Текст книги "Мир под кайфом. Вся правда о международном наркобизнесе"

29. Кладоискатели

Девушка вышла из своей квартиры в типовой московской многоэтажке и направилась в парк в поисках укромного места – ей отнюдь не хотелось столкнуться с полицейским или назойливой бабкой, которая привлечет к ней внимание криками: «Эй, чем это ты тут занимаешься?»

Найдя такое место подальше от любопытных глаз и вечно сующих нос не в свое дело бабулек, она присела на корточки и, вытащив из рюкзака небольшой пакетик, спрятала его под деревом. Потом подошла к следующему. Поворачивая за угол, она увидела полицейский джип и пару сотрудников в форме, проверявших документы у каких-то нелегалов.

«Я осознала, что если сейчас у них на виду резко развернусь или вообще дам знать, что паникую, то вместо иммигрантов они займутся мной, – рассказала Галина. – Я прошла мимо них, неся с собой столько мефедрона, что хватило бы посадить меня лет на пятнадцать. Когда опасность миновала, то я спряталась за гаражами, упала на землю, стала рыдать и благодарить Бога за то, что помог мне. Я была на краю гибели и чудом спаслась».

Это все равно что eBay. Мы открыли браузер и принялись изучать каталог: афганский героин, перуанский премиум, ДМТ, 2С-В, РСР и, конечно же, липкие шишки Большого Зеленого Будды – все любовно распределено по категориям и отснято так профессионально, что можно различить каждый кристаллик порошка. Я чувствовал себя как сладкоежка в кондитерской.

«Отличный товар, братиш, – писал довольный покупатель. – У меня так лицо не немело с тех пор, как со мной случился удар».

Сайт называется HYDRA – это главная интернет-площадка по торговле наркотиками в рунете. Проторчав несколько недель на форумах и получая отказ за отказом (иногда в не особенно вежливой форме), я наконец нашел дилера, который согласился дать мне интервью через защищенный шифрованием чат. Галина, которой уже за тридцать, раньше работала курьером, или закладчицей, в наркопредприятии с оборотом в несколько миллионов долларов. Но потом решила открыть свое дело.

«На самом деле сейчас в России открыть свой магазин может почти каждый. Можно уложится в шестьдесят-сто тысяч рублей, – объяснила она. – Подавляющее большинство магазинов открываются сейчас бывшими сотрудниками других магазинов. Закладчики, склады, саппорты, администраторы – у всех нас иногда стреляет в голове шальная мысль, когда мы достаточно понимаем устройство этого бизнеса: „А ведь и я могу так!“»

Все, что нужно, можно найти прямо на сайте. Не нужно иметь связей с Эль Чапо – Гидра продает готовые лаборатории а-ля ИКЕА для изготовления спайса и мефедрона, равно как и ингредиенты (как правило, китайского производства).

«Я отношусь к этому как к работе в магазине спиртных напитков. У людей есть потребность изменить сознание по какой-либо причине. Кто-то идет за пивом и водкой, а кто-то идет ко мне. Я просто даю им то, что им нужно. Если бы этим не занималась я, то они бы обратились в любой другой шоп на площадке и все равно получили бы желаемое».

В 2016 году я переехал в Москву, получив работу в крупном российском информационном агентстве RT. Это была первая «настоящая» работа, на которую я устроился после тюрьмы. Приехав в Россию после Великобритании, я испытал настоящий культурный шок. Во-первых, клиентский сервис – здесь его не существует. Ну то есть совсем. В Великобритании клиент всегда прав, его удовлетворенность – цель номер один: «Добрый вечер, сэр! Чем я могу Вам помочь, сэр?» Российские продавцы смотрят на тебя как на говно: «Бери сигареты, водку и вали отсюда». Конечно, им платят совсем немного, но ведь и в Tesco на кассе не миллионеры сидят, правда ведь?

Зато на Гидре клиентский сервис на высоте. Админы сами проводят проверку качества товара и выкладывают результаты на форумах. Также сайт предоставляет медицинские услуги – можно посоветоваться с врачом по поводу дозировки и техники безопасного употребления. На Гидре можно получить гораздо более полезный совет, нежели «Просто скажи нет». Тактика запугивания не работает: если вы пережили свой первый косяк, вы заподозрите, что и все остальные страшилки, которыми вас пугали – такая же фигня.

