Текст книги "Молчи и танцуй"

– Ты.

Возникла небольшая пауза. Ксенофонтова редко удавалось сбить с толку, но Стручкову, кажется, сегодня удалось найти брешь в оборонительных укреплениях.

– Не понял, – прогугукал Женя.

– Открой дверь в аппаратную, и я всё объясню. Я, кстати, давно к тебе ломлюсь. Дело есть.

– Какое?

– Политическое.

Режиссер промолчал. В следующие несколько секунд Стручков готовился получить пинка и вылететь на свежий воздух, но Женя неожиданно смягчился.

– Ладно, заходи. Бухло свое на входе оставь.

– За городом! – орал Обухов, захлопнув крышку телефона. – Они за городом! Прекрасный адрес! Прямо сейчас дивизию солдат пустим прочесывать всю область по радиусу. К зиме закончим.

Вокруг столпились все, кто был задействован в процессе поисков – Вадим, Глеб и двое парней из команды Кирилла.

– Не кипятись, – бросил Глеб. – Что она еще сказала?

– Э-э… что рядом где-то есть речка, что пацан во дворе бегает, телевизор смотрит и еще что-то в том же духе.

– Коттедж какой-нибудь.

– Ясен пень, не конюшня! Чей это может быть дом?

В разговор включился один из помощников Кирилла:

– Можно посмотреть, кто из людей Лесневского держит недвижимость за городом.

– Долго, Федор, – ответил Кирилл, – очень долго. Запаримся.

В кабинет нырнула Катя.

– Кирилл Сергеевич, вам факс.

– Давай!

Обухов буквально вырвал бумагу из рук девушки, изучил содержание, улыбнулся.

– Артурка! Короче, полтора часа назад «Вольво» из автопарка Лесневского видели на посту Свердловского тракта. Тачка въезжала в город.

– Что это значит? – спросил Глеб.

– Не знаю. Может, и ни хрена не значит.

Никто не заметил, что Катя осталась стоять у двери. Она отчаянно пыталась привлечь к себе внимание, но успехом увенчалась только третья попытка. Услышав легкое покашливание, Глеб поднял голову.

– Что-то еще, Катюш?

– Глеб Николаевич, вас спрашивает какой-то человек.

– Зачем?

– Не сказал.

– Пусть ждет.

Катя вышла, а мужчины снова вернулись к изучению документа.

– Так, – сказал Кирилл, – если еще раз пробежаться по нашему списку, то можно что-то нащупать. Но опять же долго всё это… Федя, посмотри, что там у них есть по Свердловскому тракту.

– В этом нет необходимости, – раздался у дверей незнакомый голос. Все, как по команде, обернулись.

У порога стоял непрошеный визитер. На вид ему было лет пятьдесят с лишним, волосы чуть седоватые, белая рубашка без рукавов плохо скрывала густую растительность на груди.

– Вам кого? – спросил Глеб.

– Всех, – ответил мужчина, без приглашения входя в кабинет. – Жарко тут у вас. Извините, что пришлось ворваться, но ждать мне некогда. Да и вам тоже.

Присутствующие продолжали безмолвно таращиться на него – кто-то с любопытством, кто-то с раздражением, и лишь Вадим, пристроившийся на подоконнике, смотрел на незнакомца с нескрываемым удивлением… Впрочем, нет, это было, скорее, озарение.

– Дядь Петь…

– Привет, Вадик. Рад тебя видеть.

Вадим покачал головой.

– Прости, не могу сказать того же…

Мужчина вздохнул. Никаких объятий, рукопожатий. Встреча старых соседей по лестничной площадке после стольких лет разлуки прошла довольно вяло.

– Пришел с покаянием? – спросил Вадим.

Тот не ответил. Оглядев присутствующих, представился:

– Трофимов Павел Владимирович. Можно не жаловать.

Это имя никому ничего не говорило. Только Кирилл, порядком накрученный за сегодняшний день, не смог не съязвить:

– А с чего вдруг дядя Петя?

– От любви к Чехову. Петя Трофимов, вечный студент, вечный мечтатель. Ко мне еще в школе это прилепилось, а потом привык. Кстати, вы тут что-то обсуждали.

– Есть маленько. – Кирилл даже не пытался скрыть раздражение.

– Так вот, я повторю, что нет необходимости прочесывать местность. Я знаю, где мальчик. Вернее, думаю, что знаю.

