Текст книги "Легенда об Ураульфе, или Три части Белого"

– Ваша мать разделяла представления Мирче – раз отправилась с ним, – Олле поторопился снова вступить в разговор.

Все, все против нее! Даже смотрители Башни!

Олле взглянул с сочувствием:

– Важни, взгляните сюда, на свое родовое древо. – Он разложил на столе шелковое полотно. – Листвинус действительно происходит из рода пришлых охотников. Но прадед его стал лекарем еще в те времена, когда здесь жили кейрэки.

Кейрэки! Опять кейрэки! Все плохое – из-за кейрэков. Вот и ее родители… Они предали Сьяну, сделали сиротой из-за своих кейрэков. Сьяна уперлась взглядом в расписную столешницу. (И что у них все расписное? Все в перепутанных линиях?) И чего этот Олле так смотрит? Будто ему жалко Сьяну. Да знал бы он, как все было! Как Мирче являлся в усадьбу – слепой и в обносках. Посмешище для охотников. Стыдно рядом стоять. И она почти не поверила, когда на собрании гильдии его назвали сверхмастером.

– Важни, ваш отец был выдающимся лекарем.

Могла ли она догадаться? Мирче всегда приставал к ней с расспросами: как она проводила время? Прикупила ли что из обновок? И почему сердита? И всегда убеждал, что хмуриться ей не к лицу. Будто бы мог увидеть.

Сьяна прикусила губу: ей всегда говорили, что у нее есть наследство. Так вот чей это подарок! Листвинуса, а не Моховника. Листвинус о ней позаботился. Как потом заботился и о детях бывшего друга. И они любили его, Ковард любил и Найя – хотя он им неродной. Они смогли разглядеть. А Сьяна, дурная Сьяна…

– Не стоит себя корить. Ведь вы ничего не знали. Все решили, что так будет лучше. До последнего времени так думал даже сам Мирче.

Хорошенькое утешение. И когда эта пытка кончится? Пусть ее наконец отпустят. Пусть от нее отстанут.

– То, что случилось во Времени, изменить уже невозможно. Но важни будет жить дальше. Ей станет легче, если она еще кое-что узнает, – Олле хотел убедиться, что Сьяна способна слушать.

Она шмыгнула носом. Олле решил продолжать:

– Сверхмастер Мирче и раньше мог получить свое звание, до ухода на Север. Он составил сложную мазь – лекарство от слепоты – и вылечил девять больных, вернул им способность видеть. Но у него был противник. Его имя Крутиклус.

Сьяна дернулась так, будто ее ужалили. Половину наследства – того, что ей было оставлено, – она отдала Крутиклусу – ненавистнику Мирче – в уплату за ту отраву, что погубила Коварда. Ей не будет прощения!..

– Крутиклус к тому моменту возглавил гильдию лекарей. Он кое-кого подкупил, и решение гильдии не было единогласным. Совет потребовал от Листвинуса еще одно доказательство. Но последнее доказательство Листвинус не смог представить. В состав его мази входило растение геркале. Довольно редкий цветок. Листвинус опасался, что геркале может совсем исчезнуть. И это произошло – как только Совет утвердил Закон о лосиной охоте. Но и Листвинусу с этих пор было уже не до мази.

Лекарство от слепоты! Сьяна сцепила пальцы. Закон о лосиной охоте. Исчезнувший геркале…

– Я слышала… Мне говорили… Он появился снова. Маленький синий цветочек. Вырос в нашем Лесу.

– Согласно кейрэкским преданиям, это хороший знак.

Сьяна вяло кивнула: куда уж против преданий! Кажется, Олле закончил. Все уже или не все?

– Осталось самое главное, – Кригле теперь не казался Сьяне очень сердитым. Да и пусть бы сердился! Поделом ей, дурехе. – Важни, я говорил, что у нас перед вами есть серьезные обязательства. Наверное, вам известно, что человека, объявленного сверхмастером, защищают смотрители Башни. Сверхмастер Мирче выполнил все условия договора, но отказался принять защитный браслет охоронтов. Он сказал, для него это слишком – так беречь свою жизнь. Его научили на Севере: смерть – не самое страшное, что может с тобой случится.

– Мирче так говорил? – Сьяна снова шмыгнула носом. – А что же самое страшное?

– Он сказал, это чувство вины, от которого некуда деться. Важни, он полагал, что виноват перед вами.

– Передо мною? В чем?

