Текст книги "Реалити-шоу"

– Паш, – он положил руку ему на плечо, – здесь нет чеченов. Здесь сила, с которой мы не в состоянии бороться, и есть только два варианта – либо бежать туда, где она еще подчиняется известным нам законам, либо отдаться ей. Но каким бы героем ты себя не воображал, она не позволит диктовать себе условия.

– Мы не можем ее бросить, – угрюмо произнес Паша.

– Нет, можем! Нам надо спасти девчонок и выбраться самим, а Лиза… ну, что теперь делать?.. Ты же солдат и должен все понимать. Так что, пошли.

Паша вздохнул. Он хотел еще что-то возразить, но, посмотрев на беспомощную Светку, не нашел слов.

– Ты сама можешь идти? – спросил он.

– Могу, – Светка кивнула.

Все четверо вышли на дорогу, по которой когда-то их привез сюда черный микроавтобус. До ворот оставалось всего метров сто, но плотно пригнанные створки не обещали спасения.

– Продюсер говорил, что отсюда нельзя выбраться, – напомнила Светка.

– И что ты предлагаешь? – поинтересовался Никита.

– Я просто…

– Она просто поднимает настроение, – зло бросила Алина.

– Девчонки, не ссорьтесь, – предупредил Никита, – у нас есть проблемы поважнее.

Первым до ворот добрался Паша. Светка, которую он держал за руку, спряталась за его спиной. Никита чуть отстал, потому что Алина постоянно оглядывалась, видимо, ожидая погони. Никита не торопил ее, ведь когда они окажутся у ворот, мало что изменится, а думать можно и на ходу.

– Замка не видно, – констатировал Паша, – ну-ка подожди, – он выпустил Светкину руку и отступив несколько шагов, с разбега врезался в черную блестящую поверхность.

Эффект превзошел все ожидания – ворота прогнулись, словно сделанные из мягкого пластика, и тут же вытолкнули его обратно, приняв прежний вид. От неожиданности Паша налетел на подходившего Никиту, опрокинув и его, и Алину.

– Это как получилось? – спросила Алина, поднимаясь.

– Я думаю, это время… – начал Никита, но Паша не желал больше слушать его бесполезные теоретические выкладки.

– Какое, блин, время?!.. – он резко вскочил, готовясь к новой атаке, – это ворота!

– Ворота, да? – Никита усмехнулся и поудобнее уселся на земле, вытянув ноги, – ну-ну. Ты когда-нибудь видел такие ворота? С другой стороны, это хорошо – значит, снаружи ничего не должно измениться.

– А мы как выйдем наружу? – поинтересовалась Светка.

– Пока не знаю, – Никита достал сигареты и зажигалку.

– Дай мне, – Паша протянул руку; а за ним и Алина.

Пока они курили, Светка надавила на ворота пальцем, и он тут же исчез в странном, неизвестном науке материале.

– Может, их проткнуть, раз они мягкие? – предложила она.

– Время бесконечно. Как ты проткнешь то, что имеет коэффициент растяжения равный бесконечности? Надо чтоб кто-то открыл их. Причем, открыл, пока хаос, захвативший дом, не добрался сюда.

– Думаешь, он доберется? – во взгляд Алины вернулся страх, за последние минуты сменившийся, было, любопытством.

– Куда ж он денется? И если потом он преодолеет стену… я даже не могу предположить, что будет дальше.

– Черт!.. Так не бывает!.. – Паша, в сердцах, снова прыгнул на ворота, и они снова отбросили его, как батут.

– Классный аттракцион, если б все не было так, как оно есть, – заметил Никита.

– Ребята, – Алина бросила еще тлевшую сигарету подальше от дороги, чтоб не наступить на нее босой ногой, – «измени свою жизнь» – так же не говорят, если мы должны умереть. Значит, выход есть и его надо найти.

– Ты умница, – поднявшись, Никита погладил ее по голове, – если ты найдешь его, я дам тебе еще одну сигарету.

И тут произошло чудо – створки ворот стали разъезжаться.

– Господи… – прошептала Светка. Глаза ее наполнились радостью, а руки сложились на груди. Начало было очень правильным – в такие моменты самое разумное благодарить Бога, но, к сожалению, она не знала ни одной молитвы.

