Текст книги "Мир под кайфом. Вся правда о международном наркобизнесе"

14. Сицилийская связь

Сицилия – футбольный мяч, который пинает итальянский сапог, пустынный, иссушенный солнцем остров, усеянный каменистыми холмами и крестьянскими деревушками. Столица острова – Палермо – расположена на северном побережье в окружении гор, возвышающихся по обеим сторонам дороги из аэропорта.

Субботним вечером, когда я сел в автобус от аэропорта до Палермо, весь склон горы пылал, словно там разверзся ад. Что за хрень? Ничего подобного я в своей жизни не видел. Позже я узнал, что дело тут было не только в сезоне пожаров, но и в том, что недовольные своей зарплатой пожарные специально устраивали поджоги, чтобы подзаработать на сверхурочных.

На следующий день у меня была назначена встреча с Эдуардо Дзаффуто, сооснователем движения Addiopizzo (Пока, пиццо). Ему было за сорок, но выглядел он гораздо моложе своих лет – должно быть, средиземноморская диета и правда полезна. В 2004 году Эдуардо и его друзья решили открыть бар. Когда они сели составлять подробный финансовый план, они поняли, что упустили из виду ключевую статью расходов – пиццо, вознаграждение за «крышевание» бизнеса.

«28 июня мы расклеили по всему городу листовки, гласящие: „Народ, который платит пиццо, – это народ, лишенный достоинства“, – рассказал мне Эдуардо. – Люди испугались последствий, многие начали срывать листовки. Но нам не нужен был один-единственный герой, которого могли убить. Когда что-то делают сразу много людей, это гораздо действеннее».

В наши дни владельцы многих магазинчиков с гордостью размещают у себя листовки с информацией о том, что они не платят пиццо, – а те, кто когда-то начал эту борьбу, увековечены в виде памятников, названий скверов и портретов на стенах домов. В одной из витрин на площади Кватро Rанти в старой части Палермо даже висит плакат (на пяти языках): «Если у вас возникло желание зайти и попросить денег для заключенных, или их семей, или чтобы заплатить адвокатам и тому подобное… идите на хер! #mafiashit».

«Это знак, что ситуация улучшается, – заметил Эдуардо. – Тридцать лет назад никто даже не осмеливался вслух произнести слово „мафия“».

Поскольку сами представители мафии, как правило, не слишком охотно идут на контакт, Эдуардо и его товарищи-активисты вызвались быть моими гидами. На Сицилии многое изменилось с начала 1990-х, когда мафиозные кланы вели войну с самой Италией и по всей стране взрывались бомбы. Но чтобы понять, как до такого дошло, нужно вернуться на сто с лишним лет назад – задолго до того, как Сицилия стала эпицентром мировой торговли героином.

Вдалеке от каналов Венеции и сверхмодных бутиков Милана находится земля, которую, не будь она частью Италии, можно было бы назвать недееспособным государством. Север и юг Италии – как будто две разные страны. Север богатый и процветающий, юг – нищий и убогий, там даже по-итальянски толком не говорят (поди разбери, что тебе пытаются втолковать на диалекте какой-нибудь Сардинии).

До середины XIX века эти области и в самом деле были двумя разными странами: на юге существовало Королевство обеих Сицилий, управляемое династией Бурбонов с престолом в Неаполе. Но в 1860-м авантюрист по имени Джузеппе Гарибальди во главе тысячи единомышленников, называвших себя Красными рубашками, высадился на Сицилии, а после проложил себе путь дальше на север. Страна была объединена, но после развала феодальной системы, которую поддерживали Бурбоны, юг погрузился в пучину хаоса. Бандиты и разбойники разгуливали по деревням. На Сицилии богатые землевладельцы нанимали личные армии, наемников, которые собирали урожай в знаменитых сицилийских цитрусовых садах. Эти алчные помещики со своими головорезами имели столько власти, что фактически сформировали параллельное правительство: может, законы принимались и в Риме, но ни у кого не было иллюзий относительно того, кто реально правит на острове. На Сицилии имелось и специальное слово для этой альтернативной власти. Ее называли мафией.

