Текст книги "Побереги силы"

Глава девятнадцатая

В переговорной офиса прокурора Морган открыла свою папку.

– Спасибо, что согласились встретиться с нами. Мы не отнимем у вас много времени. Вы и так работаете сверхурочно. Серьезное дело?

– Нет, – сидевший по другу сторону стола помощник генерального прокурора Энтони Эспозито поправил отложные манжеты и подпер рукой подбородок. Темноволосый и аккуратно постриженный, он выглядел невероятно холеным; Эспозито буквально весь лоснился – от своих отбеленных зубов до черных ботинок от Феррагамо. И даже в выходной день помощник прокурора был облачен в серый костюм, пошитый на заказ и сидевший на нем идеально. – Я всегда работаю по субботам. Только по выходным в офисе тихо.

Годом ранее Морган, чуть было и сама не стала сотрудницей прокурорского офиса округа Рэндольф. Но после того как она согласилась защищать соседского сына, обвиненного в ужасном убийстве, и выиграла то дело, поступившее ей предложение было отозвано. И в конечном итоге, на вакантное место взяли Эспозито.

Но Морган ни на секунду не пожалела о своем решении. Теперь она могла регулировать рабочий график по своему усмотрению и работала по выходным только в том случае, если дело ей попадалось громкое. А такое случалось нечасто. В будние дни она, как правило, возвращалась домой уже в половине шестого и старалась проводить субботы и воскресенья с семьей.

И когда у нее появлялось дело, ставки в котором были высоки (как в случае с исчезновением Оливии), Морган могла работать сверхурочно, не истязая себя виной перед дочками.

Как будто такое было возможно для работавшей матери!

Но она могла хотя бы минимизировать свою вину, работая все остальное время в приемлемом режиме.

– Полагаю, вы уже слышали о том, что Оливия Круз пропала, – Морган сняла колпачок с авторучки и занесла ее над блокнотом.

– Да, – сказал Эспозито. – Мне жаль, что мисс Круз исчезла, но я сомневаюсь, что смогу вам чем-либо помочь.

– Мы тоже сомневаемся, – прокомментировал его слова Ланс, сидевший рядом с Морган. – Но одна из версий, которые мы сейчас разрабатываем, связана с ее текущим расследованием для новой книги. Оливия копалась в деле Эрика Оландера.

– А почему это дело ее заинтересовало? – Эспозито откинулся назад и скрестил на груди свои руки. Игнорируя Ланса, он сосредоточил свой взгляд на Морган: – Это был довольно легкий случай для преследования судебным порядком. Эрик пытался обставить убийство так, будто его жену убил грабитель, вторгшийся в их дом. Но вещественных доказательств оказалось достаточно, чтобы смешать этого подонка с дерьмом.

– Как? – Морган все еще дожидалась полной стенограммы судебного процесса над Эриком.

Подавшись вперед, Эспозито положил на стол локти:

– Его жена была избита и задушена. И, несмотря на все его попытки выставить все так, будто в их дом кто-то вторгся, эксперт по отпечаткам пальцев сумел обнаружить два отпечатка больших пальцев Эрика на горле его жены.

– Вот это да! – присвистнул Ланс. – Не так-то легко снять отпечатки с человеческой кожи.

– Нам повезло! Эксперт использовал черный магнитный порошок и снял отпечатки с помощью белого силикона. Они получились что надо! – глаза Эспозито довольно блеснули. – А на тот случай, если бы этого оказалось недостаточно для судьи, криминалист еще выделил из отпечатков контактную ДНК.

Контактной ДНК эксперты называли клетки кожи, оставленные человеком при прикосновении к объекту.

– При наличии отпечатков больших пальцев Эрика на шее жены ДНК было уже перебором, но присяжные любят криминалистические свидетельства, – Эспозито считал, что его работа заключается не в том, чтобы доказать вину подсудимого, а в том, чтобы убедить в его виновности присяжных.

– А как обвиняемый объяснил наличие своих отпечатков на шее жены? – на месте адвоката Эрика Морган бы постаралась убедить суд в том, что наличие отпечатков пальцев мужа на теле жены было вполне естественно.