Но она же сама только что думала, что ее предали. Что ее обделили любовью, бросили в одиночестве.

– В том, что вы росли без родителей и потерялись в жизни. Сверхмастер Мирче просил, если что-нибудь с ним случится, если в Башне поймут, что вас некому защищать, передать вам браслет охоронтов. Сверхмастер имеет право на передачу браслета. Мы пригласили вас, чтобы выполнить его волю.

Теперь рядом с вами будет невидимая охрана. Олле – не только хронист, он еще ваш охоронт. У сверхмастера Мирче было много врагов. Значит, есть и у вас. И еще запомните: в случае необходимости вы всегда найдете пристанище в Башне смотрителей Времени.

Кригле чуть поклонился: он считал разговор законченным.

Сьяна поспешно встала. Олле тоже поднялся с места.

– Важни, я вас провожу!

* * *

– Мы выйдем в другую дверь. Там очень скользкий спуск. Позвольте, я вас поддержу.

Олле делает так потому, что его обязали. Нет, она не даст ему руку. И вообще, она еще не надела браслет:

– Я не стеклянная. Не разобьюсь.

И тут же ее каблуки предательски заскользили. Олле не дал ей упасть. Сьяна опять почувствовала тепло. Но высвободилась и решила не поддаваться:

– Пустите! Лучше скажите, давно вы за мной следите?

– Это не слежка, важни. Я всего лишь – свидетель. Свидетели служат Времени.

– И давно вы – «свидетель»?

– С того дня, когда знахаря Мирче объявили сверхмастером. А вас я увидел позже, на празднике Красоты, – Олле немного смутился. – Важни, мне было вас жалко.

– Жалко? На Дне красоты? – Сьяна почувствовала себя уязвленной. – Почему это вдруг?

– Я понял, зачем вы пришли.

– И зачем же? – Ах, корчерожцы! Кто тянул ее за язык?

– Вы хотели внимания Коварда.

– А вот тут вы ошиблись, свидетель. Просто Ковард стоял недалеко от Правителя. А на Дне красоты полагалось думать об Ураульфе.

Олле не стал возражать.

«Ага, свидетель! Заткнулся!» – Сьяна отпраздновала маленькую победу. Наконец-то они у границы. Ельнец тут же забрался на облучок:

– Важни, скорей залезайте. Скоро смена светил.

– Я немного вам помогу. Но в обратную сторону лошадь пойдет легко.

Сьяна уселась в возок. Охоронт почему-то медлил, не давая дверце закрыться.

– Важ, пустите. Нам надо ехать.

Олле снова взглянул на Сьяну – точно так же, как в Башне, перед тем, как сказать, что она – дочь сверхмастера Мирче. У Сьяны дернулось сердце: неужели что-то еще?

– Важни, кажется, вы мечтали об обряде с сыном Моховника. Но ваша мечта все равно не могла бы осуществиться.

Сьяна вспыхнула: а вот это его не касается! Он – свидетель жизни сверхмастера. Листвинуса, а не Сьяны.

– В рождении старшего сына садовницы Веренеи есть некоторое обстоятельство, на которое до сих пор не обращали внимания. Но он родился не вовремя.

Что это значит – не вовремя?

– Слишком рано, спустя пять месяцев, как Моховник и Веренея соединили жизни у Лосиного камня. К тому же брак Веренеи оказался для всех неожиданным: женихом Веренеи считали Листвинуса. (У Сьяны больше не было сил удивляться.) Они очень любили друг друга. Но Листвинус уже тогда решил податься на Север. А Веренея, видимо, уже носила ребенка и за него испугалась. Тогда Моховник-старший согласился на ней жениться. Он на все согласился. Он тоже ее любил. Так что Ковард, скорее всего, приходился вам сводным братом. Ваши чувства к нему были вполне естественны. Но вы не могли истолковать их правильно. Не по своей вине. В силу злых обстоятельств.

– Откуда вам это известно? – губы Сьяны с трудом шевелились.

– От сверхмастера Мирче. Он платил за браслет откровенностью.

– Если Ковард – сын Мирче, – голос Сьяны опять стал скакать и срываться, – что ж вы его не спасли?

– По правилам Башни хронист (или, если угодно, свидетель) защищает лишь одного: иначе не хватит сил. Сверхмастер Мирче считал, что вам защита нужнее. К тому же Ковард сильно любил отца – того, что его воспитал, – и ощущал себя продолжателем его рода. Мирче не захотел тревожить память Моховника. – Олле вежливо поклонился и позволил дверце закрыться.

