Текст книги "Мир под кайфом. Вся правда о международном наркобизнесе"

Очень важно создавать для них рабочие места, так что мы открываем свой ресторан. Единственная проблема – наркопотребители могут работать там только с пяти до восьми. Отработать восемь часов для них сложно, но трехчасовая смена им вполне по силам».

Чистый и стильный офис CRESCER, где работают за компьютерами десятки сотрудников, разительно отличается от жалкой комнатушки в Москве, где ютится команда Фонда имени Андрея Рылькова. Но, попивая чай с печеньками в этом уютном месте, много не узнаешь. Америко предложил мне выйти на улицы с одной из его аутрич-команд.

Я обошел здание и запрыгнул в фургон к двум жизнерадостным девушкам по имени Инес и Андреа. Нарядившись в светоотражающие жилеты, они отправились патрулировать обычные места скопления наркоманов, начав с района, расположенного на склоне холма на отшибе. Мы припарковали фургон и пошли пешком через поле, заросшее высокой травой, к покосившейся лачуге. Нам навстречу вышел Антонио – высокий мужчина средних лет с татуировкой креста на руке. Он взял у нас припасы, чтобы потом раздать их друзьям.

«Полиция? Не проблема. Они были здесь дважды, и оба раза искали кого-то конкретного. Нас они не трогают», – сказал он, закуривая сигарету.

Было в этой лачуге что-то романтичное – этакая депрессивная версия шалашей, которые мы все строили в детстве. Сам Антонио не живет здесь постоянно, но, если кому-то нужен ночлег на несколько дней, он всегда разрешает. Он дал мне примерить уморительные клоунские очки, после чего мы с девчонками отправились дальше.

«Выходит, полиция не возражает, что все это происходит в открытую?» – спросил я.

«Нам они не чинят никаких препятствий, но вот нашим клиентам… – ответила Андреа. – Однажды я была в районе по соседству. Там есть заброшенный бассейн, и в здании бассейна обычно собираются наркоманы. Раньше мы ходили туда каждый день, чтобы пообщаться с ними, раздать припасы и все такое.

И вот как-то раз мы пришли, а здание оказалось забаррикадировано. Нас впустили внутрь, так что мы могли видеть, что происходит снаружи, но нас самих было не видно. Но потом около бассейна появились копы, и нам велели заткнуться. И мы сидели там молча, в полной тишине. Полицейские прошли так близко, что могли бы услышать, как я дышу. Вот тогда я на собственной шкуре ощутила, каково им живется», – со смехом сказала она.

В мой последний день в Лиссабоне проходил митинг в поддержку марихуаны. Поскольку риск погибнуть от передозировки при употреблении травки столь же велик, как, например, от нападения минотавра, группа демонстрантов решила выйти на марш за свое право целыми днями курить косяки и смотреть «Рика и Морти».

Субботним вечером я отправился в парк, откуда начиналось шествие. Поначалу толпа была совсем небольшой – меньше сотни человек с плакатами и растяжками, – но по мере движения к нам присоединялось все больше людей. Публика была соответствующая – множество белых парней с дредами, – хотя я заприметил и несколько бизнес-леди в деловых костюмах.

«Легализовать как пиво!» – скандировали они.

Стражи правопорядка все время были поблизости, на самом виду. Сюрреалистическое зрелище толпы растаманов, устроивших шествие с полицейским эскортом, заставило меня задуматься о том, что в России нас бы давно отколотили дубинками и упаковали в автозаки.

«Они могут нас арестовать – но тогда придется арестовать всех, а на это у них просто не хватит ресурсов, – сказал мне один из этих «опустившихся наркоманов». – Именно поэтому мы вышли на митинг: продемонстрировать, что мы можем дуть».

Организованная толпа – это большая сила. Но одно дело – не оказаться в наручниках за то, что выкурил косяк. И совсем другое – легализация, за которую выступали эти демонстранты.

