Текст книги "Собрание сочинений в четырех томах. Том 4"

Котэ из Казбеги

Главный Кавказский хребет

В высокогорном селении Казбеги нашу туристскую группу ожидал сюрприз – путешествие в горы: все выше и выше. На небольшой площади нас уже поджидали японские джипы.

– Прежде чем мы пересядем в джипы и начнем путешествие, – объявила Лика, наш гид, – вы можете в ресторанчике заказать обед. Когда часа через три мы вернемся, ваш обед будет готов.

Мы так и сделали: заказали обеды и расселись по джипам. Наша группа разместилась в трех машинах.

И вот началось …

Все три машины, ведомые местными джигитами, разом рванули с бешеной скоростью. Джигиты, все как на подбор худые и жилистые, были местные гонщики-асы. Шумахеры.

Мы помчались как на пожар: стрелка спидометра колебалась от 120 до 140. Потом с асфальта съехали на проселочную дорогу вдоль какой-то речки, которая оказалась истоком реки Терек. Мутные воды в ней неслись с шумом, перемещая большие массы песка и глины. В речке было полно камней, малых и больших; иные – величиной с наш автомобиль. Можно предположить, что все камни однажды притащило водой.

Дорога, вначале ровная гравийная, сменилась каменистой. Джипы немного сбросили скорость и на неровных камнях стали переваливаться с борта на борт, временами подпрыгивая как резиновые мячи. Я чувствовал себя как куперовский ковбой при укрощении дикого мустанга, который норовит во что бы то ни стало скинуть всадника и то резко взвивается передними ногами вверх, то подбрасывает задние копыта. Меня бросало из стороны в сторону. Ежесекундно соседи справа и слева наваливались на меня, а я на них. Держаться можно было только за спинку сидения впередисидящего пассажира, и пару раз я все же стукнулся лбом о какую-то железяку. Дважды мы переезжали по мосткам с одного берега на другой, где рев мутных потоков перекрывал все шумы. Наконец, дорога вильнула влево, и мы свернули на горный серпантин. Замелькали кустарники ивы, шиповника, деревья сосны, осины, березы, клена, еще чего-то. Дорога оказалась коварной: часто за поворотом мы разворачивались в прямо противоположном направлении, иногда автомобиль, казалось, повисает над пропастью. Временами было страшновато. Однако нашему шумахеру было все нипочем: он спокойно одной левой крутил баранку и невозмутимо продолжал движение. Потом дорожное полотно стало шире, мы увидели желтый экскаватор «хитачи», который ковшом вгрызался в отвесную скалу, бытовку на четырех колесах и рабочих в оранжевых жилетах с лопатами и теодолитом на треноге. Еще дальше работал бульдозер «катерпиллер», который мощным отвалом перемещал большую кучу камней и грунта. Люди работали, вероятно, строили нормальную дорогу для цивилизованного движения.

Когда лес кончился, мы въехали в лощину, с которой открывался дивный вид насыщенно зеленых субальпийских лугов. Вдали виднелся церковный конус древнего монастыря.

Через десяток минут мы подъехали к черным стенам монастыря. Напротив на склоне стояло десятка три легковых автомобилей, в том числе таких же, в каких привезли нас. Мы подрулили к этим машинам.

Большинство туристов отправилось осматривать храмовые и монастырские достопримечательности, я же из-за своей хромоты не пошел никуда, остался на зеленой лужайке. У края скалы.

Подошел к самому краю. Глянул вниз. Там была глубочайшая пропасть, на дне которой далеко-далеко едва виднелись крошечные оранжевые клеточки черепичных крыш селения, из которого мы выехали. Над пропастью, широко раскинув крылья, парил орел. Он был совсем рядом. Мне тоже захотелось взмахнуть своими крыльями и полететь вместе с ним. Но закружилась голова.

Высоковато мы забрались, однако. Вероятно – на высоту не меньше трех с половиной тысяч метров.

Воистину, Кавказ подо мною …

Я выбрал валун поудобнее, присел и погрузился в праздные размышления …

Время от времени на окружающее пространство наплывали густые молочные облака, и тогда ближние предметы, камни, автомобили и монастырские строения теряли очертания. Ненадолго становилось сыро и прохладно. Но воздух оставался поразительно свежим.

Я невольно погружался в созерцание стихий девственно чистого горного мира. Этот мир был переменчивым, но совершенным и могучим. От соприкосновения с ним, казалось, очищается кровь, светлеют мысли и рождаются дерзкие желания.

Здесь, на субальпийском лугу, кроме людей, были и другие существа. Совсем близко паслась бурая корова. У неё была большая красивая голова с белым пятном, звездой, на лбу и короткими черными рожками. Косясь на меня выпуклым коричневым глазом, она паслась, издавая громкие хрупающие звуки. Длинным языком, как серпом, она захватывала сочную зеленую траву и отправляла в свою утробу. Корова была очень аккуратная: не пропуская ни одной былинки, она подробно выкашивала всё подряд. Чуть поодаль паслась белая лошадь с длинной серебряной гривой. Лошадь иногда громко фыркала и передвигалась прыжками, потому что передние ноги ее были опутаны веревкой.

