Текст книги "Шаг в палеолит"

– Кто знает? – пожал я плечами. – Может, смогли бы отбиться и сами.

– Может, и отбились бы, – криво ухмыльнулся Батор, – но для этого нужно было бросить меня. Уважаемый Хатак меня не бросил бы. Остальные – да. Не потому, что они трусы или плохие, просто наше племя и так потеряло уже слишком много охотников. Племя важнее. Как только гиены убили бы Хатака, остальные отошли бы, они не стали бы сражаться за охотника, который то ли выживет, то ли нет. Поэтому ты спас нас всех, Великий шаман, но прежде всего меня. Я говорю: спасибо, Великий шаман!

Мы немного помолчали.

– Я понял тебя, Батор. Скажи, почему ты думаешь, что Хатак тебя не бросил бы?

Молодой охотник устремил свой взор на так и не проронившего ни слова деда.

– Всё, что я знаю, всё, что умею, это благодаря мудрому Хатаку. Почти всему меня научил он, остальному я выучился, подражая ему. Слушая его истории, где ступала его нога, что видели его глаза, я знал: однажды я тоже пойду туда, где никто ещё не был, увижу то, что никто не видел. Но чтобы отправиться в путь, нужно быть ловким, сильным, умелым, так сказал мудрый Хатак. Я верил и готовился. Ты спрашиваешь, Великий шаман, почему меня не бросил бы мудрый Хатак? Не знаю. Тут, – постучал он себя по голове, – я знаю, бросить меня было бы правильно, но то, что здесь, – коснулся он груди, – мне говорит: «Хатак тебя не бросит». Не знаю, может, потому, что он мне… мой… – Батор никак не мог найти правильное слово.

– Твой учитель, – помог я ему, и, видя некоторое непонимание, объяснил: – Человек, который показал, как нужно кидать копьё, как скрадывать зверя, читать следы. Тот, кто научил тебя всему, что ты знаешь, поделился тем, что знал сам. Житейским опытом, мудростью… Учитель.

– Да! – воскликнул Батор. – Да, Великий шаман! Учитель – какое правильное слово!

Я смотрел на Хатака. Он всё так же молчал, сидя с каменным лицом. Но я-то хорошо его изучил. Пробрало старого, ой пробрало. Такой бальзам на его сердце пролил молодой охотник…

– Ну, с этим разобрались, а что дальше? Чего ты хочешь? Я ведь вижу, ты не просто так завёл этот разговор.

– Да, Великий шаман. Когда мне сказали, что ты уходишь и забираешь с собой детей, то понял: ты во многом такой же, как мой… учитель. Но когда я узнал, что с тобой уходит и он, я готов был идти вслед за вами! Что там идти, я пополз бы, если бы меня позвали. Но эти раны… Злой дух Длиннолапого не смог убить меня, но смог убить мою мечту. Дальние странствия… Я нормально хожу, но не могу идти долго, так, как мог раньше. Если я бегу, то совсем небыстро, а потом, – досадно ударил он кулаком по бедру, – нога долго болит. Когда-то я бежал, как ветер, и мог загонять косулю или оленя… Дальние странствия закончились… не начавшись, – глухо закончил Батор.

Повисла тишина. Было слышно, как потрескивают поленья в огне. Столько боли, столько отчаяния от рухнувших надежд было в этой фразе! Наконец он продолжил:

– Мудрый Хатак потому и мудр, что знает, когда и за кем нужно идти. И он ушёл за тобой, Великий шаман, ушёл вслед неизведанному, и я вижу, – Батор обвёл рукой окружающую обстановку, – он, как всегда, был прав… Без учителя мне стало… душно. Я задыхаюсь в своём племени, Великий шаман! Я тоже хочу неведомого! Может, я не так ловок и быстр, как раньше, но я не буду лишним ртом ни для кого. Я решил, что найду вас и попрошусь к тебе в племя, но… – Молодой охотник склонил голову и замолчал.

– Что – но? – наконец открыл рот Хатак.

– Осенняя охота.

– Что – Осенняя охота?

– Там я встретил девушку. Очень хорошую. Она такая, она… она…

– Не такая, как все? – подсказал я.

– Да! Не такая, как все! – горячо вскинулся Батор. – Ты очень мудр, Великий шаман. Не такая, как все! Нет, она лучше всех!

