Текст книги "Сибирская ментальность и проблемы социокультурного развития региона"

Последствия названных выше аграрно-административных реформ плюс проблемы политического и экономического характера в послереволюционное время – гражданская война, трудности восстановительного периода, коллективизация, секуляризация общества в той или иной мере затронули, очевидно, и большинство других районов Восточной Сибири. Известны, например, факты о довольно активных миграционных движениях среди старообрядцев Алтая, причем направление переселенческих потоков были весьма разнообразны – Ойротия, Казахстан, Дальний Восток, Монголия и Китай [8; 283–287].

Следует отметить, что этнодемографическая ситуация в Восточной Сибири вплоть до конца 1930-х гг. не отличалась стабильностью. Если рассмотреть данные переписей 1926 и 1939 г., то при в целом, хоть и относительно небольшом положительном приросте (по СССР – 8,5 %), встречаются народы с очень малым (якуты 0,9 %) и даже отрицательным приростом численности: – буряты – от 237,5 тыс. до 224,7 тыс. чел., эвенки – от 32,8 тыс. до 29,7 тыс. чел. По другим регионам страны подобное явление характерно для казахов – от 3968 тыс. до 3100 тыс. чел. [7; 285–287]. Очевидно, среди названных народов продолжался довольно интенсивный отток населения за границу вследствие начавшихся массовых репрессий и коллективизации. В настоящее время в Монголии (во Внутренней и Внешней) проживает, по оценочным данным, около 100 тыс. бурят.

Поскольку характер, масштабы и основные последствия политических, социально-экономических и административных преобразований в годы Советской власти исследованы достаточно полно и с разных позиций [см. напр. 17], мы в рамках настоящей работы оставили в стороне обзор этого периода. Научная переоценка отдельных явлений и фактов – это вопрос специальных изысканий.

Рассматривая некоторые дальнейшие перспективы этнокультурного и этнодемографического развития народов восточносибирского региона, мы кратко остановимся на некоторых итогах Всероссийской переписи 2002 г.

Основной и довольно безрадостный итог данной переписи – абсолютное сокращение численности населения страны по сравнению с 1989 г. на 1,8 млн. чел. И самое главное, эта тенденция продолжается и даже углубляется. Сохранилась или даже несколько увеличилась диспропорция между женщинами и мужчинами, теперь она составляет 10 млн. чел.

С другой стороны, произошло увеличение числа проживающих в стране народов – со 150 примерно до 160. Это результат так называемых этнотрансформационных процессов, когда, например, из состава прежде единой общности выделяются новые народы-этносы. Так, в Бурятии в качестве нового этноса зафиксированы сойоты (2769 чел.). Из среды тувинцев выделились тувинцы-тоджинцы – 36 тыс. чел.

Наиболее ощутимо этот процесс проявился среди алтайцев, где появились три новых этнических субъекта – теленгиты (2399 чел.), телеуты (2650 чел.), тубалары (1565 чел.).

Движущие силы рассматриваемого процесса применительно к каждому региону или этносу, по всей вероятности, специфичны и индивидуальны, хотя их обусловленность какими-то общими закономерностями и факторами также очевидна.

Другой, тоже не очень благоприятный показатель – это старение населения в целом. Среднестатистический россиянин теперь на 4 года старше своего соотечественника советского периода.

Вместе с тем, хороший, даже превышающий уровень предыдущих лет, прирост отмечен у якутов, тувинцев, также у эвенков, ненцев. В целом вполне благополучной выглядит ситуация среди так называемых малочисленных народов Сибири и Севера.

Некоторым диссонансом на этом фоне выглядят хакасы, численность которых сократилась – с 81 тыс. до 76 тыс. Обращает на себя внимание нулевой прирост численности у калмыков.