Алина зажмурилась, ослепленная снегом, сверкавшим в лучах яркого, но холодного солнца; девственно белые сугробы начинались у самых ворот и вдали сливались с голубым небом. Большая черная птица, совсем не похожая на ворону, задела ветку, сбросив пушистую снежную шапку.

– Что за хрень? – Паша, обернулся к Никите, выглядевшему таким спокойным, будто появление устойчивого снежного покрова в июле, являлось для него вполне естественным.

– Стойте здесь, – Никита сделал осторожный шаг, потом второй, – учтите, это не мираж. Это настоящий снег.

– А ты куда? – подозрительно спросил Паша.

– Там кто-то должен быть. Сами ворота не могли открыться, – он остановился на границе времен года и высунулся в зиму, – градусов двадцать. Если пойдем пешком, замерзнем.

– И что теперь делать? – Алина осторожно приблизилась к Никите и тоже остановилась.

Ничего не ответив, он в три прыжка оказался по щиколотку в снегу; похлопал себя по обнаженным плечам.

– Холодно, блин! – зачерпнул ладонью снег и поднес к лицу, разглядывая чудо, – эх, не морж я! Повалялся бы!.. – он сдул снежинки, и те разлетелись яркими искорками.

Поскольку до самого горизонта никаких следов не было, Никита исчез за створкой ворот.

– Паш, иди скорей! – вдруг донесся оттуда его крик.

– А если они закроются?.. – прошептала Алина, но Светка не знала, что ответить, а Паша уже не слышал вопроса, с готовностью ринувшись вперед.

– …Это ж Лиза! – раздался удивленный Пашин голос, – как она сюда попала?

– Спроси что-нибудь полегче. Бери. Кажется, дышит…

Сначала Алина увидела Никиту, пятившегося задом, потом безжизненное тело, и, наконец, Пашу, державшего это тело за ноги. Они втащили Лизу в «лето» и опустили на траву. На одежде еще остался снег, а иней, покрывавший ее волосы и щеки, быстро превращался в капельки воды. Присев на корточки, Алина коснулась снежинок.

– Настоящие, – она удивленно подняла голову.

– А ты тоже думала, что голограмма? – Никита усмехнулся, еще трясясь от холода.

Паша присел рядом с Алиной и пощупал Лизин пульс.

– Жива. Жаль, водки не прихватили, – он расстегнул ей блузку и принялся умело растирать тело, – такое нам знакомо…

– Это она открыла нам ворота? – спросила Светка.

Все переглянулись, даже Паша на секунду прервал свое занятие – увлеченные спасением Лизы, они как-то не подумали об этом. Не сговариваясь, повернулись к величественному зимнему пейзажу и увидели катившийся по пушистому снегу черный микроавтобус.

– Нет, не она, – сказал Никита.

– Сам вижу, – буркнул Паша, возвращаясь к Лизе.

Едва автобус въехал на территорию, ворота стали медленно закрываться. Радоваться этому или нет, никто не знал, но, по крайней мере, ощущение безотчетного страха исчезло. Продюсер высунулся в окно, оглядывая растерянных, полуголых людей.

– Что ж вы тут натворили?..

– Это не мы, – ответила за всех Светка, и получилось это у нее совсем по-детски.

– Залезайте. (У всех на языке вертелся один вопрос – зачем, но никто не отважился его задать) Чего стоите? – удивился продюсер, – я ж могу вас и здесь оставить, если хотите.

– Лезьте, девчонки, – Никита поспешно распахнул дверцу салона, – Паш, бери.

Они уложили Лизу на сиденье, и к всеобщему удивлению, она тут же открыла глаза. Даже в полумраке было видно, с каким безумным выражением ползает ее взгляд по обшивке, по затемненным окнам – словно насекомое, ищущее выход из стеклянной банки.

– Лиз, – позвал Никита, – ты узнаешь нас?

– Да, – ответила та, и в этот миг дверь захлопнулась. Все вздрогнули, а автобус медленно пополз вперед.

– Куда мы едем?.. – испугалась Светка.