35. За лигалайз!

27 апреля – День Короля. Улицы и каналы Амстердама превращаются в одну сплошную вечеринку: из каждого дома гремит музыка, люди в оранжевых шапках наперебой предлагают мне экстази. Накануне я перегулял и решил проветриться, бродя по набережным знаменитых каналов. Мое внимание привлекло одно здание – кофешоп с необычным название Rusland, то есть «Россия». В нем даже имелась вип-зона для особо взыскательных клиентов – «Путин-лаундж». За все годы своего дилерства я так ни разу и не побывал в Амстердаме – настоящем раю, где можно курить траву и трахать шлюх как ни в чем не бывало. Но я приехал сюда ради дела. Прямо за углом находился музей гашиша, марихуаны и конопли, а еще – квартал красных фонарей, где одна из девочек разрешила мне подзарядить у нее телефон, чтобы вызвать такси. Так вот как выглядит свобода, подумал я.

«Чувак, ты не скрутишь для меня косячок?» – попросил я латиноса, у которого приобрел пять граммов марокканского гашиша.

Знаю, знаю, стыдно быть дилером и не уметь крутить косяки, но вообще-то я курю только за компанию.

Оказалось, что кофешоп «Россия» – старейшее из существующих в Амстердаме заведений подобного рода. Еще в 1970-х голландцы решили, что проще всего отвадить детишек от крэка и героина, если позволить им покупать и употреблять травку в специально отведенных для этого местах. Это решение было основано на глубоко укоренившейся в Голландии традиции поиска компромиссов, и различные партии христианского толка пытались таким образом найти подход к подрастающему электорату. «Россия» стала первым после Mellow Yellow кофешопом, получившим лицензию в 1975 году.

В принципе, это хорошо – можно без помех курить план и не волноваться, что до тебя докопается какой-нибудь чересчур правильный голландский коп, а уж для туристической индустрии это и вовсе стало божьим благословением (и не надо мне говорить, что лично вы бы поехали в Амстердам исключительно ради музея Анны Франк). Но все не так просто: на самом деле марихуана в Нидерландах не легализована, а только декриминализирована, так что все кофешопы закупают товар у довольно сомнительных поставщиков вроде суринамских и марроканских банд, а также у голландских пенозе. Кроме того, местное население не слишком радо полчищам укуренных британцев и французов, наводняющих голландские города и деревеньки в туристический сезон.

Так что вся остальная Европа придерживается другой стратегии. Несколько месяцев спустя я оказался в Барселоне на свадьбе друга.

«Привет, ты, должно быть, Нико», – сказал Хосе, подъехав ко мне на мотоцикле.

Я познакомился с Хосе в WhatsApp несколько дней назад, и он принялся осыпать меня такими грязными шутками, что я сразу понял: он свой чувак. Хосе припарковался, и мы протиснулись сквозь узкую дверь в помещение, где я достал свой паспорт, заполнил анкету, и красотка за стойкой выдала мне карточку. Отныне я был благородным членом Барселонской ассоциации курильщиков марихуаны.

Пройдя по коридору, мы попали в большой холл. Стена была украшена огромным полотном с изображением тропического леса, а в расписании значились ближайшие мероприятия, организованные клубом (в пятницу планировался показ фильма «Назад в будущее»). По стенам были развешены большие ЖК-экраны, компании парней, развалившись на диванах, рубились в шутеры, а в уголке расположилась группа по изучению английского языка. Имелись также бильярдные столы, покерные турниры и – вишенка на торте – красавчики в татуировках, подававшие лучшую шмаль, какую можно достать в Барсе.

