Текст книги "Собрание сочинений в четырех томах. Том 4"

Казалось бы, всё просто: люби своего ребенка, свою жену, свое дело – и всё остальное приложится. Я тоже так думал, когда стал мужем любимой женщины, отцом первой и любимой крошечки-дочечки, делал свое любимое учительское дело. Однако время от времени, к счастью, нечасто, несмотря на то, что я вел себя вроде бы правильно, происходили вещи совсем неожиданные: жена чем-то была недовольна, доченька вдруг начинала капризничать и громко плакать, а с ближайшими коллегами по работе начинались беспричинные свары. Оказалось, – обнаружилось это не сразу, а постепенно, в результате проб и исканий, – что в отношениях между людьми не все просто: не всё поддается планированию, не все предсказуемо, а результаты не всегда соответствуют замыслам. Например, правило: люби – и тебя тоже полюбят, иногда действует, а иногда – нет. Почему? Загадка.

Жизнь понемногу учит всяким премудростям, но, правда, – только тех, кто хочет учиться.

Любовь матери к своему младенцу в перинатальный период и в первый год после рождения есть главное условие получения им мощного импульса энергии любви на долгие-долгие последующие годы. Однако одной любви матери ребенку недостаточно: ему нужна автономия и возможность стать самим собой. Психологам хорошо известно, что авторитарное воспитание, причем воспитание «любовное» нередко подавляет самостоятельность ребенка, приводит к появлению людей, утративших своё «Я» и слепо верящих в авторитеты.

Так, если беспомощность кричащего младенца неверно воспринимается родителями, как «агрессивное поведение», то этим ему отказывают в утолении его страданий и закладывают основу для изначального недоверия. Мир – то есть, другой человек – воспринимается как ненадежный, черствый, нелюбящий и нелюбимый.

В борьбе за автономию и обретение своего «Я» ребенок может получить независимость только с помощью матери и только в тех случаях, если она играет правильную роль: позволяет ребенку ощущать свою поддержку тогда, когда он совершает свой первый самостоятельный шаг, затем – следующие шаги. Для малыша чрезвычайно важно утвердить свою самостоятельность.

Чрезмерное стремление родителей к достижениям, к успеху, выраженное честолюбие, строгая дисциплина, принужденная чистоплотность становятся со временем свойствами характера ребенка. Это принуждение осуществляется большей частью именно любящими, самыми важными значимыми лицами, от которых ребенок полностью зависим. Так родительская любовь может восприниматься и усваиваться как насильственная, враждебная любовь сильного: любовь представляется тогда малышу неразделимо связанной с жестокостью и наказанием.

Нет никакого сомнения в добрых намерениях родителей, требующих послушания, опрятности, чистоплотности. Однако это нередко приводит, вследствие потребности в автономии, к борьбе между силой (воспитателя) и бессилием (ребенка, борющегося за автономию своего «Я») – к привитию в раннем возрасте полного послушания, слепого подчинения более сильному, и в дальнейшем должно поневоле сохраниться в душе как «хороший, образцовый» порядок бытия.

Каждый ребенок нуждается в любящих нас по-настоящему родителях, чтобы иметь в них достойные доверия и подражания образцы. Иметь «душевную родину» у родителей означает иметь защищенность, то есть теплое ощущение любви, становясь при этом совсем иным – самобытным и самодостаточным существом (К. Бассиюни).

Утверждение к жизни ребенка, в первую очередь, установка, которая внушает ему любовь к жизни и дает почувствовать, что «хорошо на свете жить», обеспечивается также через родителей. Материнская любовь к жизни особенно заразительна, точно так же, как заразительна тревога и нелюбовь. Если у ребенка проявляются гнев, зависть, злоба, то следует знать, что они являются следствием его неудовлетворенности в любви, признании, уважении. Фундаментом внутренней устойчивости личности ребенка являются чувство внутреннего благополучия, формирующееся у него в результате любящего отношения к нему родителей. Они должны постоянно внушать ребенку, что он хороший, любимый, желанный, способный …

Однако ребенку нужна не только любовь непосредственно к нему. Ребенок нуждается в любви между родителями, наличии сильного пространства любви в семье. В пространстве любви он получает всё, что ему нужно для естественного развития (А. Некрасов).