– Он сказал, что прикасался к ее шее уже после ее смерти – хотел якобы проверить пульс. Но расположение отпечатков было идеальным для удушения, – Эспозито разомкнул свои пальцы и изобразил, как обхватывает ими чью-то шею: – Отпечатки располагались по обе стороны горла, именно так, как они и должны были располагаться при удушении.

– Да уж, – вставил Ланс, – таким способом проверить пульс человека довольно затруднительно.

– На шее его жены имелись также синяки, так что это вовсе не было нежное, любящее прикосновение, как он утверждал, – Эспозито раздраженно покосился на Ланса. – Да и подруги Натали подтвердили, что муженек ее терроризировал и старался от них изолировать. Они и раньше замечали у нее на теле синяки. Мы также установили, что Натали искала в Интернете приюты для жертв домашнего насилия.

– То есть у вас никогда не возникало сомнений в виновности Эрика? – спросила Морган.

– Никогда, – помотал головой Эспозито.

Ланс наклонился вперед:

– А у вас не возникало подозрений, что Эрику кто-то помог?

– Вы намекаете на его отца? – спросил Эспозито.

– Именно так, – кивнул Ланс.

– Возможно, и помог, – пожал плечами помощник прокурора. – Но доказательств тому не было. За отцом Эрика не числилось даже штрафа за превышение скорости, не то что какого-то криминала. Он чист, как стеклышко. Меня при подготовке к суду поразило другое, – признался Эспозито.

– Что именно? – насторожилась Морган.

– Поведение матери Эрика, – лоб Эспозито нахмурился. – Миссис Оландер твердила, что Эрик невиновен. Она все время повторяла несколько фраз: в их дом пробрался чужой человек, он-то и убил Натали. Каждый раз, когда я спрашивал ее, миссис Оландер повторяла одно и то же. Слово в слово.

– Ее заявление было отрепетировано, – сделала пометку в своем блокноте Морган.

– Да, – кресло под Эспозито скрипнуло, потому что он вдруг резко подался вперед. – И каждый раз, когда она говорила, она то и дело косилась на мужа. Готов поклясться, она и вздохнуть не решалась без его одобрения.

– А вы не пробовали допросить ее одну? – Морган бы не замедлила разделить эту пару.

– Конечно, пробовали, – закатил глаза Эспозито. – Как и дежурный офицер, прибывший на ферму по вызову о вторжении. Все ее заявления звучали одинаково. Она только больше нервничала, когда оставалась одна. Но повторяла одни и те же фразы. Как бы ни были сформулированы вопросы. А если мы отклонялись от вопросов, связанных с той ночью или убийством, она просто замолкала. Мне кажется, ее мозг бы взорвался, спроси я у нее, какой ее любимый цвет.

Морган положила авторучку:

– Вы полагаете, она боялась мужа?

Которого Ланс с Шарпом подозревали в нелегальной торговле оружием.

– Да, полагаю, – нахмурился Эспозито. – Мать Эрика застрелилась в своем автомобиле сразу после встречи с вами.

При воспоминании об этом Морган сглотнула.

– Да, – еле слышно вымолвила она.

Ланс постучал по столу костяшками пальцев:

– Эрик убил Натали, а миссис Оландер боялась своего мужа. Возможно, обе эти женщины были жертвами домашнего насилия. Но ни одно из этих обстоятельств не могло послужить причиной для похищения Оливии.

Ланс был прав. Им следовало сосредоточиться на Оливии, а не на миссис Оландер.

Морган заглянула в свои записи:

– А что за вопрос там возник со старшиной присяжных?

Эспозито усмехнулся:

– Адвокат Эрика подал апелляцию, но мы все понимаем, что она ни к чему не приведет. Присяжные не раздумывали долго над приговором. Не спорили. Их решение было анонимным. Возражавших против него не было. И никаких намеков на разногласия в стане присяжных тоже. Ничего!

Возможно, дело Оландера, какой бы странной ни была эта семейка, действительно не имело отношения к исчезновению Оливии.

– Вы сказали, что миссис Круз изучала два дела, – напомнил Эспозито. – А чье дело было вторым?