Гидра – не первый сайт подобного рода. RAMP, или Russian Anonymous Marketplace, увидел на рынке нишу, занятую продажными полицейскими и гопниками в спортивных костюмах. Это вам не уличные барыги. RAMP брал пример с нелегальной торговой площадки Silk Road, но не декларировал либертарианских взглядов, о которых заявлял владелец «Шелкового пути» Ужасный Пират Робертс. Возможно, из-за того что админы не привлекали к себе лишнего внимания, им удалось дольше продержаться: RAMP просуществовал целых пять лет и был закрыт только в 2017-м. Эту заслугу присвоило себе Министерство внутренних дел, но на самом деле полицейские просто с шумом и помпой арестовали несколько оптовых закупщиков и этим ограничились. Настоящей причиной стала банальная война за территорию – только вместо того чтобы поставить админов RAMP к стенке и расстрелять из пулеметов, хакеры Гидры обвалили их сервера серией DDoS-атак. Раньше для защиты бизнеса нужно было нанимать головорезов с каменными лицами и страшными татухами; теперь это делает хакер, живущий с мамой. И, поскольку поле битвы осталось за Гидрой, московские метамфетаминщики и питерские планокуры переместились на эту платформу.

На Западе товар с черного рынка доставляют прямо на дом, но в России все немного иначе. Здесь сложно анонимно отправить посылку, поэтому дилеры сообщают вам место закладки где-нибудь в лесу, и вы отправляетесь на поиски клада. Оплатив заказ, вы получаете точные GPS-координаты и инструкции, как найти товар: к примеру, войти в парк через северный вход и искать под третьей урной слева. Клад может быть спрятан где угодно – в кустах, за водосточной трубой, между камнями кремлевской стены. Их прячет целая армия закладчиков – обычно это подростки, которых вербуют через социальные сети. Они по очереди забирают партии товаров с мастер-клада где-нибудь в лесу за городом, а оплату получают в биткоинах. В этой цепи поставок никто никого не знает лично.

«Я пошла работать в магазин, где давно уже совершала покупки и администрация меня хорошо знала, – вспоминает Галина. – За один клад платили от трехсот рублей. Зависело от типа наркотика и веса. Дешевле всего оплачивались клады с травой и гашишем (триста-четыреста рублей за грамм). Больше всего платили за кокаин (шестьсот-тысяча рублей за грамм). Я не гналась за количеством кладов и делала их в среднем десять-двадцать в день. Но были случаи, что удавалось за день сделать тридцать-сорок кладов. Я предпочитала делать ставку на надежность и безопасность для себя и покупателя. Первое время я работала обычно с гашишем, экстази и амфетамином. Потом стала работать почти только с мефедроном. И уже под конец карьеры мне начали выдавать кокаин. Товар я получала через мастер-клады. Магазин заготавливал для работников оптовые клады весом от двадцати граммов до полкило где-нибудь в лесу, далеко от Москвы».

Чтобы стать успешным закладчиком, необходимо соблюдать несколько правил. Нельзя делать закладки около школ, кладбищ, полицейских участков и других мест, которые привлекают много внимания. Нельзя вести себя подозрительно. Нельзя, чтобы кто-то увидел, как ты делаешь закладку. Если полицейские заметят, как тинейджер в растаманской шапке что-то закапывает в парке посреди ночи, они тут же сообразят, что к чему. Полицейские в курсе системы кладов, и, если они заподозрят, что кто-то прячет закладку, они тут же обыщут территорию.

«Самое главное в нашем деле – не допускать ошибок на улице, – рассказала Галина. – Малейшая оплошность может привести к катастрофе. Поэтому я считаю, что закладчик должен знать, где и как можно безопасно и быстро делать клады, должен знать, где бывают полицейские патрули, где висят камеры. И никогда во время работы не попадаться на глаза посторонним. А еще обладать стальной жопой. Это когда ты несешь в сумке сто граммов амфетамина, мимо проезжает полицейская машина, и ее экипаж смотрит тебе прямо в душу. У тебя внутри все орет от ужаса, и кажется, что сердце сейчас остановится, но ты делаешь вид, что ничего не происходит, полиции никакой не замечаешь и идешь по своим делам. Увы, такое свойство надо вырабатывать годами. Надо знать хорошо населенный пункт, где работаешь, делать все быстро и четко и не рассказывать никому о своей работе, выработать животное чутье на опасность. Это базовый залог успеха».