Кирилл озадаченно крякнул, Глеб откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, а Вадим принялся изучать узоры на линолеуме.

– И где же он?

– На даче у одного из людей нашей команды по фамилии Кудрявцев. Не очень крупная птица, но дача у него неплохая. Она часто используется для… для подобных дел. Сотня километров отсюда по Свердловскому тракту. Направление вы угадали.

– Спасибо, – выдавил Кирилл. – Может, вы еще что-нибудь знаете?

– Всё. – Трофимов с тревогой поглядел на Вадима. Тот избегал встречаться с ним взглядом. – Я знаю всё, потому что сам всё придумал. От начала и до конца.

Вадима при этих словах словно придавило чем-то тяжелым. Он ссутулился еще сильнее, просто свернулся в клубок, подставив взору Трофимова только нечесаную макушку.

– Федор, Саша, – кивнул Кирилл своим людям. Те поняли с полуслова, прихватили бумаги и вышли, прикрыв дверь. В кабинете остались только главные действующие лица.

Обухов посмотрел на часы.

– Времени в обрез, вечный студент, но черт с вами, рассказывайте, сколько успеете.

– Я должен был улететь сегодня утром, – начал Трофимов, – но по старой привычке все еще знакомился с новостями и наткнулся на этот скандальчик с твоим «левым» интервью, Вадим. Тогда подумал, что все может накрыться медным тазом, и сдал билет. Нет, не потому, что переживал за исход дела. Я понял, что эти ребята могут перейти к другим методам. Знаю, ты бы мог без особого труда вытянуть серенького бизнесмена на самый верх, даже с учетом всех его сомнительных заслуг. У таких амбициозных выскочек шансов стать мэром практически нет, но с твоими способностями, Вадим, это реально. Достаточно упомянуть, сколько ты смог сделать в недельный срок. Лесневский сразу стал нагуливать жир, едва ты раскрыл рот в его защиту. Фантастика! До сих пор поражаюсь… Однако я давно тебя не видел и не знал, что твои взгляды на жизнь изменились настолько кардинально. Я не учел, что ты можешь отказаться, и втянул тебя в это. Если можешь, прости…

Тот не ответил.

– Давайте ближе к делу, – произнес Кирилл.

– Хорошо. – Трофимов стряхнул пепел сигареты, приложился к своей любимой фляжке с коньяком. – Прежде всего, должен вас огорчить, ребята: не вы нашли Вадима. Мы вам его подсунули. Все началось с компакт-диска, который свел вас в «Черепахе». Угадать результат этой встречи не представлялось сложным. Нам нужно было устроить Вадима на хорошую радиостанцию, которая раскрутит его имя до таких масштабов, что публика станет искать его и прислушиваться к нему – к тому, что он говорит.

– Почему вы выбрали именно «Пилот»? – спросил Глеб, немало уязвленный своей ролью марионетки.

– Станций много, это верно. У того же Лесневского есть свои СМИ. Конечно, если устроить Вадима на проводное радио, которое электоральный костяк слушает во время завтраков и ужинов на кухне, то в теории мы выполнили бы программу с гораздо меньшими затратами и гораздо быстрее. Но это в теории. Я долго изучал рынок и пришел к выводу, что «Пилот» подойдет больше всего – и своим коллективом, и климатом, и приоритетами. На другой станции Вадим мог и сам не задержаться. Не скажу, каких трудов мне стоило это исследование, но в выборе я не ошибся. Вы помогли Вадиму больше, чем кто бы то ни было до вас. Замечательный коллектив.

Он сделал многозначительную паузу, но благодарностей за комплимент не дождался.

– План был такой. Вы с нашей незримой помощью и при поддержке других СМИ доводите имя парня до нужной громкости, вам всем делают заманчивое предложение, от которого вы не можете отказаться, и Вадим становится официальным голосом команды Лесневского. Ролики, передачи, спонсорские тексты и так далее – все это должно было сработать. Главный упор делался, конечно, на телевизионные эфиры. Когда на тебя смотришь, Вадик, начинаешь верить еще сильнее. Так что за те вечера на ТВ и еще несколько метких выстрелов ты смог бы окончательно задвинуть Савичева, а на его место поставить Фармацевта. На каком-то этапе произошел сбой. Как говорят эксперты, виноват человеческий фактор.

Кирилл хмыкнул.

– Сколько же вы заработали, папаша?

