Текст книги "Легенда об Ураульфе, или Три части Белого"

Глава седьмая

Заспанные советники занимали свои места, перешептываясь и зябко подергивая плечами. Утро было прохладное, выспаться им не дали… Человек у трибуны, кто он? Капюшон скрывает лицо, одежда не первой свежести – будто его недавно вытащили из болота. Такой человек не может сообщить ничего приятного. Вчера их уже заставили смотреть на гниющую голову неизвестного существа. Этим дело не кончилось?

– Важ, вы хотели сообщить Совету чрезвычайную новость? – председатель обратился к гостю подчеркнуто громко, желая привлечь внимание советников.

– Не то чтобы просто сообщить. Я хотел показать.

Он еще насмехается!

– Представьтесь Совету, пожалуйста.

– И пусть покажет лицо!

Человек пожал плечами и снял с головы капюшон:

– Мирче, охотничий знахарь.

– Знахарю запрещено появляться в столице! – Крутиклус был возмущен: вы только подумайте, кто явился виновником беспокойства!

– Важи, знахарь прибыл с исключительно важной вестью. Вчера сверхмастер Вальюс предупредил нас о том, что Лосиному острову может грозить опасность. Опасность стала реальной, – председатель был очень строг.

Мирче поклонился ему в благодарность за понимание, а потом повернулся к сидящим:

– Я хотел показать вот это. – Из короба с толстыми стенками Мирче вытащил мертвую птицу.

Советники загудели: что он себе позволяет? Но тут же притихли. Птица выглядела необычно. Только вот почему?

– Потому что она вдвое больше самой себя, – слепой, как обычно, ответил раньше, чем прозвучал вопрос. – И стала такой из-за этого.

Он встряхнул птицу за ноги. Из перьев дождем посыпались темные катышки.

– Важи, я ведь не вижу. Подскажите слепому: что это – в перьях птицы?

Советники вытянули шеи: какие-то насекомые. Осы. Черные осы! Насекомые вяло зашевелились и начали расползаться. Кто-то испуганно ойкнул. Мирче ударом ноги придавил насекомых и швырнул птицу на пол.

– Вы разглядели, важи? Это пещерные осы. Еще их зовут земляными: они гнездятся в земле. Эти осы больно кусаются, и у них ядовитое жало. Десяток таких укусов – и тот, кого укусили, теряет способность двигаться, слепнет и отекает. Небольшого роя довольно, чтобы убить человека.

Крутиклус вскочил:

– И ради этого знахарь осмелился въехать в Город? Ради этого нас вытащили из кроватей? Из-за раздутой птицы? Из-за каких-то ос? Нет, это возмутительно! Во что превратили Совет? В непотребный зверинец. Вчера заставили нюхать гнилую собачью голову. Сегодня мы любуемся дохлой раздувшейся птицей. Важи, нас оскорбляют.

– Советник! Ну разве можно! Я просто хотел сказать: на Лосином острове пещерные осы не водятся…

– Вы еще издеваетесь!

– Советник! Дайте же знахарю объяснить, – председатель заставил Крутиклуса сесть. Мирче кивнул и продолжил:

– Они не выносят Солнца и совсем недолго могут прожить в нашем воздухе. Важи, скажу вам больше: пещерные осы не водятся даже в нижних горах. Но эта птица погибла от роя пещерных ос. Откуда они взялись?

– Важ, выражайтесь яснее. Нам не нужны вопросы.

– Это значит, горыны открыли ворота на перевале Кардуй.

– Вы хотите сказать…

– Они открыли ворота макабредам.

У Вальюса по коже побежали мурашки: темные пятна на склонах!

– Важ! Что вы такое несете? Горыны боятся макабредов. Боятся и ненавидят.

– Видимо, тех, кто в Долине, они ненавидят больше. Глаза плешеродцев светятся в темноте. Их видно со склонов гор. Горыны уже догадались, что Лес ослабел. Что мы подорвали защитные силы острова. Видно, они решили, что пришла пора отомстить, – и открыли дорогу макабредам.