С первого дня жизни человек использует энергию любви так же, как другие живые существа, но, в отличие от животных, он обладает большими возможностями дальнейшего наращивания потенциала этой энергии. Естественно, что любовь или агрессивность, являясь адаптивными механизмами, проявляют себя в зависимости от ситуаций: например, при возникновении угроз самосохранению чаще включаются защитные агрессивные реакции, а при благожелательном, спокойном окружении – реакции приязни, любви. Ситуации спокойствия, благожелательности, пространство любви надо создавать. Уже в грудном возрасте малышу-несмысленышу надо чаще петь песенки, читать стихи и сказки, подолгу разговаривать с ним. Неопровержимо доказано, что чем больше в течение первых лет жизни ребенок погружен в атмосферу любящих отношений, тем больший потенциал энергии любви он получает и накапливает. Сохранение этой тенденции в последующие годы отрочества, юношества и зрелости также способствует увеличению потенциала энергии любви.

Командиры – народ особый.

Из-за того положения, которое командир, особенно, если он первый руководитель – директор, – занимает в иерархии организации, той степени ответственности, которая на него возложена, особых функций, выполнения которых от него ждут, в том числе функции наставника своих подчиненных, его роль похожа на роль отца большого семейства, отца коллектива. Возраст такого «отца» не имеет значения. Вспомните, по рассказам фронтовиков, во время войны своего любимого командира бойцы звали «батей», а «бате» часто было чуть за двадцать. Отличительная черта «бати» была та, что он был горой за своих ребят. Он их любил, воспитывал, берег, учил, строго взыскивал за нерадивость, заботился о них и защищал, если нужно было, даже от большого начальства.

Я знаю многих командиров-руководителей, которые похожи на таких заботливых отцов.

От командира во многом зависит, будут ли сотрудники инициативными в решении общих дел или, боясь окрика, не будут «высовываться». Безусловно, надо поощрять инициативу. Но здесь есть несколько деликатных особенностей, о которых следует помнить.

В принципиальных вопросах необходимо опираться на коллегиальное мнение, однако руководителю надо:

хорошо представлять, что именно следует решать;

иметь свою позицию, точку зрения на предмет обсуждения;

стимулировать коллег к изложению своих предложений;

вносить коррективы в свою позицию;

принимать самостоятельное решение после совещания.

Директор должен быть демократичным, сообщая свое мнение по проблеме. Надо выслушать на равных и заместителя директора, и мастера, дать людям возможность изложить свои соображения, нужно спокойно разобраться с мнениями оппонентов. Не стоит огорчаться, если про вас будут рассказывать анекдоты, вроде такого: «Мы обменялись с директором мнениями. Мы пришли со своим, а ушли с его мнением».

Однако торопиться с утверждением решения, принятого коллективным совещательным органом, не следует. Иногда в пылу полемических страстей выдвигается много заманчивых предложений, которые хочется немедленно принять к реализации. Не торопитесь! Обдумайте все и примите в одиночестве спокойное взвешенное решение, такое, которое не придется потом отменять. Потому, что отмена принятого решения нежелательна. Крайне нежелательна.

Командир не должен давать подчиненным подробно расписанные на все случаи жизни директивы: он дает направление, но не настаивает на подробностях. Не следует и навязывать подчиненным свою линию поведения, однако нужно раскрыть перед ними общую стратегию действий и сделать их соучастниками выполнения общего плана по суворовскому правилу: «Каждый солдат должен знать свой маневр».

Когда беретесь за какое-нибудь рисковое дело, неплохо помнить правило, которое можно назвать правилом «запасных аэродромов»: прежде чем решиться на что-то, взлететь, убедитесь, что у вас есть для посадки запасной аэродром, желательно – не один.

