Текст книги "Разбойничья Слуда. Книга 4. Рассвет"

– Мы тоже жили в Архангельске, – проговорила пришедшая в себя Татьяна Ивановна. – Муж военный и достаточно большой начальник. А почему тебя он заинтересовал?

Янис не знал, что ответить. Не мог же он сказать, что именно его Янис считает одним из виновников в случившемся с матерью. А придумать что-то другое не успел. Он молчал, понимая, что отвечать нужно и как можно быстрее.

«Мама, ты же ни в чем не виновата. Почему никто не вступится за тебя? Твой начальник, например? Почему он не поможет? – вопрос, заданный матери на последнем свидании, так и остался навсегда без ответа». Илга тогда промолчала, приложив палец к губам. Позднее, вспоминая тот разговор, Янис догадался, что таким образом мать уберегла его от возможных неприятностей, а может, тем самым и спасла ему жизнь. Он был уверен, что случившееся с матерью произошло не без участия ее начальника. В противном случае, тот обязательно вступился за нее.

– А мы с ним раньше, по-моему, встречались, – наконец проговорил Янис. – Мне, кажется, что мама работала с ним.

– Вот здорово! – искренне обрадовалась Катерина и тут же осеклась под взглядом матери. – Ой, извини, Янис. Я, наверное, дура.

– Она работала в органах? – спросила Татьяна Ивановна, не обращая внимания на дочку.

– Она никогда не говорила об этом, но, думаю, да, – ответил Пульпе.

Он не соврал. Илга и правда почти ничего не рассказывала о своей работе. Или отшучивалась или говорила, что работает секретарем у начальника, который просил об этом не говорить. Однако, когда Янис стал старше, то без труда сообразил, где работает мать.

– Жаль, папы нет. Вот бы обрадовался! – с детской наивностью выпалила Катя.

Янис промолчал.

– Ну, и хорошо, – примирительно проговорила Татьяна Ивановна. – Давайте пить чай, а то мы своими вопросами оставим Яниса голодным. К тому же ему уже нужно идти. Да, Янис? – она выразительно посмотрела на Пульпе.

– Да, конечно. Времени совсем нет.

– Ну, почему? – в голосе Кати послышались капризные нотки.

– Моя очередь уходить, – улыбнулся Янис и направился к двери.

– Я провожу! – кинулась следом Катерина.

– Только до двери! – слова Татьяны Ивановны застали его уже на пороге.

– Мы еще увидимся? – спросила Катерина.

– Обязательно, – серьезно ответил Янис и побежал вниз по парадной лестнице.

Закончив с воспоминаниями, Янис опустил ноги с кровати. Спать совсем не хотелось. Он от души потянулся и, поднявшись, стал одеваться. «В казарме отосплюсь. Воскресенье. Никто не побеспокоит». Костюм, что выдала ему Татьяна Ивановна, он свернул и взял с собой, надеясь в течение дня вырваться в город и занести его в квартиру на Пушкинской. Заодно и свои вещи забрать. Когда он выходил из квартиры, из комнаты донесся кукушкин голос. Янис почти явственно ощутил, как та, выскочив из своего укрытия, подпрыгивает на удерживающей ее проволоке. Птица впервые за ночь обрела голос и, прокуковав четыре раза, замолкла. «Ах ты зараза фашистская! – выругался он. – Сама не спишь и другим не даешь. Юноша тихонько прикрыл за собой дверь и устремился к выходу из парадной».

***

В субботу вечером обе лавки на деревенском угоре вдоль реки были заняты. Местную набережную с забавным названием «Сдыхальница» уже успели «подстричь» колхозные овцы, коротко обглодав еще не окрепшую свежую траву. Июньское солнце впервые за день пробилось сквозь редкие тучи и зависло над лесом, согревая землю своим теплом. Вода в Нижней Тойге после весеннего разлива немного упала и внизу напротив угора стали заметны остатки прошлогоднего перехода6666
  Временный пешеходный мост через реку шириной в одну доску (местное)


[Закрыть]. Временный мостик через реку устраивали каждое лето. Зимой верхний настил снимали, а вбитые в дно колья-опоры следующей весной обычно уносил ледоход.