Сьяна в изнеможении откинулась на сиденье. Олле смотрел в окно:

– Важни, наденьте браслет!

* * *

Возок поскрипывал. Ельнец что-то бубнил под нос – про невидимых охоронтов. Когда они проезжали мимо трактира, Ельнец стал уговаривать Сьяну заночевать: «Не успеем до смены светил даже треть дороги проехать!» Но Сьяна не согласилась. Ей как можно скорей хотелось уехать из Города, от Башни с ее смотрителями, от свидетеля Олле.

А вдруг от него не уедешь? Иначе – зачем браслет? Вдруг это только предлог, чтобы за ней подсматривать? Какие такие враги у Сьяны? Она никому не нужна.

Сьяна вертела браслет в руках: украшен очень умело, тонкой резьбой по металлу. И Башня на этом браслете стоит себе на земле. А под куполом видно мозаику. Но это уже слишком мелко.

Возку хотелось, чтобы Сьяна заснула. Он покачивался, постукивал камешками под колесами, даже пытался петь стариковским скрипучим голосом. Но Сьяна не засыпала. С каждым отрезком пути в ней нарастало чувство стыда и плескалось внутри, как горькая смесь Крутиклуса.

Какая же Сьяна дурная! Неумная и нелепая.

Светила уже сменились. Над дорогой повисла Луна. Лунные блики, дрожа, заглядывали в окошко и тревожили воспоминания – те, о которых Сьяна давно постаралась забыть.

…Она случайно вернулась в каминную залу. Найю, совсем еще маленькую, уже отправили спать. А Сьяна сама ушла. Ей не нравились сказки, она не любила слушать, как рассказывает Веренея.

Не так, не так. Ей не нравилось, как Веренея смотрит. Временами она смотрела пристально и внимательно, когда, как ей казалось, Сьяна этого не замечает. Но Сьяна всегда замечала, беспокоилась, даже пугалась: что Веренея хочет в ней разглядеть? Что-то такое, о чем Сьяна не может знать.

Веренея ее не любила? Сьяна привыкла так думать. И отвечала тем же: в раннем детстве – послушной лестью, когда подросла – недоверием. И не очень грустила, когда Веренеи не стало. Но плакала, сильно плакала – чтобы Ковард увидел.

Ей кажется или нет, что тьма за окном стала гуще? И Луна погрустнела…

Ковард, Найя, сверхмастер Мирче; и еще этот лекарь Крутиклус, который похитил мальчика, – слишком много для бедной Сьяны. Для одинокой Сьяны.

Разве какой-то браслет скрасит ее одиночество?

От расстройства ей привиделись огоньки. Мерцают, как красные угли.

Надо же, она помнит, как в камине мерцали угли. И помнит слова Веренеи, обращенные к Коварду:

– Солнце еще пять раз должно изменить свой цвет – и ты станешь взрослым мужчиной. Сьяна тоже станет большой. Тебе уже не стоит так много с нею играть.

– Но, мама, с ней интересно!

– Учись обходиться без Сьяны. Она уедет отсюда, когда превратится в девушку.

– Пусть бы она осталась!

– Нет, она не останется, – голос Веренеи стал непривычно жестким. – И ты дашь мне слово, что никогда – слышишь, Ковард, – не будешь думать о Сьяне как о своей невесте.

– А я и не думаю, – маленький Ковард был удивлен.

– Не думаешь – и не надо. – Веренея обхватила сына за плечи. – У Сьяны своя судьба. И она не может пересечься с судьбою Коварда. Запомни мои слова. Ты не должен жениться на Сьяне.

Сьяна неловко попятилась. Веренея услышала. Обернулась и посмотрела – прямо Сьяне в глаза. И ничего не сказала. Ни словечка – для Сьяны.

* * *

Красные точки не отставали. И Сьяна вдруг ощутила навязчивый запах гари. Где-то горит трава? Она высунулась в окошко:

– Ельнец, ты что-нибудь видишь?

Ельнец не стал отвечать и хлестнул лошадей. Кажется, он был испуган.

Сколько еще им ехать? В темноте не поймешь. Стало совсем темно. И Луна, как назло, исчезла.

Но они уже далеко, далеко от столицы: Сьяна так много вспомнила!

Ох, опять эти красные точки.

– Ельнец, что это?