А все благодаря одной лазейке в испанском законодательстве. В середине 1990-х прокуренная подсобка известного в Барселоне магазина комиксов под названием Makoki стала площадкой для ожесточенных споров о том, сможет ли Бэтмен победить Росомаху и возможно ли легально курить траву. У одного умника возникла идея: испанская конституция склонна закрывать глаза на то, что происходит за закрытыми дверьми, а свобода собраний дает людям право создавать частные клубы. Поскольку происходящее в этих клубах с юридической точки зрения приравнивается к происходящему в доме, таким образом можно обойти испанские законы и беспрепятственно употреблять коноплю. Участники дебатов направили в правительство официальный запрос о разъяснении и получили достаточно туманный ответ, который позволил им приступить к делу. Так возникла Ассоциация по исследованию каннабиса имени Рамона Сантоса.

На отважных исследователей ополчилась полиция, и поначалу в клубе постоянно проводились рейды. Однако в 1999 году правительство Андалусии постановило, что образовывать такие клубы разрешено, хотя доступ туда должен быть открыт только для ненормальных любителей ганджи, а не для широкой публики. Клубы тут же начали размножаться, как грибы после дождя: если в 2011 году в Каталонии на севере страны их было всего сорок, то в 2016-м – уже более пятисот. Четыреста с лишним из них находятся в Барселоне – это более половины от общего количества по стране. Это закрытые клубы, и попасть в них можно только при посредничестве одного из действующих членов. Такая политика призвана оградить город от орды красноглазых ниндзя, осаждающих Амстердам. Тем не менее на главной улице Барселоны – Рамбле – тусуются десятки промоутеров, предлагающих отвести вас в «кофешоп». Эти спекулянты обходят законы, приводя туристов в закрытые клубы. Они не всегда заслуживают доверия, но, к счастью, контактом Хосе со мной поделился хороший друг.

Публика была в основном молодая и средних лет, с виду довольно обычная – как в любом баре. В холле сидели парни со своими подружками, слушая лаундж-джаз. Благодаря хорошей вентиляции запах марихуаны даже не чувствовался. Все казалось совершенно обычным – как будто так и должно быть.

В 2017 году правительство Каталонии официально легализовало каннабис-клубы, а следовательно, как минимум в Барселоне их деятельность теперь находится в рамках закона. Но помните: как только вы выходите за дверь, начинается совсем другая история. Строго говоря, марихуана не стала легальной, ее просто терпят, пока она остается за закрытыми дверьми. Консерваторы постоянно пытаются закрыть эти клубы, и, хотя выращивать пару кустов конопли дома никто не запрещает, ходить по улицам с тремя кило в кармане лучше не стоит, разве что вы хотите отведать испанской тюремной кухни.

Я докурил мой косяк, положил окурок в пепельницу, попрощался с Хосе и вышел на улицу. После посещения клуба я жутко проголодался.

В течение нескольких десятилетий каннабис либо был полностью вне закона, либо существовал полулегально в таких городах, как Барселона и Амстердам. Постепенно стали разрешать его употребление в медицинских целях – марихуана не только облегчает боли различной этиологии, но и показала высокую эффективность при лечении эпилепсии и рассеянного склероза. В Калифорнии, к примеру, врачи имеют право выписывать медицинскую марихуану буквально при любых недугах. Внезапно развелось огромное количество девятнадцатилетних серферов с дредами, страдающих от хронических болей в спине.

Отсюда, казалось бы, рукой подать до легализации рекреационного употребления – просто ради кайфа. И здесь мы снова должны будем обратиться к опыту США – да-да, той самой страны, что заварила эту кашу. Первым штатом, сделавшим шаг в этом направлении, был дождливый северный Вашингтон. В 2011 году активисты выступили с «Инициативой 502» и потребовали проведения референдума по вопросу легализации марихуаны для всех граждан старше 21 года. К этой кампании присоединился наш старый знакомый, полицейский в отставке Норм Стэмпер.