С наступлением тепла Сдыхальница не пустовала. Конечно, большую часть времени здесь паслись козы и овцы, освобождая поляну лишь деревенской ребятне. Вечером в субботу сюда приходили пообщаться, обсудить деревенские новости, да и просто посплетничать местные крестьяне. А когда старшее поколение, наговорившись, расходилось по домам, полноправной хозяйкой Сдыхальницы становилась ачемская молодежь.

Вот и вечером двадцать первого июня десятка полтора баб и мужиков, управившись со своими делами, собрались на деревенской набережной. Рассевшись друг напротив друга, они как обычно в начале разговора, болтали обо всем и ни о чем конкретно. Словно разминаясь перед более важными темами, обсудили свои болячки, погоду и местное начальство. Подошедшую Агафью Чурову, первым заметил Григорий Ретьяков.

– Присядешь, Анисимовна?

– Ну и говоря у тебя, Гришка. Скрипишь, как батько твой, прости Господи. Трифон, помню, как заговорит, так мураши по спине, – проговорила Чурова. – Всем здравствуйте. Мне бы колодец новый выкопать. Где погреб был.

– Где хлев был? – удивилась Варвара Чупрова.

– Ой, Варвара, – покачала головой Агафья. – Совсем глухая ты стала. Я говорю, где погреб мой старый был.

– Так там у ребятни свой штаб военный, – не унималась Варвара.

– Какой штаб! Там только Васька Оманов, пока не посадили, и околачивался, – вступил в разговор Михаил Сорокин.

– Мне тут с вами лясы точить нековды. Коли, кто сможет, так скажите, – Агафья строго посмотрела на Мишку.

– Ладно, Анисимовна. Сейчас все одно некогда. Да и не время копать. Как заморозит, я помогу, – произнес Петр Пластинин.

– А Глашка твоя тебя пустит помогать? Поди Марья тебе нужна, а не колодец? – засмеялась Финка, но не найдя поддержки, потупилась и замолчала.

– Марья моя, Зинаида, зря языком не болтает. На работе спину гнет не меньше вашего, – вступилась за Сальникову Чурова.

Сидевший до того молча Прохор Чупров, встал со скамейки и подошел к старушке.

– Переход надо ставить скоро. А колодец уж после Покрова, – зычным голосом проговорил он.

– Переход бить надот. В прошлом годе двадцатого июня уж за реку бегали, а сейгот… Завтра двадцать второе, а воды в реке много. Неделю еще подождать нужно. Лишь бы дождей не было. А колодец, верно – как морозить начнет, копать надот. Я то заранее справляюсь, чтобы в планах у людей было, – согласилась Чурова и, повернувшись, пошла прочь.

Какое-то время собравшиеся молчали, пока гнусавый Гришкин голос не нарушил тишину.

– Завтра к Смильскому ребятня скот погонит. А лонись6767
  Прошлым годом (местное)


[Закрыть] председатель говорил, что далеко пасти не будем, – завел он больную для всех тему с летним выпасом телят.

– Да, и правда, – встряла Варвара. – В двадцатом веке живем, а ребятня одна пол-лета в лесу.

– А вы и уши развесили, – хохотнула Финка. – А где ближе-то? Если только у людей пожни поотымать. Или у деревни жито6868
  Рожь (местное)


[Закрыть] не сеять?

– Так, он…, – начал было Гришка.

– Ой, да молчи ты уж лучше, если нечего сказать, – прикрикнула на Ретьякова все та же Финка. – Нынче Тольку Емелина за старшего отправляют. Парень серьезный.

– Мал только еще, – заметила Варвара.

– Другой, – Петр Пластинин кивнул на Гришку. – И в тридцать ума не наживет…

– А я о другом хотел сказать, – перебил его Ретьяков.

– Ну, чего там у тебя еще? – вздохнула Зинаида.

Гришка потеребил свои соломенные волосы и придал лицу важный вид.