Что же касается бурят, то их численность по РФ составила 445 тыс. чел. (в 1989 г. – 417,4 тыс.), т. е. налицо достаточно ощутимое сокращение темпов прироста. Прирост по сравнению с 1989 г. составил 6,7 %. Для сравнения: прирост бурят с 1979 г. по 1989 г. был равным 19.2 %. Хотя эти данные приведены по бывшему Союзу в целом, думается, что это обстоятельство принципиально не меняет ситуацию. 61 % бурятского населения страны сосредоточено в Республике Бурятия (272910 чел.); прирост бурят по республике несколько выше, чем по стране – 9,3 %. Причем это происходило на фоне некоторого сокращения всего населения РБ – с 1038 тыс. чел. в 1989 г. до 981 тыс. Более интенсивное увеличение численности бурятского населения в республике можно отнести не столько за счет хорошего естественного прироста, а сколько благодаря внешней миграции из Иркутской и Читинской областей, также вследствие возвратной миграции из других регионов РФ и стран СНГ.

Таким образом, перспективы этнодемографического развития народов Сибири и Севера выглядят не такими уж плохими.

Литература:

1. Башкуева Е. Ю. Из истории китайской миграции в Верхнеудинский уезд Забайкальской области (1860–1910 гг.). (По материалам Нац. Архива РБ) // Центральная Азия и Сибирь. Барнаул, 2003. С. 268–273.

2. Болонев Ф. Ф. Народный календарь семейских Забайкалья (вторая полов. XIX – нач. ХХ в). Новосибирск, 1978.

3. Георги И. Описание всех в Российском государстве обитающих народов. СПб., 1779. Т. 3. 336 с.

4. Голубев Е. Польские бунтари в Бурятии // Отчий край. Улан-Удэ. 1993. С. 53–65.

5. Долгих Б. О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в. М., 1960. С. 721.

6. Кальмина Л. В. Еврейские общины в Восточной Сибири. Улан-Удэ, 2003. 423 с.

7. Козлов В. И. Национальности СССР. Изд. 2-е, дополн., перераб. М., 1982. 303 с.

8. Куприянова И. В. Миграции старообрядцев Алтая в 1920–1930-х гг. // Центральная Азия и Сибирь. Барнаул, 2003.С. 283–287.

9. Люцидарская А. А. Старожилы Сибири. Историко-этнографические очерки. XVII – нач. XVIII в. Новосибирск, 1992. 197 с.

10. Паллас П. С. Путешествие по разным провинциям Российского государства. СПб., 1788. Половина I. 624 с.

11. Патканов С. К. Опыт этнографии и статистики тунгусских родов Сибири на основании данных переписи населения 1897 г. СПб., 1906. Ч. 1. Вып. 1.

12. Патканов С. К. Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири, язык и роды инородцев на основании данных специальной разработки материалов переписи 1897 г. Т. 1. Сводные таблицы и краткие выводы. СПб., 1912.

13. Разумов Н. И. Забайкалье. Свод материалов высочайше учрежденной комиссии для исследования местного землевладения. СПб., 1899.

14. Сборник документов по истории Бурятии. Вып. 1. Улан-Удэ, 1960. 493 с.

15. Щапов А. П. Собрание сочинений. Дополнительный том к изданию 1905–1908 гг. Иркутск, 1937.

16. Щеглов И. В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири. Иркутск, 1883.

17. Этнокультурные процессы у народов Сибири и Севера. М., 1985.

О. Б. Истомина
Этнодемографические и этноязыковые процессы в Прибайкалье

Славянские группы со времени своего появления в Сибири активно участвовали в освоении региона. С процессом формирования славянского этнического массива Сибири, вошедшей в состав Московского государства, связано начавшееся в регионе распространение оседлой земледельческой культуры. Тесное взаимодействие русских с коренным населением явилось одной из многих причин формирования локальных вариантов культуры. Результатом активного взаимодействия культур региона явилось образование – субэтнос челдонов или сибиряков.

Специфика культуры сибирского субэтноса проявилась на всех уровнях – от отношения к природе и ее пользованию до способов домостроения и социального устройства. К причинам, обусловливающим названную специфичность, можно отнести периферийное положение по отношению к центральной власти и изолированность от основного этнического массива.

