Текст книги "Общество Джейн Остен"

Глава 30

Чотон, Хэмпшир.

20 апреля 1946 года.

Свадьба

Свадьбу отменили.

Почти в полдень в приходской церкви появилась Франсес, постучала по распахнутой навстречу весеннему ветерку двери и сообщила, что в связи с ужасной вестью, только что полученной из-за границы, Мими Харрисон решила, что сегодня свадьба не состоится.

Гости нехотя стали расходиться, и толпа зевак снаружи, среди которых были и жадные до сенсаций лондонские фотографы, испустила тяжкий стон.

Теперь в церкви остались лишь восемь членов общества, сидевших в первом ряду. Преподобный Пауэлл хлопотал у алтаря, не обращая на них внимания.

Эви и доктор Грей, ничего не знавшие об истинной причине случившегося, читали письмо председателя совета директоров «Альфа Инвестментс». Мими плакала на плече у Ярдли, и тушь черными разводами пятнала ее лицо. Аделина держала в руках букет невесты из ярко-розовых пионов, роз и лютиков. Адам сидел рядом с ней, а Франсес и Эндрю держались чуть поодаль.

– Франсес, я должна поблагодарить вас за вашу честность. Немногие бы отважились сказать о таком, – наконец выговорила Мими.

– Что ж, Эндрю, – раздался голос доктора Грея, – полагаю, что теперь у мисс Франсес нет надежды даже на крышу над головой.

– Я бы так не сказал, – тот как-то странно посмотрел на Франсес.

– Мы можем сделать им встречное предложение насчет коттеджа? – спросил Ярдли. – Такое, от которого они не откажутся?

– Даже если большинство попечителей проголосует «за», у нас будут проблемы с тем, что благотворительный фонд не может назначать цену выше рыночной. Мы с вами знаем, что со временем коттедж может стать бесценным, но сейчас его стоимость – всего три тысячи фунтов, а для такой компании, как «Альфа Инвестментс», это сущие крохи, – ответил Эндрю.

– Но попробовать-то можно? – спросила Эви.

– Мими, простите, я правильно понимаю, что Джек тоже входит в совет директоров этой компании? – спросил доктор Грей.

Мими выпрямилась, кивнув ему.

– Только боюсь, что теперь мне его не переубедить.

– Мими, – обратился к ней Эндрю, – вы упоминали, что Джек использовал то, что узнал от вас, чтобы заключить сделку с Колином, верно?

– Да.

– Простите, но я вынужден спросить: не владеете ли вы какой-либо информацией, компрометирующей Джека или его бизнес? Учитывая обстоятельства, было бы разумно ее использовать.

Все взгляды обратились на него – никто не мог поверить в то, что он предложил подобное.

– Эндрю Генри Форрестер! – вскричала Франсес. – Вы осмеливаетесь предложить нам…

Он поднял руку в знак тишины.

– Я ничего не предлагаю. Во всяком случае, не обществу. Мими сама решит, как ей поступить.

Он смотрел на всех, кто был сейчас здесь, и впервые в жизни решил действовать, отбросив все сомнения.

– Франсес, это касается и нас. Мой дом и мое сердце отныне в ваших руках. Вы как никто другой достойны этого.

Услышав это, леди Франсес Элизабет Найт разрыдалась на глазах у всего общества Джейн Остен.

– Франсес, не плачь, пожалуйста, – прошептал Эндрю, пытаясь найти свой платок.

Но слезы рекой текли из ее глаз. Никто из присутствующих раньше не видел ее такой беззащитной.

– Эндрю, ты же знаешь, что у меня совсем ничего не осталось, – говорила она сквозь слезы. – Знаешь лучше, чем кто-либо другой.

– Франсес, дорогая моя, для нас это было неважно почти тридцать лет назад, так разве сейчас это имеет хоть какое-то значение?

Она отерла глаза рукой и взглянула на него с нежной улыбкой.

– Ты уверен?

– Франсес, я был свидетелем того, как рушится весь твой мир, и ты справилась с этим достойнее, чем любая англичанка. Я сочту за честь, если ты станешь моей женой.

Ярдли стремглав бросился к преподобному Пауэллу – как представитель англиканской церкви, тот согласился безотлагательно провести церемонию бракосочетания.

С молчаливого одобрения Мими, Аделина сунула в дрожащие руки Франсес свадебный букет. Эви помчалась в усадьбу за Жозефиной и Шарлоттой, зная, что они не простят ей, если она не позовет их на столь долгожданное зрелище.

Франсес взглянула на Мими.

– Вы же не будете против?

– Конечно, нет, Франсес! Пусть в этот день случится хоть что-нибудь хорошее.

