Текст книги "Легенда об Ураульфе, или Три части Белого"

Глава седьмая

Лошадь шла тяжело. Исси первое время что-то радостно бормотал, а теперь совсем ослабел. У него не осталось сил, чтобы бороться с хворью, и поднимался жар. К тому же нога в башмаке, видимо, сильно болела.

– Исси очень устал. Он сможет еще потерпеть? – Тайрэ погладил мальчика по плечу.

Исси в ответ кивнул. Но скоро начал стонать. Пришлось останавливаться, устраивать ногу иначе.

– Железный башмак! Это надо же! Ни один мелкий Дух по гнусности не сравнится с Крутиклусом.

Они снова тронулись в путь.

Спину стал пробирать холодок.

Тайрэ убедил сверхмастера, что главное – выкрасть Исси. Дальше он знает, что делать, и Вальюс пусть не волнуется.

Но теперь он чувствовал: их настигает погоня. А лошадь уже устала: Тайрэ и так заставил ее двигаться слишком быстро. Спрятаться? У Барлета много людей, и они читают следы. А место здесь гадкое. Тайрэ запомнил его – с той самой смены светил, когда они в первый раз отстреливали плешеродцев вместе с Мирче и Ковардом. Тогда Зеленая Шляпа поскакал к мертвой плеши…

Вот и решение! Больше Тайрэ не думал: он потянул за узду, разворачивая свою лошадь.

– Старушка, там нехорошее место. Тебе оно не понравится. Но ничего не поделаешь. Другого выхода нет. Зато пока ты можешь не торопиться. Побереги силенки. Потом…

Тайрэ не договорил. Исси пришел в себя:

– Важ? Не надо! Там страшно.

– Исси не должен бояться. Должен верить Тайрэ. И внимательно слушать. Очень внимательно, Исси.

– Там… Нас догоняют, важ.

Тайрэ не ответил. Лошадь заржала, учуяв плешь. Но он не позволил ей изменить направление.

Охотники приближалась. Теперь они видели беглецов, видели, как стремительно сокращается расстояние, гикали и свистели, разгорячившись погоней.

Тайрэ пришпорил лошадь:

– Ну, старушка, давай!

Охотники тоже рванули вперед, близость цели их опьянила. Тайрэ направил лошадь прямо в мертвую плешь. Лошади мчались так быстро, что крики Барлета: «Стой! Назад! Поворачивай!» – почти никто не услышал.

Исси от ужаса скорчился и зажмурил глаза. Настигающие охотники уже дышали им в спину.

У самой границы плеши Тайрэ, прижав к себе Исси, спрыгнул с лошади на ходу. Они откатились в сторону.

Лошадь на всем скаку влетела в мертвую плешь. За ней – голова погони.

– Назад! Назад! – орал Барлет, пытаясь остановить разгоряченных всадников.

Спустя мгновение плешь вспыхнула красным огнем. Те, что скакали сзади, спасались, падая наземь. Крутиклус, вытаращив глаза, смотрел на происходящее, но, казалось, не видел огня.

– Где они? Где? – он дернул Барлета за плащ.

– Кто, духи тебя побери!

– Кейрэк и мальчишка?

– Мои люди погибли, гнида.

– Где кейрэк и мальчишка? Они тут! Они где-то спрятались.

Барлет тяжело дышал:

– А ну, урод, отвали… Дух охоты пожрал охотников…

– Сверхважни будет сердиться. Нужно найти мальчишку.

– Все. Уходим отсюда. Дух охоты разгневан и не хочет нам помогать.

– Где мой мальчишка? Стой! Ты должен его отыскать!

Барлет, не обращая внимания на Крутиклуса, поехал прочь, подальше от страшного места. Те, что остались целы, потянулись за ним. Позади плелся лекарь, бормоча сквозь зубы проклятия. Ну ничего, ничего! Нужно только добраться до Города. У него теперь есть охрана, вооруженные люди. И он знает, что делать.

* * *

Барлет не станет искать себе оправдания. Он расскажет принцессе всю правду: охотники обманулись и угодили в ловушку. Он не выполнил приказания. Если принцесса желает, может его наказать. Пусть делает с ним, что хочет.

«Только не прогоняй», – эти слова Барлет не осмелился вымолвить.

– Значит, красноголовые обратятся теперь в красноглазых?

