Текст книги "Невольник"

– Спит. Налакался после того, как домой пришли. Потом вырубился, – проговорила она с презрительной гримасой. Супруг не вызывал в ней больше никаких чувств, кроме отвращения.

Закончив на этом разговор, Галия встала с места, надвинула на ноги калоши, которые сняла, войдя в хибару, и скрылась за дверью. Она шла в сторону дома, задумчиво опустив взор под ноги, находясь в плену тягостных мыслей о предстоящих событиях, что должны были решить ее дальнейшую судьбу.

 
                                       * * *
 

Наступление «судного дня» Илья определил по приезду иномарки с двумя мужчинами, что были радушно приняты хозяином. Начало цветущего мая с его «озерцами» разлившейся воды, оставшимися после апрельского половодья, кишащими запертой там рыбой, привлекало в эти места многих знакомых и друзей Жакыпа, что баловались на досуге рыбной ловлей. Вырваться ненадолго из удушливой городской атмосферы на природу, в степь, порыбачить, посидеть под открытым небом было желанием многих горожан, поэтому гостей он неизменно принимал каждую весну.

Сопроводив друзей в дом и наказав жене непременно разжечь самовар, чтобы те с дальней дороги смогли попить чаю, Жакып, отогнав буренок недалеко от дома, спешно вернулся обратно, чтобы провести время с гостями. Собираясь отправиться с друзями на рыбалку, он, как это бывало не раз, планировал поручить присмотр за скотом Илье, сменившему Богдана, и Галие, которая должна была ближе к вечеру сесть на коня и пригнать вместо мужа скот на подворье, пересчитать его и запереть в кошаре.

– Здесь нет ничего трудного. Все просто! К тому же Таймас и Шерхан будут рядом. Дай мне с друзьями денек повеселиться! Будет неудобно их одних отправлять в степь. Они же не знают, что к чему, – обосновывал Жакып свое решение взвалить на плечи Галии все заботы по хозяйству, чтобы самому на весь день улизнуть с дружками рыбачить и пьянствовать.

В ведении Ильи оставались овцы и козы, которых он с приходом весны, как и в прошлом году, только уже без Богдана, стал выгонять на выпас в те места, которые ему заранее указал Жакып, объяснив еще в середине апреля, когда скот был переведен на подножный корм, когда и куда вести его на выпас и водопой, уча работника премудростям пастушьего дела, с которым тот был слабо знаком.

Выпив чаю и не только, гости в сопровождении хозяина уехали на двух машинах в степь в поисках рыбных мест.

– Завтра. Как только уедут его друзья. Они могут вернуться с рыбалки поздно ночью и так же ночью отправиться домой, но… все равно надо дождаться утра, – произнесла Галия заговорщицким тоном, зайдя к Илье, как обычно, вечером, чтобы занести ему поздно приготовленный ужин, как будто кто-то из посторонних мог их услышать на ферме, где никого, кроме них двоих, не было.

Чувствуя приближение развязки, оба легли спать в тревоге и беспокойстве, моля каждый своего Бога, чтобы тот даровал им удачу в завтрашнем предприятии и простил им то, что они собирались осуществить во спасение своих жизней, так как из их положения не было другого выхода, кроме как лишить жизни того, кто был жесток в своих мыслях и поступках, черств в сердце своем и не считался с теми, кто жил с ним рядом, попирая их честь и достоинство.

Их беспокойный сон, если можно назвать сном полудрему с прикрытыми глазами, был прерван прибытием на ферму друзей-рыбаков, которые явились далеко за полночь и, как обычно, все в грязи и пропахшие рыбой, не говоря уже о стойком «аромате» водки, чувствовавшемся издалека. Удачный улов требовалось «обмыть», и троица, как всегда, не зная меры, просидела за столом еще пару часов, пока их не свалил на месте беспробудный сон, что было совсем не удивительно, учитывая количество выпитого за день.