Получив ее благословение, Франсес Элизабет Найт позволила Эндрю Генри Форрестеру взять ее за руку и повести к алтарю.

Доктор Грей в одиночестве стоял в липовой роще, слушая, как колокола били три пополудни. Свадебная церемония завершилась, после они приступили к угощению, приготовленному Жозефиной и Шарлоттой. Затем Ярдли в сопровождении Адама отправился к Аделине, горя желанием снова увидеть книги. Изможденная Мими отдыхала у себя в спальне, Эви помогала мисс Франсес собрать вещи для медового месяца, а Эндрю отправился в Олтон, чтобы закончить кое-какие дела перед тем, как поезд увезет их с женой в Брайтон.

Доктор Грей смотрел на поля, обнесенный стеной сад на холме, на низкую изгородь, державшую овец подальше от рощи. Он вспоминал их летние прогулки с Аделиной, визиты к старику Найту, рождественскую службу, оглашение завещания, изменившее всю их жизнь. Вспомнил и похороны своей жены на церковном кладбище, и день собственной свадьбы много лет назад, и то, как мальчишкой играл в лесу с Франсес и Эндрю.

Общим у всех этих воспоминаний, значимых и не очень, было одно: все они принадлежали прошлому, были бесплотны, не оставляя следа в настоящем. Жить следовало здесь и сейчас – в этот час, в эту секунду, ведь время неумолимо шло вперед, обгоняя самую мысль об этом. Миг настоящего был призрачен и оттого так важен.

Если бы доктор Бенджамин Грей мог снова пережить хоть секунду прошлого, он все бы отдал за то, чтобы вновь ощутить прикосновение его Дженни. Ему не хватало ее нежных касаний, но еще больше – ее любви.

Он жил жалкой жизнью одинокого вдовца, отчаянно нуждавшегося в помощи. Бог знает, чего добивалась Либерти Паскаль, но говоря об Аделине Гровер, она всегда задевала его сердце. Он не мог забыть слов, сказанных ею по пути на свадьбу.

Теперь они обрели некий смысл. Он всегда чувствовал, что Аделина пыталась вновь пробудить в нем волю к жизни – еще тогда, когда они виделись куда чаще, например, когда она работала в школе – она словно бросала ему вызов. Теперь он понял, что втайне сам желал этого; тогда же он считал, что прения меж ними – лишь следствие того, как она противится системе, совету, и как вопреки всему этому учит детей.

И, наконец, он понял – по крайней мере, надеялся, – что причина крылась вовсе не в этом, а в нем самом.

Он всегда был ей небезразличен.

Он вышел из рощи и через лес направился к саду на склоне холма, словно состоявшему из двух комнат: в передней ровными рядами стояли кусты сирени, а в дальней – розы, овощные грядки и фруктовые деревья, со всех сторон окруженные стеной из красного кирпича. В каждой из трех наружных стен была дверца, и он не знал, куда они ведут. Вдруг он вспомнил, что за все эти годы ни разу не открывал ни одной из них.

Войдя в дальнюю часть сада, он увидел Аделину. Она сидела на скамеечке у задней стены, а на ее коленях лежала раскрытая книга – «Гордость и предубеждение», его рождественский подарок.

– Ну и ну! Что вы здесь делаете? – удивленно спросил он.

– А вы что здесь делаете? Играете в прятки с Либерти?

– Нет, сам с собой, – улыбнулся он, сев рядом с ней. – Что ж, все хорошо, что хорошо кончается.

– Весь сегодняшний день будто сошел со страниц Шекспира – эта нежданная размолвка и нежданная свадьба…

– Или со страниц Остен.

Она засмеялась.

– Хорошо, что хоть кто-то сегодня обрел свое счастье, после стольких лет.

– А говорят, что былого не вернуть.

– И вы этому верите?

– Нет. Больше не верю, – он взглянул на нее краешком глаза, – потому что считал, что Эндрю Форрестер – самый непреклонный из всех людей, что я знаю.

– Вы вполне можете составить ему конкуренцию, – возразила Аделина.

– Пожалуй, вы правы, – усмехнулся он.

Какое-то время они сидели в молчании, слушая пение скворцов и зябликов, прятавшихся среди древесных крон.

– Давно мы так не сидели, – наконец сказала Аделина.

– С прошлого лета, если быть точным.

Она закрыла книгу.

– Кажется, тогда мы обсуждали «Эмму».

– Точнее, тупоумие стареющих мужчин.

– Найтли не так уж стар!

