Текст книги "Реалити-шоу"

– Кто это? – прошептала Лиза.

– Не знаю, но явно не привидение, – лицо Марины искажалось бликами, но по голосу чувствовалось, что она испугалась гораздо меньше, – может, народ вернулся?

– Они б зашли. Давай закроем дверь.

Марина поняла, что просьба адресована ей. Выглянув в холл, она осторожно прикрыла створку (хотя замка-то все равно не было) и вернулась на место.

– Лиз, только без паники. Это опять их спецэффекты.

– Наверное, – согласилась Лиза без энтузиазма, – и дальше?

– Знаешь, я чего-то уже сбилась, – Марина включила свет.

Вот, чего им не хватало! Сразу стало уютнее, и, к тому же, на диване спал Женя. От яркого света он повернулся; голова запрокинулась, а из приоткрытого рта послышался негромкий храп. Посмотрев на него, Марина подумала, что совсем не завидует Светке – ее Владик, на каникулы уехавший домой, гораздо лучше. …Хотя когда трезвый, и этот Женя, вроде, ничего. Только он же никогда не подойдет ко мне, ни трезвый, ни пьяный… А он мне и не нужен!..

* * *

Паше удалось глубоко вздохнуть, и все отступило само собой. Сердце вырвалось из плена и наверстывая упущенное, бешено заколотилось, загоняя кровь в уже озябшие члены, но слабость заставила Пашу лечь.

– Прости меня, – голос, перестав быть производным тысячи невидимых динамиков, обрел знакомый тембр, – я просто хотела обнять тебя крепко-крепко. Я не должна этого делать, даже не должна приходить к тебе, но я так соскучилась. Прости меня…

– Так обними, – попросил Паша, – я не боюсь смерти, если мы будем вместе.

– Ты идешь не той дорогой, которая может привести нас друг к другу… – Таня не успела договорить, потому что резкий звук расколол видение. Облако заметалось, словно кто-то включил вентилятор; исчез голос, оставив только монотонное, шедшее извне «бух! бух! бух!..». Еще не открыв глаза, Паша понял, что кто-то колотит в дверь. Если б у него нашлись силы, он бы вскочил и набил морду этой сволочи, но сил не было. Оставалось только лежать и тихо ненавидеть.

– Паш! Ты слышишь?!.. (Дверь распахнулась, и вспыхнул свет). Где она? – взгляд Никиты обшарил комнату, пытаясь обнаружить еще что-то, кроме лежащего на постели тела, – где твоя Таня? Она ж была здесь! Паш, очнись! Мне нужна помощь!

Святое слово «помощь» мгновенно вернуло Пашу в реальный мир. Он сел, и рука сама потянулась к сигаретам.

– Алина пропала, – Никита щелкнул зажигалкой.

– Куда? – Паша затянулся, чувствуя во рту противную горечь, – как можно пропасть с огороженной территории?

– Нет, она здесь, – Никита хотел присесть рядом, но передумал, – долго объяснять. Пошли! Если мы опоздаем… – он схватил Пашу за руку, не объясняя, что тогда произойдет. Да это и не требовалось – Паша, привыкший вскакивать по команде и никогда не обсуждать приказы, уже сунул ноги в туфли; еще через секунду он встал, заправил в джинсы выбившуюся рубашку. И силы откуда-то появились!.. Как странно – для себя их ему всегда не хватало, а вот для других!.. Правда, в голове творилась полная неразбериха. С одной стороны, ему было жаль расставаться с Таней, но, с другой, он уже понял, что это не совсем Таня – по крайней мере, не та Таня, которую он любил в силу всей отпущенной ему свыше нежности. В-третьих, каким-то образом она оказывалась связана с Никитой, и тот зачем-то тоже хотел ее видеть!.. Только ту Таню или эту?.. Но самым главным было «в-четвертых» – если сегодня не спасешь ты, значит, завтра не спасут тебя. Это непреложная и не обсуждаемая истина.

– Куда мы идем? – Паша распахнул дверь.

– В лес, – Никита выскочил первым.

Громко топая, они сбежали вниз и оказались на улице.

* * *

Светка не поняла причины возникшего шума – да ей и не хотелось ни в чем разбираться. Мысли, ощущения и тонус организма составляли такую гармонию, что разрушить ее она не могла позволить никому, даже самым коварным привидениям. Но байкер оказался менее впечатлительным – прервав ласки, он поднял голову и прислушался.

