Текст книги "Шаг в палеолит"

Глава 8
Не помогай всем…

– Давай! Так, так, нормально идёт. Боец, не спи, переноси катки! Соле, я тебе что сказал? Ты куда лезешь?

– Я помочь, – пискнула девчонка.

– Я ща по заднице кому-то помогу! Ещё, ещё чуть-чуть. Есть! Фу-ух!

Лодка-плоскодонка наконец покинула земную твердь и плавно заскользила по водной поверхности. Ура! Мы всё-таки закончили ещё один важный этап в жизни нашего племени, а скорее – открыли новый. Жить возле Волги и не иметь плавательных средств – это нонсенс.

Почти год шло строительство этой лодки. Не спеша, тщательно, как положено. И вот теперь возле мостков покачивается классическая плоскодонка. Её конструкция проста и проверена на надёжность и эффективность тысячелетиями. Наша была длиной чуть меньше пяти метров, в самом широком месте – около полутора метров, три лавки, приподнятые нос и корма. Хорошенько просмоленная снаружи – пришлось построить смолокуренную печь – и пропитанная смесью подсолнечного масла и сосновой живицы изнутри, она вызывала чувство надёжности и уверенности. И конечно, радости. Когда-нибудь обязательно будут и другие, более серьёзные лодки, и, чем чёрт не шутит, с парусом для большой воды, но эта первая. И такой она останется навсегда.

Сейчас середина мая. Уже закончены все основные посадки. Давным-давно пришёл и ушёл караван с солью, шкурами, рогами и шерстью. Где-то там, на просторах первобытной прерии, идёт к своей любимой Батор, «заряженный» невиданным доселе выкупом. Мы уже пережили комариный апокалипсис с гораздо меньшими трудностями, ибо были готовы. А задолго до этого благополучно завершился наш сплав по реке, которую я окрестил Щедрая. Река мирно и спокойно за четверо суток донесла наш плот до заводи, где нам осталось лишь поработать вёслами, чтобы догрести до мостков, которые мы всё-таки соорудили за зиму. Чем не щедрый подарок? Однако на её берегах в одном интересном месте она преподнесли нам один весьма щедрый подарок.

Первую ночь своего сплава мы провели на крохотном островке, появившемся, как по заказу, уже в самых сумерках. Я было начал уже не шутейно переживать – темнеет, а пристать особо некуда, и тут такой приятный сюрприз. Островок весь зарос тонким лозинником, за исключением небольшого пятачка в центре, где стояло несколько раскидистых вётл. Ну, просто отель «Хилтон». Уют, интим, удобства…

Ох и устроила мне Соле за моё пение! Долго она меня пытала: а как поют, а где поют, а как получаются песни? Сочиняют? А как? Эту ты сочинил? Нет? А кто? Заставляла меня напрягать голосовые связки опять и опять. Она и на ночёвке пыталась ко мне с этим приставать, а Хатак, зараза, её ещё и поддерживал, пока я не пригрозил, что больше ни вжизнь рта не раскрою.

И уже ночью, когда мы почти заснули, Соле задала самый странный и интересный для меня самого вопрос:

– Дядя Пётр, почему ты раньше никогда не пел, а сегодня вдруг запел?

– Может, потому, что человек поёт, когда просит душа, – после долгой паузы ответил я.

– Я выучу все песни, которые ты знаешь, – донеслось в ответ из темноты. – Моя душа хочет петь!

Подарок, о котором я упомянул, река преподнесла к вечеру третьего дня, когда я начал подыскивать место для ночлега. Время от времени на противоположном берегу появлялись каменные формации, не похожие на те, которые были на нашей стороне реки. Слишком сильно я к ним не присматривался, но особо мощные каменные выходы к самой воде, в которых даже с середины реки были видны тёмные провалы и карнизы, меня очень заинтересовали. Мы с Хатаком налегли на вёсла и довольно скоро оказались на узком каменисто-песчаном приступке перед изломанной и изрезанной гранитной стеной. Да-а, зная крепость этой породы, страшно подумать, сколько миллионов лет секут эти камни дожди и ветер, жарит солнце и холодит мороз, чтобы довести их до такого состояния. Очень интересное место. Гранит, как известно, разлагается на глину и кварцевый песок. В основном. А значит, где-то ниже по течению на одной из речных кос мы можем наткнуться на промытый и просеянный самой природой кварцевый песок. Сейчас уже поздно, практически темно, а вот завтра с утра стоит тут тщательно всё осмотреть.