– Слышали, что председатель завтра собрание собирает?

– Ну и? – проговорил Пластинин.

– Лесопункт хотят создавать. Народ, видать, набирать будут. Думаю, туда податься, – с напускной небрежностью произнес Ретьяков.

– Подастся он. А кто в колхозе работать будет, если все в лес уйдут? Да и зачем этот пункт создавать, коли летом можно в колхозе работать, а зимой в лесу? – проговорил подошедший Иван Ларионов.

Они с Евдокией шли с бани и он, решив немного поболтать с односельчанами и заодно обсохнуть, свернул к ним.

– Так на то и поселок хотят строить, чтобы круглый год лес заготавливать, – заметил Сорокин. – Кабыть, и название уже есть. Толи Нужный, толи Новый…

– Новинка, – подсказал Ретьяков.

– От названия дела не прибавиться. А как бревна летом из лесу доставать? – Петр Пластинин был явно не сторонник преобразований.

– Как, как. Сейчас трактора и техника всякая. Хоть зимой, хоть летом везде пройдет. Только технику абы кому не доверят. Только специальным артелям. Потому и затевают ее создать, – проявил Мишка неожиданнее познания.

– И поселок будут строить? Жить-то семьям где? – вступила Варвара.

– А как же. Современное жилье. По две квартире в доме. С одной стороны квартира и с другой, – подала голос Антонина Ластинина. – Под одной крышей с соседом будут жить.

– Ну, дела. Неужели найдутся желающие? – заинтересовалась Чупрова.

– А что не жить на всем готовом. Там и огород садить не надо, ни скотину держать. Все купить можно, – прогнусавил Гришка.

– Да, чего вы болтаете, если не знаете! – не выдержала Ластинина. – На лесобазе поляков хотят селить. Один уже живет там с неделю. Вот, они и будут лес заготавливать. Завтра на собрании все Михеев скажет.

– Ну, завтра, так завтра. До него осталось всего ничего, – Ретьяков поднялся и, махнув рукой, пошел прочь.

– Пойду и я. Мне в четыре уж Нижнюю Тойгу ехать. Быка хорошего пригоню на ферму, – проговорил Мишка.

В след за ним потянулись и другие. Вскоре на Сдыхальнице остались лишь Ластинина и глуховатая Варвара. Они какое-то время сидели молча.

– Ты, Антонина Антоновна, все знаешь, – Чупрова подсела к ней на лавку. – Поговаривают, что с осени в Ачеме семилетка будет? Я Пелагею спрашивала, так та не знает.

– На собрание завтра приходи и все узнаешь, – ответила Ластинина.

– Так и сказала бы, что не знаешь.

– Нешто в школу собралась7 – усмехнулась Ластинина. – Будет семилетка. Больше в Афанасьевск ребятишек не нужно будет отправлять. Только вот где ребят учить? В нынешней все не поместятся.

– В городах по две смены учат, – не унималась Варвара.

– Ну, у нас не город. Разберется начальство. У них головы большие.

– Ага, ага, – согласилась Варвара. – Как, думашь, возьмут меня?

– Тебе шестой десяток. Ума за жизнь так и не нажила. Чему ты в школе собралась учиться? – усмехнулась Антонина. – У учителки спроси, коли не шутишь.

– Ага, ага, – согласилась Варвара. – А уак зятек-то у тебя? Пишет чего? – она сменила тему разговора.

– А чего мне писать. Митька на Нюрке женился, а не на мне. Ей пишет. Часто пишет.

– Войны-то не будет? Чего пишет? – лицо у Варвары приобрело страдальческий вид. – Не дай Бог. А то Агафья говорит, что беды не миновать. А какой не говорит.

– Да чего вам Агафья! Бабка из ума выживает. Вон, колодец ей понадобился. А без него так без воды со своей Марьей сидят.

– Марья редко дома-то быват. То в колхозе, то в лесу все чего-то пропадат. А Агафье за водой на реку в угор не все равно вздыматься, – вступилась Чупрова.