– Ясно… – Мы понимающе переглянулись с Хатаком: парень влип. По полной.

– А она?

– Я тоже ей очень нравлюсь… – И снова замолк.

– Ну, и… – поторопил Хатак.

– Выкуп… – Опять молчок.

– Я тебе сейчас, – разозлился Хатак, – я тебе… – Он схватил первую попавшуюся ветку и приложил ею по спине Батора. Малый только сильнее съёжился. – Ты что тут стонешь болотной выпью! Я из тебя каждое слово должен тянуть?!

– Выкуп, – сразу вскинулся Батор. – Главные женщины просят большой выкуп. Шкуры, большой зуб, кремнёвые желваки. Как?! – Он снова в отчаянии стукнул по повреждённой ноге. – Как я смогу всё это теперь добыть?

– М-м-м… – Явно Хатак был большой специалист в этом вопросе. – Видать, хороша девка. Это что ж она за сокровище, раз за неё столько просят?

– Из Мягких Шкур…

Опа! А вот это уже не просто интересно, это очень и очень интересно. Мы с Хатаком переглянулись и мгновенно поняли друг друга.

– Значит так! – хлопнул я ладонью по ляжке. – Твой учитель, мудрый Хатак, ценит тебя очень высоко. Я возьму тебя в своё племя и твою девочку тоже.

– Спасибо, но… – попытался возразить Батор и тут же получил чувствительный подзатыльник от Хатака.

– Тихо! Твой вождь говорит.

– Кгм. Я продолжу. Чем вам заняться, мы найдём. У нас работы много. Выкуп соберём такой, какого они никогда не видели. Отдадут тебе твоё счастье и ещё приплатят. Будешь кочевать со своим племенем до Осенней охоты, там заберёшь свою женщину, перезимуешь, а весной в это же время придёшь к нам. Законы и правила, по которым живёт племя Горького Камня, тебе расскажет твой учитель. Если ты готов их принять, милости просим, а нет, ну, значит, нет. – Я поднялся с бревна, заменявшего нам лавки. – А сейчас я – спать! Завтра с утра нам в дорогу, надо отдохнуть.

До стойбища Правильных Людей добрались быстро и без особых приключений. Лишь одно весьма интересное событие произошло уже в самом конце пути. Мы тогда как раз огибали огромное стадо быков, огромных, очень лохматых и с длинными мощными рогами. Большие пласты шерсти свисали у них с боков, неопрятными клоками торча во все стороны, – у животных шла весенняя линька. Очень, очень интересно!

– Так, старый, мне нужны клоки вывалившейся шерсти.

Хатак тут же надавал ЦУ, и в сторону стада неспешной походкой, без резких движений отправились Молодой и Батор.

– На сколько метров они смогут подойти к стаду, не волнуя его? – поинтересовался я у Хатака, наблюдая за действиями охотников с большим интересом.

– Если медленно, даже по ветру метров на пятьдесят или чуть ближе. Можно ещё ближе, но тогда надо очень долго подходить совсем маленькими шажками. Против ветра можно подойти ещё чуть ближе, но не на много. – Старый эксперт быстро дал полную раскладку, кстати, он, как и остальные мои соплеменники, довольно чётко понимал и пользовался метрической системой. – Но это если один-два охотника. Если больше, быки сразу начинают нервничать. В любом случае, даже с твоей копьеметалкой, у меня не хватит сил не то что убить, хотя бы серьёзно ранить Длиннорогого. А если быки ломанутся, они затопчут всех на своём пути. Не по зубам добыча.

– А хотелось?

Хатак, прищурившись, посмотрел на меня. Он давно уже привык, что просто так я ничего не говорю и не делаю.

– Пятьдесят метров мне будет вполне достаточно, но это потом, когда я кое-что сделаю.

– Мгм?

– Потом, Хатак, потом, – пообещал я, наблюдая, как возвращаются парни.

Что сказать: я мял в руках большой клок шерсти, не золотое руно и не пуховая коза, но вполне перспективный материал. Хотя бы для войлока. Обязательно в самое ближайшее время проверю, как катается. И если эта шерсть годна в дело, то я, кажется, нашёл ещё один источник мены для племени Правильных Людей.