Сегодня Предбайкалье, один из составляющих компонентов Сибирского федерального округа, представляет собой своеобразный «перекресток» цивилизаций и культур. По итогам Всероссийской переписи 2002 года, население Иркутской области, включая Усть-Ордынский Бурятский автономный округ, составили 2581705 человек более 140 национальностей. Следует отметить, что сибирский регион по количеству проживающих национальностей не уступает государству в целом. Картина численно доминирующих национальностей, превышающих шеститысячный барьер, выглядит следующим образом: русские (89,9 %); буряты (3,1 %); украинцы (2,1 %); татары (1,2 %); белорусы (0,5 %); чуваши (0,3 %); армяне (0,3 %); азербайджанцы (0,2 %); другие национальности (2,4 %).

По мозаичности национальной структуры населения Предбайкалье близко всей Российской Федерации: на его территории проживают представители традиционных для области национальностей, бывших российских автономий, европейских стран, немалую часть населения составляют коренные сибирские народы. Изменениям национального состава области способствует как естественное движение населения, так и его миграция. История региона всегда определяла состояние миграционного процесса в области, и вместе с ним уровень межнациональных контактов. Освоение сибирских территорий, организация политических поселений, ссылки, разработки месторождений, различные проявления индустриализации Сибири обеспечивали прирост населения и формировали национальный состав Предбайкалья.

По результатам сравнительного анализа пяти последних переписных периодов, по выявленному характеру изменений численности жителей области можно выделить следующие группы национальностей (все данные приведены в соответствии с материалами и информационными справками Иркутскстата):

– национальности со значительным увеличением численности до 1989 года и ее уменьшением к 2002 году (русские, белорусы, марийцы, удмурты, якуты и др.);

– группа национальностей со значительным увеличением численности (буряты, армяне, азербайджанцы, таджики и др.);

– национальности, чья численность уменьшалась на протяжении последних переписных периодов 1959–2002 г.г. (литовцы, евреи, поляки).

Основаниями для выделения названных групп национальностей служат данные, приведенные ниже в таблице «Изменение численности населения Иркутской области (включая Усть-Ордынский Бурятский автономный округ)»:

Таблица № 1

Доминирующим фактором изменения национальной картины сибирского региона является миграция населения, имеющая как положительные, так и отрицательные аспекты проявления. В результате освоения богатейших ресурсов Сибири в период активной индустриализации (1950 – 1970-е г.г.) на карте появились новые города: специалисты со всех союзных республик участвовали в строительстве таких городов Иркутской области, как Братск, Шелехов, Усть-Илимск, Саянск. Приток в область новых специалистов обеспечил положительное сальдо миграции. Не менее активно происходил приток населения в середине 90-х г.г. в результате распада Советского Союза и образования суверенитетов республик. Геополитические и, главным образом, психологические последствия этого процесса выразились в межнациональные и социальные конфликты, в проявления национализма, в различные формы социально-экономической нестабильности и фрустрированного состояния населения.

Кроме того, к следствиям сложившейся алармистской ситуации относят появление категорий населения «беженцы», «вынужденные переселенцы». Ежегодно с момента начала их регистрации (июль 1992 г.) в областной миграционной службе состояло 9–10 тысяч человек, в основном проживающих ранее на территории Казахстана (54,7 %), Узбекистана (15,9 %), Таджикистана (12,6 %).

Положительным следствием изменений на образовавшемся постсоветском пространстве, думается, можно назвать демократизацию и появление возможности реализации принципа свободы передвижения. Следует отметить, что данный аспект способен также и отрицательно воздействовать на сальдо миграции: в период с 1996 по 2002 годы выбывших из области на четверть больше, чем прибывших. Жители области выезжали в другие регионы России, заграницу. Массовый характер приобрел отток на историческую родину евреев, немцев и других. Смена идеологических представлений позволила людям выбирать место и страну проживания, к примеру, названные национальности составили 24 % и 10 % эмигрантов соответственно.

Основным фактором изменения численности и национального состава жителей региона за последний переписной период также следует назвать положительное сальдо миграции со странами СНГ. Обострение политэкономических и социальных отношений, психологического межнационального климата в государствах содружества ускорили возвращение русских в область.

