Текст книги "Творения догматико-полемическое и аскетические"

В неделю некоего брата эконом, проходя, увидел лежащие на земле три зерна чечевицы, которые дежурный, спеша, когда готовил из них варево, уронил сквозь пальцы с водой, которой промывал; он сразу же сообщил об этом игумену, который его, как растратчика и пренебрегшего священным имуществом, осудил и отлучил от молитвы. Вина его небрежности была ему прощена только когда он загладил ее прилюдным покаянием.

Ведь они верят не только в то, что сами себе не принадлежат, но и что все то, что их, посвящено Богу. По этой причине если что-то однажды было принесено в монастырь, то к этому должно относиться с большим почтением, как к чему-то священному[431]431
  Ср.: Сет. Василий Великий. Правила, кратко изложенные, 143; Преп. Венедикт Нурсийский. Правило 31, 10. – Ред.


[Закрыть]. [Col. 181] Они заботятся обо всем и распоряжаются с такой верой, что даже если то, что у них есть незначительного <Р. 150> или ничтожного, передвинут или разместят более надлежащим образом, или если сосуд наполнят водой и из него кому-то понесут попить, или если подберут из молельни (de oratorio) или кельи тонкую соломинку, то искренне верят, что получат от Господа вознаграждение.

Мы знали братьев, в чье недельное дежурство случилась такая нехватка дров, что совсем не было, на чем приготовить братии обычную пищу, и, пока закупленные дрова не привезут, распоряжением игумена было предписано довольствоваться сухоядением[432]432
  Этот термин называет пищу, которую специально высушили с тем, чтобы сохранить ее. – Ред.


[Закрыть], и все это приняли, и никто не надеялся на приготовленное блюдо. А эти братия, как будто они уже не будут иметь плода и не получат воздаяния за свой труд и служение, если не приготовят обычным образом пищу братии в порядке своей очереди, назначили себе добровольно такую работу и попечение. В этих сухих и бесплодных местах дрова добывают лишь из [сухих] обрубков фруктовых деревьев, и там не отыскать, как у нас, никаких дикорастущих кустарников; и вот они пробегали огромные [Col. 182] дикие пространства пустыни, которая простирается в сторону Мертвого моря, и подбирали тонкие соломинки и колючки, которые ветер разбросал там и сям; благодаря этим хлопотам и собранному хворосту они по добровольному служению приготовили трапезу по форме, не позволив, чтобы чего-то недостало из обычного угощения; они выполняли свои обязанности по отношению к братии с такой верой, что даже при том, что их мог справедливо извинить и недостаток дров, и повеление игумена, они ради плода и воздаяния не захотели воспользоваться этой свободой.

Это сказано, как мы говорили выше, об уставе всего Востока, который, как мы говорим, должен соблюдаться и в наших областях[433]433
  Здесь уже, вероятно, имеется в виду Южная Галлия. – Ред.


[Закрыть]. Впрочем, у египтян, которые <Р. 152> особенно прилежат трудам, нет очередности по неделям, чтобы этим не полагать препятствия обычному ходу работы, но попечение о кладовой и кухне поручается одному испытанному брату, который постоянно, пока позволяют сила и возраст, не переставая исполняет эту работу. Ведь он не утомляется серьезным телесным трудом, ибо не столь велико попечение у них о заготовке и приготовлении еды, поскольку питание у них – по большей части сухоядение или [Col. 183] сыроядение (xerofagiis vel omofagiis), а резаные листья порея раз в месяц, дикая горчица, растертая соль, оливки, мелкие засоленные рыбки, которые они называют maenomenia, составляют для них верх утешения.

Преп. Иоанн Ликопольский

И поскольку эта книга – о наставлении отрекающегося от мира сего, через которое он, будучи приведен к истинному смирению и совершенному послушанию, может достичь вершины прочих добродетелей, то полагаю необходимым, как мы обещали, изложить в качестве примера некоторые деяния старцев, в которых они проявили эту добродетель[434]434
  Т. е. смирение и послушание. – Ред.


[Закрыть], из многого отобрав лишь немногое, чтобы взыскующего самого возвышенного пример их совершенной жизни не только побудил к ревности, но и показал ему образ достижения желаемого. Поэтому, выбрав ради краткости этой книги двух или трех из столь бесчисленного множества отцов, первым поставим авву Иоанна, который жил возле Ликополя[435]435
  Преп. Иоанн Ликопольский (около 305–395), один из известнейших отшельников IV в. О нем преп. Кассиан упоминает также и в «Собеседованиях» (I, 21; XXIV, 26). – Ред.