Все посмотрели на нее с не меньшим сочувствием, чем на Лизу – эта ненормальная еще пыталась отыскать в происходящем какую-то логику!..

– Как ты попала на ту сторону забора? – Никита снова повернулся к Лизе.

– Я не знаю, – она попыталась пожать плечами, но сморщилась и застонала.

– Что с тобой? – Алина пересела поближе.

– Рука, наверное…

– Дай, посмотрю, – Паша осторожно взял ее руку и стал ощупывать каждый сантиметр, двигаясь от ладони к плечу, – ничего страшного, – заключил он, – переломов нет.

– Ты совсем ничего не помнишь? – Никита поставил вопрос по-другому.

– Помню… – Лиза прикрыла глаза, – мы с бабушкой только закончили, когда вокруг загрохотало… потом все закружилось, и больше я не помню. Да!.. Еще стало очень холодно…

Автобус остановился. Все замерли в ожидании, но никто им ничего не стал объяснять, только хлопнула водительская дверь. Из салона не было видно, как продюсер, взглянув на дом, достал из кармана телефон и отошел в сторонку.

– Леночка, – сказал он, – передай наверх, что все надо восстанавливать, чтоб привести в рабочее состояние… Что случилось?.. То и случилось, о чем я постоянно предупреждал шефа – нельзя брать на проект неподготовленных участников, но разве его убедишь?.. Как, кто неподготовленный? А Марина?.. Да, именно она тут и учинила разгром… Нет… Вот пусть теперь решают, что с ней делать – пусть придумывают спецпрограмму… Ладно, пока. Гляну, что там внутри.

Через минуту напряженной тишины Паша пошевелился.

– Слушайте, может, пока он ушел, перелезть в кабину и угнать этот драндулет? Тут до города ведь не далеко.

– Не надо, – прошептала Светка, – тут одни уже разбили зеркало. Вдруг будет еще хуже?

– Я тоже считаю это не лучшей мыслью, – согласился Никита, – хотя бы потому, что мы не знаем, где находимся. А если мы где-нибудь на Аляске или на Шпицбергене? Видел, сколько снега?..

– Но это уж полный бред! – возмутился Паша, – мы никуда не перемещались, иначе б почувствовали это. Нельзя незаметно перенести участок в другое место…

– Можно, – уверенно возразил Никита.

Все уставились на него, ожидая объяснений. В противном случае, мнение сумасшедшего можно было не принимать в расчет, а вернуться к простой и понятной теории Марины о голограммах и «коварных организаторах». (Кстати, может, ее и изолировали, чтоб она не раскрыла всех тайн проекта?..)

– Хорошо, – Никита достал сигарету и не спеша закурил, – каким бы абсурдом это не выглядело, но местонахождение объекта в системе «пространство-время» можно зафиксировать только в каждой отдельно взятой системе счисления.

– А если по-русски?.. – попросил Паша, – по-моему, понятие «здесь и сейчас» имеет совершенно конкретное значение.

– А, по-моему, нет.

– И ты можешь привести пример?

– Запросто, – Никита ответил так, будто его спрашивали, где в городе можно купить пива, – научно доказано, что время изменяется, во-первых, в зависимости от расстояния до центра гравитации – то есть на крыше небоскреба оно течет быстрее, чем на поверхности земли. Во-вторых, в зависимости от скорости движения объекта – в летящем самолете оно, наоборот, течет медленнее, чем на земле…

– И что, это так заметно? – усомнилась Алина.

– Нет, конечно, – Никита усмехнулся, – практического значения это не имеет, разве что, в астрофизике. Для космических тел отклонения весьма значительны, но дело в том, что, кроме гравитации и скорости, существует третий параметр, наиболее важный для объектов в пределах нашей планеты – внутренняя энергия. Например, для объекта под названием «человек», баланс внутренней энергии складывается из энергии взаимодействия атомов организма; энергии получаемой и потребляемой при образовании творческих молекул ДНК; энергии механизмов жизнеобеспечения клеток… я уже не помню всех биологических составляющих, да и не в них суть. Основным же генератором является некая структура, обладающую собственным энергетическим потенциалом, и способная совершать обмен информацией с мировым энергетическим полем. В науке она именуется «экзосоматической системой». Кроме того, человек наделен способностью мыслить, а мысль также является энергетическим импульсом, имеющим даже числовое значение.

