Текст книги "Мир под кайфом. Вся правда о международном наркобизнесе"

Эскобар и раньше убивал журналистов, судей и политиков, но это событие стало поворотным моментом, точкой невозврата. Когда федералы собрались арестовать его, Медельинский картель перегнул палку даже по колумбийским меркам, разместив бомбы по всей стране, организовав убийства полицейских и взорвав пассажирский самолет компании Avianca, выполнявший рейс 203 в Кали. На борту находилось 110 невинных гражданских лиц, все они погибли.

Эскобар и его организация устроили такой переполох, что колумбийское правительство вынуждено было пойти на попятный и позволить ему сдаться на своих условиях. Он согласен был сесть в тюрьму, но только в определенную: Ла Катедраль – построенную по его спецзаказу тюрьму класса люкс с баром, джакузи, футбольным полем и гигантским кукольным домиком для его дочери. Вот сколько у него было власти. Он перекупил всех надзирателей и жил там как король, устраивая оргии с наркотиками и проститутками, которыми гордился бы сам Чарли Шин, а затем в один прекрасный день ему нанесли визит его партнеры по бизнесу, братья Галеано. Пабло обвинил их в том, что они его обокрали, убил их и разрезал тела на кусочки.

Разнузданные вечеринки – еще куда ни шло, но с убийствами он зашел слишком далеко. Однако, когда власти попытались перевести Эскобара в другую тюрьму, он просто сбежал, после чего началась масштабная охота. Пабло перебирался из одного тайного укрытия в другое и совершал деловые звонки с громоздкого сотового телефона, сидя на заднем сиденье движущегося автомобиля. Федералы вели прослушку с помощью высокотехнологичного оборудования, установленного на самолетах-разведчиках, которые постоянно кружили над Медельином. Наконец в 1993 году им удалось определить его местонахождение во время звонка сыну, и в ходе последовавшей перестрелки самый одиозный наркобарон всея земли был убит.

«Колумбийскому правительству не нравится, что мы проводим эти экскурсии, они называют их наркотурами, – рассказал гид, когда мы, пятеро туристов-гринго, забирались в его фургон, – но это часть истории».

И он прав. Колумбийцев из прослойки среднего класса страшно злит, что их страна ассоциируется с наркотиками и насилием, но сегодняшний Медельин – поле битвы исторических воспоминаний. Здание «Монако», в которое враги Пабло заложили бомбу, оглушившую его дочь, уже снесли, но, когда я был в Медельине, оно было сплошь обклеено плакатами, посвященными мужественным судьям, политикам и юристам, противостоявшим Эль Патрону. Он был самым жутким преступником, террористом и убийцей, какого знала Колумбия, но для многих он был еще и героем – он строил школы, церкви, футбольные стадионы и даже целый квартал домов для бедняков.

В наши дни гиды делают деньги на скандальной славе наркобарона. Можно сыграть в пейнтбол в старом особняке Пабло на берегу потрясающей красоты искусственного озера в Гуатапе, а на нашей экскурсии мы познакомились с братом сеньора Эскобара, Роберто.

Водитель подъехал к дому Роберто, и мы зашли внутрь осмотреться. Стены были изрешечены пулями: несколько лет назад в поисках Роберто, который вышел из тюрьмы в 2003 году, здесь объявились какие-то бандиты – видимо, хотели похитить его и заставить вывести к одному из тайных хранилищ Эскобара. До сих пор по всей Колумбии находят оставленные им клады. Когда на место прибыла полиция, началась перестрелка, и двое нападавших были убиты.

Сам Роберто вышел поприветствовать гостей, пожал нам руки и сфотографировался с нами на фоне плаката о его розыске. Он не особенно разговорчив – вероятно, потому что оглох на одно ухо после того, как ему доставили заминированную посылку. Все это навевает грусть: они с Пабло были королями, а теперь единственный оставшийся в живых брат служит развлечением для туристов.

Наша экскурсия завершилась на кладбище над городом, где покоятся останки Пабло Эскобара Гавирии и его семьи, а также телохранителя, остававшегося рядом с ним до самого конца. По сей день многие приходят сюда, чтобы положить цветы либо помочиться на его могилу.