И утро нас не подвело. Я таки нашёл то, на что втайне надеялся. Слюду! В одной из бесчисленных трещин я наткнулся на самый ценный сорт слюды, так называемый мусковит. Изогнувшись буквой Z, ковыряя топором, я таки умудрился извлечь кристалл почти правильной формы – квадрат десять на десять сантиметров. Довольно прозрачный, с лёгким серебристым оттенком. О да, сюда я вернусь обязательно и с нормальным инструментом. А ещё порадовала Соле. Вот несносная девчонка! Как только до неё дошёл смысл моих лазаний по щелям и пещеркам, она тут же подключилась к этому делу с непрошеным энтузиазмом. Наша, конечно, вина с Хатаком – недоглядели. Мотнулась туда-сюда и пропала. Вот только что была… и нет её! Ох, как мы встрепенулись и давай бегать, орать, за сердце хвататься. Чу… – слышим из узкой щели возле самой земли голос:

– Дядя Пётр, дед Хатак, посветить надо! – и ладошка так из темноты машет.

Мы ей мораль читаем, а она: «Свет давай!»

Короче, сделали маленький факел, передали ей и ждём. Вылезла, разжала кулачок, а на нём – кристаллы. В таких породах вероятней всего встретить кварц. Так оно, пожалуй, и есть. Один – молочно-белый, другой – почти прозрачный, и маленькая друза розоватых кристаллов. Красиво!..

– Там таких много, – улыбается довольная чумазая мордашка.

И что вы прикажете делать, а? Только одно – чмокнуть в курносый нос и повесить шикарные бусы ей на шею из этих камешков.

Ну и как после таких подарков реку назвать по-другому? Щедрая, никак иначе.

И вот сегодня мы испытываем свою первую лодку. Для пробного заплыва сначала сели мы с Хатаком. Лодка идёт легко и уверенно. По-моему, она даже и на пару сантиметров не осела в воду под нашим весом. Но пора и других покатать, а то кое-кто уже подпрыгивает от нетерпения. Народ в племени Горького Камня растёт дисциплинированный, но резкий, могут и вплавь за лодкой погнаться. Особенно Яр. Когда Соле рассказывала о наших и особенно своих приключениях, на лице брата можно было прочесть приблизительно следующее: «Сестра, я тебя, конечно, очень люблю, но… Великие Стихии! Почему вся движуха мира проходит мимо меня?!»

Потом долго гоняли впятером. Лодка держится на воде без проблем, мне кажется, в неё можно ещё человека три-четыре смело запихнуть. То-то мы навели шороху среди уток да гусей, бесцеремонно вторгнувшись в их вековечное царство. С этого дня настало у птичьего племени тревожное время. Подкрасться, прикрываясь камышами, ранним туманным утром и подстрелить пяток уток или гуся-другого стало совсем не проблемой. А рыба! На следующий день я поставил пару пробных вершей богатырского размера, в правильных местах. Следующим утром поехали проверять, так еле-еле верши через борт перевалили. О том, что туда попало, не перескажешь, остановлюсь лишь на двух позициях: восемь стерлядок и два десятка угрей. Остальную рыбу можно смело за борт вываливать, ну, кроме судака, конечно. Мы всякую перхоть теперь не употребляем.

Стерлядь – сами понимаете, что за рыба. А едали ли вы копчёного угря? Я вот слышать слышал, но доныне не пробовал. Теперь сподобился. Что сказать… Его достоинства ни на гран не преувеличены.