Разумеется, Россия не изобрела киберплощадки для продажи наркотиков. Эта история началась еще в 1970-х, в общежитии одного американского колледжа.

Джек и Торин купили наркотики в даркнете – сегменте интернета, куда можно попасть только через специальный браузер, скрывающий ваше местоположение от любопытных властей. TOR – браузер для так называемой луковой маршрутизации – был разработан американскими ВМС в конце 1990-х для незаметного онлайн-шпионажа, но впоследствии был выпущен в свободное обращение, и теперь им пользуется всякий, кто не хочет, чтобы его нашли: активисты, стукачи, педофилы, драгдилеры и выживальщики, готовящиеся к концу света. Этот тип маршрутизации называется луковым, потому что устроен по принципу слоев. Ваш адрес в сети шифруется и транслируется через несколько сетевых узлов, или серверов, по всему миру, так что вы можете сидеть у себя дома в Шропшире, но при попытке отследить ваше реальное местонахождение будет казаться, что вы находитесь в Алжире.

Покупка запрещенных товаров в интернете кажется приметой нашего времени, но на самом деле она существовала всегда, с самого начала существования сети. В 1972 году студенты Массачусетского технологического института использовали ARPANET – прототип интернета, соединявший в одну сеть несколько университетов по всем США, – чтобы купить пакетик травы у студентов из Стэнфорда. Это была первая в истории онлайн-покупка.

Но именно TOR произвел настоящую революцию в этой области в начале 2010-х. В 2011 году некий загадочный тип, называвший себя Ужасным Пиратом Робертсом (очевидно, насмотревшись «Принцессы-невесты»[75]75
  Американский приключенческий фильм 1987 года, снятый режиссером Робом Райнером; одного из персонажей зовут Ужасный Пират Робертс. – Прим. ред.


[Закрыть]), основал торговую площадку под названием Silk Road – «Шелковый путь». Она была названа в честь реального торгового маршрута, с древних времен соединявшего Китай со Средиземноморьем. Вот только товары были совсем другие.

Робертс был убежденным либертарианцем: он хотел создать пространство, в котором покупатели и продавцы смогут мирно вести бизнес вдали от всевидящего ока Большого Брата. И у него получилось. Можно было зайти на «Шелковый путь» через TOR и выбрать из полнейшего каталога любых психотропных веществ, какие могут прийти на ум: Белый китаец, перуанский кокаин, ЛСД, ДМТ, РСР… здесь продавалось все, что душа пожелает, и притом самого высокого качества. Больше не нужно было подвергать себя риску быть избитым и ограбленным подозрительными типами в темной аллее; никаких больше уличных перестрелок за выгодные торговые точки. Худшее, что может здесь случиться, – злобный е-мэйл.

Раньше, если тебя надул непорядочный продавец, обратиться было не к кому. Типа: «Эй ты, кокс, который ты мне продал, был на вкус как сахарная пудра». – «А у тебя, козел, рецепт, что ли, есть?» На «Шелковом пути», если кто-то продает народу раскрошенные витамины, выдавая их за перуанский кокаин, ему придется иметь дело с беспристрастной системой отзывов, как на eBay, так что в итоге на плаву останутся только те, кто не пытается мухлевать с товаром.

Покупку доставят вам прямо на дом. Если вы думали, что всю почту регулярно проверяют с помощью сканеров и собак-ищеек, вы ошибаетесь: каждый день отправляются тысячи, а то и миллионы посылок, так что шансы проскочить весьма велики. А если вас поймают, можно всегда закосить под дурачка: «До чего возмутительно, что кто-то отправил на мой адрес эти наркотики!»

Поскольку банковские переводы, «Вестерн Юнион» и прочие платежные системы всегда оставляют бумажный след, продавцы «Шелкового пути» использовали биткоины – криптовалюту, которые, как и бумажные деньги, не привязаны к конкретным реальным людям. Конечно, можно отследить те биткоины, которые участвовали в сделках с наркотиками, но их можно отмыть через онлайн-«миксеры», в которых грязные биткоины смешиваются с чистыми для запутывания следа. Робертс зарабатывал миллионы на комиссионных со сделок, совершавшихся на его сайте.

Но в 2012 году он заподозрил, что один из его помощников, мормон из штата Юта, действовавший под ником Chronicpain, работал на федералов и сбежал с биткоинами общей стоимостью около $350000. Он попросил другого пользователя сайта, члена доминиканского картеля по имени Ноб, разобраться с предателем.