– Ну, это ты загнул!.. – Алина еще уютнее залезла под его руку и вдруг, ни с того ни с сего, поцеловала в щеку.

– А вы думаете, в чем смысл веры? – Никита не обратил внимания на ее ласку, – в том, чтоб миллионы людей посылали однонаправленный импульс, и если он положительный, то мир станет лучше – вот, истинное значение Бога, а не в том, что он сотворил мир.

Никита сделал паузу, ожидая очередных вопросов, но все молчали. Перед каждым с разной степенью ясности предстал совершенно новый мир, в котором каждый строит свою жизнь не только руками, но и помыслами; в котором мечты, если они не сиюминутные, непременно превращаются в реальность; в котором зло не может победить, потому что никогда не остается незамеченным; где надо всего-навсего честно соблюдать правила, чтоб быть счастливым.

И почему раньше им никто не сказал об этом?.. Да не только им, а всем людям на земле! Почему их всегда заставляли думать о человекоподобном Боге, гуляющем по облакам, в которого так трудно поверить? Ведь, оказывается, все можно объяснить гораздо нагляднее. Науке человек привык доверять больше, чем богословам… хотя, в сущности, итог оказывается одним и тем же.

– Так вот, – продолжал Никита, не дождавшись комментариев, – собственное время системы под названием «Земля» можно считать стабильным при измерении обычными приборами. Процесс, с которого мы начали разговор, может возникнуть только за счет нового единичного энергетического образования, отличного от энергосодержания окружающей среды. Место концентрации этой внутренней энергии и называется «облаком времени». В нем могут происходить самые непредсказуемые вещи, так как там перестают действовать столь любимые Пашей «здесь» и «сейчас», – Никита улыбнулся, но безо всякой издевки, – вы, наверное, читали об исчезающих и появляющихся вновь кораблях и самолетах, – он достал очередную сигарету, – о поезде из прошлого, чуть не устроившем железнодорожную катастрофу в Италии; об английском кучере восемнадцатого века, появившемся в современном Нью-Йорке со своим кнутом. Это все проделки «облака времени».

– И кто же создал здесь это «облако»? – спросил Паша, так и не вникший в суть, но принявший ее как аксиому, и желавший двигаться дальше.

– Скорее всего, организаторы.

– А откуда взялись призраки? Они тоже как-то вписываются в твою теорию?

– Они не «вписываются», они ее неотъемлемая часть. Дело в том, что экзосоматические системы в момент смерти человека выделяются из тела и уносят с собой энергию, в виде чувств и разума объекта. Причем, они способны впоследствии проявлять ее в более мощной форме, так как не связаны возможностями физической оболочки – их люди называют привидениями, призраками, духами… как угодно. Они живут параллельно с нами, населяя, так называемый, «тонкий» мир.

– То есть, после смерти мы не умираем? – уточнила Светка.

– Нет. Это уже давно является доказанным фактом.

– И как оно там? – заинтересовалась Алина. В ее памяти возникло смутное воспоминание об отце, который, вроде, совсем недавно беседовал с ней о другой, спокойной, жизни. Так что это было, бессознательная игра воображения или реальность?..

– Неизвестно, – Никита развел руками, – но думаю, люди превращаются в составляющую поля.

– Я вспомнил!.. – воскликнул Паша, и все сразу повернулись к нему, – я вспомнил!.. – в эмоциональном порыве он попытался встать, но стукнулся головой о крышу и снова сел.

– Что вспомнил?

– То, что происходило со мной у озера. Я видел нашу с Таней жизнь, которой не было. Никит, как думаешь, что это может значить? Ведь прожить ту жизнь, которую мы хотели, уже невозможно. Она ж умерла… ну, в общепринятом понимании. И что теперь?