– Клиффа Франклина, – не стал скрывать Ланс.

В глазах помощника прокурора блеснули еле уловимые искорки удивления.

– Я не вел это дело, – Эспозито встал, приглаживая и так идеально уложенные волосы. – Вам надо расспросить о нем Брюса. А мне пора возвращаться к работе. – Эспозито пожал руку Морган чуть дольше, чем следовало бы: – Мисс Дейн, всегда к вашим услугам! – Эспозито бросил на Ланса надменный взгляд: – Крюгер.

В тоне Эспозито прозвучало уничижительное самодовольство. Он сделал два шага по направлению к двери.

Морган закатила глаза, но успела послать Лансу выразительный взгляд. Эспозито любил уколоть Ланса при любой возможности. Помощник прокурора был успешным судебным обвинителем. Такой специализации нередко сопутствует надменное высокомерие, а у Эспозито оно порой переливалось через край.

– А Брюс сегодня здесь? – бросила вслед ему Морган.

– Нет, – помотал головой помощник прокурора и, не добавив больше ни слова, вышел из помещения.

– Ну, что теперь? – Ланс встал и потянулся. Потом вынул из кармана мобильник и посмотрел на его экран: – От Шарпа ни строчки.

Морган вышла следом за Лансом из прокурорского офиса.

– Почему ты настоял, чтобы мы пригласили Эспозито на нашу свадьбу? – спросила она его, едва за ними закрылись двери лифта. – Он же так и норовит тебе досадить!

– Потому что я хочу, чтобы он увидел, как мы поженимся, – ухмыльнулся Ланс.

Морган покачала головой:

– Вы оба – что дети малые. Ведете себя как петухи.

– Не я это начал, – пожал плечами Ланс.

Они вышли из здания, пересекли парковку и подошли к его джипу. Пока они садились в машину, в кармане Морган завибрировал ее телефон. Она достала его и открыла сообщение:

– Дедушка пишет, что что-то нашел.

Пристегнув ремень безопасности, она перезвонила на мобильный Арта. Он ответил после первого гудка.

Морган подняла свой мобильник к лицу:

– Ты на громкой связи, дед.

– Дай мне зайти в мою комнату, – отозвался тот, сопя и пыхтя.

Морган встревожилась за его сердце и давление. Как, впрочем, и за масло с беконом, которыми он так любил злоупотреблять. В трубке послышались звуки телевизора и смех дочек. Похоже, деду пришлось подняться со своего кресла. Но вот дверь закрылась.

– Я у себя, – у Арта явно перехватило дыхание. – В общем, я начал изучать записи Оливии по делу Франклина. Она проводила свое расследование довольно легко, дополняя его ссылками на стенограмму судебного заседания, – Арт откашлялся. – Оливия обнаружила две ошибки в доказательной базе обвинения. Сначала – небольшую ошибку в адресе, обозначенном в исходном ордере на обыск. Одна цифра в номере дома не совпадала. Адвокат Франклина указал на это в суде и потребовал не принимать во внимание вещественные доказательства, полученные при обыске. Но судья отклонил его возражение. В ордере имелось достаточно описательных деталей дома, чтобы определить его точное местоположение.

Вопреки расхожему мнению, незначительные ошибки в ордерах на обыск не являются поводом для автоматического признания недействительными всех улик, найденных в процессе обыска. Для надежности полиция дополняет адреса в ордерах различными подробностями. Ими могут быть маршруты подъезда до места или описание конструкции и внешнего вида дома (включая его цвет и элементы декоративной отделки). И, если уполномоченные лица понимают, в каком именно доме им надлежит провести обыск, ордер считается действительным, даже если в номере дома допущена ошибка.

– Вторая ошибка, обнаруженная Оливией, в суде не всплыла. А она-то как раз важна, – Арт замолчал, переводя дух. – Одной из ключевых улик в деле были волосы жертвы, обнаруженные в багажнике Клиффа Франклина. Но в лабораторию на анализ было представлено больше волос, чем сдал криминалист, производивший обыск. Похоже, порядок передачи и хранения улик – в данном случае волос – был на каком-то этапе нарушен.