На этот летний сезон я не планировал никаких особых строительств. Единственно, собирался подвести воду поближе к жилью, ну и выложить плитняком несколько дорожек по основным направлениям. Уж больно не нравилось мне месить грязь весной и осенью возле дома. Но это так, без аврала. Основным направлением деятельности я наметил обустройство и совершенствование быта. Нужно срочно заняться варкой мыла, свои-то запасы уже тю-тю. Как ни экономили, а, считай, одни обмылки остались. Народ-то к хорошему быстро привык, желает быть чистым и ароматным. Я вообще подозреваю, что первобытные люди ходят грязные да вонючие не от большой любви к такому состоянию, а по банальной причине незнания, как с этим состоянием эффективно бороться. Вот Хатак утверждает, что, как только он перестал вонять, скрадывать зверя стало намного легче. Верю. Этому есть вполне научное обоснование.

Опять же, заготовки для лука прошли первичную обработку и более-менее правильную просушку. Можно приступать к изготовлению и лука, и арбалета. Хорошие рабочие плечи раньше, чем к концу лета, не сделаешь, тут надо не спеша, аккуратно. А под это дело необходим клей. И если с рыбьим всё довольно просто, то костный или мездровый сделать будет посложнее. Даже целлулоидный клей, если постараться, вполне возможно изготовить из подручных материалов. Нужно поэкспериментировать с лаками и красками. А для этого получить скипидар и спирт, а значит, нужен самогонный аппарат. Да и о войлоке не забыть. Короче, работы – начать да кончить. Опять же, огород никто не отменял, в этом году его площадь выросла раза в полтора-два.

В рукопашке ребята показывают хороший прогресс, помимо простых приёмов я начал давать несложные связки, кое-какие приёмы с оружием. Хатак не даёт филонить, регулярно заставляет метать всё, что можно. И это правильно. Такие умения сейчас жизненно необходимы.

И тут выясняется, что у нас будет прибавление в виде Батора со своей женщиной. И что-то мне подсказывает, и до детей дело быстро дойдёт. Хотел построить им дом, три на четыре, по принципу белорусских мазанок. А что, климат здесь мягкий, более чем позволяет. Наша землянка хороша, но, как показала практика, слишком избыточна для местных реалий. А так, поставим опорные столбы, между двух плетней набьём саманной глины, опять же ей обмажем снаружи и внутри. Крыша, печка, выход на улицу через небольшие сенцы, и… прошу заселяться. Пол можно плитняком застелить, но это не критично. Может, и извёстку раздобудем, не такой уж это редкий минерал. Я же практически ничего ещё вокруг не видел. Вон, оказывается, у нас под боком слюда есть. А если пройтись и пошукать вниз по течению? И вверх? На той стороне Волги? В горы сходить? Кто знает, что мы ещё найдём.

Да, слюда. Именно она и ввергла меня в новую авантюру. Решил я выстроить большой дом – метров пять шириной и метров восемь длиной, высота – метра два с половиной, и сделать в нём максимальное количество окон. Одну из фронтальных стен – уж точно из слюдяных окон. Ну и сенцы метра два тоже с оконцами. С самими окнами, конечно, придётся повозиться, но ничего сверхсложного там нет. Главное – слюда. А она есть, и высокого качества. Остальная технология постройки – как в мазанках. Только печь поставлю помощнее и подлиннее, а также полукамин для готовки еды. И будет у нас и место для жилья, и мастерская, и вообще где потусоваться в плохую погоду. Нам этот дом, полностью готовый, необходим будет только через зиму, уж как-нибудь мы за это время управимся.

Чтобы все эти дела делались, нужно лишь правильно распределить усилия и употребить каждого человека на своём месте. Всё-таки маловато нас. Может, я слишком подстёгиваю цивилизацию в отдельно взятом племени? Но ей-богу, руки чешутся, так хочется улучшить нашу жизнь. И ведь знаю как! Именно в этом моя основная ценность. Я сам себя сдерживаю постоянно, чтобы не хвататься за всё сразу, всё равно толку от этого не будет.

Изучение русского языка весьма ускоряет «цивилизационные процессы». В той или иной степени все немного говорят на великом и могучем. Кто-то лучше, кто-то хуже. Например, Хатак, старая жужелица, замечательно матерится, чисто, без акцента. Остальные слова безбожно коверкает, но что ему говорят, понимает отлично. У меня полное ощущение, что он просто прикалывается. Прогресс в языке за год хороший или даже очень хороший, но… всё равно недостаточный. Мне необходимо, чтобы меня понимали, когда я описываю сложные процессы, чтобы понимали специфическую терминологию, тогда многое приобретёт смысл и глубину, а не простое обезьянничанье, которое сейчас происходит. Ну ничего, ничего, главное – процесс идёт.