– Достаточно для того, чтобы на какое-то время перестать самому стирать рубашки и готовить яичницу. Ты, сынок, поди уже не вспомнишь, что это такое?

– Ой, не надо! Все равно не поверю. «Жена больная, пенсию не платят» – это оставьте для присяжных.

– Ты прав. – Трофимов не обиделся. Он вообще держался так, словно ему уже не страшны никакие порицания, обвинения и даже оскорбления. – Жены у меня нет, до пенсии еще дотопать надо, а потребности мои, при всей их скромности, все же требуют вливаний. Не буду врать, я просто решил, как это сейчас говорят, нарубить капусты. Единственное, о чем жалею, – не заставил себя встретиться с тобой, Вадим, переговорить. Решил действовать втемную.

Ты до сих пор сомневаешься, но я собственными глазами видел ту падающую звезду. Видел и снимал на фотокамеру. Сейчас все это называют «зауральской аномалией семьдесят пятого года». Много статей, версий, фотографий. Никто толком ничего и не понял. Я, кстати, тоже до сих пор не могу сказать точно, что это было. Смотрел на эту «аномалию» из окна своей кухни тем вечером, когда мою соседку – твою маму – увезли в роддом. Сижу, накачиваюсь, а тут эта блямба с неба прямо на город падает, медленно так, на большую сигнальную ракету похожая. В городе вой поднялся, народ на улицу вывалил, а я схватился за аппарат. Сидел и снимал. Ты, Вадик, тогда наружу вылезал… забавное совпадение. В это можно не верить, можно считать моими фантазиями, но ведь от того, с чем мы сейчас имеем дело, отмахнуться уже нельзя, правда? Это факт.

Дядя Петя снова хлебнул коньяку. Оглядев напряженные лица слушателей, он посмотрел на часы.

– Нужно выезжать в ближайшие полчаса, если хотите успеть до начала передачи.

Кирилл встрепенулся. Действительно, предыстория сейчас может подождать, нужно действовать.

Он вынул телефон, набрал номер.

– Федор, найди Артура. Скоро выезжаем. Да… Сейчас, погоди. – Кирилл повернулся к Трофимову. – Куда ехать?

– Примерно сто километров по Свердловскому тракту, поворот налево на указателе «Бахарево», до въезда в деревню. Возле маленькой речки коттеджный поселок. Вторая улица, дом три. Там еще…

– Как поселок называется?

– Кажется, Вязовый. Точно не помню.

– Ладно, – махнул рукой Кирилл и вернулся к собеседнику, висящему на проводе: – Федор, до Бахарево по шоссе, потом на коттеджный поселок. Вязовый. Знаешь такой?… Отлично!

Трофимов сделал еще глоток из фляжки. Судя по характеру бульканья, фляга была почти пуста, но дядя Петя, как ни странно, не проявлял никаких признаков опьянения.

– Парни, – сказал он, – я буду на телефоне все это время. Звоните, доведу вас до самого дома.

– Валяйте. – Кирилл поднялся, пару раз хлопнул в ладоши. – Все, погнали наши городских!

– Стой. А может… – начал Вадим.

– Что?

– Может, не надо ничего? Может, все-таки просто отбарабанить свой номер? Максима вернут, все закончится.

– Ничего не закончится, – сказал Трофимов. – Я эту публику знаю. У них, как у некоторых собак, отсутствует рецептор сытости. Сколько на тарелку ни положишь, будут жрать, пока не сдохнут. Лесневский потом захочет стать президентом… мало ли еще кем. Прикинь, если тебя на Первый канал по вечерам выпускать с «пятиминутками ненависти»?

– Боже упаси, – сказал Кирилл. – Он прав, спускать на тормозах нельзя.

От мысли о президентской кампании Вадима чуть не скрутило. Он решил не спорить.

– Хорошо. Что мы делаем?

– Ты готов к передаче?

– Готов.

– Поедешь на студию с Глебом, он подстрахует. На месте все расскажет. Глеб, я оставляю тебе троих ребят, будут пока дежурить в коридоре, а потом сопровождать до телецентра, и там внутри – тоже. К телу никого не подпустят, гарантирую.

– А мне куда? – спросил Трофимов.

Кирилл почесал затылок. Дядя Петя, конечно, жук еще тот, но ведь помог в последний момент. Простить его, что ли?

– Сходите на исповедь. Только сначала номер своего телефона напишите.

