Текст книги "Невольник"

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Адвокат ожидал действий и, вероятно, денег от Ильи. А тот не знал, что сказать или сделать из-за отсутствия этих самых денег и слабого представления о судебных разбирательствах, поэтому просто уставился на государственного защитника и молчал, замерев на стуле, на котором сидел, будто пригвожденный к нему неведомой силой. Повисла неловкая пауза, которая стала слишком затягиваться.

– Вам повторить, что я сказал? – спросил адвокат мягким терпеливым голосом, видя неадекватное поведение клиента.

– Нет-нет! – произнес Илья, придя в себя, и замотал головой, растерянно встав со стула.

«Где же найти деньги? Где найти деньги?! Где?..» – крутилось у него в голове. Понимая, что ничего не может сделать, он вдруг почувствовал такой страх, которого прежде никогда не испытывал.

Находясь в кабинете адвоката, он вдруг со всей ясностью осознал, в какую сложную, практически безвыходную ситуацию попал. Ведь у него не было даже той ничтожной суммы, которая требовалась, чтобы получить минимальную консультацию по предстоящему делу. А с каждым последующим шагом сумма трат на адвокатов будет только расти. Да даже если он станет не покладая рук работать на двух работах с утра до вечера, и то вряд ли будет способен оплачивать юридическую помощь, включившись в гонку за квартирой. Тяжело вздохнув, Илья с опущенной головой молча направился к выходу из кабинета.

Он не заметил, как вышел из юридической конторы и все шел и шел, шел и шел по улицам города, впав в раздумья, не особенно заботясь, куда и зачем он идет. Охваченный чувством отчаяния и безысходности, от которого все внутри переворачивалось и сжималось, словно кто-то злобно и безжалостно рвал его внутренности. От возникшей боли в животе Илью скрутило так, что даже пришлось присесть на скамейку, чтобы дать ей отойти. Немного успокоившись, он впал на время в прострацию и безразличие, которое потом снова сменилось тревогой и беспокойством. Возникло навязчивое желание утопить все возникшие чувства на дне бутылки, но денег на это, к счастью, не было. Так, бесцельно побродив по городу, Илья вернулся в квартиру Александра и рассказал ему о результатах своего визита в суд.

– Иди работать. Заработай денег и найми адвокатов. Дай им аванс. Пусть начинают. А там видно будет, – посоветовал ему Саня за обедом. – Если потеряешь эту квартиру, то жилья у тебя уже больше не будет. У меня ты долго не проживешь. Ты же меня знаешь. Так что собери руки-ноги – и вперед.

Они вдвоем попили пустого чая без сахара, и после обеда Илья пошел искать работу. Из-за отсутствия денег на проезд он направился пешком за город, в сторону железнодорожного вокзала, зная по разговорам, что там всегда можно подработать грузчиком, благо деньги выдавали на руки сразу же после работы. За разгрузку одного вагона муки платили шестьсот тенге. Получив их, можно было снова пойти к консультанту и, как сказал Саня, «проработать стратегию дальнейших действий».

Добравшись до железнодорожного тупика неподалеку от вокзала, где обычно собирались грузчики, ожидая работы, Илья никого там не обнаружил.

«Видать, всех уже распределили по вагонам», – заключил он и решил пройтись вдоль товарных составов, выстроившихся один за другим в несколько рядов на железнодорожных путях.

Его прогулка не увенчалась успехом. Ни в одной из бригад свободного места не оказалось, и работники были уже не нужны.

– Приходи завтра с утра! – посоветовал ему один из грузчиков, присевший для короткого отдыха на край рельсов. – Будет несколько вагонов сахара и муки. Работы всем хватит! – добавил он, весело подмигнув ему из-под бровей, присыпанных слоем мучной пыли.

Потом он снял с головы спортивную шапку, отряхнул ее, не вставая с места, устало выдохнул и молча замер, уткнувшись взглядом в уходящие вдаль стальные полосы, тем самым давая понять, что разговор окончен.