А, кстати, знаете, кто у нас в племени главный? Я? Не угадали! Самый главный в нашем племени – хорёк Васька! Вот так. Из полудохлого заморыша он вырос и отъелся в гладкого шустрого зверька. У него чёткая иерархия. Во-первых, здесь всё его! Ходит где хочет, лазает куда пожелает, спит там, где понравилось. Я – спаситель. Удивительно, но Васька помнит, кто его спас, кормил, гладил, когда ему было совсем плохо. Поэтому мне позволяется почти всё. Гладить, играть и даже невероятные для других полномочия – оттаскать за шкирку, если он переполнил всеобщую чашу терпения. Повиснет безвольной тряпкой в руках, прижмёт уши и делает вид, что раскаивается. Остальные – ни-ни, враз за палец хватит. Ещё одна моя привилегия – предоставление пазухи для сладкого сна. Грудь вождя большая, тёплая, отличное место.

Коленки Соле тоже неплохое место для послеобеденного отдыха. Целование в носик, все эти уси-пуси – это всё её. А ещё она гладильщица-чесальщица высшей категории доверия. У неё и гребешок для этого есть, и не важно, что его делали для девочки. Теперь его применяют к правильному объекту, то есть к нему. И да, с ней тоже можно поиграть.

Белка и Хват – нормальные ребята. На них можно проехаться по окрестностям, чтобы лапки не утруждать, можно и поиграть, а можно и укусить, тут как карта ляжет.

Хатак! Крайне, крайне подозрительный тип. Контакты с ним сведены до минимума.

И все, независимо от статуса обязаны кормить Ваську по первому требованию! Вот так вот. Кое-кто от моего в этот мир попадания уже получил максимальные блага.

Однажды в умной книге я прочитал изречение, которое показалось мне очень интересным. Смысл его заключался в том, что если человек сидит на жопе ровно и не дёргается, то реальность как бы закукливается вокруг него. Он уже не замечает даже те шансы, которые жизнь подсовывает ему под нос, и в конце концов она перестаёт их давать. И тогда человек становится не самостоятельным и зависимым от любого внешнего изменения. Такой человек нежизнеспособен, и судьба его печальна. Но если человек стремится к чему-либо, если он ставит перед собой задачи, то жизнь, наоборот, начинает подкидывать возможности для решения этих задач или какими-то ресурсами, или благоприятными условиями, или нужными людьми. Просто человек не всегда в состоянии разглядеть эти плюшки, вовремя понять – вот он, шанс, который нужен.

У меня было громадьё планов и пути их воплощения. Замечу, пути чёткие, проторенные, а не смутные тропки, по которым необходимо двигаться осторожно, на ощупь. И у меня не хватало людей. Причём не просто каких угодно, а прежде всего пассионариев каменного века. Таких, как Хатак, как Хват или Батор. И где их взять? Таких во все времена было раз-два и обчёлся.

Как оказалось, таких искать не надо, такие иногда сами приходят.

Это случилось в середине июня. К этому времени мы уже сделали ходку за слюдой, прихватив попутно целую кучу кварца. Ходили на лодке с Хватом и Яром. В том каменном мешке их оказалось как в шкатулке для драгоценностей. Вся маленькая пещерка от пола до потолка была усеяна кристаллами. Читал я о таком явлении ещё в той жизни. Правда, как этот феномен называется, забыл. Да и бог с ним. Для меня важнее слюда.

Как-то ближе к полудню на каменный обрыв вышел человек. Был он без оружия и держал повёрнутые открытые ладони к нам, что во все времена означало мирные намерения и желание общаться. И хотя тут не принято кидаться на первого встречного, но… всякое бывает. Стало слегка тревожно.

– Хват, узнай, кто это и что ему надо, – распорядился я.

– И я пойду, – засобирался Хатак.

– Нет, старый, если что, Хват отобьётся и отступит. Не зря же мы с тобой его учили. Ты готовь всё, что у тебя летает. Соле, Яр, будьте готовы по команде бежать к лодке.