– Понятия не имею, – признался Никита, – но ты должен делать то, что она говорила, ведь ее знания связаны с общим информационным полем Вселенной…

– Вот тут я не понимаю! – Паша стукнул кулаком по колену, – в таком случае получается, чтоб мы с ней все-таки были вместе, я должен тоже умереть, так? Ну, по логике вещей… Но я ж солдат, и сам Бог велел мне погибнуть в бою, а она забрала мой «калаш»… ну, там, во сне… или не знаю, как это назвать…

– Начнем с того, – перебил Никита, что, как я уже говорил, никакого Бога, который что-то «велит», нету. Есть наши мысли и чувства; чувства и мысли умерших людей; возможно, еще какие-то составляющие… а в данном случае, Таня просто не хочет, чтоб ты снова ехал туда.

– Что значит, «не хочет»?.. Даже если она существует… то – там! А я – здесь!..

– Никит, – безучастно дремавшая после всех приключений, Лиза неожиданно открыла глаза, – а призрак может что-нибудь сделать с человеком? В смысле, физически?..

– Ты о бабушке? – догадался Никита.

– Да. Я думаю, именно, она вынесла меня из дома, когда началось это, – Лиза опасливо посмотрела в черное окно автобуса, но, естественно, ничего не увидела.

– Интересно, как там Женя и Мэри? – Светка проследила за Лизиным взглядом.

– Трудно сказать, – Никита затушил «бычок» о подошву, – зеркала, вроде, являются границей, разделяющей миры, но это, скорее, гипотеза или, если угодно, красивая легенда. Но, в любом случае, они живы, – Никита усмехнулся, – ведь даже если ты умираешь в одной системе, то продолжаешь…

– Все понятно, – оборвал Паша, боясь, что Никита вернется к началу лекции, – мы привыкли мыслить реальными категориями, поэтому ты прекрасно понимаешь, какая «система» ее интересует.

Наступило молчание. Все сразу вынырнули из черного метафизического омута, но осадок все равно остался. Смутными клубами он поднимал воспоминания с самого детства, приводя к единственному выводу – все в жизни было не так; а еще сложнее оказывалось идти дальше и пытаться представить будущее таким, каким оно должно стать, если…

Пауза затягивалась, но она никого не тяготила. Новые знания всегда рождают новую веру, а новая вера – новую надежду, и цепочка эта бесконечна – вернее, она заканчивается в тот момент, когда «экзосоматическая система перемещается в общее энергетическое поле». Так, оказывается, зовут смерть.

Стук в стенку автобуса заставил всех вздрогнуть, потому что продюсер не стал бы стучать, а призраки без труда проникали через любые препятствия.

– Кто это?.. – Алина испуганно прижалась к Никите, но ответа не знал даже он.

Стук повторился. Светка забилась в самый дальний угол, а Лиза лишь безразлично повернула голову – похоже, общение с «тонким миром» настолько изменило ее психику, что перипетии мира физического утратили свою актуальность.

– Сейчас глянем, – Паша потянулся к дверце, – да, Никит?

– Открывай, – Никита прижал к себе Алину и прошептал ей на ухо, – ничего не бойся.

– С тобой я ничего и не боюсь…

Уже привычные сумерки не явились неожиданностью и не требовали привыкания – все сразу увидели знакомую стену дома и человека, неуверенно топтавшегося перед дверью автобуса. Никита сразу узнал «призрак», поднявшийся на второй этаж и, в конечном итоге, ускользнувший от Жени.

– Дима?!.. – воскликнула Светка, – ты еще здесь?

«Призрак» попятился, словно опасаясь, что девушка бросится на него, но не побежал, а, наоборот, попытался заглянуть в салон и заговорил по-французски.

– Иностранец, что ли? – удивился Никита.

– Нет, вроде, – Светка пожала плечами, – мы с ним нормально общались. Помните, я рассказывала про своего байкера? Так, это он…

– Я спросил – у вас есть старший?.. Ну, типа, санитар, что ли?.. – повторил Дима по-русски.

– Какой санитар? – у Никиты даже поднялись брови.

Стараясь не вызвать неадекватной реакции, Дима не стал называть вещи своими именами и зашел с другой стороны.

– Куда вас собираются везти? – спросил он.

– Мы едем в город, а что?

– Одни?!.. Без сопровождающего?..