Кучер сплюнул:

– Кажется, плешеродцы.

– Плешеродцы? Их много?

– А кто же их разберет. Может, два или три.

– Они на нас нападут? – Сьяне сделалось страшно. До сих пор она только слышала о плешеродцах.

– Достаньте-ка мой арбалет. Там, под сиденьем.

– Но я не умею стрелять.

– Ничего. Как припрет, сумеете. Смотри-ка! Обнаглели. Вышли ближе к дороге.

– Ельнец, я не сумею. Я только в детстве стреляла. Ковард…

– Важни, скорей! Заряжайте!

Сьяна, почти не думая, нацепила браслет (руки должны быть свободны) и схватилась за арбалет. Тетива была слишком тугой, стрела не слушалась пальцев. Неуверенность и бессилие заставляли страх разрастаться. Он просочился наружу. Красные точки – словно в ответ – начали приближаться.

– Как там, важни? Готовы?

Сьяна теперь различала не только красные точки, но и плотные тени.

– Нет, я не могу. Мне не хватает сил.

Ельнец выругался, бросил вожжи, на ходу перебрался в возок, перехватил арбалет у Сьяны и стал его заряжать. За окном мелькнула темная тень.

– На лошадь прыгает, сволочь, – Ельнец выставил арбалет в окно и попытался прицелиться.

Лошадь дико заржала. Возок завалился от резкого торможения. Сьяна слетела с сиденья. Ельнец выронил арбалет, поминая всех мелких Духов.

– Под сиденье, важни! Прячьтесь!

Сьяну било, как в лихорадке. Снаружи возникло бешеное движение. Затем послышался стук копыт, и просвистела стрела. Жалкий собачий визг… Сьяна вцепилась в Ельнеца, но тут же разжала пальцы. Знакомый голос сказал:

– Тайрэ чуть-чуть опоздал: кто-то увел плешеродцев. Замешкался лишь один – и получил угощение. Жаль! У Тайрэ много стрел.

Дверца дернулась и открылась. Тайрэ сунул голову внутрь:

– Тайрэ так рад, что встретил добрых попутчиков. Остаток пути до усадьбы он проедет вместе со Сьяной.

Глава вторая

– Сверхважни, хорошие вести. Вашему верному другу только что донесли: недалеко от поместья, где проживали Моховники, селяне нашли плешеродцев. То, что от них осталось.

– Кто это здесь появился? Кажется, мой советник? – принцесса прикинулась удивленной. – Вовремя. Очень вовремя. Я так жажду рассказов! И некоторых объяснений. – Палец в красной перчатке дернулся.

Крутиклус почуял неладное: Аллибинда не в духе! Впрочем, он полагал…

– Сверхважни, Крутиклус к вашим услугам. Понимаете, что это значит? Подстреленные плешеродцы? Недалеко от поместья, где проживали Моховники? Это не Ковард, сверхважни (пусть о нем заботятся Духи!) и не его дозорные. Значит, кто это сделал? Не иначе, Тайрэ возвратился. Никто другой не сумел бы. Мы ведь этого ждали. Мы много для этого сделали. Мы своего добились, – Крутиклус стал заикаться.

На лице принцессы появилась улыбка – та самая, неповторимая, которой боялся Крутиклус.

– Не хочет ли мой советник поцеловать мне ручку? – принцесса сделала вид, что снимает перчатку. – А я вот очень хочу пощекотать ему шейку. – Крутиклус попятился. – Пусть ему будет приятно.

– Сверхважни чем-то расстроена… Разочарована… – Крутиклус пятился дальше и дальше, пока не прижался к стене.

– Пожалуй, разочарована. И главное – ждет объяснений. – палец в перчатке поднялся и немыслимо изогнулся. – Значит, Тайрэ вернулся. Для этого добрый Крутиклус оставил в живых Кетайке. Нет, я что-то запуталась. Зачем нам этот Тайрэ?

– Мы хотели его возвратить… Ураульф надеется, что прибудут кейрэки… А кейрэков все нет и нет…

Принцесса внимательно разглядывала свой палец:

– Чтобы он не привел с собой помощь… Вот какая была задумка! Ты правильно все рассчитал? Кейрэков нет и не будет? Но три смены светил назад… Что это было, Крутиклус?

* * *

Что это было?

Три смены светил назад, когда Солнце достигло зенита, воздух наполнился топотом лошадиных копыт. Город пришел в движение: люди полезли на стены и высыпали за ворота. И скоро на стенах кричали:

– Смотрите, смотрите! Дозорные Белого Лося!

