Текст книги "Реалити-шоу"

Теплый ветерок лениво играл пыльной листвой в сквере за Домом актера. Потускневшее за целый день напряженной работы солнце обрело красноватый оттенок, и уже с трудом поддерживало голубизну неба. Жара спала, постепенно превратившись в липкую духоту, поэтому и людей на улице было немного – лишь несколько человек на остановке, да парочка влюбленных, чьи прильнувшие друг к другу головы виднелись над кустами.

– Сколько сейчас времени? – спросил Паша.

– Без четверти семь, – с готовностью сообщил продюсер, – и число – двадцатое июля, и год тот же самый.

– То есть, вы хотите сказать… – Лиза задумалась, пытаясь правильно выразить мысль, но продюсер ответил так, что формулировка сразу потеряла значение.

– Лиза, ты – умная девушка, поэтому не заставляй меня начинать сначала. Просто с возвращением! Спасибо за игру.

Все, кроме Алины, покинули автобус, с удовольствием вдохнув загазованный воздух и ощущая каждой клеточкой солнечное тепло.

– Да? – Алина повернулась к черной стенке, отделявшей салон от кабины, – спасибо за игру? Классно! А я в трусах пойду по городу?

– Действительно, чуть не забыл, – дверца хлопнула, и продюсер предстал воочию, – держи. Валялось там, под окнами.

– Видуха у меня будет! – она встряхнула свои джинсы.

– Ничего страшного, – продюсер махнул рукой.

– Вам ничего страшного, а мне даже постираться негде! – возмутилась Алина, стягивая Никитину футболку, но никто даже не обратил внимания на ее обнажившиеся «прелести».

Вид грязной, скомканной одежды, мгновенно включил у всех «машину времени», именуемую памятью, но, несмотря на свежесть впечатлений, воспоминания никак не ассоциировались с реальными событиями – они, скорее, походили на сон, который должен неминуемо исчезнуть. Никто не комментировал своих ощущений, а глядя на улыбающегося продюсера, каждый ждал, когда тот растворится в воздухе, отделив правду от вымысла, но продюсер не исчезал. Пока Алина одевалась, он принес весьма объемистый кейс.

– Возьмите, это все тоже ваше. Не знаю, встретимся ли мы еще в этой жизни.

Дождавшись, пока Алина покинет салон, он запрыгнул в кабину. Микроавтобус вздрогнул, мигнул желтым глазом и через минуту «видение» наконец-то скрылось за серебристым джипом.

– Мне все-таки кажется, что это бредовый сон, – нарушил молчание Паша, – или какой-то коллективный гипноз – сколько мы там пробыли, а тут ничего не изменилось.

– Да? – Алина усмехнулась, – ты, вон, на Лизу посмотри.

– Что? – Лиза опустила взгляд и сразу поняла, о чем шла речь; и все поняли, ведь на ней остались блузка и юбка, которые она облюбовала в «гардеробной комнате».

– Блин!.. – Светка, в сердцах, шлепнула себя по ноге, – там же столько классного шмотья было!..

– Никит, ты согласен, что это не сон и не гипноз? – Алина смотрела пристально, ведь от ответа зависело очень многое – если он скажет, что ничего не было, значит… значит, она опять ошиблась и придется начинать все сначала, только где, и с кем?..

– Конечно, согласен, – Никита обнял ее за плечи.

…Все равно он сказал это как-то легкомысленно, – ревниво решила Алина, – наверное, он имел в виду совсем не то, что я… Но довести мысль до логического вывода не успела, потому что Лиза ойкнула, прижав ладонь к приоткрывшемуся рту.

– А ключи?.. – она обвела всех испуганным взглядом, – как я домой попаду?

– А у меня там вообще все осталось, и деньги, и документы… я как из Москвы приехала, – Алина беспомощно обернулась к Никите, – блин, поучаствовала в проекте!

Никита открыл кейс, и Алина, увидела его содержимое.

– Это мое! – воскликнула она.

– Ну, и слава богу, – Никита облегченно вздохнул, наблюдая, как вещи обретают хозяев, вроде, тоже чувствовал ответственность за случившиеся, – и кто куда?