Галие не стоило большого труда вынуть ключ из нагрудного кармана куртки Жакыпа, что лежала рядом с ним на кухне, и, открыв сейф, вытащить оттуда двуствольное ружье с четырьмя патронами. Быстро сбегав в хибарку Ильи, она передала ему оружие и поспешила обратно домой, чтобы незаметно вернуть на прежнее место ключ, отсутствие которого могло вызвать подозрение утром.

Проснувшись ни свет ни заря и торопливо опохмелившись вместе с хозяином дома остатками водки, гости заторопились домой, оправдываясь перед Жакыпом короткими выходными и необходимостью вернуться к своим делам в городе. Проводив гостей, Жакып вернулся на кухню и в одиночестве допил то, что еще оставалось на дне бутылки, опрокинув емкость над пиалой и наполнив ее почти до краев.

«Вечно куда-то спешат! Вечно мечутся!» – проговорил про себя Жакып, привалившись к большой подушке, осуждая суетность городской жизни.

Тяжесть внизу живота заставила его подняться с места и, шатаясь из стороны в сторону, поволочь ноги на улицу. Выйдя за дверь дома, Жакып, не желая тащиться до отхожего места, что находилось в стороне от жилья, сделал несколько шагов от лестницы и растворился в предутреннем полумраке. Темная синева неба и первые проблески алой зари далеко на горизонте были предвестниками рассвета, который обещал обитателям фермы большие перемены…

Громко фыркнув носом, словно верблюд, Жакып смачно высморкался себе под ноги, развернулся и зашагал в сторону дома. Но, сделав пару шагов, замер на месте, не понимая, что перед ним, видение или действительно человек, возникший словно черт из табакерки.

– Илья? Ты что тут делаешь? – проговорил пьяным голосом Жакып, уставившись на своего работника.

Тот стоял перед хозяином, направив ствол ружья в его сторону. Жакып поначалу не заметил оружия и поэтому безбоязненно шагнул навстречу, не понимая, почему его работник не спит, а шастает ранним утром по двору. Но тут он наконец заметил в руках Ильи ружье и остановился на месте как вкопанный, с трудом ворочя мозгами и судорожно ища подходящие слова, которые, как назло, повылетали из его головы…

С того момента, как Галия занесла к нему в хибару ружье, Илья не сомкнул глаз и, держа его в руках, просидел у окна, пока гости, сев в свой автомобиль, не покинули ферму. Провожая взглядом Жакыпа, который поковылял к дверям дома, долго простояв перед этим во дворе, провожая взглядом огни удаляющейся машины своих друзей, Илья все еще колебался, не в силах переступить последнюю черту.

«Сейчас! Встань! Выйди и покончи с этим!» – проговорил голос в голове Ильи, подстегивая его к действиям. Сердце бешено заколотилось, в висках застучало. Жакып, шатаясь из стороны в сторону, неспешно понес свои ноги в сторону дома, давая Илье шанс воспользоваться этим моментом. Но тот так и остался у окна хибарки, не сумев преодолеть свои сомнения и страхи, парализовавшие его и не давшие ему сил даже встать с места.

«Да что же ты делаешь, Илья?! Что ты делаешь?!!» – снова прозвучал голос внутри, попрекая его за трусость и нерешительность. «Ладно. Подожду еще, только теперь надо выйти во двор. Чтобы уже наверняка было», – ответил Илья сам себе, собираясь с духом, чтобы довести дело до конца.

И вот они стояли друг перед другом, лицом к лицу. Хозяин – и его подневольный раб. Жестокий эксплуататор и убийца – и его недавняя жертва. Только теперь их роли поменялись.

– Илья… – произнес Жакып и сделал еще шаг в его сторону.

Зная, что уже не сможет осуществить задуманное, если сейчас заговорит с Жакыпом или ответит хоть на один его вопрос, Илья, дрожа всем своим существом, нажал на курок… Двустволка дернулась в его руке и извергла из себя пламя и гром, эхом раскатившийся по всей степи. Сразу же, почувствовав беду, заголосили Таймас и Шерхан, выскочив из своих будок, но наброшенные на их шеи в предыдущий вечер ошейники откинули их назад и пригвоздили к месту.