Согласно официальной версии, Пабло был убит в ходе перестрелки с отрядом спецназа, но многие в Медельине в этом сомневаются. Пабло всегда держал под рукой заряженный пистолет – на случай, если его захотят взять живым. Однако в последние годы жизни за Пабло охотилась не только полиция, но и «Лос Пепес» (от исп. «Преследующие Пабло Эскобара») – карательный отряд, состоявший из разгневанных полицейских, линчевателей и врагов Пабло из картеля Кали, который видел свою главную миссию в том, чтобы уничтожить любого, кто так или иначе был связан с Пабло. И по версии одного из лидеров «Лос Пепес», дона Берны, Эскобар пал от пули, выпущенной его братом Родольфо.

Дон Берна, он же Диего Мурильо, был связан с партизанскими отрядами марксистов, пока не начал работать на Медельинский картель в группе братьев Галеано. Марксисты подстрелили его за предательство, наградив пожизненной хромотой. Когда Пабло убил братьев Галеано в своей золотой тюрьме, Берна присоединился к «Лос Пепес», как и еще два бывших сикарио Эскобара – Карлос и Фидель Кастаньо. Неизвестно, действительно ли люди «Лос Пепес» причастны к гибели Эскобара, но они и правда сыграли важную роль в падении кокаинового короля: они выполняли для полиции всю грязную работу, убивая подручных Пабло, и тесно сотрудничали со специальной рабочей группой УБН. Кроме того, Дон Берна и его бойцы стали ключевыми участниками следующей главы колумбийской кокаиновой саги – гражданской войны.

Под тихий шорох дождя по тенту в наступающей темноте я осваивался в моем новом пристанище – постель из листьев была на удивление удобной. Я находился в лагере повстанцев, причем отнюдь не в качестве заложника. Дело было в начале 2019-го, и Революционные вооруженные силы Колумбии (Fuerzas Armadas Revolucionarias de Colombia, или Армия народа) после роспуска стали принимать в своем штабе туристов, превратив его в очередной импровизированный музей. Только представьте: самые махровые партизаны во всей Латинской Америке даже открыли собственный сувенирный магазинчик.

На следующее утро я завтракал на кухне – курица, рис, бананы – и познакомился с Лукасом, бывшим командиром РВСК, тридцать лет своей жизни посвятившим гражданской войне. Лукас – не настоящее его имя. Когда вступаешь в ряды повстанцев, берешь себе новую личность, чтобы никто не мог найти твою семью. А прожив тридцать лет под чужим именем, сложно вернуться к старому.

«Хорошо, Николай Островский, что ты хочешь узнать?» – усмехнулся он.

Николай Островский – советский писатель. Лукас, закаленный коммунист, схватил мой паспорт и пустил его по рукам товарищей, чтобы они посмотрели место моего рождения – Ленинград. К тому же я надел футболку с надписью «СССР», показывая, что я из своих.

Сам Лукас родился в Синселехо – колумбийском городе недалеко от побережья Карибского моря – и повидал много примеров неравенства между богатыми и бедными. В 1987-м, когда ему было чуть больше двадцати, он примкнул к коммунистам. В то время между РВСК, правительством и другими повстанческими формированиями было перемирие. История «Армии народа» началась в 1964 году, когда притеснения со стороны богатых землевладельцев заставили обедневшее крестьянство взяться за оружие и сформировать коммунистическую повстанческую армию. Позже их городские единомышленники образовали собственную группировку – Движение 19 апреля, М-19.

Но дело революции требует финансовых вливаний, и, поскольку способы фандрайзинга у повстанцев ограничены, они сводили концы с концами с помощью похищений. В 1981 году члены М-19 похитили Марту Очоа, сестру одного из партнеров Эскобара. В ответ на это картель учредил группу под названием Muerte a Secuestradores – «Смерть похитителям». Это был безжалостный карательный отряд, который расправлялся с коммунистами куда эффективнее, чем колумбийская армия: сотни партизан были захвачены или убиты. Девушка, конечно, очень скоро вернулась домой.