Нахождение каждого предмета из числа вещественных доказательств во время их сбора, хранения и передачи на экспертизу не должно было ни у кого вызывать сомнений. Невозможность установить цепочку хранения и передачи улик позволяла защите предположить, что какие-то улики могли быть загрязнены, испорчены, подтасованы или даже умышленно подложены.

– Дай догадаюсь, – потерла переносицу Морган. – Волосы, принадлежавшие жертве, исчезли из журнала регистрации улик.

– Умничка! – похвалил внучку Арт. – Но в деле были и другие улики, правда, в большинстве своем – косвенные. Одна из подруг Брэнди утверждала, что та считала Клиффа противным и гадким. Он вызывал у нее отвращение. Клиффа видели крутившимся у дома Брэнди, и один раз ей показалось, будто он шел за ней до продуктового магазина. Она упомянула об этом в сообщении той самой подруге.

– А какие-либо еще физические улики? – поинтересовалась Морган.

– Тело Брэнди было омыто, и марка средства для мытья посуды, которым воспользовался преступник, совпала с тем, что обнаружили при обыске в мойке под кухонной раковиной в доме Франклина. Но это очень распространенная марка.

– Расскажи мне поподробнее об обстоятельствах ее смерти, – попросила деда Морган.

– Ее автомобиль нашли на обочине Грейвелли-Роуд, – сказал Арт. – Брэнди ехала в общинный колледж на вечерние занятия. По дороге у нее заглох мотор. Кто-то бросил сахар в бензобак. Клифф Франклин работал автомехаником, он знал, как это делается. Но никаких доказательств того, что это сделал именно он, не нашли. Камеры слежения на автостоянке ее жилого комплекса не работали. Серебристая «Хонда Аккорд» попала в камеру видеонаблюдения универсама через дорогу от дома Брэнди. Она последовала за автомобилем Брэнди, когда та поехала в колледж. Клифф Франклин водил серебристую «Хонду Аккорд». Но номера на той «Хонде» были заляпаны грязью, и никаких особых примет у машины не имелось. Видео с ночной камеры было зернистым.

– Он последовал за ней, – допустила Морган.

– К несчастью, в штате Нью-Йорк зарегистрировано триста тысяч машин такой марки, а серебристый цвет у них – один из самых популярных, – вздохнул дед. – Так что опять: вполне хорошая поддерживающая улика, но недостаточная для того, чтобы осудить Франклина.

– А что дал обыск его дома? – спросила Морган. – Где он убил Брэнди и омыл ее тело?

– Этого следствием не установлено. Клифф жил у своего брата, Джоя, на ферме. Дом и хозяйственные постройки были чистыми. Никаких доказательств того, что Брэнди была убита именно там, полицейские не нашли. Но Джой сам забивает свою скотину. Он хранит спецодежду, перчатки и брезент и обрабатывает полы отбеливателем. Стоки были полны крови, остатков животных организмов и отбеливателя. Эксперты не смогли бы исследовать такое количество биологического материала.

Открыв блокнот, Морган сделала там пометки.

– А как была убита Брэнди?

– Задушена своим же собственным ремнем, – сказал Арт. – Аккуратное, бескровное убийство.

– Брэнди была изнасилована? – занесла ручку над блокнотом Морган.

– Погода в ту осень была на редкость теплой. И тело слишком сильно разложилось, чтобы медэксперт смог это определить, – в телефоне послышался шелест страниц, а затем Арт добавил: – Полиция штата послала поисковых собак на ферму Джоя и в тот район, где была найдена Брэнди. Но собаки не учуяли других трупов.

– Без тел доказать причастность Франклина к исчезновению еще пяти женщин невозможно, – заметил Ланс.

– Верно, – согласился Арт. – Апелляции должны быть законными, а не фактическими, правильно? Может Франклин подать апелляцию на основании неполной цепочки хранения и передачи улик?

– Это муторно, но в принципе может, – щелкнула авторучкой Морган. – Это правда, что апелляции подаются обычно при нарушениях в букве закона, а не в базе доказательных улик. Адвокат возражает против прикрепления к делу улики, но решение выносит судья. Возражение адвоката ставит под сомнение законность решения судьи. И это может послужить основанием для апелляции. Если адвокат не возражает, тогда ошибка остается невыявленной.