– Да, не мое дело. Как ведь хотят. А мужики на Машку заглядываются – не откажут. Выкопают.

Солнце уже уперлось в верхушку леса, а налетевший с реки ветерок принес прохладу и свежесть. Женщины как по команде поежились и поднялись со скамеек. Ластинина наклонилась к Варваре и что-то негромко ей сказала. Они дружно рассмеялись и пошли по домам.

Когда женщины скрылись за ближайшим домом, от бани отделились фигурки мальчишек.

– Думал, они никогда не уйду. И чего им дома не сидится? – ворчал Толька Ларионов, похлопывая себя по плечам. – Я уже околел ожидаючи.

– Ага. И я. Ладно, у нас дела, – вторил ему младший брат Витька. – А они чего тут время убивают.

– Ну, веди, занятой. Показывай, чего ты там такое нашел, – проговорил Толька. – Только давай быстрее, а то ребята старшие придут. Рассядутся на лавках, не переждать будет. Светло нынче – все видно. Да и мать хватиться. Нам же утром на Смильское ехать – такой упряг телушек гнать.

– Пошли, покажу, – ответил Витька и побежал в сторону дома Агафьи Чуровой.

В конце мая закончились занятия в школе, а для тринадцатилетнего Толи учеба, казалось, закончилась вообще. Дальше учиться он не собирался. Хотел, как и большинство сверстников, помогать родителям и, по возможности работать в колхозе. Любой трудодень, даже заработанный еще не окрепшей ребятней, был в семьях не лишним. А Евдокия с Иваном на дальнейшей учебе Тольки и не настаивали. Считать и писать научился, а остальная наука, по их мнению, в деревне не особо и нужна. Вот если бы семилетка в Ачеме была, то еще куда ни шло: после школы хоть по домашнему хозяйству мог помочь. А так уедут ребята на всю зиму в Афанасьевск и домой возвращались в основном только по праздникам.

Однако в начале июня по деревне прошел слух, что осенью этого года в Ачеме откроется неполная средняя школа. Новость пришлась большинству крестьян по душе. Все равно ребятня еще слишком мала, чтобы трудиться весь день. Хоть дома по хозяйству, хоть на колхозных работах. А так, все делом будут заняты и вместо того, чтобы по деревне болтаться, в пятый класс пойдут.

Правда, Пелагея Родионова, учившая школяров всем наукам, откуда взявшуюся новость не подтверждала и не разделяла оптимизм большинства односельчан. Опасения ее были оправданы. Руководство района ничего конкретного не говорило, отделываясь общими фразами. О том, что в третьей пятилетке планируется всеобщее среднее образование в сельской местности, ачемская учительница и сама знала. Но об открытии новых школ никакой информации в районе не было. И правда, где учить? Четвертый класс закончили в этом году три десятка ребят, а свободного помещения в нынешней школе для них не было. И учителя нужны. Все таки в пятом классе, не говоря о последующих, новых дисциплин было не мало.

Но, как бы там ни было, будущее местную детвору сейчас волновало постольку поскольку. В конце концов, на то она и ребятня, чтобы о нем не сильно задумываться. А если когда и возникнет в том необходимость, то только с верой в хорошее и лучшее. Тем более и дома и в школе только о светлом будущем и говорят. Да и что плохого может произойти в сорок первом году двадцатого века? Вся страна на подъеме, а во главе страны стоит самый лучший и самый заботливый в мире человек? Примерно так думал Толька, да и не только он.

К середине июня в колхозе отсеялись, и у ребятни свободного времени появилось значительно больше. По крайней мере, до Петрова дня. После него сенокос начнется. Самая жара с оводами и слепнями. И тогда уж по деревне «попа» погонять или в «разбойников» поиграть будет некогда. Разве что в речке побрязгаться вдоволь – одно удовольствие и останется. Но и то в обед или после работы. И пока ягод в лесу не будет, от сенокоса вряд ли кому отлынить удастся. Рыбы поудить так и то без отрыва от основной заботы. Если в колхозе, то и о том лучше не мечтать. А вот на своей пожне всегда отпроситься можно. Постоять в прохладной чистой водице с удочкой в руках намного приятнее, чем обливаться потом, вороша сено. Ну, а когда морошка на болоте поспеет, а следом и черника с голубикой, то хочешь не хочешь, а придется за ягодами бегать. Да заодно и отдохнуть от пресытившего запаха свежескошенной травы и подсохшего сена.