Что такое? Принцесса не хочет содрать с него кожу? Она будто бы и не сердится? Барлет, не веря себе, поднял глаза на принцессу. Аллибинда не понимает!

– Теперь Лосиный остров наводнят плешеродцы. Отстреливать их больше некому. Дозоров не существует.

– Охотник тоскует по Коварду? По ненавистному Коварду? Кто б мог подумать!

– Плешеродцы – тоже охотники. Охотники на людей. Если появится главный, плешеродцы собьются в стаю. Они захватят весь Лес.

– Кто становится главным?

– Тот, для кого охота превыше всего на свете. Кому известны слова об охоте на человека. И кто внушит остальным, что это – главное дело.

– Откуда ты это знаешь?

– Ковард учил дозорных. Но дозорные в прошлом – охотники. Просто сменили шляпы – красные на зеленые. А охотники часто болтают.

Зрачки Аллибинды сузились:

– Твой отец Скулон охотился на людей.

Барлет тут же взвился:

– Не на людей – на горынов. Горыны – низкие твари.

– Твой брат разделался с Ковардом.

– Ковард отступник, предатель. Он служил узкоглазым. Он получил по заслугам.

– Кейрэки – тоже не люди?

Барлет промолчал.

– Нет, охотник, кейрэки – люди. Просто ты их ненавидишь. И не важно, за что, – Аллибинда усмехнулась. – А еще ты любишь охоту. И тебе известны слова, ради которых псы собираются в стаю.

Принцесса смотрела в глаза Барлету, и губы ее змеились непринужденной улыбкой.

Барлет почувствовал страх, порожденный догадкой.

– Люди не видят другую, а звери ей не страшны. Но плешеродцы – иные. Они разыщут ее – стоит им приказать. Стоит возглавить охоту. Ты желал Ураульфу смерти? Это будет хуже, чем смерть, – если его ненаглядную загрызут плешеродцы.

Аллибинда встала и подошла к Барлету. И в следующее мгновение страх потеснило желание.

– Ты звал меня на охоту. Я поеду с тобой. Хочу увидеть своими глазами, как ты настигнешь дичь. Как отгрызешь ей голову.

– Ты хочешь отдать меня плеши?

– Ну что ты! – принцесса с нежной жестокостью коснулась щеки Барлета. Это прикосновение помутило его рассудок.

– Плешь выжигает душу и убивает желания – все желания, кроме охоты. А я мечтаю увидеть, как ты ползешь на брюхе прямо к моим ногам. И в зубах у тебя – сердце жертвы.

Аллибинда опять погладила охотника по щеке. Как забавно он дышит!

– Я не отдам тебя плеши. Я обману Дух охоты. Как ты обманул меня. Как обманул Ураульфа. – Она провела по губам Барлета пальцем в красной перчатке. – Я отварю ведьмин корень и приготовлю зелье. Перед сменой светил ты выпьешь его, Барлет, – она весело рассмеялась. – А на прощание я сладко тебя поцелую.

Барлет не сможет противиться. Он раб ее арабесок.

Глава восьмая

Тайрэ устал. Немного.

Но осталось совсем чуть-чуть – и они добредут до места.

Большую часть пути Тайрэ тащил мальчика на себе.

От пота щипало глаза, спину ломило. На пепелище Тайрэ едва удержался, чтобы не сбросить Исси: опустил его медленно, чтобы тот не ушибся, – и сам рухнул рядом. Зола вздохнула серым облаком пыли, смягчая падение.

Светила сменили друг друга, когда Тайрэ пробудился. Исси сидел, запрокинув голову, глядя на горные скалы. Губы его дрожали, он не взглянул на Тайрэ.

– Исси? Что-то не так?

– Важ, куда мы пришли?

Тайрэ смутился. Он не рассказывал Исси о цели их путешествия.

– У Тайрэ очень трудное дело – доставить Исси к Вершине.

– Исси думал, Тайрэ хороший. А Тайрэ не любит его.

– Нельзя оставаться на острове. Крутиклус поймает Исси. Или кто-то другой. Нужно укрыться в горах. Горы – родина Исси.

– Я не пойду туда, важ! Я туда не пойду, – Исси внезапно дернулся и попытался вскочить. Но тут же упал на землю: башмак держал его, словно якорь. Мальчик уткнулся носом в траву и закрылся руками.