– Адвокат Франклина не возражал. Значит, технически оснований для апелляции у него нет, – резюмировал Арт.

– Так-то оно так, но поводом для подачи апелляции может стать неэффективная помощь защитника. Адвокат Франклина не заметил нарушения в цепочке хранения и передачи важнейшей вещественной улики в арсенале обвинения. Чем сыграл на руку прокурору. Если бы я решила подать апелляцию на его месте, я бы пошла именно таким путем.

– Вот черт, – шлепнул ладонями по рулю Ланс. – Я не могу поверить в то, чтобы люди шерифа так облажались при сборе улик из багажника Клиффа.

– Похожие ошибки были допущены и в деле О. Дж., – мысли Морган закрутились вихрем. – Если апелляция была бы подана, у прокурора появилась бы возможность начать новый процесс. Там достаточно доказательств?

– Не знаю, – засопел Арт. – Перечень улик не включен в стенограмму суда. Мне надо покопаться в деле.

Стенограмма судебного процесса фиксировала только слова, произнесенные на суде. Копии списков улик надо было заказывать отдельно. Но Морган уже завладели две навязчивые мысли.

Что, если Клифф Франклин действительно был невиновен?

И кто мог не желать, чтобы правда раскрылась?

Глава двадцатая

Лансу претило думать о том, что невиновный человек мог томиться в тюрьме за убийство, которого он не совершал. Но еще труднее ему было поверить в то, что Франклина подставили.

Морган вытащила из сумки свой блокнот.

– Это убийство расследовал шериф, ведь так? – постучал пальцем по рулю Ланс.

– Да, – сделала новые пометки в блокноте Морган.

– И нам известно, что он продажный.

– Да, он уже однажды сфальсифицировал улики в одном расследовании. Почему бы не допустить, что он мог поступать так же и в других делах, – Морган подняла ручку. – Только что могло его подвигнуть обвинить не того человека и позволить настоящему убийце избежать правосудия? Это лишено смысла.

– Плохо, что шериф уже мертв и мы не можем задать ему этот вопрос.

Морган приложила телефон к уху:

– Дедушка, а ты не нашел в материалах Оливии интервью с Брюсом Уолтерсом?

– Нет, – ответил Арт. – Но я нашел несколько заметок о сообщениях, которые она ему оставляла.

Значило ли это, что шериф избегал встреч с Оливией?

Кто-то позвал деда.

– Мне нужно идти, – сказал Арт. – Девочки уже ищут меня. Я рассказал вам все, что пока обнаружил. Если найду что-нибудь еще, то сразу же дам вам знать. Мне еще надо прочитать массу материалов.

– Спасибо, дедушка! Ты лучший! – опустила телефон Морган.

– Я знаю, – закончил разговор Арт.

Ланс завел мотор джипа:

– Куда думаешь поехать сейчас?

Морган повертела ручку в пальцах.

– Давай-ка заскочим к адвокату Клиффа Франклина. Его фирма находится в Рэдхевене, – Морган зачитала адрес в телефон и попросила проложить туда маршрут. Потом позвонила сестре и сообщила ей об ошибке в доказательной базе по делу Франклина.

Вскоре они прибыли в Редхейвен – небольшой городок, располагавшийся по соседству со Скарлет-Фоллз. Адвокатская контора Хансена, Адамса и Грина занимала небольшие апартаменты в офисном комплексе. Ланс припарковался прямо пред стеклянной дверью. Морган вышла из машины и подергала ручку. Дверь оказалась закрытой. Прикрыв сложенной козырьком рукой глаза, Морган попыталась заглянуть внутрь. А потом вернулась к джипу:

– Не похоже, чтобы там кто-то был. Но мне не хочется оставлять сообщение. Какие есть идеи?

– Давай наведаемся к нему домой, – сдал назад Ланс.