В какой-то момент они остались в кабинете вдвоем – Вадим и Трофимов. Глеб отправился делать текущие распоряжения, деликатно прикрыв за собой дверь.

Тишина стояла минуты две. Вадим смотрел в окно, делая вид, что ищет что-то в кармане пиджака.

– Чего молчишь? – наконец спросил дядя Петя.

– Что мне сказать?

– Ну, что я предатель, подлец и что-нибудь в этом роде. Все лучше, чем молчание.

Вадим обернулся.

– Зла на тебя не держу, дядь Петь. Я ж не знаю, как ты жил, о чем думал. Может, я даже благодарен тебе, потому что сижу здесь, а не в какой-нибудь заднице, и работаю с приличными людьми. И на том спасибо.

Трофимов вздохнул.

– Хорошо, коли так. А я вот стал циником, думал, заработаем на пару с тобой… – Он сунул пустую флягу в карман. – А хочешь, я тебе деньги отдам? У тебя сейчас вроде как семья, а свой гонорар, насколько я могу судить, ты возвращаешь.

Вадим покачал головой. Не очень категорично, но все же убедительно.

– Твой план был хорош, и это твои деньги. Если уж совсем поперек горла, отдай кому-нибудь.

– В храм божий, батюшкам на джипы?

– Как хочешь.

– Я не смогу. Цинизм не позволит.

– Тогда пропей, – махнул рукой Вадим. Этим небрежным жестом он хотел сказать, что разговор окончен. Во всяком случае, пока.

22

140 минут до начала эфира

Саша Кашин обычно закипал быстрее, чем электрический чайник, лишь на четверть заполненный водой. Впрочем, остывал он также молниеносно. Но в этот вечер температура уже довольно долго колебалась возле одной отметки – «всех перережу!».

– Где эта мадам ваша?! – спрашивал он притихших танцоров, летая по закулисным коридорам ночного клуба «Циклон». – Почему не звонит? Она придет вообще?

– Придет, – отвечал один из парней. – Она ничего такого не говорила. Расстались на репетиции, сказала «до завтра».

– Ну и где она?

– Откуда я знаю?

– А кто, хрен тебе в ухо, должен знать?!

На этот вопрос никто не смог ответить.

До начала концерта осталось минут десять—пятнадцать, и пока что жующую аудиторию развлекал конферансье. Зал был полон, а это ни много, ни мало сто пятьдесят человек. Каждый из них выложил за удовольствие наблюдать балет «Фокус» и других артистов эротического жанра по тысяче рублей. В случае срыва концерта «Циклон» впаивает такую неустойку, что возвращение к продюсерской деятельности автоматически оказывается под вопросом.

Размышления Саши прервались самым неожиданным образом.

– Лариска! – закричали танцоры.

Продюсер обернулся на звук ритмичного топота каблучков. По коридору бежала запыхавшаяся руководительница балета «Фокус». Она была в мокрой футболке, сквозь которую проступали похожие на теннисные мячики груди, и в короткой юбке. За спиной у нее развивался чехол с костюмами.

– Мать! – воскликнул Кашин. – Ты откуда такая вздрюченная?

Лариса, не ответив, прошмыгнула мимо. Кашина чуть не сдуло.

– Ну и мамуля у вас, – мечтательно протянул продюсер, вспоминая, как красиво смотрелась мокрая грудь.

Лариса в раздевалке, между тем, скинула с себя все, кроме трусиков, и принялась натягивать костюм. Один из ее парней-танцоров, прихорашивавшийся у зеркала, удивленно покосился.

– Глаза сломаешь, – буркнула Лариса, впрочем, даже не пытаясь хоть как-то замаскироваться.

– Починю. – Парень все же отвернулся. – Лариса, ты не в духе?

– О чем ты?

– Раньше хотя бы вставала спиной.

– Я тебя смущаю? – Лариса уже закрыла все свои достоинства, и теперь смотрела на танцора взглядом рассерженной волчицы.

– Точно не в духе! Отработаешь?

– Я когда-нибудь халтурила?!

Она выскочила в коридор.

– Что у вас первым номером? – спросил Кашин.

– «Лайка».

– О’кей! Готовность – три минуты!

Конферансье в зале заканчивал свой треп и уже несколько раз беспокойно оглядывался в сторону кулис. Саша дал ему знак – «Все в порядке, хрен тебе в ухо, не крути башкой!».

Три минуты быстро пролетели.