– Ну же… – простонала Светка.

– Что это было?

– Ну же!.. – Светка принялась трясти его за плечи. Ей хотелось плакать от досады. …Неужели какой-то идиотский шум способен отвлечь его? А еще говорил, что это любовь!.. Или не говорил, или я сама это выдумала?..

– Пойду, все-таки посмотрю, – байкер скатился на край постели, и Светка наконец-то могла дышать свободно, но зачем ей свобода, если при этом она теряла его? И из-за чего теряла?!.. Стало так обидно, что она даже не стала его удерживать, а осталась лежать, наблюдая, как байкер встал, зачем-то оделся и исчез в коридоре, на секунду осветив комнату неярким светом. Тогда Светка закрыла глаза, чтоб вернуться из возникшего так неожиданно и так некстати одиночества в свою возродившуюся, было, «модернизированную» сказку.

* * *

Дима тоже услышал громкие беспорядочные шаги. Хмель его к этому времени улетучился, растворившись в чистом лесном воздухе, и даже оставшееся пиво, не пробуждало желаний. …Как же классно выспался-то! А еще говорят, что на новом месте спится плохо… И что же мне снилось?.. Что-то совершенно замечательное. Эх, еще вспомнить бы!.. Впрочем, неважно…

Гораздо важнее было то, что к нему постепенно возвращалось ощущение, пусть загадочной, но реальности. Он вспомнил, как прямо с бульвара Сен-Мишель очутился в странном доме, находящемся неизвестно где; и там был Женька, из-за которого, собственно, он и нажрался таким безобразным образом. …Тоже мне, кореш называется!.. Переспать с Настькой… никогда не ожидал от него такой подлянки. Да и она хороша!.. А если б я женился на ней, то что – уходя из дома, нанимать частного детектива? На фиг оно мне нужно?.. Все эти мысли уже прошли состояние эмоционального взрыва, когда хочется крушить все подряд, даже не задумываясь о последствиях. Теперь они представляли собой грязный липкий осадок, в котором вязло все хорошее, что было раньше, и его капли умудрялись даже испачкать обозримое будущее. Надо было сосредоточиться на чем-то конкретном, занять сознание чем-то нейтральным, несвязанным со всей этой историей.

…Бог с ними, пусть творят, что хотят. Им же будет хуже, потому что я в Париже, а они, эти предатели, сюда никогда не попадут… А в Париже ли я?.. Что за глупости? Где еще я могу находиться, если, хоть смутно, но помню, что никуда не ехал?.. Дима встал и подошел к окну. Мрачный, вечерний пейзаж совершенно не походил на «столицу развлечений». …Может, это какая-нибудь закрытая вилла? Но чья? И почему здесь был Женька?.. Нет, Женька, скорее всего, мне приснился и еще… о, вспомнил!.. Снилась девушка, с которой мы занимались любовью. А если девушка не приснилась?.. Жаль, не помню, как она выглядела, но сейчас мы во всем разберемся…

Дима осторожно выглянул из комнаты. То, что он увидел, совсем не походило на виллу – какой-то коридор с однотипными белыми дверями. …Скорее, дешевый мотель…Вот! Вот это похоже на правду! Я напился, снял проститутку и поехал в мотель. В такси, наверное, уснул, потому и не помню дорогу… так… теперь надо отсюда выбираться… – он ощупал карманы, – деньги на месте, ключ тоже… Паспорт, я точно помню, оставил дома… Даже не обобрали – большой плюс для подобного заведения и моего вчерашнего состояния. Вчерашнего ли?.. Я помню вечер, и сейчас вечер… Я что, провел тут целые сутки? Блин, надо ж было так надраться!..

Одна из комнат оказалась распахнута – похоже, топот, разбудивший его, принадлежал тому, кто в спешке покидал ее. Дима заглянул внутрь и решил, что судя по отсутствию вещей постояльцев, это даже не мотель, а публичный дом.

Медленно двигаясь по коридору, он останавливался возле каждой двери и прислушивался, но везде царила мертвая тишина.