«Большую часть кампании я проработал в очень враждебно настроенных округах – например, на востоке штата, где много фермеров и других групп с консервативными взглядами, – рассказал Норм. – Я пару раз принимал участие в крупных дебатах, и люди оказались на удивление восприимчивы к аргументам. Каждый раз, когда мне доводится говорить с публикой, я задаю один вопрос: «Случалось ли, что вы ввязывались в драку под воздействием алкоголя?» Лес рук. «А теперь попробуйте вспомнить, бывало ли такое под воздействием марихуаны?» И в ответ – молчание, им и в самом деле нечего на это ответить».

И это правда: от травки еще никто не умирал. Чтобы получить летальную дозу, нужно выкурить около 15000 косяков за двадцать минут[97]97
  Вызов принят!


[Закрыть], но скорее вы раньше вырубитесь и проснетесь через несколько часов с острым желанием срочно что-нибудь сожрать. Научные исследования показали, что алкоголь и табак гораздо более опасны, что многие запрещенные вещества, включая каннабис, экстази и волшебные грибы. В одном отчете, опубликованном в авторитетном медицинском журнале Lancet, приводился рейтинг различных веществ с точки зрения вреда, который они приносят а) обществу и б) тем, кто их употребляет. По обоим критериям алкоголь оставил далеко позади все остальное, включая крэк, героин и кристаллический метамфетамин. Даже если учесть тот факт, что людей, употребляющих алкоголь и табак, гораздо больше, чем наркоманов, придется признать, что наркотики (например травка и экстази) гораздо менее опасны – и точка.

Я могу напиться, сесть в машину, сбить по дороге мамочку с ребенком, потом отколотить жену – и все равно выпить после работы с начальником не возбраняется, а вот предложить коллегам покурить план мало кто решится.

Почему сухой закон продлился всего десять лет, а война против наркотиков идет уже более столетия? Ну что тут скажешь: большинство из нас пробовали алкоголь и знают, что один бокал не заставит нас слететь с катушек. В то же время такие вещества, как марихуана и опиум, долгое время считались уделом низших классов и «недолюдей».

Стэмпер говорит, что каждый день мы все дальше отходим от «косякового безумия». Раньше мы слепо верили во все небылицы, которые рассказывают о марихуане. К примеру, в теорию стартовых наркотиков, гласящую, что стоит только один раз затянуться травкой – и вы неизбежно подсядете на героин и канете в пучине морального разложения, как Пит Доэрти. Химические свойства тетрагидроканнабинола (действующего вещества, содержащегося в конопле) никак не способствуют развитию тяги к другим видам наркотиков. Если бы хоть половина всей травки, что я продал, приводила к кокаиновой зависимости, я бы сейчас отдыхал на Багамах, а не мучил своего редактора дурацкими шуточками. Но по крайней мере я не в тюрьме. То, что большинство людей, нюхающих кокс, еще и курили траву, очень спорный аргумент – это все равно что утверждать, что диснеевский мультик «Мулан» приводит людей к зависимости от японского тентакль-порно. И потом, кто я такой, чтобы осуждать вас за то, куда заведут вас увлечение мультипликацией и восточной культурой в какую-нибудь одинокую ночь.

6 ноября 2012 года «Инициатива 502» была принята большинством в 56 % голосов. В тот же день в Колорадо приняли поправку 64. Кампания, проведенная растаманами из Роки-Маунтин в Колорадо, была еще агрессивнее. Ее идейный вдохновитель Мэйсон Тверт, основатель группы SAFER (Safer Alternative for Enjoyable Recreation, то есть «более безопасная альтернатива для приятного отдыха»), прославился тем, что вызвал мэра Джона Хикенлупера на дуэль в стиле Дикого Запада: Хикенлупер, владевший пивоварней, должен был пить пиво, а Тверт – курить косяки. Проигрывал тот, кто умрет первым. Хикенлупер участвовать в дуэли отказался. Чтобы убедить людей проголосовать за поправку 64, Мэйсон и его сторонники разместили повсюду билборды, с которых красотки в бикини взывали к публике: «Марихуана: никакого похмелья, никакого насилия, никаких углеводов!»