Хатак был… фееричен. Да, именно так – фееричен. Наше появление в племени вообще являлось маловероятным событием, а тут на тебе – не только живы и здоровы, но и в каком виде явились! Ладно, Соле – ушла девочка-заморыш Лисёнок, еле прикрытая облезлым куском шкуры, а появилась девушка Соле, разодетая в «пух и перья» и увешанная мульками так, что её воспринимали как яркую неизвестную диковинку. Как двух разных людей. Да и, с точки зрения местного менталитета, получил ребёнок взрослое имя, всё – в некоем мистическом смысле, считай, новый человек появился.

Я же, Великий Хори Каман – удивительный, непознаваемый, можно сказать – вещь в себе. От меня что угодно можно ожидать. Но Хатак!!! Хатак свой! Известный всем и каждому как облупленный! Откуда эта неторопливая вальяжность движений? Эта лёгкая понимающе-всепрощающая улыбка? Многозначительные фразы, уверенный взгляд, аккуратно расчёсанные волосы на пробор перехвачены искусно выплетенным кожаным ремешком, стильная бородка. А этот потрясающий наряд, а талисман на груди? Явно силы немеряной! И вообще…

Даже вождь и шаман не постеснялись и, в прямом смысле, прибежали полюбоваться на наше появление. Изобразили некое подобие радости на удивлённо-недовольных лицах. Я же сверкнул им в ответ вообще голливудской улыбкой. Во все свои молодые и здоровые тридцать два зуба. Слава богу, обошлись без крепких мужских объятий. Сказав, что разговаривать будем вечером, я быстро удалился на старое место ставить лагерь. Мобилизовав молодёжь на сбор сухого камыша, мы с Хатаком довольно споро поставили шалаш. Затем выложили очаг, зажгли костерок, подвесили котелок, короче, сделали всё по фэн-шую. После чего Хатак, тщательно себя осмотрев и поправив всё, что можно поправить, и многозначительно пошевелив бровями, бросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Пойду разговаривать, – и отвалил…

Через некоторое время недалеко от нас образовалась стайка девочек и девушек, которые как бы невзначай прогуливались мимо, а самые смелые, невзирая на меня, ужасного, делали некие призывные знаки. Понятно, по чью душу они пожаловали. Что ж, всё идёт по плану.

– Так, Соле, девочка моя, всё помнишь? Как говорить, что говорить, как себя вести?

– Да, дядя Пётр! – закивала она.

– И ничего не бойся. Ты – Соле, из племени Горького Камня, а не Лисёнок из Правильных Людей.

– Я ничего не боюсь, дядя Пётр!

Я посмотрел ей в глаза и с удивлением понял: она и в правду ничего не боялась.

– Ну, – я чмокнул её в макушку, – тогда беги.

Понаблюдав, как стайка девушек поглотила Соле, словно жадное чудовище лакомый кусок, и повлекла её в сторону стойбища, я, глубоко вздохнув, присел возле костра. Вот как так? Великий и ужасный я? Я! Весь такой-сякой, самый главный в племени Горького Камня я? Я! А жрать опять почему-то мне варить? И вообще… – Я непроизвольно улыбнулся. – Жить здорово!

Пока суд да дело, я решил на скорую руку проверить, на что годна шерсть Длиннорогого. Выбрав несколько прядей почище и помягче, энергичными движениями я начал катать в ладонях, и довольно быстро шерсть утрамбовалась в небольшой плотный шарик. Так-так, сцепляемость волос весьма высокая, и это очень хорошо. Добавив остатки шерсти и скатав её в шар, я смочил его мыльной водой, долго мял, положив на бревно, плющил палкой, пока не получил неровный блин размером с ладонь. Теперь пусть сохнет, а там посмотрим. Конечно, это не совсем та технология получения войлока, там геморроя гораздо больше, но приблизительный результат сия импровизация на коленке покажет.

Выбирая между вождём и шаманом, к кому идти первому, пошёл к вождю. Что бы себе там ни думал Пёстрый Полоз, в племени он фигура слабее.

Помимо Копья вождя я прихватил в подарок пиалу с простеньким растительным узором. Скромно, как говорится, но со вкусом. Украшения брать не стал, мне ещё за Копьё вождь соль должен.

Возле его жилища меня встретила представительная компания. Сам вождь, его жёны, а также несколько приближённых охотников. Ждали!