…Может, это какой-нибудь нелегальный притон, и сейчас сюда нагрянет полиция? Поэтому все сбежали… Только этого не хватало!.. Дима уже собрался спуститься вниз – туда, где, как помнилось, находился инкрустированный деревом холл и зал с овальным столом, куда он постеснялся зайти, будучи пьяным; свернул к лестнице, когда услышал из-за последней двери:

– Ну, где ты?.. Иди сюда…

Поразительно, но фраза была произнесена по-русски. …Точно, бордель, – решил Дима, – где еще в Париже могут обитать русские девки?.. Вот, у нее я все и узнаю… Он осторожно приоткрыл дверь.

– Бонжур, мадмуазель. Вы говорите по-русски?

– Иди сюда, мне без тебя холодно… – девушка, лежавшая в постели, подняла голову и вдруг протянула к нему руки. Дима решил, что его определенно с кем-то путают, поэтому включил свет, – выключи! – девушка мгновенно прикрыла глаза ладонью, – зачем ты это делаешь?!

Но Димина рука замерла, не желая вновь прятать в полумрак стройную фигурку с небольшой грудью, упруго торчавшей вверх, и аккуратной «стрелкой» внизу живота, указывавшей верное направление к удовольствиям.

– Ну, чего вылупился? Не видел никогда, что ли? Выключи! – девушка опустила руку, и Дима увидел ее лицо.

– А ты красивая, – сказал он, не решаясь подойти ближе.

– Иди сюда, любимый, – девушка вновь протянула к нему руки, – мы ж еще не закончили, и не закончим заниматься этим никогда, правда?.. Только все-таки скажи, как тебя зовут?

– Дима, – ответил тот удивленно, – я тоже из России. А ты тут работаешь, да?

– Дима… – девушка проигнорировала вопрос, потому что он был глупым, – Димочка… пусть будет Димочка…

Обнародование этого ничем не примечательного имени, являлось для Светки великой победой – вернувшийся байкер обрел имя, которое у нее и в голове-то никогда не возникало. Значит, все-таки он реален, что б там не говорили остальные!..

– Что ты стоишь, Димочка? – Светка села, поджав ноги, от чего ее поза стала еще более откровенной, – зачем ты оделся, глупый? Иди сюда.

Дима забыл, зачем пришел и какие вопросы собирался задать. Ситуация складывалась так, что все это, вроде, сделалось второстепенным. Он стянул майку, но вдруг остановился.

– А презервативы у тебя есть?

– Презервативы?..

Это слово мгновенно уничтожило сказку, низведя ее до примитивной половой связи. Все ее мужчины, в первую очередь, интересовались этим вопросом, выдавая свой страх перед будущим, и делаясь сразу жалкими, недостойными ее внимания.

– Ты с ума сошел, – заключила Светка, – мы ж никогда не пользовались ими, вспомни.

– Мы?.. – растерянно повторил Дима, – я уже был с тобой?

– У меня такое впечатление, – Светка натянула на себя одеяло, – что вышел один человек, а теперь зашел другой.

– Ничего не понимаю… – пробормотал Дима. Нет, она явно его с кем-то путала, но потом вспомнил эротический сон, после которого проснулся в таком хорошем настроении. …Может, по пьянке я и заходил к ней? Господи, что я тут творил!.. – а ты давно проверялась у врача? – спросил он опасливо.

– Козел! А ну, пошел вон! – Светка едва сдерживала слезы, – когда мы раньше гоняли на твоем байке, ты почему-то не задавал таких идиотских вопросов!.. Знаешь, хоть ты и приходил только по ночам, но ты был круче!..

– Подожди! – Дима жестом попытался остановить этот поток сознания, – как ты говоришь – гоняли на моем байке?!..

Лет в семнадцать он часто брал отцовский «Ижак» с люлькой – в свое время в этом был определенный шик, но когда улицы заполнили иномарки, число желающих покататься на «таратайке» резко поубавилось. Да и не было ее никогда среди его девчонок!..

Пока воспоминания беспорядочно роились в Диминой голове, Светка отвернулась. Чтоб сказать то, что она хотела, лучше было не смотреть ему в глаза – она ж помнила, какая в них заключена сила. Уставилась в окно, показавшееся совершенно темным из освещенной комнаты.

– Уходи, – произнесла она твердо. Потом, правда, с сожалением вздохнула, но все же нашла силы добавить, – и больше не возвращайся никогда, слышишь?