Советники разом заговорили, перебивая друг друга:

– Какие-то осы, макабреды. Не вижу связи…

– Макабреды не умеют ездить на лошадях. Как они смогут передвигаться в Долине?

– А мы ведь слышали, важи, о пятнах на склонах гор. Но не придали значения…

– Всем членам Совета, без исключения, нужно за счет казны выписать «Успокойки». По полведра перед сном.

– Важ, я приму заказ на новую сбрую для всадников.

– Все из-за праздника Красного Духа! Потакали охотникам – вот теперь получайте!

Председатель Совета позвонил в колокольчик:

– Важи, прошу успокоиться. Знахарь Мирче готов ответить на ваши вопросы. Важ, объясните нам то, что можете объяснить.

– Каждый макабред носит корону с пещерными осами. Пещерные осы спрятаны между стенок короны. Это оружие. Один из видов оружия. Да, они не умеют ездить на лошадях. Но в этой войне они воспользуются горынами. А те – прекрасные всадники. У них сильные лошади. А еще горыны давно приручили яков. Як способен нести макабреда с пауклаком.

– Мы вас услышали, важ. У советников есть предложения?

Вальюс поднялся с места:

– Важи, вы уже поняли. Скоро начнется война. Макабреды очень жестоки. Их нашествие будет ужасным. Острову нужен Правитель, не запятнанный кровью лосей и убийствами горных жителей. Правитель, который вернет Лесу былую силу и сможет вести войска под стягом Белого Лося. – Сверхмастер набрал побольше воздуха. – Важи, Лосиному острову понадобятся кейрэки. Нужно призвать Ураульфа.

Советники смотрели на Вальюса не отрываясь.

– Кто возражает против этого предложения?

Крутиклус дернул рукой. Но в этот момент знахарь Мирче носком сапога случайно задел птичью тушку. Из-под птицы тут же появилась оса и вяло взлетела в воздух. Крутиклус закрылся руками. Слепой ударом ладони сшиб насекомое на пол. Оса упала на спину и поджала тонкие лапки.

* * *

– К Ураульфу послали письмо с почтовыми птицами. Но голуби не долетят. Холод убьет их у самой границы. А эти умники будут сидеть со скучными лицами и качать головами: «Где же ваш Ураульф? Не отве-е-етил!» – Мирче протянул «не отве-е-етил» тонким противным голосом – так что Найя не выдержала и рассмеялась.

– Но он ведь ответит, Мирче?

– Непременно ответит. Иначе зачем мы с Ковардом принимали холодные ванны?

Ковард хмыкнул. Вообще-то ванны принимал только Ковард. Но купаться его вынудил Мирче. Ковард считал, что они опоздали – гуси уже улетели. А Мирче его убеждал: одна небольшая стая всегда задерживается с отлетом. Эта стая облюбовали старицу северного притока. Так что надо попробовать. Ковард только вздыхал. Но Мирче, как всегда, оказался прав, и они снабдили кольцами больше десятка гусей – для надежности. С каждым Мирче отправил послание.

Теперь оставалось ждать. Они вернулись в поместье. Мирче ничего не делал, целыми днями сидел в саду «среди трав Веренеи» и думал о чем-то. Только Найя его отвлекала и приставала с расспросами. Но знахарь, казалось, этому только рад.

– Расскажи, Ураульф, он какой? А кейрэки какие?

– У-у-у! Лохматые, страшные. Похожи на диких зверей. Как взглянут, как скажут – по коже сразу бегут мурашки! – и Мирче изображал, будто дрожит от страха.

– Мирче! – Найя смеялась и взмахивала руками. – Ты сам говорил: кейрэки очень хорошие. А правда, что «Ураульф» означает «непобедимый»?

– «Ураульф» по-кейрэкски – «Говорящий с ветрами».

– Он что же, – Найя запнулась, – волшебник?

Мирче усмехнулся. Найя – чудесная девочка. Она сказала «волшебник». «Волшебник», а не «колдун».

– Кейрэки знают много имен. А Ураульф умеет обратиться по имени к Ветру. И Ветер ему помогает.