Плечи Исси затряслись от рыданий.

– Исси не хочет в горы. Исси не будет горыном. Лучше Исси умрет. Тайрэ его не заставит.

Тайрэ придвинулся ближе и попытался погладить мальчика по спине. Исси сбросил руку кейрэка и продолжал рыдать.

Тайрэ растерялся. Он предвидел, что будет трудно. Он был готов рисковать своей жизнью, драться, нести Исси с его башмаком. Но не думал, что мальчик будет ему мешать.

Летучая мышь появилась внезапно – так же, как в прошлый раз, – и сделала низкий круг у кейрэка над головой. Он невольно пригнулся, провожая ее глазами. Мышь издала громкий писк и исчезла из виду.

– Исси не должен плакать! Исси должен смотреть!

Писк и движение воздуха заставили Исси стихнуть. Он приподнял лицо. Мышь опять пролетела мимо и спикировала на Исси, задевая его крылом.

– Какая большая мышь! Тайрэ! – мальчик завороженно следил за полетом мыши. – Смотри, она возвращается.

– Исси боится? – Тайрэ говорил шепотом. Он боялся, что громкое слово помешает чему-то важному.

Нет, Исси совсем не боялся. Он вытянул руку. Мышь подлетела к мальчику, вцепилась в его рукав, сложила крылья и повисла вниз головой. Исси легонько погладил серое тельце пальцем. Его глаза светились восторженным изумлением. Мышь в ответ пискнула.

– Тайрэ! Посмотри! Ей нравится. Откуда она взялась? Здесь есть летучие мыши? Но она на других не похожа. На тех, что я видел раньше.

Тайрэ уклонился от прямого ответа:

– Это горная мышь. А горы хранят много тайн.

Слово «горы» не тронуло Исси.

– А крылья! Какие большие! Какие красивые крылья! – Исси коснулся пальцами сложенных перепонок.

Мышь вдруг сорвалась с места и задела Тайрэ крылом. Он пригнулся. Мышь, сделав круг, возвратилась.

– Что она хочет, Тайрэ?

– Тайрэ не умеет читать взмахи крыльев.

Мышь ударилась в грудь кейрэку и чуть не упала на землю.

– Тайрэ что-то прячет в кармане?

Как же он мог забыть! Зеркало! Вальюс отдал ему старое зеркало. Оно больше не пускало в тоннель сверхмастера, и Вальюс сказал, что зеркалу нужен новый хозяин. Тайрэ извлек драгоценную вещь из-за пазухи и протянул его Исси. Мышь металась туда-сюда.

– У Исси должно получиться. Нужно поймать лунный луч, – Тайрэ старательно подбирал слова. – Луч покажет Исси Вершину.

На лице у Исси отразилось сомнение. Мышь снова вцепилась ему в рукав и повисла вниз головой.

– Тайрэ думает, мышь согласна.

Исси осторожно коснулся пальцами перепонок. Мышь пискнула.

– Важ, разве она понимает?

Мышь резко расправила и сложила крылья. Исси сглотнул: как он смел усомниться? – и осторожно взял зеркало в руки.

* * *

– Карун, скорее! Пойдемте! – Тахир ворвался в комнату для раздумий, забыв обо всем на свете. – Почка на Древе раскрылась!

Пальцы жреца, скользившие по строчкам Солнечной книги, замерли.

Тахир ожидал, что жрец тут же оставит книгу и бросится к Древу. Они так долго ждали! И уже почти не надеялись.

Но Даридан не спешил. Напротив – двигался очень медленно. Палец уперся в букву, словно желая ее проткнуть.

– Показались кончики крыльев?

Тахир кивнул и прижал руки к сердцу.

– Какого цвета?

– Карун! Вы должны посмотреть…

– Пойдем, Тахир. Посмотрю.

Даридан наконец поднялся и пошел за Тахиром. Ноги были словно чужие.

Почка раскрылась на ветке недалеко от дупла. Чешуйки еще старались прикрывать свое чудо, но с каждым мгновением это удавалось все меньше. Белоснежные крылья освобождались из плена, разворачивались, раскрывались, подставляя пушинки дуновению Ветра и сияя на Солнце.

Люди стояли молча, не смея верить глазам.

– Крылья с белыми перьями. – Тахир поднял руки вверх и застыл в благодарственной позе.