Морган позвонила Дженни и попросила ее узнать домашний адрес адвоката. Через несколько минут Дженни перезвонила, и Морган забила сообщенный ей адрес в приложение GPS на своем телефоне. Марк Хансен жил неподалеку от адвокатского бюро. Не прошло и десяти минут, как Ланс свернул на проселочную дорогу.

Перед черным почтовым ящиком он притормозил:

– Похоже, у адвоката Хансена дела идут прекрасно.

Ланс вырулил на подъездную дорогу. Марк Хансен жил в перестроенном амбаре, стоявшем в стороне от дороги. Передний газон – величиной с футбольное поле – был очень ухоженным. Большие окна прорезали фасад каменного короба постройки. Цветники были засажены кустиками декоративной капусты, а по обеим сторонам от входной двери красовались эффектные композиции из вязанок соломы и плодов тыквы. Ланс припарковался в самом конце подъездной дороги, и они с Морган вылезли из джипа.

– Что-то я не вижу здесь ни одной машины, – сказала Морган, обойдя джип спереди.

Ланс присоединился к ней.

– Я бы не ожидал их увидеть, – указал парень на четырехместный гаражный бокс, примыкавший сзади к дому.

Они направились по передней дорожке. Порыв ветра, хлестнувший Морган в спину, задул ей несколько прядей волос на лицо. Она отбросила их назад. Ланс нажал на кнопку звонка. По дому разнеслась трель колокольчика. Через несколько секунд они услышали звуки приближавшихся шагов.

Дверь открыла маленькая рыжеволосая женщина лет тридцати, в черных слаксах и черном блейзере поверх белой блузки:

– Чем я могу вам помочь?

– Мы ищем мистера Хансена, – Морган протянула ей свою визитку. – А вы его жена?

– Нет, я экономка. Вы можете оставить сообщение в его адвокатском бюро, – женщина потянулась к двери, явно намереваясь ее закрыть.

Но Ланс вставил в щель свой ботинок:

– У нас к нему срочное дело.

Морган сжала рукой локоть парня:

– Извините нас за то, что мы решились потревожить мистера Хансена дома. Но, как вам только что сказал мой помощник, дело не терпит отлагательств. Пропала женщина, и ее исчезновение может быть связано с одним из старых дел мистера Хансена.

– Обождите здесь, – экономка, нахмурившись, покосилась на ботинок Ланса, не дававший двери закрыться.

Ланс отступил:

– Простите.

Дверь захлопнулась. Еще один порыв ветра пронесся по открытой площадке. Морган стянула полы куртки. Прошло несколько минут, прежде чем дверь открылась снова, и из дома к ним вышел мужчина лет сорока. Он застегнул на молнию пуховой жилет, надетый поверх синего кашемирового свитера с высоким воротом:

– Я Марк Хансен. Моя экономка сказала, у вас ко мне срочное дело.

– Спасибо за то, что согласились с нами поговорить, – поспешила сказать Морган, прежде чем Ланс открыл рот. – Пропала женщина.

– Давайте пройдемся, – мистер Хансен пошагал вперед по стриженому газону. – Я не люблю обременять семью своими профессиональными делами.

– Понимаю вас, я тоже, – Морган заняла позицию между двумя мужчинами.

Ланс пошел в ногу с ней рядом:

– Речь идет о деле Клиффа Франклина.

Адвокат покачал головою в сомнении:

– Этому делу уже несколько лет. Уж и не знаю, как оно может быть связано с текущим делом о пропаже человека.

– Пропавшую женщину зовут Оливия Круз, – сказала Морган. – Вы помните свой разговор с ней о деле Франклина.

– Да. Я помню, как беседовал с нею по телефону, – убрал руки в карманы своего жилета мистер Хансен. – Ее интересовали подробности этого дела. Но всего разговора я не помню.

По мнению Ланса, «я не помню» означало одно: «я не хочу пересказывать его вам».

– Вам поручили вести дело Франклина? – спросила Морган.

– Именно так, – устремил свой взгляд на горизонт мистер Хансен. – Судья Миллер посчитал, что общественные защитники и без того слишком загружены, чтобы посвятить этому делу столько времени и сил, сколько оно требовало. И попросил его вести меня.

– И как вы к этому отнеслись? – поинтересовалась Морган.

