Текст книги "Сибирская ментальность и проблемы социокультурного развития региона"

Понятно, что примеры «удачной» миграции «в большой город» весьма ощутимо сказываются на формировании миграционных стратегий поведения среди их сверстников и последующих поколений [Старовойтова 1987: 32]. Так у большинства проинтервьюированных хотя бы один из родителей получил высшее образование в Москве или Петербурге, и они обязательно ссылаются на знакомую (знакомого), который (ая) благополучно устроился в этих городах.

Уже отмечалось влияние нового для студентов пространства взаимодействия его тоже формирует учебное заведение. Профессиональные и коммуникативные навыки, приобретаемые здесь, дают индивиду возможность вернуться домой или остаться в городе.

Весь процесс формирования этнокультурной идентичности связан с выбором тех или иных возможностей, которые предоставляет образование [Бергер 1995]. ВУЗ дает возможность запуска разных механизмов идентификации, в зависимости от социальной ниши, которую теоретически может занять выпускник, и соответственно формирования поведенческих стратегий.

Латентная образовательная программа, с одной стороны, «работает» на это объединение: она обеспечивает формирование толерантности и способствует независимости мышления. С другой стороны, в ходе исследования было выявлено, что фактор информационного поля образования не всегда только интегративен. Он в равной степени способствует консолидации микро группы по отношению к внешней этнокультурной среде. Кроме того, рассматривая случаи самоидентификации внутри образовательного поля, мы находим еще одно подтверждение, что разделение внутреннего дискурса идентичности коренного народа и внешних идентификаций (в том числе и общегражданской) достаточно условны [Куропятник М. 2005: 141]. Не только фактор образования дает индивиду и группе ресурс для трансформации форм этнической самоидентификации, но и дискурс индигенности трансформирует саму функцию образования.

Литература

1. Бауман З. Образование – при для и несмотря на постмодернити. // Индивидуализированное общество. – М.: Логос, 2005 – стр. 155–175.

2. Бергер П. и Лукман Т. Социальное конструирование реальности. – М., 1995.

3. Бурдье П. Университетская доксаи творчество: против схоластических делений // Socio-Logos’96. Альманрах Российско-французского центра социологических исследований Института социологии Российской Академии наук. – М., 1996.

4. Гидденс Э. Социология. / ред. Ядова – М.: Эдиториал УРСС, 1999.

5. Куропятник М. С. Коренные народы в процессе социальных изменений. – СПб., 2005.

6. Куропятник А. И. Иммиграция и национальное общество: Франция. // Журнал социологии и социальной антропологии. – СПб., 2005. – Том VIII. № 4 – стр. 137–165.

7. Куропятник М. С., Куропятник А. И. Саамы: Современные тенденции этносоциального и правового развития. // Журнал социологии и соци альной антропологии. – СПб., 1999. – Том II. № 4.

8. Лоусон Т., Геррод Дж. Социология. Словарь-справочник. – М., 2000.

9. Макарова М. Н. Социология образования: Учебное пособие. – Ижевск, 2006.

10. Парк Р. Город как социальная лаборатория. // Социологическое обозрение. Том 2. № 3. 2002. – М.: Наука, 2002.

11. Скворцов Н. Г. Проблема этничности в социальной антропологии – СПб. ИОздат. СПбГУ, 1996.

12. Смирнова Е. Э. Введение в социологию образования. – СПб., 2006.

13. Шилз Э. Общество и общества: микросоциологический подход // Американская социология. Перспективы, проблемы, методы – под ред. Осипова Г. В. – М., 1972.

14. Jackson P.W. Life in classrooms. – New York, 1968/

15. P. Rouncefld The Hidden Curriculum // www.esher.as.uk/scextranet/sociology/

А. Г. Янков
Региональная идентичность как ресурс региональной национальной политики[145]145
  Работа выполнена при поддержке проекта РГНФ № 05-03-03380а.