После перемирия власти Колумбии позволили РВСК основать собственную партию – «Патриотический союз» – и принимать участие в политической жизни. Но стоило бойцам сложить оружие, головорезы из отряда «Смерть похитителям» оказались тут как тут.

Они охотились за всеми представителями левополитических взглядов – социалистами, коммунистами и членами РВСК. Члены отряда устроили покушения на двух кандидатов в президенты от «Патриотического союза». В общей сложности были убиты около 5000 человек. «Вот поэтому мы вернулись в горы», – заключил Лукас.

Мирный процесс потерпел неудачу. Многие, разочаровавшись, вернулись в вооруженные подразделения РВСК, скрывавшиеся в отдаленных от космополитичной Боготы частях Колумбии, куда не достигала рука закона. Ни дорог, ни электричества, ни налоговых служб, ни-че-го. Партизаны просто растворялись в джунглях среди гор, иногда забредая в деревни, – не то чтобы они угрожали, но их оружие служило для местных жителей убедительным доводом, чтобы снабжать их продуктами.

«Мы меняли место стоянки каждые три дня, – рассказал Октавио, еще один ветеран гражданской войны. – Жечь костры по ночам было нельзя, потому что их легко заметить. В течение дня случались моменты, когда можно было разжечь огонь и приготовить пищу, но это как повезет. И готовить получалось для отдельных небольших групп – не для всего отряда».

«Мы даже спали с оружием, – добавила Сесилия, медсестра (в рядах повстанцев было поровну мужчин и женщин). – У меня на ногах круглосуточно было закреплено три минометных снаряда».

Домом повстанцам служили тенты и палатки, а все их имущество умещалось в рюкзаках. Насекомые доставляли немало хлопот: Октавио показал мне несколько неприятных шрамов на руке – следы укусов ползучих тварей. Но в остальном жизнь их была не так уж плоха. Они регулярно слушали лекции по марксизму и военному делу, у них даже имелись электронные устройства – смартфоны с интернетом и телевизоры, питавшиеся от генераторов. Они могли себе все это позволить потому, что получали доход от самого прибыльного местного бизнеса – наркоторговли.

«Крестьяне в контролируемых нами зонах выращивали и продавали наркобаронам листья коки. Мы брали с них что-то вроде пошлины, но сам товар не трогали», – объяснил Лукас.

Кроме того, они охраняли плантации, устанавливая минные заграждения для защиты от надоедливых солдат. Кокаиновые деньги позволяли им покупать оружие, и благодаря новообретенному богатству их ряды пополнялись новыми участниками. В 1998 году более 1000 бойцов напали на город Миту, убили десятки полицейских и взяли множество заложников. Как и в случае с Эскобаром, колумбийские власти уступили их требованиям и выделили им демилитаризованную зону площадью в 42 000 квадратных километров (то есть размером примерно со Швейцарию) на юге страны. И, как и в случае с Эскобаром, это оказалось ошибкой. РВСК использовали эту территорию для перегруппировки подразделений, содержания заложников и выращивания коки.

Демилитаризованная зона оставалась в их распоряжении с 1998 по 2002 год, когда к власти пришел президент Альваро Урибе. У него были личные счеты с РВСК – его отца в свое время убили партизаны. Кроме того, Урибе помогли американцы. Поскольку наркобизнес – проблема международная, борьба с наркотиками тоже должна быть транснациональной. И в этом отношении США взяли на себя роль всемирной полиции. Согласно плану «Колумбия», Клинтон и Буш направили колумбийским войскам несколько миллиардов долларов, а также вертолеты «Черный ястреб» для борьбы с повстанцами и наркокартелями. В ответ повстанцы начали применять террористические методы: взрывы в ночных клубах, похищения ради выкупа и использование детей в качестве пушечного мяса.

Урибе обрушился на партизан со всей мощью новеньких «Черных ястребов». В то же время его войска тесно сотрудничали с самыми жестокими участниками колумбийского вооруженного конфликта – парамилитариями.