– Я домой, – без раздумий заявила Лиза.

– Может, обменяемся телефонами? Есть на чем записать? – поскольку все промолчали, Никита пошарил по опустевшему кейсу, но извлек только визитку. Прочитал вслух, – «Представитель Spiritus vitalis в России». Нужна кому-нибудь?

– Спасибо, обойдемся, – проворчал Паша.

– Не хотите, как хотите, – он сунул визитку в карман, – если есть желание, запомните мой номер – он легкий.

Но одна лишь Светка послушно внесла его в память своего телефона и потом вздохнула.

– Ладно, я тоже пошла. Помоюсь по-человечески… Проект, блин!.. Хрень какая-то…

– Приедешь, Марине позвони. Вдруг она уже дома? – попросил Никита.

– А вдруг нет? Что я ее предкам скажу?

– Зря мы отпустили продюсера, – Паша покачал головой, – не нравится мне такая диспозиция… Слушай, может, стоит в милицию заявить?

– О чем? – Никита засмеялся.

– Ну, обо всем, – Светка пожала плечами.

– О том, что тебе не нравится, как был организован проект? Так это не к милиции вопрос. Не переживай, Свет – скоро увидишь свою Мэри по телевизору.

– Я и не переживаю. Чего я должна переживать?.. – Светка вспомнила последний разговор с Мариной и мысленно добавила …если она даже не считает меня подругой… Подхватив пакет, она направилась к остановке.

– Какая дешевка! – подытожила Алина, – это ж твоя подруга, блин!

– Не суди, да не судима будешь, – Никита погрозил ей пальцем и повернулся к Паше, – а ты?

Он помнил Танино поручение и собирался честно исполнить его, несмотря на то, что не совсем понимал смысл. Что можно обнаружить в почтовом ящике? Последнее Танино письмо?.. Хотя в наше время там может находиться все, что угодно – от предвыборных листовок до взрывного устройства. Кто знает, что произошло в Танином сознании, обогащенном новым знанием? Но ведь она-то помогла ему…

– Не знаю, – Пашины губы скривились в усмешке, – уж моя жизнь, точно, не изменилась.

– Ну, как же? – удивился Никита, – теперь ты, например, знаешь, что смерти нет.

– Никит, – Паша внимательно посмотрел ему в глаза, – хочешь, я тебе скажу? Только не надо «хлопать крыльями», потому что шоу закончилось. Все у вас классно получилось. Если есть книга отзывов, я с удовольствием отмечусь, но неужели вы считаете, что кто-то способен воспринять все это всерьез?

– Но ты же воспринимал – шоколадку мне показывал, – напомнил Никита.

– Было такое, – Паша кивнул, – ну… – он пожал плечами, – могу только оценить ваш профессионализм. Тем не менее, так не бывает в реальной жизни. Реально – вот, – он обвел рукой знакомый городской пейзаж, – это реально. Понимаешь, о чем я? Там, конечно, поддаешься общей атмосфере…

– Значит, и с Таней ты не общался?

– К сожалению, – Паша вздохнул, – наверное, потому что я постоянно думаю о ней, она мне везде и мерещится. Не знаю уж, какие у вас источники информации, но воспользовались вы ими очень красиво.

– Ладно, не будем спорить, – Никита махнул рукой, поняв, что диспут принимает бесконечный и бессмысленный характер. Хотя говорили они, вроде, на одном языке, их знания и убеждения располагались в столь разных плоскостях, что соприкоснуться не могли ни коим образом. Оставалось лишь исполнить Танину просьбу, а дальше каждый может следовать своей дорогой, – давай, я провожу тебя? – предложил он.

– С чего вдруг? Алину, вон, лучше проводи.

– Например, по рюмке выпьем, – брякнул Никита первое, что пришло в голову.

– А я куда? – обиделась Алина. До этого она молчала, пытаясь определить свои дальнейшие действия. Надеяться, будто жизнь изменилась настолько, что ее драгоценная сестричка освободит ей комнату, не приходилось – все-таки это ж было шоу. А самое противное, что она ведь надеялась прожить там хоть неделю, а получалось, что сегодня утром только приехала из Москвы. …И что же изменилось?.. Взглянула на Никиту – единственный, действительно новый персонаж в ее жизни, и вот тут-то она и спросила: – А я?..