[Закрыть]

В наши дни проблема налаживания межэтнического и межконфессионального диалога четко обозначилась в российском обществе. Изначально являясь полиэтничным и поликонфессиональным государством, Россия накопила богатый опыт взаимодействия ее народов, государственного регулирования национальных процессов. При этом этот опыт имеет разную специфику в различных регионах. В современных условиях происходит всплеск этнической идентификации. Она становится актуальной в условиях разрушения привычных форм социальной организации, когда они перестают выполнять функцию реализации важнейших потребностей. Этнические группы все активнее включаются в политический процесс. Регулирование этого процесса является важной государственной задачей на общероссийском и региональном уровне. В условиях, когда нет официальной национальной политики на государственном уровне, каждый регион федерации вынужден самостоятельно выстраивать теорию и практику регулирования межэтнических взаимодействий. Автор данного материала входит в рабочую группу при Губернаторе Читинской области по разработке концепции «Национальной политики Читинской области». В данном материале представлено мнение автора, что одним из факторов успешной региональной национальной политики может стать актуализация региональной идентичности населения. Она поможет уменьшить этносоциальную дистанцию между структурообразующими этносами региона повысить межэтническую толерантность. В первой части материала дана характеристика межэтнических взаимодействий в области, во второй определена структура региональной идентичности забайкальцев.

Читинская область (Забайкальский край с 2008 г.) является полиэтничным субъектом РФ. Геополитическое своеобразие Читинской области подчеркивает необходимость научно обоснованной и разработанной национальной политики. Являясь воротами к российскому Дальнему Востоку, имея большие залежи полезных ископаемых, Читинская область обладает этническим и конфессиональным многообразием.

На территории области живут представители 120 национальностей и этнических групп (перепись 2002 года). При этом 89,8 % населения составляют этнические русские. Второй по численности народ – бу ряты 6,1 % населения. Третий этнос составляют украинцы 1,1 %. Для понимания современного этнического процесса в регионе необходимо посмотреть на динамику численности этнических групп (см. таблицу № 1). Данные таблицы свидетельствуют, что с 1989 г. происходит общее уменьшение населения за счет таких этносов как русские, украинцы, татары, белорусы, немцы, евреи. Увеличивается доля бурят, армян, азербайджанцев. Обращает на себя внимание, что у ряда этносов существует численная диспропорция в распределении между полами. Например, мужчин армян, азербайджанцев, больше в два раза, чем женщин. Это свидетельство трудовой миграции данных этнических групп.

Таблица 1. Сравнительная таблица численности постоянного населения основных этносов на территории Читинской области в тыс. человек по годам переписи[146]146
  Данные предоставлены Читинским областным комитетом Государственной статистики.


[Закрыть]

Направленность и характер межнациональных отношений определяется как процессом исторического взаимодействия этнических групп, так и современным социально-экономическим положением. В целом, можно констатировать скорее положительный характер межэтнических отношений на территории Читинской области. Действует 15 национальных общественных объединений, ряд национальных объединений и культурных центров активно проводят политику культурного возрождения и межэтнической коммуникации.

Вместе с тем, существуют процессы, создающие дестабилизацию в межэтнической коммуникации, характере межэтнических отношений. Все чаще в прессе появляется информация о конфликтах на межнациональной почве – это является свидетельством наличия бытового национализма. Необходимо отметить, что основа межэтнического мира складывается из состояния этнического сознания самой большой национальной группы – русских. Современные этнические стереотипы русской части населения в большей части характеризуются тревожной направленностью.

В декабре 2006 года нами был проведен этносоциальный мониторинг на территории Читинской области с целью определить направленность и содержание межэтнических процессов[147]147
  Объем выборки 2000 респондентов, выборка двухступенчатая, районированная, репрезентативно представленная к социально-демографическим и территориальным характеристикам населения Читинской области. Вероятная ошибка выборки +– 1,5 %. Исследование проведено очным анкетным опросом населения 16 муниципальных образований Читинской области.