Илья замер на месте с искаженным от страха лицом, глядя, как на мятой белой футболке Жакыпа проступили темные пятна, быстро сливаясь друг с другом и превращаясь в одно большое кровавое пятно. Не сразу поняв, что произошло, Жакып посмотрел удивленными глазами на Илью и с гримасой боли перевел взгляд на свою грудь, потом дотронулся до нее рукой и поднес к лицу окровавленную ладонь. Дико заорав «У-у-у-а-а-а-а!!!», он бросился к Илье. Тот, замешкавшись на секунду, нажал на второй курок. Но вместо грохота выстрела, который должен был остановить Жакыпа на полпути, ружье только щелкнуло. Осечка!

В мгновение ока Жакып оказался около Ильи и, пытаясь вырвать из его рук оружие, схватился одной рукой за ствол, а другой за приклад. Завязалась борьба. Обезумевший от боли и ярости, Жакып сильными рывками стал тянуть ружье на себя, пытаясь отнять его у Ильи, но тот вцепился в него обеими руками, понимая, что, попав в руки Жакыпа, оно станет причиной уже его собственной смерти.

Две пары рук с яростью тянули ружье в противоположные стороны: Жакып на себя, стоя над попавшим между его ног Ильей, а Илья на себя, повиснув на ружье, как на перекладине.

– Шерхан! Таймас! – вдруг изо всех сил прокричал Жакып, приподняв голову и не понимая, почему его верные псы все время только лают, но не бегут на помощь.

Услышав призыв хозяина, адские псы снова сорвались с места и, злобно рыча, ринулись было к нему. Но… крепкие тяжелые цепи, прогремев по земле, натянулись в воздухе, словно тетива, и рывком остановили их, снова не дав уйти далеко от своих будок. Поняв по звуку, в чем причина отсутствия псов, Жакып в бешенстве заорал:

– Гали-и-ия-а-а!!!

В борьбе за оружие он неожиданно изменил тактику. Перестав тянуть ружье на себя, подавшись вперед, Жакып своим массивным телом налег на ружье, стараясь придавить им горло противника и задушить его. На бледном, покрытом крупными каплями пота лице Жакыпа застыла гримаса ярости и боли. Высунув кончик языка, он не отрываясь смотрел в глаза Ильи, полный уверенности в своем превосходстве в этой смертельной схватке. Его большие сильные руки все сильнее и сильнее прижимали стальной ствол ружья к горлу поверженного врага, постепенно перекрывая ему дыхание. Из последних сил отталкивая слабеющими руками ружье, больно впившееся в горло, Илья попытался освободиться от насевшего на него сверху Жакыпа, но это ни к чему не привело. Слишком уж неравными были их силы. А ранение… Синий патрон с мелкой дробью, предназначавшийся для охоты на птиц и мелких животных, не мог нанести серьезной раны здоровяку Жакыпу. Разве что потеря крови могла бы его ослабить… если бы у Ильи было в запасе время.

«Господи-и-и, помоги!» – взмолился Илья про себя, и из него вырвался протяжный вопль отчаяния. Его тело в тщетной попытке сбросить с себя противника, изогнувшись дугой, слегка приподнялось над землей и под тяжестью Жакыпа снова рухнуло вниз… Силы покинули Илью. Его руки едва могли оказывать сопротивление, отчего длинный ствол ружья все больше впивался в его гортань, перекрывая доступ воздуху. Лицо Ильи приняло темно-багровый оттенок, вены на лбу были готовы лопнуть от напряжения.

Вырвавшийся у Ильи отчаянный крик заставил Жакыпа повеселеть. Казалось, что у него даже прибавилось сил, он перестал обращать внимание на боль и навалился всем телом на ружье, а на его обескровленном лице, на трясущихся в судороге бледных губах появилась сатанинская улыбка, переходящая в торжествующий глухой смех.