Муссолини, придя к власти, вознамерился положить этому конец. В 1922 году дуче повел своих чернорубашечников на Рим под девизом «Все в государстве, ничего против государства, ничего вне государства». Ни один настоящий фашист не потерпит, чтобы кто-то подрывал его власть и авторитет; он не позволит сбить себя с толку таким досадным мелочам, как «надлежащая правовая процедура» и «права человека». На юге Италии людей тысячами арестовывали и бросали за решетку по подозрению в принадлежности к мафии.

Но коза ностра слишком глубоко укоренилась на Сицилии, чтобы сдвинуться с места. Землевладельцы заявили, что они сами, добропорядочные фашисты, были невинными жертвами бандитов. А в 1943-м, когда на Сицилию высадились союзники, главари мафии в слезах бросились к американцам, заявляя, что их товарищи в тюрьмах стали несчастными жертвами фашизма, и американцы, которым недосуг было разбираться, просто выпустили всех «политзаключенных» на свободу.

Позднее, когда каждый полицейский от Марселя до Манхэттена работал над тем, чтобы ликвидировать Французскую связь, героиновый бизнес перешел в руки Тано Бадаламенти, босса из приморского городка Чинизи. Тано привез из Марселя корсиканских химиков, чтобы те обучили процессу его людей, и даже использовал свои связи, чтобы новый аэропорт Палермо построили поближе к его героиновой лаборатории. Отсюда товар переправляли в Штаты, спрятав в коробках с моцареллой, а там распространяли через сеть подконтрольных американской мафии пиццерий. Так Французская связь превратилась в Сицилийскую.

Теперь, когда коза ностра процветала, встал вопрос: что делать с деньгами?

Еще со времен Аль Капоне гангстеры не любили, чтобы любопытные следователи совали нос в их бухгалтерские книги. Допустим, вы подняли двадцать штук на продаже сдобренного опиумом меда Винни-Пуху. Поздравляю, но теперь к вам присматриваются федералы. Поэтому вы основываете какой-то показной бизнес, где клиенты обычно платят наличными – к примеру, стриптиз-клуб, – и проводите все свои грязные деньги через бар, так что в конце концов оказывается (по крайней мере на бумаге), что ваш бизнес приносит хороший и стабильный доход. Или вы разрабатываете сложную схему перемещения денег по кругу, в которой сам черт ногу сломит, а любой бухгалтер заработает аневризму сосудов головного мозга. Так работает отмывание денег. И в этом деле, как и в любом другом, не помешает небольшое божественное вмешательство.

Роберто Кальви был председателем правления банка «Амброзиано» и за свои тесные связи с Ватиканом гордо носил титул «банкира Господа Бога». Его банк использовали для самых разных сомнительных транзакций – от отмывания наркодолларов мафиози до финансирования антикоммунистических партизанских отрядов в Центральной Америке. А еще Кальви был масоном – членом тайной ложи Propaganda Due (П-2), в которую входили верховные судьи, генералы, высшие полицейские чины и политики, в том числе Сильвио Берлускони.

Но что-то, видимо, пошло не так, поскольку в 1981 голу Кальви арестовали за нелегальные транзакции на офшорные счета. В 1982-м, выйдя под залог, Кальви бежал в Лондон по поддельному паспорту, где его обнаружили повешенным под мостом Блэкфрайерс. Карманы у него были набиты камнями и наличностью на многие тысячи фунтов. Банк «Амброзиано» вскоре обанкротился, когда выяснилось, что с его счетов бесследно исчезло более миллиарда долларов. Убийство Кальви остается нераскрытым по сей день. Согласно одним теориям, он слишком пожадничал и пытался сбежать с деньгами мафии, согласно другим – слишком много знал о грязных тайнах Ватикана. Хотя одно не исключает другого.

Тано Бадаламенти хотел построить аэропорт на мысу Пунта-Райзи, у подножия скалистой горы, в тридцати километрах к западу от Палермо. Но, чтобы обустроить взлетно-посадочные полосы в нужном месте, требовалось согнать с земли сколько-то крестьян. Крестьяне упорствовали, но были побеждены. Любопытно, что среди протестующих оказался Пеппино Импастато – сын одного из ближайших соратников дона Тано.

Пеппино вырос среди мафии. Его дядя, Чезаре Мандзелла, был крупным боссом, а отец, Луиджи, возглавлял небольшой клан. Семья жила в сельской местности недалеко от городка Чинизи, так что Пеппино и его младший брат были очень далеки от суровых реалий семейного бизнеса.