Поправка прошла голосование с результатом в 55 % голосов. Спустя 74 года после того, как местный житель Сэм Колдуэлл получил четыре года тюрьмы по закону о налоге на марихуану, Колорадо стал вторым американским штатом, полностью ее легализовавшим. Даже Хикенлуперу пришлось смириться. «Похоже, сейчас курят все те же, что и раньше», – сказал он в 2014 году, уже став губернатором, признавая, что легализация не привела к увеличению числа наркоманов. Конечно, было несколько случаев, когда дети отравились кексиками, но тут мораль проста: родители, не давайте детям кексики с марихуаной!

Зато случился настоящий прорыв в экономике – я бы назвал это Зеленой лихорадкой: появились тысячи новых рабочих мест, в казну поступили сотни миллионов долларов новых налогов. К 2018 году конопляная индустрия в Колорадо оценивалась более чем в миллиард долларов – с которых было уплачено 200 млн налогов. В Великобритании, где до сих пор действует запрет на марихуану, ее черный рынок оценивается в 2,6 млрд фунтов. Только представьте себе – налоги с них могли бы пойти на ремонт дорог, поддержку больниц или поиски очередного повода развязать войну на Ближнем Востоке.

А потом начался эффект домино. Запущенный процесс было уже не остановить. Один за другим штаты начали отменять запрет на марихуану: Мэн, Аляска, Мичиган, Массачусетс, Орегон, Невада, Вермонт, Вашингтон. 1 января 2018 года Калифорния – оплот либерализма и регион с пятой по величине экономикой в мире – наконец-то разрешила употреблять марихуану независимо от того, болит у вас спина или нет. Вскоре после этого Джордж Гаскон, окружной прокурор Сан-Франциско, заявил, что закрывает тысячи дел, связанных с употреблением каннабиса.

«Мы уже давно потеряли способность отличать реальную опасность от обычных раздражителей, и это стоило нам денег, это разрушило ткань нашего общества, и это не обеспечило нам безопасности, – сказал Гаскон в своем заявлении. – Этот прецедент подчеркивает реальную ценность легализации: она дарит новую надежду тем, чьи жизни были разрушены дорогой, неэффективной и расистской системой».

Теперь люди, чья жизнь была исковеркана самым опасным растением в мире, могут обратиться к судье и снять с себя судимость. Хотя это не вернет им потерянные годы.

21 октября 2015 года отставной наркобарон Рик Росс ехал по автостраде 101 в Северной Калифорнии, и его остановила патрульная машина. В бардачке полицейские нашли сумку, в которой лежало 100 000 долларов наличными. Эта лесистая часть Калифорнии зовется в народе Изумрудным треугольником благодаря многочисленным плантациям марихуаны. По совокупности двух факторов Рика пригласили проехать в офис местного шерифа. Неужели бывший торговец крэком взялся за старое? Отнюдь. Впрочем, он действительно собирался купить траву, но исключительно ради ведения легального бизнеса. В 2015 году марихуана пока не была полностью легализована в Калифорнии, но там уже имелось множество диспенсариев, где предлагали лекарство тем, у кого имелась, как бы это сказать, медицинская необходимость.

«Это было не совсем законно – назовем это серой зоной, – объяснил Росс. – Но они взяли меня исключительно по расовому признаку: я был единственным черным на том шоссе, вот меня и остановили. В те времена, говоря с людьми из „черных“ диспенсариев, мы предупреждали их, что к ним полиция будет приходить в первую очередь. Но, с другой стороны, я вроде как рад, что так получилось, потому что теперь благодаря этому я могу попасть в местную программу социального равенства, которая помогает людям из определенных регионов или имеющим криминальное прошлое получить лицензию на марихуану».

Количество арестов за марихуану упало – но те, кого все-таки арестовывают, имеют кожу не белого цвета.