Он, конечно, не знал, что Ноб на самом деле – агент УБН под прикрытием, участник совместной операции нескольких агентств против «Шелкового пути». Chronicpain действительно работал на федералов и был знаком с Нобом – он же агент Карл Форс – в реальном мире. Эти двое инсценировали убийство предателя и отправили Робертсу фотодоказательства. Пожалуй, Ужасный Пират Робертс зашел слишком далеко: его героическое сопротивление войне против наркотиков закончилось тем, что он заказал настоящее убийство, как настоящий преступник. Впрочем, ни Форс, ни Chronicpain не знали его настоящей личности.

Однако стоило Робертсу совершить одну-единственную глупость – и все посыпалось. Другой федеральный агент, у которого нашлось несколько часов свободного времени на поиски в интернете, выяснил, что Робертс использовал электронный адрес, зарегистрированный на его настоящее имя – [email protected], – на одном форуме, где пытался узнать, как использовать биткоины для торговли на черном рынке. Невероятно! За Россом Ульбрихтом, молодым американским предпринимателем из Сан-Франциско, было установлено наблюдение, и в октябре 2013 года его арестовали. Агенты под прикрытием налетели на него, когда он занимался делами «Шелкового пути» в публичной библиотеке; они успели отнять у него ноутбук прежде, чем он заблокировал его и спрятал ценные файлы с доказательствами.

В мае 2015 года Ульбрихта приговорили к пожизненному заключению без права досрочного освобождения за наркоторговлю, отмывание денег и хакерство, но хотя бы приговора за убийство ему удалось избежать. Пожизненное без права досрочного! Даже для Чарльза Мэнсона периодически устраивали слушания по досрочному освобождению. Судья, вынесший приговор, заявил Ульбрихту, что тот – обычный драгдилер, – но он кто угодно, только не это. Он стал первопроходцем, сделавшим грязный, преступный бизнес более безопасным и честным для всех и каждого.

В истории «Шелкового пути» есть еще один неожиданный поворот. Карл Форс, агент УБН, действовавший под ником Chronicpain, в конце концов был арестован и осужден за отмывание денег, препятствование правосудию и вымогательство. Оказалось, что он стоял за целой серией связанных с «Шелковым путем» афер, включая продажу информации Ульбрихту и кражу $350000, с которой и началась вся эта заваруха. Сейчас он отбывает свой тюремный срок в шесть с половиной лет.

И хотя крупнейший в мире онлайн-магазин наркотиков прикрыли, клиентам не пришлось долго ждать новой возможности добыть себе дозу кайфа в киберпространстве.

Типичного наркомана обычно представляют себе как метамфетаминщика, торчка или укурка. Но за все годы, что я был дилером, ко мне ни разу не приползал убогий оборванец, пытающийся толкнуть мне украшения матери в обмен на очередную дозу своей прелести. Ни единого раза. Вы можете сказать, как и мой куратор по условно-досрочному освобождению, что именно потому, что я не видел, как мой товар разрушает человека, я не осознавал, какой вред приношу обществу. С другой стороны, он на своей работе каждый день сталкивался с худшими представителями этого комьюнити, тогда как я на своей наблюдал гораздо более широкий спектр возможных вариантов. И мой опыт тоже считается, так?

Но в чем-то он был прав. Если я продавал кокс лондонским яппи и гордо считал себя этаким Че Геварой для среднего класса, какое право имел я судить о тяжкой повседневной жизни настоящего аддикта? А ведь проблема именно в этом. Пора было мне отправиться в Восточную Европу и узнать, как обстоят дела в ее столицах.

Пока Америка была занята арестами чернокожих, а Китай расстреливал всякого, кто не почитал Мао Цзэдуна словно Господа Бога, Советский Союз отсиживался на скамье запасных. У нас был свой бич – алкоголизм. Водка была альтернативой, одобренной партией. Власти контролировали винные магазины и удерживали низкие цены – это был один из способов удерживать на плаву недееспособную социалистическую экономику. Благодаря низким ценам народ был постоянно подшофе – звучит весело, если не брать в расчет, что в результате Россия имеет самый высокий в мире уровень алкоголизма и самую низкую в Европе среднюю продолжительность жизни (65 лет для мужчин). Долгое время пиво даже не считалось алкогольным напитком.