«Это было самое счастливое, самое прекрасное время в нашей жизни», – рассказал мне брат Пеппино, Джованни, когда я оказался в гостях в его старом доме. Джованни – потрепанный жизнью мужчина средних лет, но у него всегда найдется время поучить жизни юнца вроде меня. Его старый дом превратился в настоящий музей борьбы против мафии. Стены увешаны фотографиями и рисунками Пеппино и его матери. «В детстве ты не понимаешь, откуда у твоей семьи взялся такой большой дом. Все это воспринимается как должное».

Но жизнь всегда найдет способ отвесить оплеуху – в 1963 году машину их дяди-наркодилера подорвали. Пятнадцатилетний Пеппино, ставший свидетелем этой сцены и видевший, как любимого дядюшку разорвало на мелкие кусочки, заявил: «Если это мафия, то я буду бороться против нее до конца моих дней».

«Ему стали интересны любые общественные движения – Вудсток, митинги в поддержку мира, протесты 1968-го, – продолжал свой рассказ Джованни. – Он сделал свой политический выбор, стал коммунистом и марксистом. Он видел в коммунизме путь к освобождению народа, но при этом критиковал его как систему угнетения. Он был против голода, ядерного оружия, глобализации и американского империализма. Он любил нашу землю и хотел защитить ее. Кроме того, он был феминистом и поддерживал борьбу за права женщин».

Пеппино все больше вовлекался в протестную деятельность. Он руководил акциями крестьян, когда на их земле началось строительство новой взлетно-посадочной полосы. Он издавал социалистическую газету, на страницах которой называл мафию «кучей дерьма» – и это в то время, когда все боялись даже произнести слово «мафия». Когда газету закрыли, Пеппино со своими товарищами основал собственную радиостанцию – «Радио Аут». К тому моменту отец-мафиози уже выгнал его из дома, но Пеппино было все равно. В своих радиопередачах он с равным усердием нападал на политиков и мафиози. Мишенями для его колких острот стали в числе прочих мэр Чинизи, Джеро Ди Стефано, которого он называл Джеронимо, и сам «отец» – Тано Бадаламенти, которого он окрестил Сидящим Тано, главой Мафиополиса – в качестве аллюзии на известного индейского вождя по имени Сидящий Бык.

Пеппино вел очень опасную игру. Его отец был близким другом Тано Бадаламенти – возможно, именно поэтому ему так долго сходили с рук его проделки. Несмотря на разногласия между ними, Луиджи всеми силами старался защитить сына. Но в 1977 году его сбила машина, и Пеппино остался сам по себе.

В ночь на 9 мая 1978 года удача изменила ему. Банда головорезов пришла за ним на его радиостанцию и увезла на ферму совсем рядом с аэропортом, против строительства которого он так отчаянно боролся. Там его избили до полусмерти, а потом обвязали тело взрывчаткой и положили на железнодорожные пути.

«Не знаю, был ли он в сознании, когда они положили его на рельсы и прикрепили динамит к его груди, – говорит Джованни. – Они хотели показать, что он террорист, но террористы всегда действуют при свете дня».

Незадолго до этого Красные бригады похитили бывшего премьер-министра Италии Альдо Моро, застрелив всех пятерых его телохранителей. Тела Пеппино и Моро были найдены в один день. Полиция долгое время игнорировала все зацепки, считая, что Пеппино тоже был леворадикальным террористом, погибшим при попытке подрыва. Только благодаря Джованни и их несчастной матери Фелиции удалось в конце концов выяснить правду.

«Мы сами стали собирать улики – не обращая внимания на следствие. В одной конюшне мы нашли булыжники, покрытые кровью. Когда собираешься взорвать железную дорогу, вряд ли будешь перед этим избивать себя камнями».

В 2001 году Тано Бадаламенти, уже отбывающий тюремный срок в США за незаконный оборот наркотиков, получил пожизненный приговор за убийство Пеппино Импастато.