[Закрыть]. Респонденты на основной вопрос мониторинга «Как бы Вы оценили характер межнациональных отношений в Вашей местности?» ответили следующим образом: отношения спокойные – 48,4 %, внешне спокойные, но внутренне напряженные – 37,9 %, напряженные – 11,3 %, на грани столкновений – 2 %. Обращает на себя внимание, что 51,2 % респондентов полагают, что существует в той или иной степени (открытая или латентная) напряженность в межнациональных отношениях.

Нами также выяснялось, если существует межэтническая напряженность, то с какими этническими группами она связана (см. таблицу № 2). В результате полученных данных, все этносы можно разделить на три группы по степени напряженности. Первую конфликтную группу составляют этносы, проживающие на территории области как трудовые мигранты. Ее, в основном, составляют уроженцы Кавказа. Но лидируют китайцы. Это свидетельствует о наличии в массовом сознании населения области такого явления как синофобия (страх перед китайцами) и кавказофобия. Отметим, что, в целом, по России отмечается повышенный уровень кавказофобии. В свою очередь, фобии порождают в качестве ответной реакции деструктивные настроения и действия, направленные на представителей этих этнических групп. Стоит заметить, что деструктивное поведение относительно китайцев и кавказцев, частью определяется субъективным элементом – страхом, частью вызвано деструктивным поведением самих этнических групп относительно местного населения. Таким образом, возникает причинный круг взаимной неприязни. Отрицательные отношения, которые выражаются на уровне бытового, экономического, политического действия одной этнической группы по отношению к другой, имеют своей причиной неприязненное отношение этой другой группы к первой. Данное явление носит устойчивый характер и, со временем взаимная неприязнь имеет тенденцию к эскалации, переходу на новые формы деструктивности.

Таблица 2. Объекты межэтнической напряженности. Сумма ответов более 100 %, поскольку можно было выбрать несколько вариантов ответов

Вторую группу, умеренной напряженности, составляют две этнические группы: буряты и кыргызы. Необходимо отметить, что буряты являются коренными обитателями Забайкалья и взаимоотношения их с другими этническими группами, особенно русскими, являются структурообразующими в этносоциальном благополучии Забайкалья. Поэтому вызывает тревогу, что 11,2 % респондентов связывают проблемы межнациональных отношений с бурятами. Другой этнос в этой группе – кыргызы. Они малочисленны, представляют собой результат трудовой миграции, усилившейся после Кыргызской революции.

Третью группу напряженности (менее 5 %) составляют национальные группы в меньшей степени считающиеся конфликтными. Их характеризует то, что они традиционно, несколько веков проживают в Забайкалье.

В наибольшей степени межэтническая напряженность связывается с китайцами. Население области понимает, что потенциальную опасность представляет китайская миграция, негласно поддерживаемая властями КНР. Обретение этническими китайцами российского гражданства, создание своих экономических ниш, увеличение доли китайского населения, при одновременном оттоке коренного населения из области не может не вызывать напряжение. По данным миграционной службы в РФ через пункты пропуска Читинской области в 2003 г. приехало 225814 человек, выехало 217578. В 2004 г. въехало 252834 человека, выехало 236542. За два года на территории России осталось 24528 граждан КНР. Для более точного определения содержания и направленности образа китайцев были дополнительно заданы вопросы относительно частоты контактов с китайцами, эмоциональной направленности этих контактов и стереотипов китайцев. Соответственно 48,1 % респондентов контактируют с китайцами редко, 31,2 % не контактируют, 15,5 % часто и 4,7 % очень часто. Это свидетельствует о том, что реальной возможности для создания субъективного образа китайцев в массовом сознании пока нет. Но этот образ создается иными источниками информации. Тех респондентов, которые контактируют с китайцами, просили оценить эмоциональную направленность этих контактов. Большинство – 68,5 % контактирующих с китайцами оценивают эти контакты как безразличные, 21,2 % негативные и 10,3 % положительные. Существует зависимость отношения к китайцам от частоты контактов: чем чаще контактируют с китайцами, тем им дается более положительная оценка и менее безразличная (см. график № 1).