«Снова не получилось. Черт бы побрал такую жизнь», – мелькнуло в голове у Ильи, перед тем как его взор стала застилать темная пелена и он уже попрощался с жизнью. Но вдруг…

Воздух разорвал звук выстрела, прозвучавший как грохот раскатистого грома, последовавшего за безмолвно сверкнувшей молнией, от которой сидевший поверх Ильи Жакып как-то нелепо подпрыгнул на месте, выгнул колесом грудь и, вытаращив в недоумении глаза, на миг остолбенел, а после, исказив от боли лицо, выдавил из себя одно-единственное слово:

– Су-ка… – и безжизненно повалился на Илью, накрыв его всем своим огромным телом.

Большие «клешни» Жакыпа обмякли, и Илья смог наконец сделать судорожный вдох. Откашливаясь и хрипло дыша, он не без труда выкарабкался из-под навалившейся на него туши, присел и поднял глаза. В нескольких шагах от него стояла Галия, держа в руках ружье, от дула которого тянулся легкий шлейф белесого дыма.

Еще не до конца осознав произошедшее и впав в некоторую прострацию, Илья стоял на месте и только переводил свой взгляд с Галии на растянувшееся в нелепой позе окровавленное тело Жакыпа и обратно.

– Тебе пора, – наконец промолвила Галия не своим голосом, нарушив мертвую тишину, повисшую в воздухе.

– А как же?.. – начал было Илья, указывая пальцем на Жакыпа, но, не успев договорить, услышал короткий и резкий ответ:

– Я что-нибудь придумаю.

Придя в себя и отодвинув в сторону сантименты, Галия начала тормошить все еще стоящего в растерянности Илью, желая осуществить их план так, как они и задумывали.

– У тебя мало времени! Смени одежду, она вся в крови. Я сейчас принесу ключи от сарая. Вытащи оттуда мотоцикл и лети в сторону трассы. А дальше ты знаешь, что делать…

И Галия, перекинув ружье в правую руку, без особой суеты и спешки, хладнокровно направилась в сторону дома.

– Бензин там же… в сарае! – крикнула она вдогонку Илье, который, с тревогой оглядываясь по сторонам, засеменил в сторону своей хибарки, снимая на ходу замаранную кровью серую футболку.

Снова оказавшись во дворе, но уже со связкой ключей в руках, Галия бросила нетерпеливый взгляд в сторону жилища Ильи и, не желая терять времени, направилась в сторону сараев, где стоял мотоцикл. Открыв дверь, остановилась у входа, ожидая уже торопящегося к ней Илью, на ходу натягивающего на голое тело свою черно-серую джинсовую куртку, в которой его привезли сюда.

– Быстрее! – прокричала Галия, непроизвольно озираясь по сторонам.

– Ага! – отозвался Илья, перейдя на бег.

Столкнув с подножки стоявший около стены мотоцикл, Илья вытащил его во двор, потом снова юркнул в сарай за канистрой с бензином и через пару секунд снова оказался возле мотоцикла, отвинчивая крышку бака.

– Для правдоподобия свяжешь мне руки и ноги. Руки слабее, чтобы я могла их потом сама развязать, но чтобы следы от веревки остались надолго, – произнесла Галия, пока бензин, сперва мерно хлюпая, а после ровной струйкой стал выливаться из горлышка канистры в бак мотоцикла.

Не отрывая взгляда от отверстия бака, в котором исчезала светлая жидкость с тошнотворным запахом, и осмысливая ее слова, Илья произнес:

– А может, я просто выстрелю несколько раз в дверь дома, в окна, в стены? Как будто я гонялся за тобой, стрелял и хотел убить из ружья. А ты куда-нибудь спряталась, и я, торопясь, укатил на мотоцикле. А?

Галия на короткое время задумалась, уставившись взглядом в одну точку, прокручивая перед внутренним взором картину того, что предложил Илья.

– Нет, давай сделаем по-моему, – нервно переминаясь на месте и скрестив руки на груди, ответила она.

– Ну, как скажешь, – бросил Илья торопливо, поднимая вверх дно канистры и выливая последние капли в бак двухколесника, после чего, с грохотом отбросив опустевшую емкость в сторону, с силой прикрутил крышку бака на место, поставил мотоцикл на «ножки», потянув его назад, и произнес, посмотрев на озирающуюся по сторонам Галию, которую стало одолевать беспокойство: – Как? Где тебя связать?