– Почему одни? – вступила в разговор Светка, – сейчас придет продюсер…

– Ах, продюсер!.. – Дима понимающе кивнул, – ну да, у вас же телепроект, я и забыл. Конечно, продюсер, а не санитар! Я подожду его, – и он захлопнул дверцу, оставшись снаружи.

После хлопка темнота и тишина наступили одновременно.

– Это он разбил Жене губу, – сообщил Паша, – сам видел, как они дрались.

– Женька ж сказал, что упал с лестницы! Выходит, это не мой байкер?.. – Светкин голос был настолько растерянным, что Алина, под защитой Никиты чувствовавшая себя вообще непобедимой, не преминула съязвить.

– А ты, значит, с ним, вон, чего?.. – она засмеялась, – так и бывает – думаешь, он один, а переспишь – сразу оказывается совсем другим.

– Я-то хоть так, а ты!.. Москву поехала покорять, королевишна, блин!.. – Светке явно не хватало информации для дальнейших обличений, и она замолчала.

– Девчонки, брек! – Никита выставил между ними руку.

– Она первая начинает, – Светка обиженно отвернулась.

– Алин, – Никита посмотрел укоризненно, – чего ты цепляешься к человеку?

Алина хотела ответить «потому что она – дура», но Паша вернул всех к исходной точке:

– А как он сюда попал, если не ехал с нами?

– Скорее всего, путем телепортации, – предположил Никита, – мы уже знаем, что здесь возникло «облако времени», поэтому такое вполне возможно.

– А что такое телепортация? – заинтересовалась Лиза.

– Это исчезновение объекта в одном месте и времени, и мгновенное появление его в другом. «Облако времени» своим воздействием локально искривляет состояние внешней системы «пространство-время» в определенной точке…

– …Я, между прочим, уже давно вас слушаю, – голос носил явно механический оттенок, но в нем все равно угадывались интонации продюсера, – господин теоретик, не забивайте людям голову ерундой. Они ж могут вам поверить.

– Разве плохо, если они поймут суть явлений? – удивился Никита.

– Суть у вас всех пока одна – прожить данную жизнь.

– Прожить можно достойно, а можно … – начал Паша.

– Господин офицер, – рассмеялся продюсер, – я, конечно, понимаю, что военные – люди конкретные, но не до такой же степени!.. Оставьте хоть что-то, над чем может поработать ваша душа и сознание!.. Кстати! Если хотите посмотреть в действии то, что вам тут обозвали «телепортацией», выгляните наружу.

Не дожидаясь общего решения, Паша, сидевший ближе всех, толкнул дверь. Стену дома еще можно было разглядеть, а деревья уже скрылись за белесым туманом, который все уже не раз наблюдали в самых разных вариациях. В нескольких шагах от автобуса стоял Дима, опустив голову, и было очень похоже, что он спит. Облако приближалось, играя неровными краями – такое удивительно реальное, занимающее четкий физический объем. Все заворожено наблюдали, как Димина фигура стала бледнеть, то ли скрываясь, то ли растворяясь в нем, и когда облако рассеялось, на его месте осталась лишь чистая лужайка – исчез даже брошенный кем-то окурок. И хотя все были морально готовы к чему-то сверхъестественному, зрительный эффект всегда превосходит ожидания.

– Все, – объявил продюсер, видя, что никто даже не шевельнулся, и только Алина вцепилась в руку Никиты побелевшими пальцами.

– И вы можете это сделать с кем угодно? – Паша удивился, но не испугался.

– Вы, господин офицер, не правильно формулируете вопрос – это, действительно, может произойти с кем угодно, но, в отличие от нашего теоретика, механизм явления я не берусь вам объяснить. Все, закрывайте дверь и поехали.

– Подождите! – Паша придержал готовую закрыться дверь, – а как эти, Женя с Мариной?..

– Да, так нельзя! – воскликнула Светка, – где Мэри? Что это за проект такой, где реально исчезают люди?

– Не волнуйтесь – ничто никуда не исчезает. Это же шоу, – успокоил продюсер.

– Ну и шоу!.. – не найдя больше возражений, Паша захлопнул дверь.