Все мы, родители и учителя, хотим, чтоб наши дети росли добрыми и сильными, умными и смелыми, щедрыми и сострадательными, любящими и мужественными, культурными и образованными. Однако колоссальный вал вранья, пропаганда насилия, злобы, агрессии, низкопробной культуры, хамства и вседозволенности, которыми ежедневно и ежечасно бомбардируют нас и девственные мозги и души наших детей телевидение, интернет, радио и другие СМИ, работают в противоположном антигуманистическом направлении. Мы пытаемся противостоять этому антивоспитательному валу, но тут выясняется, что сама наша жизнь соткана из противоречий, и, добиваясь одного, например, воспитания доброты, мы однажды неожиданно обнаруживаем совсем нежелательное: наш воспитанник становится мямлей, неспособным постоять за себя.

Как же быть?

Современному человеку разумному (homo sapiens), наряду со здравомыслием и миролюбием, безусловно, нужны смелость, бойцовский характер, умение постоять за себя, за товарищей, за свою семью, за свою страну. А у человека, рождающегося сегодня, – человека любящего (homo amans) – доминирующими должны быть такие качества, как доброта, любовное отношение ко всему сущему, терпимость. Как соединить все эти свойства в одном человеке? Считать, подобно многим нашим современникам, что «добро должно быть с кулаками»? Но такой подход противоречит заповеди Христа – «любите друг друга» – и ведет снова к насилию, потому что насилием («кулаками») можно утвердить только новое насилие, а добро утверждается только добром. Как сочетать воспитание в ученике и тех, и других мало совместимых качеств на одном отрезке времени?

Путь возможен такой: воспитание различных добродетелей может иметь место, во-первых, при условии их четкого понятийного разведения и, во-вторых, при понимании, что придется пойти на некоторый педагогический компромисс. Например, в основе воспитания мужественности и доброты, лежат разные посылы: в основе мужественности лежит посыл смелости, силы, боевитости (с возможными проявления, когда требуется, защитной агрессии), в основе же доброты – посыл любви и благожелательности (без каких бы то ни было признаков агрессии). Поэтому, разведя эти качества, мы должны отдавать себе отчет в том, что их воспитание требует разных подходов.

Без компромисса здесь не обойтись. Воспитывая мужественность, нужно разумно сдерживать агрессивность и чрезмерное увлечение физической подготовкой, всякими хатха-йогами и боями без правил; а, работая над развитием высших духовных качеств, и доброты в том числе, – не пренебрегать физкультурой, не доводить организм до аскетического истощения. Древние римляне гармонией воспитания считали воспитание здорового духа в здоровом теле (mens sana in corpore sano). Мы так же полагаем, что от здорового тела надо идти к здоровому разуму, затем – к здоровой нравственности и далее – к высокой духовности. Но во всем нужна мера и воспитание в детях устремленности в желании работать над собой. Пусть ученик старается и делает хоть что-то. Пусть он ходит в секцию каратэ, плавания, футбола, в церковь, синагогу, в судомодельный или робототехнический кружок, в музыкальную школу и т. д. Пусть он не ждет, что счастье само придет к нему, как к Иванушке-дурачку. Пусть он не только плывет по течению реки жизни, но изредка пробует переплыть с одного берега на другой. Надо пробовать, потому что, как учил Будда, «немногие среди людей достигают противоположного берега. Остальные же люди только суетятся на здешнем берегу».

Возможен и другой, «восточный» вариант: человек учится быть сильным не за счет наращивания мускулов и грубой физической силы, а за счет гибкости, умения управлять собой, умения концентрировать свои физические и особенно – духовные силы. Один из важнейших принципов дао (пути, источника жизни) гласит: «Лишь уступая и отказываясь, можно измениться. Лишь проявляя мягкость и податливость, можно добиться успеха».

Вероятно, возможны и другие пути. Надо их искать. Я думаю, что наша задача помочь каждому найти себя, ощутить себя господином своей личности и вести себя как господин своих поступков. Это может стать возможным только в процессе исканий человеком своего предназначения в Универсуме, только в процессе исканий самого себя, только через творческое самоопределение и самопосвящение.

Да будет терпелив и удачлив тот, кто ищет эти пути!