Как Витька забрался в заброшенный погреб Агафьи, он и сам толком не понял. А все началось с обычной игры в прятки. И все бы шло, как обычно, если бы Витька в пылу игры не обозвал соседскую девчонку неприятным словом. Та нажаловалась старшей сестре, которая и решила проучить мальчишку. Сорвав крапивный куст, бросилась за Витькой в надежде отхлестать его голые коленки. Но тот просто так не дался и, не раздумывая, бросился наутек. Не отставала и девчонка. И вот, когда до беглеца оставалось совсем немного, она споткнулась. Замешкавшись, не заметила, как тот свернул с тропинки и прильнул к земле. Рука непроизвольно нащупал какую-то щель. Витька попробовал расширить ее и ему это удалось. В другое время он никогда бы не полез в черную дыру в земле. Но в этот раз крапива была намного страшнее неизвестности, и он сполз в образовавшийся проем.

Постепенно глаза привыкли к темноте, и Витька с изумлением обнаружил, что забрался в чей-то заброшенный погреб. Но в отличие от других подобных сооружений внутри было все вычищено от мусора и прибрано. Взгляд его привлек небольшой деревянный сундук, перевернутый вверх дном. Пока внутри него любопытство боролось с вечным бабкиным: «Чужое не вороши», он приподнял сундук и положил его на бок. Сначала не понял, что лежало под ним. Темнота скрывала цвет небольших металлических кирпичиков аккуратно сложенных в стопку. Они были тяжелые и одинаковые. «Наверное, от конной грабилки какие-то запчасти? Или от косилки, – первое, что пришло ему в голову. – Кто-то их тут спрятал что ли? Неужели в колхозе кто-то украл?». Считать ему надоело еще в школе, потому пересчитывать «запчасти» Витька не стал. Решив, что о пропаже наверняка должен знать кузнец, он вылез из ямы. «Спрошу у Михалыча. Если что, так сведу его сюда, – подумал он, выбравшись наружу». Поморщившись от света, Витька прикрыл дыру и направился к кузнице.

Однако тот к вопросу мальчишки отнесся с усмешкой и, недослушав его, пробухтел что-то навроде того, что у него никогда и ничто не пропадало и не пропадет. Других мыслей относительно находки у Витьки не было. Он решил, что самолично выследит воришку и после этого расскажет о нем родителям, а может и самому председателю. И от предчувствия скорой похвалы от взрослых, на его лице выступила довольная улыбка. С этого дня Витька при малейшей возможности приходил на Сдыхальницу и, усевшись в небольшой ямке лицом к дому Агафьи Чуровой, наблюдал за местом, где был обнаружен схрон.

Прошло несколько дней и ему уже стало надоедать придуманное занятие. Мысли о том, что старый погреб, видать, никому не нужен, стали посещать все чаще. Он уже стал подумывать, что больше никого искать не станет, а сегодняшняя суббота станет последней в этом деле. Но придя на свой наблюдательный пункт после обеда, Витька вдруг заметил недалеко от погреба Агафьину жиличку. Мария Сальникова ходила вдоль огорода, глядя себе под ноги, словно что-то искала. Наконец, она остановилась рядом с замаскированной ямой и склонилась над ней. «Неужели она? – у Витьки перехватило дух». Но разбирать вход в лаз та явно не торопилась. Женщина выпрямилась и оглянулась по сторонам. «Сколь ни осторожна! Хитра тетка! – пронеслось у мальчишки в голове. – Не зря в деревне ни с кем не водится».

Постояв еще с минуту у ямы, Мария направилась к дому. Витьке тоже изрядно надоело сидение на месте. Мальчишка покинул свой наблюдательный пункт и отправился искать сверстников.

