Текст книги "Реалити-шоу"

– Люблю людей с юмором. Пусть пишут, – продюсер весело подмигнул и пошел обратно.

Хлопнули дверцы; микроавтобус развернулся и свет фар уткнулся в чешую листьев, покрывавшую бесформенное тело леса; потом загудели открываемые ворота, и все…

– Что это было? – спросила Алина.

– Ты о чем? Ах, да!.. Сейчас проверим, что это было, – Никита осторожно, словно боясь получить отказ, нашел ее губы.

* * *

Женя толкнул дверь ногой, потому что в одной руке держал четыре бутылки пива, а в другой большую золотистую рыбину.

– Я долго? – спросил он, будто ничего и не случилось.

– Верю, что не в магазин бегал, – Дима посмотрел на часы. Он сидел на кровати практически в той же позе, но взгляд его стал более осмысленным.

– Сколько натикало?

– Без четверти семь.

…Ну да, без четверти семь, – вспомнил Женя, – но он же попал сюда позже нас! А почему тогда так?.. – тряхнул головой, разгоняя ненужные мысли, и протянул пиво.

– Открывай. Стаканы я не взял.

– Зачем нам стаканы? – Дима открыл одну бутылку о другую, – я вот подумал… мы ж кружимся с первого курса, да?

– Да, – согласился Женя, не понимая, к чему он клонит.

– Так неужто мы поссоримся из-за телки? Это неправильно, как ты считаешь?

– Неправильно, – с одной стороны, Женя был готов ликовать от неожиданно счастливой развязки, но, с другой, ведь, ничего не изменилось – откуда тогда такое благодушие?..

– Класс! – Дима сделал большой глоток, – это все халява, да? – он поднял бутылку, в которой сразу осталось меньше половины.

– Естественно. Так, что ты подумал?

– Ах, да, – Дима хитро улыбнулся, – я подумал, что у Настьки тоже должно быть право выбора. Поговорку ж знаешь – сначала «сучка хочет», а уж потом «кобель вскочит». Но мне обидно, если ты трахаешь ее просто так. Понимаешь, это ж неуважение ко мне.

– Надо в извращенной форме? – отважился пошутить Женя.

– Нет, зачем? Если у вас, например, любовь. В этом случае нет никаких претензий, я даже готов быть свидетелем на свадьбе.

– На какой свадьбе?! – Женя опешил.

– На вашей. Знаешь, устраивают такие мероприятия – с фатой, с кольцами… Что там еще? Марш Мендельсона…

– Погоди, – Женя открыл рот и не найдя нужных слов, влил туда порцию пива. Только после этого мысли оформились в нечто вразумительное, – у меня есть нормальная чувиха – Ленка, и, вообще, я не собираюсь жениться.

– Да нет уже у тебя никого! – Дима махнул рукой.

– Как нет?

– Ты Настьку не знаешь. Она будет преследовать тебя, как тень отца Гамлета, и подруге твоей глазенки повыдирает. Это, как пить дать!.. Слушай, зато как она минет делает! Не пробовал?

– Нет…

– Очень рекомендую, – Дима допил пиво и стукнул пустой бутылкой о стол, – теперь, вот, все в елку! Немного подремать, и буду человеком. Вторую оставь – выпью, когда проснусь. Поспать-то у вас тут можно?

– Без проблем.

– Ну и славно, – Дима улегся на кровати, – а над моим предложением подумай, – он закрыл глаза и повернулся на бок.

Женя допил пиво, закурил и уставился на неподвижно лежащее тело. Потрогал губу, уже переставшую болеть, но все еще изрядно опухшую. …Фигня какая-то, – подумал он, – но, в любом случае, принципиально ситуация разрешается. Настька, она тоже ничего, хотя до Ленки ей, как до Китая. Свадьба!.. Во, удумал! Уж без этого мы как-нибудь обойдемся… А, ну их всех! Надо жить сегодня, а дальше, видно будет…

* * *

Нельзя сказать, чтобы сны мучили Светку, но в них она постоянно проживала какие-то, вроде, несвязанные между собой отрывки, и, тем не менее, вместе они составляли целую параллельную жизнь. Наверное, сны снятся всем, но преимущество нормальных людей в том, что они их не помнят – их ирреальная жизнь так и остается вечно второй, туманной и неопределенной, а Светка помнила все до мелочей. И не просто помнила – сны тесно переплетались с действительностью, поэтому она никогда не отдыхала по-настоящему, а просыпаясь, резко переносилась из одной реальности в другую, иногда даже не понимая, какая в данный момент является доминирующей. Началось это с пресловутого байкера, которого она сама так усиленно старалась поместить, и туда, и сюда, что сознание, выполнив задание, спроецировало результат и на все остальное.