– А сейчас, – бабахнул в микрофон конферансье, – на сцене – супер шоу-балет «Фокус»!!!

Погас свет. Из дымовых установок, шипя, поползли густые клубы. Танец был поставлен на старую песню Ice MC: я собачка Лайка, я полетела от вас, к чертовой матери, в космос… ревите в экстазе, и всем будет хорошо. А Лариса к полуночи сойдет с ума…

Танцоры «Фокуса» по одному ушли на сцену, и за кулисами, если не считать Кашина, стало пусто. Впрочем, продюсер не долго оставался в одиночестве.

В дальнем конце коридора появился человек. Он был очень большой и крепкий, в кожаной жилетке и массивных башмаках. Не спеша этот Кинг-Конг затопал по коридору к сцене. Потом следом в проем вошел еще один, поменьше, в костюме. Эти два незнакомца оцепили выход со сцены с двух сторон.

Автоколонна, состоящая из четырех иномарок и двух завуалированных милицейских машин, неслась по шоссе со скоростью сто двадцать. В головной машине сидел Эйва и трое ребят с автоматами, следом шел обуховский джип, потом – машины его людей. Замыкала колонну еще одна милицейская машина, также без маячков и опознавательных знаков.

Проехав треть пути, сбросили скорость.

– Артурас! – кричал по громкой связи Кирилл, – Эйва! Может, не стоит переться по шоссе? Есть другая дорога в Вязовый?

– Есть, но не такая гладкая. Потеряем время.

Кирилл посмотрел на часы.

– А здесь мы прем таким караваном, что со спутника видно!

– А кто тебя просил собирать караван? Пары машин хватило бы. Боевиков насмотрелся, супермен?

– Ты, Сабонис с палочкой!

– Ладно, не переживай. Через десять километров свернем. До связи, крошка.

Действительно, вскоре появился указатель направо, на менее удобную дорогу. Колонна машин свернула, затряслась по ухабам. В таких условиях высокую скорость обеспечить не удалось даже джипу Обухова.

– Нам так важно успеть до начала передачи? – поинтересовался у Кирилла его помощник Федор.

– Да. Это будет важный перекресток. Либо мы сделаем из Лесневского мэра, либо…

– Либо что?

Кирилл усмехнулся.

– Либо Вадик сделает его бомжем.

Атмосфера в офисе «Пилота» была наэлектризована до предела. Вадим ходил от стены к стене, глотал горячий кофе, обжигался и матерился сквозь зубы. Глеб не мешал ему, потому что у самого хватало проблем. Рекламные менеджеры, словно сговорившись, пришли просить прибавку к комиссионным. Десяти процентов им было уже недостаточно.

Они выбрали не самое удачное время.

– А полы вам дома не помыть?! – заорал Глеб. – Может, вам зарплату в баксах выдавать, как в Москве? Совсем охамели! Брысь отсюда!

Рекламщики умотали к себе и больше не показывали носа.

Вскоре в дверь кабинета директора снова постучали.

– Да!

В узкую щелочку просунулась голова Кати.

– Глеб Николаевич, к вам Нестеров.

«О-о-о!», – подумал Глеб.

В офисе появился не только пиарщик. С собой Нестеров привел еще троих парней, поразительно напоминающих телохранителей. С ними вместе в офис завалились и люди Кирилла, которых он оставил для охраны. Катя взирала на это столпотворение как перепуганный кролик.

– Пора ехать, – сообщил Нестеров.

– А для чего потребовалось подниматься сюда со всей свитой?

– Не моя прихоть, придется потерпеть.

Глеб оглядел лица представителей свиты и мысленно задал себе вопрос, у кого вообще могла возникнуть прихоть содержать такую высокоинтеллектуальную команду.

– Ладно, поехали.

Спускаясь по лестнице рядом с Нестеровым, он продолжал ставить условия.

– Вадим будет со мной. Не смейте брать его под локотки и оказывать психологическое давление.

– Боже, о чем ты говоришь, делайте, как вам удобно.

Внезапно Глеб остановился.

– Погоди. Слушай, Андрюха, скажи честно: ты сам уверен в результате?

Нестеров улыбнулся, только от улыбки всесильного и непотопляемого консильери осталась лишь тень.

– Скажу честно, Глеб: мне самому интересно, чем это закончится. Насколько я понял, вы лапки вверх поднимать не собираетесь.

– В смысле?

Нестеров сделал паузу, подождал, когда все сопровождающие лица спустятся на пролет ниже.