Джованни встал, чтобы пожать мне руку. Мое внимание привлекла старая черно-белая фотография на стене. На ней была изображена группа мужчин в черных костюмах, идущих на деревенский праздник. Один из них вел за руку маленького мальчика: это были Пеппино и его отец. А в центре, похожий на мистера Белого из «Бешеных псов», шел сам Тано Бадаламенти, ведущий за руку сына Вито. Когда мы выходили из дома, то заметили дорожку из гравированных плит, ведущую к дому Тано, ныне сельской библиотеке. Пеппино Импастато и мафиози, заказавший его убийство, жили всего в сотне шагов друг от друга.

Впрочем, в 1978 году у дона Тано имелись более серьезные поводы для беспокойства, чем мальчишка, поливающий его грязью в радиоэфире. С 1978 по 1983 года семья Корлеоне (настоящая, а не та, которую возглавлял Аль Пачино) развязала против Тано и других боссов из Палермо кровопролитную войну за контроль над высокодоходным героиновым рэкетом.

15. Корлеоне

Нашим следующим пунктом назначения был Корлеоне – тот самый городок, у которого Марлон Брандо в «Крестном отце» позаимствовал свою фамилию. Даже в Италии название этого городка, расположенного в холмистой местности к югу от Палермо, прочно ассоциируется с мафией. Эдуардо оказался, как и я, большим любителем кино, и мы провели время в дороге, обсуждая спагетти-вестерны.

Среди моих любимых фильмов – и «Крестный отец», и «Крестный отец 2». Они переносят вас в другую эпоху: это виртуозно снятое повествование о судьбе иммигрантов в Америке прежних дней. И это не просто эпичная сага с обильными вкраплениями животной жестокости; это еще и источник представления о мафии у каждого из нас. Мы воображаем людей, заискивающих перед пожилыми сицилийцами с низкими голосами и оливковой кожей, говорящими по-итальянски в день свадьбы дочери, поглощающими спагетти и заказывающими убийство в день крещения племянника. Но так ли оно было на самом деле?

Одна из важных сюжетных линий построена на том, что мафия (по крайней мере в лице семьи Корлеоне) не была связана с наркобизнесом, считая его грязным, до тех пор пока с соответствующим предложением не обратился гнусный наркобарон по имени Соллоццо. История кончается тем, что молодой Аль Пачино убивает Соллоццо выстрелом в голову. В действительности семья Корлеоне с самого начала занималась наркоторговлей.

Корлеоне – типичный итальянский городишко с узкими улочками, обветшалыми церквушками, где все друг друга знают – и убийца, и его жертва, – и стариками в традиционных сицилийских кепках-коппола, попивающими кофе, сидя на улице.

«Вы, наверное, заметили табличку на въезде в город: Корлеоне, столица борьбы с мафией, – заметил Эдуардо, когда мы оказались на месте. – Но в прошлом году городской совет распустили, потому что в его ряды проникли мафиози. Смешно, правда?»

В центре Корлеоне возвышается огромная отвесная скала, на вершине которой стоит монастырь. Однако у ее подножия творились отнюдь не христианские дела. В 1974 году Сальваторе Риина по прозвищу Тото и его капо, Бернардо Провенцано, известный также как Бенни-Трактор, оказались во главе мафии, когда их начальник, Лучано Леджио, сел в тюрьму за убийство. Сам Леджио стал боссом после того, как расстрелял из автомата своего босса – врача и мафиози Микеле Наварру. Провенцано рано бросил школу ради работы на ферме, а Лучано Леджио даже не умел читать. Другими словами, клан Корлеоне составляли те еще неучи.

Но у этих неучей были амбиции! У Бадаламенти были деньги, Сицилийская связь и контакты в правительстве, но зато у Сальваторе Риины были железные яйца. Солдаты Корлеоне были повсюду, они похищали и совершали покушения на всех, кто был приближен к Тано. Во время большой чистки – La Mattanza, – устроенной Корлеоне, погибло более тысячи людей – судей, политиков и членов вражеской семьи.

В конце концов старому дону позволили удалиться на покой, но не всем так повезло. Сальваторе Индзерилло – крупному наркодельцу, осуществлявшему поставки подразделению американской мафии, известному как Гамбино из Черри-Хилл, – все лицо изрешетили пулями из автомата Калашникова. На другой стороне океана его брата Пьетро нашли в багажнике машины в Нью-Джерси. Голова лежала отдельно от туловища, и рот был набит долларовыми купюрами. Корлеоне урвали свой кусок пиццы.