– Слышу.

– Так чего ждешь? – главные слова были произнесены, и Светка бесстрашно подняла взгляд, – исчезни! Вон, окно открыто! Растворись, как ты умеешь делать!

– Через окно?!..

…Да она ж сумасшедшая!.. Блин, как я сразу не догадался?! Господи, это же дурдом! Может, у меня белая горячка, потому я и здесь? Нет, до «белуги» я не мог допиться… Дима поспешно выскочил из комнаты и захлопнул дверь.

Светка еще несколько секунд смотрела ему вслед. Она не ждала, что он вернется, и даже не хотела этого. Она чувствовала абсолютную пустоту – мысленно хватала ее руками, пытаясь нащупать хоть что-нибудь стоящее, но не было ничего. Сознание металось в пустом замкнутом пространстве, исполняя жуткий ритуальный танец – его темп возрастал, голые белые стены качались, грозя придавить ее… и тогда она упала на подушку и заревела, обхватив ее руками.

Только у лестницы Дима остановился. Удивленно посмотрел на майку, которую все еще держал в руке. …Точно, сумасшедший дом. Потому отсюда и нельзя свободно выйти. Надо найти кого-нибудь из персонала и объясниться. Они не могут держать меня насильно, ведь я ничего не сделал, к тому же, я иностранный гражданин… Стоп! Может, Женьку привезли сюда на лечение? Это многое объясняет, но откуда у него такие баблищи, чтоб лечиться за бугром?.. Телепроект… как же… «измени свою жизнь»… вкатят несколько кубиков промидола, и вся жизнь изменится. Навсегда… Надо бежать отсюда. Причем, незаметно, иначе упрячут в карцер… Прижимаясь к перилам, Дима стал на цыпочках спускаться вниз.

* * *

Шум в доме давно стих. Лиза прислушивалась к тишине и думала, что это еще хуже, потому что может таить в себе такое, чего и представить-то невозможно.

– Давай разбудим Женю, – предложила она.

– А толку? Он же пьяный в хлам, – Марина махнула рукой.

– Ну, какой ни есть… ты чего? – испугалась Лиза, видя как Марина резко обернулась.

– В этом ты вся! – она ткнула в Лизу пальцем.

– В чем? – не поняла та.

– «Какой ни есть», но чтоб был мужик!

– Да?.. – Лиза потерянно опустилась на стул и механически взяла сигарету. Взгляд остановился на двери, ведущей в холл. Ей почему-то вспомнились жуткие узоры на стенах, только место фантастических драконов заняли нагромождения мужских фигур и лиц. …Они, в сущности, все драконы!.. Я ж знаю это! Вон, проглядывают чешуйчатые хвосты и вампирьи клыки. Чего можно ждать от них?..

Лиза почувствовала на плече чью-то руку; вскинула голову, но рядом стояла Марина.

– Ты обиделась?

– Нет, все правильно. Такая я… – Лиза улыбнулась, впервые не найдя себе точного определения. В другое время она б сказала «такая дура», но теперь это уже не столь точно соответствовало ее уроню миропонимания – она уже не такая дура!

– Где же Никита с водой? – Марина сменила неприятную тему и по привычке, давно утратившей смысл, глянула на часы, – может, поедим пока? Я уже что-то проголодалась.

– Давай, – Лиза затушила недокуренную сигарету и встала, – как я хочу бросить курить… – сказала она неизвестно к чему.

* * *

Паша остановился, потому что пейзаж казался неузнаваемым. Лес, начинавшийся в нескольких десятках метров, окутался густым белесым туманом, убивающим перспективу. Пространство, вроде, сжалось, ограничиваясь неясными темными силуэтами, а небо, как ни странно, сделалось прозрачным почти до голубизны. Но откуда же тогда взялся туман?..

Никита первым ступил на знакомую тропинку, на ходу разъясняя ситуацию:

– Я знаю, что Таня опять была у тебя, – он жестом остановил готовый сорваться с Пашиных губ вопрос, – я потом тебе все расскажу, а сейчас мне надо, чтоб она пришла на берег. Ты должен дойти до озера и позвать ее. Пожалуйста.

– Я могу сам ее позвать? – удивился Паша – после всего, происходившего с ним, он уже потерял границу реального и нереального, – а как я ее позову?