Кроме того, нельзя забывать, что федеральные законы, которые формально имеют приоритет перед законами отдельных штатов, никто не отменял. Обама, конечно, не был величайшим американским президентом, но он определенно задал тон происходящему: если бы не президент, открыто признавшийся, что курил травку и что у него есть вопросы к системе правосудия, едва ли легализация стала бы возможна. Дональд Трамп, во всех остальных отношениях редкостный кретин, к своей чести, про траву не сказал ни слова и даже уволил единственного члена своей команды, который выступал против, – генпрокурора Джеффа Сешнса. Но до тех пор, пока марихуана не получит признание на федеральном уровне, война не окончена.

«Ну что, всем весело? Подайте голос!» – кричит со сцены МС под одобрительные возгласы счастливой толпы.

16 октября 2018 года. Клуб Mod в центре Торонто. В центре зала с потолка свисает гигантский зеленый куст конопли – как перевернутая новогодняя елка. По мере того как стрелки часов приближаются к двенадцати, группа на сцене ускоряет темп, достигая кульминации ровно в полночь, с потолка в мигающем свете сыплются конфетти, и куст падает вниз. Конец эпохи. Конец запрету на марихуану.

Поскольку курить в помещении нельзя, толпа высыпала на улицу. Полиции никто не боялся: 17 октября Канада стала крупнейшей и самой влиятельной (в политическом отношении) страной в мире, полностью легализовавшей марихуану. Спрос был так велик, что товар размели чуть ли не в первый же день: к 16:20 18 октября в единственном магазине на Ньюфаундленде было уже шаром покати.

Впрочем, Канада была не первым государством, признавшим марихуану на национальном уровне. Пальма первенства в этом деле принадлежит совсем небольшой стране – Уругваю. Его президента Хосе Мухика, известного также как Эль Пепе, нельзя назвать типичным политиком. Он был участником леворадикального партизанского движения, имел шесть пулевых ранений, отдавал 90 % своих доходов на помощь одиноким матерям и малому бизнесу и жил не в президентском дворце, а в крохотной лачуге вместе с трехногой собакой по имени Мануэла. Вероятно, именно поэтому маленькое латиноамериканское государство создало в 2013 году исторический прецедент, узаконив покупку, продажу и курение Марии Хуаны. Все получилось не сразу, но летом 2017 года наконец заработала торговля, хотя и с некоторыми оговорками: реклама запрещена, получить лицензию непросто, а чтобы купить, нужно зарегистрироваться в специальной базе (иначе страну наводнили бы любители дунуть, как это произошло с Амстердамом).

Но Уругвай – всего лишь небольшая страна, зажатая между Бразилией и Аргентиной, которую мало кто отличает от Парагвая. Зато, когда что-то делает Канада, весь мир сразу берет это на заметку. Как и Нидерланды, Канада славится качеством производимого здесь товара – к примеру, выращиваемой в лесах Британской Колумбии коноплей марки BC Bud. Великий белый север, покрытый бескрайними хвойными лесами, как нельзя лучше подходит для выращивания первоклассной травы – и никакого риска, что соседи будут жаловаться на запах. И точно так же, как канадский виски во времена сухого закона, немалая часть этого товара контрабандными путями попадает на юг через национальные парки, раскинувшиеся по обе стороны границы. Канадцы всегда были менее чопорными, чем их южные соседи, – немного травки никогда не повредит, так?

В разных регионах Канады легализация приняла различные формы. К примеру, в провинции Альберта нужно пойти в диспенсарий, а в Онтарио и Новой Шотландии травку можно приобрести только в лицензированном магазине или онлайн. После легализации многие стали жаловаться, что купить марихуану стало труднее, чем раньше. Некоторые представители коренных народов (то есть индейцы) держат собственные магазинчики в обход законов.