Часть вторая
На дорогах, которые мы выбираем

Египет

Отличительная особенность мира, в котором мы живем, в том, что он разумен во всех своих проявлениях, несмотря на наблюдаемые нередко явления дегенерации и идиотизма человека, признанного венцом Божьего творения.

Единство, разумность и целеустремленность рода человеческого, homo sapiens, особенно ощущаешь, когда выходишь за порог собственного дома, за границы своей обыденности.

В Карнакском храме (Луксор) я слышал разноязычную речь: русскую (наших теперь везде много), немецкую, японскую, чешскую, польскую, испанскую, французскую, английскую. То же – во время получасовых остановок колонны автобусов в пути от Луксора до Хургады. Испытываешь радостное ощущение единства со всем этим пестрым миром людей, не озабоченных никакими стратегическими задачами, кроме задачи – отдохнуть и вобрать в себя новые впечатления.

Да, наш мир един. Мы – одна большая разноязычная и разная по цвету кожи, толпа. И все мы живем под одним солнцем, дышим одним воздухом, ходим по одной земле. Мы все существа одного разумного вида.

Похоже, что мы – одна семья.

Бурятия

Нилова Пустынь место дикое и красивое. Правда, благоустроенное кое-как и лишенное изысков цивилизации. Здесь очень целебны термальные воды. Они-то и привлекают немногих желающих подлечиться из Бурятии и Иркутской области.

В нашем пансионате полно ребятишек от 2 до 7–8 лет. Ведут они себя по-разному: некоторые крикливы, есть капризули: «Не хочу!», «Не буду!». Есть и такие, которые орут, почти не переставая. Особенно это бросается в глаза в столовой.

Но в большинстве – дети спокойные и уравновешенные. Они тихо сидят за столом, молча, не надоедая, делают то же, что и взрослые. К числу таких замечательных детей относится и Настенька, маленькая девочка лет трех.

В столовой она спокойно сидела с бабушкой и дедушкой в дальнем углу, ела всё, что давали, а, закончив обед, вставала со своего места и, чтобы не беспокоить старших (они сидели на одной лавке вплотную к стене), ныряла под стол и выходила в проход. После этого ей подавали использованные тарелки и кружки, и она, сияя от оказанного доверия, несла посуду к столику на кухне. Этот ритуал происходил каждый день во время завтрака, обеда и ужина. И каждый раз девочка была весела, улыбчива и щебетала какие-то радостные слова.

Сегодня утром она уехала со своими степенными и благодушными бабушкой и дедушкой домой в Черемхово.

За соседним столиком расположилась семейная пара с детьми. Совсем молодые иркутяне, лет по 26, родители, и две маленькие девочки. Он – высоченный мощный парень выше 180 сантиметров, жена – улыбчивая худенькая стройняшка, едва достающая мужу до подбородка. Дети очень спокойные. Старшая белобрысая девчушка лет двух с половиной сидит рядом с отцом на отдельном стуле и вполне самостоятельно пользуется столовыми приборами, младшая – год с небольшим – то у мамы на коленях, то у папы (чаще у папы), которые её кормят. Никакого вяканья, никаких капризов или посторонних возгласов – деловито, по-семейному, идет ритуал питания. Девочки – беленькие, а родители чернявые. Удивительные чудеса.

После обеда из пансионата выехала еще одна интересная семья: родители, лет 27–28, и пятеро их детей от 3 до 8 лет. Они – эвенки из Нижнеангарска. Родители, красивая молодая женщина плотного телосложения и совсем молодой спортивный парень, выглядели довольно интеллигентно. Но особое внимание обращали на себя дети: они были ухожены, опрятно одеты; целыми днями спокойно, не крикливо играли в узеньком дворике то в пинг-понг, то в догонялки. Их маленькая, трехлетняя сестренка – удивительно светлый и красивый ребенок; любопытно, что каждый день её смоляные косы были заплетены на аккуратной головке по-иному, не так, как вчера. Как-то вечером, проходя мимо полуоткрытой двери их палаты, я видел чинно сидящих на ковре ребятишек, которые внимательно слушали отца: он читал им сказку. Процесс питания для них проходил в малом зале, где семья располагалась за двумя столами. Дети за своим столом пребывали в полном молчании, по-видимому, давно приученные к самостоятельности. Ни матери, ни отцу не было необходимости хотя бы однажды сделать им какое-либо замечание. Мой знакомый, директор школы из Улан-Удэ, ежедневно наблюдая за ними, заметил: «Совершенно независимые и самодостаточные дети».