– Смотрите, смотрите, как скачут всадники Ураульфа!

Крутиклус пытался пробиться через толпу, но его оттеснили. Он вытягивал шею, но ничего не увидел. Зато много услышал:

– А кто это впереди? На мохнатом коньке?

– Кажется, это девушка.

– Мелкие Духи! Найя! Сестра знаменитого Коварда.

– Не дразни корчерожцев. Найя была калекой. Даже ходить не могла.

– А разве она идет? Она же скачет верхом.

– Никакая это не Найя.

– Говорю тебе, Найя!

– Но ты погляди, как скачет. Красота-то какая!

– Вы что, тупицы, не видите? Эта всадница – белая. Будто солнечный свет.

Вокруг ненадолго примолкли. Потом кто-то не выдержал.

– Ну, я смотрю и смотрю. Никакая не белая. Обычная, как и все.

– Говорю тебе – белая. Поэтому – и впереди. А еще говорят, в Лесу видели Белого Лося…

– А куда они скачут?

– Известно куда – на юг.

– Надо было давно. Ураульфу там тяжко.

– Не получалось раньше. Ждали Белого Лося!..

* * *

– Ты уверял меня, что девчонка – калека. Что она не опасна. Что она не может ходить.

– Сверхважни, видно, не знает. Это такое дело. На Лосином острове всякое может случиться.

Крутиклус слегка замялся. О том, что случилось с девчонкой, лучше не объяснять. Хорошо, что она ускакала, а Ковард бесследно пропал: ничего не расскажут. Есть еще глупая Сьяна, она слишком много знает… Но Крутиклус с ней разберется. Это будет несложно. Так что пока никто не может ему помешать. Осталось трое больных – и он получит сверхмастера.

Только вот гнев принцессы или ее любопытство… Надо отвлечь принцессу. Пусть займется другими делами. Это мысль побудила Крутиклуса отлепиться от стенки. Он маленькими шажками, поглядывая на пальчик, приблизился к Аллибинде:

– Я вот что подумал, сверхважни. Пусть дозорные ускакали. Это совсем неплохо. Зато теперь охотникам никто не будет мешать.

Принцесса презрительно сморщилась:

– Охотники? Да они беспросветно глупы. Толку от них никакого. Их хваленые петли, капканы и хитрые сети оказались пустой затеей.

– Нужно придумать способ – совершенно другой. Или, может быть, разузнать.

– Разузнать? Ну конечно! – передразнила лекаря Аллибинда. – Надо спросить Ураульфа. Или кейрэкскую няньку.

Крутиклус затряс головой:

– Нет-нет, дорогая сверхважни! Они не смогут помочь. – Он хихикнул. – Но один человек знает, как это сделать, – Крутиклус понизил голос. – Есть одна ведьма в предгорьях… Это она подослала Барлета в страну Угору, и от нее – не иначе – Барлет получил кольцо.

– Старый хрыч, что же ты раньше молчал?

Крутиклус скромно вздохнул:

– Мне пришлось пораскинуть мозгами, чтобы это понять… Советы, сверхважни, рождаются по размышлению.

– Но учти, за этот совет ты ничего не получишь. Разве что я не стану щекотать тебе шею пальцем.

Крутиклус заулыбался: да ему ничего не надо! Ничего! Ничегошеньки! Он свое получил: принцесса займется делом! Вон как хищно вспыхнули ее глазки! Пусть развлекается. А ему нужно время! Когда он станет сверхмастером, будет уже все равно, получил ли Правитель помощь, победит он в войне или нет. Смотрители Башни возьмут Крутиклуса под опеку – хочется им или нет. Конечно, змеиный пальчик может убить и сверхмастера… Но о нем пока лучше не думать.

Глава третья

Вальюс то и дело поминал мелких Духов и едва успевал за Тайрэ, который уговорил его ехать верхом. Мол, так они сэкономят время. А Вальюс ненавидел этот способ передвижения. Так и не смог изжить привитое в детстве чувство. Верховая езда – для охотников. Древорубы ходили пешком. Если нужно вести какой-нибудь груз, запрягали повозку: древорубы ни в чем не должны походить на охотников…

Но Тайрэ его попросил, и Вальюс поехал верхом.