Важно, что за время двух последних переписных периодов численность таджиков (в 3 раза), армян (в 2,4 раза), азербайджанцев, киргизов (в 1,3–1,5 раза) значительно увеличилась и главным образом за счет миграционного прироста. Выбор области в качестве нового места жительства и соответственно работы обусловлен состоянием региональной экономики: Иркутская область является экономически крепким регионом с высоким уровнем оплаты труда (6135 руб.). В Сибирском федеральном округе эти показатели выше только в Красноярском крае (7270 руб.) и Томской области (6828 руб.). Экономическая привлекательность области поддерживается также увеличением темпа розничной торговли в результате преодоления последствий валютно-финансового кризиса. После 1996 года в области непрерывно увеличивались уровни занятости и денежных доходов. На наш взгляд, к следствиям действий, направленных на модернизацию области, следует отнести насыщение потребительского рынка, повышение уровня жизни, а также экономической активности населения. На современном этапе оборот розничной торговли в Сибирском федеральном округе составляет 11–12 % по отношению к объемам России. В созданных экономических условиях в последние пять – шесть лет значительно оживилась розничная торговля, выросли оборот денежных средств в сфере питания и объем услуг. Интересно, что именно в данные сферы трудовой деятельности населения вовлечена большая часть переселенцев из Армении, Азербайджана, Таджикистана: преобладание отмечено в структуре продаж продуктовых товаров. Указанная занятость данных национальностей в торговой сфере может быть объяснена недостаточной снабженностью рынка местной продукцией сельского хозяйства (с 2000 года она составляет 96 % к предыдущим годам). Эта недостаточность компенсируется импортированием продуктов питания из стран ближнего зарубежья.

В структуре причин миграции в области наиболее весомыми видятся «возвращение к прежнему месту жительства», «в связи с работой», и конечно, «личные причины». Первые из указанных причин подтверждают вышесказанные утверждения. «Парад» суверенитетов, напряженная социально-политическая обстановка в государстве, обострение межнациональных отношений, а также экономическая привлекательность и относительная стабильность региона детерминируют уровень миграционных процессов. Что касается последней причины, думается, что показатели по данному пункту несколько завышены вследствие нежелания респондентов указывать истинный мотив переезда. Кажется верным предположение о возможности нейтральной формулировки «личные причины» камуфлировать многие проблемы, в том числе психологическую, экономическую невозможность дальнейшего проживания на прежнем месте.

Социально-демографические процессы в Предбайкалье имеют характер постоянных изменений. Данные изменения связаны, прежде всего, с естественным движением населения (снижение рождаемости, рост смертности), а также с миграционными процессами, имеющими как положительные, так и отрицательные аспекты. Следует отметить, что за последний переписной период увеличилась численность, с одной стороны, коренных национальностей Сибири и, с другой, представителей Закавказья, Средней и Восточной Азии. Важно, что в области действует региональная программа, нацеленная на улучшение качества жизни всех проживающих на ее территории народов, представители всех национальностей имеют возможность создания объединений и общин с целью удовлетворения национально-культурных запросов.

Многоликость региона определяет вариативность языковых контактов и типов двуязычия. Языки разных этнических групп, «столкнувшись» в сферах коммуникации, составляют систему функционально распределенных языков многонационального общества, выраженную в форме двуязычия.

Экономические и культурные контакты, хозяйственно-бытовые связи детерминируют разные степени проявления интенсивности, масштабы, темп и сферы взаимодействия языков. Взаимное знакомство с национально-языковыми картинами мира, результатами созерцания, осмысления и отражения коллективным этническим сознанием окружающей среды детерминировало процесс заимствований лексем и ими обозначаемыми понятий широкого круга сфер жизнедеятельности. Причина наибольшего числа заимствований – восполнение отсутствующих наименований понятия в когнитивной базе языка-рецептора.

Этническая мозаичность определяет не только многоязычную ситуацию, но и формирует под влиянием исторических факторов типы стратегий и потенциалов этнических групп. Большинство сибирских народов склоняются к ассоциативному типу, то есть проявляют тенденции к интеграции в основное сообщество.

