Разве у Кетайке нет серьезной причины не радоваться невесте? Ураульф, женившись, останется жить на острове. А няня наверняка хочет вернуться на Север…

А Мирче? Чего хочет Мирче?

Разве не он добивался, чтобы призвали кейрэка?

Разве не он сражался плечом к плечу с Ураульфом во время войны в предгорьях?

Разве не Мирче смеялся и пил за здоровье невесты, когда узнал о том, что Ураульф обручился?

Что же случилось теперь?

Вальюс не понимает.

* * *

Народ толпился на площади до вечерней смены светил. А к ночи все трактиры были забиты подвыпившими гуляками. Там веселились и славили красоту принцессы Угорской. Дворец гудел, словно улей.

Крутиклус тихонько выскользнул с заднего хода, к конюшне. Там было тесно от лошадей и мулов. Всюду валялись тюки. Мелькали незнакомые люди.

Это все, знаете ли, не очень. Как-то несимпатично. Тюрбаны, кривые кинжалы. Для вечерней прогулки не очень уютное место. И вроде, нет никого, кто бы хотел его видеть. Да, да! Крутиклусу здесь совершенно нечего делать. И лекарь уже собрался вернуться назад, во дворец – любоваться принцессой.

Ах, Ураульф, проказник! Делал вид, что его волнуют только лоси и снег. А сам отхватил красотку – всем красоткам на зависть.

Правда, нельзя сказать, будто Правитель счастлив. Он, скорее, растерян. Удивлен. Насторожен. Будто это не тот Ураульф, который скакал по ступенькам, узнав о приезде невесты. Будто его подменили…

А может быть – не его…

Странное совпадение: Крутиклусу стало известно, что Барлет возвратился на остров. И в это же время лекарю велели явиться на встречу…

– Ах! Что вы дела… ва…

Один из рабов принцессы неожиданно подошел к Крутиклусу сзади, грубо зажал ему рот и поволок в темноту, к колючим кустам ежевики:

– Прекрати орать, идиот!

– Ва-а-аж… – Крутиклус вгляделся в лицо чудища в тюрбане и чуть не утратил дар речи. – Это вы? Но – как?

– Не задавай вопросов. Ты получил записку? Ты достал мне шляпу и плащ?

– Но, важ! Из записки не следовало, что это будете вы. Живым, так сказать, и здоровым. И что шляпа нужна сей миг… Там обещали подробности… Так значит, вы – в тюрбане. Без любимой охотничьей шляпы. Я помню: у вашей шляпы были бархатные поля… Но красный тюрбан вам идет. – Барлет угрожающе наклонился вперед, и Крутиклус торопливо продолжил: – Выглядит очень внушительно. Да, там был чужой почерк, в той почтовой записке.

Барлет с раздражением ощутил, что вернулся домой, и сплюнул: а лекарь предполагал, что охотник таскает за пазухой голубей? Через Полупустыню? Туда и обратно? Да чтобы отправить письмо, ему пришлось в темноте добираться до голубятни. И почтарь, как теперь Крутиклус, чуть не лишился рассудка, увидев тюрбан Барлета.

– Важ, сожалею, важ! Но придется еще подождать. Ничего не поделаешь, да! Я не очень понял записку. Что вы – среди слуг принцессы. И, видимо, тоже – «оттуда». Видимо, вы решили послужить Ураульфу? Но, знаете ли, Правитель выглядит очень смущенным. Даже странно, не правда ли, важ? Ведь невеста очень красива. А красный тюрбан вам идет. Уж поверьте мне, важ! Поверьте!

* * *

Лошадь скакала так быстро, что в ушах у Барлета шумело.

План его удался: Ураульф обознался. Но Барлету от этого сделалось только хуже.

Поначалу, завидев Правителя, Барлет преисполнился страхом: что, если тот заподозрит обман и не признает невесту? Ураульф и правда вдруг осадил коня, и на его лице отразилось смятение.

Страх Барлета сменился злорадством: «Что-то не так, Правитель? Ты учуял подвох? Но даже твоими глазами его тут не разглядеть?»

Ураульф однако не позволил себе колебаться: как предсказывала Дракинда, увидев кольцо на пальце у Аллибинды, он подъехал к принцессе и протянул ей руку.

Скорпион внутри у Барлета ударил своим хвостом, обжигая ему нутро. Пальцы сами собой потянулись к кинжалу. Убить, убить Ураульфа – прямо сейчас, на месте! Он один, без доспехов. Нож легко долетит.

В тот же миг принцесса нашла Барлета глазами и пригвоздила к месту насмешливым взглядом. Барлет заскрипел зубами и заставил себя сдержаться: рука, ухватившая нож, против воли разжалась.

Ураульф прилюдно поцеловал принцессу.

Барлет закусил губу и ощутил во рту солоноватый привкус.

Теперь он скакал в темноте по пустынному полю, и услужливое воображение рисовало ему одну за другой мучительные картины: узкоглазый опять обнимает принцессу, пальцы его касаются арабесок на коже…

Барлет не смог удержаться и тихонько завыл. И ради этого он претерпевал мучения?

Может, Дракинда послала Барлета за собственной смертью? Она же его ненавидит! Она его обманула – как обманывала и раньше. «За эту тайну, Барлет, ты возвратишь мне сына!»

Ха, пустогрудая ведьма! Ураульф пока что не умер. Но если он даже умрет, Барлету этого мало. Теперь Барлет желает оказаться на месте Правителя.

Он снова поедет в горы и потребует от Дракинды настоящего колдовства.