Но, слава богу, всё обошлось. Скоро к нашему костру подошёл в сопровождении Хвата мужик годов тридцати. Был он невысокий, кряжистый, перевитый сухими мышцами, с уверенной осанкой. Пучок клыков и когтей на груди, непременный атрибут любого охотника. Прямой и открытый взгляд карих глаз, которыми он с большим вниманием и любопытством осматривал окружающее его. Обветренное загорелое лицо. Сказал бы, вполне обычное, если бы не застарелый шрам через всю левую щёку. Может, коготь, а может, и наконечник какого-то копья. Ну и традиционная борода веником, кукуль на голове и запашок, куда без него.

Прикоснувшись рукой к груди и слегка поклонившись, он, глядя на меня, произнёс:

– Хао, Великий шаман Горький Камень, я – Чёрный Лис, вождь племени Ходящих За Гору, но все называют нас племя Степных Псов.

– Хао, Чёрный Лис, проходи, садись, расскажи, что привело тебя к нам. Соле, быстренько организуй угощение.

– Хао, Хатак.

– Хао, вождь.

Ага, знают друг друга.

– Великий шаман, – Чёрный Лис, садясь на пенёк, бросил внимательный взгляд на булькающий варевом горшок, висящий над костром, – не так давно путь моего племени пересёкся с племенем Правильных Людей. Много интересного поведали они нам о Великом шамане Горьком Камне. О том, что он делает, что говорит, о его силе. Показали удивительные украшения и вот такой странный камень, в котором можно варить еду в огне.

Не зная, что ответить, я просто немного наклонил голову, мол, продолжай.

– Знаешь ли ты, – продолжил Чёрный Лис, – что в моём племени живёт мудрая або, – (это что-то вроде почтенная женщина, бабушка), – видящая, Светлый Ручей.

– Э-э-э… – бросив взгляд на Хатака, я удивился его активной мимике, его мохнатые брови-гусеницы так и летали. – Слышал кое-что, но не так много, – быстро отреагировал я.

– Да, я слышал, что ты из далёких земель, – оценил мою тактичность Чёрный Лис. – Твой друг Хатак знает або намного лучше, и, конечно, расскажет тебе потом о ней. Я лишь скажу, что пришли мы сюда по её воле. Как бы ни было интересно посмотреть на чудеса, которые я вижу здесь, но изменять привычный проверенный путь я всё же не стал. Но воля видящей або – закон для многих больших вождей, а для меня и подавно. И вот я здесь. Моё племя стоит на Гостевой поляне, мы знаем о правиле двух, но, может, ты позволишь, Великий шаман, видящей або взять с собой ещё одного мальчика, её ученика?

– Я с удовольствием приглашаю к себе видящую або Светлый Ручей к себе в гости. – Приложив руку к сердцу, я слегка поклонился.

– В таком случае я сейчас иду за ней, – удовлетворённо поклонился Чёрный Лис в ответ и тут же устремился на выход.

– А как же угощение? – недоумённо и обиженно проронила ему вслед Соле.

– Спокойно, малышка, шурши дальше, скоро гостей прибавится, – успокоил я её. – Так, старый, кто такая видящая або Светлый Ручей?

– О, это самая сильная видящая, живущая сейчас. Она даже сильней всех шаманов, которых я знаю. Может, если только ты такой же сильный, как она. Только по-другому.

Ну, насчёт себя я не обольщался, но бабуська реально заинтриговала.

– Я из твоих пояснений понял, что ничего не понял. Ты сам, лично, знаешь её?

– Пфф, конечно! Она такая же старая, как и я, хотя я постарше буду. Когда-то Светлый Ручей была такая милашка… – Глаза Хатака заволокло поволокой приятных воспоминаний.

– Кгм!

– А? Ну, это… да, знаком я с ней. Она, Пётр, странная, у неё все – сынки да дочки. Невзирая, кто они и сколько им лет. Такая же шутница, как и ты, она тебе понравится.

– Кто такая видящая, Хатак?

– Э-э-э… Видящая – это та, кто видит вещи такими, какие они есть на самом деле. Лучше пусть она тебе сама всё объяснит.