Важно помнить, что только открытость реципиентов диалогу в процессе межэтнического взаимодействия, их готовность принять партнера другого этноса с иным потенциалом этнической группы, а также близость культур в языковом и хозяйственно-культурном отношениях позволяют коммуникантам рефлексировать над стереотипами и моделями самого общения. Учет национальных коммуникационных особенностей, а также знания общественных норм и правил позволяют построенные в соответствии с ними сообщения воспринимать и интерпретировать адекватно. Межнациональное согласие достигается путем обеспечения интересов национальных общностей.

В Сибири исторически сложилось толерантное отношение к «иной» нации: в суровых геопространственных и климатических условиях понятие «чужой» отсутствует. Думается, что некоторые из уникальных особенностей Предбайкальского региона заключаются в отсутствии конфликтов, основанных на национальной неприязни, и в многообразии типов языкового взаимодействия. Высокий индекс мозаичности национального состава сибирского региона обеспечивает диалог культур, «диалог метафор», и стабильный уровень межъязыковых коммуникаций. Языковые контакты в Предбайкалье определяются как внутрирегиональные типы взаимодействия этнических групп и их языков достаточно широкого спектра степеней родства и форм коммуникаций. Ярким примером взаимодействия национальных языков Предбайкалья представляется русско-бурятское и бурятско-русское двуязычие.

Свыше трехсот лет на территории Иркутской области русский язык контактировал с бурятским языком – языком самого многочисленного коренного народа Сибири. Интересно, что славянские группы повлияли на распространение самого этнонима «буряты», который происходит от названия тюркоязычного племени бурутов, обитавшего в XII–XIII веках в Приангарье. Племя постепенно омонголилось. Енисейские татары звали бурутов «пыратами», а русские адаптировали на «браты», «брацкие», «буряты», и вскоре распространили данные варианты названия на монголоязычное население Прибайкалья и Забайкалья.

Активное взаимодействие русского и бурятского языков началось после присоединения Бурятии к России в XVII веке. Долговременные контакты народов влекут общность экономического, политического, культурного развития, исторических судеб и связей. Следствием таких контактов в языковом отношении явилось территориальное двуязычие – начальная стадия бикультурных коммуникаций.

Ввиду ареально-хронологического характера причин сближения народов сложившееся языковое явление, вызванное необходимостью общения, уместно назвать контактным двуязычием. Частота языковых контактов увеличивалась в соответствии с ростом экономических, торговых отношений и организацией быта русских поселенцев с учетом местной специфики. Контактное двуязычие постепенно переросло в культурное. Взаимосвязь культур в определенной географической местности определяет то, чему одна группа научается у другой, а также то, что в лексике каждой группы нуждается в восполнении путем заимствования. Ситуация совместного контакта языков и культур благоприятствует интерференции лексических и культурных типов.

Бурятский язык явился для русскоязычного населения своеобразным источником знаний об особенностях природных условий, о приметах, обычаях, привычках аборигенов, а также об уникальных приспособлениях домашней утвари, о меховых изделиях, о сельско-хозяйственных инструментах, о различных орудиях труда. Поэтому начало бурятско-русских отношений отличалось наивысшим развитием русско-бурятского двуязычия, то есть русскоязычное население знало бурятский язык в большей степени, чем бурятское население – русский язык.

В современных условиях, несмотря на широкую представленность распределения населения по национальному составу, а значит, на потенциально заложенную способность к языковым взаимодействиям многочисленных народов, получившим наибольшее распространение, выполняющим большинство коммуникативных функций является русский язык – язык этнического большинства. Однако, как показывают результаты авторских социолингвистических исследований 2004/2005 г.г., в Предбайкальском регионе есть сельские пункты, которые являются примером локализованного распространения областей активного социального взаимодействия разных этнических групп и софункционирования их языков в ряде сфер общения. Национальные языки, выступающие в целом регионе в виде монофункциональных образований инструментом семейного общения, в отдельных пунктах с высоким и средним уровнями межэтнического взаимодействия обретают статус полифункционального, а в некоторых случаях, универсального образования.