– Хао, Острый Рог! – поприветствовал я. – И всем присутствующим тоже хао!

– Хао, Великий шаман! – поздоровался в ответ вождь, ну и остальные от него не отстали. – Проходи в мой дом, – указал он на отверстие в своей яранге.

Эх, опять провоняю и блох нахватаю, а что делать, соль-то нужна. Надо в будущем как-то этот момент решить.

Когда расселись возле символического костерка, как и прошлый раз, повисла некая пауза. Острый Рог, да и все остальные пристально и внимательно разглядывали меня. «Ещё бы, – усмехнулся я про себя, – прошлой весной разговаривали со стариком, а сейчас перед ними эдакий живчик. А что поделаешь, молодею не по дням, а по часам». Наконец вождь не выдержал и спросил:

– Скажи, Горький Камень, нам всем кажется или ты действительно стал… э-э-э…

– Моложе, – подсказал я.

– Да.

– Не кажется. Этой зимой я схватился с могущественным духом в смертельной борьбе. Я сражался с ним две луны и уже стоял одной ногой в туманной долине предков, но всё же смог выйти победителем в этой схватке. После такого человек не может остаться прежним.

– О! – искренне восхитился Острый Рог. – Ты и вправду Великий шаман, Горький Камень. Несомненно, ты убил злого духа?

– Нет, вождь, – криво улыбнулся я. – Победить старость невозможно. Я выиграл только битву, а не войну. Однажды старость вернётся, но я надеюсь, что теперь не скоро.

По рядам потрясённых слушателей прошёл невнятный шепоток. Думаю, сегодня же Соле и Хатак будут атакованы на предмет подробностей «эпической битвы Горького Камня с духом старости». Не знаю, что расскажет девчонка, но старый перец точно наплетёт с три короба небылиц.

– Но, – продолжил я, перекладывая на колени свёрток из шкуры, в котором находилось Копьё вождя, – я слышал, нас тут не ждали?

Молодой вождь выдержал мой пристальный взгляд, не опустил глаза. Плюс ему, стержень в нём всё-таки есть.

– Никто не верил, что вы переживёте зиму. И я тоже. Это будет мне уроком, не всегда верь в то, что говорят остальные, особенно если это касается тебя, Горький Камень.

Ба-а! А парень-то искренен! Я смотрю, как только он стал меньше думать головой Пёстрого Полоза, так начал думать своей. И думки эти мне куда как больше нравятся! Может, помаленьку-потихоньку всё у него и наладится, а мы, если что, и поможем, чем сможем.

– Что ж, я рад этому, особенно если слова твои идут от чистого сердца. Но, как говорили мои мудрые предки, суди человека не по тому, что он говорит, а по тому, что он делает. Я всегда держу своё слово. И поэтому… – театральным жестом я откинул шкуру, явив для обзора Копьё вождя, – я принёс то, что обещал.

Как ни старался молодой, по сути, парень сохранить каменное хладнокровие, приличествующее авторитетному вождю, но глаза его загорелись искренним восхищением, на лицо наползла совершенно детская улыбка, а руки сами потянулись к копью. Я не стал томить и просто отдал его в раскрытые ладони. Схватив копьё, Острый Рог, бросив на меня смущённо-виноватый взгляд, выскочил из полутёмной яранги на свет, чтобы рассмотреть его повнимательней. Ну и свита за ним. И я тоже, с большим удовольствием.

– Э?! – тыкал под нос своим охотникам копьё вождь. – Э?!

– О!!! – отвечали ему те.

– Э?! – показывал он его своим женщинам.

– Ах!!! – восхищались они.

Наконец, с трудом взяв себя в руки, успокоившись и приняв пафосную позу, он заявил:

– Благодарю тебя, Великий шаман, это копьё… оно… оно… настоящее Копьё вождя! Да! И я тоже человек, держащий своё слово! Завтра утром охотники отправятся за горьким камнем, и ты получишь свои две руки котомок! Нет! Две руки и ещё два пальца! Да!!! Я сказал!

Я лишь молча приложил руку к сердцу и слегка поклонился. Двенадцать котомок соли вместо десяти – это есть гуд!

– А теперь прошу тебя, Горький Камень, давай продолжим нашу беседу. – И он снова указал на вход своего жилища.