– Я просто уверена, – услышал он голос Сальниковой, проходя мимо дома Чуровой. – Много времени не займет.

Витька прислонился к поленнице дров и прислушался.

– Где старый погреб был? – узнал он и скрипучий голос бабки Агафьи.

– Ну, да. Агафья Анисимовна. Нужно сменить место. Я уже говорила тебе, – от ответа Марии ему стало не по себе.

– Ну, делай, как знаешь, – согласилась Агафья и у крыльца все стихло.

Брякнула щеколда входной двери. Витька выглянул из укрытия и, увидев, что в огороде никого нет, побежал, сколько было сил. Сердце у него колотилось от возбуждения. «Да они с бабкой заодно! Хотят перепрятать видать! Нужно что-то делать, – лихорадочно соображал он на бегу».

– Ты куда разогнался? Медведя что ли встретил? – услышал он голос брата и остановился. – Дом-то в другой стороне.

Увидев Тольку, он сразу понял, что без помощи брата ему с этой историей не разобраться.

– Толь, а Толь. Я такое знаю! – выпалил Витька.

Он быстро рассказал обо всех своих приключениях и стал ждать, что скажет старший брат. Тот молчал недолго.

– Вечером покажешь. И только смотри, больше никому ни слова.

Забравшись в погреб, Витька нащупал стопку необычных кирпичей и, схватив один, протянул брату.

– Вот, – выдохнул он.

Толька взял тяжелый слиток в руки и сразу понял, что нашел Витька.

Прошлым летом деревенская ребятня как обычно после жаркого дня резвилась в речке. Наконец, подошло время и любимой забавы. Очень уж любила ребятня посоревноваться, кто дольше просидит под водой. Когда подошла очередь Тольки, который зачастую выходил победителем в таком испытании, он нырнул и как обычно ухватился руками за небольшой выступ на дне. Им оказался обычный валун, замытый речным песком почти до самого верха. Однако, держаться за скользкий камень было не совсем легко, и Тольке пришлось перебирать по нему руками, чтобы ухватиться покрепче. В какой-то момент одна рука соскользнула и ткнулась в песчаное дно. Он попытался ухватиться за что-нибудь, отчего пальцы судорожно зацарапали по дну пока и не ухватились о замытый на дне камень. Тот оказался совсем небольшой и постепенно Толька ухватил его полностью. Когда воздуху не осталось совсем, он вынырнул из воды, машинально держа его в руке. И хотя победа в этот раз досталась не ему, Толька ничуть тому не расстроился.

Когда он рассмотрел зажатый в руке предмет, то от удивления чуть не вскрикнул. Ему кое-как удалось совладать с собой. Толька машинально сунул руку в воду и не выходил из реки пока не разошлись все ребята. Золото, вернее лишь колечки из него, ему доводилось видеть не раз. Но он нисколько не сомневался, что нашел в реке именно его.

Что делать дальше Толька совершенно не представлял. Сказать родителям? Оставить в реке? Он принес слиток домой и спрятал в хлеву, решив, что пусть эта дорогая находка пока останется здесь. Позднее Толька не раз тайно пробирался в хлев и любовался своей тайной. Он постепенно узнал от взрослых много интересного о золоте и пришел к выводу, что лучшее место для него пока именно в хлеву.

– И много таких камушков тут? – спросил Толька.

– Я не считал, – вопросительно глядя на брата, ответил Витька. – Вон там все, – он указал в сторону сундука.

Толька пробрался к стопке слитков и пересчитал их. Вес того, что лежал в хлеву он уже знал, а потому легко определил размер всей находки. «Сорок девять и в хлеву один. Пятьдесят! – от такого количества перехватило дыханье. – Пятьдесят взять пять раз… Двести пятьдесят! – сосчитал он».

– Ну, что? – спросил Витька. – Это нужно? Ты знаешь, что это?

– Знаю, – не соврал Толька.

– От косилки или грабилки? – снова спросил Витька и тем сам подсказал брату ответ.

– Ага, от косилки, – ответил тот.