Исследование предполагало выяснение тех качеств, которые, по мнению респондентов присущи китайцам. Респонденты сами записывали качества, которые присущи тому или иному народу. Среди всего спектра качеств указанных респондентами положительных качеств 33,9 %, отрицательных 20,3 %, положительных 10,8 %. Таблица № 3 дает представление об этих качествах. Отмеченные положительные качества касаются сферы работы, работоспособности. Стоит о тметить, что эти качества являются зеркальным отражением качеств отсутствующих у россиян (автостереотип). Ведущее отрицательное качество, определяемое китайцам, касается их внешнего вида.

График 1. Зависимость отношения к китайцам от частоты контакта.

Таблица 3. наиболее часто встречающиеся положительные и отрицательные качества характерные китайцам (упомянуты качества от 2 % и выше)

Длительное сохранение негативных этнических процессов может привести к радикализации этнического сознания: возникновению экстремистских этнополитических организаций. Данные проблемы, вызывающие общий негативный контекст межэтнических отношений, могут быть решены при реализации эффективных миграционных программ, как на местном уровне, так и на государственном (принятие переселенческой политики в Восточную Сибирь и Дальний Восток).

Одним из способов уменьшения межэтнического напряжения может быть политика направленная на актуализацию региональной идентичности этнических групп проживающих на территории области. В каждом регионе РФ имеется определенная структура региональной идентичности. Проживающее население на данной территории много поколений осознает свое единство, основанное на историческом опыте взаимодействий, имеющее определенные черты характера.

В Забайкалье на рубеже XYIII – начала XX веков существовала субэтническая группа отличная как в культурном отношении, так и в антропологическом от русских и коренного населения и обладавшая названием (аутобозначение) «сибиряки» или (инобозначение) «карымы» или «гураны». То, что карымы и гураны как самоназвание распространенны лишь в Забайкалье дает право утверждать, что карымы и гураны это проявление складывания забайкальской идентичности. Становление сибирского и забайкальского субэтноса это не процесс ассимиляции одного народа другим, а создание на основе взаимодействия русской этнической культуры и аборигенной, новой культуры, ценностей, стереотипов. Процесс забайкальской идентификации включал в себя, составной частью, и межпоколенную трансляцию социального опыта, содержанием которого была передача этнических ценностей сформированных на основе русской и аборигенной этнических культур. Агитационная кампания проведенного в марте 2007 г. референдума по объединению Читинской области и Агинского Бурятского автономного округа активно использовала тему региональной идентичности. Постулирование не этнической идентичности – мы русские или мы буряты, а региональной – мы Забайкальцы позволило провести референдум без подъема уровня межэтнической напряженности.

Что представляет собой забайкалец сегодня? Есть ли у него понимание и чувство собственной особенности по отношению к населению остальной России? Существует ли Забайкальская региональная идентичность? Что бы ответить на эти вопросы нами, в сентябре 2006 г. было проведено социологическое исследование населения Читинской области[148]148
  Объем выборки 1000 респондентов, выборка двухступенчатая, районированная, репрезентативно представленная к социально-демографическим и территориальным характеристикам населения Читинской области. Вероятная ошибка выборки +– 2 %. Исследование проведено очным анкетным опросом населения 14 муниципальных образований Читинской области.


[Закрыть]. Вопросы, выясняющие уровень региональной самоидентефикации были заимствованы из пионерского исследования по сибирской идентичности Н. В. Сверкуновой «Региональная сибирская идентичность: опыт социологического исследования». Мы выясняли не только наличие забайкальской идентичности, но и структуру региональной идентичности. По этому выясняли зависимость между уровнями идентичности: общероссийской, сибирской, забайкальской. Полученные данные свидетельствуют (см. таблицу № 4), актуальна (вариант ответа «в полной мере») общероссийская идентичность – 72,3 %, затем идентичность на уровне региона – 61,7 % и последняя идентичность на мезоуровне – сибиряки 43,1 %.