Отобедав, они уехали на большом микроавтобусе домой.

Россия, нищая Россия,

Мне избы серые твои,

Твои мне песни ветровые

Как слезы первые любви!

Александр Блок

Чем дальше от Москвы на восток, тем менее привлекательно выглядят многие города и селения, особенно их окраины. За окном вагона мелькают серые «хрущёбы», унылые скворечники шестисоточных дач, покосившиеся черные избы, а на их фоне – островки двух– и трехэтажных ухоженных особняков за вызывающе высокими заборами, грязноватые улицы и пыльные проселки с раздолбанными колеями. Бытовое хламье и сор часто вывалены прямо в придорожные кюветы или за заборы домов, кучи мусора местами подступают к железнодорожному полотну. Грустные думы навевает и вид развалин, их немало, – пустых коробок без крыш, без окон, без дверей – бывших производственных предприятий и животноводческих ферм.

За Уралом местами зеленеют клинья обработанной земли, но большие территории заболочены или брошены. Богатые еще недавно тучными полями и стадами, степи в районе Барабинска заросли сорным бурьяном и молодыми деревцами. На одном полустанке исполинских размеров полуразрушенные серые бетонные стаканы, коробки и галереи, когда-то бывшие элеваторами, сооруженные еще, вероятно, в годы освоения целинных земель, зияют пустыми оконными проемами и ржавой арматурой. На крышах высоких, с приличный небоскреб, бетонных конструкций прижились и растут березы и осины. Другой жизни поблизости не видно. Тишина, марсианское запустение и безлюдье. Только ближе к Канску вперемежку с березовыми колками появляются островки жнивья, трактора и комбайны на полях и робкие признаки организованного сельского хозяйства.

После Тайшета тянутся таежные перелески нашей области. Везде следы наспех проведенных порубок: много свежих пней, старого валежника, высохших, неприбранных после лесозаготовок веток и вершинника. Вот почему, подумалось, у нас каждый год такие страшные пожары: в лесах полно горючего материала.

Когда кончились продукты, запасенные в дорогу из Москвы, пошел я в вагон-ресторан. Там было непривычно пусто. Сонная официантка принесла рассольник и шницель. Оба блюда были из полуфабрикатов, чуть теплые, но с голодухи я все съел. А когда был подан счет – расстроился: за обед требовалось заплатить 875 рублей. Даже чай не стал заказывать. Цены были какие-то неправдоподобные, просто глупые. Впредь о ресторане придется забыть; похоже, что никто здесь не ставят цель накормить пассажиров: при таких ценах и таком качестве кормежки кто сюда пойдет? Видать, прошли времена, когда в вагоны-рестораны стояли очереди с утра до поздней ночи, а на больших станциях в вокзальных ресторанах кормили экспресс-обедами: за умеренную плату в течение 15–20 минут (пока поезд стоял) можно было вкусно и плотно поесть. Теперь на больших станциях ничего такого нет, в убогих перронных киосках продают – тоже втридорога – несвежие пирожки, черствые булки, нездорового цвета колбасы, каменные, сваренные вкрутую яйца, чипсы, мороженое, сникерсы и прочую сладкую дрянь. Шустрых бабушек с кульками горячей картошечки и солеными грибками и огурчиками, как бывало когда-то, давно не видать. Их на перроны не пуш-ш-шають. Говорят, низ-з-з-зя, не-гы-гы-енично!

Поневоле в голову лезут невеселые мысли: когда мы, наконец, умнеть-то начнем? И себя уважать?

Бедная моя Родина, замершая в летаргическом сне!

Когда же ты проснешься?