Текст книги "Первая мировая глазами Третьей. Британия против США"

Или вот Гай Фокс. Сотни лет ежегодно англичан заставляют глумливо праздновать казнь республиканца совершенно второстепенного, фигуру подставную, даже не зиц-председательскую. «Пипл хавает» – это ведь отсюда. Боже, храни короля!

Или история так называемых луддитов. Совсем ведь не древняя. И не принятая. Ну, не принято в Великобритании изучать попытку республиканского переворота. Вот английские историки и разводят руками – не знаем, что это было – и всё тут. Может, ничего и не было. Король голый – да здравствует король!

Существует такой роман «Шерли». Роман как роман. Но у Шарлотты Бронте он считается худшим (это среди плохих-то!) Не надо его читать. А почему? Ведь по качеству он ничем не хуже других романов «Стародевичьего кладбища» британских романисток – они никудышные без исключения. А вот не надо – и всё тут. Никаких призывов свергать царизм там, в общем, нет. Так, трескотня намёков. Но и отстрел намёков должен производиться загодя и на хорошей дистанции.

Слоган Франции: свобода, равенство, братство. Идеал германской фрау: киндер, кюхе, кирхен. Россию поносили (и почему-то продолжают) за православие, самодержавие, народность. А англичанам всё божья роса:

Люди, будьте бдительны! Храните короля.

Об испанской монархии

Несмотря на резолюции СБ ООН, никто не трогал одиссея Франко после войны. СССР, так и вовсе: воздерживался. Хитроумный генералиссимус ещё в 1947 объявил настойчивым британцам о реставрации монархии, а бдительным американцам пообещал оставить трон незанятым и править самому. Недоверие между союзниками имело характерную гомерическую черту: все претенденты на испанскую корону рождались в одном и том же англо-американском госпитале в Риме.

Они рождались, а Франко всё правил. Пока англичане не посадили-таки некоего Хуана, убившего по пути к трону своего младшего брата из малокалиберного револьвера точно в лоб.

Франко оправдывал своё нежелание видеть на троне графа Барселонского тем, что Хуан имел семью с пятью отклонениями: «Два брата страдали гемофилией (Альфонсо и Гонсало); ещё один брат был глухим (Хайме); одна дочь слепая (Маргарита); один из сыновей был застрелен (Альфонсо). Испанцам не сможет угодить семья, на долю которой выпало столько испытаний».

Несколько раньше о таком клинически комическом случае писал Гашек:

«Он вывернулся очень просто: начал корчить душевнобольного с тяжёлой наследственностью и на освидетельствовании заявил штабному врачу, что он вовсе не дезертировал, а просто с юных лет любит странствовать, его всегда тянет куда-то далеко; раз как-то он проснулся в Гамбурге, а другой раз в Лондоне, сам не зная, как туда попал. Отец его был алкоголик и кончил жизнь самоубийством незадолго до его рождения; мать была проституткой, вечно пьяная, и умерла от белой горячки, младшая сестра утопилась, старшая бросилась под поезд, брат бросился с вышеградского железнодорожного моста. Дедушка убил свою жену, облил себя керосином и сгорел; другая бабушка шаталась с цыганами и отравилась в тюрьме спичками; двоюродный брат несколько раз судился за поджог и в Картоузах перерезал себе куском стекла сонную артерию; двоюродная сестра с отцовской стороны бросилась в Вене с шестого этажа…»

Хуана Карлоса (то есть, дон Жуана, внука Альфонса) подсадили на престол в 1975, после кончины «диктатора» и дождавшись смерти законного короля, его дяди Хайме, – законного, но тоже, со специфически монархическим когнитивным душком, – нелегитимного: дважды отрекавшегося и отказывавшегося от отречения.

Специально для придания Хуану авторитета в Испании допустили небольшой госпереворот франкистов якобы в интересах США, который король изящно отразил. Генсек компартии Сантьяго Каррильо в сердцах демаскировался: «Боже, храни короля!»

Русский взгляд на историю

Этих историй, в действительности, четыре. В совокупности они дают потрясающий, экстремальный руссоцентризм: в центре мы, вокруг враги. Отчасти это верно, ведь мир круглый, а сухопутное географическое положение даёт немало оснований для тревоги, но что приемлемо для выработки доктрины национальной обороны, неприемлемо для установки в центр культурной парадигмы. Ибо совершенно искажает взгляд. Политический мир начинает вращаться вокруг России, но только в умах историков и аналитиков второго порядка (политологов, журналистов и т. п.), которые спешат выработать поправки к птолемеевой системе. Разумеется, тщетно. Враги кружатся, петляют, двигаются попятно: «плетут козни».