Его примеру последовали другие. Даридан увидел Тейрука. Не отрываясь, Тейрук смотрел на Даридана, и глаза его были – как провалы в пещеры. Жрец отвернулся и тоже медленно поднял руки. Он почувствовал, как разведчик встал у него за спиной.

– Что случилось, карун? Разве кто-то попросил себе крылья?

– Древо исполнило просьбу Дариллы.

Тейрук до боли сжал зубы:

– Почему вдруг сейчас?

– Видимо, кто-то сделал что-то очень плохое.

– Что-то плохое, карун? Я не ослышался?

– Один сделал что-то плохое. А в ответ ему кто-то другой сделал что-то хорошее. Что-то очень хорошее. Зло, вопреки себе, порождает добро. Черное и Белое по отдельности не существуют. Это закон равновесия.

– Но это ученье макабредов! А мы считаем, что Белое умножается белым!

– Макабреды – людоеды. Но их предки родом с Вершины. У нас с ними много общего.

– Они отказались летать!

– И мы отказались, Тейрук. Древо дарит нам крылья. Но у народа Вершины больше нет летунов.

* * *

На Бледном мосту иногда бывает очень красиво. Особенно – в лунные ночи: звезды крупные, словно яблоки, – можно потрогать рукой. Но она пришла не за этим. Ей нужно вспомнить дорожку в один из домов сновидений. Там когда-то ее ожидали – с нетерпеньем, тоской, надеждой. Но прошла уже целая жизнь, как она дала себе слово больше туда не ходить. Кого она оберегала – сновидца или себя? Когда-нибудь Духи рассудят.

– Юрулла? Не может быть!

– Все может быть, Даридан! Ты рад или удивлен?

– А для тебя это важно? Ты меня не позвала.

– Даридан, ты не можешь меня обвинять. Ты увидел меня, но я не смотрела тебе в глаза. Гибель тебе не грозила.

Сновидец смолчал.

– Значит, ты до сих пор не простил?.. Не простил, Даридан, я знаю. Но мне пришлось выбирать между тобой и Орденом. Между тобой и Луной. В эпоху цветного Солнца служение Белому требует слишком много усилий.

– Даридан служит Белому Древу.

– Юрулла служит Луне.

– Каждый делает свое дело.

– Не думая о другом. Это большая ошибка. И Белое убывает…

– Теперь ничего не исправишь.

– Можно еще попытаться. Поэтому я и пришла.

– Значит, Юрулла пришла вовсе не к Даридану. Юрулла пришла к жрецу…

– Да, у Юрулллы просьба к жрецу Вершинного Древа.

Даридан невесело усмехнулся:

– В это трудно поверить.

– Я пришла просить силы у горы Казодак.

– А в это поверить совсем невозможно.

– Даридан! Помоги Ураульфу.

– Юрулла! Я не ослышался? Ты пришла просить за мужчину?

– Не за мужчину, жрец. За Правителя острова. Ураульф сражается против Полупустыни. Это ему не под силу. Только жрец Вершинного Древа может ему помочь.

– Народ Вершинного Древа непричастен к делам Долины… Люди Долины убили последнего летуна.

– Но у Дариллы есть сын.

– Бесполезное знание. И его поглотила Долина.

– Ураульф непричастен к злым делам островитов.

– Я не хочу о нем думать. Даридан не станет помогать Ураульфу.

Где ты, гордость Юруллы?

– Я могла бы просить Даридана сжалиться над Юруллой. Я тебя не позвала. Но я принесла эту жертву ради Лунного ордена. Мир забирает у Ордена его серебристых женщин. Они уходят удерживать равновесие. От рожденья к рожденью Луны нас остается все меньше. Мне казалось, что я могу уменьшить число смертей. Но я не смогла, Даридан. Я оказалась бессильна. Ураульф обручен с серебристой. Если он не вернется, серебристая женщина превратится в лягушку. И мне придется признать, что жертва была напрасной… Но дело не в этом, жрец! – Юрулла поглубже вздохнула. – В Начале Времен жар-птичка, Древо Вершины и Лось были связаны между собою. Белое было трехчастным, но каждый из нас решил, что может не думать об этом. Вот в чем ошибка, жрец. Ты знаешь, что крылья жар-птички светятся, словно радуга. Но когда она на свободе, все цвета сливаются в белый – от великих усилий. Мы мечтаем о Белом Солнце. Оно не сможет взойти, пока три части Белого не станут единым целым.