Повернувшись на бок, Светка увидела распахнутое окно в обрамлении безвольно повисших штор, сумрачное небо и лес, похожий на гряду далеких холмов. Во всем этом не было ничего особенного – так, впечатления дня. …Я еще и не сплю, – подумала она, но тут среди туч возникла яркая серебристая точка, которая быстро приближалась, мерцая в лучах несуществующего солнца; при этом нарастал рев двигателя. Светка знала, что это могло означать; вся сжалась, зажмурив глаза, но видение не пропадало, и тут остальные звуки перекрыл чуть насмешливый голос:

– Я ж говорил, что мы еще встретимся.

– Не надо, пожалуйста…

Светка чувствовала, что жизнь, к которой она успела привыкнуть – которая ей даже стала нравиться, рушится в одночасье. Она готова была разреветься, если б это помогло, но в подобной ситуации слезы не действовали. В прошлый раз ей удалось вырваться усилием воли, но тогда она сопротивлялась, а теперь расслабилась, общаясь с обычными людьми.

– Ты больше не любишь меня? – удивился голос, – я ж не сделал тебе ничего плохого – я только выполнял твои желания.

– Не надо, – Светка закрыла лицо руками.

– Но почему?

Звук двигателя стих – это означало, что он уже здесь и уезжать не собирается, но Светка не смела опустить руки. Она не должна его видеть – может быть, это спасет ее. …И зачем я вывернула сегодня свои детские воспоминания?.. Вот, дура!..

– Почему? – повторил голос, ставший ласковым и совсем не требовательным.

– Потому что опять ты будешь приходить только по ночам!.. Опять я останусь одна, и все будут считать меня сумасшедшей!.. Опять…

– Нет, милая, – перебил голос, – я изменился. Я готов познакомиться с твоими друзьями.

– Это правда?

– Да. Посмотри на меня – я стал другим.

Светка медленно опустила руки; смахнула слезинки, делавшие окружающий мир размытым и непонятным – серебристое сияние исчезло. Перед ней стоял, вроде, обычный человек – в джинсах, майке с иностранной надписью, которую она не могла перевести, и улыбался. Не было ни оранжевого комбинезона, ни шлема, даже мотоцикл куда-то исчез сам собой, а за окнами по-прежнему висели серые тучи.

– Вот видишь, – байкер улыбнулся, – такой я тебе нравлюсь больше? Я даже хвост срезал.

– Чего ты хочешь? – спросила Светка, но вопрос прозвучал уже не трагически – она даже робко улыбнулась, окунаясь в приятную часть своих воспоминаний.

– Согласись, что я лучше всех, – байкер присел на кровать.

– Да, – Светка вытерла слезы, – а как тебя зовут?

– Разве это важно? – удивился байкер.

– Очень важно. Я даже не думала, как это важно!

– Можно я отвечу тебе не сейчас?

– Опять начинается, – Светка вздохнула.

– Начинается, – подтвердил байкер, – только по-другому. Честное слово! Я ведь никогда не давал тебе честного слова?

– Нет. Я очень хочу тебе верить.

– Так что тебе мешает?

– Я боюсь.

– Потому ты тогда и не поехала со мной? А я, вот, выжил… – он протянул руку.

Светка снова зажмурилась, ведь если он дотронется до нее, все начнется заново, и тогда жизнь будет зависеть только от его честного слова, а можно ли воспринимать его всерьез?.. На всякий случай она отодвинулась, прижавшись к стене, но рука приближалась, и пальцы, то ли подрагивали, то ли игриво шевелились… Светка почувствовала, как по телу пробежала давно забытая искра, а это означало, что сознание утратило свои контролирующие функции.