Пабло Эскобар, основав отряд «Смерть похитителям», фактически стал отцом парамилитариев, или полувоенных вооруженных формирований в Колумбии. После его смерти в структуре власти образовался вакуум, который заполнил картель Кали. Его представители были не так кровожадны и гораздо более прагматичны, чем Эскобар, который просто уничтожал всех без разбору. Крупнейшая газета Колумбии поливает его грязью? БАБАХ! Кто на новенького? Кали вели себя более сдержанно: они установили прослушку в посольстве США и на линии связи УБН с информаторами. Они даже сумели сфальсифицировать президентские выборы 1994 года. Но их правление длилось недолго – в 1995 году все лидеры картеля были арестованы.

Однако оставались еще «Лос Пепес»! У наркобаронов и богатых землевладельцев уже давно имелись собственные вооруженные отряды, и в 1997 году братья Кастаньо составили из них так называемые Объединенные силы самообороны Колумбии (Autodefensas Unidas de Colombia, AUC). Это полувоенное формирование было даже хуже, чем партизаны: оно вырезало целые деревни бензопилами и мачете, присваивая земли убитых крестьян.

Со временем братья воссоединились со своим старым другом, доном Берной, который руководил остатками Медельинского картеля под сенью нового преступного синдиката – наркокартеля Энвигадо. Неизвестно, когда этот делец сменил политические взгляды на ультраправые, но, очевидно, союз с армией орудующих бензопилами сумасшедших имел и свои плюсы.

Вагончик фуникулера покачнулся, когда я в него садился. В таких устройствах я никогда не чувствую себя в безопасности. Под нами здания из красного кирпича громоздились одно на другое, как террасы рисовых плантаций на склоне холма. Мы находились в Коммуне 13 – в прошлом одном из самых опасных районов Медельина, где вербовали подростков, которые затем становились сикарио. Система канатных дорог была построена для того, чтобы помочь местным жителям пересекать «невидимые линии» – неофициальные границы территорий, контролируемых бандами и парамилитариями.

Я оказался там по вполне невинному поводу – экскурсия для осмотра граффити. Выйдя из кабинки, мы сразу увидели впечатляющую галерею стрит-арта. Мне особенно приглянулась одна картина: трое слонов со слезами на глазах размахивают белыми флагами. Она посвящена первой операции по зачистке трущоб. В начале 2000-х этот баррио контролировали РВСК и еще одна партизанская группировка поменьше – Армия национального освобождения (ELN). Население квартала состояло главным образом из местных, а также из афроколумбийцев, которые бежали от гражданской войны, но даже здесь не нашли спокойной жизни. В мае 2002 года правительство начало массированную атаку на этот район, задействовав огнестрельное оружие и артиллерию. Посреди этого фейерверка одна храбрая женщина выбежала из дома, размахивая белой простыней и умоляя отвезти ее детей в больницу. За ней последовали ее соседи, и вскоре жители всего района высыпали на улицу с белыми флагами. Бой прекратился. Слоны служат вечным напоминанием о том дне.

Но худшее было впереди. Приближаясь к вершине холма, мы наслаждались панорамным видом на город. Моя проводница указала мне на мусорную свалку вдалеке – Ла Эскомбрера. По ее словам, там похоронены останки сотен людей – жертв операции «Орион». Несколько месяцев спустя после первой зачистки в квартал вернулись солдаты в сопровождении наемников дона Берны. По документам операция унесла чуть больше десятка жизней, но на самом деле вооруженные бойцы ходили от двери к двери, расстреливая «подозреваемых в терроризме», и сотни гражданских до сих пор числятся пропавшими без вести. Эксгумации в Ла Эскомбрера продолжаются до сих пор, и порой в общих могилах находят по триста тел.

Зачем преступным авторитетам сотрудничать с армией в деле уничтожения повстанцев? Все дело в том, что Коммуна 13 расположена совсем рядом с шоссе Сан-Хуан, которое ведет от Медельина на север, к побережью Карибского моря. Тот, кто контролирует шоссе, контролирует весь входящий и исходящий наркотрафик в Медельине, а следовательно, практически во всей Колумбии.