– Ты думай! – приказал Никита, – думай о ней!

– Я и так думаю о ней постоянно!

– Нет! Ты думаешь, как жаль, что она погибла; что ты не смог ее спасти, а ты думай, как о живой! Ты зови ее!.. Идем, а то будет поздно.

Спина Никиты тут же растворилась в тумане, и вместе с ней исчез голос. Паша несколько раз глубоко вздохнул, моргнул, надолго прикрывая глаза. Это ведь совсем не то, что штурмовать занятый бандитами дом – это нечто совсем другое.

– Я попробую, – пообещал он уже неизвестно кому и сделав шаг, почувствовал полную незащищенность, когда невидимый противник может возникнуть с любой стороны совершенно скрытно. В такую погоду он никогда б не повел своих парней в бой, но в данном случае он отвечал только за свою собственную жизнь. А что такое его жизнь?..

…Здесь же нет войны, – спохватился Паша, – неужели я никогда не смогу отвыкнуть?.. Он огляделся, пытаясь сориентироваться, и обнаружил, что упустил кое-что важное – оказывается, туман был не однороден и, похоже, имел эпицентр, расположенный как раз в районе озера. Но выяснять такие нюансы можно будет и потом, а сейчас перед ним стояла совершенно конкретная задача.

Паша двинулся вперед, ощупывая и обходя внезапно возникавшие на пути стволы. Назад он не смотрел, потому что там не было ничего – как, впрочем, и впереди. Наконец, в невидимой воде плеснула невидимая рыба, и этот ничтожный звук только подчеркивал царившую вокруг жуткую тишину. Паша остановился, решив, что если слепо идти дальше, можно прямиком угодить в воду, а это не входило в поставленную задачу. …Где же Никита?.. Впрочем, может, он совершает скрытый маневр… Черт, какие маневры?.. Здесь же все по-другому… – но непреходящее состояние опасности подсказывало, что все равно идет какая-то тайная война, – вся жизнь – одна сплошная война, кроме…Таня!.. – мысленно позвал он, прекрасно понимая, как это глупо. Закрыл глаза, сменив туман на черную бесконечность, – думать, как о живой…

Перед глазами возникла комната – самая обычная, но незнакомая комната с красноватым покрывалом на диване, «стенкой», заполненной книгами и посудой; ярко зеленые растения ползли по тонким ниткам с подоконника к самому потолку; еще там был стол, три стула и телевизор. Паша не видел себя, но чувствовал, как перемещается в пространстве, причем, не с любопытством рассматривая обстановку, а как хозяин, давно не бывший дома.

В дверях появилась девочка, которую раньше он никогда не видел. Она на мгновение замерла на пороге, и раскинув ручки, бросилась к нему с радостным криком:

– Папочка!..

– Дочка… – Паша мысленно отшатнулся, но при этом чувствовал, как приседает на корточки, и девочка обхватывает его шею, щекоча пушистыми волосенками лицо. Потом он поднимает глаза и видит Таню. Откуда она взялась, да еще в странной короткой юбке? Он же помнит ее в белом халате или в форме с погонами лейтенанта. Как же давно это было!..

– Ты сегодня уходишь? – спросила Таня.

– Мне ж на работу, – Паша чувствовал, как поднимается, держа девочку на руках.

– Я буду скучать, – Таня вздохнула, – пойдешь вечером, купи молока для кошки.

– У нас есть кошка? – удивился Паша.

– Анечка не сказала?.. Мы взяли котенка. Ты не против?

В подтверждение ее слов из-под дивана раздался тоненький писк, и следом выкатился рыжий пушистый комок, гоня перед собой сломанный карандаш.

– Конечно, нет, – Паша улыбнулся, – ты же знаешь.

– Знаю, – Таня кивнула, – я знаю даже то, чего ты сам не знаешь, потому что люблю тебя.

– Я тебя тоже, – он пересадил дочь на одну руку, а другую вытянул вперед, – иди ко мне.

– Не сейчас, – Таня прислушалась, повернувшись к двери, – меня зовут, но это недолго…

– Тань, подожди!.. – крикнул Паша, но она исчезла мгновенно – даже входная дверь, кажется, не хлопнула.