Хансен повел плечом:

– Ну, вы же знаете, как оно бывает. Дело, конечно, было хлопотным, но лишняя реклама нашему бюро пошла бы на пользу.

– Но вы ведь проиграли дело, – заметил Ланс. – Какая же от этого польза?

Хансен бросил на парня странный взгляд:

– Позиция обвинения была очень сильной. Я посоветовал мистеру Франклину заключить сделку о признании вины. Там был вопрос по одному из ордеров на обыск. Этого было недовольно, чтобы добиться признания доказательной базы недействительной, но достаточно для того, чтобы у меня появился, пусть и некрупный, но козырь. Я мог бы добиться для Франклина двадцатипятилетнего срока. И лет через семнадцать он мог освободиться условно.

– Но он отказался, – смахнула с лица волосы Морган.

– Да. Он настаивал на своей невиновности, и дело дошло до суда. Я объявил свидетелей незаслуживающими доверия и попытался оспорить улики, обнаруженные при обыске у Франклина. Но судья отклонил мои возражения.

Морган наморщила губы, как будто размышляла, как сформулировать следующий вопрос.

– А что там произошло с образцами волос жертвы?

Глаза адвоката расширились, но уже в следующую секунду на его лицо вернулось бесстрастное выражение:

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

Но так ли это было на самом деле?

Морган постаралась сохранить свой тон нейтральным:

– Образцы волос, найденные в багажнике Франклина, не были оформлены в регистрационном журнале улик надлежащим образом. Порядок их хранения и передачи был нарушен. Это были те самые образцы, которые соответствовали ДНК жертвы.

Морган не озвучила главного.

Это была улика, на основании которой Клиффа Франклина осудили.

Марк молчал с минуту. Ланса поразило невозмутимое выражение его лица, но глаза адвоката выдали забурлившие в его мозгу мысли.

Наконец Хансен остановился и встретился с Морган взглядом:

– Мне необходимо еще раз просмотреть дело, прежде чем комментировать ваше утверждение, – произнес он как адвокат, занявший оборону.

– Вы не обсуждали это в разговоре с Оливией Круз? – Ланс даже не попытался сохранить нейтральный тон. Его голос сочился недоверием.

– Я не помню всех подробностей беседы с мисс Круз, – отчеканил свои слова мистер Хансен.

– Вы в этом уверены? – переспросила Морган. – Такая информация не может не запомниться.

– Я уже все прокомментировал вам, – развернувшись, адвокат направился к дому. – Я могу вам чем-то помочь в поисках мисс Круз?

– Можете, если ответите на вопрос, – вместо того чтобы оставить Морган между собой и Хансеном, Ланс обошел его с другого бока, так что адвокат оказался окруженным ими. Парню хотелось, чтобы Хансен ощутил давление: – Где вы были в два часа ночи в минувшую пятницу?

Хансен достал свой мобильник.

– Я ездил по делам в Рочестер. И вернулся домой в пятницу к полудню.

– Вы можете это доказать? – спросил Ланс.

– Могу, но не должен, – ускорив шаг, Хансен подвел их прямо к джипу. – Если вы захотите пообщаться со мной еще раз, обращайтесь, пожалуйста, в наше бюро. Желаю вам удачи в поисках мисс Круз, – с этими словами он оставил их у машины и зашел в дом.

Усаживаясь в джип, Ланс и Морган не проронили ни слова. На середине подъездной дороги Ланс взглянул в зеркало заднего вида:

– Я не могу утверждать, что он лгал. Но это его чертово «Я не помню»… Дело было громким. Он не мог позабыть столько важных подробностей.

– А я не могу понять: он провалил дело специально или по небрежности? В любом случае это открытие дает возможность подачи апелляции по причине некомпетентности адвоката.

– То есть у нас два варианта – некомпетентность или продажность?

– Похоже так, – согласилась Морган. – Но главный вопрос в другом – мог ли Хансен похитить Оливию, чтобы она не раскрыла его ошибку?

– Или же ее похитил настоящий убийца, чтобы сохранить свою вину в тайне?