– Она и вправду в таком авторитете?

– Она в очень большом авторитете. Чёрный Лис правду сказал, её слово – закон и для вождей, и для шаманов. На самом деле, если кого и назвать «ходок», так это её. Я вот только в четырёх племенах пожил, а она… даже не знаю во скольких. Видящая может побыть в одном племени год, перейти в другое и там пожить года три, в другом – только сезон, до Осенней охоты. Это честь и большая удача, если або Светлый Ручей остановилась в твоём племени. Она всегда предупредит, будет дождь или солнце, каким путём пойдут олени в этом году на весенние пастбища. Подскажет, какой корень или ягоду можно есть, если они незнакомы. Если ты заболел, то шанс остаться в живых, когда тебя лечит видящая або, гораздо выше. А ещё она безошибочно укажет, кто сможет стать шаманом. Я тебе больше скажу, половина шаманов – её ученики, а остальная – ученики её учеников.

– М-да, это серьёзно. Скажи, мой друг, почему о таких вещах я узнаю так поздно?

– Э-э… Ну ты не спрашивал, и вообще я думал, что ты знаешь о видящих. Разве у вас таких нет?

– Старый, есть, нет, но о таком нужно всё-таки рассказывать. Ладно, что уж теперь. Скажи, почему Чёрный Лис называет своё племя Ходящие За Гору, а остальные – Степные Псы?

– Ну так это племя издавна уходит зимовать за гору. Есть у них там маленькая долинка. В ней и лесок небольшой, и ручей полноводный протекает. Но самое главное, имеются глубокие тёплые пещеры. В этой долинке зима совсем мягкая. У них даже растёт такая ягода на дереве, синенькая, м-м, – почмокал губами Хатак, – вку-усная. Был я там, хорошее место.

– Подожди, старый, синенькая ягода растёт вот такими, – показал я пальцами, какими, – гроздьями, и дерево скорее не дерево, а куст?

– Ну да.

– Это же виноград, старый!

– Да? Не знал. И что?

– Пока ничего. – Вот так денёк откровений. Виноград! Стратегический ресурс! Но, увы, пока ситуация, как в басне про него и лису. Видит око, да зуб неймёт. – Дальше давай.

– Вот я и говорю, потому они Ходящие За Гору, но лет пятнадцать назад увязалась за ними пара степных псов, подъедать, что за ними осталось. Совсем удачный год тогда на охоту был. Ну, мелькают где-то там псы и мелькают, никому особо не мешают. Оглянуться не успели, а их уже больше стало, расплодились. Поначалу племя их сильно гоняло. Часто устраивали целые облавы, особенно когда охота плохая была. Убивали и ели. Псы разбегутся, а потом потихоньку снова собираются. Сейчас гонять их стали меньше, привыкли. Так и таскаются за племенем, только и пользы, что, если Длиннолапый или Большой Полосатый Кот возле стоянки объявится, они такой вой устроят, всех на ноги поднимут.

«Вот так, – подумалось мне, – собаки уже оценили выгоду проживания рядом с человеком. И подкормиться при удаче можно, и вой поднять, когда серьёзный хищник нарисовался, авось люди за копья схватятся и дадут отпор, а собаки за их спинами отсидятся, они не гордые. Опять же, волки или гиены близко к стойбищу не лезут – чревато. А вот человек пока следующий шаг сделать не удосужился. Но он обязательно его сделает. И… я даже знаю кто».

– Вот так и поменялось название племени, – тем временем продолжал Хатак. – Степные Псы, все их теперь только так и называют. Да и сами они уже почти привыкли.

– А приручить они собак не пробовали?

– Каких собак?

– Ну, эти псы ведь не волки?

– Нет, какие псы волки! Псы они и есть псы.

– У нас как раз псов собаками называют.

– А-а… А как это – приручить?

– Ну-у, это вон как Ваську мы приручили.

– Это чтобы псы жрали, спали и кусали, как наш хорёк?! На хрен надо такое счастье!

– Ну, относительно Васьки ты, старый, не совсем прав. Ты заметил, что мышей и крыс мы почти не видим. Как думаешь, чья это заслуга?

– Ха! Так это его еда!