Таблица 4. В какой степени Вы себя считаете: (данные в процента х)

График 2

Выясняя корреляции между уровнями региональной идентичности, мы обнаружили (см. график № 2), что существует сильная зависимости между сибирской идентичностью и забайкальской на уровне 0,5 (коэффициент Пирсона), между забайкальской и российской идентичностью на уровне 0,4 и между сибирской и российской идентичностью на уровне 0,37. Это подтверждает мнение, что региональная идентичность имеет структуру матрешки. Формообразующая идентичность общероссийская в которой содержательно находятся региональные идентичности (алтайцы, забайкальцы и т. д.) образующие сибирскую идентичность.

Таким образом, мы выяснили, что региональная самоидентификация достаточная распространена и актуальна среди населения Читинской области (будущего Забайкальского края). Эта идентичность может быть использована в проведении национальной политики направленной на уменьшение межэтнической напряженности между основными структурообразующими этносами Забайкалья – русскими и бурятами.

T.A. Бороноева
Образ мира в худоожественной культуре Байкальского региона (постановка проблемы)

Понятие «образ» чрезвычайно емко и метафорично. Определение «образ мира» в литературе часто соотносится с синонимичным понятием «картина мира». «Картина мира» в интерпретации М. Хайдеггера – это «как бы полотно сущего в целом», когда «сущее» «поставлено представляющим и устанавливающим его человеком»[149]149
  М. Хайдеггер. Время и бытие. – М.: Республика, 1993. – С. 49.


[Закрыть]. Характер формирования «картины мира» в индивидуальном и общественном мировоззрении весьма сложен. Он определяется прежде всего философскими, мировоззренческими позициями субъекта и общества, спецификой познавательной и интерпретаторской деятельности во всех планах – вплоть до приемов исследования, уровня развития операционно-аналитических и инструментальных методов[150]150
  Б. С. Мейлах. Философия искусства и художественная картина мира // Вопросы философии. – 1983. – № 7. – С. 119.


[Закрыть].

Картина мира универсальна в смысле единства всех компонентов, что утверждается в работах многих исследователей. Отмечая многообразие публикаций о естественнонаучной картине мира, включая ее локальные дифференциации «химическая», «геологическая» или «физическая», следует согласиться с замечанием о том, что «по мере развития природы и общества, она (естественнонаучная картина мира) все больше будет терять свой идеальный образ мира в целом, который включит в себя и естественнонаучное, и гуманитарное, и философское знание»[151]151
  Р. С. Карпинская. Биология и мировоззрение. – М., 1980. – С. 203.


[Закрыть].

Картина мира суть основа мировоззрения. «Коль скоро мир становится картиной, позиция человека понимает себя как мировоззрение»[152]152
  М. Хайдеггер. Указ. Соч. – С. 51.


[Закрыть]. Мировоззрение в нашем понимании – это прежде всего система взглядов, а не разрозненные представления. В литературе мало исследован вопрос об исторических типах мировоззрения, абсолютно отличных в разные эпохи и у разных народов. «В каждом конкретном случае речь должна идти о качественном своеобразии мировоззрения той или иной эпохи или этноса на разных этапах его исторического развития»[153]153
  Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Пространство и время. Вещный мир. – Новосибирск: Наука, 1988. – С. 5.


[Закрыть]. Отсюда закономерно возникает вопрос о наличии «традиционного мировоззрения». Термин «традиционное» указывает на то, что речь идет о миропонимании людей, сложившемся в эпоху господства мифопоэтического мышления. Созданная в тот период «картина мира» изменившись, сохранилась в общих чертах до нашего столетия[154]154
  Там же… С. 6.


[Закрыть].

Мы согласимся с мнением Т. Д. Скрынниковой о том, что «традиционное мировоззрение – это прежде всего продукт освоения мира в сознании социального коллектива – общества, социума: освоение, усвоение и реализация основных идей происходит именно на социальном, а не индивидуальном уровне»[155]155
  Т. Д. Скрынникова. Традиционное мировоззрение бурят и шаманизм // Методологические и теоретические аспекты изучения духовной культуры Востока. – Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1997. – Вып. 2. – С. 4.


[Закрыть].