* * *

Рука Никиты неловко переползла на грудь и замерла, нащупав проклюнувшийся вдруг сосок. Алина почувствовала, что ей не просто приятно; что у нее не просто кружится голова, а как-то совсем незаметно преодолелся определенный психологический рубеж, и если б Никита сейчас предложил, она б согласилась уйти с ним в комнату, где есть постель. …Да что постель?!.. Было б в лесу не так сыро, можно никуда и не ходить! Слава богу, что там сыро…

Они целовались долго и самозабвенно.

…Для первого раза достаточно … – Алина пыталась остановить себя, – достаточно – я кому говорю!.. Что я делаю?.. Нельзя ж так сразу, а то он подумает… – мысли пульсировали, переливаясь красным цветом опасности, но уж очень она устала за последнее время принимать самостоятельные решения. Хотелось, как раньше – лишь играть в независимость, подсознательно ощущая, что за тобой стоит кто-то сильный, способный поддержать в случае ошибки.

…Вот, попробовала обойтись без этого, и что получилось?.. А получилось, что оказалась она в странном доме, живущем по известным только Никите законам – значит, только он и может быть той защитой, которая должна постоянно присутствовать в жизни каждой женщины.

…Интересно, это я спровоцировала или он сам выбрал меня? Хорошо б, второе… – но где-то внутри, робко и стыдливо, Алина признавалась, что согласна даже на первое. Она уткнулась в Никитино плечо, чтоб не показывать своего откровенно счастливого лица. …Интересно, а что написано на его лице?.. Вдруг он ухмыляется – мол, соблазнил еще одну дуру?..

Алина решила не экспериментировать, но Никита неожиданно ослабил объятия, и даже отстранил ее от себя. От осознания того, что в данный момент апофеоза не будет и никто ее никуда не тащит, дыхание Алины успокоилось, и руки, продолжавшие ненавязчиво обследовать ее тело, уже не пробуждали прежнего, почти животного инстинкта.

…Какой же он умница!..

– Не обижаешься, что я такой наглый? – спросил Никита.

– Ты замечательный, а не наглый, – Алина наконец решилась поднять голову. …Конечно, именно так он и должен смотреть!.. И почему я не замечала этих восхитительных ямочек на щеках?.. – на меня так давно никто не смотрел, – призналась она.

– А у меня есть не только глаза – можем проверить.

– Только не сейчас, ладно? – Алина сама не поняла, почему так сказала, но отыгрывать назад было уже неприлично. Она только добавила, на всякий случай, – ты не обижайся, пожалуйста. Ты мне, правда, нравишься…

– Ладно, все нормально, – Никита покрутил конвертом, полученным от продюсера, – пойдем, поработаем почтальонами?

…Нет, концовка должна быть совсем не такой!.. – Алина резко подалась вперед, поцеловала Никиту в губы и выскользнула, пока тот не успел снова сгрести ее в объятия.

– Теперь, вот, пойдем…

На звук их шагов из кухни выглянул Женя.

– Блин, хоть кто-то живой! – воскликнул он радостно.

– Все спят, – пояснил Никита, – а что это у тебя с губой?

– Гонялся за твоим привидением. Споткнулся, упал…

– И куда оно делось?

– Не знаю. Растаяло – как там, у озера, или прячется.

Алина крепче сжала руку Никиты.

– Ты в курсе? Продюсер приезжал – письмо Лизе привез, – Никита показал конверт, – пойдем, поднимемся, если хочешь.

– Пойдем. Чего тут сидеть?

Коридор был пуст, но из некоторых комнат слышались приглушенные звуки. Никита наклонился к самой ближайшей двери – похоже, Светка бессвязно бормотала во сне… и вдруг возле ванной появилось белое бесформенное облако.

– Только спокойно, – прошептал Никита.

Облако сконцентрировалось, приняв смутные очертания человеческой фигуры, и медленно проплыв по коридору, исчезло, просочившись сквозь одну из дверей.

– Это к Паше, – пояснил Никита, – нас оно не касается, и не надо бояться.

– Его мы и видели на берегу! – воскликнул Женя.

– Только не ори так, – Никита приложил палец к губам, – Алин, – он обернулся к застывшей от страха девушке, – успокойся, ничего не происходит.

– Если ко мне кто-нибудь придет, я умру, – прошептала та, неотрывно глядя на закрытую дверь Пашиной комнаты.