– Точно! Но почему он охотится здесь, а не там или там, – ткнул я пальцем в разные стороны.

– Э?

– Это же просто, старый! Здесь его дом. Его логово. Охотясь на своей территории, он тем самым бережёт наше имущество. Вот скажи, нам нужно крысиное говно в пшёнке, а?

– Не, не, говна нам не надо. Васька хороший, – пошёл на попятную Хатак.

– А какая польза от псов, учитель? – заинтересованно спросил Хват.

Вся гоп-компашка, как всегда, активно грела уши.

– Не обижая Ваську, скажу, что намного больше, намного. Но об этом поговорим в другой раз, – хлопнул я ладонями по коленкам. – Гости идут.

Видящая або Светлый Ручей действительно была неординарной старушкой. Да какой там к чёрту старушкой! Годиков этой женщине было, наверное, под сорок. И сохранилась она – не в пример Хатаку. Невысокая, суховатая, можно даже сказать, стройная и подвижная. Палка, а-ля посох, служила скорее показателем почтенного возраста, некоего статуса, уж слишком картинно она на него опиралась. А как только забывалась, что с ней происходило регулярно, сразу становилось понятно, этот посох ей как собаке пятая нога. Слегка волнистые пепельные, а не седые волосы были заплетены в две косы вполне ухоженного вида. Лицо покрывала тонкая сеть мимических морщин, рождённых постоянной улыбкой человека, радующегося жизни. Ведь жизнь, несмотря ни на что, классная штука. А ещё глаза! Живые, озорные, зелёные. Не как у нашей Соле, ярко-зелёные, цвета весенней травы, а насыщенного тёмно-зелёного цвета, цвета листвы позднего лета. И грудной с хрипотцой голос. И ямочки на щеках. Да уж… Даже не представляю, во сколько тонн тротила была эта секс-бомба в молодости!

Балахонистый меховой чехол, висящие на шее шнурки с косточками, кожаный ремешок на поясе с болтающимися мешочками, черепками птиц и мелких грызунов – весь этот антураж, казалось, не имеет никакого отношения к этой женщине.

На её фоне совсем был незаметен крепкий парень лет четырнадцати. Парень как парень, чёрные волосы, чёрные глаза, правильные черты лица, вот только на палку, которую он держал в руках, опирался не понарошку. Что-то у него было серьёзное с левой ногой. Непрезентабельный кусок шкуры, обёрнутый вокруг бёдер, поддерживал кожаный пояс, на котором висел небольшой кремнёвый нож. За спиной болтался весьма объёмный мешок.

А Чёрный Лис вообще шёл сзади и не отсвечивал.

Подойдя к плетню, который уже давно отгораживал сплошной стеной наше поселение, або заинтересованно остановилась и, потыкав его посохом, произнесла:

– Так-так, так-так…

Стремительно войдя на территорию, она, словно не замечая наши представительные фигуры, внимательно окинула взглядом и дом, и навесы, и печь, и различные механизмы с утварью.

– Так-так, ага! Ну-ка, ну-ка… – Она обошла застывшую в растерянности Соле.

Взяв в свои ладони руку девочки, або на несколько мгновений застыла с прикрытыми глазами, затем привлекла её голову к себе, зачем-то понюхала макушку, нежно провела сухой ладонью по бархатной щёчке Соле.

– Хороша дочка, хороша… – вынесла вердикт або. – Чувствующая она, но слабенькая, да. Слабенькая. Спит пока. Но мы разбудим её, да. Разбудим.

В момент потеряв интерес к Соле, она скользнула быстрым взглядом по Хвату и Яру и уставилась на Хатака. Расплывшись в мягкой улыбке, будто только что его увидела, проворковала:

– A-а, Хатак, старый безобразник, и ты тут.

Хатак резко засмущался и, ей-богу, покраснел! Ой, ой, ой! Тут чувствуются страсти.

– Хао, почтенная або.

– Почтенная або? – иронично изогнула бровь видящая. – Да ты шалун! Ну что, добегался?

– Мэ-а-а… – не нашёлся чего сказать старый охотник.

– Ладно, не мычи, – засмеялась або грудным смехом, – всё равно ничего умного не скажешь.