 
                                       * * *
 

– Если добавите еще четыреста тенге, я напечатаю вам профессионально оформленное исковое заявление, которое вы сразу же сможете отнести в канцелярию суда, приложив к нему необходимые документы, – предложил еще одну свою услугу Ермек Касымович, выписывая квитанцию Илье. – Необходимые документы у вас с собой? – добавил он, посматривая на пустые руки своего новоиспеченного клиента.

– Вот насчет этого как раз таки надо поговорить… – произнес негромко Илья, смущенно кашлянув в кулак.

– Ну, в таком случае дело усложняется, – ответил адвокат, заострив свое внимание на каком-то предмете за спиной Ильи.

Взгляд адвоката постоянно бегал. Ермек Касымович не смотрел подолгу ни на клиента, ни на что-либо еще. Он все время перекидывал свой взор с места на место, лишь ненадолго останавливаясь на чем-то одном. Это была выработанная с годами привычка, позволявшая быстро переработать информацию, сообщенную клиентом, и сопоставить ее с реальными обстоятельствами дела. Не отвлекаясь от разговора, он ненадолго вступал с ним в зрительный контакт, чтобы не потерять нить мыслей, а с другой стороны – чтобы тот понял, что разговор продолжается и адвокат заинтересован. А пока клиент смотрел на сидевшего перед ним юриста и оценивал его внешность, адвокат уже перерабатывал в своей голове хитросплетения планов и стратегий, которые намеревался подать клиенту под разными «соусами», в зависимости от толщины его кармана и осведомленности в тонкостях законодательства.

– Буду с вами откровенен. Восстановление документов требует времени, и если вы хотите ускорить процесс, то это будет стоить дополнительных денег. И я бы посоветовал вам найти требуемую сумму, иначе ваше заявление может лежать у них на полках месяцами. Они даже пальцем не пошевелят, чтобы что-то сделать.

Под местоимением «они» адвокат имел в виду чиновников центра регистрации недвижимости, слывших взяточниками и бюрократами.

– А что, если написать заявление в прокуратуру? Или она им тоже не указ? – проронил Илья, не желая лишний раз тратить деньги, которые он собирался заработать тяжким трудом.

– Ну… как бы это тоже вариант. Но нежелательный. Вы настроите их против себя. Они найдут тысячу способов, чтобы еще больше затянуть восстановление ваших документов. Так что думайте! Решайте! – произнес, внезапно оживившись, адвокат.

Он резво поднялся с места и направился к чайнику, стоявшему на подоконнике, оставив Илью наедине с невеселыми мыслями.

– Какой будет эта «требуемая сумма»? – спросил мрачным голосом Илья.

– Не знаю! Надо поговорить с людьми. Разузнать. Если вы решитесь, я займусь этим. Вот наш телефон. Позвоните, – сказал он, взглянув на большой перекидной календарь, висевший сбоку шкафа, ткнул пальцем в одну из цифр и добавил, растягивая слова: – Двад-цать чет-вер-того сен-тя-бря. Во вторник.

Взяв со стола неказистую визитку, где были указаны график работы и номер телефона конторы, он спешно всунул ее в руки Ильи и, натянув на лицо дежурную улыбку, больше похожую на оскал, уставился на клиента, говоря всем своим видом, что разговор подошел к концу.

Звук внезапно открывшейся двери заставил их обоих обернуться. В проеме нарисовалась светло-голубая прокурорская форма с двумя большими бронзовыми звездами на погонах. Внутри формы, безукоризненно сидящей на своем владельце, оказался статный мужчина с седыми волосами и усами, которому по виду можно было дать слегка за пятьдесят.

– Какие люди! Давненько вы к нам не захаживали! – подавшись в сторону гостя, заголосил лживой радостью адвокат, снова натянув на лицо широкую улыбку.

Понимая, что пора уходить, Илья, приподнялся со стула и, пробормотав тихо: «До свидания», – направился к приоткрытой двери, не услышав ничего в ответ.

 
                                       * * *
 

– Двести долларов! Они что, с ума сошли? Откуда такие ставки?! Где я их возьму? – сокрушался Илья перед Саней, озвучивая ему сумму за восстановление домовой книги, которую потребовали через адвоката сотрудники ЦРН.