– Я в любом случае уже послезавтра буду дома. Даже если Лесневский передумает и попросит меня задержаться, я уеду. И не потому, что я честный малый, а потому что не люблю, когда что-то делают за моей спиной. Тем более если делают глупости.

– Я тебя понял. – Глеб посмотрел на часы. – Ладно, брось. Поглядим, что из этого выйдет.

В машины погрузились молча и организованно. Глеб посадил Вадима к себе в «Рено», позволив на заднее сиденье сесть двум парням сопровождения – своему и чужому. Доехали быстро, но не обошлось без небольшого инцидента. На одном из перекрестков Глеб успел проскочить на желтый свет, оставив позади всех остальных. В машине началась легкая паника. Человек из свиты Лесневского велел остановиться у обочины, на что телохранитель из группы Кирилла вежливо попросил его не дергаться. Оба нахохлились, как два петуха на тотализаторе, но Глеб даже не подумал снизить скорость. В результате он подъехал к телецентру на пять минут раньше.

Они вышли из машины, Глеб отвел Вадима в сторону.

– Хочу кое-что сказать, пока никого нет.

Заметив у парня какое-то странное выражение лица, похожее на сонное недоумение, он поспешил добавить:

– Соберись!

– Хорошо.

– Насколько я знаю, твоя пламенная речь пойдет не сразу после начала передачи, но мы с тобой до того момента никак не сможем связаться. Телефон у тебя наверняка изымут. Войдешь в павильон – и тю-тю.

Вадим начал волноваться.

– Как же тогда быть? Что я смогу?

– Слушай внимательно…

Час до эфира

Шоу продолжалось. С небольшими перерывами балет «Фокус» отработал уже четыре номера, и каждый был встречен бурными овациями, переходящими в истерику. Один из номеров представлял аргентинское танго под стинговскую «Роксанну» в трактовке «Мулен Руж». Танцевали Лариса и Вольдемар. В свете прожекторов и лазерных пушек звезда «Фокуса» выглядела «полуобнаженной феей, спрыгнувшей с плодоносящего дерева, чтобы отдаться в порыве бурной страсти простому пастуху»… Во всяком случае, так потом написал один журналист, который к моменту начала этого танца был уже под завязку наполнен виски.

Из-за кулис за шоу наблюдал Саша Кашин, жующий чипсы из большого пакета. Где-то в середине номера его мягко ткнули в бок.

– Слышь, братан…

Кашин обернулся, готовый обрушиться с гневной отповедью, но язык прилип к гортани. Обратившийся к нему человек имел полное право говорить «слышь» и «братан».

– Чего те… вам? – пролепетал Саша.

– Вот эта девица, – Кинг-Конг махнул в сторону сцены, – Лариса Еремина?

– Она самая. А что?

Незнакомец хмыкнул.

– Хорошенькая… Слышь, братан, передай ей, чтобы после концерта никуда не уходила.

Мужчина сцепил руки и так громко хрустнул костяшками пальцев, что Кашин понял: у Лариски действительно есть проблемы. Может быть, стоило дать ей небольшой отпуск?

«Слышь-братан» тем временем преспокойно направился по коридору обратно к выходу.

– Ну и чудо, – пробормотал продюсер. Кушать чипсы ему расхотелось.

– Эйва! Артурчик!

– Да, милый?

Мужики в машине захихикали, в том числе и сам Кирилл.

– Артурас Валентинас, ты у меня напросишься! Сколько нам еще?

Капитан сделал небольшую паузу, потом уже со всей своей гаишной серьезностью сообщил:

– Пять по грунтовке, потом, значит, выкарабкиваемся на шоссе, еще через километр съезжаем на бетонку и въезжаем в Вязовый с другой стороны.

– С какой другой?

Эйва снова сделал паузу, но, как выяснилось, не для того, чтобы свериться с картой.

– Кирилл, не говори мне, что ты всегда входишь через парадную дверь. Мы въедем не там, где шныряют дорогие иномарки, а через задницу, облюбованную колхозными мусоровозами.

Кирилл отключил громкую связь и сквозь смех выругался.

Минут через пять колонна выехала с грунтовки на ровную шоссейную дорогу. Скорость сразу увеличилась. Но через упомянутый километр пришлось снова тормозить и сваливаться на бетонку. Впрочем, здесь можно было держать приличную скорость.