Паша хотел крепче прижать к себе девочку, но ощутил свою собственную руку. Квартира «потекла», словно смываемая дождем, и все вокруг сразу закружилось, превращаясь в серую безликую пелену.

* * *

Никита стоял на коленях, склонившись над телом Алины. Ее бессильные руки и запрокинутая голова, которую он старательно поддерживал, вселяли в него ужас. …Какое счастье, что время здесь замерло!.. – подумал он, – иначе б жить ей несколько минут… Но когда-нибудь же оно двинется вперед! Не дай бог, сейчас!.. Ну, где же Таня?! Пашка, где твоя любовь, черт возьми?!..

Никита поднял голову и увидел рядом колышущийся силуэт – не тот, что встретил их, когда они с Алиной спустились за водой, а другой, меньше и плотнее. Тот, первый, уже разросся, заполнив собой пространство, а этот пока выглядел цельным.

…Умница Пашка!..

– Ты – Таня? – спросил Никита, на всякий случай.

– Да, – голос трудно было классифицировать как «женский», – чего ты от меня хочешь?

– Верни ее! Ты ведь знаешь, что ей рано уходить… Это неправильно!.. Для этого нет объективных причин!.. Ее хочет забрать отец, ты понимаешь?..

– И заберу!!!.. – то ли запоздалый гром прокатился по лесу, то ли это был нечеловеческий смех, но земля вздрогнула, вместе деревьями, водой в озере, Никитой; тело Алины при этом чуть шевельнулось, сползая с его руки. Эхо скрыло от Никиты источник звука, но Таня, наверное, видела собеседника.

– Почему ты это делаешь? – спросила она, – если мы возвращаемся, то должны помогать людям, а не убивать их. Тем более, это твоя дочь.

– Тем более, это моя дочь, – вторило эхо, – ты хочешь, чтоб я оставил ее там, где она никому не нужна? Кто ты такая, чтоб вмешиваться в нашу жизнь?

– Я та, у кого еще должна была быть та жизнь, а ее отняли.

– Я знаю, кто ты, – голос смягчился и перестал быть громогласным, – но мне жаль ее. С нами ей будет хорошо.

– Не будет! – отрезала Таня, – она хочет любить, рожать!.. А здесь ничего этого нет! Никогда! Вечно! Понимаешь, это будет похоже на ад! Ты хочешь отправить дочь в ад?..

– Нет… – голос задумался и замолчал.

Никита чувствовал, что голова его будто сжата тисками – еще чуть-чуть и он просто потеряет сознание, задохнувшись наэлектризованным воздухом.

– Хорошо, я подожду. Но если жизнь ее останется прежней, то я все равно заберу ее! Она сама попросит, вот увидишь!.. Она скажет – папочка, как нам было хорошо… и я ее заберу!..

– Это не нам решать! – перебила Таня, – оставь ее в покое!

– Я подожду немного…

По лесу побежал ветерок, снося туман. Он клубился еще некоторое время, все-таки надеясь остаться, но деревья своими ветками гнали его к середине озера. Никита понял, что победил. Он лежал рядом с Алиной, не в силах пошевелиться, и только с радостью ощущал, что сердце ее бьется – остальное уже было совершенно не важно…

– Я еще не ушла, – неожиданно раздался голос Тани.

С трудом повернув голову, Никита увидел плотное облако, находившееся совсем рядом. Оно не поддавалось ветру, будто твердо стояло на ногах.

– Спасибо, – произнес он, не зная, что еще может сделать.

– Я все исполнила, но ты слышал условия. Ты готов?

– К чему? – не понял Никита.

– Он заберет дочь, если жизнь ее останется прежней.

– Как?.. – Никита еще толком не пришел в себя, и мысли ворочались тяжелыми камнями, причиняя боль.

– О, для этого есть масса способов – электричество, таблетки, пьяные водители… Ты теперь за нее в ответе.

– Я не против, – Никита попытался улыбнуться, – если она…

– А у нее нет выбора – либо ты, либо он. И еще скажу – уходите отсюда, пока не поздно. Дорожка проторена, но еще не многие о ней знают, поэтому уходите быстрее…

– Ты о чем?

– Сам поймешь. И не забудь – ты мой должник.

– Согласен, – Никита кивнул, – и что я должен сделать?