Глава девятая

Крутиклус нанял проводника – из разоренных охотников: пусть отыщет следы кейрэка, который выкрал мальчишку. Пусть отыщет следы железного башмака. Их ни с чем нельзя перепутать. В Лесу, возле мертвой плеши, нанятый долго сопел: этот поганый кейрэк хуже старого лиса. Следы башмака обрывались – будто мальчишка взлетел. Но теперь люди лекаря двигались за Тайрэ. Крутиклус без передышки гнал их до самых гор. В предгорьях проводник свернул с широкой дороги и вывел отряд к пепелищу. Там все долго топтались без всякой пользы для дела, и Крутиклус уже начал терять терпение. Наконец проводник отыскал потайную тропу – узкую и крутую. С каждым новым изгибом тропы он делался все беспокойней – неуверенно озирался, то и дело нащупывал нож и наконец показал: нужно остановиться.

– Важ, лошади не пройдут. Тут только пешие ходят.

Крутиклус велел людям спешиться.

– Важ, я не уверен…

– Что? Ты не знаешь дороги?

Проводник покачал головой:

– Дело не в этом, важ. Здесь только одна тропа. Она ведет в средние горы.

– Ну, и что ты остановился?

– Важ, расплатитесь со мной. Я туда не пойду.

– Что? Я тебя нанял!

– Вы не сказали мне, что пойдете в средние горы. Там макабреды, их владения. Даже горыны туда не суются.

Крутиклус не слушал:

– Мне плевать, чьи это владения. След кейрэка ведет туда?

Проводник кивнул.

– Ну так двигай по следу.

Проводник уперся:

– Важ, расплатитесь со мной. Хотите идти – идите. Здесь ведь одна тропа. Проводник вам больше не нужен.

– А туман? А развилка? Что ты морочишь мне голову? Я для чего тебя нанял? – Крутиклус затрясся от гнева.

Проводнику стало ясно, что платы он не получит:

– Я туда не пойду. Делайте, что хотите. Найдите другого проводника.

– Другого? Верни мои деньги!

– Важ, я долго вас вел. То, что вы тогда дали, я уже отработал.

– Отдай мои деньги!

Проводник попятился, а потом повернулся и припустил бегом, вниз по тропинке.

Крутиклус сделал знак ближайшему лучнику:

– Не дай ему убежать.

Лучник спустил стрелу. Крутиклус даже не стал смотреть:

– Эти проныры проводники не являются членами гильдий. Совет бы его осудил. – Он повернулся к другим. – Не медлить. Идти вперед. Здесь только одна тропа. Мальчишка от нас не уйдет.

* * *

Летучая мышь доказала, что может быть очень полезной. Взять хотя бы железный штырь! И где она только его раздобыла? Но штырь помог освободить ногу Исси от железного башмака. Нога отекла, посинела и сильно болела. Мышь летала кругами, пищала, а потом исчезла и к вечеру принесла горного меда в сотах. Они подкрепились, сил прибавилось. Кроме того, Тайрэ вспомнил наставления Кетайке и смазал Исси больную ногу. Мышь принялась летать у Тайрэ над головой, задевая его крылом, из чего Тайрэ заключил, что его одобряют.

Потом они шли за мышью по узкой горной тропе. Тропа привела их в пещеру. Мышь стукнулась Тайрэ в грудь. Это Тайрэ уже понимал: «Доставай зеркало!» Мышь ухватила зеркало лапами и вылетела из пещеры.

Исси бросился следом:

– Смотри, как ей тяжело.

Тайрэ схватил его за руку:

– Если я правильно понял, нам велено тут сидеть, пока она не вернется.

И вот уже три смены светил они просидели в пещере. Тайрэ смекнул, что пещера – неплохое убежище. В углубленьях на стенах скапливалась вода, так что жажда им не грозила. И у них оставался мед. Немного – но оставался. Поэтому поначалу оба обрадовались передышке.