Передразнивая Ермека Касымовича, он скопировал слова, сказанные ушлым юристом при встрече:

– «Это еще по старому знакомству. А то могли и баксов триста зарядить!» Так сказал, как будто делает мне одолжение. Сто пудов даю – сто долларов в его карман упадут! – поддавшись эмоциям, не мог остановиться Илья. – Если я буду зарабатывать по шестьсот тенге в день, – произнес он, глядя куда-то в потолок квартиры и перемножая в уме цифры, – то мне придется два месяца с утра до вечера мешки таскать, что ли, чтобы накопить эти двести долларов?

– А куда деваться? Придется соглашаться. Или у тебя есть другие варианты? – тяжело, без эмоций отозвался Александр.

– Да какие уж тут варианты… Все равно они и шага не сделают, пока им деньги в руки не всунешь. А в суде заявление без документов не примут! – с раздражением произнес Илья, после чего вынул небольшую баранку из целлофановой упаковки, которую купил по дороге домой.

Чай был выпит. Вечерние кинофильмы просмотрены. Накопившиеся за четыре дня деньги жгли Илье карман.

– Может, по паре бутылок пива? – предложил он Сане.

– В конце недели. На выходных, когда решишь отдохнуть денек. Ты же знаешь, чем это у нас может закончиться… Завтра не сможешь на работу выйти, – дал совет товарищу Саня, отговаривая его таким образом от легкомысленного шага.

Рабочая неделя прошла быстро и без особых приключений. К вечеру пятницы у Ильи собралось две с половиной тысячи тенге. Пятьсот ушли на проезд, еду по вечерам и прочие мелкие расходы. К тому же Илья решил выйти на работу и в субботу, чтобы потратить заработанные в этот день деньги на хорошее застолье и отблагодарить тем самым Саню за гостеприимство. Предложение Ильи взять дневную выручку он отверг, сказав, что если Илья пожелает, то лучше пусть потратит эти деньги на продукты, чтобы было что есть на следующей неделе, не растрачивая заработанное в будни.

Но поход в магазин, конечно, не ограничился только продуктами. Субботний вечер ознаменовался пивом с копченой воблой и… плавно перетек в следующий день, уже под более крепкие напитки. К собранным двум с половиной тысячам тенге друзья не прикоснулись, на все хватило заработанных в субботу денег, но вот последствия возлияний… В общем, понедельник предстоял тяжелый.

Приняв с утра бодрящий прохладный душ, подержав голову под струей холодной воды и освежившись, насколько это возможно, чтобы прийти в себя после вчерашнего застолья, Илья выпил большую кружку крепкого чая без сахара и вышел на улицу. Сел на один из ранних автобусов и, как обычно, приехал на железнодорожный вокзал. Покрасневшие глаза и «огненное дыхание», все еще исходившее от него, заставили Илью забеспокоиться: бригадир весьма придирчиво относился к состоянию грузчиков, особенно после выходных. В надежде, что начальник не заметит его состояния, Илья даже специально прикупил мятную жевательную резинку. Но обмануть наметанный глаз и чуткий нос не получилось.

– Ты сегодня не будешь работать! Иди домой и отдыхай, – сказал бригадир, после того как, поздоровавшись с ним за руку и слегка наклонившись в его сторону, учуял исходивший от него запах.

Илья знал, что с бригадиром спорить бесполезно. Не раз был свидетелем таких разговоров, когда кто-то наивно думал, что может уговорить или переубедить его. После этой короткой фразы Илье ничего не оставалось, как развернуться, положить руки в карманы и уныло шагать обратно в сторону остановки.

Глава третья.
Рабство

Вся наша жизнь состоит из множества самых разных обстоятельств и возможностей, вероятностей и шансов, приводящих как к удаче, так и к противоположенной ей неудаче, беде и краху. В нее свою лепту вносят такие детали, окружение и среда, время и эпоха, в которой мы родились и живем. Врожденные качества и характер. Навыки и умения. И еще тысячи других мелких деталей, из которых складывается мозаика нашей судьбы.