– Когда вернетесь… если успеете вернуться… заставь Пашу заглянуть в почтовый ящик. Если ты сделаешь это, мы квиты.

– Какой ящик? Где он?

– У него дома.

– А почему ты не сделаешь это сама? Ты ведь можешь.

– Я играю по правилам!.. – облако стало быстро растворяться, но Танин голос еще был слышен, – люди должны строить свою жизнь среди людей и по законам людей…

Как только Таня исчезла окончательно, Никита почувствовал, что силы возвращаются – наверное, он был просто парализован ее энергетикой. Подняв голову, огляделся – гладь воды отражала серое небо и склоненные деревья; где-то в кустах чирикнула птичка, ей ответила другая… Алина пошевелилась.

– Боже… – провела рукой по лицу, – почему я вся мокрая?

– Ты упала в воду и чуть не утонула.

– Не может быть – я классно плаваю. Я еще в детстве переплывала Дон. Правда, с отцом… знаешь, мне кажется, он звал меня. Странно как-то… а ты спас меня, когда я тонула, да?

– Вроде того, – Никита опустил взгляд, ведь, в принципе, так и было, только спас он ее совсем не от того, о чем она думала.

Пытаясь встать, Алина обхватила его шею, и задержалась.

– Ты не сердишься, что я доставляю тебе столько хлопот?

– Нет, – Никита вновь опустил ее на землю; навис над ней, почти закрывая небо, – потому что я… тебя… – он делал слишком большие паузы, и Алина успела остановить его.

– Не надо. Не говори этих слов – я не верю в них, – обхватив его голову, она заставила их губы прижаться друг к другу; потом заглянула Никите в глаза и улыбнулась, – мы ведь без них понимаем друг другу, правда?

– Правда.

– А что будет дальше, увидим. Кстати, – Алина приподнялась на локте, – мы же пришли за водой. И где она?

– Вон, валяется, – Никита поднялся и нашел бутылку, которую успел наполнить до появления тумана, – пойдем, а то Лиза, небось, заждалась.

– Я знаю, что все о нас подумают, – Алина отряхнула налипшие кусочки водорослей и попыталась стереть с локтей травяную зелень.

– Тебя это очень волнует? – удивился Никита.

– Да нет, – Алина пожала плечами, – просто…

* * *

Танино отсутствие выпало из общего течения времени. Паша даже не мог бы сказать, сколько оно длилось, но оглядевшись, увидел совершенно нереальную картину – он сидел за столом и собирал АКМ(!), а рядом девочка, которая каким-то образом являлась его дочкой, играла с патронами, сначала выстраивая их в ровную шеренгу, а потом толкала пальчиком так, что они катились к краю, норовя упасть на пол.

– Что ты делаешь?! – Таня бросилась к девочке.

– Мамочка, ты не бойся – мне папа разрешил.

– Что ты творишь!.. – Таня остановилась рядом с Пашей, собирая патроны.

– Собираюсь на работу. Или что… – Паша отложил автомат, – я должен им все простить?

– Ты, они… а я? – Таня присела у противоположного края стола, – мне это надо? Ты ж говорил, что любишь меня.

– Люблю.

– Так подумай обо мне!

– Я только о тебе и думаю!..

– Нет, ты думаешь не так – ты думай, как о живой.

Паша смотрел на сидящую перед ним девушку, очень похожую на его Таню, но слух и зрение выдавали одну информацию, а память, совершенно другую, и он никак не мог соединить два образа вместе.

– Я ничего не понимаю, – признался он честно.

– Ты решаешь за меня, будто меня нет, – пояснила Таня, – ты поступаешь так, как сам думаешь, чтоб мне было лучше. А теперь представь, что я есть! Вот она, я!..

– И что мне теперь делать? Я считал, что обязан мстить за тебя этим сволочам!.. Тогда скажи, чего ты хочешь?

– Иди домой, и делай все, как мы собирались когда-то, – Таня взяла со стола автомат.

– Оставь его! – крикнул Паша.

– Больше он тебе не потребуется, – Таня улыбнулась.

– Отдай, слышишь?!..

– Пашенька, иди и делай все так, как ты хотел раньше…

Паша рванулся вперед, желая остановить ее, но Таня исчезла вместе с автоматом, дочкой, комнатой – со всем, к чему Паша успел привыкнуть за короткое мгновение пребывания там.