Взаимодействие генетически неродственных, разноструктурных русского и бурятского языков образует неоднородный тип двуязычия. Особенности звукового строя создают первый барьер на пути к усвоению языками, поскольку наиболее существенные различия названных языков проявляются именно в фонологических системах. Важно, что грамматические структуры русского и бурятского языков не тождественны. Русский язык относится к флективному типу, а бурятский лингвисты рассматривают как язык агглютинативного типа. Данное отличие составляет одну из основных трудностей в усвоении этих языков реципиентами обеих наций.

Кроме того, в контакт с русским языком вступает не только литературная форма бурятского языка, но и его диалекты. Тем не менее, тесные экономические и культурные контакты, хозяйственно-бытовые связи детерминируют разные степени проявления интенсивности, масштабы, темп и сферы взаимодействия языков.

В настоящее время языковая ситуация в регионе во многом отражает тенденции языкового поведения всей Сибири и других территориальных объединений государства. На фоне распространения уровней функционирования русского языка обнаруживает себя процесс снижения языковой компетентности представителей коренных сибирских народов. Результатом индустриализации и прагматизации жизненных установок и ориентаций населения региона выступает сужение уровней функционирования национальных языков, смещение их в семейно-бытовую сферу коммуникации. Следует отметить, что крайней точкой развития этих процессов может явиться забвение национального языка, его потеря.

В большинстве сфер жизнедеятельности сельское население чаще использует бурятский язык, причиной тому является компактность расселения таких территориальных объектов, их большая по сравнению с городом этническая однородность. Но в обоих типах поселения бурятский язык, главным образом, звучит в бытовом общении, в кругу семьи, друзей. Возможность использования национального языка на работе, в деловой сфере, несомненно, имеется только у сельчан и обусловлена этноязыковой ситуацией внутри малых групп общения в конкретных местах многочисленного проживания бурят. Отсутствие свободного доступа к художественным или специализированным источникам на бурятском языке в некоторой степени детерминируют стопроцентную нагрузку русского языка в этой сфере.

Интересно отметить, что городское население стремится к вариативному, попеременному использованию бурятского и русского языков, что достаточно часто приводит к смешанным формам функционирования двуязычия, к неупорядоченному использованию его компонентов, к «полуязычию». Снижение удельного веса бурятского языка во многих важных сферах коммуникации, неполное владение формами национального языка способствуют выбору в качестве средства общения языка, всеми формами которого респондент владеет в полной мере, максимально функционально нагруженного, более распространенного в конкретном населенном пункте.

Следующими не менее важными факторами формирования языковой компетентности являются возраст, уровень образования, социальная группа и профессиональный статус. Социально-демографические характеристики тесно связаны с функционированием языка. Население, в меньшей степени вовлеченное в общественную и социально-политическую жизнь, или вовсе не вовлеченное в профессиональную деятельность ввиду принадлежности старшей возрастной категории или по каким-либо другим причинам, ограничивает свои языковые рамки бытовой сферой коммуникации.

Думается, на ответах респондентов разных возрастных групп можно проследить этапы истории существования, развития национальных школ, сокращения и недавнего расширения их числа. Таким образом, двуязычие в аспекте возрастной подструктуры проявляет свои особенности и отражает тенденции национальной политики региона и государства. Бурятский язык оказался в большей степени вовлеченным в сферу организованного обучения младшей возрастной категории, то есть респондентов 14–20 лет.

Возможность получения языковых знаний появилась после введения в конце 90-х годов в учебные программы сельских школ округа и других национальных поселений обязательного изучения бурятского языка как предмета в начальном и среднем звене образовательного процесса. Но, тем не менее, больший процент свободного владения всеми четырьмя формами функционирования языка отмечен у старшей возрастной группы, следовательно, прослеживается прямая связь возраста и языковой компетенции: чем старше опрашиваемый, тем выше уровень владения бурятским языком.