Итак, в «традиционной картине мира» мир понимается как целостность. И здесь на передний план выступает понятие «модели мира» (ММ) или «мифологической картины мира» (МКМ). «Модель мира… в самом общем виде определяется как сокращенное и упрощенное отображение всей суммы представлений о мире внутри данной традиции, взятых в их системном и операционном аспектах»[156]156
  В. Н. Топоров. Модель мира // Мифы народов мира. – М.: Изд-во «Энциклопедия», 1982. – Т. 2. – С. 161.


[Закрыть]. Пространственно-временная модель первоначально строилась с использованием ограниченного набора двоичных оппозиций, которые описывали все многообразие Вселенной. Результатами операции становятся все пространство и время: мир обретает меру и ритм. Он становится доступным счету. Измерению, соотнесению, в конечном итоге – познанию[157]157
  Традиционное мировоззрение тюрков… Указ. Соч. – С. 99.


[Закрыть]. Важнейшее место в модели мира играет его центр. Центр – это место, где осуществляется соединение пространства и времени, где происходит рождение. В традиционном мировоззрении мир воспринимается не столько в образах и символах, сколько через функцию, которую эти символы выполняют. Любой объект, причастный в ритуально-мифологическом контексте к идее связи – рождения. Является аналогом мирового дерева, центра мира. Основная функция мира – непрерывность жизни, ее постоянное возобновление. Пространство и время в традиционной модели мира обладают выраженными свойствами: конкретностью и неоднородностью, что позволяет – и предполагает – членение, введение границ. В тоже время эти границы не являются абсолютными, они лишь намечают разделение мира на качественно различные сферы[158]158
  Традиционное мировоззрение тюрков… Указ. Соч. – С. 103–104.


[Закрыть].

Понятие картины мира оказалось в центре внимания и получило специфическую трактовку в культурной антропологии, где было выработано определение «этнической картины мира» как единой системы ценностей, как совокупности разделяемых представителями данной общности «правил жизни», диктуемых социальными, природными и сверхъестественными силами[159]159
  Е. В. Дуков, В. С. Жидков, Ю. В. Осокин, К. Б. Соколов, Н. А. Хренов. Введение в социологию искусства: Учебное пособие. – СПб.: Алетейя, 2001. – С. 68.


[Закрыть]. Этническая картина мира – устойчивое образование, меняющееся медленно и исподволь, незаметно для тех, кто им обладает. Любой человек обладает образом мира, который определяет его поступки и поведение. Вместе с тем характер и конкретное содержание той или иной культуры определяются именно картиной мира соответствующей культуры и лежащей в ее основе ментальностью. История ментальностей интерпретирует понятие «культура» в антропологическом или этнологическом смысле – как образ жизни и мышления людей данной социальной общности (школа «Анналов»: М. Блок, Л. Февр). В отечественной науке сегодня под словом «ментальность» понимают относительно целостную совокупность представлений, мыслей, верований, навыков, духа, которая создает картину мира и обеспечивает единство культурной традиции или какого-нибудь сообщества. Именно картина мира определяет поведение человека как индивидуальное, так и коллективное[160]160
  Введение в социологию искусства… Указ. Соч. – С. 57.


[Закрыть].

В цикле работ Г. Д. Гачева, посвященных национальным образам мира, в основе авторской концепции лежит представление о «Космо-Психо-Логосе», выступающем в качестве основной доминанты при формировании любого национального образа мира. Базисными категориями в построении картины мира – пространственно-временные. «Пространство и Время – суть не объективные категории бытия, но субъективные формы нашего человека ума: априорные формы нашей чувственности, т. е. ориентированности вовне, наружу (Пространство) и внутрь себя (Время)»[161]161
  Г. Д. Гачев. Европейские образы пространства и времени // Культура, человек и картина мира. – М.: Наука, 1987. – С. 203.


[Закрыть].