А короткое ли?.. Кто знает?.. Он вдруг почувствовал, что не сидит за столом, а лежит, и что-то упирается ему в бок. Открыл глаза. Над ним висело жуткое мертвое небо – без луны, без звезд, а рядом матово, как натянутый атлас, блестела серая вода озера; под боком оказался сучок, упавший с мертвого дерева. Паша с трудом вспомнил, как и зачем попал сюда. …Интересно, нашел ли Никита Алину?.. – но мысль была совсем посторонней, вроде, вскользь коснувшейся сознания. «Иди домой» – это гораздо конкретнее и касалось лично его, – только где он, мой дом?..

Паша сел, оглядывая окрестности. Туман, через который он продирался с таким трудом, рассеялся полностью, но лес от этого не стал более живым – даже перекличка птиц наводила на мысль о спрятанном в кустах магнитофоне. …Где мой дом?.. – Паша сообразил, что уже просчитывает ту, другую жизнь, властвующую за каменным забором, но не может найти варианта, чтоб исполнить Танину… то ли просьбу, то ли приказ.

* * *

– Готово, – Лиза сняла с огня сковородку, на которой вздрагивали в пузырьках масла две аппетитные отбивные, – может, горошек откроем? – крикнула она громко, чтоб услышала Марина, изучавшая содержимое «продуктового склада».

– Лиз, – захватив банку «Bonduelle», она вернулась на кухню, – все-таки я не понимаю смысла всего этого.

– Чего? Еды? – Лиза подняла голову от тарелки.

– Нет, – Марина засмеялась, – проекта. У нас ведь нет никаких заданий; никто не оценивает наших поступков – ни зрители, ни мы сами, ни жюри. Но во всем же должен присутствовать смысл! А мы здесь просто живем. Во имя чего?

– Может, в этом и есть смысл – наблюдать, как мы просто живем? – предположила Лиза.

– А зачем для этого собирать нас в кучу, кормить, поить за свой счет?.. А ты видела, сколько там шмоток? Если у них есть такие бабки, понатыкали б «жучков», наставили камер в квартирах… хотя это, наверное, было б вмешательством в частную жизнь, да?

– Наверное, – Лизе нравилось, что Марина сама задает вопросы и сама же на них отвечает.

– Надо будет с Никитой потолковать, – открыв банку, Марина положила себе несколько ложек горошка; попробовала мясо, – клево у тебя получилось… Да, так вот, единственное, чем отличается пребывание здесь от хорошего пансионата – это всякие прибамбасы, типа, привидений. Оно, конечно, прикольно, но мы-то знаем, что привидений не бывает. Зачем нас дурить так по-детски? Значит, в этом есть какая-то фишка, типа, нам задали тему, и мы должны подхватить ее, так?

Лиза подняла голову от тарелки, но ничего не ответила. Она уже «подхватила тему» – оставалось только дождаться Никиту с водой.

– Первое привидение мы видели у озера, – продолжала рассуждать Марина, – оно повисело и исчезло само собой, не вступая с нами в контакт. Мы, бестолковые, намека не поняли – тогда они запустили второе, которое вы с Никитой видели, и оно разбило Женьке губу, так? Так. Мы опять не отреагировали, потому что это была абстракция. Тогда они решили персонифицировать объекты – тебе, например, подсунули бабушку. Понимаешь, они провоцируют нас, втравливают во что-то!.. Я, вот, пытаюсь понять, во что, и причем здесь «Измени свою жизнь».

Поскольку Лиза продолжала молчать, Марина тоже принялась за еду, но за это время ей пришла мысль, и перестав жевать, она снова положила вилку.

– А если начать играть по их правилам?

– Это как? – Лиза отодвинула быстро опустевшую тарелку.

– Допустим, мы поверили, что привидения настоящие… ну, допустим; тогда мы должны на них реагировать. К примеру, попытаться избавиться от них – способы я знаю …

– Нет, сначала я пообщаюсь с бабушкой, – перебила Лиза.

– Зачем? Мы не должны идти у них на поводу – мы должны противостоять им! Так ведь интереснее!.. Или ты считаешь, что привидения настоящие, а не часть шоу?..

– Я ничего не считаю, но, скажи, откуда им известно, к примеру, о моем детстве?