Если бы да кабы…

Если бы Илья дождался автобуса, а не решил пройтись пешком, чтобы развеяться…

Если бы в тот злополучный день по мосту, по которому он шел, не проезжал Сарсен со своим другом…

Если бы Жакып не искал подневольных работников…

А если отмотать нить судьбы еще раньше, то если бы Илья уехал со своей семьей в Россию…

Если бы Айнаш заплатила ему за работу…

Если бы он не стал заливать свое горе и печаль, а попытался начать жизнь сначала…

Если бы… Если бы… Бесконечное «если бы».

Но только один из множества вариантов становится нашей судьбой, какая бы она ни была: страшная или красивая, легкая или тяжелая, бурная или тихая, долгая или короткая. И как бы мы себя ни тешили, предаваясь иллюзиям и самообману, что мы выбираем, куем и творим свою судьбу, потом, спустя многие годы, до нас доходит, что все, что нам довелось пережить, было предписано судьбой. Что все это было уже предначертано. Все было решено за нас… Там, где неведомые силы смотрят на нас сверху и играют в свои игры, передвигая нас, словно шахматные фигурки на черно-белой доске, решая, кем пожертвовать, а кого сохранить, кого возвысить, а кого спустить на самое дно…

– Ты видишь? – спросил, слегка приглушив звук автомагнитолы, Сарсен, держа одной рукой обод руля своей красной «Нивы».

– Что вижу? – переспросил сидевший на пассажирском сиденье рядом с ним здоровяк Аман, то смотря в боковое зеркало, то оглядываясь по сторонам.

– Посмотри в зеркало, там один бич идет, – произнес, притормаживая и прижимая машину к обочине, Сарсен.

– Никого не вижу! А-а-а… Вот этот аккулак99
  Аккулак – буквально «белоухий», так уничижительно называют европейцев казахи.


[Закрыть], что ли? И что? Мало ли сейчас бичей в городе? – произнес Аман, по своему обыкновению туго соображающий, наблюдая через зеркало, как по пешеходной дорожке вдоль моста одиноко шел мужчина европейской внешности и худощавого телосложения.

– Да в прошлый раз… Что, не помнишь?! Когда дома у Талгата выпивали…

– Ну? – произнес Аман, все еще не понимая, о чем речь.

– Ну, тогда Жакып сказал, что два барана даст тому, кто ему из города бомжа подгонит.

– А-а-а! Вспомнил… И что? – все еще не догоняя, замер, смотря в зеркало, тот.

– Что-что… Ну вот же он идет! То есть бежит к нам в руки! – не скрывая раздражения, выпалил Сарсен.

– И что, прямо здесь?! Днем?! – выпятив нижнюю губу и удивленно подняв брови, спросил Аман, всякого повидавший за свой короткий век. – Да я без проблем! Я двумя руками за любой кипеж, кроме голодовки. Э-хе-хе! О-хо-хо! Как я сказал, а? – спросил он, довольно рассмеявшись своей, как ему показалась, вполне остроумной шутке, которая не произвела особого впечатления на его друга.

Тогда Аман, собравшись и посерьезнев лицом, снова пристально вгляделся в зеркало машины, где все отчетливее вырисовывался силуэт ничего не подозревающего Ильи, беззаботно приближавшегося к их машине.

– Знаешь, мне, как говорится, барибир1010
  «Все равно, безразлично».


[Закрыть], но ты-то что на двух баранов повелся? – бросил он другу в лицо, отхлебнув пива из наполовину опустошенной бутылки, и добавил: – Проси четыре барана. Он даст три. Одного мне отдашь, тогда я сейчас тебе его упакую без лишних проблем. По рукам?

Изменившись в лице, Аман превратился из упитанного добрячка, кидающегося шутками, в грозного борца, каким его помнили в бурные молодые годы, прошедшие в начале девяностых. Он протянул в сторону Сарсена правую руку с раскрытой ладонью в ожидании подтверждения сделки.

– Идет! – кивнул Сарсен, положив в мясистую ладонь Амана свою худосочную и переведя взгляд от салонного зеркала заднего вида на заднее окно машины, развернувшись всем корпусом назад.