Анализируя традиционные картины мира в контексте проблемы Восток-Запад, Т. П. Григорьева подчеркивает, что для понимания «механизма взаимодействия культур», необходимо «знание кода каждой из них, или того неповторимого ядра, которое делает данную национальную культуру именно данной национальной или региональной культурой…»[162]162
  Т. П. Григорьева. Образы мира в культуре: встреча Востока с Западом // Культура, человек и картина мира. – М.: Наука, 1987. – С. 271.


[Закрыть]. Именно эта разность культур служит, по мнению Т. Григорьевой, «залогом единства». «Высшее единство предполагает самобытие, полноту отдельного, что достижимо в состоянии независимости и простора».

Таким образом, при исследовании образа или картины мира любой национальной или региональной культуры необходимо выявление кода данной культуры с использованием инструментов анализа, как бинарные оппозиции и пространственно-временной континуум.

В нашей постановке вопроса «образ мира» предполагается исследовать в художественной культуре Байкальского региона.

Специфика художественной культуры как целостной системы определяется «подлинным слиянием» материального и духовного, рождающего художественные образы, «речь идет о таком слиянии, которое на философском языке следует назвать взаимным отождествлением». «Незаменимость материальной формы в художественном образе» выражается в особых функциях искусства – «быть само-сознанием культуры, т. е. рассказывать о том, что она собой представляет в своем отношении к миру»[163]163
  М. С. Каган. Философия культуры… Указ. Соч. – С. 131.


[Закрыть].

Духовно-содержательный аспект художественной культуры выражается в определенной образной картине мира и места человека в нем. При этом конкретные образы мира человека могут быть абсолютно самостоятельными. Вместе с тем в каждом конкретном типе культуры они (суть образы) проявляют зависимость от установок художественной деятельности, например, «от установок на образное познание мира и на его ценностное осмысление»[164]164
  М. С. Каган, Е. Г. Хилтухина. Проблема Запад-Восток в культурологи. – М.: Наука. Издат Фирма «Восточная литература», 1994. – С. 109.


[Закрыть].

Содержательным ядром художественной культуры является совокупность художественных ценностей (произведений) вместе с навыками художественного творчества и восприятия, определяемых некоторым эстетическим идеалом. Эстетический идеал формируется специфическим путем чувственно-эмоционально-креативного преломления некоторого общезначимого мировоззренческого идеала и основанной на нем системы ценностей[165]165
  В. П. Бранский. Искусство и философия. – Калининград: Янтарный сказ, 1999. – С. 199.


[Закрыть].

В общем виде аксиологическая (ценностная) структура художественной культуры включает в себя следующие компоненты:

1. Суперэлитарная инонациональная художественная культура, представленная искусством постоянно мигрирующих профессиональных художников и творческих коллективов.

2. Элитарная национальная художественная культура, представленная искусством замкнутой национальной группы художников, формирующих определенный слой потребителей и имеющих специфическую среду бытования.

3. Массовая художественная культура, представленная искусством замкнутой группы профессиональных деятелей, служащая для удовлетворения первичных духовных потребностей различных социальных групп.

4. Народная художественная культура, развивающаяся как универсальное национально-этническое образование.

Данные компоненты присутствуют в любом полиэтническом пространстве. Задача исследователя – выявить идеально-ценностную установку каждого компонента, показав связь с различными мировоззренческими образованиями, функционирующими в границах конкретного региона.

Феномен идеала отчетливо прослеживается на всех этапах развития культуры. В самых разных терминах то здесь, то там появляется идея о присутствии в недрах культуры некоторого устойчивого фактора, определяющего специфические черты этой культуры и ее эволюцию в том или ином направлении. Начиная с «блага» Платона, этот фактор фигурирует то под видом «духовного климата эпохи», то в форме «культурного образца или стандарта ценностей», «прасимвола культуры» и т. п.[166]166
  Там же… С. 237.


[Закрыть] Все эти наименования скрывают за собой понятие идеала – идеи о совершенном устройстве действительности, высшей цели стремлений. Специфичность этого понятия в том, что идеал никогда не может полностью реализоваться в объективной реальности, но реальность изменяется в соответствии с ним. Идеал и формируемая на его основе система ценностей являются регуляторами человеческой деятельности и в этом смысле представляют собой «ядро» или «стержень» любой культуры.