Зато наркотики не доставляли никому проблем. Отдельные энтузиасты выращивали мак у себя на дачах, а на просторах Чуйской долины в Казахстане произрастала дикая конопля, но вся эта деятельность носила любительский характер, потому что СССР был полицейским государством. Путем массовых репрессий вполне можно предотвратить распространение наркотиков.

Все изменилось в 1980-х. Солдаты, воевавшие в Афганистане, попробовали там опиум, а от них он распространился и на другие группы населения. После развала СССР, в результате социального, политического и экономического коллапса по стране на волне безнадеги и нищеты прокатилось увлечение наркотиками, появились наркоманы.

Невозможно говорить о современной российской истории, не упомянув период полного беззакония и тотального хаоса, именуемый «лихими девяностыми». Во время турбулентного перехода от коммунизма к рыночной экономике вся страна по уши погрузилась в дерьмо. Россия, которая всего лишь несколько десятилетий назад отправила первого человека в космос, теперь выдавала старушкам хлеб по талонам. На юге бунтовали чеченцы, упертые коммунисты слетели с катушек и пытались захватить власть, по улицам Москвы ездили танки, а рядовые граждане не знали, когда им в следующий раз выплатят зарплату – и выплатят ли ее вообще.

К 2009 году Россия стала крупнейшим потребителем героина на планете[76]76
  По данным экспертов Управления ООН по наркотикам и предупреждению преступности.


[Закрыть].

Осенью 2016 года я переехал в Россию, непостижимым образом устроившись на работу в крупнейшее информагентство RT. Я горжусь той работой, которую мы там проделывали, представляя западным СМИ альтернативную картину происходящего. И хотя я согласен не со всем, что мы печатали, эта работа многому научила меня в плане работы с источниками, журналистики и сотрудничества с другими СМИ.

Жил я в дрянной советской коммуналке с тремя взрослыми, шестью детьми и двумя кошками. Я не особенно любил там находиться и одной морозной ноябрьской ночью оказался в мрачном, застроенном домами советской эпохи районе на юго-восточной окраине Москвы в компании Максима Малышева и Лены Ремневой, аутрич-работников[77]77
  Человек, работающий на уличных мероприятиях, где раздают стерильные шприцы, презервативы и другие материалы, позволяющие снизить вред от употребления наркотиков. – Прим. ред.


[Закрыть] Фонда имени Андрея Рылькова. Этот фонд – одна из немногих благотворительных организаций, помогающих наркопотребителям и ВИЧ-положительным людям в России без осуждения и попыток отправить их на реабилитацию. Каждый вечер Макс и другие волонтеры раздавали в городе информационные листовки и медикаменты – например налоксон (лекарство, которое может спасти жизнь в случае передозировки – настоящее магическое зелье).

На улице было всего минус пять, но казалось, что гораздо холоднее – я мерз даже в моей патриотической ушанке с серпом и молотом. От дыхания в воздухе образовывались облачка пара. Мы стояли у входа в круглосуточную аптеку и выдавали подходившим к нам людям пакетики с «подарками».

«Клевая шапка», – сказал мне один, а потом повернулся и стал рассказывать волонтерам о предстоящем ему суде. Его обвиняли в торговле спидами, а в качестве свидетеля собирались привлечь другого такого же любителя амфетамина. Это обычная практика в делах о наркотиках: полицейские делают стукачами тех, кого удалось поймать за руку, а иногда и подкидывают улики. Часто они таким образом вымогают взятку. В России богатые люди в тюрьму не садятся.

Чем дальше, тем больше людей к нам подходило. Саша в 1990-х кололся героином на детских площадках вместе с другом. Друг потом умер, и теперь Саша употребляет только винт. Абдулла из Дагестана был бомжом, а еще он как-то сидел в немецкой тюрьме. Другие ребята рассказали, что держат дома шиншиллу.

Далеко не все на вид были типичными наркоманами. Один вообще был пухлый, бородатый и жизнерадостный, как Санта под героином. Но большинство выглядели так, что было понятно: у них не все в жизни ладно – то ли по вине героина, то ли просто от нездорового образа жизни. Чем-то они напоминали персонажей фильма «Ночь живых мертвецов».