– Это просто сгустки энергии, – Никита остановился у другой двери, из-за которой доносилось тихое всхлипывание; осторожно приоткрыл ее, – Лиз, к тебе можно?

В комнате горел свет; на чистом столе стояла пепельница с двумя окурками, а на кровати, ссутулившись, сидела Лиза. Глаза ее были красными, а тушь размазалась по щеке.

– Чего вам? – она шмыгнула носом, – о, боже, я, наверное, похожа на черта!..

– Ты похожа на плачущую женщину, – успокоил Никита, – что случилось?

– Ничего, – Лиза несколько раз схватила ртом воздух.

– Так не бывает, – присев рядом, Алина взяла Лизу за руку.

– Да ничего не случилось! Просто я хочу домой!..

– Ну, позвони продюсеру, – посоветовал Женя.

– Звонила. Он не отпускает меня.

– Как это? – удивилась Алина, – а условия контракта?

– Не знаю я, какие там условия! Я ничего не знаю! Я там не знала, что мне делать, и здесь не знаю!.. Так, в чем изменилась моя жизнь?..

– Успокойся, – Никита тоже подошел, – продюсер, вот, привез; просил тебе передать.

– Уже?.. – Лиза осторожно взяла белый безликий конверт.

– Открывай, – Женя плюхнулся рядом, – может, там и для нас чего сгодится.

Лиза оторвала тонкую полоску и извлекла фотографию.

– И кто у нас? – Женя заглянул ей через руку, – о, какой крендель! Твой, что ли?

Лиза кивнула, не отрывая взгляд от фотографии.

– Фейс нормальный, – оценил Женя со знанием дела, – а чего ты от него смылась?

Лиза подняла голову и посмотрела так, что Женя отвернулся, пробормотав:

– Не, я ж просто интересуюсь…

– Ты просила у продюсера снимок? – спросил Никита.

– Да. Но как он успел так быстро?..

– Это его проблемы, а, извини, конечно, зачем он тебе? Соскучилась, да? – Никита улыбнулся, и поэтому вопрос прозвучал не так бестактно, как Женин.

– Во сне мне явилась бабушка. Она сказала, что надо кое-что сделать с его портретом, и тогда все будет хорошо.

– Ну вот, а говоришь, не знаешь, чем тебе заняться, – Алина погладила Лизу по спине, – ты, главное, не переживай.

– И что ты собираешься с ним делать? – Женя взял снимок из Лизиных рук, – колдовать, да? Ты веришь в эту хрень?

– Дурачок, – Никита разочарованно покачал головой, – а ты не в курсе, что не только слово, но даже мысль – это энергетический импульс, способный вносить изменения в окружающее поле, и тем самым влиять на события? Это ж доказано наукой. Или нынешнее образование дальше закона Ома не распространяется?

– Чего, в натуре? – Женя обалдело взглянул на Никиту, – это, если что-то долго думать…

– …оно произойдет, – закончил Никита, – только думать надо целеустремленно, а не за завтраком между кофе и сигаретой.

– О, блин!.. – Женя вспомнил, что практически все время думал о Димке, Насте и Лене. …Блин, еще только этих двоих тут не хватает! О, будет зверинец!.. Все, на фиг! Выкинуть их всех из головы! Срочно!..

– Лиз, – Никита снова повернулся к девушке, оставив Женю разбираться со своими «блинами», – то, что сказала бабушка, надо выполнить. Если она умерла, то стала частью мирового информационного поля, а, значит, ее знания практически безграничны. Если она любит тебя, то плохого не посоветует.

– Что, прямо, сейчас? – удивилась Лиза.

– А почему нет? Или у тебя есть более срочные дела?

– Ну да, конечно… – Лиза вытерла забытые слезинки и улыбнулась – когда сознание находится на пределе, даже самый призрачный шанс выглядит океаном спасения, – только я не помню заклинания. Бабушка обещала помочь, но я не знаю, как позвать ее.

– Сосредоточься и думай о ней, – посоветовал Никита.

– Но ведь это был сон! – Лиза удивленно вскинула голову.

– Ты думай – остальное, не твоя забота; пошли ей сигнал.

Лиза уставилась в угол, и все замолчали, чтоб не «спугнуть бабушку».