Все это время Вальюса изводили предчувствия: дальше все будет хуже! Рядом с ним не осталось никого, кто мог бы обнадежить сверхмастера. А тут появился Тайрэ – собранный, чуждый унынию. У Вальюса сердце запрыгало, когда он увидел Тайрэ. И он соглашался на все, что пожелает кейрэк.

Тайрэ хотел бы услышать, как Вальюс ходил в предгорья? В пятый раз рассказать? Ладно. Вальюс расскажет.

Он приехал в усадьбу Коварда, чтобы встретить Тайрэ. Но никого не застал. Не было даже Сьяны. Вальюс измаялся ждать и случайно вспомнил, что Правитель просил его навестить в предгорьях какую-то женщину. Он оставил Тайрэ записку – если тот вдруг вернется: пусть дожидается Вальюса.

Вальюс отправился в путь, едва сменились светила. Ходьба, как и в прежние годы, бодрила его. Но потом на него напали воспоминания. Именно в этих местах маленький Вальюс впервые встретился с Мирче. И еще с одним человеком… Вальюс дошел до границы – здесь начиналась ничейная полоса. А за нею – нижние горы.

Тропинка играла с путником: петляла, ныряла под камни, пыталась его обмануть. Но Вальюс упрямо ее отыскивал, и она наконец уступила – привела его к хижине.

Эта старая хижина не понравилась Вальюсу – покосившаяся и мрачная. На крыльце появилась женщина – с пустым, безжизненным взглядом и темным лицом. «Колдунья? Сколько ей лет?» Вальюс не смог угадать, и его пробрал холодок: «Точно, колдунья. Чем Ураульф ей обязан?»

– Что тебе надо?

Ни вежливости, ни любопытства. Вальюс с трудом заставил себя произнести приветствие:

– Пусть светила дают тебе свет и в срок сменяют друг друга!

Глаза колдуньи остались пустыми. Вальюс кое-как объяснил, от кого и зачем он приехал. Колдунья казалась по-прежнему равнодушной и на него не смотрела. Вальюс решил, что напрасно пришел. Хотя на что он рассчитывал? Его попросили при случае навестить незнакомку, а он почему-то решил, что это жизненно важно…

– Говорящий с Ветрами велел передать мне «спасибо»? За чудесный подарок? – старуха неожиданно заговорила, заставив Вальюса вздрогнуть. – А известно тебе, сверхмастер, что этот самый подарок должен был его погубить? – старуха вдруг затряслась, закрякала и заквакала – засмеялась. Вальюсу стало страшно. – Да, я хотела убить твоего Ураульфа. Вот за что он мне благодарен! – смех оборвался. – А не сделай я этого, он не изведал бы счастья. Кейрэки всегда ошибались, полагая, что совершенство – в торжестве Белизны. Совершенство, сверхмастер, – в равновесии сил. В сочетании Белого с Темным. Это ученье макабредов. Ты когда-нибудь слышал об этом?

Вальюс покрылся гусиной кожей.

– Что трясешься, как заяц? Ну-ка, садись на крыльце! – голос старухи неожиданно сделался властным. – Дожидайся вечера. Дожидайся Луны. Мне нужна будет помощь. Ты такой же, как твой Ураульф. Чутье меня не подводит: ты поможешь Дракинде.

Вальюс потом не мог объяснить, почему подчинился. Какое-то наваждение. Но к страху и отвращению добавилось любопытство. И еще обострилось чувство, побудившее Вальюса бросить все и поехать в предгорья: да, это очень важно. Все это очень важно.

Дракинда сунула гостю миску с каким-то варевом: «Ешь. Тебе нужны силы».

Вальюс с плохо скрытой брезгливость ковырнул еду ложкой и поднес немного ко рту. Блюдо, на удивление, оказалась довольно вкусным. И у Вальюса действительно вдруг прибавилось сил.

– Эй, посланник! Готов? Луна уже появилась.

Вальюс взглянул на старуху с некоторым смущением: она хочет, чтобы сверхмастер участвовал в чем-то запретном?

– Я не колдую. Почти, – старуха казалась бесстрастной. – и ты останешься чист. Но ты должен открыть зеркальный тоннель.

Дракинда подсела к Вальюсу и сунула ему зеркало. Сверхмастер ахнул: какая древняя вещь! Да еще в серебристой оправе! Старуха не обратила на это внимания.

– Слушай, что нужно сделать. Ты подуешь на зеркало и скажешь как можно тверже: «Открой мне путь к Нариану!» Когда поднимется пыль, представь, что входишь в тоннель. Понял?