Всё бы ничего, но птолемеева система есть модель. Она может хорошо описывать наблюдаемый мир планет, но это система не физическая, а потому малейшее отклонение от неё, добавление ещё одного небесного тела делает её непригодной, нуждающейся ещё в одной подпорке: эпицикле, дифференте или экванте.

Приходится слышать, как люди отчаянно борются с русской историей. Одни не признают призвание «варягов», другие подавлены двухсотлетним «игом», третьи не примирятся с тезисом «Москва – Третий Рим». Каждая из групп с пеной у рта доказывает, что сочинённая немцами история в той или иной части вредна. Требуют отменить, поменять, заменить. Менялы ломают копья о пределах достоверности источников, о датировках и пр. Это конечно важно. Как пункт №16 в анекдоте о Наполеоне. (» – Почему не дали салют? – На это есть 25 причин. Во-первых, нет пороха, во-вторых… – Достаточно во-первых». )

Менялы не хотят видеть главного вопроса истории: для чего она пишется? А ведь её сочиняли не просто люди умные, а понимавшие цель. Не для патриотической зубрёжки в школах, а для обоснования претензий страны, государства или династии. Претензии эти существуют двух типов. Первая – оборонительная: не тронь меня, я древний варяг (византиец, монгол) и мы братья в веках. Вторая – наступательная: мы произошли от варягов (византийцев, монгол), пустите нас на родину. Есть вариации: можно обосновать союз против кого-то или перевести объяснение в русло «то спор славян между собою».

Всерьёз за дело русской истории взялась Екатерина Вторая, причём, лично. Нельзя сказать, что раньше не делалось ничего, но поставила задачу, оплатила сочинения и лично проверяла результат именно она (ну, почти). Тогда российская история приобрела систему. И начала применяться на практике. То есть при помощи истории древней начала твориться история новая. В новую историю Екатерина Вторая записалась уже как Великая.

История как «худо-бедно наука» появилась в XVIII веке, но её изучение (хотя бы только в университетах, не в школах) отважно пропагандировал Шиллер в своей программной лекции-хауптверке в университете Йены. «Was heißt und zu welchem Ende studiert man Universalgeschichte? – Что такое всемирная история, и для какой цели её изучают». Зал рукоплескал стоя. Это была сенсация, переворот. Всю ночь под окнами гелертера пели шлягеры. А это, между прочим, год французской революции. «Помнит Йена, не забудет никогда».

Поэт вещал о целях изучения, то есть до конца XVIII века на это делали большие глаза. Но Шиллер этим не ограничился. Он дал публичные инструкции историкам, как не стесняться её писать. С каким прицелом. (Впрочем, её так и писали, довольно грубо, но с видом тихим, жеманным, отсылающим к изысканным набоковским пошлякам: «Рыгнуть в обществе – грубо, но рыгнуть и сказать: „Прошу прощения“ – не просто вульгарно, но ещё и жеманно». ) Ни разу не публичная Екатерина давала те же инструкции. Шиллер же завещал не стесняться. Раз не хватает древних письменных свидетельств, а источники ненадёжны и отрывочны, историк обязан сделаться философом и заполнить подавляющие пустоты собственными сочинениями.

Из всех крупных держав XVIII в. России писали историю последней. Отчасти ей повезло. А могло не повезти: будь она западнее, то ей в древности совсем не нашлось бы места (то есть времени) – все было плотно занято. Но на Русской равнине других живых претендентов не нашлось: скифы, хазары и т. п. испарились, а прочие «вошли в состав». Кстати, Польше в западной истории места не определили, так что приписали её к великой равнине. Ну, как приписали, так вскоре и стало. За пушки России позволили государственную легенду первого разряда. Первого, да не высшего. Шпилька осталась. Древности – ей не дали. Не придумали своего Нестора Достопочтенного с целым корпусом трудов о древней Руси с круглыми столами ООН и великими хартиями. Так полагают менялы.

Но дело обстоит иначе. Екатерининская история писалась под определённую задачу – быстрая экспансия молодого и мощного государства. А соседям чтобы не слишком волновались нужно объяснять не только пушками; в присоединённый Крым императрица возила императора Иосифа и свиту послов европейских стран. А потом уже другой Иосиф возил носом по карте всю Восточную Европу до той самой Вены включительно. Поэтому история важна. Что нам ваш Стоунхендж: мы о тмутараканский камень ноги вытираем.