Найя смолкла. Но ее молчание полнилось удивлением. Мирче решил объяснить:

– У тебя есть котенок. Он приходит, когда ты зовешь?

– Так это котенок. Я кормлю его, глажу. Я сама дала ему имя.

– А та ужасная псина, что сидит у забора? Когда ты ее подзываешь, она виляет хвостом?

Найя все не сдавалась:

– Собаку любой приручит. Кинешь кусочек мяса – и собака твоя.

– А на Мирче собака рычит, – знахарь сокрушенно вздохнул. – Ну, ладно. С собакой понятно. Но у вас в усадьбе кормятся свиристели. И вроде бы не боятся, когда ты подходишь близко. Даже садятся к тебе на ладошку. Ты их как подзываешь?

– Я присвистываю: «вить-вить».

– А кто-то другой в вашем доме умеет их подзывать?

– Нет, никто, только я. Я сама придумала этот свист, – Найя этим гордилась.

– Да ты волшебница, Найя! – Мирче отшатнулся и схватился за щеки, как будто его голова могла отвалиться от удивления.

– Мирче! Какой же ты хитрый! Ты специально меня запутал, – Найя весело рассмеялась. – А когда Ураульф приедет?

– Скоро, деточка, скоро.

Ковард едва заметно вздохнул. Откуда Мирче известно, что Ураульф приедет? Что он тронется в путь, лишь узнает: Лосиному острову грозит нашествие средних гор?

– Сынок, для кейрэков лоси – кровные братья. И они не допустят, чтобы макабреды погубили Лосиный остров.

* * *

Крутиклус мял свой ажурный платок. Жизнь утратила прелесть. Ни сапожки лосиной кожи, ни меховая накидка не радуют так, как раньше. Каждую ночь Крутиклусу во сне являются осы. Осы летают вокруг, а потом садятся прямо ему на лоб. Он холодеет: рой вот-вот его покусает. Он не сможет бежать, он ослепнет, как Мирче, – и станет добычей макабредов. В кейрэкских сказках макабредов называют полулюдьми. Он очень боится макабредов. Но если придут кейрэки… Это хуже макабредов. Для Крутиклуса хуже. Вдруг ему припомнят отщепенцев, допросы? Этот Мирче, он же все расскажет! А что он такого знает? Он в то время скрывался, он не может свидетельствовать. Да, но все-таки… Все-таки… Лучше бы без кейрэков. Без всяких там ураульфов, не запятнанных кровью лося. Барлет ему намекал: у него есть идея… Ах, эти черные осы…

* * *

– Важи, мы все тревожимся! Пятна на склонах гор сползают к самым предгорьям. Селяне уже различают стяги горынов. – Крутиклус возвел глаза к потолку и увидел… всего лишь муху. – А мы выжидаем! Медлительность, равносильная преступлению.

– Мы отправили птиц к Ураульфу.

– Важи, не будьте наивными: «Мы отправили птиц»! Да почему мы решили, что кейрэки придут нам на помощь? Они покинули Остров три затменья назад. Какое дело им до Лосиного острова? Мы должны как можно быстрее отправить войско в предгорья. Пусть его возглавит кто-нибудь из охотников. Вот, к примеру, Барлет, сын Скулона, – подходящая кандидатура. Важи! Не возмущайтесь. Обстоятельства изменились. Воинственность и энергичность, способность владеть оружием… и охотники много раз сталкивались с горынами, этим низким народом. Кое-кто их жалел. А они открыли ворота макабредам. Кое-кто утверждал, что охотники действуют слишком жестко, а теперь пожинает плоды собственной мягкотелости: получайте макабредов в коронах с черными осами. Говорю вам, важи! Пусть Барлет поведет островитов.

Вопреки опасениям лекаря, Вальюс очень спокойно выслушал его предложение:

– Войска островитов всегда сражались под знаменем Белого Лося. Вы уверены, что Барлет удержит такое знамя?

Подобного возражения Крутиклус не ожидал. Но Совет посчитал его очень серьезным и пригласил Барлета для испытания.