Резня перекинулась и на материковую Италию через пиратский Неаполь – богом забытую дыру, полную злодеев и подонков, где Корлеоне пытались устранить босса местной Каморры, Раффаэле Кутоло по прозвищу Профессор. Каморра – один из старейших преступных синдикатов в Италии, он возник в начале XIX века из тюремной шайки и со временем превратился в неофициальную полицию городских трущоб, установив контроль над более мелкими преступниками.

В отличие от сицилийской мафии, Каморра больше похожа на показушных американских гангстеров: один из капо даже построил себе безвкусный особняк, скопированный с дома Аль Пачино в «Лице со шрамом». Сам Профессор был очень колоритным персонажем – эксцентричным криминальным авторитетом, проводившим время в тюремной библиотеке за сочинением лирических стихотворений о Каморре былых времен. Сицилийцы поддержали объединение нескольких мелких банд и даже организовали было убийство Кутоло, но их киллера взяли, едва он сошел на берег. Стоило Профессору лишиться власти, и оставшиеся члены Каморры ополчились друг на друга. Преступный мир Неаполя, который раньше состоял из нескольких кланов, распался на десятки враждующих группировок.

Казалось, никто не может пойти против коза ностры. Никто, кроме Джованни Фальконе и Паоло Борселлино – двух судей, не боявшихся выносить обвинительные приговоры на процессах против мафиози. Оба выросли, гоняя мяч по руинам разрушенного в годы Второй мировой Палермо, бок о бок с мальчишками, которые потом стали гангстерами. Многих из товарищей детства они потом отправили за решетку. Но одного бесстрашия было мало. Нужно было еще выстроить дело.

Возьмем для примера Томмазо Бушетту. Он занимался международной наркоторговлей, а когда Корлеоне убрали почти всю его семью и друзей, бежал в Бразилию и спрятался на своем ранчо площадью в 65 тысяч акров. Но у бразильской полиции были на него свои планы. В 1983 году беглеца арестовали и выслали в Италию – предварительно вырвав ему ногти на ногах, подвернув пыткам электрошоком и запугав угрозами сбросить его с самолета. Бушетта пришел к Джованни Фальконе с намерением излить свою душу и рассказать о тайных делах мафии – он даже не хотел, чтобы ему скостили срок заключения, ему просто нужно было отомстить коза ностре. Вооружившись полученной от болтуна инсайдерской информацией, Фальконе укрепился в решимости провести крупнейший в истории процесс против мафии.

До сих пор всякий, кто начинал расследование, не мог рассчитывать на то, что проживет слишком долго. Этот раз не был исключением: детектива, который вел дело, расстреляли на глазах у его жены. Чтобы помешать следствию, мафиози даже взорвали целый поезд – экспресс 904, идущий из Неаполя в Милан. Тяжелое было дело. Но Фальконе и Борселлино не сдались и в конце концов довели его до суда в 1985 году.

В результате Великого процесса, проходившего в бетонном бункере и продлившегося несколько месяцев в 1986–1987 годах, 338 мафиози отправились за решетку отбывать суммарный срок в 2665 лет и 19 пожизненных заключений. Более того, итальянское правительство впервые вынуждено было признать, что коза ностра – наше дело – действительно существует. Фальконе и Борселлино были обречены на смерть.

23 мая 1992 года соединяющее Палермо с юго-западом Сицилии шоссе А29, по которому Фальконе с женой Франческой и командой телохранителей ехал из аэропорта, сотряс мощный взрыв. Антонио Вассалло, фотограф, проживающий в расположенном неподалеку городке Капачи, первым прибыл на место событий: услышав грохот взрыва, он мигом схватил камеру и вскочил на свой мопед.

«Это было похоже на сцену из американских военных фильмов, – рассказал мне Вассалло. – От дороги буквально ничего не осталось. Мне пришлось бросить мопед и пройти немного пешком, а потом я увидел огромную воронку. Взрыв уничтожил машину сопровождения, шедшую впереди, а второй автомобиль, в котором находились Фальконе и его жена, врезался в насыпь, образовавшуюся в результате того, что дорогу разворотило.