Илья был уже шагах в десяти от машины, когда эти двое решили его судьбу, планируя выторговать за него больше четвероногих. Воровато оглянувшись по сторонам, Аман всунул недопитую бутылку пива в карман двери и произнес:

– Не выключай двигатель. Когда он приблизится, мы оба быстро выскочим из машины. Ты быстро открываешь багажник, а остальное сделаю я. Понял?

– Понял! – ответил Сарсен, с опаской вороча головой, вытянув шею, осматриваясь по сторонам. – А как же…

Договорить он не успел, Аман был уже на пешеходной дорожке и, в два больших прыжка оказавшись около ничего не подозревавшего Ильи, нанес ему хлесткий удар правым кулаком в челюсть.

От неожиданного сильного удара Илью подкосило, и он рухнул, словно подрезанное дерево, на асфальт, потеряв на короткое время сознание. Подняв безжизненную правую руку несчастного над собой, Аман просунул под нее свою бычью шею, левой ухватился за ремень штанов жертвы и, рывком подняв не такое уж тяжелое тело, быстро семеня, побежал к открытому багажнику машины, которую придерживал одной рукой удивленный Сарсен, не ожидавший такой быстрой развязки дела.

Спешно скинув тело Ильи в багажник, Аман скомандовал:

– Поехали! Быстро! – и, озираясь по сторонам, направился в сторону дверей машины.

Сарсен, хлопнув дверцей багажника, последовал примеру друга и, не отпуская одной рукой высоко поднятого воротника куртки, скрывая свое лицо, поспешил сесть за руль.

Водители редких автомобилей, проезжавших по мосту, не обращали внимания на этот инцидент. Даже если кто-то и стал свидетелем преступления, то оказался безучастным к нему и равнодушно проехал мимо, не желая связываться с возможными проблемами, а вскоре и вовсе забыв про этот случай.

– Вроде никто не заметил. А? – спросил Сарсен, с опаской осматриваясь по сторонам.

– Не бойся. Все нормально. Только надо побыстрее какое-нибудь тихое местечко найти, чтобы связать ему руки и ноги. Он сейчас в себя придет и начнет здесь рыпаться и шуметь. Так что давай!

– Вот сюда, сюда заворачивай! – произнес Аман через пару минут, указывая Сарсену на тихую безлюдную дорожку, примыкавшую сбоку к автотрассе сразу после спуска с моста и прячущуюся в густых зарослях карагача.

Илья пришел в себя от того, что его голова колотилась о боковину багажника, в котором он лежал со спутанными руками и ногами, стянутыми за спиной веревкой.

«Да что же это такое?! Что за беспредел?!» – было первой его мыслью.

Челюсть невыносима болела. Правая рука затекла и ныла, оказавшись внизу. Он с трудом выплюнул кляп, наспех засунутый ему в рот, усердно двигая челюстью и толкая его языком. Комок грязной тряпки выпал изо рта, освобождая путь воздуху.

Приподняв голову, Илья посмотрел в окно багажного отсека. Кроме пролетающих перед глазами высоких облаков на небе, ничего не было видно. Орудуя руками за спиной, ему удалось перекатиться на спину и, оттолкнувшись ногами, слегка приподняться по внутренней стенке багажника, чтобы посмотреть, где он находится. Перед взором проскользнули старые двухэтажные дома, которыми был застроен весь пригород.

Илья прислушался. До его ушей долетела чья-то речь на казахском языке. По-видимому, разговаривали двое, сидевшие в салоне автомобиля. Голоса были Илье незнакомы. Перед его глазами постепенно возникла картина произошедшего: красная машина, кажется, «Нива», бугай, который появился как черт из табакерки, и… все.

«Кто они? Зачем я им? Что вообще творится?!» – роем завертелись мысли в голове, которая и так болела от удара.

– Давай, после того, как выберемся в степь, на время развяжем его, а то еще подохнет по дороге, – сказал Сарсен другу, заботясь о своем «товаре».

– Что, совесть проснулась? Жалко стало аккулака? – проговрил Аман, криво усмехаясь.

– Нет конечно, – ответил Сарсен, харахорясь и делая вид, что ему все безразлично. – Просто деньги нужны.

Аман, знавший своего друга с детства, покачал головой и произнес с укором:

– Ты всегда любил деньги. На все готов ради них… Так, Сарсен?