Вальюс кивнул.

– Пробуй.

Вальюс легонько дунул на зеркало. Ничего не случилось.

– Пробуй снова. Увидишь, что пыль поднимается, чуть поверни стекло. Нужно поймать Луну.

У Вальюса снова не вышло:

– А что должно получиться?

Старуха не скрыла своего раздражения:

– Ты представился мне сверхмастером. Что особенного ты сделал?

Вальюс замялся:

– Я сверхмастер изящных ремесел. Работаю с глиной.

– Сверхмастер изящных ремесел? И ты неспособен представить, что проходишь в тоннель? А на что ты вообще способен? Может, ты обманом выдал себя за сверхмастера?

Вальюс готов бы провалиться сквозь землю. Дракинда смотрела строго:

– Сначала представь, потом сделай.

Вальюс заставил себя собраться, снова подул на зеркало – и пыль поднялась столбом, превращаясь в туман. Он увидел большое окно и почувствовал, как Дракинда подталкивает его в спину. Вальюс чуть задержал дыхание, сделал маленький шаг – и ясно увидел комнату. Незнакомую, полутемную.

В ней не было окон. Ни свечки, ни даже лучины. Но в самом дальнем углу что-то мягко светилось. Там, прислонившись к стене, сидел человек. Вальюс всмотрелся: Исси!

Или не Исси? Мальчик, прячущий руки, был уродцем, придурком. А этот – совсем другой.

Нет, это точно Исси. Свет не дает ошибиться: он исходит от рук. И так ли сильно он изменился? Да нет же, совсем не сильно. Просто вдруг повзрослел, и с его лица исчезла дурная улыбка.

А на ногах у него… Что это на ногах? Железные башмаки? Но ведь в них невозможно ходить! Кто же такое придумал? Тот, кто очень боится, что пленник вдруг убежит.

– Исси…

Мальчик вздрогнул, поднял голову и посмотрел на Вальюса – но не увидел его.

– Кто здесь? Кто говорит?

– Исси! Послушай меня, это сверхмастер Вальюс.

У Исси округлились глаза:

– Важ… Я не вижу… Где вы?

– Исси! Это неважно. Главное, ты не бойся. Как ты сюда попал? Что с тобой происходит?

Исси растерянно оглянулся и зашептал в пустоту:

– Мне очень плохо, важ. Я не хочу здесь быть. – Он опять оглянулся. – Но если я не послушаюсь, он отрежет мне палец. Важ, я очень боюсь. Но я не могу послушаться. У меня ничего не выходит.

– Что не выходит, Исси? Что у тебя не выходит?

– Мне их не жалко, важ. Поэтому не выходит.

– Исси, я не пойму. Кого ты должен жалеть?

– Важ, заберите меня. Выпустите отсюда. Мне нужно обратно в Лес. Ей уже трудно ходить. У нее на ногах перепонки.

– Исси, мне непонятно. Что с тобой происходит? Зачем тебе нужно в Лес? У кого перепонки?

– Вот поэтому нужно. Я ее отыщу. Ей нельзя там одной. В Лесу нельзя быть неловким. Я вот тогда зазевался и угодил в ловушку. А она помогла. Это она меня отыскала – когда я попал в ловушку! Она очень хорошая, важ. У нее лицо серебрится. Только вот перепонки, – Исси шептал сбивчиво и горячо. – Она правда красивее всех. И она удивилась, что я ее вижу. Но потом заметила… У меня порвалась перчатка – из-за капкана, важ. И она… Важ, мне не было страшно. Она очень добрая, важ. Но говорить не может. Она написала палочкой: брат и сестра. Важ, ей нельзя не верить. Я хочу к ней вернуться. Она подарила мне сон.

– Исси, стой, подожди. Давай еще раз, сначала.

Исси вдруг замолчал и уставился в темноту. Вальюс услышал шаги:

– Чем ты там занят, Исси? Я велел тебе подумать над своим поведением. Думать лучше в молчании.

Крутиклус? Это голос Крутиклуса! Исси теперь у лекаря? Это лекарь надел на Исси железные башмаки? Вальюс почувствовал гнев, случайно двинул рукой, зеркало наклонилось, упуская Луну, – и пыль мгновенно покрыла стекло, не давая больше смотреть.

– Ты истратил одну возможность и почти ничего не узнал.