Алине хотелось курить. Хотя нет, сигарета являлась, скорее, условным рефлексом, а по-настоящему ей хотелось прижаться к Никите – вокруг него, вроде, присутствовала некая защитная оболочка, но она не решалась подняться и подойти. А Женя думал, что если сейчас явится пресловутая бабушка, значит, он полный кретин – и дело даже не в том, что он сам спровоцировал Димкино появление, а в том, сколько всяких идиотских мыслей вечно блуждает в его голове. Может, потому и жизнь у него такая безалаберная, и никогда он не попадет в ту же Францию. …Хотя, почему? Теперь-то я знаю, как это сделать!..

Воздух в комнате сдвинулся. Сквозняк не мог ворваться через плотно закрытые окна – он сдвинулся сам, причем, так мощно, что у Лизы шевельнулись волосы и локон упал на лоб.

– Ты приготовила свечи и воду? – голос донесся из того самого угла, в который смотрела Лиза, и она лишь отрицательно покачала головой, не в силах произнести ни слова, – свечи есть на кухне, – пояснила бабушка, – а воду надо набрать из озера.

– А если из крана? – спросил Никита, для которого, казалось, не происходило ничего неожиданного, – здесь же не водопровод, а своя артезианская скважина.

Бабушка помолчала, оценивая нового собеседника, и решила ответить.

– Я ведь знаю, где проходит водоносный пласт. Лиза, делай, как я говорю! И еще запомни, я не могу приходить часто – это небезопасно. Зови меня, когда все будет готово…

Никто не понял, в какой момент она исчезла – просто в комнате вновь стало душно.

– Можно разговаривать? – прошептал пораженный увиденным Женя.

– Можно, – Никита кивнул.

– А я все равно не верю! – громко заявил Женя, – все это мистификация, и ты, Никита, с ними заодно! Откуда ты обо всем знаешь? Ты – подстава! Это дураку понятно!..

Алина вскинула голову. У нее такая мысль почему-то даже не возникла, но теперь она показалась очень похожей на правду. …Ну и что? – подумала она, тут же оправдывая Никиту, – значит, это все-таки шоу, и бояться нечего. Никита сам говорил – посмеемся вместе. Он работает на этом проекте, так что в этом плохого?.. Это даже здорово!..

Пока Никита обдумывал ответ, она повернулась к Жене.

– А если и так? Сходи-ка, вот, за водой.

– Не понял – почему я? Подумайте, какая связь!..

– Самая прямая! Проявляй активность, и Никита зачтет тебе при раздаче слонов!

Женя затравленно огляделся, но поддержки не нашел: Лиза продолжала смотреть в угол, переваривая собственные впечатления, а Никита беззастенчиво улыбался – конечно, для него-то здесь не было никаких сюрпризов.

– Очень надо, – проворчал Женя, – пусть Лизка идет – вода кому тут нужна?

– А?.. – Лиза встрепенулась, услышав свое имя, – вы о чем?

– О воде! Это ж тебе нужно.

– А сам ссышь? – Алина презрительно усмехнулась, – давай, мы с Лизой сходим – самое то, когда кругом полно мужиков!..

– Значит, так, – Никита вальяжно уселся на стол, мгновенно переключив на себя внимание, – каждый волен оставаться при своем мнении – это к тому, подстава я или нет. В принципе, люди могут убедить, и себя, и других в чем угодно, но когда вмешивается третья сила, то она сама скажет за себя. Да? – Никита смешно оттопырил нижнюю губу и потеребил ее пальцем, – ты не согласен?

– Я упал с лестницы! – крикнул Женя и осекся – а если и правда, слова имеют силу?.. Он тут же представил, как катится вниз по крутым ступеням, – ну вас всех к черту! Делайте, что хотите, а я пойду выпью! – и вышел, хлопнув дверью.

– Девчонки, – Никита как ни в чем ни бывало, вернулся к прерванному разговору, – утра здесь не будет, поэтому идти сейчас или потом, не имеет значения. Давайте, я схожу за водой, а вы найдите свечи. Вернусь, без четверти семь, – он улыбнулся.

При последних словах Алина вдруг представила, что он не вернется никогда, ведь в данном случае, без четверти семь – это та же бесконечность.

– Я пойду с тобой, – она решительно встала.

– Зачем?