А что нужно для оправдания экспансии? Правильная история. Она и была написана немцами – и написана правильно. Не по правилам, а дающая права и с чёткими направлениями на карте. А кем ещё? Во-первых, немцы писали историю всем, так что им виднее, как удобнее встроить русский сарай в европейский колхоз, чтобы ничего не шелохнулось. Во-вторых, немке Екатерине с ними удобнее разговаривать – дело деликатное, мало ли что. Вот так и возникло 4 русских истории – по числу стран света. Север – варяги. Восток – монголы (с характерной поправкой второго порядка: татаро-). Юг – Византия. Запад – Рим.

Стоит заметить, что столь наглой истории в Европе нет ни у кого. Происхождение ребёнка просто эпическое (три отца и две матери). На случай, если другие великие нации взбунтуются и начнут заходиться в гневе («чего это они себе позволяют?!»), можно одним-двумя родителями и пожертвовать. Однако и жертву принести надо. Это – древность. То есть недодревность. Родители – сами недоросли. У англичан история с Первого Рима, а у нас… в лучшем случае, со Второго. Получается, Русь колонизировали – все. От всех чего-то на Руси вбирали. Вроде бы обидно (менялам), а на самом деле по-немецки расчётливо. Казалось бы, чего хорошего историки нам завещали вобрать от монгол, если у них самих не осталось даже могил? А вот, например. Прискакали казаки в Париж, оставили некоторую недоговорённость. Ну, извините. Это не мы. Это они, монголы. А явились стройные ряды в Турцию, покрошили янычар. Извините. Мы-то другие. Да разве ж бы мы… (плачут) нас заставили… (рыдают) если бы нас самих в Ливонскую… швед-учитель под Полтавой… француз в Москве…

– Варяги. Это ветка самая древняя. Её толщина намекает на Швецию. Пришли заплаканные: «Они нас в Англию не пущают». Швецию воевали долго. Чужим послам объясняли: старые дела. В них лучше нос не совать. Те и те викинги – сразу сломают. В конце концов, Александр I аккуратно отломил Финляндию.

– Византия. Тут всё русское. Кресты, купола, коршун. Камень Корчев – Корсун. Святые – все из Турции, знаете ли. Пока за вымя Стамбул щупали, ненароком сели на Балканы. «Единоверцы», – отписали в Лондон. – «У всех единоверцы», – отстучали оттуда. – «И славяне!» – «Это вы-то?! Шведо-финно-монголо-татары!» – «Восточные! Восток – дело тонкое». Англичане приуныли: русские собрались в Среднюю Азию. А то и до Великих Моголов докопаются.

– Татаро-монголы. Тут немецкий – не юмор, а расчёт – с планами А, Б, В и «Барбаросса» (он на самом деле главный, этот план Г). Монголы, – они то ли есть, то ли их нет, да и далеко. Их оставили как заначку. А татары рядом. Ногайцы, крымцы, сибирцы. Надо же их как-то «обосновать»? Обосновали в духе «вы нас 300 лет обижали». Ежегодными нашествиями 100-тысячных перекопских армий на южные границы обосновали. Откуда-то из-под, извини за выражение, Армянска, обосновали. Что хуже тартара, дальше Таракани. Когда Екатерина от саранчи отбилась, по Крыму татар с фонарями искали. Не то что 100 тысяч мужиков – в Бахчисарае еле 5 наскребли, обоеполых. Это, между прочим, хан, который Москву жёг. Дворец хана, что полоны уводил по 30 тыщ – деревянный сарай на 16 персон. Азия-ремонт. Как пишут в кино: «а тем временем, в Москве…» А в Питере? «Битый небитого везёт». Понятно, почему слово сарай (дворец) имеет в русском уничижительное значение. Гомерические проходимцы англичане только ахали, когда Россия в Среднюю Азию вползала. «Тук-тук, кто в теремочке живёт? Здравия желаем, господа хивинцы… Бухарцы? А где хивинцы?.. Нет, к вам тоже… Как кто? Сами мы не местные, но дедушка наш незабвенный… Не слыхали такого? А вот второй том вашей истории, немцы вам написали, послушайте». Ну не могли они написать, что монголы до Европы дошли, там уже всё было расписано. (Некоторые жалели, когда поняли в чём фишка: поляки растопырились – хотим подписаться на дело, у нас тоже «Батый» был! Немцы поправили: «Баторий». ) Но за это русским сочинили четвертую часть Мерлезонского балета (она, кстати, называется «Ловчие»).