– Послушай, вождь, зачем нам сидеть в душной и тёмной яранге, давай присядем возле этого приветливого костра, насладимся прекрасной весенней погодой…

– Да! И едой! – поддержал меня вождь.

Трудно любоваться на предмет своего вожделения практически в темноте. Думается, спать он будет не только в обнимку со своими женщинами, но, по крайней мере, некоторое время и со своим копьём.

– Эй! – Острый Рог хлопнул в ладоши. – Принесите шкуры для уважаемого гостя.

Довольно быстро мне под зад организовали меховой валик. Остальные охотники тоже расселись, кто как мог, а женщины зашуршали насчёт приготовки мяса.

– Вижу, понравилось тебе копьё, а, вождь? – кивнул я на то, как он непроизвольно поглаживает резные завитушки на древке и постоянно бросает на него счастливые взгляды.

– Мне трудно подобрать слова благодарности, Великий шаман…

«Ну да! Особенно с вашим-то словарным запасом», – мелькнула ехидная мысль.

– Пустое, – подняв руку, остановил я его. – Помнишь, я говорил, что нам надо дружить?

– Я готов дружить, Великий шаман.

– Это хорошо, поэтому я принёс тебе небольшой подарок. Помнится, когда был прошлой весной Большой костёр, видел я тебя пьющим, ты уж не обижайся, из какой-то хрени. На-ка вот, – протянул я вождю пиалу, извлекая её из небольшой сумки, весящей через плечо, предмет пристального внимания не только женского, но и мужского. – Из этой чаши всяко поудобней будет.

– О-о! – восхитился вождь, бережно беря у меня из рук пиалу и внимательно разглядывая. – О-о-о!

– Смотри осторожно, она хрупкая, – предупредил я.

– Я слышал, что ты делаешь такие вещи из земли, воды и огня. – Он непроизвольно кинул взгляд на своих жён. – Не зря говорят, что тебе подвластна сила камней.

Так-так, слышал, значит. Цепочка понятна. Соле – жёны – вождь. Надеюсь, и остальные слышали.

– А ещё я слышал, что есть у тебя и другие, как ты назвал, чаша?

– Есть-таки для вас у меня и чаши, и горшки, и серьги, и бусы, пряжки и фибулы…

Женщины моментально нависли над вождём. О серьгах и бусах они точно в теме.

– Э-э-э… И?

– Буду менять.

– На что?

– Кожа, шкуры, в основном от Мягких Шкур или такие же по выделке. Зуб Волосатого и бивни Хозяина прерий.

Охотники тревожно переглянулись. Такого товара в племени было не много. Чую, сегодня ночью, меновые взаимоотношения в племени выйдут на новый уровень.

– А так же, – продолжил я, – буду менять на лошадиные хвосты, копыта…

– Хвосты, копыта? – потрясённо повторил один из охотников, словно не веря своим ушам. – За каким… шаману такая хрень?

– Ага! – радостно подтвердил я. – А ещё рога Большерога и его шерсть.

– Шерсть?!

– Шерсть.

– О-о-о!..

А вечером состоялся Большой костёр и праздник. Прошлой весной был праздник при моём появлении, хотя и не в честь меня. Этой весной – праздник при моём приходе, и тоже вроде не со мной связанный, но уже традиция. Вот сижу теперь, наслаждаюсь зажигательными танцами. Я не я буду, но если доживу до следующей весны, сделаю барабан, погремушки, сопелки какие-нибудь, научу свою молодёжь а-ля капуэйра, приведу с собой и устрою здесь веселуху. Я им покажу… как праздники надо отмечать!

А в целом всё идёт по плану. Приоритеты озвучены, расценки обозначены, завтра день Большой мены. Хатака посажу на приём шкур, у него не сорвёшься, халтуру не подсунут.

С вождём пообщались очень продуктивно. Странно, но прошлый негатив в наших отношениях куда-то ушёл, а может, он был у молодого парня не столько свой, сколько пришедший со стороны. И я даже знаю, с какой. Но как бы то ни было, остались довольны оба.

Острый Рог сказал: «Хочу такой же талисман на цепи, как у Хатака, ремень с пряжкой, хочу горшки и чаши, а ещё одежду, как у Соле, для своих женщин, и плащ, как у Хатака, для себя, и вообще – хочу». Какой достойный юноша – честный и прямой. Ну и я рассказал о своих хотелках.