Тот даже не посчитал эти ужасные, по сути, слова оскорблением, а, наоборот, принял их как комплимент, ответив на брошенную другом фразу лишь улыбкой.

– Помогите! Э-э-эй! На помощь! Помогите!!! – закричал Илья во все горло, когда машина остановилась у одного из перекрестков перед светофором.

Трепыхаясь всем телом, он старался приподняться и высунуться в окно, чтобы дать знак людям, если за машиной стоял какой-нибудь транспорт, как это обычно бывает на перекрестках. Он, как альпинист, застрявший на полпути к вершине, но не желавший спускаться вниз, застыл на месте, зацепившись за все, что мог.

– Да посмотри на него, а?! Какой прыткий! – произнес Аман, резко обернувшись назад, услышав вопли Ильи и быстро соображая, что с этим делать.

Несколько машин остановились позади них, да еще пара сбоку, со стороны водителя. Выйти при таком количестве свидетелей из автомобиля, чтобы открыть багажник и снова вырубить жертву, не привлекая к этому внимания, было невозможно. Но Аману пришла другая мысль… Приоткрыв дверь двухдверной «Нивы» со своей стороны и опустив спинку переднего сиденья вперед, он юркнул в заднюю часть машины и обрушил на Илью, который не имел возможности сопротивляться, град ударов. Но, несмотря на это, Илья продолжил орать, чтобы привлечь к себе внимание, понимая, что это его последний шанс.

– Э-э-эй! Помоги-и-ите! – сумел он приглушенно выкрикнуть, прежде чем Аман успел зажать ему рот своей широкой ладонью.

Водитель «жигулей» шестой модели, остановившегося следом за «Нивой», удивленно наблюдал за «пантомимой» в стоящей впереди машине. Он услышал приглушенные крики, но не разобрал слова. А когда в заднем стекле показалось раскрасневшееся лицо здорового бугая, выражение которого не сулило ничего хорошего тому, кто вмешается в его дела, мужчина опустил взгляд, сделав вид, что что-то ищет у себя в салоне, и принялся крутить ручку автомагнитолы, показывая тем самым, что он не собирается лезть не в свои дела.

Так и растаял последний шанс Ильи на помощь. А минут через пятнадцать ровная городская дорога сменилась ухабистым проселком, много лет не видевшим ремонта, и по тому, как они долго ехали, и по отсутствию шума других машин Илья понял, что его везут куда-то далеко от города. Кровь из рассеченной правой брови запеклась красным пятном на щеке, во рту пересохло, и хотелось пить. Возле его лица колыхалась зеленоватая жижа – Илью вырвало, когда машина съехала с асфальтированной дороги и очутилась на трясучей и пыльной грунтовке, отчего стало трудно дышать.

«Боже! Почему ты меня так наказываешь?! За что?! За что?!» – вопрошал Илья, дав волю чувствам в момент слабости, нахлынувшей на него, глядя через пыльное стекло багажника на безоблачную синеву степного неба, что равнодушно проплывало перед его глазами.

– Сарсен, останови машину, а то этот… может подохнуть. У него, наверное, руки и ноги затекли. Помрет – без баранов своих останешься! Уа-ха-хха! – расхохотался собственной шутке Аман, трясясь в плечах.

Протяжно скрипнув тормозами, «Нива» остановилась прямо посередине степной дороги. Откинувшись вверх, раскрылась дверь багажника. На пару секунд Илью ослепил яркий солнечный луч, а в нос ударил запах полыни, но тут же над ним нависли силуэты двух его похитителей.

– Он что, блеванул?! Твою мать! – выругался Сарсен, посмотрев с отвращением на Илью.

– Скажи спасибо, что еще чего похуже не сделал, – произнес Аман, подколов друга. – Ладно! Сейчас дашь ему тряпку, и он сам вытрет свое дерьмо! – успокоил он сухощавого нервного друга, который, отойдя от машины, громко втянув в себя носом свежий воздух, злобно сплюнул под ноги.

– Ребята, вы что творите? – с трудом выговорил Илья, глядя на незнакомцев снизу вверх.