– Рим. Москва – Третий Рим. Тут больше всего забавного. Помните, как итальянские католические гастарбайтеры строили Успенский собор – по византийским лекалам? Пришлось даже им в помощь землетрясение в центре Москвы придумать. Это не случайно: Софья Палеолог привезла нам византийский скипетр – из Рима. Такой вот гроссмейстерский гамбит. Брандмауэр от претензий с юга и с запада. Заодно, вроде, и первый Рим потетёшкали. Чтобы всё было железно, попутно каменную крепость возвели, как положено у них в Милане – с ласточкиными хвостами. Екатерина обсуждала со своими историками эти коллизии, «а, тем временем, в Ливорно», стоял флот 1-й Архипелагской экспедиции графа Орлова (сальдо: 1000 пушек, 10000 десанта). Занимался делами Греции-Византии. Такая вот княжна тмутараканская. «Честь имеем. Вы нам строили Успенский собор. И кремлёвский забор». Закрутился дюк в сальто («Не мы то! Ломбардские!») понял, что пока занимался оформлением своей фальшивой династии, упустил из виду что-то там вдали, в тумане, приплывшее планом Г. Ловчие, они ловкие.

Екатерина сказала: напишите мне такую историю, чтобы с ней можно было в любую часть света заявиться, как к себе в опочивальню. И заявлялись. Сразу начали, и после не оставили. В конце концов, добрались и до монголов. Когда отпиливали от Китая Внешнюю её часть – что это было? А то. В родной улус внучек вернулся, прабатькино наследство пошукать. В Монголии возвели недавно стоунхендж Чингисхану. Люди обижаются, мол, «иго», «как можно», а нам его оберегать надо как зеницу ока, и зенитку бесплатно отправить на защиту. Потому что это – РОДНОЕ. (Памятник, кстати, с намёком: дизайна питерского, Александру Третьему, между прочим, Миротворцу… Потяжелее только.) Чингис Пекин брал или Пекин Чингис – для России это мелкие детали. Важно, что русский и китаец, выходит, братья извеку, единокровные. Родина-дед. Известно, что Николай II китайский вопрос даже не желал обсуждать (брат Георг Китай делил по справедливости, а тут такое… кинжал чугунки в сердце мира) за что поплатился японской войной и примерно такой же революцией. А с кем обсуждать-то? Шакалы. А мы – родственники ближе некуда, на паровозе хотим гостинцы возить.

Впрочем, англичане в своём праве. А русские в своём праве. Но и миллеры в своём. Уплочено.

А про Византию даже и не смешно. Родина-бабка, как есть. Екатерина одной рукой историю правила, а другой греческий проект. Константин-внучек на царство в свой родной Константинополь метил. А брат Александр (с понтом, Македонский) – в остальном западно-восточном ареале. От Борея до Понта.

И конечно, системные трудности у Украины. Пока в России её считают исторической родиной, тоже Киевской Русью. Тут такая тяга к истокам, что не поможет ни 30 лет незалежности – ни 300, – ни новый язык, ни латиница. «Тут у него любовь с интересом. Тут у него лежбище». Впрочем, если США хочет в Англию, это ладно, а если к истокам захочет прильнуть Бангладеш?? С чадами-то и домочадцами? (Монгол Пекин брал, Киев брал… но и Москву, однако, брал… так что у Чингис-хана, пока он лицом к Монголии Внутренней, все-таки целесообразно поставить свою зенитку, не дожидаясь китайской.)

А что у них? Жалкий лепет. Марко Поло первым попал в Китай, Васко да Гама в Индию, а Ченслор в Холмогоры. Впрочем, вопрос частной торговли дело немаловажное. И не всегда частное. Но не земельное. Монополию дали – монополию взяли. А Сибирь осталась. Обзовись евреем, получишь Палестину, обзовись русским, пол-азии твои.

Столь удачно измышленной истории нет ни у кого в Европе. Там она изначально писалась под задачи династий, а не государств (негласные династические договорённости были после долгих трений зафиксированы в 1763 в Готском Альманахе и с тех пор не пересматривались). Впоследствии государственные и церковные истории наложили поверх династических. А самозванка по большому счёту никому не наследовала, и могла сконцентрироваться на новой, «с иголочки», стране как таковой. Получилось заглянуть за горизонт веков, и не назад, а вперёд. Такой вот контрданс – на оси времени. В древность – шаг, зато вперёд два. Это если посмотреть из XXI века.

А если из XVIII… Прав на земли старой Московии у неё никаких. Тут другие роды. Во-первых, духовенство: церковь до секуляризации – крупнейший неперсонифицированный собственник. Неперсонифицированный – но крупнейший. Рюрики, мурзы, новые петровские недобитки… монголо-казак Пугачёв… лояльные казачьи орды тож. А вот если империю раздвинуть раза в два, то она уже – её главный акционер. Так и стало: земли в присоединённой Новороссии получили её собственные аристократы.