Соль – хочу, шкуры и кожу – хочу, рога, копыта, шерсть, конский волос – тоже хочу. Нужны красивые украшения – гони бивни мамонта. И хочу всё это не сам таскать, а чтобы мне таскали. Мне некогда, я горшки вождю буду делать.

Короче, достигли полного консенсуса. А вот с Пёстрым Полозом любовь закончилась, так и не начавшись.

Зашёл после вождя и к нему. Я в общем-то человек мирный, уживчивый… до определённого предела. А этот крысёныш прям с порога накинулся с претензиями, я даже «здрасте» сказать не успел. И редиска я, и нехороший человек, и шаман липовый! И почему я отдал огненный талисман вождю, а не ему, и почему я с подарками не к нему первому прибежал, и…

Я и слушать дальше не стал, как дал ему в… – он и улетел в тёмные недра своего чума. Совсем берега потерял дядя. Предъявы мне кидать вздумал, придурок… Или с ума сбрендил, или особо рьяных мухоморов нажрался. Так не сезон вроде.

Два ученика его сидят бледные, ни мертвы ни живы. Глаза выпучили, рот открыли и смотрят, как кролики на удава. Я взял да и сыпанул ещё соли.

– Думал я, – говорю, – шаман ваш хороший, умный. А сейчас гляжу – совсем плохой, глупый. Помрёт, наверное, скоро… Надеюсь, следующий шаман будет если не сильным, то хотя бы умным.

Ничего мне не ответили, да и не ждал я ответа, а вот подробного освещения события в массах ждал. Ну да ладно, будем дружить с вождём, а с шаманом не будем.

На следующий день начался базар. Да, именно так – базар. Маленький, но самый настоящий. Крик, шум, вопли: «Мамой клянусь, отличная шкура», классическое в ответ: «Засунь её себе в ж…», ну и так далее. Сам я в базаре не участвовал. Не нужно создавать прецедента, что шаман и вождь по мелочам торгует. Такие перцы, как я, должны решать стратегические вопросы. Но наблюдал я за увлекательным действом меновой торговли с большим удовольствием. Хатак, поживший аж в трёх племенах, обладал прекрасными навыками торговли. Повторю: у него не сорвёшься. Ну и Соле у него на подхвате.

Племя в целом не обладало ресурсами, чтобы полностью выбрать весь товар, поэтому что-то отдам в долг, что-то подарю. Но было прекрасно видно, что сам процесс торговли доставляет массу положительных эмоций всем, даже тем, кто напрямую не участвует в них. И даже тому, кто не получил того, что хотел.

Только дважды я включился в процесс. Первый раз забрал у какой-то девочки полузадушенного кожаным ремешком хорька, совсем малыша. Бедная животинка была затаскана по рукам, так что чуть Богу душу не отдала. Пришлось его срочно накормить и засунуть отсыпаться в мягкий мех, а самому сделать для него нормальную шлейку. Спросите, зачем мне хорёк? У меня, знаете ли, целый погреб с вкусняшками, а мышей и крыс ещё никто не отменял. Тут же, пока у шамана такие закидоны, мне попытались всучить вдогон какого-то суслика и несколько обыкновенных ящериц. Но номер не прошёл.

Второй раз ещё интересней. Один молодой парень, считай ещё пацан, принёс метеорит. Классический, железно-никелевый. Вот так вот. В два моих кулака оплавленная блямба весом килограмма полтора. Он давно нашёл этот странный камень, повертел в руках, поудивлялся да так и не сообразил, к чему его приспособить. Бросил, но место приметил. А тут я нарисовался, такой весь повелитель камней. Вот малый камушек тот и подобрал, чтобы мне показать. И показал. Да так для себя удачно, что остальные диву давались и смеяться перестали над тем, что он его с собой полгода таскал. Нахождение метеорита – событие не то что невероятное, но очень-очень редкое. Увы, боюсь, больше так вряд ли повезёт. В общем, работал я только по эксклюзиву.

Через два дня мена в общем-то закончилась. Результат меня в принципе удовлетворил, это всё-таки первый опыт. Ждать, когда вернутся охотники с солью, смысла нет никакого, с вождём всё договорено, целый караван носильщиков доставит и соль, и всё остальное.