Премьер-министр Канады, победитель конкурса красоты среди либералов Джастин Трюдо заявил, что у легализации было две причины. Во-первых, она необходима, чтобы защитить детей. Я сам, конечно, никогда не продавал малолеткам – но, с другой стороны, и паспорт никогда не спрашивал. Как вы себе это представляете?

«Привет, я подозрительный тип, которого ты впервые видишь, и я хотел бы посмотреть твое полное имя и дату рождения, прежде чем мы тут осуществим незаконную сделку».

Конечно, дети в любом случае могут достать бухло, однако, как мы можем узнать из фильма «SuрегПерцы», подросткам обычно приходится прибегать к различным ухищрениям с участием криповатых взрослых, поддельных документов, менструальной крови и прочих приколов.

Вторая причина заключалась в желании вытеснить из этого бизнеса преступников. Кто будет покупать шмаль у мутного типа, который может и ножом пырнуть, если можно пойти в диспенсарий? В Канаде наркотиками приторговывали «Ангелы ада» – банда грозных байкеров из Окленда, Калифорния, рассекавших повсюду на своих «харлеях». Они добрались до самого севера и принялись поглощать местные мотоклубы, превращая их в «филиалы» и взамен позволяя наживаться на своей репутации.

Другой важный игрок на местном наркорынке – мафия. В отличие от американской, канадская мафия по-прежнему живет и здравствует. Семья Риззуто безраздельно властвовала над криминальным сообществом Монреаля в течение сорока лет вплоть до 2004-го, когда ее крестный отец, сицилиец Вито Риззуто, отправился отбывать срок за организацию убийства трех нью-йоркских капо в 1981-м. Этой истории посвящен фильм «Донни Браско». Пока Вито сидел в тюрьме, его клан начал распадаться: сын Ник был убит на улице при свете дня, а отца застрелил снайпер во время семейного обеда. В 2012-м Риззуто вышел на свободу и стал планировать возмездие. По всей Канаде, Мексике и Сицилии прокатилась волна убийств. По иронии судьбы Вито умер своей смертью в 2013 году, но теперь на его территорию претендует калабрийская мафия, так что война до сих пор продолжается.

Есть и еще один человек, который остался недоволен легализацией. Это Блэр Лонгли, председатель канадской партии «Марихуана».

«Это просто иная форма запрета, основанная на тех же представлениях о „косяковом безумии“, – сказал он мне, когда я позвонил ему домой в Монреаль. – Они по-прежнему обращаются с коноплей как с каким-нибудь плутонием. С виду мы достигли какого-то прогресса, но дьявол, как говорится, в деталях. Если взглянуть на ситуацию в целом, особенно в некоторых регионах, марихуана криминализирована еще больше, чем раньше. Это наихудший вариант легализации».

За 45 минут нашего разговора (потом связь прервалась, потому что у меня закончились деньги на балансе) я успел понять, что Блэр – не только ярый сторонник легализации каннабиса, но и радикальный антикапиталист. Он начал свою политическую карьеру в 1980-х в сатирической Партии носорогов, которую возглавлял Корнелий Первый – сварливый четвероногий обитатель зоопарка Гранби в Квебеке. Партия носорогов выступала, в частности, за отмену закона всемирного тяготения и улучшение качества образования путем строительства более высоких школ. Позднее Лонгли перешел в партию «Марихуана», основанную в 2000 году, и уже в 2004-м стал ее председателем. Членов этой партии объединяет только одна общая страсть; в остальном они могут высказывать любые политические взгляды. Им ни разу не досталось места в парламенте, однако они упорно проводят кампании во имя своей великой цели.

С точки зрения Блэра, проведенная в стране легализация – просто показуха, которая никак не повредила местной мафии, зато здорово усложнила жизнь мелким производителям, открыв дорогу международным банкам и крупным корпорациям.