– Угу, – Морган собрала волосы на затылке и завязала их в конский хвост. – Кто-то ее похитил.

– Хансен – скользкий тип. Не мешало бы нам последить за его домом какое-то время, – выехав с подъездной дороги, Ланс ослабил хватку своих пальцев на руле. От увиливания Хансена от откровенного разговора у парня во рту остался неприятный привкус. Адвокат явно знал больше, чем им сказал, но даже то, что на кону была жизнь Оливии, не повлияло на его разговорчивость. Морган посмотрела на дорогу:

– Слишком пустынная. Он обязательно заметит нас, если мы будем здесь стоять.

Она была права; местность вокруг дома Хансена отлично просматривалась.

– Он не хочет, чтобы его промах вскрылся, – Ланс был в этом уверен. – Ведь из-за этого его клиент сидит в тюрьме за преступление, которого не совершал. Готов побиться об заклад – Хансену не хотелось работать за гонорар, меньший его обычной почасовой оплаты. Он отнесся к делу халатно и упустил нарушение в цепочке хранения и передачи улик.

– Но почему Оливия тянула и не обнародовала свое открытие? – между бровями Морган появилась складочка.

– Возможно, приберегала его для своей книги.

– Думаешь, она на такое способна? – нахмурилась Морган.

– Оливия – репортер, – сказал Ланс, но ему не понравился такой ответ. – Но у нее, похоже, обостренное чувство этичности. Может быть, она как раз об этом и хотела поговорить с нами. Управление шерифа пыталось навесить на Франклина дела еще пяти пропавших женщин, но их тела так и не нашли. Возможно Оливия хотела собрать побольше информации о других жертвах, прежде чем основательно заняться именно этим случаем.

– А что, если Оливия колебалась – стоит ли изобличать эту ошибку адвоката? Что, если она не хотела, чтобы потенциальный серийный убийца оказался на свободе?

– Нам нужно поговорить с Тоддом Харви, – Ланс прокрутил «Контакты» в своем телефоне. Нынешний помощник шерифа округа Рэндольф выполнял обязанности шерифа. – Он работал на шерифа, когда проводилось это расследование.

– Шериф любил придерживать улики у себя, – напомнила парню Морган.

– Но дело должно было где-то храниться, – Ланс набрал сотовый номер помощника шерифа и поинтересовался у него о деле Франклина.

– Честное слово, не знаю, – сказал Тодд. – Можете приехать и просмотреть все старые дела, которые я вывез из офиса шерифа.

– Спасибо, – поблагодарил Ланс. – Сейчас будем.

Они подъехали к управлению шерифа. Тодд Харви встретил их в холле и проводил в маленький кабинет:

– Я отнес папки с материалами по делу об убийстве в приемную, – на круглом столе стояли в рядок картонные коробки. – Это все, что я смог найти. Можете сделать себе кофе, если захотите, – сказал помощник шерифа на выходе из кабинета.

Ланс и Морган присели и открыли первую коробку в надежде на то, что им удастся найти хоть какую-то зацепку. Разделив стальные коробки, они начали просматривать собранные в них материалы.

Через два часа Морган сварила себе вторую чашку кофе:

– Брэнди Холмс пропала в сентябре 2014 года. Расследуя ее исчезновение, шериф узнал о пропаже Тауни Миллер в октябре 2012 года.

– Он начал копать дальше и узнал об исчезновении еще четырех женщин; причем все пропали осенью, с интервалом в два года, – Ланс откинулся на спинку кресла и отпил воды; еще одна чашка кофе подняла бы бурю в его животе. – Кассандра Мартин исчезла в ноябре 2010 года; Саманта Ноулз – в сентябре 2008 года; Джесси Менделла – в октябре 2006 года и Бренда Чейз – в сентябре 2004 года.

Морган поставила свою чашку обратно на стол:

– И ни одну из этих женщин не нашли.

– Нет, но все эти женщины приобрели свои машины в автосалоне, в котором Клифф проработал пятнадцать лет. Возможно, он не занимался лично предпродажной подготовкой этих автомобилей, но мог увидеть женщин в мастерской. И узнать их имена и адреса в журнале регистрации клиентов салона.