Однако скоро Исси стал приставать к кейрэку с вопросом, куда подевалась мышь. Вдруг с ней что-то случилось? А Тайрэ с тревогой посматривал, как тают запасы меда, и старался поменьше есть. И куда же мышь потащила это тяжелое зеркало? А Исси нечем заняться, и к нему в отсутствие мыши могут вернуться сомнения. Тайрэ не Кетайке. Его истории быстро иссякли. Вдруг Исси опять станет плакать: «Не хочу быть горыном»? Что тогда Тайрэ делать? И без зеркала непонятно, что поделывает Крутиклус. Оставил он их в покое после событий в Лесу?

…В стороне, на тропе послышался шум движения.

– Кому говорю, вперед? Здесь только одна тропа. Им больше некуда деться. Мы их скоро догоним.

Исси вытянул шею и испуганно заморгал:

– Крутиклус! Это Крутиклус!

Да, Крутиклус. И с ним – Тайрэ обратился в слух – примерно два десятка вооруженных людей.

– Они уже близко!

– Исси не должен бояться. Крутиклус его не увидит.

Звуки шагов приближались. Крутиклус ворчал все громче. Исси сжался в комок. Тайрэ прижал палец к губам: не двигайся! Не говори!

– Все. Они прошли мимо. – Кейрэк придвинулся к мальчику и потрепал его по плечу. – Пусть Крутиклус поищет Исси. Он его не найдет.

У Исси в глазах мелькнуло сомнение. И Тайрэ пришлось повторить:

– Крутиклус его не найдет.

Так ли Тайрэ в этом уверен? Если лекарь нанял проводника, тот уже обнаружил, что следы оборвались. Беглецы – не летучие мыши и не могли улететь. Значит, они где-то спрятались. Стражники станут искать их убежище.

Тайрэ вытер ладони – они сделались слишком влажными – и потрогал короткий меч.

Вход в пещеру был узким. Тем, кто снаружи, придется протискиваться по одному. И вряд ли Тайрэ окажет им добрый прием. Мышь знала, что делала.

– Тайрэ, они возвращаются! Они отыскали пещеру! Тайрэ, бежим!

Мальчик проворно вскочил и оказался у выхода.

– Исси, не надо! Стой!

Было поздно. Исси увидели. Кто-то крикнул: «Смотрите! Туда!» – и стражники, топая и крича, свернули с тропы к пещере. Тайрэ протиснулся следом за Исси и побежал за ним: выбора не было. Впереди отвесной стеной поднималась гора. Тропа обманула бегущих – заманила их в складку. Но дальше прохода не было. С другой стороны площадка обрывалась в глубокую пропасть.

Исси уткнулся в стену и вжался в нее спиной. Тайрэ встал впереди и приготовился биться.

– Хватайте мальчишку! Ему уже не уйти, – подначивал лекарь стражников.

– Важ слишком торопится. Он, наверное, плохо видит – раз не заметил Тайрэ.

– Эй, опусти свой лук, – крикнул Крутиклус стражнику. – Знаю, какой ты меткий: можешь убить мальчишку. Ну, что встали? Вперед! Кейрэк один, а вас много. Даю сверх обещанной платы по десять беличьих шкурок. Каждому, остолопы. Уберите кейрэка.

– Важ сделался расточительным. Это может кончиться плохо, – Тайрэ холодно улыбнулся и заколол того, кто приблизился первым.

Но дальше ему стало туго. Нужно было не только биться. Нужно было следить, чтоб ни один из стражников не приблизился к Исси. Тайрэ стоял слишком близко к стене, и это мешало двигаться. Его окружили и оттеснили от Исси.

Тайрэ услышал крики:

– Мальчишка царапается! Выкрути ему руки!

– Не прикасайтесь к рукам, – завопил Крутиклус. – Если нужно – рубите ноги. Тащите его сюда.

Краем глаза Тайрэ увидел, как потащили Исси, и попытался вырваться из кольца.

Что-то серое и большое прыгнуло сверху на стражника, волочившего мальчика. Стражник тут же упал.

– Пауклаки! Макабреды! – люди в панике заметались.

Серые воины на пауклаках прыгали со стены. Люди Крутиклуса падали с перебитыми шеями. Тайрэ не успел сосчитать до десяти, как все уже было кончено.

– Пусть пауклаки едят. Оставить того и вот этого, – главный указал на лежащего Исси и на Крутиклуса, который пытался забиться в щель между валунами. – Они умрут по-другому. Их кровь послужит Макабру.