Пробираясь через воронку, я увидел Фальконе в его машине. Я не узнал его сразу, но он был еще жив и чуть шевелил головой. Вспоминая эту сцену теперь, я думаю, что этим он выражал свой гнев: „Вы наконец добились своего, ублюдки! Вы получили, что хотели. Вы убили меня!“»

Оглядываясь вокруг, Антонио заметил молодого мужчину, вышедшего из машины впереди и целящегося в него из автомата – возможно, из «калашникова». Предположив, что это киллер, который явился довершить начатое, Антонио нырнул в ближайшие кусты и вылез оттуда только спустя несколько минут, когда прибыла бригада скорой помощи. Решив, что теперь он в безопасности, фотограф принялся делать панорамные снимки места происшествия, и тут к нему подошли двое в штатском, утверждавшие, что они из полиции.

«Они потребовали, чтобы я отдал им фотографии. Я ответил, что только после того, как увижу их удостоверения. Тогда они скрутили меня и силой отняли пленку», – рассказал он.

Антонио был уверен, что снимки будут использованы в ходе расследования, и готовился к тому, что его вызовут давать показания. Но месяцы шли, а с ним так никто и не связался. Так что он сам поехал к следователю, взяв с собой пару друзей.

«Мы рассказали ей все, что знали, но, когда спросили о тех фотографиях, оказалось, что она про них даже не слышала. На следующий день мне позвонил начальник полиции Палермо и заявил: „Простите, ваши снимки у нас, мы просто забыли их передать. Отправим завтра же“. Но, конечно, пленку я так и не получил.

И тогда-то я испугался. Может быть, когда я оказался на месте взрыва, мне в кадр попало что-то, чего никто не должен был видеть? Убийцы наверняка не ожидали, что кто-то появится почти сразу же и начнет фотографировать все подряд. Но тех фотографий я больше не видел».

Впрочем, история получила своего рода продолжение. Семнадцать лет спустя Антонио встретился с пассажирами третьей машины, остатками свиты Фальконе, в том числе с мужчиной, который целился в него из автомата.

«Да, я хотел вас застрелить, – признался ему Анджело Корбо. – Все эти годы я не мог понять, кто был этот незнакомец с черной коробкой в руках, рыскающий вокруг сразу после того, как нас взорвали. Вы говорите, что это была камера, но я и правда готов был вас убить!»

Эдуардо отвел меня на пьяцца Маджоне – просторную площадь в центре Палермо. Во время Второй мировой войны она подверглась бомбардировкам, именно здесь Паоло и Джованни мальчишками играли в футбол среди руин. В наши дни местная ребятня приходит сюда поиграть на детской площадке, деньги на которую собрала организация «Аддиопиццо».

«Мафия собирает деньги и тратит их на себя. Мы же, имея деньги, хотели бы потратить их на что-то хорошее, – сказал Эдуардо. – Мне нравится смотреть, как играют эти дети».

На другой стороне площади началась какая-то суматоха: с улиц доносились крики и пение. Мы подошли поближе, чтобы узнать, в чем дело, повернули за угол и наткнулись на цепь карабинеров (своего рода военной полиции), мимо которых шли демонстранты, скандирующие: «RESISTENZA! RESISTENZA!» («Сопротивление! Сопротивление!») и несущие в руках портреты Фальконе и Борселлино, а также маленькие красные блокноты. Из близлежащих кафе выходили люди и аплодировали.

Узнав о гибели своего друга детства, Борселлино сразу понял, что он будет следующим. Он сбегал от своего полицейского эскорта за сигаретами, надеясь, что один выстрел в затылок избавит мир от повторения того, что случилось в Капачи. Но вышло по-другому. 19 июля 1992 года в машине Борселино, только что покинувшего дом своей матери, взорвалась бомба, унесшая помимо его жизни также жизни пятерых телохранителей, в том числе 24-летней Эмануэлы Лои, офицера полиции Сардинии. На месте их гибели теперь растет оливковое дерево – символ надежды и мира.

Если цель убийства судей состояла в том, чтобы запугать сицилийцев и принудить их к покорности, то план провалился. Сотни скорбящих собрались на похоронах Борселлино, выкрикивая: «Правосудие! Правосудие!» В Палермо были направлены солдаты. Главный босс, Тото Риина, был арестован по обвинению в убийствах; в отместку мафия объявила войну самому итальянскому государству. Был организован взрыв в галерее Уффици – в результате погибла девятилетняя девочка. По всей материковой Италии были заложены и другие бомбы.