– Так, внимание! – скомандовал Эйва. – Сейчас через пару километров будет крутой спуск, и сразу за ним – Вязовый. Интересующий нас коттедж находится на другом краю поселка. Кирилл, твой джип выходит вперед, остальные останавливаются за двести метров и подходят пешком. Отбой!

На бетонке трясло, автомобили поднимали клубы пыли, но пейзаж вокруг был замечательным. Коттеджный поселок находился в низине, на берегу мелкой и узкой реки. На противоположном берегу простиралась зеленая долина, словно срисованная с кадра «Властелина колец». Сам поселок издали выглядел как миниатюрный центр одной из старых европейских столиц: шпили, башенки, мостки над оврагами и ручейками. Строительство, видимо, давно закончилось и новых поселенцев не ожидалось, поэтому вид был вполне законченным и цивильным.

– Не хило, – резюмировал Обухов. – Надо будет и себе прикупить здесь избушку.

Колонна остановилась на обочине, не доезжая до мостка, соединяющего с поселком. Отсюда до Вязового оставалось метров пятьсот, и пока можно было не беспокоиться, что кто-то их заметит.

Эйва вышел из своей машины и направился к джипу Обухова.

– Ну, что? – спросил Кирилл, не открывая дверцы.

– Дальше езжайте без меня. Забирай орлов, грузи в свои тачки и аккуратненько – прямо к дому.

– А ты чего?

– А я здесь покурю. – Артур задрал козырек фуражки, вытер пот со лба. – Что-то меня не тянет это наблюдать. В кино насмотрелся.

– Не любишь вида крови?

– Ага. И запаха обдристаных штанов.

Кирилл усмехнулся.

– Ты чьи штаны имеешь в виду?

– Твои, конечно.

Кирилл открыл дверцу. Из других машин уже подходили собровцы с автоматами и майор в камуфляже.

– Одна просьба, – сказал Эйва, – «Падение Черного ястреба» не устраивайте. Вряд ли там есть серьезная охрана, но все-таки…

Камуфляжный майор поздоровался с Кириллом, зачем-то отдал честь. Весь вид его говорил о большом опыте участия в операциях на азиатских продуктовых и вещевых рынках.

– Майор Застрожнов. Кирилл Обухов, если не ошибаюсь?

Кирилл тоже отдал честь, только теперь ему пришлось поднять зад и выйти из машины.

– Сколько вас, товарищ майор?

– Шестеро со мной.

– Ну, и у меня еще трое.

– Ваших прошу пока не беспокоить. Не дай бог, начнется заваруха, и вы влетите вместе с теми, кто в коттедже. Оружие есть?

– Только рогатки.

– Вот и чудненько. Ну, с богом! На святое дело идем – ребенка из беды вызволять.

Кирилл усмехнулся.

Тщедушное трехэтажное здание телецентра напряглось, задрожало всеми стенами и даже как будто издало вздох, когда к нему подкатила кавалькада Константина Лесневского. Это был автопоезд, поднимающий волну непроизвольного восхищения и подобострастия. Видно было за километр, кто едет, куда и зачем.

Первыми на площадку высыпали члены избирательного штаба – крупные и мелкие, молодые и старые. Секьюрити были одеты в дорогие костюмы, штат рангом пониже довольствовался легкой летней одеждой вроде футболок и сарафанов. Наконец из черного «Лексуса» вышел сам виновник торжества. Как всегда подтянутый, бодрый, в дорогой белой рубашке, гармонирующей с его пышущей здоровьем фактурой. Спутать Хозяина с кем-то другим было невозможно.

– Папа приехал, – пробормотал Глеб, бросая под ноги сигарету. – Мизансцена такая – все на колени…

У крыльца телецентра образовалась толпа. Лесневский всем протягивал руку, поднятую ладонью вверх, улыбался. Мистер Успех пришел сказать ключевое слово. Вряд ли у кого-то из окружающих могло возникнуть сомнение в его уверенном выходе во второй тур, и это было невероятно.

Вадим смотрел на результаты своего труда исподлобья. Он всей душой желал оказаться сейчас, в эти самые минуты, где-нибудь за пятьсот километров отсюда, в какой-нибудь уютной кухоньке, за обеденным столом, рядом с Лариской. Пожалуй, для этого стоит еще немного потрудиться.

Когда Лесневский направился к нему, гримаса отвращения покинула лицо Вадима.

«Заткнись и танцуй», – напомнил он себе и шагнул навстречу.