«Все аргументы либерального правительства Трюдо, всё, что они несут об опасности марихуаны для молодежи, о борьбе с организованной преступностью, – полнейшая чушь, и СМИ радостно повторяют за ними эту ложь, – поделился Лонгли. – Никаких принципиальных моментов легализация не изменила. Просто они потеряли контроль над ситуацией, потому что миллионы людей выращивали, продавали и курили травку, – вот и решили таким способом вернуть его себе».

Еще до официального принятия закона в стране существовали сотни мелких нелегальных кофешопов и диспенсариев, которые не очень-то и скрывались. Большинство из них были небольшими семейными предприятиями. Никаких волосатых байкеров и итальянских капо в стиле «Клана Сопрано». Но превратив этих мелких торговцев во всенародное пугало, которое продает наркотики нашим детям, правительство получило отличный повод избавиться от них.

«Правительство – это наивысшая форма организованной преступности, действующая по указке самых опасных гангстеров – международных банкиров. Оно всегда на своем месте. Нечто подобное, стоит только присмотреться, происходит в любой индустрии. Теперь все контролирует небольшая когорта очень богатых людей. Приватизация прибыли для них важнее всего, и ради этого они построили фашистское полицейское государство».

Тирада Лонгли меня слегка озадачила. Разве не любая легализация лучше запрета? Однако на рынок и правда пришли большие корпорации. Всего за несколько месяцев до легализации один из крупнейших канадских производителей марихуаны – Canopy Growth – получил четыре миллиарда долларов инвестиций от Constellation Brands – американского концерна, который владеет пивным брендом Corona. Это сразу вывело компанию на лидирующие позиции на рынке. Конечно, мы всегда знали, что это случится: деньги липнут к деньгам. Но мы не хотим повторять ошибок, которые допустили с алкоголем и табаком. Не один десяток лет крупнейшие табачные компании платили Голливуду за то, чтобы их продукция появлялась на киноэкранах, – так же как Converse заплатил Уиллу Смиту за то, чтобы в фильме «Я, робот» его герой ходил в «винтажных» All Stars, с одной только разницей: кеды не вызывают рак. По мере того как это становилось все более очевидно, табачное лобби отрицало или преуменьшало риски, заявляя, что связь между курением и раком еще окончательно не доказана. В 2015 году курение стало причиной как минимум одной из каждых десяти смертей во всем мире.

И тем не менее то, что судьба самого популярного в мире растения решается политиками на совещаниях, а не карательными отрядами в подворотнях, – это уже шаг вперед.

Примеру Уругвая и Канады последовали и другие страны. Пока я писал эту книгу, употребление марихуаны было легализовано в Мексике, Грузии и ЮАР, хотя на то, чтобы разрешить и продажу, духу у них не хватило.

Многие из аргументов, которые приводятся в пользу марихуаны, распространяются и на другие наркотики. Если некоторые люди будут на вечеринках принимать экстази вместо того, чтобы выпивать, ничего плохого не случится. Не считая того, что они всех вокруг раздражают своей неумолчной и однообразной болтовней, они вполне дружелюбны, и иметь дело с клабберами под экстази гораздо проще, чем с пьяными, – любой вышибала подтвердит. А кроме того, я вообще-то взрослый человек. Какое право имеет кто бы то ни было указывать, что мне делать с моим телом? ИДИТЕ ВЫ К ЧЕРТУ! Если я захочу закинуться таблеткой и провести несколько часов, слушая дерьмовый хаус на репите, потирая руками и выпучив глаза так, будто я вышел из подземелья, – я так и сделаю, фашисты проклятые!

Конечно, этот аргумент вряд ли убедит мамаш-наседок, но есть и другие. Некоторые наркотики и в самом деле могут приносить пользу. К примеру, психоделики вроде ЛСД, волшебных грибов и аяуаски можно успешно применять для лечения алкоголизма и депрессии, потому что они нарушают сложившиеся мыслительные шаблоны и позволяют расширить границы сознания. Помните мой амазонский трип?