– Ты с нами, а куда ж еще? – Никита даже удивился такой постановке вопроса, и Алина успокоилась. Значит, все-таки что-то произошло; что-то ей дал этот проект – только хорошее или плохое?.. …А разве может быть хуже, чем у меня есть?..

Против прощальной рюмки возразить Паше было нечего, потому что переведя последние события в категорию снов и фантазий, он остался наедине с той самой пустотой, которую, собственно, и ожидал встретить. Он ведь заранее знал, что сына ему не покажут, и если быть честным до конца, ехал сюда просто за неимением другого пристанища.

* * *

В переполненном автобусе Пашу оттеснили в глубину салона, а Никита с Алиной оказались на задней площадке, прижатыми к огромному запасному колесу.

– Выходим через три остановки, – успел предупредить Паша, и теперь Никите оставалось лишь, повернув голову к окну, наблюдать, как автобус катится по мосту над грязным, подернутым ряской водохранилищем. Он размышлял о том, что произошедшая с Пашей метаморфоза, вполне объяснима, ведь даже он сам, охотно принявший все случившееся как внезапно открывшуюся истину, сейчас, глядя на эту воду, на обгонявший их поток машин, чувствуя прикосновения потных, истомленных жарой тел, утратил остроту ощущений. …Но это не сон!.. Ведь осталась Алина! Ей неоткуда взяться, если ничего этого не было! Единственно, может, все происходило не совсем так, как подсказывает завороженная память?.. – Никита посмотрел на девушку, уже переставшую сопротивляться натиску толпы и невольно прижавшуюся к нему всем телом, – мы ж могли познакомиться на улице, только я спьяну ничего не помню…

– И куда все они едут? – Алина беспомощно улыбнулась.

– На пляж, – удивился Никита, – сегодня ж суббота.

– Я и забыла. За столько лет отвыкла от этого города… Никит, – говорить ей было неудобно, и она сделала героическое усилие, чтоб хоть чуть-чуть отстраниться от собеседника, – а зачем мы едем? Ты так хочешь выпить? Ты ж говорил, что это для тебя не главное… а то мне становится страшно.

– Не бойся, – Никита улыбнулся, – у меня и денег-то нет.

– А тогда зачем?

– Там, где мы были, все по-другому, ты согласна?..

– И что?

– Так, может, все оно и осталось там, и никакой связи нет? Я хочу проверить.

– А то, что мы знакомы?..

– Это здорово, – Никита уткнулся в ее волосы и теперь шептал прямо на ухо, – мне надо проверить еще один факт – если «там» и «здесь» как-то соотносятся, в почтовом ящике должно лежать нечто очень важное для Паши.

– Письмо?

– Не знаю. Увидим… если оно там есть.

* * *

На остановке вышло еще несколько человек, которые быстро исчезли во дворах.

– Вон, магазин. По крайней мере, полгода назад был, – Паша направился к большому белому павильону, и Алина успела, придержав Никиту за руку, сунуть ему деньги.

– Возьми, а то неудобно получится.

– Ты такая богатая? – он спрятал «стольник» в карман.

– Нет, но со мной же все, нажитое непосильным трудом, – Алина невесело усмехнулась.

– Прорвемся, – Никита обнял ее, – все будет хорошо.

– Очень надеюсь, – Алина неуверенно кивнула.

Когда они вошли в зал, Паша уже стоял у прилавка, изучая плотные ряды бутылок – таких разных по форме и объему, но, в принципе, наполненных одной и той же жидкостью.

– Выбрал? – Никита остановился рядом.

– Мне без разницы. Честно говоря, особо не хочется.

– Так не пейте, – обрадовалась Алина, – Паш, покажи, где ты живешь, да разбежимся, а потом как-нибудь соберемся…

– Да не живу я там!.. – оборвал ее Паша, но представил, как окажется в пустой квартире, наедине с сумкой, которую неизвестно куда теперь нести. …А пусть будут!.. – решил он, – в компании как-то веселее до вокзала ехать… и там, пока буду ждать поезд, можно выпить – чтоб никакого одиночества, а то башню снесет …

– Пойдемте, – сказал он, вздыхая.