То, что Екатерина чувствовала интуитивно, впоследствии сформулировал Грановский: «Мы не можем смотреть на прошедшее иначе, как с точки зрения настоящего». Вах, как правильно. Но дальше учёный гриб заметался: «В разнообразии исторических школ… высказываются задушевные мысли и заботы века». Трогает слово «задушевные». А разнообразий ровно два: прикинуться жертвой, когда силен и готов к экспансии, или кривляться в евро-зоне как воспитатель детсада: «Сколько я зарезал, сколько перерезал, сколько душ я загубил…». Ленин, Гитлер, Мао – они задушевные.

Историка Миллера (единственный российский историк на казённом коште в то время) страшно критиковали, например, Ломоносов, за «подчинённый» характер сочинённой им истории. Мол, кто только Русь не завоёвывал. Но Миллер знал, например, об истории Англии. Вроде остров, а на памяти был ещё Славный десант недавнего 1688 года. А до того – норманны (отцы наши викинги), и это полбеды. А вот римское вторжение – это уже Беда. Казалось бы – последние из обиженных. Ан нет, вернули «должок» сторицей, утвердили историю Достопочтенного и пошли победы, – в два счета развернулись в Британскую империю, наследницу Римской. Предлог вернуться – он, ох, как важен. А был ли он, «должок», на самом деле? Этот вопрос навсегда скрылся в дыму Трафальгара.

Но британцы-то империю сдали! – говорят. Ну, не сдали, а переписали на внука. Временно.

Так делаются правильные истории. Когда историков прицельно правят. А Миллерам салют. Дас ист фантастиш.

Итак, как мы видим, восприятие внутри России складывается из четырёх историй, в каждой из которых Русь/Россия выступает в роли страдающей стороны. Насколько это верно на самом деле – не важно, здесь важна перцепция. Поколения русских воспитаны на «справедливом возмездии». В этом смысле на Западе аберрация восприятия отсутствует, и они видят Россию тем, что она есть – с екатерининских времён – это один из европейских хищников, и хищник юный и энергичный, стремящийся к лидерству в стае. До екатерининских времён России – нет. Разве что по морю смут носит ботик Петра. Носит, впрочем, аккурат до Берингова пролива.

Это гипертрофированное страдание приносит России свои плоды, как положительные, так и отрицательные. К числу негативных относится смещённый взгляд на ось США – Британия. А для Британии США – ещё более молодой и ещё более агрессивный хищник нового типа, вампир, сосущий кровь, но оставляющий жить. У США есть своя доля «страдальческой» истории: гонения в Европе, индейцы, французы, испанцы, потом клятые англичане, потом – те же по второму кругу. Совсем потом – Усама. «У самого синего моря». Парадигма обороны США – страна без границ. Два океана: кто хошь плыви, что хошь бери. Поэтому видение обороны США – границы по ту сторону океанов. То есть везде.

Этим искажением восприятия «от себя» (у нас руссоцентризм, у них – франко-, англо– или евроцентризм) страдают все нации, ведь «обижали» всех, но только Россия запасла обиды на все стороны света, и когда и как пожелает ими распорядиться – для «обижавших» предмет безотчётного ужаса. А ведь о долгах – заявлено прямо в учебниках истории. И это даже ещё не в России – в РФ. В России вспомнят, как предавшие царя своим социалистам Англия и Франция до 90-х те царские долги клянчили. Ой, что будет!..

Но есть отличие руссоцентризма от, скажем, евроцентризма. Он в том, что у них это понарошку, карнавал, в то время как у нас всерьёз – ввели даже нешуточный антипольский государственный праздник. То, во что они играют, у нас жизнь. Постсоветский истеблишмент, перескочивший через две ступеньки вхождения во власть, и в самом деле не понимает, как устроен мир – им этого просто не объяснили, не передали нужных паролей. Такого не было при переходе от Российской империи к большевикам – верхние большевики, взращённые в европейских кругах, прекрасно понимали мироустройство и поэтому имели некое мировоззрение. Истеблишмент западный, взращиваемый без разрывов, может сколько угодно говорить, что солнце всходит и заходит, но прекрасно понимает, что вокруг оси вращается-то Земля.

Постсоветские этого искренне не понимают. Обучаться же не желает категорически. От мании величия до мании преследования один шаг: метания в политике, кружения и петли, «поиск идеи». Отсюда полная потеря субъектности. Отсюда и война.

https://dzen.ru/olegalifanov