«Во-первых, когда они впадают в наркозависимость, они начинают думать, что у них нет будущего, – объяснил Макс, в прошлом и сам употреблявший наркотики. – У нас с тобой, например, есть планы на следующие пять лет. Поехать куда-то, заработать денег, выучить новый язык, купить квартиру. Но они о таких вещах не думают. Забота о себе отходит на второй план, потому что у них много других проблем: полиция, где взять денег, как не стать жертвой ограбления. И физическое состояние у них не очень: опиаты и стимуляторы сильно подрывают здоровье».

К нам подошел мужчина – упоротый напрочь, он кашлял и брызгал слюной. Макс отшатнулся. Чувака только что выгнали из реабилитационной клиники – во-первых, он нарушал правила, а во-вторых, у него был туберкулез.

«Ладно, вот наш телефон – позвони, мы тебе поможем, – сказал ему Макс. – Но, ради бога, надень маску!»

Макс осторожничает, потому что он ВИЧ-положительный – любая инфекция, а уж тем более туберкулез, может свести его в могилу. Когда мы вернулись в офис, он рассказал мне свою историю. В конце 1990-х Макс жил в Твери.

«Бухать я никогда не любил, но тут я попробовал траву и так расслабился, что мне очень понравилось, – сказал он. – Я до сих пор вообще не пью. Ну, если только бокал шампанского – но не больше».

Макс с друзьями ходили в цыганский район покурить травы и поугорать над «настоящими» нарками, которые там обретались. Потом его друг поехал учиться в Москву и познакомился с африканцами из Университета имени Патриса Лумумбы, которые барыжили героином. Сначала он эту идею не оценил – ему не нравилось, что героин творит с людьми, – но когда он все-таки попробовал, то понял, что героин дарит ему ощущение «внутреннего покоя». Следующие пятнадцать месяцев Макс плотно сидел на хмуром.

«Все крутилось вокруг этого цыганского района, – продолжил он свой рассказ. – Каждое утро я просыпался, доставал где-нибудь денег – что-то мог украсть, что-то вытянуть обманом – и отправлялся к цыганам. И там проводил весь день».

Каждый поход в цыганский район был похож на квест: раздобыть денег, не попасться ментам. Везло ему не всегда. Как-то раз он пришел, а на районе пусто: нигде ничего не продают, кроме одного дома, возле которого выстроилась огромная очередь. Деньги передавали в окно, а цыгане внутри фасовали товар по пакетикам. Макс встретил друзей и спросил у них, где тут можно вмазаться.

«Пойдем за дом», – предложил один из них.

«Ладно, а у тебя вода есть?»

«Да, и ложки тоже при себе»[78]78
  Героин продается в виде порошка – для того чтобы его вколоть, нужно смешать порошок с водой и нагреть в ложке над огнем.


[Закрыть].

Они зашли за дом, Макс начал варить смесь в ложке и уже приготовил было иглу, когда из-за угла неожиданно подошли двое парней в спортивных костюмах и наставили ему в лицо пушку. Макс решил, что это какие-то местные гопники, решившие его ограбить, и попытался просто отмахнуться от них.

«Я сосредоточился на ложке и сказал ему, чтобы он отвалил, отвел пистолет от своего лица, и он мне такой: „Да какого хрена?“, – а я в ответ: „Иди на хер!“»

Этот обмен любезностями продолжался до тех пор, пока полицейский не вырвал у него из рук ложку и не швырнул ее на землю.

«Это была моя вторая судимость, – посмеялся Макс. – В другой раз меня остановили менты и нашли у меня ложку, немного денег, но не наркотики. Они посадили меня к себе в машину и сказали: „Ну и что нам с тобой делать? Может, отдашь нам деньги и пойдешь восвояси?“ А я им: „Ни фига. Я эти деньги весь день добывал, не отдам“. Они мне: „Да брось, до ночи собираешься с нами кататься?“ В общем, мы ездили весь день, и я их переупрямил. В конце концов они мне сказали: „Да хер с тобой, вали уже“».

Подобно их американским коллегам, российские менты отчитываются об успехах количеством арестов. Чтобы подправить статистику или вытянуть взятку, они подбрасывают улики, а признательные показания добывают с помощью угроз и побоев. Все, что больше семи граммов конопли или полутора граммов героина, считается «значительным размером», и за это можно получить пятнадцать лет – столько же, сколько за убийство. Поговаривают, что некоторые сотрудники полиции обладают сверхъестественными силами, которые позволяют им удвоить или утроить найденное у арестованного количество наркотика, чтобы дожать до заветных цифр (к сожалению, секретом такой суперспособности они ни с кем не делятся). И, хотя по закону они могут обыскивать вас только при свидетелях, по факту это могут оказаться другие грязные копы или просто их приятели. А если вас угораздило быть арестованным не одному, а вместе с друзьями, это уже тянет на организованную преступность. Другими словами, менты могут повязать компанию торчков и заявить, что арестовали чуть ли не Медельинский картель.