– И что будем делать?

– Не знаю пока.

– Может перепрятать? – предложил Витька.

– Ни к чему. Место тут козырное. Ты только никому об этом. Понял?

Толька думал иначе, но сказал так, на всякий случай. Перепрятать, скорее всего, придется, но младшему брату об этом лучше не знать.

– А папке тоже нельзя сказать?

– Никому! А то влетит обоим! – попытался навести страху Толька.

– Могила! Вот те крест, – Витька, как мог в тесной яме, перекрестился и уставился на брата.

– Хорошо. Пусть тут полежит. Со Смильского приедем, там видно будет, – подытожил Толька.

– А как же Агафья? Я же сам слышал, как они про погреб говорили.

– То они под колодец место искали. Отец сказывал. Все одно до зимы никто копать не будет, – рассудил Толька, глядя в противоположный угол хранилища.

Он на корточках пробрался туда и осмотрел место.

– Тут под доской еще одна яма. Давай сюда все твои камни, – Толька махнул брату рукой.

Во дворе прокукарекал петух. Ему тут же ответил соседский. Затем еще один хозяин одного из многочисленных деревенских курятников подал голос, и деревня ожила.

– Четыре утра, а они раздухарились. Будто пожар, – подтягивая гирю на ходиках6969
  Часы с маятником


[Закрыть], ворчала Евдокия Антоновна. – А вы чего разлеглись? – повернулась она к ворочающимся на матраце внукам.

– Мама, пусть еще поспят. Успеет председатель на свое Смильское, – заметила Авдотья.

– Ох, испотачила ты их, девка. Им бы домой раньше приходить, так и спать не хотелось. Пришли вечор уж солнце село. И где бродят, – не умолкала бабка. – А ты чего сидишь пистюшничаешь7070
  Заниматься пустяками, ерундой (местное)


[Закрыть]?

– Воскресенье же. Ох, мама! – улыбнулась невестка. – День-то какой зачинается. Петухи разошлись – нас на улицу зовут.

– Петухи твои беду только накличут, коли так орать будут. Число-то ноне, какое?

– Двадцать второе, – подал голос проснувшийся Толька.

Евдокия Антоновна повернулась к внуку и, сощурив глаза, закачала головой:

– Ох, лёжни вы лёжни7171
  Лежебоки (местное)


[Закрыть]. Сряжаться7272
  Собираться (Местное)


[Закрыть] пора, а они…, – она не договорила и ушла к печи.

Но тишина в доме стояла недолго.

– Куды полагушку7373
  Деревянная миска (местное)


[Закрыть] с толокном дели?

– Мама, на полице у окна стоит. Она розная7474
  Дырявая (местная)


[Закрыть], так я пересыпала в туес, – крикнула в ответ невестка. А вы и на самом деле, вставайте уж. Михеев опоздания не любит, – повысила она голос, обращаясь к сыновьям.

– А отец где? – протирая глаза, спросил Витька.

Из-за печи вышла Евдокия Антоновна, оглядела полусонных внуков и покачала головой.

– Самовар проверю, – проговорила она, направляясь к двери.

Когда на мосту послышалось ее ворчание, Авдотья стала собирать на стол.

– Телят в верхний загон собирают. Оттуда и погоните, – проговорила она. И рясухи подо взвозом какие возьмите. Мало ли где ночевать дорогой. Земля холодная еще.

– Хорошо, мам, – согласился Толька.

– И смотрите у меня, не задерживайтесь там зря. Дома дел много.

– Да мы…

– Чего, мы? – перебила мать Тольку. – Небось, одно уженье7575
  Рыбалка (местное)


[Закрыть] на уме.

– А чего, и хариска не поймать нельзя? Три месяца жить к реке не сходить, – застонал Витька. – В верху такие мережники7676
  Крупный хариус (местное)


[Закрыть] водятся!

– За Витькой присматривай и другим баловаться не разрешай. Ты старший. Ответственный, значит, – наказывала мать Тольке. – За продуктами сам приезжай.

– До Ильин дня приеду, – ответил Толька.