– Ты умница, – прошептал Никита, касаясь губами Алининого уха.

Зайдя в подъезд, Паша сразу направился к лифту, а Никита, словно не замечая этого, взбежал на площадку, где облезлую стену украшали зеленые квадраты почтовых ящиков.

– Ты куда? – удивился Паша, – нам на шестой этаж.

– А квартира какая? – спросил Никита.

– Девяносто пятая.

Никита наклонился, заглядывая в ящик с цифрами «95».

– Что-то лежит, – сообщил он радостно – конечно, он ничего там не разглядел, но что-то ведь там должно было быть!..

– Это Наташке, небось – моей бывшей.

– И чего оно там будет валяться? Пропадет еще.

– Да хрен с ним! – тем не менее, Паша нехотя поднялся.

– И кому? – Алина видела, как он достал из ящика конверт.

– Мне. Не пойму только… почерк какой-то… детский, что ли?.. – он вскрыл конверт и извлек вместе с половинкой тетрадного листка, фотографию.

– Ты ж говорил, у тебя сын, – Никита заглянул ему через руку, – а здесь, типа, мама с дочкой.

– Господи… – прошептал Паша, – Танюшка…

– Симпатичная, – Алина, не знавшая о ком идет речь, одобрительно кивнула, – а девочка – это твоя дочь, да?

– Не было у нас никакой дочери… – Паша развернул листок, но при этом выронил конверт, спланировавший прямо к Алининым ногам.

– И что там? – Алина подняла его, с интересом изучая обратный адрес.

– Суки!.. – пробежав глазами строчки, Паша сжал кулаки.

– Ты чего? – не понял Никита.

– На, сам читай.

– «Уважаемый дядя Павел, – Никита сделал паузу, но не стал задавать лишних вопросов, – извините, что не знаю Вашего отчества. Меня зовут Оля. Мне двенадцать лет. Посылаю Вам фотку, где мы с сестрой Таней, которая погибла на войне. От нее я узнала, что Вы добрый и смелый. Дядя Павел, помогите мне, если можете. Мама у меня хорошая, но она сильно пьет, а отчим заставляет меня делать всякие плохие вещи. Таня обещала, что заработает много денег и мы купим квартиру, чтоб жить с ней и с Вами вместе. Дядя Павел, если Вы, правда, добрый и смелый, приезжайте. Я буду молиться за Вас. Мне сказали, что если молиться, Вы обязательно приедете…» – Никита сложил листок.

– Блин!.. – Алина одним словом выразила все свои эмоции и быстрым движением промокнула уголки глаз.

– И что ты будешь делать? – Никита вернул Паше письмо.

– Угадай с трех раз! – губы его сжались, а глаза превратились в щелки, – сначала я этому уроду отрежу яйца тупым ножом! – громоздкая и, на первый взгляд, неподдающаяся описанию конструкция мироздания сразу показалась ему простой и логичной, и если кто-то называет это «шоу», то пусть так и будет!..

– Мы пошли, наверное? – Никита взял Алину за руку.

– А? – Паша оторвался от улетевших далеко вперед мыслей, – Никит, – голос его вдруг изменился, – ты не представляешь, как я тебе благодарен.

– За что?

– Сам бы я сроду не полез в ящик. Представляешь, что было б? Я тут… или туда уехал, а она!.. – в порыве он обнял Никиту, не ожидавшего подобного откровения.

– Да брось ты – я-то тут причем? Это ж случайно… – он освободился из объятий.

– Ты случайно приехал, чтоб показать мне письмо, да? – Паша погрозил пальцем, – ты знал о нем! Кто тебя послал?

– Кто ж меня может послать? – Никита засмеялся, – нет, могут, конечно – я даже знаю, куда. Алин, закрой уши.

– А, может, и случайно… – Паша разочарованно вздохнул, – ты все равно не скажешь, да?