– Но достаточно пожил, чтобы что-то понять, – парировал доктор Грей. – Хотя, пожалуй, дело вовсе не в возрасте. Взять хотя бы Эви. Ей всего шестнадцать лет, а у нее в блокноте – ключ ко всей классике английской литературы девятнадцатого века!

– А какой ключ нужен вам?

– От вашего сердца, – тихо ответил он, и Аделина склонилась на его плечо. Внезапно он понял, что хочет навсегда запомнить этот миг, несмотря на его скоротечность и тщетное желание удержать его; хочет, чтобы эти секунды положили начало новой жизни.

– Но оно всегда было открыто для вас. Фактически, у вас в руках был учительский журнал.

– И все равно я умудрился завалить изложение, – рассмеялся он.

Она взглянула на его красивое, но печальное лицо.

– Я действительно любила Сэмюэля.

– Я знаю, Аделина. Знаю.

Она заплакала, и он взял ее за руки.

– Никто не поймет, – сказала она.

– Для вас это важно?

– Нет.

Аделина смахнула слезы рукавом платья.

– Но это было бы важно для Сэмюэля.

– Разве можно так думать о нем? Старик Найт всю жизнь властвовал над Франсес, и посмотрите, к чему это привело. И потом, вы можете ошибаться.

Она слегка отодвинулась от Грея.

– Правды я никогда не узнаю. И это невыносимо.

– Так же, как и я никогда не узнаю, был ли у меня шанс спасти вашу дочь. Или Дженни. И многих других. Но я знаю, что сделал все, что было в моих силах. А если этого было недостаточно, винил лишь себя.

Она коснулась его щеки: ее пальцы были влажными от слез.

– Вы сами смогли с этим справиться?

– Как вы узнали?

Она поцеловала его в щеку, не смея смотреть ему в глаза.

– Совсем недавно. Мими отпустила какой-то безобидный намек, но я задумалась. И потом эта Либерти с ее ключами от вашего личного шкафа… Сперва я считала, что вы настолько разочарованы во мне и моей собственной слабости, но затем поняла, что пытаетесь не допустить, чтобы со мной случилось то же, что и с вами.

– Все позади, уверяю вас. Что еще могло заставить меня нанять мисс Паскаль, шпионку экстра-класса?

Аделина засмеялась, несмотря на слезы.

– Это станет для меня очередным испытанием. Всегда будет напоминать о себе. Я, словно Фауст, заключил сделку с дьяволом – а однажды подпустив его к своей душе, так просто от него не избавиться.

Она подвинулась ближе.

– Что же мы будем делать?

Он притянул ее к себе, усадив на колени, и зарылся лицом в ее шею, ощущая нежность ее кожи, растворяясь в ее невероятной прелести – здесь и сейчас.

– Ты когда-нибудь бывала хоть за одной из этих дверей? – спросил он наконец, оглянувшись.

Она вновь засмеялась.

– Что-то не припомню.

– Тогда надо дать Либерти Паскаль повод хорошенько потрудиться.

– Бенджамин Грей… – прошептала счастливая Аделина, и ее губы встретились с его губами.

Эпилог

Чотон, Хэмпшир.

23 марта 1947 года.

Первое ежегодное собрание общества Джейн Остен

Теперь в их обществе состояло сорок четыре человека. То были люди разного сорта – их внимание привлекло неприметное объявление в лондонских и хэмпширских газетах:

Настоящим извещаем о том, что вскоре состоится первое ежегодное собрание членов общества Джейн Остен, чьей целью является сохранение, приумножение и изучение наследия мисс Джейн Остен.

Общество Джейн Остен сотрудничает с Мемориальным фондом Джейн Остен, благотворительной организацией, основанной для развития образования в соответствии с законом о благотворительной деятельности. Благодаря нашей работе в прошедшем году и совместным усилиям нам удалось приобрести бывший дом мисс Джейн Остен для основания ее музея.

Все, кто желает присоединиться к нашему обществу, приглашаются на его первое ежегодное собрание в воскресенье, 23 марта 1947 года, в семь часов вечера, по адресу: Чотон-коттедж, Винчестер-роуд, Чотон.

Желающих набралось три дюжины, кроме того, на собрании присутствовали все восемь участников‐основателей.

Первым единогласным решением попечителей фонда было вернуть Мими Харрисон сорок тысяч фунтов стерлингов, которые она пожертвовала фонду с целью приобретения библиотеки семейства Найт. Прошлой осенью на «Сотбис» состоялась рекордная распродажа книг, длившаяся пятьдесят дней: сумма общей выручки составила четыреста тысяч фунтов, и это позволило фонду выкупить коттедж у компании «Альфа Инвестментс Лимитед» за четыре тысячи фунтов. Кроме того, единогласно было решено подарить мисс Найт, бывшей законной наследнице родового поместья, пятьдесят тысяч фунтов стерлингов за приложенные ею усилия по спасению книжного наследия Остен и коттеджа.