– А ты не хочешь? – Алина кокетливо улыбнулась, – мы можем, например, искупаться.

– Нет, ну, в принципе… – Никита почесал затылок, перестраиваясь на лирический лад, – пошли, конечно. Лиз, тогда ты сама займись свечами.

* * *

Марина проснулась отдохнувшей, прекрасно сознавая, где находится, как сюда попала и что происходило в течение бесконечного дня. Только вот, долго ли она спала?..

Выглянула в окно, за которым по-прежнему висел тусклый вечер, будто с того момента, как она легла, прошло не больше часа. Еще Марина увидела, как Никита с Алиной спустились с крыльца и направились к озеру. В руке Никита держал пустую пластиковую бутылку, и это могло означать, что в доме все-таки что-то происходило. Она быстро оделась и выйдя в коридор, задержалась перед Светкиной дверью; услышала приглушенные, но весьма красноречивые стоны и недовольно поморщилась. …Ну, сучка!.. И почему вокруг нее всегда столько мужиков? Даже во сне… Правда, уже оказавшись в холле, Марина подумала, что Светка могла заниматься этим и не во сне. …Но тогда с кем, если Никита ушел с Алиной, Женя, вон, сидит за столом… Неужели с Пашей?.. Вряд ли, они ж и двух слов не сказали друг другу… Марина успокоилась, потому что сны – категория бессознательная, за которую ответственности никто нести не должен.

– Привет, – она вошла на кухню и увидела, кроме Жени, еще и Лизу, которая, стоя на табуретке, обследовала содержимое кухонных шкафчиков, – ты что там ищешь?

– С добрым утром, – Лиза обернулась, – свечи.

– У нас отключат электричество?

– Нет, – Женя закурил очередную сигарету. Перед ним стояла пустая рюмка и початая бутылка водки, – Лизка у нас колдовать собралась.

– О, как! – весело хлопнула в ладоши Марина, – а умеешь?

– Нет, но мне являлась бабушка…

– Какая, на хрен, бабушка! – перебил Женя, – это Никита быкует! Он пашет на хозяев – накалывает нас, как наивных вкладчиков!..

– Я не понимаю, – Лиза смотрела на него с высоты табуретки, – причем здесь, «накалывает»? Тебе ж никто не обещал, что все будет по-настоящему… – сказала и задумалась – если это игра, то ей-то самой зачем все это?..

Еще минуту назад в ней бурлил энтузиазм, и она на полном серьезе искала магические свечи, а теперь почувствовала себя дурой. Впрочем, ей не привыкать быть дурой; вздохнула и вновь занялась содержимым шкафчиков.

– Алина с Никитой пошли купаться? – спросила Марина.

– Трахаться они пошли, – Женя снова наполнил рюмку, – я так думаю. Но сказали, что за водой для Лизкиных опытов.

Лиза молчала, запутавшись окончательно, и решила тупо плыть по течению – как всегда…

– Нашла, – она вытащила пачку самых обычных свечей.

– Ведьма ты наша самопальная! – Женя выпил.

– Кстати, – Марина помогла Лизе спуститься, – я умею на них гадать. Хочешь, попробуем?

– Ты тоже из их тусовки? – повернулся к ней Женя, – выходит, я тут один дурак, да?

– Похоже, да, – Марина кивнула, – Жень, ты зачем приехал? Это игра, понимаешь? И мы должны соблюдать правила. Или нет?.. Ты сам как думаешь?

Женя чуть не выпалил, что если б ей съездили по роже, она б вряд ли считала это игрой, но вовремя сдержался. …Я не думаю о Димке! Я, вообще, думаю о другом!..

– Я думаю… – Женя поднял голову, – я думаю, чего это Светка все спит и спит, а?

– Ты б, кстати, тоже поспал, – предложила Марина, – а то еще рюмка, и упадешь. Никита, вон, какой бодрый…

– Никите за это деньги платят! – Женя стукнул кулаком по столу, – не хочу я спать! Я лучше на вас, дур, погляжу!

– Тогда пересядь на диван – нам чистый стол нужен.