Листая эти страницы, вы вправе подумать, что я – заносчивый, упертый сукин сын, написавший этот 464-страничный трактат просто от нежелания признать свою неправоту. Но на самом деле я виноват. Виноват перед родителями за все, через что им пришлось пройти. Виноват перед друзьями за то, что оттолкнул их от себя. Виноват перед покупателями за то, что их обвешивал. Виноват перед редактором за то, что ему пришлось все это прочесть. И даже перед Колумбией я виноват.

И на моих руках есть кровь. Уступая просьбам клиентов, желавших белого порошка, я, пусть и косвенно, внес свой вклад в пытки, убийства, исчезновения, похищения и вынужденное переселение целых миллионов людей. В колумбийском кокаиновом кошмаре погибло более 260 000 человек, и еще больше вынуждены были покинуть свои дома.

Но давайте будем честны: наркотики – не единственное зло в этом мире. Конго – крупнейший в мире поставщик колтана – минерала, из которого изготавливаются ключевые компоненты ноутбуков, мобильных телефонов и других электронных устройств. С конца 1990-х по начало 2000-х в этой стране разыгрывалась одна из самых кровавых войн со времен Второй мировой – иногда ее даже называют Великой африканской войной. В ней участвовало множество соседних стран, и в межплеменных боях погибло более пяти миллионов человек. По сей день в шахтах, контролируемых повстанцами, военачальниками и продажными чиновниками, используется детский труд. В дополнение ко всем несчастьям, обрушившимся на людей, на грани вымирания оказались горные гориллы, поскольку горнодобывающая промышленность разрушает их естественный ареал обитания и шахтеры отстреливают их ради вкусного мяса.

Другими словами, снюхав дорожку, вы прикладываете руку к смертям и разрухе в Колумбии, а пользуясь мобильным телефоном – оказываетесь причастны к геноциду в Африке. Внес ли я свой вклад в причиненный Колумбии ущерб? Безусловно, но это ничто по сравнению с тем, какую роль сыграла система, которая это допустила – и допускает до сих пор.

Как и добыча колтана в Конго, производство кокаина наносит огромный ущерб окружающей среде. Ради плантаций коки вырубались целые гектары тропических лесов, а химические отходы производства сбрасывались прямо в почву (вполне логично предположить, что люди, занимающиеся изготовлением кокаина, не особенно беспокоятся об углеродном следе, который они оставляют на планете). Добавим к этому военные вертолеты, распылявшие над плантациями коки глифосат – токсичный гербицид, который не только уничтожает кусты коки, но и загрязняет водные источники, подрывает всю экосистему, вызывает рак у людей и вредит культурным растениям – таким как бананы и кукуруза, от урожаев которых зависит благополучие простых фермеров.

Уничтожение одной плантации приводит, разумеется, лишь к появлению новой в глубине андских джунглей. К 2017 году производство кокаина в Колумбии достигло небывалых объемов. Чем больше земель приводили в негодность гербициды, тем более хитроумные техники придумывали плантаторы, чтобы извлекать больше наркотика из каждого листа. США оказывали на колумбийские власти давление, угрожая санкциями за неисполнение своей части договора. Результатом стала настоящая резня. 5 октября группа фермеров, вышедших в городе Тумако на побережье Тихого океана на мирный протест против уничтожения их посадок, подверглась жестокому нападению. Первоначально ответственность за это подлое нападение возложили на РВСК, но видеосъемки в социальных сетях позволили быстро установить истину: огонь по группе невооруженных фермеров открыли представители спецслужб. Погибло не менее семи человек.

Вернувшись в лагерь РВСК, я улучил спокойный момент, чтобы осмотреться. Климат в этой местности был не такой, как в других частях Колумбии, – более сухой и пыльный, как в африканской саванне. Со всех сторон нас окружали окутанные дымкой вершины гор Сьерра-де-Периха.