Проблема идеала в культуре может быть трактована в виде своеобразного «кода» любой национальной культуры, знание которого, по-мнению Т. П. Григорьевой позволит понять «механизм взаимодействия культур».

С точки зрения синергетики специфика динамики культуры заключается в том, что она подчиняется закону дифференциации и интеграции идеалов, отражающему чередование идеологического порядка и хаоса[167]167
  Там же… С. 500–506.


[Закрыть].

Действием закона дифференциации и интеграции идеалов объясняется и развитие России в советский и постсоветский периоды. Распад монолитного социалистического идеала породил кризис на всех этажах социального здания: духовном, политическом и экономическом. Идеологический хаос – современное состояние российской культуры. Но в этом хаосе прослеживаются различные тенденции: ориентация на идеалы западной культуры, попытки модифицирования социалистического идеала, различные попытки конструирования евразийской идеальной модели.

Примером евразийской модели развития культуры может быть назван Байкальский регион, территориально включающий следующие административно-территориальные образования Российской Федерации: Республика Бурятия, Иркутская и Читинская области и Монголия. Согласно конвенции по охране всемирного культурного и природного наследия, Байкал и прилегающие к нему территории (Прибайкалье и Забайкалье) известны в нашей стране и во всем мире как регион всемирного наследия, который рассматривается не только как геолого-географическая водосборная область вокруг озера, но и как культурное пространство.

В связи с этим необходим глубокий научный анализ тех реалий, которые наблюдаются в Байкальском регионе, необходимо изучение феномена «байкальского месторазвития», интегрирующего разные этносы и субэтносы.

Феномен «байкальской цивилизации» привлекает внимание исследователей в разных ракурсах: философском, экологическом и общественно-политическом. По мнению В. В. Мантатова, ключевым понятием, формирующем специфику «байкальской цивилизации», основанной на принципах устойчивого развития, является «ценность Байкала как космопланетарного феномена, степень его сакрализации… Системообразующими факторами байкальской цивилизации являются экологическая этика и устойчивая экономика»[168]168
  Рождение Байкальской цивилизации. Устойчивое развитие Бурятии: проблемы, задачи, действия. – Улан-Удэ, 2000. – С. 4.


[Закрыть].

Уникальность Байкальского региона выражается в особом исторически сложившемся синтезе разнородных духовных, религиозных, этнокультурных, материально-бытовых традиций и укладов. На территории Байкальского региона проживают народы с устойчиво сложившимися традициями природопользования – буряты, эвенки, русские. «Здесь сложилась особая формация, характеризующаяся взаимодействием западной и восточной цивилизаций. Мирным сожительством разных этносов. Здесь укоренялись экологические и духовные ценности буддизма»[169]169
  В. В. Мантатов. Стратегия разума: экологическая этика и устойчивое развитие. // Улан-Удэ, 1999. – Т. 1. – С. 194.


[Закрыть].

Этнические константы – неизменяемые с течением времени бессознательные комплексы, которые служат каркасом этнической традиции в любой ее модификации. «Они сами по себе не имеют содержательного наполнения, а включают в себя лишь «формальные» характеристики. Т. е. представляют собой определенную и постоянную на протяжении всей жизни этноса форму упорядочивания опыта, которая в соответствии со сменой культурно-ценностных доминант народа в течение его истории получает различное наполнение». «В отличие от ценностных доминант, представляющих собой идеальный план культуры, этнические константы являются проявлением адаптационно-защитного плана культуры»[170]170
  С. В. Лурье. Историческая этнология: Учебное пособие. – М., 1991. – С. 223–226.


[Закрыть]. В один и тот же период времени различные группы внутри этноса могут иметь разные картины мира, у которых имеется общий каркас (этнические константы), но различаются сами здания и логика поведения (идеалы и ценностные ориентации). Таким образом, развитие этноса также зависит от смены идеалов. В зависимости от степени их интеграции различия между этническими группами углубляются или стираются.