Барлет приехал в столицу с дюжиной бравых охотников. Сверхмастера передернуло при виде красноголовых. У советников слишком короткая память! Недавно они кричали: во всем виноваты охотники! А теперь подводят Барлета к Знамени Белого Лося.

От сверхмастера не укрылось: Барлет бросил быстрый взгляд на дворцовых стражников – словно его внезапно настигла какая-то мысль. Но для решительных действий охотников маловато. К тому же красноголовые по приказу дворцовой стражи сняли свои арбалеты. А стражники при оружии.

Как советники не понимают: охотники рвутся к власти! Они готовы на все, чтобы пробиться в Совет. Они готовы лишить Совет полномочий.

Барлет прищурился, глядя на знамя: подумаешь, Белый Лось! Это всего лишь животное. Мясо, рога и шкура. Но если надо взмахнуть тряпкой над головой, чтобы возглавить войско, – пожалуйста, он не против!

Барлет небрежно взял в руки древко и попытался поднять знамя над головой. На легком ветру полотнище развернулось и сильно хлестнуло охотника по лицу. Охотник выругался. В следующее мгновение тяжелое древко вывернулось у Барлета из рук, ударив его в живот. От боли охотник скрючился. Его шляпа при резком движении съехала на глаза. Знамя упало на землю.

Испуганное удивление отразилось на лицах советников. Крутиклус в тот же момент укрылся за чьими-то спинами – чтобы в момент унижения Барлет не заметил лекаря.

Тот наконец разогнулся. Ни на кого не глядя, он снова выругался, смачно сплюнул, пнул раздраженно древко и быстрым шагом покинул внутренний двор. Опешившие охотники двинулись следом.

Дворцовым стражникам приказали осторожно поставить знамя в заветную нишу.

Глава восьмая

– Смотрите! Вы только смотрите!

По небу было развешено белое кружево.

Все домочадцы Ковардова поместья высыпали на улицу.

– Птицы! Белые птицы! Как они называются? Кто-нибудь видел такое?

Найя не стала никого окликать, переползла к окну и прижалась к нему щекой. Птицы сплетали в небе все новые узоры, потом развернулись и улетели к Северу. Ковард вбежал, схватил дорожный мешок и чмокнул сестренку в щеку:

– Ты видела? Не скучай! Я еду с Мирче. По делу.

– Ковард! Что это было?

Ковард уже не слышал. До Найи донесся топот копыт, быстро стихший вдали. Она опять прижалась щекой к стеклу. Небо теперь было чистым, без единого облачка – словно кто-то заботливый и аккуратный счистил с него все пятнышки, расправил все складочки и оставил светиться на Солнце глубокою синевой. Сердце у Найи в груди прыгало аж до горла: «Эти птицы, они могут значить только хорошее!»

* * *

До Северного притока Мирче с Ковардом ехали, не позволяя себе отдыхать. Правда, они задержались в трактире «Большая лосиха» – послали почтовую птицу Вальюсу.

– Торопись, сынок! А то опоздаем.

Мирче будто очнулся от тяжелой болезни и снова вернулся к жизни. От знахаря исходило праздничное возбуждение, и Ковард ему поддался. Они скакали так быстро, что стволы вдоль дороги расплывались длинными пятнами. Но Ласточка то и дело вырывалась вперед и обходила лошадь Коварда на полголовы и больше.

Они добрались до места, когда Солнце набралось силы – к полудню нового дня. Граница не охранялась. Отсюда не ждали врагов, и пограничные стражи отправились на Восток.

– Ты видишь мост?

Ковард чувствовал, как волнуется знахарь.

– Вижу. Но он совершенно пуст.

– А за мостом?

– Тоже пусто. Пусто до самого горизонта. – Настроение Коварда резко испортилось. С чего это он решил, что птиц послали кейрэки? Мало ли почему они залетели на остров? Прилетели – и улетели. А он и поверил.

– Сынок, осталось немного. Мы с тобой сделали правильно…

Ковард спешился. Скачка его утомила. Бессмысленные бега. Лучше смотреть на небо, чем на пустую дорогу.