И тут потянуло меня на авантюры. Решил я сделать плот и сплавиться до места нашего жилья, посмотреть, сколько займёт времени, как путь выглядит и вообще… Плыть одному, а старого с девчонкой отправить с охотниками. Ага, как же. Хатак ультимативно заявил о своём участии. Соле, пока мы с Хатаком брызгали друг на друга слюнями, отстаивая свою позицию, просто молча ходила за нами и смотрела на меня глазами шрековского кота, даже не канючила. Короче, я сдался и лишь пригрозил сакраментальным «Утоните – домой не приходите».

Плот пришлось сделать не совсем маленьким, как изначально предполагал, на одного, и намного надёжней. Длинные шесты и пара грубых коротких вёсел, немного еды, минимум груза. И одним ранним солнечным утром под восторженные и удивлённые крики племени мы отчалили. Да уж, кажется мне, что людей, сознательно отправившихся в путь по воде, этот мир ещё не видел. Опять этот Горький Камень невиданное отчебучил.

Оттолкнувшись шестами, мы потихонечку поплыли. Мутные, но вполне спокойные вешние воды плавно повлекли наш плот от стойбища Правильных Людей, а вслед за нами некоторое время бежала стайка неугомонных отчаянных мальчишек. И был я счастлив, и, глядя на окружающий мир, снова и снова с щемящим душу восторгом наслаждался буйством жизни вокруг. Бесчисленные стаи птиц, косяки рыб, по которым можно чуть ли не пешком ходить, стада животных, которые всё время попадались на глаза, яркое солнце, бескрайнее синее небо… Жизнь в каждом вдохе! У-ух, аж дрожь пробирает.

– Что с тобой, моё солнце? – наконец обратил я внимание на понурый вид Соле. Она сидела чуть нахохлившись, провожая рассеянным взглядом проплывающие мимо пейзажи, и только неопределённо пожала плечиками на мои слова. – Ты грустишь, малышка, – перешёл я на русский.

Девочка вполне уверенно говорила на нём, а понимала и вовсе отлично. Хатак тоже понимал его неплохо, но разговаривал на уровне «твоя моя не понимай».

– Немного, дядя.

– Почему?

– Не знаю, мне… трудно найти слова.

Я понимающе усмехнулся.

– Год назад из племени ушла девочка-замарашка, она голодала, ей доставались тумаки, у неё не было подруг. И вот она вернулась. Соле Великолепная. Принцесса. И вокруг неё сразу закрутился хоровод. Ею восхищаются, ей завидуют. Она вдруг стала всем интересна, у неё якобы появились подруги…

– Ага, подруги, – пробурчал Хатак, – видел я, как несколько оболтусов вокруг неё гоголем прохаживались. Пришлось кое-кому уши надрать.

Соле при этих словах слегка порозовела.

– И ничего подобного, они глупые и вонючие! – горячо воскликнула она.

– Тихо, девочка моя, тихо. Всё просто. Люди – стайные существа. Уж такова их природа. Человек может жить один, ты уж поверь мне, но, чтобы стать человеком, его должна воспитать человеческая стая. И именно поэтому ему комфортно всё-таки в стае. Но здесь есть ещё одно но: в своей стае. Тебе тяжело одной среди четырёх мужиков. Так или иначе в своё время наше племя увеличится, появятся другие женщины и девочки, и у тебя будут настоящие подруги. Ты же не думаешь, что и правда вдруг в племени Правильных Людей тебя полюбили те, кто обижал тебя?

– Нет, конечно… – тяжело вздохнула Соле.

– Не грусти, моё солнце, всё будет хорошо… А хочешь, я спою тебе песню?

– Песню? А что это такое?

– А вот…

 
На маленьком плоту
Сквозь бури, дождь и грозы,
Взяв только сны и грёзы и детскую мечту,
Я тихо уплыву, лишь в дом проникнет полночь…
 

Ну, на больших сценах я не рискнул бы выступать, но некоторый репертуар исполню смело. В общем, я и на некоторых инструментах что-то простенькое могу слабать.

 
Ну и пусть, будет не лёгок мой путь,
Тянут на дно боль и грусть, прежних ошибок груз.
Но мой плот, свитый из песен и грёз,
Всем моим бедам назло вовсе не так уж плох.
 

– Ну же! Подпевай, моё солнце!

 
Ну и пусть будет не лёгок мой путь…