Рассматривая языковое поведение представителей бурятского этноса в зависимости от принадлежности определенной возрастной категории, следует отметить дихотомическую связь возраста и языкового поведения: чем старше человек, тем чаще он использует бурятский язык в обиходе, тем чаще он проявляет качества билингва. При этом сферами наиболее частого софункционирования языков по-прежнему остаются бытовое, семейное, референтное общение. На родном языке говорят с детьми, внуками в основном представители старшего поколения. К сожалению, молодежь и люди среднего возраста все чаще предпочитают в данной сфере русский язык. А в современных условиях, когда нарушена связь поколений, и дети живут отдельно от своих родителей, давление «престижного» языка может оказаться губительным для функционирования бурятского языка и в семейно-бытовой сфере коммуникации.

Наметившиеся тенденции языковых приоритетов и ориентаций нашли отражение и в вопросе выбора языка воспитания и обучения для подрастающего поколения. По-прежнему необходимость двуязычного образования, важность знания языка как этнического идентификатора в большей степени отмечают респонденты в возрасте от 61–80 лет. Увеличение доли русского языка в образовательном процессе прямо пропорционально переходу к младшей возрастной категории. Ответы респондентов на вопрос «На каком языке Вы считаете нужным обучение своих детей?» представлены в таблице (%):

Таблица № 2

Стремление молодых родителей ориентировать своих детей на глубокое изучение русского языка закономерно, соответствует современным экономическим реалиям, но способно привести к потере важного этнического идентификатора – национального языка.

Среди важных детерминант, влияющих на функционирование языков, был назван уровень образования. Воздействие образовательной подструктуры выражается как в степени языковой компетенции, так и в функциональной первичности / дополнительности языков, и, конечно, в их использовании в ряде типичных сфер коммуникации:

Таблица № 3

Разговорными формами языка владеют опрошенные всех представленных образовательных групп, а письменными чаще люди с высшим образованием, однако при этом функциональное первенство отдают русскому языку.

Респондентами всех названных уровней образования национальный язык более активно используется в таких сферах, как общение в семье с детьми и со взрослыми, с друзьями. Бытовое, внутрисемейное общение, или спонтанное – основные сферы употребления национального языка. Социально-политическая деятельность, профессиональная коммуникация, то есть сферы организованного общения, напротив, обслуживаются русским языком, несмотря на принятие двух государственных языков на территории округа. В случае наличия двух юридически равноправных языков на одной территории участнику коммуникации, так или иначе, необходимо сделать выбор языка как инструмента общения.

Включаясь в различные коммуникативные ситуации, двуязычный индивид всегда оказывается перед необходимостью выбора языка. Следовательно, возникает потребность введения термина «предпочитаемый язык». После анализа всех объективных и субъективных факторов, определяющих языковую ситуацию, давлеющих на речевое поведение коммуникантов, делается выбор наиболее приемлемого, уместного в данный момент, способного решить цели и задачи коммуникации, языка. Чаще предпочитаемым оказывается язык, характеризующийся функциональной первичностью. В Предбайкалье его роль выполняет русский язык, который является государственным языком всей РФ. Возможность приблизить уровни использования обоих государственных языков к равному положению видится только в организованных сферах общения в узуальной речи в виде дублирования текста на русском и национальном языках, что, как думается, не способно изменить функциональную первичность языка и уровни функциональной дополнительности второго языка первому.

Высокий уровень образования позволяет его носителям занять высокое положение в обществе, войти в соответствующую социальную группу, что во многом детерминирует их языковое поведение. Определяющим фактором воздействия на тенденции использования языков является социально-профессиональная подструктура.

Социальное положение является важным фактором в процессе выбора предпочитаемого языка. У различных слоев билингвального общества степени использования языков не одинаковы. На основании полученных вариантов ответов мы выделили следующие группы: учащиеся / студенты, служащие, педагогическая интеллигенция, пенсионеры, безработные. Группу под названием «педагогическая интеллигенция» отделили от группы «служащие» по причине большей представленности первой вследствие проведения анкетирования на базе ежегодной окружной педагогической конференции.