* * *

– Ковард! Вставай! Скорее! Едут. Они уже едут.

Ковард с трудом разлепил глаза, выспаться он не успел. Но в следующее мгновение остатки сна слетели с него, как нитки сухого кокона: эхо множило топот копыт!

Звук становился все громче, разрастался до самого Неба. И вот показались всадники. Тут же поднялся Ветер – будто приветствовал Коварда своим прохладным дыханием. Мирче стоял у моста, праздничный и незнакомый, подставив Ветру лицо – радостное, просветленное.

Всадники выехали на мост: шапки мехом наружу, боевые топорики, за спиной – арбалеты. Лошади низкорослые, покрытые белой шерстью. Отряд возглавляли трое.

Это что – живые кейрэки?

Ковард утратил дар речи.

Кейрэки уже миновали мост. Тот, кто ехал чуть впереди, поднял руку, делая знак остальным. Всадники остановились.

Мирче приложил руку к сердцу, а затем протянул вперед, развернув ладонью наружу:

– Пусть светила сменяют друг друга и даруют нам свет! Лосиный остров приветствует Правителя Ураульфа!

Ураульф ответил знахарю тем же движеньем руки.

– Лосиный остров приветствует спутников Ураульфа!

Всадники в ответ прижали к сердцу ладонь.

А потом трое спешились и приблизились к Мирче.

– Мирче, Полярный Волк! Ты жив и все еще рыщешь!

Ураульф обнял знахаря. Бледные щеки Мирче блеснули влажными пятнами.

Тот, что стоял слева от Ураульфа, засмеялся заливистым смехом. Женщина?

– Кетайкé? Это же Кетайке!

– Ты узнал меня, Мирче! Узнал меня, ищущий Белого? Даже имя припомнил? (Женщина! Ковард больше не сомневался: у нее и унты расшитые, и лошадка в косичках.) Ну, скажи: ты мне рад?

– Кетайке… Я не верю себе! Как ты на это решилась?

– Ураульф выбирал себе спутников правой и левой руки.

– Я ее отговаривал. Просил сосчитать свои годы!

– Годы – не та добыча, которой стоит гордиться. Так что же их пересчитывать? К тому же я наловила не так уж много, как кажется, – Кетайке опять засмеялась, а потом прикинулась строгой: – Мирче, только подумай: как я могла отпустить Ураульфа в такую даль – одного, без присмотра? А если он упадет? А если увидит во сне то, что видеть не стоит? Кто утешит правителя, если няньки не будет рядом? Вот и пришлось ему согласиться, взять Кетайке с собой. А это Тайрэ, знакомься, спутник правой руки Ураульфа. Ты ведь не знаешь Тайрэ? Он родился, когда ты уехал, – в тот момент зеленое Солнце сменило на небе желтое. Это что-то да значит – родиться при смене Солнца! Как ты думаешь, Мирче?

Ковард слегка поежился: этот Тайрэ так смотрит… В узких глазах пляшут искорки смеха. Что его так рассмешило? Ковард и рассмешил! Таращит глаза, рот раскрыл. Того и гляди проглотит Тайрэ вместе с лошадью. Ковард сделал вид, что зевает. Челюсть вернулась на место, зато лицо стало цвета вареного рака.

«Да этот Тайрэ мне до плеча не достанет». – Утешение не сработало, и Ковард почувствовал, что пропадает.

– Это Ковард, охотник, – Мирче представил спутника. – Он носит зеленую шляпу.

Ураульф, Кетайке и Тайрэ приложили руку к груди.

– Сделай так же, сынок! Помогает, – Мирче тихонько тронул Коварда за плечо, возвращая его к реальности. – Этот жест означает доверие.

…Но этот мелкий Тайрэ, он же опять ухмыляется!

* * *

– Важи… Мне поручено сообщить… – у Крутиклуса от волнения заплетался язык.

Каминный зал в доме Барлета был набит до отказа. Охотники собрались, чтобы выслушать вести, но говорить не давали. Кое-кто ухмылялся. Кто-то смотрел исподлобья. Кто-то курил с показным безразличием, выпуская колечки дыма.