Мими вновь вернулась в театр: сейчас она играла Оливию в «Двенадцатой ночи», и так как воскресным вечером она была свободна, собрание решили провести именно в этот день. Она явилась со своим новым женихом, гарвардским профессором филологии, изучавшим американскую литературу – ему предоставили годичный отпуск для написания научной работы в кембриджском колледже Иисуса. Также она желала подарить обществу золотое кольцо с бирюзой, принадлежавшее мисс Остен, и два крестика, принадлежавшие Джейн и ее сестре, – теперь их считали бесценными.

Доктор Бенджамин Грей, председатель общества Джейн Остен и Мемориального фонда Джейн Остен, произнес приветственную речь. Его жена, Аделина Льюис Гровер Грей, через месяц должна была родить их первенца, и это было еще одной причиной собраться именно в этот день.

Мистер и миссис Эндрю Генри Форрестер, эсквайр, недавно переселились из Олтона в Чотон. Теперь на службе у него состояло два молодых юриста, и он мог немного отвлечься на иные дела, главным из которых был приют, открытый его женой на средства, врученные ей попечителями фонда. В приюте жили еврейские дети-сироты, лишившиеся дома и родных, замученных в фашистских концлагерях. Двух из них чета Форрестер собиралась усыновить: все документы должны были подготовить уже к концу этого месяца. Новые родители, с одобрения Эндрю, собирались дать им фамилию Найт.

Эви Стоун только что окончила весенний семестр в Кембриджском университете и вовсю трудилась над первым, апрельским выпуском студенческой газеты «Универ». Общество было весьма обеспокоено тем фактом, что существовал значительный риск побега мисс Стоун – при финансовой поддержке четы Форрестер в 1946 году она закончила школу экстерном, под руководством супруги доктора Грея. В январе 1947 года, едва ей исполнилось восемнадцать лет, она успешно сдала экзамены в Кембриджский университет – после войны число женщин в сфере образования существенно возросло, и руководство ее университета наконец-то позволило женщинам получить научную степень.

Джек Леонард на собрании не присутствовал – в США его объявили в федеральный розыск за незаконную торговлю оружием в военные годы. Кроме того, благодаря анонимно представленным сведениям Государственная комиссия по фондовому рынку и ценным бумагам начала расследование в отношении его несанкционированной торговли ценными бумагами.

Ярдли Синклер был назначен директором музея «Сотбис» именно благодаря той неслыханной распродаже библиотеки поместья Чотон-Хаус. Рост его благосостояния позволил начинающему фермеру-любителю заняться поисками домика за городом, где он бы проводил выходные.

Адам Бервик, чья мать умерла вскоре за тем, как имение в Чотоне было реконструировано для нужд гольфистов, лишился работы. Однако, по-видимому, он унаследовал значительную сумму денег, так как вместе с мистером Синклером приобрел превосходную ферму на самом краю Чотона. Весной по выходным его и Ярдли можно было видеть восседающими на старой телеге Адама, а между ними сидел их пес Диксон. Так они ехали по деревенским полям, а в небе им светило золотистое солнце с веснушками.

Историческая справка от автора

Люди и события, описанные в этой книге, являются плодами моего воображения, но не местом.

Я хотела рассказать о людях, на чью долю выпало немало страданий; о том, как их объединила любовь к чтению и в особенности к книгам Джейн Остен. Для большей свободы творчества я не стала создавать персонажей на основе реально существовавших людей, используя архивные данные переписи населения Чотона, находящиеся в свободном онлайн-доступе, чтобы не использовать фамилий его жителей. Исключение составляют фамилии Найт, Нетчбулл и Хьюгессен, но я намеренно выдумала линии родства, пути наследования и потомков этих семейств, для большего драматического эффекта.

Переосмыслив концепцию общества Джейн Остен, в качестве отправной точки для его создания мне послужило реальное событие: находка, сделанная в куче мусора у дороги, вдохновившая Дороти Дарнелл на создание настоящего Общества Джейн Остен в 1940 году и попытку выкупить старый коттедж эконома с целью открытия музея. К сожалению, война помешала этому, но в 1948 году Томас Эдвард Карпентер передал его государству в память о сыне, погибшем в бою во время Второй мировой войны. Был основан мемориальный фонд, и Дом-музей Джейн Остен зажил новой жизнью. Предметы, находящиеся там, не были куплены голливудской звездой на аукционе, но попали туда не менее невероятным образом.