Тут он заметил Тайрэ, который бросился к Исси:

– Кейрэк? Давненько не виделись! Я же предупреждал: мы с тобой еще встретимся.

Тайрэ узнал того, с кем сражался в предгорьях. Всадник на пауклаке взобрался на стену и прыгнул. Тайрэ сумел увернуться, но он уже очень устал. Пауклак укусил его в руку и заставил выпустить меч. Рукав потемнел от крови. Тайрэ под натиском Мукарана отступал к обрыву.

– Прежде, чем ты умрешь, утоли мое любопытство, – макабред придержал своего пауклака. – Что нужно лесному червю на горе Казодак? Что привело кейрэка во владения Мукарана?

– Тайрэ отправился в горы ради мальчика Исси. Мальчик родом с Вершины.

– Кейрэки лживы в своих заботах о Белом. Их всегда волновал только Лес. До гор им не было дела.

– Мукаран может думать, что хочет. Но не должен обидеть мальчика. Этот мальчик нужен горам. Он наследник крылатого князя.

Лицо Мукарана перекосилось:

– Не лицемерь, кейрэк. Крылатого князя убили люди Долины. У него не осталось наследников.

– Пусть Мукаран посмотрит на его амулет…

Пауклак осел на задние лапы, зашипел и подался вперед. Кейрэк потерял равновесие и упал в пустоту.

* * *

Они будут бить в барабаны из человеческой кожи.

Они будут пить его кровь во славу Макабра.

И смотреть, как он умирает медленной смертью.

И наслаждаться видом угасающей жизни.

Крутиклус стонал от страха. Как он здесь очутился, в этой железной клетке? Как попал во владения людоедов? Он, такой осторожный, вдумчивый, уважаемый председатель гильдии лекарей, советник, почти сверхмастер…

Мальчишка!

Крутиклус взвизгнул.

Это он виноват! Он решил убежать, унести свои руки. Это он заставил Крутиклуса забыть обо всем на свете. Это он заманил его в горы!

И, глядите: сидит как ни в чем не бывало. Повернулся спиной к Крутиклусу и укачивает свою мышь, как девчонка качает куклу.

Будто бы не боится, что опять придет Мукаран.

Мукаран пришел почти сразу, когда пленников заперли в клетке. Железная дверь заскрипела. Вождь велел своим людям остаться снаружи, а сам направился к Исси.

– Встань.

Исси поднялся.

– Посмотри на меня. Как зовут твоего отца? – Мукаран взял мальчишку за подбородок.

Исси отвел глаза – губы его чуть дрогнули – и ничего не ответил. Тогда Мукаран резко дернул Исси за ворот, нащупал шнурок и вытащил из-под рубахи какую-то штуку. Вроде бы, амулет. Шнурок натянулся и врезался в шею. У мальчишки на глаза навернулись слезы.

Тут неизвестно откуда появилась летучая мышь. Сделала круг по клетке, а потом пролетела прямо над головой Мукарана. Тот отшатнулся, выругался и рассек воздух плетью. От удара мышь упала на землю. Крыло у мыши неправильно вывернулось. Исси вскрикнул, кинулся к ней, поднял, прижал к груди.

– Летуны с перепонками вызывают брезгливость. Все они кончили плохо, – Мукаран умехнулся одними губами. – Твой отец не гнушался перепончатых крыльев. Ты пал гораздо ниже. Тебе довольно летучей мыши.

Он развернулся и вышел, не взглянув на Крутиклуса – будто того здесь не было. И хорошо, хорошо.

Вдруг Мукаран пощадит Крутиклуса? Не из жалости. Нет, конечно. Но Крутиклус готов заплатить. Дорого заплатить. Ему кое-что известно. Один секретик. Про Исси. Про то, что умеет мальчишка. Это его умение пригодится макабредам. Сделает их великими. То есть нет – нет, нет, нет! – он ошибся, сбился-оговорился. Макабредов все боятся. Это великий народ и без всякого Исси.

Нет! Не нужно хватать Крутиклуса!

Не нужно его тащить!

Пусть ему позволят…

Мукарану…

…секретик…

…они станут еще страшнее…

…Пощадите Крутиклуса!.. Не нужно этого делать… Он расскажет… про Исси… про руки…

* * *

Было очень темно. Темнота давила, усиливая страшные ожидания. Можно было бы снять перчатки, но Исси не мог на это решиться: вдруг кто-нибудь придет?