[Закрыть], <Р. 154> города в Фиваиде, и который благодаря добродетели послушания сподобился благодати пророчества и так воссиял по всему миру, что своими заслугами (merito suo) стал известен даже царям мира сего. Ибо хотя он, как мы сказали, пребывал в самых отдаленных областях Фиваиды, император Феодосий не решился приступить к войне с могущественными тиранами прежде, нежели воодушевился его предсказаниями и ответами, доверяя которым как посланным ему с небес одерживал победы над противниками в отчаянных битвах[436]436
  Преп. Иоанн предсказал императору Феодосию I победы над узурпаторами Максимом (388 г.) и Евгением (395 г.). – Ред.


[Закрыть].

1. Итак, этот блаженный Иоанн со своей юности до возраста совершенного и зрелого прислуживал старцу, пока тот пребывал в этой жизни, с таким смирением усердно выполняя его повеления, что и сам [Col. 184] старец в высшей степени поражался его послушанию. Желая лучше разузнать, происходила ли эта его добродетель от истинной веры и глубочайшей простоты сердца или была наигранной (adfectaticia) и как бы вынужденной (quodammodo coacticia) и выказывалась для того, чтобы так казалось повелевающему, старец приказывал ему много лишнего и необязательного или часто невозможного. 2. Из этого приведу три [случая], через которые желающим можно понять чистоту его ума и послушания[437]437
  У свт. Феофана: «совершенство послушания» (ДИУ. С. 570). – Ред.


[Закрыть].

Так вот, старец взял из своего дровяника палку, которая была давно срезана и приготовлена на сжигание, и, пока не представился случай готовить пищу, она лежала не то что сухой, а даже гнилой из-за ветхости. И воткнув ее перед ним в землю, предписал: принося воду, поливать дважды в день, чтобы, подумать только, она благодаря ежедневному орошению пустила корни, став прежним <Р. 156> деревом, и раскинувшимися ветвями являла бы взору красоту, а присевшим под ней в сильную жару – тень. 3. Приняв это предписание с обычным почтением, без всякого рассуждения о его невозможности юноша исполнял его ежедневно, непрестанно принося за две мили воду, и никогда не переставал орошать палку, так что на протяжении всего года ни немощь тела, ни праздничное богослужение, ни какое-то неотложное дело, которое его достойно оправдало бы за неисполненное поручение, ни даже суровость зимы не помешали ему соблюдать это предписание. 4. Старец испытывал это его прилежание каждый день молча и тайком и увидел, что тот исполняет его поручение в простоте сердца, как исходящее от Бога, без всякого изменения в лице или обсуждения причины (rationis duscussione)[438]438
  ' У свт. Феофана: «без всякого колебания ума» (ДИУ. С. 571). – Ред.


[Закрыть]. Убедившись в искренности и смиренности его послушания и вместе с этим жалея столь долгий труд, который тот предпринимал на протяжении всего года с благоговейным усердием, он сказал, подойдя к сухой палке: «О Иоанн, пустило ли это дерево корни или нет?» И когда тот сказал, что не знает, старец, как будто бы спрашивая об истинном положении вещей и как бы пробуя, [Col. 185] изобилует ли оно уже корнями, при нем вырвал легким движением палку и, отбросив ее, приказал, чтобы отныне перестал поливать[439]439
  Подобный эпизод встречается в произведении «Apopktegmata Patrum» – «Достопамятные сказания» (Иоанн Колов, 1 // PG. Т. 65. Col. 204С), где, однако, речь идет не о преп. Иоанне Ликопольском, а о преп. Иоанне Колове из Скита, а сухая ветка пускает корни и дает плоды, т. е. происходит чудо (см. также: SC. № 109. Р. 156–157). См. также: Сульпиций Север. Диалоги 1,19. Свт. Феофан уточняет: «память сего св. Иоанна 27 марта». – Ред.


[Закрыть].

Итак, ежедневно наставляемый упражнениями такого рода, юноша преуспел в этой добродетели повиновения, просиял благодатью своего смирения, <Р. 158> и по всем монастырям распространилось сладкое благоухание его послушания. Когда некоторые братия, подивившись его послушанию, о котором слышали, пришли к старцу ради удостоверения и наставления, старец вдруг подозвал его и говорит: «Поднимись, возьми сосуд с маслом – а эта прозрачнейшая жидкость была единственным, что в скиту подавалось своим и пришедшим как лакомство, – и выбрось в окно»[440]440
  Ср.: повествование о преп. Венедикте Нурсийском (Свт. Григорий Великий, Двоеслов. Диалоги о жизни Италийских отцов II, 28). – Ред.