Опухшая челюсть ныла и еле ворочалась, мешая говорить. Правая рука, на которой Илья все время пролежал, не имея возможности перевернуться, затекла и стала безжизненной.

Запустив руки за спину Ильи, Аман развязал тугой узел, стягивающий его конечности. Опираясь левой рукой, Илья с трудом привел себя в вертикальное положение и присел на край багажника, вывалив ноги наружу. Будто электрический ток пронзил всю правую сторону тела, и тысячи мурашек пробежали по его правой руке и ноге, возвращая в них жизнь. Он медленно сжал и разжал побагровевшую кисть, пошевелил стопой, которая продолжала зудеть, и услышал обращенные в его сторону грубые слова:

– Эй, шевелись! Что расселся, как на базаре?! Бери тряпку и вытирай свое рыгалово!

Опираясь о машину, Илья сполз на землю.

– Вы что делаете, ребята? Это же беспредел! Меня же будут искать друзья, родственники! Давайте по-хорошему! Вы меня возвращаете в город, на то место, откуда забрали, а я не буду на вас заявление писать в ментовку, – произнес он спокойным ровным голосом, насколько мог в этом состоянии.

Друзья переглянулись и улыбнулись друг другу.

– Ты что, бич, угрожать нам решил?! Да кто тебя будет искать?! По тебе же видно, что ты бичуган конченый! Алкаш! Завали свою харю и иди отлей – еще долго будем ехать, – сказал Сарсен и мотнул головой куда-то в сторону.

Злясь и краснея, Илья отошел от машины, чтобы справить нужду перед дальней дорогой, а заодно собраться с мыслями. Прихрамывая на правую ногу, он сделал пару шагов в сторону пустынной степи и дрожащими руками начал расстегивать ширинку брюк, судорожно соображая, что бы ему предпринять.

Кругом не было ни души. Во все стороны тянулась ровная безлюдная степь, где не наблюдалось никаких признаков жизни. Лишь впереди машины уходила вдаль извивающаяся как змея степная дорога, утыкаясь в конце в безбрежное синее небо без облаков. Временами безмолвие равнины прерывали редкие крики невидимых птиц и порывы слабого ветра, что теребили кончики желто-бурой степной травы, испепеленной за лето безжалостным солнцем.

«Их этим не проймешь. Может, деньги посулить? Сказать, что дома есть деньги. А потом что-нибудь придумаю, когда в город въедем…» – пришла в голову авантюрная идея, которую Илья стал сразу воплощать в жизнь, как только вернулся к машине.

– Ребята, куда вы меня везете? Меня – старого пердуна, который никому не нужен! – произнес Илья, как можно искреннее улыбаясь и разыгрывая равнодушие к себе и своей участи.

– Сколько тебе лет? – спросил Аман, затянувшись сигаретой.

– Пятьдесят два, – соврал Илья, протянув руку в сторону Амана. – Дай закурить.

Аман не шелохнулся, продолжая лениво потягивать дым из сигареты и игнорируя просьбу и протянутую руку.

– Врет. Ему максимум сорок пять. Просто от постоянной выпивки выглядит старше, – произнес на родном языке Аман, обращаясь к другу.

– Ребята, отпустите меня! Давайте поедем в город, и я откуплюсь от вас. Дома есть деньги, припрятанные на черный день. Зайдем вместе в квартиру, я вам их сам отсчитаю, – проговорил насколько мог уверенно Илья, придав себе развязанный вид.

– И сколько у тебя дома денег? – спросил, хитро ухмыляясь, Аман, в очередной раз затянувшись сигаретой и оценивающе вглядываясь в глаза Ильи.

Илья на пару секунду потерялся, отвел взгляд в сторону и выпалил первое, что пришло ему в голову:

– Пятьсот долларов… В холодильнике.

Секундное замешательство не осталось незамеченным опытным глазом Амана, который был в свое время торпедой в одной из преступных группировок города, промышлявших в лихие девяностые рэкетом, грабежами и кражами. Он знал, на что идут люди от страха, что они говорят и делают, чтобы избежать насилия и проблем. Все их повадки и чувства были доподлинно известны Аману, который своей непоколебимой жестокостью поломал немало судеб, пока их группировка не была разгромлена совместными усилиями спецслужб и полиции.