– Без проблем, – он плюхнулся на мягкие подушки; покачался, чуть подпрыгивая, – класс! – откинулся на спинку и замер, довольно улыбаясь. …А, может, Димки уже нет? Был, да сплыл… Как там – «…пришла ниоткуда, ушла в никуда…» Все-таки главное в водке, что она разрешает любые проблемы…

Несколько минут Женя бессмысленно наблюдал, как Марина расставляет свечи в маленьких блюдечках – три в виде треугольника по центру стола, и одну – отдельно, перед пустым стулом. Потом она задернула шторы, хотя в комнате и так было не слишком светло.

– А твои гадания сбываются? – спросила Лиза.

– Как и любые другие – все ведь зависит от толкования, сама понимаешь.

– Взять того же Нострадамуса… – с умным видом произнес Женя, но никто не поддержал предложенную тему. Тогда он сладко зевнул и неловко сбросив туфли, забрался на диван с ногами, – девки, спокойной ночи.

– Я сейчас и свет потушу, – засмеялась Марина.

– Это правильно, – Женя повернулся на бок и закрыл глаза.

– А гадать ты где научилась? – Лиза присела за стол.

– В книжках. Я как-то реферат писала по народным приметам и суевериям. Там, знаешь, сколько всего? Даже на куриных костях гадают.

– Это как?

– Съедаешь курицу, а кости, с определенным приговором, выносишь на порог. Если снегом заметет, значит, сбудется; если нет, значит, нет.

– А если собаки схавают? – пробормотал Женя сонно.

– Значит, у собак сбудется, – Марина снова засмеялась, – ерунда все это, но прикольно, – она потушила свет.

* * *

Паша распахнул окно, потому что дышать в комнате было нечем – большая круглая пепельница уже наполнилась до краев, но «знамение» так и не появлялось.

Конечно, все, что говорил Никита, весьма походило на сказки, придумываемые людьми от безысходности, но в том и заключается их коварная прелесть – если даже всем они кажутся наивными, то всегда найдется один-единственный человек, которому они адресованы, и он будет свято верить в них, несмотря ни на что.

…Надо спать, – подумал Паша, – ведь в прошлый раз Таня приходила, когда я спал… Но, с другой стороны, Никита говорил, что ее можно увидеть – выходит, надо не спать. Черт, как все сложно!.. Проклятая мина… все могло б быть совсем по-другому… Он высунулся в окно, и голова закружилась от сладковатого, наполненного дурманом, воздуха; обернулся – и правда, в комнате висел такой туман, что даже очертания шкафа покачивались своими размытыми гранями.

…Вот это накурил!.. Надо открыть дверь, чтоб вытянуло… Паша хотел сделать шаг, но чьи-то руки опустились ему на плечи. Именно, руки – он даже чувствовал, как пальцы сжимают несуществующие погоны, словно стараясь сорвать их.

Обычно Паша легко побеждал страх, выведя спасительную формулу – не существует безвыходных ситуаций, и даже если сегодня выход нам не нравится, завтра он может оказаться самым лучшим и единственно возможным. Но сейчас страх почему-то не проходил. Паша чувствовал, что это совсем не те руки, которые недавно баюкали его – эти казались не просто сильными, но и требовательными, поэтому, когда они направили его, вместо двери, к кровати, оставалось только подчиниться.

Он сел, тревожно озираясь по сторонам. Давление на плечи ослабло, а чуть позже и совсем исчезло. …Что это было?.. – Паша замер, вцепившись в тонкое одеяло, а взгляд его медленно двигался, пытаясь охватить каждый участок комнаты. Хотя никто не курил, туман, вроде, стал гуще. Он концентрировался, постепенно сползаясь из углов, и страх незаметно сменился любопытством, а затем радостной надеждой.

…Значит, Никита не врал!.. Только Таня ли это?.. Как-то все совсем иначе… Хотя в жизни ее руки тоже причиняли боль, но тогда она улыбалась!.. И еще приговаривала: – Потерпи, это нужно… это быстро… Паша закрыл глаза, погружаясь в воспоминания, и вдруг откуда-то… нет, отовсюду(!) возник голос, повторявший одну и ту же фразу; и повторял он ее до тех пор, пока Паша не смог разобрать… нет, понятными стали лишь слова, но отнюдь не смысл.

– Ты идешь не той дорогой… – методично твердил таинственный голос.