23 июня 2016 года колумбийское правительство и крупнейшая в стране повстанческая группировка подписали историческое соглашение о прекращении огня, положившее конец (по крайней мере на бумаге) пяти с лишним десяткам лет гражданской войны, которая унесла сотни тысяч жизней и заставила миллионы людей пуститься в скитания. «Страшная ночь закончилась», – заявил президент Хуан Мануэль Сантос, утирая слезу, когда он и лидер повстанцев Тимошенко[65]65
  Тимошенко (или Тимоченко) – прозвище лидера РВСК Родриго Лондоньо Эчеверри, также известного как Тимолеон Хименес. По данным колумбийских СМИ, псевдоним взят от фамилии советского маршала Семена Тимошенко. – Прим. ред.


[Закрыть], оба одетые в белое, подписывали в прибрежном городе Картахена исторический документ ручкой, изготовленной из гильзы от пули. Год спустя Лукас, Сесилия и Октавия сдали оружие.

«У нас вот тут поставили большой контейнер, и мы кидали наши пушки в него, – рассказала Сесилия, указав на клочок земли в дальнем конце лагеря. – Он был для оружия, и еще был один для боеприпасов. 150 человек сбросили туда все, что у них было, и потом контейнеры забрали представители ООН. Они расплавили ружья и отлили из них памятники на Кубе, в Колумбии и Штатах».

Закаленным в боях партизанам пришлось привыкать к жизни, в которой не приходилось спать в джунглях в окружении животных, птиц и деревьев, скрываясь от «Черных ястребов». Они не перестали быть коммунистами, но свою войну продолжают в политической плоскости. Прожив большую часть жизни в джунглях, Лукас, которому теперь 55 лет, готовится впервые стать отцом – вскоре у него родится дочка.

«У нас сейчас десять представителей в Конгрессе, – рассказал он, и я дал ему пять. – Теперь мы хотим жить мирно, наслаждаться социальной справедливостью, равенством и уважением прав человека».

Но это не так-то просто. Медельин стал теперь гораздо безопаснее, чем во времена Эскобара, когда здесь каждый день взрывались машины и случались перестрелки. Отчасти это результат развития инфраструктуры и общественного устройства, но во многом это стало возможным благодаря тому, что дон Берна велел прекратить убийства. Власть мафии остается незыблемой.

В 2003 году Берна стал первым военачальником, распустившим свое вооруженное формирование по соглашению с правительством. Пять лет спустя, когда на свет божий выплыли связи между некоторыми политиками и парамилитариями, правительство его предало и отправило в американскую тюрьму. Остатки полувоенных вооруженных отрядов были расформированы в 2006-м, но, поскольку большинство бойцов не обладали никакими другими навыками, востребованными на рынке труда, многие переквалифицировались в гангстеров. После выдачи дона Берны статистика убийств снова начала потихоньку расти, когда картель Энвигадо стал отвечать на агрессивные поползновения парамилитариев из клана Усага.

Но это не все. Повстанцы из демобилизованного лагеря сложили оружие и вступили в мирный процесс, от которого правительство в итоге отказалось, не предоставив им никаких гарантий по поводу их безопасности и перспектив на будущее. Всего через несколько месяцев после моего визита я услышал, что какой-то отморозок напал на двух резидентов лагеря, молодую пару, и убил их ребенка. Всего семи месяцев от роду.

И такое случается по всей Колумбии. С момента подписания мирного договора сотни активистов и общественных деятелей, главным образом из коренного и афро-колумбийского населения, а помимо них и бывшие члены повстанческих группировок, были убиты наемниками наркокартелей и землевладельцев в отместку за кровавые налеты 1980-х. А диссидентские фракции РВСК, отказавшиеся признать перемирие, до сих пор бродят в лесах, охраняя плантации коки.

«Нам нужны такие, как ты, – чтобы рассказать всему миру, что здесь происходит, – сказал Лукас. – Мы на сто процентов выполнили нашу часть сделки, но правительство на свою часть махнуло рукой, поэтому наши товарищи до сих пор сражаются. Но мы очень надеемся на мир, так что мы подождем».

Недавно плантации коки в Колумбии начали скупать иностранцы. Они принадлежат к народу, сыгравшему самую важную роль в наркоторговле в Западном полушарии. Когда-то давным-давно мексиканцы были у колумбийцев на побегушках и возили для них товар через границу. Теперь все изменилось.