Никиту так и подмывало рассказать правду, но он подумал, что Паша опять ему не поверит, поэтому только кивнул.

– Все, Паш, разбирайся, а мы поехали, – он обнял Алину, – едем ко мне? Я тебя с мамой познакомлю. Она у меня нормальная – думаю, вы поладите.

При упоминании о маме, с которой придется «ладить», настроение Алины упало, но другого выхода не было. …Время все расставит по местам, – решила она, – хотя, если время – категория относительная… Нет, об этом надо забыть…

* * *

Лиза закрыла дверь и остановилась. Тишина квартиры нарушалась лишь тиканьем настенных часов. Вернее, нет, часы не нарушали тишину – их звук был таким знакомым и уютным, словно они разговаривали. …Конечно, они пытаются рассказать, что здесь происходило в мое отсутствие!.. – Лиза посмотрела на черный циферблат с белыми делениями, – половина девятого. Меня и не было-то всего каких-то четыре часа – что тут могло произойти?..

Она сбросила туфли и босиком прошлепала на кухню. …Какая же я все-таки умница! Какая чистота и порядок!.. Одна я тут самая грязная…

Зайдя в ванную, включила воду и вернулась на кухню. Задумчиво посмотрела на сигареты, лежавшие на столе. …Обещала ведь бабушке бросить, если жизнь наладится… Так это если наладится!.. Да и какая бабушка?..Это же был сон… – для убедительности Лиза еще раз взглянула на часы, – вот оно, реальное время – без двадцати девять. Просто из-за Антона я ночью плохо спала и «вырубилась», едва закончив дела. Странный какой-то, сон, – она достала сигарету, – и глупый к тому же. Откуда взялись свечи, заклинания?.. Скорее всего, от безысходности. Когда сам ни на что не способен, хочется, чтоб кто-то сделал это за тебя, – глубоко затянулась, – пусть сон, но для чего-то же снятся сны? Может, сознание пытается найти выход, моделируя ситуации, а, может… Интересно, есть все-таки тот пресловутый «тонкий мир», во главе с неким высшим началом? Наверное, есть – не от обезьян же мы произошли, в конце концов, но какова доля его вмешательства в нашу жизнь? Или мы существуем параллельно, иногда, по чистой случайности, вторгаясь на сопредельные территории?.. Никогда мы этого не узнаем…

Лиза вдруг почувствовала, что не получает удовольствие от курения. Нет, вкус остался прежним, и также вползая через рот, дым заполнял часть черепной коробки, тем самым, концентрируя мысли – все было по-старому, а удовольствие пропало. Она подумала, что курит не потому, что ей хочется это делать, а потому что зависима от процесса.

…Эта вечная зависимость, начиная с никотина и кончая Антоном… Внимательно посмотрела на сигарету, от которой осталось еще две трети. Ей стало жаль такой длинный «бычок», но может же она сделать хоть что-нибудь эдакое! …Разве это эдакое? – она усмехнулась и безжалостно раздавив сигарету в пепельнице, заглянула в пачку, – ничего, там еще много. На всякий случай…

Лиза зашла в ванную и принялась раздеваться. По привычке взглянула в зеркало, но ничего не увидела в запотевшем стекле. Аккуратно вывела пальчиком «Лиза – умница», и это вполне заменило собственное отражение; улыбнулась, потому что сквозь букву «Л» смотрел знакомый карий глаз. Она уже подняла ногу, чтоб окунуть ее в горячую воду, но услышала телефонный звонок.

…Кто бы это?.. Впрочем, мало ли кто, все-таки субботний вечер… Лиза нагишом выскочила из ванной (а кого ей было стесняться в пустой квартире?) и только успела сказать «алло», как в ухо ворвался визгливый голос. Она и слов-то сначала не могла разобрать, придя в себя лишь к середине фразы.

– …ты, стерва! Хочешь разрушить семью?!..

– Извините, – Лиза от неожиданности даже опустилась в кресло, – вы куда звоните?

– К тебе, тварь, звоню! Потаскуха! Теперь я знаю, в какие командировки он ездит!.. Но Антона я тебе не отдам!..