Галия на миг задержала на нем взгляд и, быстро сбегав в кошару, вернулась оттуда со свернутым арканом толщиной с указательный палец. Пройдя мимо Ильи торопливыми шагами, она кивнула ему головой, предлагая следовать за ней.

– Свяжи руки спереди. Не жалей, сделай потуже. Полицейским скажу, что были связаны сзади. Сделай узел «бантиком», чтобы я потом зубами могла развязать. С ног снять не проблема. Часа два посижу так, а потом – как планировали, – давала она на ходу инструкции.

Остановившись у дверей дома, она замолчала на несколько тягостных секунд, судорожно перебирая в голове роящиеся мысли, и добавила, переступая порог:

– Деньги, как и условились, я тебе дам. Должно хватить надолго. Толко уезжай из страны! Уезжай! – и она посмотрела Илье в глаза, ожидая от него подтверждения.

– Да-да! Непременно! – ответил Илья и часто закивал головой.

Почти вбежав в дом, Галия исчезла за дверями спальной комнаты, выскочила оттуда впохыхах с деньгами в руках и всучила их Илье. Всунув купюры во внутренний карман джинсовой куртки, Илья замер и уставился взглядом на Галию. Та протянула ему сомкнутые запястья, но, не справившись с нахлынувшим волнением, разрыдалась.

Растерявшись, Илья замер, держа в руках аркан. Слезы и плач Галии сбили его с толку. Не зная, что сказать, он оторопел, расстерянно смотря то по сторонам, то на всхлипывающую Галию.

– Черт бы тебя побрал, Жакып! Черт бы тебя побрал! Если бы ты не был такой сволочью! Если бы ты не был таким бессердечным!.. – проговорила, рыдая и обливаясь слезами, Галия, проклиная мужа.

Илья хотел было взять ее за плечи, утешить, но не решился, а лишь отвел глаза в сторону и выжал из себя:

– Он никогда не изменился бы. Ты все сделала правильно.

Помолчав с полминуту, давая Галие прийти в себя и убедившись, что она в порядке, Илья без слов начал обматывать ей руки арканом, туго затягивая его на запястьях.

Перевязав сомкнутые руки Галии спереди и убедившись, что она легко сможет развязать узел, Илья перешел к ногам.

– Ну что, Илья, прощай… – произнесла Галия, сидя на полу и всматриваясь в его лицо, понимая, что они вряд ли еще увидятся.

– Прощай, Галиюша. Прощай. Спасибо тебе за все! Удачи тебе и твоим сыновьям! – торопливо проговорил Илья, ловко и быстро орудуя руками, затягивая на лодыжках Галии последний узел.

Закончив, он на миг замер, смотря на Галию ясным, полным признательности взором. Сжав связанные вместе ладони Галии в своих руках, Илья опустил голову и прильнул губами к ее рукам.

Поднявшись с колен, он, не оборачиваясь, направился в сторону распахнутой настежь двери и исчез за ней. Через несколько секунд Галия услышала тарахтение мотоцикла, который, пару раз болезненно кашлянув, уверенно заголосил и, яростно взревев напоследок, сорвался с места. Стрекот мотора все больше и больше отдалялся от фермы, пока его окончательно не поглотила рассветная тишина пробуждающейся степи.

Эпилог

Месяц спустя окольными путями Илья покинул территорию Казахстана и, благополучно добравшись до России, поселился там. Спустя семь лет Министерство внутренних дел Республики Казахстан после неудачных поисков преступника на своей территории отправило в Российскую Федерацию запрос на розыск и экстрадицию Переделкина Ильи, гражданина Казахстана, обвиняемого в убийстве и скрывающегося предположительно на ее территории.

В 2009 году Илья был задержан правоохранительными органами Российской Федерации и экстрадирован в Казахстан, а в последующем осужден на девять лет лишения свободы по статье «Убийство». Отбывал наказание Илья в колонии общего режима и был освобожден досрочно через семь лет за хорошее поведение.

Ныне Илья Переделкин является гражданином Российской Федерации и проживает на ее территории.