До конца 1990‐х годов Чотон-Хаус оставался во владении семейства Найт, но они были вынуждены продать его компании, проектирующей поля для гольфа, из-за непомерных налогов и средств, затраченных на реставрацию. Впрочем, компания вскоре обанкротилась, и имение выкупила филантроп Сэнди Лернер, соучредительница «Сиско системс», выделившая средства на восстановление усадьбы, превратив ее в библиотеку мирового уровня и объект культурного наследия, каким мы видим его сейчас.

Если вам когда-нибудь повезет и вы посетите Чотон-Хаус, вы увидите, что особняк, его земли, сад и даже пастушья хижина выглядят в точности так, как описаны в этой книге. Я поменяла лишь расположение семейной библиотеки, переместив ее из более удаленного уголка первого этажа в помещение, соседствующее с Большой Залой, тем самым позволив некоторым персонажам встретиться друг с другом, развивая сюжетные ходы.

Список благодарностей от автора

Эта книга не смогла бы появиться на свет без попечительства моего агента, Митчелла Уотерса, всем сердцем полюбившего мой роман и созданных мной героев, не желая с ними расставаться.

Меня, как начинающего автора, порядком избаловало мое издательство, «Сент-Мартинс», где ко мне отнеслись с невероятной добротой и наставляли меня на каждом шагу. Я хотела бы выразить особенную признательность Кейт Кахла, Элис Пфайфер и Лизе Сенц, благодаря которым одним декабрьским утром в 10.10 изменилась вся моя жизнь; Мариссе Санджакомо, Дори Вайнтрауб и Брэнт Джейнуэй, благодаря которым мою книгу читают во многих странах; Майклу Сторрингсу и творческой группе за то, что они оживили моих персонажей и повествование.

При написании книги я получила неоценимую помощь энтузиастов и экспертов из литературного агентства «Кертис Браун Лимитед», особенно от Сары Перилло и Стивена Солтпитера. Мне так не хватает вашего чая и шоколадок!

Вечно буду признательна своим первым читательницам – Джессике Уоткинс, Петре Ринас и Марлене Лакчик, чьи отзывы побудили меня вновь попытать счастья после десятилетнего перерыва, а также мужу Джессики и замечательному адвокату Иэну Куперу за его советы на пути к публикации.

В профессии писателя плоды его трудов зависят не столько от него самого, сколько от его учителей, и я в долгу перед вами за всю поддержку и воодушевление, которыми вы одарили свою студентку: Ник Брюн, заслуженный профессор Дуглас Чемберс, Найджел Маршалл, Питер Скиллетер, доктор Маргарет Суэйзи, покойная Норма Стюарт и заслуженный профессор Кэмерон Толтон.

Эта книга рождалась в муках и никогда бы не появилась без поддержки, наставлений и заботы о моей семье следующих врачей: Айши Чодри, Юджина Даунара, Натана Хэмбли, Давида Шварца, Бенджамина Рэби и Джона Йейтса.

Лорел Энн Нэттресс, мировой эксперт по творчеству Джейн Остен, а также писательница, издатель и блогер, пришла в такой восторг, впервые познакомившись с моей книгой, что с тех пор самоотверженно и охотно старается, чтобы о ней узнало как можно большее количество людей. Я безмерно ей признательна.

Также я выражаю благодарность Филлис Ричардсон за помощь в выборе эпиграфа и следующим авторам и лекторам, чьи экспертные знания о наследии Джейн Остен сумели разжечь во мне огонь творчества: профессору Линн Феста, Сюзанне Фуллертон, профессору Клэр Харман, Кэролайн Найт, профессору Стивену Тардиффу, Уиту Стиллмэну, профессору Джулиетт Уэллс и Деборе Яффе.

Никаких слов не хватит, чтобы описать, как я люблю мою чудесную дочь Фиби Жозефину, что спасла меня и моего мужа в самые грозные дни. Ее мужество, чувство юмора и золотое сердце дарят мне вдохновение и мотивируют меня каждый день.

По многим причинам эта книга не была бы написана, если бы не мой муж и первый читатель, Роберт Нельсон Лик. Ни в жизни, ни в карьере писательницы мне не могло достаться лучшего спутника, который бы так любил меня и поддерживал в горе и в радости.

Наконец, я посвящаю эту книгу Джейн Остен за все, что она сделала для меня в прошлом, настоящем и сделает в будущем; за те столетия, на протяжении которых весь мир наслаждается ее романами; за ее пример всем нам – творить, невзирая на неуверенность в завтрашнем дне, болезни и отчаяние.