Одна из ключевых улик в деле об убийстве Борселлино – его маленький красный блокнот, где он записывал все, что знал о делах мафии, – исчезла с места преступления. Демонстранты, сжимавшие в руках маленькие красные блокноты, направлялись к юридическому факультету, который окончили Фальконе и Борселлино. Их главным требованием было узнать правду о том, что на самом деле случилось с Борселлино и почему он был убит. Потому ли, что слишком многое знал о мафии и ее связях с правительством? Правда ли, что некоторые политики и руководители спецслужб заключили с мафией сделку, чтобы остановить серию терактов?

«Все это очень печально, потому что ответов на эти вопросы мы никогда не узнаем. Каждый год что-то потихоньку выясняется, но нам придется подождать еще», – рассказал один из участников демонстрации.

Год спустя выяснилось, что предположения демонстрантов были верны. В 2018 году суд установил, что закадычный друг Берлускони, Марчелло Делль’Утри, помог политику заключить тайное соглашение между его партией и мафией в начале 1990-х. В то время Берлускони выдвигался на пост премьер-министра, и к тому моменту, как он занял эту должность, взрывы, разумеется, прекратились. Делль’Утри был приговорен к двенадцати годам заключения. В связи с этим делом был также осужден и бывший генерал карабинеров.

Если вы смотрели франшизу «Пираты Карибского моря», вы могли обратить внимание на то, что герои никогда не занимаются собственно пиратством: они не грабят, не мародерствуют в прибрежных городках – ничего такого. На самом деле пираты были те еще засранцы, просто прошло уже достаточно времени, чтобы мы могли представлять их себе этакими бесшабашными бунтарями, которые просто отказываются жить по общим правилам. Кто знает – может быть, однажды мы даже увидим в кино приключенческий фильм о сомалийских пиратах.

Существует распространенное заблуждение, что итальянская мафия обладала каким-то достоинством, не свойственным остальным преступникам. Что у них были какие-то «понятия», кодекс чести. Это старая идея о том, что «свои преступники всегда лучше». Дон Корлеоне считал шантаж и проституцию вполне приемлемыми источниками дохода, в отличие от наркотиков. Я люблю «Крестного отца» как родного, но представление о том, что мафиози не трогали женщин и детей или что они старались не вредить невинным, – полнейшая чушь.

Когда на мафию обрушилась вся мощь государства, тут же появились стукачи – или «кающиеся грешники», – пытающиеся спасти собственные задницы. Одним из них был Сантино Ди Маттео, который вместе с Джованни Бруской (отзывающимся на ласковое прозвище Свинья) организовал убийство Фальконе. В отместку Бруска похитил его одиннадцатилетнего сына, Джузеппе Ди Маттео, и два года держал его в подвале, чтобы Сантино не заговорил. В конце концов мальчика задушили, а его тело растворили в кислоте – просто за то, кем был его отец.

Честь.

Членов клана Корлеоне отлавливали одного за другим. Джованни Бруска был арестован в 1996 году, после того как долгое время отсиживался в бункере, где хватило бы автоматов, гранатометов и ручных гранат, чтобы вооружить небольшую армию. Десять лет спустя Бернардо Провенцано, который находился в бегах с 1963 года, нашли скрывающимся в крестьянской хижине неподалеку от Корлеоне. Оба получили пожизненное.

В конце концов мафия стала слишком кровожадной в достижении своих интересов, и это оттолкнуло многих ее сторонников, включая премьер-министра Джулио Андреотти и католическую церковь, которая в годы холодной войны обеспечивала крестным отцам ауру законности, считая безбожных коммунистов большим из зол. Папа римский осудил мафиози, а в 2017 году сицилийский архиепископ запретил им становиться крестными отцами. Наконец-то дети этого прекрасного острова избавлены от странных стариков, пугающих их спрятанной во рту кожурой от апельсина.

В наши дни в Корлеоне тишь да благодать. Но прошлое оставило свой след: местные до сих пор понижают голос, когда говорят о мафии, – ведь никогда не знаешь, кто стоит у тебя за спиной.