– Мне поручено вам рассказать…

Гвалт и топот.

– Я должен поставить братство в известность…

Улюлюканье.

– Братья… Важи… Достопочтенные… – Крутиклус все же решился. – Совет, согласно традиции, вручил Ураульфу, прибывшему издалека, жезл правления Островом…

– Долой косоглазого!

– С новой сменой светил все председатели гильдий должны принести присягу…

– Пшел прочь!

– Я все понимаю, важи… Но мне же придется что-то сказать…

– Скажи, у нас собачьи бега. У нас ведь бега, не так ли? – Барлет толкнул в бок Гимрона.

– Так что я должен сказать Совету? – Крутиклус был весь в поту.

– Так и скажи: собачьи бега! – охотники захохотали.

– Но Совет посчитает такую причину за оскорбление…

– Плевать мы хотели на твой Совет с его косоглазым правителем.

Охотники снова принялись улюлюкать, Крутиклус поспешно покинул каминный зал и укрылся в каморке, отведенной ему для ночлега. Он просидел всю ночь, не снимая одежды – вдруг придется бежать? Новый Правитель острова раздражает охотников, а они коротки на расправу. Но кейрэк далеко, до него не добраться. А Крутиклус – вот он, здесь, под рукой. Это он рассказал им о прибытии Ураульфа. Вдруг охотники захотят выместить раздражение на ни в чем не повинном лекаре?

* * *

– Во славу Белого Лося! Гильдия портных клянется в верности Ураульфу. Да здравствует новый Правитель Лосиного острова!

– Во славу Белого Лося! Гильдия башмачников присягает Правителю!..

– Во славу Белого Лося! Гильдия оружейников…

– Гильдия гончаров…

– Гильдия ткачей…

– Гильдия пекарей…

– Гильдия трубочистов…

– Гильдия лекарей… и еще… Охотники шлют привет правителю Ураульфу, – Крутиклус запнулся. – Но они не могут лично присутствовать на церемонии. Они заняты важным делом… Очень важным, поверьте…

Над площадью взвились флаги.

* * *

– Ты слышал? Косоглазый запретил охотиться на лосей. Целых три лунных года! – Гимрон шевелил кочергой в камине и искоса поглядывал на Барлета: как он воспримет новость?

– Плевать на его запреты. Охотник живет охотой. Лоси – это добыча. Это богатство и сила.

– Говорят, лосей стало мало. Они забились в глубь Леса, и Лес ослабел. Будет трудно бороться с врагами.

Барлет вспомнил знамя Лося и разозлился:

– Плевать. Били раньше горынов, и теперь будем бить. Без оглядки на всяких лосей.

– За отстрел лосих и лосят полагается смертная казнь.

– Ой, напугал! Поджилки трясутся, – Барлет сделал вид, что дрожит. Гимрон ухмыльнулся. – и как косоглазый правитель будет считать лосих? Собирается собственноручно выслеживать нас по лесам?

Гимрон перестал ухмыляться и подбросил в огонь поленьев. Дрова оказались сырыми и зашипели.

– Нет, братец, не так все просто. Ураульф собирается учредить дозорный отряд – когда покончит с войной. А пока призывает охотников под знамя Белого Лося. Обещает за это прощение.

– А мы все гадали: зачем Ураульф притащил с собой няньку? Да он как слюнявый младенец! Думает, что охотников можно купить задешево, за слова-погремушки, – Барлет делано расхохотался, а потом сжал зубы и ткнул в камин острой палкой. – Нет, мы не встанем под лосиное знамя. Путь Ураульф без нас попотеет в предгорьях и ослабит врагов, а заодно свое войско. Вот тогда мы придем в Главный Город. Вот тогда у нас хватит сил добить уцелевших горынов и прихвостней Ураульфа.

– А вдруг Ураульф победит?

Барлет ничего не ответил. Он уже представлял, как въезжает в столицу и открывает ногой дверь в зал Совета.