Никто не видел, как взгляд продюсера сделался пристальным, устремленным в глубь леса. Он зябко поежился, потому что никто, кроме него, не мог услышать завывание ветра.

…Из тьмы, скрывавшейся за зеркалом и искрившейся крошечными льдинками, на Женю пахнуло холодом. Это была самая настоящая зима, которая просто не могла возникнуть посреди июльского вечера, если только братья-месяцы не перепились окончательно у своего новогоднего костра. Перепуганный таким природным катаклизмом, Женя мгновенно утратил недавний боевой дух; оглянулся, ища помощи у Марины, заварившей всю эту кашу, но никого рядом не обнаружил, зато из-за этого движения потерял равновесие, и ледяной вихрь слизнул его, увлекая в жуткую неизвестность.

Сначала Женя катился по жесткому снегу, чувствуя колючие прикосновения каждым участком тела, но вскоре чувствительность пропала, а вместе с ней и острота мысли, судорожно искавшей уже не объяснение происходящему, а хоть какой-нибудь выход. Находясь в гармонии с человеческими ощущениями, ветер стал стихать, и когда Женя проникся абсолютным безразличием ко всему, что может произойти в следующую секунду, ветер исчез совсем, аккуратно водрузив практически безжизненное тело в сугроб – лишь сознание еще продолжало лениво отслеживать ситуацию, а значит, жить.

Усилием воли Женя заставил себя поднять голову… и увидел чудо. Впрочем, оно могло оказаться и миражом, но насколько прекрасным!..

Впереди раскинулся белый город, словно сценические декорации, освещенный холодным призрачным светом. Свет этот исходил от огненных змей, свернувшихся в огромный клубок посреди черного неба. Именно, таким Женя представлял себе северное сияние, но как оно могло появиться в средней полосе России?.. Хотя, а откуда взялась зима в середине лета?..

В белом городе не происходило никакого движения; ни один, даже самый робкий дымок не поднимался над резными крышами, выточенными изо льда, и, тем не менее, город манил, непонятным, необъяснимым образом суля спасение.

Женя попытался встать, но тело не подчинялось, ни просьбам, ни приказам – оно медленно врастало в снег, обретая один с ним цвет и сущность.

…Я обязан идти, потому что жив! Хрен с ним, с телом – я невесом, я быстр и ловок!.. Его сознание металось, то скатываясь по застывающим кровеносным сосудам, то натыкаясь на коченеющие мышцы, и не находя выхода, возвращалось в ледяной склеп черепной коробки. …Если я закрою глаза и потеряю из вида город, это будет означать конец…

Автобус медленно катился вперед. Все молчали, и мысли, которые никто больше не пытался сбить с привычного пути, упорядочились – правда, у каждого они были своими, оторванными от глобальных проблем мироздания. Каждый, хоть и обладал теперь новой фантастической информацией, но возвращаться-то приходилось в свой прежний мир!..

– Эй!.. – негромко крикнула Светка, проверяя связь.

– Я слушаю, – отозвался продюсер.

– Скажите, а Дима?.. Куда вы его… это… телепортировали?

– В Париж.

– Куда?!.. – поразилась Алина.

Светка «стрельнула» в нее ревнивым взглядом. Неизвестно, стояли ли в салоне микроавтобуса видеокамеры, но продюсер рассмеялся в открытую.

– Как мало человеку надо! Да, Алин, этот молодой человек учится в Париже, но он так хотел выяснить с Женей некоторые спорные моменты их отношений, что мы не смогли помешать ему, тем более, это не противоречило задачам проекта.

– У проекта были задачи? – мгновенно среагировал Никита.

– Конечно. Говорят, что бессмысленно только кошки плодятся. И то можно поспорить… кстати, Светлана, – продюсер вернулся к прерванной теме, – у Димы нет пока мотоцикла, но он собирается его купить, когда вернется.

– Вы на что намекаете? – та подозрительно прищурила глаз.

– Просто. Я знаю, что девушки у него на данный момент тоже нет, так что… но, поверь, это герой не твоего романа, хотя, если очень хочешь…

– Почему ей вы советуете, что делать дальше, а нам нет? – не удержалась Алина.