Чего они все хотят от него?

Исси очень устал. Глаза у него слипались. Но как только он забывался, тут же являлся Тайрэ. Он стоял у края над пропастью. А потом, вскинув руки, опрокидывался спиной в пустоту. Исси вздрагивал, покрывался испариной, пробуждался и гладил мышь. Только это прикосновение приносило ему облегчение. Крыло у летучей мыши уже не висело. Вдруг мышь забеспокоилась. Скоро темнота задрожала от бликов света и тяжелых шагов. Исси вжался в стену.

Макабреды открыли решетку и бросили Крутклуса на пол. Один из них, седой и косматый, с щербинами вместо зубов, повернулся к Исси:

– Такой же, как ты, умирает. Его плоть посвятили Смерти. Ты услышишь, как он захрипит и испустит последний вздох. Твоя кровь от этого станет густой и холодной – и особенно вкусной. С новой сменой светил ты будешь готов к обряду.

Стражники быстро ушли. Все опять стало тихо.

Сколько мальчик помнил Крутиклуса, столько его боялся: лекарь ему угрожал, делал больно, использовал. Но теперь где-то здесь, в темноте, рядом, совсем рядом с Исси, лекаря ела Смерть – медленная, неотвратимая, торжествующая, мучительная. Лекарь трудно дышал.

– Исси…

Исси вздрогнул.

– Я умираю… – голос сипел и срывался. – Мне очень страшно, Исси. Не оставляй меня… Посиди со мной рядом.

Исси непроизвольно подался вперед. Мышь беспокойно задвигалась у него на руке, перебирая лапками.

– Исси, сжалься, – в горле Крутиклуса что-то булькнуло. – Здесь слишком душно. И темно. Я не вижу тебя.

Исси не смог подняться на ноги, его била сильная дрожь. Он опустился на четвереньки и подполз туда, где лежал умирающий.

– Дай мне тебя увидеть. Дай мне света. Чуть-чуть. На прощание.

Исси судорожно вздохнул.

– Света! Смилуйся! Света!

Мальчик, стуча зубами, стянул перчатки. Мышь сорвалась с места и закружилась по клетке. Теплый свет разлился вокруг, и Исси увидел лекаря. Кожа его посинела, глаза провалились. Крутиклус усох и уменьшился. Длинные пальцы, как черви, ногтями цеплялись за землю.

– Пожалей меня, Исси. Силы… Силы уходят, – он застонал.

Мышь кружилась по клетке стремительней и стремительней. Но Исси уже не видел ее и ничего не чувствовал. Ничего, кроме боли Крутиклуса. Эта боль проникла прямо в его сердцевину, колола острой иглой и порождала жалость. Жалость – щедрая и печальная, как вода в половодье, изнутри затопила Исси. По рукам побежало тепло, свет усилился, вспыхнул – и Исси погладил тощую, посиневшую руку лекаря. Тот облегченно вздохнул:

– Исси… Как хорошо…

Исси снова коснулся лекаря.

– Исси, смилуйся. Дай мне руку.

Исси не смог противиться. Мышь подлетела ближе, задевая его макушку, – словно хотела его оттащить. Тот ничего не почувствовал.

– Ха… Ха-ха-ха! – пальцы Крутиклуса вцепились в одежду Исси. Лекарь неожиданно сел. – Смотрите! Этот мальчишка! У него золотые руки! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! – Глаза Крутиклуса заблестели. – У него золотые руки, и Крутиклус не умер! Ха-ха-ха!

Исси очнулся. Лицо его перекосилось. Он дернулся, вырываясь. Крутиклус опять рассмеялся.

– Куда это ты? Куда? Смотри! Крутиклус не умер! Танцуй со мной, мальчик! Танцуй!

Крутиклус с безумным хохотом начал кружиться по клетке, не выпуская Исси. Исси заголосил от страха и отвращения. Мышь кружила над ними, задевая крылом Крутиклуса. Но лекарь не обращал на нее никакого внимания и хохотал все сильнее.

Горное эхо услышало хохот Крутиклуса. Хохот потряс Казодак. К клетке уже бежали. А лекарь все танцевал.

– Я не умер! Смотрите! Вы выпили мою кровь, но Крутиклус не умер!

Макабреды оцепенели, а потом повалились на землю, закрывая лица руками.