– Положи немедленно трубку! – послышался приглушенный мужской голос.

– А вот, хрен тебе! Лучше повтори ей то, что ты мне говорил только что!

– Лиза, – голос Антона сделался узнаваемым, – я тебе потом все объясню…

– Нет!.. Ты скажи ей сейчас!

Лиза отчетливо слышала оба голоса и даже представила, с какой ненавистью они вырывают друг у друга трубку – Антон, небось, красный, как рак, и с бегающими глазками. …Почему-то у меня он ведет себя по-другому – если б дома он был таким, так давно б ушел от этой ненормальной!..

Жену Антона Лиза видела только на фотографии в его бумажнике и пошутила, что если ей растрепать волосы, то получится настоящая ведьма – вот, наверное, именно так она сейчас и выглядела. …И зачем мне все это? – неожиданно подумала Лиза, – чтоб в один прекрасный день узнать, какой подвиг он совершил ради меня, бросив такую распрекрасную жену, и что теперь я обязана ему по гроб жизни?..

– Лиза, я ей не говорил… она сама… – мямлил Антон, но жена выхватила у него трубку.

– Ты – проститутка! – крикнула она, – он сам так сказал, только боится повторить! Трус несчастный!.. Но меня он любит, а тебя трахает!..

– Я знаю, – ответила Лиза, на удивление, спокойно, – а с чего ты взяла, что он мне нужен?.. И кстати, о «любит» и «трахает»… я сама только что поняла…

– Что ты там понимаешь, кроме как ноги раздвигать?..

– Любовь, – невозмутимо продолжала Лиза, – это когда твоя терпимость побеждает недовольство его недостатками, а «трахать» – это когда тебе плевать, есть там какие-то недостатки или нет… основной инстинкт, поняла?

Жена растерянно замолчала. Видимо, кроме потока брани, сказать ей было нечего, тем более, слова о любви вырвались у нее по необходимости – просто ситуация требовала, чтоб они были произнесены. Лиза же, наоборот, поняла, что наконец-то мысли, столько лет неприкаянно бродившие в голове, выстроились в систему, и теперь их даже можно облечь в слова.

– Пока ты не видишь его недостатков, ты влюблена, – сказала она назидательно, – а когда уже не можешь с ними мириться – все исчезает навсегда. А, вот, между ними и есть любовь!.. – впервые в жизни Лиза почувствовала себя победительницей и выдала заключительный аккорд, – так вот, запомни – моя терпимость иссякла, и если он хоть когда-нибудь заявится ко мне, я сама тебе позвоню! Ты успокоилась? – не дожидаясь ответа, она положила трубку.

В душе Лиза давно подозревала, что ее «любовь» закончится примерно так и очень боялась этого. Ей казалось, что потом наступит пустота – эдакое звенящее одиночество, из которого некуда бежать, но все оказалось гораздо проще. Возникла не пустота, а ощущение простора, словно вырвалась она из тесной клетки, и теперь способна, расправив крылья, взмыть высоко-высоко. …Интересно, это бабушка на меня так воздействовала или я дошла своим умом? Скорее всего, своим… хотя и сны тоже несут психологическую установку… Вообще, классно было б, если тот мир тоже существует – если после смерти мы не умираем… Господи, о чем я?..

Лиза потянулась, физически ощущая свою свободу, но взгляд уперся в лежавшую на стуле одежду. …Вот, только откуда это все взялось, если мне просто снился сон?.. Вывернув блузку, она обнаружила лейбл «Carlit collection Italy model». …Нет, купить такую не проблема, только когда я успела это сделать?.. Подошла к шкафу и достала альбом с фотографиями, который начинался бабушкиным портретом. Вытащила снимок и уставилась на него, опершись руками о стол.

– Бабушка, если ты есть, дай мне знак, – огляделась, но только тикали часы, да в ванной шумела вода – ничего не сдвинулось с места, и даже птица не подлетела к окну, как обычно показывают в кино, – тогда пойду, покурю. Нет, я обязательно брошу, но не сразу же. Ладно, бабуль? Все будет хорошо, правда? – на всякий случай она поцеловала снимок и убрала обратно в альбом.