[Закрыть]. Он, быстро поднявшись, бросил его в окно, так что оно разлилось по земле, не противясь вздорности предписания и не раздумывая о ежедневной потребности, о телесной немощи, о недостатке средств, о скудости и нужде в засушливой пустыне, где даже если бы деньги и водились в достатке, никак не найти способ вернуть утраченное.

Когда другие опять пожелали получить его примером наставление в послушании [Col. 186], старец позвал его и говорит: «Беги, Иоанн, и как можно быстрее прикати сюда камень». Он тут же стал стараться прикатить огромный камень, который не сможет сдвинуть толпа из множества человек, – прижимаясь то головой, то всем телом, с таким усилием и напряжением, что не только пот со всех его частей тела пропитал всю одежду, но даже сам камень намок от его плеч; он и тут не оценивал невозможности предписания или дела из почтения к старцу и в искренней простоте послушания, в которой он верил, что старец совершенно точно не может приказывать напрасно или без основания.

1. Пусть будет достаточно этого малого из многого об авве Иоанне. Теперь изложу достойное памяти деяние аввы Патермуфия (abbatis Patermutii)[441]441
  В «Патрологии» Миня и в обоих дореволюционных русских переводах: «аввы Муция» (abbatis Mucii). Разность имен можно объяснить тем, что первая часть имени «патер» отождествлялась со словом «отец». Под вопросом остается связь этого Патермуфия с Патермуфием, упоминаемым в «Истории Египетских монахов» (10,3). Возможно даже, что упоминаемый преп. Кассианом Патермуфий (точнее – Патермут) (Patermutus) есть вариант pater mutus, т. е. «немой отец». – Ред.


[Закрыть]. <Р. 160> Ибо он, желая отречься от этого мира, так долго оставался в ожидании при вратах монастыря, пока не добился своей неутомимой настойчивостью, чтобы его, против всех обычаев монастырей, приняли вместе с маленьким сыном, которому было примерно восемь лет. И когда они наконец были приняты, их тут же не только направили к разным начальствующим[442]442
  У свт. Феофана: «были отданы под науки к разным старцам» (ДИУ. С. 572).-Ред.


[Закрыть], но еще и разлучили, поселив в разные кельи, чтобы отцу постоянное лицезрение ребенка не напоминало, что из всего, что он [Col. 187] отверг, из всех богатств и плотских привязанностей ему остается хотя бы сын, и чтобы он знал, что как уже не является богатым, так уже и не является отцом.

2. Чтобы это выяснилось полнее – то есть что для него больше значит: родственное чувство крови и любовь к своему чаду или послушание и умерщвление себя ради Христа, которые должен предпочитать своей любви каждый отрекающийся от мира, – о мальчике намеренно не заботились, одевали скорее в лохмотья, чем в одежды, и так его каждый день показывали ему – покрытого грязью и испачканного, чтобы он мог более оскорбить, нежели усладить отцовский взор; и его подвергали ударам и пощечинам от разных людей, и он понимал, что невинного ребенка ударяют большей частью у него на глазах и ни за что, так что всегда видел его щеки со следами от слез. 3. И хотя ребенок у него на глазах каждый день получал такое обхождение, тем не менее сердце (viscera) отца ради любви ко Христу и силой послушания оставалось непреклонным и непоколебимым. Ведь он считал его уже не своим ребенком, а тем, кого вместе с собой принес Христу, и не беспокоился о нынешних несправедливостях, но <Р. 162> более радовался, что они всегда переносились с пользой, не помышляя о его слезах, но заботясь о собственном смирении и совершенстве.

Ясно видя эту суровость и непоколебимую твердость ума, [Col. 188] старец монастыря, чтобы окончательно испытать постоянство его души, однажды, когда увидел ребенка плачущим, притворившись, что гневается на него, приказал отцу, чтобы тот, схватив его, бросил в реку. 4. Тогда он, как будто это было предписано ему от Бога, тут же схватив ребенка собственными руками, быстро привел его к берегу реки, собираясь бросить. Это дело наверняка было бы им исполнено в пылу веры и послушания, если бы специально не направили братий, которые заботливо расположились на берегу реки и подхватили мальчика, уже брошенного, чуть ли не у поверхности воды, не дав довести до конца исполнение предписания, уже как бы выполненного отцом, проявившим послушание и усердие[443]443
  Ср.: Достопамятные сказания. Авва Сисой, 10. —Ред


[Закрыть].