– Врешь! Не верю, – произнес он, бросив под ноги сигарету.

– Почему это вру? Не вру я! – почти закричал Илья, видя, как эти двое засобирались ехать дальше.

– Звездишь, как Троцкий! – добавил с улыбкой Сарсен, глядя на него искоса, приподняв подбородок.

– Иди сюда! Я свяжу тебе руки сзади. Если будешь вести себя тихо, дальше поедешь в салоне. Только без сюрпризов. А то все кости переломаю. Понял? – проговорил спокойным холодным тоном Аман, не желая слушать возражений.

Цепляясь за последнюю соломинку, Илья почти взмолился, проговорив:

– Да не вру я! Поехали! Увидите! Че я, пацан, что ли, чтобы вам врать, тем более в таком положении.

Не желая приближаться к Аману, который стоял с арканом в руках, чтобы снова связать ему руки, Илья застыл на месте.

– Иди сюда, я сказал! – повторил тот с угрозой в голосе, сверля пленника взглядом.

Илья понимал: что бы он ни предпринял в данный момент, все будет бесполезно. Учитывая ситуацию, любая попытка уже была обречена на провал. Но инстинкты, что правят нами, все же делают свое дело, не подчиняясь доводам рассудка. Страх потерять свободу, а возможно, и жизнь молнией пронзил сердце Ильи и сделал свое дело. Он сорвался с места и что есть силы помчался куда глаза глядят.

– Сорлы!1111
  «Бедолага!»


[Закрыть] Куда он думает убежать? Х-х-х… – выдавил из себя смешок Сарсен, провожая насмешливым взглядом убегающего в сторону бескрайней степи Ильи.

Желая поразвлечься, Сарсен и Аман не спеша направили «Ниву» за беглецом и издевательски следовали за ним по пятам, пока тот, устав от бесполезной беготни, сам не остановился, похожий на загнанного сайгака, согнувшись и жадно глотая ртом воздух. Его лицо побагровело, по вискам и лбу ползли вниз струи пота. Тяжело дыша, Илья в отчаянии выпалил:

– Господи, за что мне все это?! За что?

Красная «Нива», перегородив ему путь, остановилась, и из ее окна на Илью уставились довольные лица двух его похитителей, для которых все это было забавой и игрой. Аман кивком показал Илье в сторону заднего сиденья, говоря тем самым, что пора кончать с бесполезной беготней и садиться в машину. Тому ничего не оставалось, как повиноваться. Подойдя к автомобилю, он молча протянул Аману запястья. Бросив на Илью насмешливый взгляд, здоровяк открыл дверь, туго обвязал ему руки спереди, после чего дернул спинку сиденья, пропуская пленника в заднюю часть салона.

– Дайте попить, – попросил Илья упавшим голосом, усевшись, куда было указано.

– Обойдешься, – ответил Сарсен, нажав на педаль газа. Машина рванула с места, выкинув из-под себя веер пыльной земли.

Сидя на заднем сиденье, покачиваясь из стороны в сторону на мягких поворотах извилистой дороги, Илья внимательно смотрел по сторонам, стараясь запомнить как можно больше деталей в этой, как ему казалось, одинаковой, безжизненной, бескрайней степи. Клубы пыли, поднимаемые машиной с грунтовой дороги, степной ветер относил в сторону и бесследно растворял в необъятных просторах. Временами взор Ильи улавливал движение одиноких «бегунов» – перекати-поле, известных обитателей степей, без устали носящихся по ней по воле ветра. Местами машина, с визгом затормозив, спускалась в неглубокую впадину и пересекала мелкую речушку с каменистым дном, обросшую по берегам ветвистыми кустарниками, из которых порой выпархивали испуганные стайки маленьких птиц и бесследно исчезали в безоблачном синем небе.

К полудню Илья через лобовое окно автомобиля увидел впереди несколько низких строений, одиноко стоящих в широкой долине, сбившись в кучу. От них тянулись цепью вдаль высокие бетонные столбы с проводами, упираясь на краю долины в горизонт.