Гнев улегся. Вальюс растерянно повернулся к Дракинде – и отпрянул, словно ее подменили. Глаза блестели, в лице пробудилась жизнь. Теперь бы никто не назвал Дракинду старухой.

– Этот мальчик… Я его знаю. Его нужно отправить в горы.

– Это мой сын, сверхмастер.

* * *

– Вальюс был в зеркальном тоннеле!

Тайрэ произнес это так, что Вальюс уже приготовился повторить свой рассказ.

– Тайрэ уверен: Дракинда может многое сказать.

– Может, но вряд ли захочет.

– Она же поверила Вальюсу. Она позвала Тайрэ. Тайрэ и Вальюс попробуют вернуть этой женщине сына.

Тропинка сузилась. Путники спешились, стреножили лошадей и отправились дальше пешком.

Но с тропинкой что-то случилось. Она не играла с путниками, не пряталась, не исчезала – словно кто-то сделал ей больно и лишил ее собственной воли. Вальюс почувствовал беспокойство, нараставшее с каждым шагом. Он мельком взглянул на Тайрэ. Тот был очень серьезен:

– Здесь недавно проехали всадники. Не один и не два. Им было здесь очень тесно. Нос Тайрэ говорит: в воздухе пахнет гарью.

Вальюс тоже почувствовал горький тревожный запах. Вон за тем поворотом должна показаться хижина.

Но там, где она стояла, лежали черные угли.

– Лошади нас не спасли. Мы опоздали, Тайрэ. Видно, Дракинде и правда слишком много было известно.

Они подошли поближе. Угли еще дымились. И Тайрэ невольно выдавил:

– Похоже на мертвую плешь.

– Все пожарища схожи.

У Вальюса над головой пронеслась летучая мышь – невероятно большая, небывалых размеров. Он пригнулся.

Мышь задела Тайрэ крылом, и кейрэк схватился за хлыст:

– Этот зверь нападает!

Вальюс неожиданно ловко перехватил его руку:

– Нет, Тайрэ! Не надо! Я узнаю…

Вальюс чуть не сказал: «Я узнаю эту мышь. Вернее, мышиные крылья. Правда, те, что я видел, были немного больше».

Но удержался: он не все рассказал Тайрэ.

* * *

– Это мой сын, сверхмастер. Его зовут Нариан. Я назвала его в честь отца, который погиб в Долине.

Вальюс неожиданно для себя потянулся к шнурку на шее, без слов извлек амулет и протянул Дракинде. Лицо ее снова застыло. Зато Луна неожиданно проявила к вещице внимание: свет ее лучей заставил золото вспыхнуть, а белое – засиять.

– Пойдем, – сказала Дракинда.

Вальюс последовал за Дракиндой на непослушных ногах и с громко бьющимся сердцем. Он сразу увидел то, ради чего Дракинда пригласила его зайти: огромные крылья с иссохшими перепонками.

«Те самые!»

Вальюс почувствовал в горле набухающий ком.

– Ты видел хозяина крыльев?

– Да, незадолго до его смерти.

– И видел, как он погиб?

Вальюс покачал головой:

– Он отдал мне амулет и отправил за помощью. Я не успел, Дракинда.

– Я спустилась сюда с Вершины и дорого заплатила, чтобы вернуть эти крылья. Чтобы мой сын взлетел. Ты должен помочь мне, сверхмастер. Обещай, что поможешь.

* * *

Мышь снова промчалась мимо. Вальюс вытянул руку вперед.

Мышь, сделав круг, подлетела к нему, ухватила его рукав длинными пальцами и повисла вниз головой. Тайрэ вытаращил глаза:

– Эта летучая тварь хорошо относиться к Вальюсу, – он говорил почти шепотом. – И она что-то хочет.

Мышь расправила крылья, взлетела, вернулась к Вальюсу, указывая направление. Вальюс сделал шаг, другой – и понял, чего добивалась мышь: из золы торчала рукоятка старинного зеркала.

– Тайрэ! Смотри, вот зеркало. Это вход в зеркальный тоннель.

Мышь с писком сорвалась с места, быстро сделала круг и повисла на Вальюсе.

Тайрэ теперь обращался к мыши более чем почтительно:

– Кажется, важни считает, нам нужно попасть в тоннель.

– Может не получиться. Мне помогала Дракинда…

– Сверхмастер многое может. Это знают и мышь, и Тайрэ. Что сверхмастер хочет увидеть?