Его вера и благоговение так были угодны Богу, что тут же подтвердились Божественным свидетельством. Старцу тут же было откровение, что этим послушанием он исполнил дело праотца Авраама (Быт. 22). И когда вскоре игумен этого монастыря отошел от мира сего ко Христу, [Col. 189] он оставил всем братиям его во главе как преемника и игумена.

Не умолчим и об известном нам брате из лучшей семьи по меркам века сего, ибо он происходил от отца-сановника, весьма богатого, и был хорошо наставлен в свободных искусствах. Когда он, оставив родителей, устремился в монастырь, <Р. 164> тут же получил для испытания смирения ума и пылкости веры от старца повеление отнести, погрузив на плечи, на улицу десять корзин, хотя не было никакой нужды продавать их так принародно; а чтобы он подольше этим занимался, было условие, что, если вдруг кто-то захочет их купить все сразу, не уступать, а продавать просящим по одной. Тот в полном благоговении это исполнил и, отбросив всякий стыд смущения, взвалил корзины на плечи и распродал по установленной цене и принес деньги в монастырь, нисколько не испугавшись [Col. 190] новизны столь низкой и непривычной обязанности и не считая занятие недостойным своего славного происхождения и не обижаясь, что пришлось торговать, а желая только благодатью послушания стяжать смирение Христово, которое и есть истинное благородство (nobilitas).

1. Размер книги[444]444
  У свт. Феофана: «малость книги нашей» (ДИУ. С. 574). – Ред.


[Закрыть] вынуждает нас устремиться к концу, но благо послушания, которому принадлежит первенство среди прочих добродетелей, не позволяет нам совершенно обойти молчанием деяния тех, кто им прославился. Поэтому, сочетая и то и другое, то есть соблюдая как краткость, так и желание и пользу ревностных, приведем здесь один пример смирения, который, явленный не новоначальным, а мужем совершенным и игуменом, сможет побудить к совершенной добродетели смирения не только юных, но даже старцев.

2. Итак, мы видели авву Пинуфия[445]445
  Об авве Пинуфии см. также: Преп. Иоанн Кассиан. Собеседования XX, 1. – Ред.


[Закрыть], который, когда был пресвитером в огромном монастыре [Col. 191] в Египте, недалеко от города Панефиса, всеми был почитаем и прославляем за свою почтенность, свою жизнь, свой возраст и ради священного сана (sacerdotii). Видя, что из-за этого он не может исполнить то смирение, которого <Р. 166> желал по пылкости ума, и не имеет, чем взрастить добродетель желанного повиновения, он, тайком убежав из монастыря, ушел в самые отдаленные части Фиваиды и там, сняв монашеское одеяние, надел мирскую одежду и дошел до монастыря тавеннисиотов, о котором знал, что он строже всех, и в котором, полагал он, останется неузнанным и легко сможет затеряться из-за удаленности области, величины монастыря и множества братий.

3. Там он долго оставался при вратах, повергаясь в ноги всем братиям и изо всех сил упрашивая, чтобы его приняли. И наконец он был принят с великим презрением из-за того, что он, дряхлый старик, отживший весь свой срок, просится поступить в монастырь тогда, когда уже невозможно служить своим похотям, и стремится в монастырь не благочестия ради, а вынужденный голодом и нуждой; ему, как старику, совершенно не способному ни к какому делу, было велено заботиться и печься о саде.

4. Под надзором другого, более молодого, брата, которому его вверили, он так исполнял это, и так ему подчинялся, и таким послушанием взращивал желанную добродетель смирения[446]446
  У свт. Феофана более пространно, нежели в оригинале: «находя в таком повиновении поприще для упражнения и усовершения желанной добродетели – смирения» (ДИУ. С. 576). – Ред.


[Закрыть], что со всем прилежанием ежедневно исполнял не только то, что относится к уходу за садом, но и те обязанности, которые для всех были тяжкими или унизительными или которые всех приводили в ужас. Многое он делал даже, вставая ночью, украдкой, без свидетелей и знающих, под покровом темноты, так что никто и не раскрыл, кто это делал. <Р. 168>