И ещё раз – ой, ой, ой! Определённо, мне эта женщина начинает нравиться.

А потом она подошла ко мне. Близко. И знаете что? Она пахла! Тонким, едва уловимым горьковатым ароматом трав. Удивительно!

Мы долго смотрели друг другу в глаза. Не знаю, что чувствовала в этот миг она, а я словно провалился в зелёную бездну. Ух, сильные ощущения, хотя и непонятные.

Потом або взяла мою руку в свои ладошки и закрыла глаза. Постояв немного, она, словно в трансе, начала говорить:

– Сильный знающий, очень сильный. Самый сильный, каких я знала! Не видящий, не чувствующий, но знающий. Великий знающий. Да. Идущий обратно. Идущий обратно? – Видящая открыла затуманенные глаза. – Никогда не думала, что увижу такого. Что ж, Великий знающий, – улыбнулась або, – угощай уставшую женщину.

– Конечно, уважаемая видящая Светлый Ручей, сейчас Соле всё подаст. Хват, Яр, быстро стол тащите, лавки, посуду.

– И это, – щёлкнула пальцами видящая, – Великий шаман, давай так: я – або, а ты – сынок. А то нам и поговорить не удастся, пока все титулы поименуем.

– Согласен, або, – улыбнулся я.

Нет, определённо мне эта женщина нравится всё больше!

Угощение удалось. Густой мясной гуляш, свежая зелень с огорода, редиска, даже первые огурцы уже появились. Мягкая отварная стерлядь. Копчёные ути. Чай с кленовым сиропом. За такой стол и в моё время приличные деньги выложишь. И всё культурно, в тарелочках, кружечках, да ложечкой, а не руками из вонючего кожаного мешка. Короче, произвели впечатление. Або ела не спеша, положив какой кусочек в рот, иногда замирала с прикрытыми гл азами, словно анализируя, что же ей попало на зубок. Удовлетворённо качала головой. Нравилось.

Чёрный Лис и ученик видящей або Крук, что значит «ворон», как себя ни сдерживали, получалось плохо. Еда только улетала. И я их понимаю.

А потом видящая заявила, что пойдёт всё внимательно здесь осмотрит и обо всём расспросит. И помогут ей в этом мудрый Хатак, прям так и сказала, Соле и все остальные, в общем, тоже. А вот мне очень нужно поговорить с Чёрным Лисом. А и правда, у нас таки есть о чём поговорить. Мудрая женщина.

– Ты – вождь, я – шаман, – предложил я формат предстоящего разговора, а то, действительно, пока со всеми этими «уважаемый вождь Чёрный Лис», «Великий шаман Горький Камень» мы до важного так и не доберёмся.

– Согласен, – поддержал Чёрный Лис.

– Говори прямо, вождь, и я буду говорить прямо.

Чёрный Лис пристально посмотрел на меня, но я спокойно встретил этот взгляд.

– Мудрая або ничего не делает просто так. Когда мои охотники доложили, что впереди появились Правильные Люди, то сказала: «Идём к ним». И я повёл своё племя навстречу им, хотя и не планировал этого. Там мы увидели много удивительных вещей, сделанных тобой, услышали много удивительных историй о тебе. Або сказала: «Идём к Горькому Камню». Она Великая видящая, ей ведомы дороги, по которым ходят судьбы человеков, мне ли спорить с ней, но… Я вождь своего племени, и я должен заботиться о нём. Если суждено прийти к Великому шаману, который делает такие замечательные вещи, надо узнать, как и нам получить хотя бы немного того, что нам показывали. Мы стали узнавать, что нужно Великому шаману, и узнали. Мы зимуем, где высокие камни вздымаются в небо. Там много разного камня. И один из них очень нужный, это кремень. Моё племя делает очень хорошие наконечники, ножи и топоры. Степные Псы всегда делали их хорошо, может, даже лучше всех. Я выменял на них всю шерсть, которую собрали Правильные Люди. У нас есть, – он показал шесть пальцев, – вот сколько рогов Длиннорога, но даже ребенок понимает, этого очень мало. – Чёрный Лис сделал небольшую паузу. – Может, шамана интересует кремень? Может, ещё что? Что-то, что мы можем сделать или достать?