Я писал выше, что Америка – страна заключенных, но в России совершенно иной тип полицейского государства, пережиток советской эпохи. Около трети всех зэков в России сидят за наркотики. Проведя несколько лет во чреве чудовища, они выйдут на свободу бесполезными, навсегда выпавшими из трудовой жизни, полностью ассимилировавшимися в тюремную культуру «воров в законе». Неудивительно, что 85 % из них становятся рецидивистами. А благодаря перенаселенности тюрем туберкулез распространяется среди заключенных со скоростью света.

В 1997 году по дороге из университета Макса остановили менты и нашли у него несколько косяков в футляре от аудиокассеты. Его приняли и отправили на анализы к врачу – тот заодно взял тест на ВИЧ, и он оказался положительным.

«Мы тогда не парились по поводу стерильности иголок, – сказал он. – Я решил, ну все, мне осталось жить два-три года. Тогда мы ничего не знали об этой болезни, да и лекарств толком не было. Какое-то время я не мог с этим смириться и никому ничего не рассказывал. Я только мечтал встретить новое тысячелетие и увидеть, каким оно будет».

Однако Макс выжил. Принимая лекарства каждый день, он смог предотвратить развитие СПИДа. Он стал активно участвовать в работе по минимизации вреда, наносимого наркопотребителям, – раздавал бесплатные иглы и периодически ложился на реабилитацию. В конце концов он победил зависимость, когда полиция попыталась надавить на него, чтобы он стучал на приятелей.

«Я решил завязать, во-первых, потому что менты до меня докопались, хотели, чтобы я сдал им одного дилера. Во-вторых, мы брали у таджиков, у которых бывало по десять, по сто граммов. Я знал, что ничем хорошим это не закончится. А потом как-то раз у них было всего пять граммов, и долгое время после этого я больше ни у кого не мог достать. И в-третьих, я влюбился в девчонку, она тоже была наркоманкой, и я подумал, что все может быть иначе, может быть хорошо. Так что все сошлось».

Сегодня Макс работает в Фонде имени Андрея Рылькова и помогает с организацией проекта «Моменты позитива», в рамках которого они выдают клиентам фотоаппараты и просят делать снимки.

«Обычно это что-то совсем простое – кошка или солнечный луч. У проекта две цели. Первая – чтобы наркопотребители сами поняли… когда ты ходишь по этому замкнутому кругу, легко впасть в отчаяние: „Зачем париться? Я все равно ничего не контролирую“. И вторая – устроить выставку и показать людям, что в жизни наркопотребителей есть такие же моменты позитива, как и у всех остальных».

США всегда обвиняют в том, что их война против наркотиков носит расистский характер (и поделом), но в других странах тоже есть неудобные меньшинства, которые нужно держать в узде. В Австралии еще в 1897 году был принят закон о защите аборигенов и ограничении продажи опиума, в котором аборигены были представлены как неспособные принимать самостоятельные решения существа, нуждающиеся в защите от разлагающего влияния цивилизации, что на практике означало: белые «защитники» могут поступать с ними как заблагорассудится. В Европе до Первой мировой войны считалось, что торговлей наркотиками занимаются исключительно евреи. А в 1919 году, задолго до того как Гарри Анслингер начал крестовый поход против марихуаны, представитель Египта в Лиге Наций (предшественнице ООН) заявил, что психиатрические больницы Каира переполнены слетевшими с катушек от конопли лунатиками (в действительности только 2,6 % всех пациентов Аббасидского приюта в Каире в 1920–1921 годы курили траву; зато целых 48 % были алкашами и пьяницами).

Все охотно пинают Америку – до тех пор пока не укажешь им на бревно в их собственном глазу; тогда они отвечают, что не мне их учить – я же ничего не знаю о реальном положении дел. В чем-то они, может, и правы. Так что я купил билеты на самолет и провел собственное исследование: много где побывал и много с кем поговорил. И они могут выкусить.