И когда он скрывался там три года, братии, разойдясь, искали его по всему Египту; наконец кто-то, приехав из областей Египта, его увидел, но едва мог признать из-за его скромной одежды и низких поручений, которые выполнял. 5. Ибо [Col. 192] он, врубаясь тяпкой, рыхлил землю для овощей, а затем подкладывал к их корням навоз, который приносил на своих плечах. И когда брат, видя это, долго колебался, прежде чем его признать, и наконец, подойдя ближе и внимательно рассмотрев не только черты лица, но и прислушавшись к звуку голоса, тут же упал к его ногам, то сначала тем самым внушил всем видящим крайнее изумление, почему, дескать, он так поступил с тем, кто у них, как послушник и недавно пришедший из мира, считался последним. А затем их поразило еще большее удивление, когда тот произнес его имя, которое у них тоже было в великой чести. 6. Все братия у него просили прощения за прежнее неведение, что, дескать, так долго считали его среди новоначальных и малых; те же, крайне тщательно его охраняя, чтобы он не сбежал от них так, как ускользнул уже когда-то, отвели его в свой монастырь, противящегося и плачущего о том, что по зависти диавола несправедливо лишился достойного с собой обращения и смирения, которого так долго искал и радовался, что наконец нашел, и что не удостоился завершить свою жизнь в том повиновении, которое обрел.

Там он оставался некоторое время, но, вновь загоревшись желанием и ревностью о смирении, оттуда, дождавшись ночного затишья, сбежал так, что устремился уже не в соседнюю область, а в неизвестные, чужие и далеко отстоящие <Р. 170> пределы. А именно, он потрудился, сев на корабль, отправиться в Палестину, полагая, что сможет надежнее укрыться, переселившись в те места, где его имени никто не слышал.

Когда он туда прибыл, то тут же добрался до нашего монастыря, который был недалеко от пещеры, в которой Господь наш [Col. 193] удостоил родиться от Девы (ср. Лк. 2:7). Укрываясь там некоторое время, все же, как город, стоящий наверху горы, (Мф. 5:14), по изречению Господа, дольше не мог прятаться. Ибо вскоре некоторые братия, прибывшие в Святую Землю из Египта, чтобы помолиться[447]447
  Свидетельство о паломничестве египетских монахов на Святую землю, показывающее, что правило оставаться в стенах своего монастыря до самой смерти не было абсолютным. – Ред.


[Закрыть], узнав его, изо всех сил умоляли и вернули его в свой монастырь.

Из-за того доверия, которое оказывалось ему в нашем монастыре[448]448
  У свт. Феофана: «по знакомству с ним в нашем монастыре» (ДИУ. С. 577). – Ред.


[Закрыть], мы после того усердно разыскивали этого старца в Египте. Желаю вставить в это сочинение наставление, данное им брату, которого в нашем присутствии принимал в своем монастыре, поскольку полагаю из него извлечь нечто поучительное[449]449
  Считается, что это поучение было составлено самим прей. Иоанном Кассианом. Оно часто потом воспроизводилось отдельно в средневековых рукописях (см.: SC. № 109. Р. 171). – Ред.


[Закрыть].

«Ты знаешь, – говорит он, – сколько дней ты лежал, простершись у ворот монастыря, а сегодня тебя принимают. В первую очередь ты должен знать причину этого затруднения. Ведь если ты, узнав причину этого, приступишь к служению Христу надлежащим образом и как подобает, то на пути, по которому ты стремишься идти, это сможет тебе многим помочь.

Ибо как тем, кто верно служит Богу и благоугождает Ему в соответствии с правилом этого установления, [Col. 194] в будущем обещана безмерная слава, <Р. 172> так и тем, кто теплохладно и небрежно будет следовать этому учению и не позаботится явить плоды святости, соответствующие тому, что [они] обещали[450]450
  Вероятно, имеется в виду содержание монашеских обетов. – Ред.


[Закрыть] или что о них считают люди, уготованы жесточайшие мучения.

Ибо, согласно словам Писания, лучше тебе не обещать, нежели обещать и не исполнить (Еккл. 5:4); и: Проклят, кто дело Господне делает небрежно (Иер. 48:10). Итак, мы так долго отвергали тебя не потому, чтобы мы не желали всем сердцем соделать спасение твое, равно как и всех людей, и будто бы не желали уже издалека встречать стремящихся обратиться ко Христу, а чтобы не опасаться, что, принимая тебя, мы перед Богом из-за легкомыслия и себя сделаем тяжкими преступниками, и на тебя навлечем тяжелую кару оттого, что, поступив сюда легко и не понимая весомости этого подвига, ты стал бы в дальнейшем отступником или теплохладным. Поэтому ты, во-первых, должен познать саму причину твоего отречения[451]451
  У свт. Феофана: «теперь пойми значение отречения от мира» (ДИУ. С. 578). -Ред.


[Закрыть], ясно представляя которую ты более ясно будешь понимать, что тебе следует делать.