– Ну, что ты, Алин! Не надо все воспринимать буквально – ты ж не служила в армии… извините, господин офицер. Это так, треп, чтоб вы не скучали. Не станет она с ним связываться, правда, Свет? Ты найдешь себе получше и поинтереснее, да?

– Не знаю, – растерялась Светка.

– Как говорится, незнание законов не освобождает… – успокоил продюсер.

– А объясните, что произошло, когда разбилось зеркало? – вспомнил Никита.

– Кто разбил его, тот знает, – продюсер снова рассмеялся, – опять же, как говорится, каждому – свое.

…С силой удерживая дрожащие под тяжестью инея веки, Женя увидел женщину. Как он распознал ее, остается загадкой, ибо она была абсолютно белой и ничем не отличалась от окружающего снега. Однако он чувствовал ее формы, не скрытые одеждой; пронзительные глаза, состоящие из одних белков; грудь с ослепительными бусинками сосков и руки… вот, руки, пожалуй, были самым важным, потому что тянулись к нему змейкой поземки, пока наконец одна не обвилась вокруг шеи, а другая, вокруг талии, оторвав тело от земли и поддерживая его в вертикальном положении. И тут суставы, до того мертвые, начали медленно и с огромным трудом двигаться; колени распрямились, голова вскинулась… шаг… второй… поворот… Женя понял, что они танцуют.

Сначала неуклюжие движения причиняли ему боль, но, по мере того, как темп возрастал, появилась безумная, неудержимая легкость. Тело женщины полностью потеряло форму, превратившись в снежный вихрь, вращающийся и извивающийся, штопором вкручивающийся в небо, сверкающий и искрящийся миллионами насмешливых глаз, а могучие объятия управляли малейшими Жениными движениями. Небесные змеи образовали где-то в бесконечности лучезарный нимб, указывая всем центр Вселенной, но только Женя имел шанс вознестись в прекрасную холодную бездну… Это был самый потрясающий момент в его жизни, потому что он полностью принадлежал Женщине-Вьюге, и она принадлежала ему.

…А как может быть иначе?!.. Но стоило ему так подумать, все закончилось – мгновенно и без видимой причины. Сразу исчезло ощущение холода и одновременной легкости – вместо них Женя почувствовал каждую клеточку своего грубого, источающего тупую боль, организма. С трудом открыл глаза и уперся взглядом в зашторенное окно. Оно наверняка являлось частью квартиры, а не ледяного замка.

…Я никогда не задергиваю шторы. Когда и почему я это сделал?.. Или это сделал не я?.. Или это не моя квартира?.. Вопросы роились вокруг его головы, не проникая внутрь, потому что там воцарился покой. Счастливый, Женя закрыл глаза, но одновременно с этим стали возвращаться будничные мысли о том, сколько же он вчера выпил, чтоб пребывать в таком феерическом состоянии, и почему не помнит, с кем пил?.. Позвонит ли сегодня Настя и хочет ли он ее видеть?.. Какое сегодня число и не приехала ли Ленка?..

А еще ему страшно хотелось спать. Женя повернулся на бок, с удовольствием чувствуя, как его тело касается сбившихся складок простыни. …Блин, а ведь до Женщины-Вьюги мне снилась еще какая-то фигня, – вспомнил он, – типа, дом с привидениями… жуткие сны снятся, когда хочется спать с кем-то, а спишь один… – он снова приоткрыл глаза и даже осмотрел комнату – слава богу, он все-таки дома и ничего вокруг не изменилось, кроме задернутых штор, наполнявших помещение вечным сумраком, – стоп! Наверное, я задернул их, когда трахал Настьку! На всякий случай. Она ж тут голая носилась по квартире, дура!.. Оказывается, я еще кое-что помню… теперь надо хорошенько выспаться и к вечеру стать нормальным человеком… к вечеру или к утру? А в принципе, какая разница?..

– Вот и приехали, – объявил продюсер, и автобус остановился. Памятуя о недавнем снеге, Светка хотела спросить, какая на улице погода, но не успела, потому что Паша нетерпеливо распахнул дверь.