Идиллия, подумал я. Но интересно, откуда здесь высоко в горах домашние животные? Кто их хозяин?

Подошла Лика и села на камень.

– Отдыхаете?

– Да. Радуюсь тишине и покою.

– Тишина и покой целебны.

– В обычной жизни они нам только снятся.

– Чем ближе к небесам, тем больше покоя, – заметила молодая женщина. – Не случайно святые люди в древности удалялись либо в пустыню, либо в горы.

– Это так. Люди ищут покоя, наверное, потому, что пытаются уйти от суеты и понять самих себя.

– Да. Я тоже много раз хотела уйти от суеты, но у меня не получалось. Особенно, когда жила в Москве.

– Вы же – грузинка, и жили в Москве?

– Жила, вместе с родителями.

Оказалось, Лика с семи до двадцати трех лет жила и училась в Москве. И даже окончила там университет. А потом вся их семья вернулась в Грузию. Вот почему она так хорошо говорит по-русски.

Вдали за серыми клочьями плотных туч высились громады горных цепей. Но вот выглянуло солнце и неожиданно осветило ближние вершины. Сияющие как белый сахар снежные шапки, казалось, находятся совсем рядом. Недалеко.

– Это Казбек, – сказала Лика. – Нам сегодня повезло: Казбек открылся.

– Гора совсем близко, так ведь?

– Не очень. Отсюда напрямую будет километров тридцать …

Обратный путь вниз, на джипах показался еще более напряженным и опасным, чем путь в горы.

Проезжая мимо строителей и дорожной техники, я подумал, что через несколько лет, когда устроят здесь хорошую асфальтированную дорогу, джипы и асы-каскадеры уже не понадобятся. Однако пропадет и чувство опасности. Дух приключений тоже исчезнет.

Мы вернулись в Казбеги.

– Теперь можете не торопясь пообедать, – было нам сказано, и все дружно устремились в ресторан. Мы назвали наши имена, заплатили за заказы и сели за стол, покрытый ослепительно белой скатертью. Вскоре Мише принесли шашлык и кружку пива. А у меня еще побаливал живот, поэтому я, решив не рисковать с едой, стал ждать заказанный простой жареный картофель.

Время шло, и я уже стал было настраиваться на долгое ожидание, но тут за спиной вдруг услышал:

– Павел! – после чего на столе передо мною образовалась огромная миска с горой дымящихся кружков картошки. Да не только – картошки. Сверху располагались еще и островки не жареного, а томленого лука, а также – изумительно пахнущие специи и листья зелени. Необыкновенная роскошь. Рядом был поставлен фужер черного как деготь домашнего вина и на тарелке подан ломоть свежего лаваша.

– Пажялста! Прошю! – подавальщица в белом фартуке, хрупкая женщина средних лет, выставив все это великолепие, улыбалась.

– Спасибо, милая! – искренне радуясь, проговорил я. – Все выглядит прекрасно!

– Куший!

– Благодарю! А как вас зовут, красавица?

– Котэ. Мине звать Котэ. А тибе – Павел, я знаю.

– Верно, Павел. Но здесь порция на пятерых …

– Харашё! Ти сам балшой, тибе многа нада. Куший на здароввя!

Все так же приветливо улыбаясь, женщина удалилась на кухню.

Простая женщина, делала простое дело, говорила простые слова. А как приятно!

Я приступил к трапезе.

Такую вкуснятину, картошку, жареную на подсолнечном масле, последний раз я ел у мамы в Бельцах лет тридцать назад. Мягкий лаваш, еще горячий, видать, тоже только что выпеченный, сладко таял во рту. Еда сопровождалась бодрящими глотками хорошего вина.

С небывалым аппетитом я предавался радостному чревоугодию. Мой желудок не оказывал никаких признаков сопротивления и вел себя хорошо.

Процесс так увлек меня, что я не заметил, как миска с едой была опустошена, и снова подошла подавальщица Котэ.

– Ну как? Тибе понаравился? – спросила она.

– Конечно! Большое спасибо! Так вкусно я давно не ел.

– Приезжяй ищё, я тибе снова накармлю, дарагой Павел.

– Я бы с радостью. Да путь к вам совсем неблизкий.

– Откуда ти?

– Из Сибири. Это далеко от вас.

Женщина очень внимательно посмотрела на меня своими оливковыми глазами и грустно сказала:

– Всо рамно – приезжяй. Я буду ждать тибе …

Так могла бы сказать, наверное, близкая женщина: мать, сестра, жена. Или любовница. Но сказала незнакомая мне Котэ, и я задумался.