…Куда я иду? Я, вообще, сижу на месте! Или, может, имеется в виду этот дурацкий проект?.. Или зря я вернулся домой?.. Или зря?.. Тысячи всяких «зряшных» поступков объединились в нечто огромное, и Паша вдруг понял, что, именно так, выглядит большая часть его жизни. Вместе с пониманием, пришла резкая боль в груди, зато сразу сменился набор слов – сначала неясные звуки приобрели другой ритм, а потом, как в первый раз, построилась фраза.

– Я люблю тебя… – повторял теперь голос.

Паша увидел, как облако сжимается, и через минуту перед ним возникло нечто похожее на человеческий силуэт. Возможно, он выдавал желаемое за действительное, но так хотелось верить, что это, именно, Таня! Он любовно дорисовывал знакомые черты, которые четко укладывались в существующий контур. Струйки тумана, которые Паша окрестил «руками», стали вытягиваться, и медленно двинулись к нему, неся с собой жуткий холод, который не шел в сравнение, ни с обжигающим горным потоком, ни со снегом, в который проваливаешься и с ужасом понимаешь, что земли под ногами нет… ни с чем, известным человеку даже по самым кошмарным снам.

В следующее мгновение Паша почувствовал, что сердце у него останавливается. Оно, вроде, еще пыталось биться, но натыкалось на ледяную корку, ощетинившуюся острыми шипами, и это рождало нестерпимую боль, не способную выразиться даже в крике. Мысль о смерти не стала трагической, так как сопровождала его всю сознательную жизнь – он ведь солдат, и нет ничего удивительного, если ему предстоит погибнуть. Он даже знал, как приходит смерть – только тогда по телу разливалось тепло. …Ну, значит, возможны варианты… – спокойно подумал он на прощанье.

* * *

Хитросплетенье сучьев скрывало и без того тусклое небо, создавая иллюзию долгожданной ночи, но Алина-то знала, что на часах по-прежнему без четверти семь, и по-другому быть не может. Она несколько раз оборачивалась, пытаясь разглядеть дом, служивший здесь единственным ориентиром, но он давно растворился в мрачной громаде леса – ей казалось, что идут они ужасно долго, причем, идут в никуда. Совсем не так представляла она эту прогулку, но Никита двигался молча, погруженный в мысли. Если б все происходило в городе, Алина б давно сказала «пока», поймала машину и …и что?..И куда б я поехала?..

– Слушай, – она решила нарушить гнетущую тишину, – а мы не заблудились?

– Тут же всего одна тропинка, – Никита остановился, и словно только вспомнив о своей спутнице, улыбнулся; положил руки на плечи девушки, – извини, задумался – я пытаюсь понять, чем все это должно закончиться.

– И чем же?.. – томно прошептала Алина, прижимаясь к нему. …Господи, как все просто!.. Оказывается, надо лишь напоминать о себе! Он умный – он все время витает в своих мыслях… Это я, дурочка примитивная… Никит, – она подняла голову, – ты, правда, работаешь на проекте?

– А это имеет значение?

– Нет, если нельзя, то не говори, но хоть намекни, как здесь можно выиграть.

– Ты обязательно хочешь выиграть?

– Обязательно. Прикинь, мне ж элементарно негде жить.

– На бомжа ты не тянешь, – Никита засмеялся, расценив фразу как шутку, но Алина, и смотрела, и говорила серьезно.

– От мужа я ушла, а у родителей теперь живет моя сестра со своим мужем и маленьким ребенком. Там просто нет места…

– И ты хочешь выиграть квартиру? – догадался Никита.

– Хоть плохонькую… – Алина жалобно прикусила губу, – или что-нибудь такое, что можно потом поменять на квартиру. Так ведь можно?

– Не знаю, – Никита пожал плечами, – я не работаю на проекте – это все Женька придумал.

– Жаль…

– Ты – чудо, – Никита взял в ладони Алинино лицо – глаза его светились такой нежностью!.. – маленькое, наивное чудо…

– Почему наивное? Разве…

Но Никита не дал ей договорить, закрыв рот поцелуем. Потом они долго целовались и не могли видеть, как над озером стали двигаться облака, собираясь в темное плотное Нечто.

* * *

Хлопнула дверь, и гулкие шаги торопливо протопали к лестнице. Пламя свечей качнулось, сбивая картину гадания.