Текст книги "Месть Акулы"

Акулов разговаривал по телефону, положив перед собой лист бумаги, на котором перьевой ручкой чертил геометрические фигуры. Волгин и прежде замечал за напарником такую привычку, свидетельствующую о том, что он сильно взволнован.

Сергей взял пустой электрочайник и направился в туалет за водой. Выходя из кабинета, еще раз внимательно посмотрел на Андрея, который перестал говорить и теперь сидел с трубкой около уха в ожидании какой-то информации. Сергей посмотрел и подумал: Акулов нервничает не из-за скандала с Сазоновым.

Когда Волгин вернулся, Акулов уже освободил телефон. Сидел, глядя в окно. Покрытый рисунками лист был скомкан и валялся на полу посреди кабинета.

– Не попал в урну, – пояснил Андрей, поворачиваясь. – Срикошетило от стены.

– Бывает.

Волгин подобрал и бросил в корзину бумагу. Потом включил чайник, снял и убрал в шкаф куртку, повесил на спинку стула пиджак. Закурил, несколько раз глубоко затянулся и только после этого спросил:

– Это ты Шурику задницу наскипидарил?

– А кто же еще? Я. Из того, что ты ему вчера поручал, он ничего толком не сделал. Только что запрос оттащил, а где пропадал остальное время – одному Богу известно. В ГАИ, говорит, не оказалось на месте какого-то майора. Якобы целый день пришлось ждать его под дверью, но он так и не появился. Врет, конечно. И даже не старается делать это правдоподобно. А сегодня ему потребовалось к врачу. Дескать, простудился и ушиб руку, когда вчера менял колесо на машине.

– Примерно так я и думал. Что-то случилось еще?

– Случилось. Моей матери вчера позвонили с угрозами.

– На работу?

– Домой. Посоветовали не писать больше о «ПКТ» и сказали, что покушение на Викторию – это месть за опубликованную статью.

– Ты этому веришь?

– Ни капли. Журнал вышел только вчера. Да и какой смысл стрелять по дочери, если возникли претензии к матери? Вдобавок валить двух неповинных людей. Для чего? Чтобы показать, какие они крутые и серьезные? Так не делается…

– Может быть, они хотели, чтобы она написала опровержение?

– Нет, даже не заикнулись об этом.

– Говоришь, статья вышла через сутки после убийства. Там действительно есть что-то серьезное?

– Кое-что есть. Факты, неприятные для «ПКТ».

– Они могли видеть черновики…

– Тогда бы раньше и позвонили, сразу после того, как увидели. Нет, Серега, тут дело в другом. Кто-то подсовывает нам ложный след. И делает это не очень умело. Начиная с того, что ошибся в числах, и заканчивая тем, что назвал маму на «вы». Ты видел таких вежливых убийц? Он может запросто расстрелять трех человек, но не может «тыкнуть» тому, на кого наезжает.

– Стрелять и звонить могли разные люди. И потом, нарочитая вежливость – один из способов психологического давления. Тебе ли это не знать?!.

– Все равно я не верю. Матери показалось, что звонили из таксофона возле нашего дома.

– Ну и?..

– Я только что проверил, у меня одноклассник работает в «Городских таксофонах». Не совпадает. Компьютер зафиксировал звонок из этой будки в это время, но совсем на другой номер. Мама ошиблась. К тому же с ней говорили измененным голосом. Сомневаюсь, что кому-нибудь пришло бы в голову таскаться с аппаратурой через весь город, чтобы непонятно зачем воспользоваться именно этим телефоном. А если бы я в этот момент случайно проходил мимо?

– Когда был звонок?

– Когда мы с тобой ужинали в кафе. Мама решила, что меня лучше не беспокоить, и рассказала об этом, только когда я пришел домой.

– Н-да… У меня есть АОН.

– Спасибо, я вчера уже нашел и поставил. Но на такие трюки сейчас попадаются одни малолетки, которые хотят сорвать в своей школе контрольную.

Вода в чайнике закипела, с громким щелчком электроприбор отключился. Акулов встал, чтобы приготовить кофе.

– Холодная вода кончилась, – сказал он Сергею, показывая пустую пластиковую бутылку.

– Что ж теперь делать? Придется мучиться и обжигаться.

– Ага. Мыши плакали, но продолжали жрать кактус… Черт, и кофе осталось две ложки! Мы слишком часто угощаем соседей.

– Доживешь до моих лет – поймешь, почему это происходит. Второй закон Волгина гласит: чем больше банка растворимого кофе, тем она быстрее кончается.

– А какой первый закон? Тоже какая-нибудь гадость про оперов?

– Конечно! Для любой милицейской пьянки, на которой присутствует свыше двух человек, требуется не меньше трех литров водки.

Андрей поставил чашку перед Волгиным, изобразил халдейский поклон и сел на свое место.

Едва он пригубил напиток, как телефон подал голос.

– Да! Что, из больницы?.. Очень плохо слышно… Можно приезжать? Хорошо, я буду через двадцать минут. Спасибо!

Акулов вскочил, одновременно бросая трубку и подхватывая свою куртку, которая лежала на «ничейном» стуле в углу кабинета. Посмотрел на Сергея.

– Я все понял, – кивнул Волгин, продолжая сидеть. – Хочешь поехать один?

– Ты не обидишься?

– Я понимаю.

Дверь за Андреем закрылась неплотно. Волгин подумал, что надо бы встать и поправить.

Красная кружка с почти нетронутым Акуловым кофе осталась стоять у телефонного аппарата.

От кружки поднимался пар. Черная поверхность напитка подрагивала.

* * *

Проникнуть в пустующий дом оказалось несложно.

Человек зашел с черного хода, сорвав хилый замок обрезком трубы. При этом раскровянил палец: он не был приучен к физическому труду. По широкой, запорошенной мелом и бетонной крошкой лестнице поднимался с затаенным дыханием. Прислушивался к каждому шороху. Порадовался собственной предусмотрительности: еще на улице он надел на ноги полиэтиленовые пакеты, и теперь следы, оставляемые на грязных ступенях, идентификации не поддавались. Хотелось надеяться, что и собака ничего не почует.

В том, что через какое-то время здесь будет работать кинолог, человек не сомневался.

Когда в последний раз в условиях крупного города служебная собака помогала раскрыть преступление?

Накануне именно об этом говорили в вечернем ток-шоу «Дилетантское следствие», так что человек знал некоторые данные специальной статистики и мог бы не опасаться. А он все равно опасался. Защищенные нитяными перчатками руки не оставляли отпечатков на деревянных перилах. Третий этаж.

Человек чуть помедлил, прежде чем зайти в коридор, по обе стороны которого тянулись раскуроченные дверные проемы. Казалось, дом взялись не ремонтировать, а доломать. Или готовились к съемкам кино о штурме Грозного.

Пахло строительным мусором и нечистотами. В коридоре он зацепил ногой вскрытую консервную банку, и она противно загромыхала. Человек замер от неожиданности, испугавшись не столько мерзкого звука, сколько панической мысли: жестяной грохот непременно услышат в доме через дорогу.

В доме, где находилась клиника военно-полевой хирургии.

Комната была выбрана точно. Окно нужной палаты просматривалось идеально. Человек напряг зрение, переместился так, чтобы больничное стекло не бликовало. Результат превзошел ожидания. Человек улыбнулся и потерял осторожность. Снова наступил, куда не надо. Замер и посмотрел вниз, зная уже, какую картину увидит. Угадал на пятьдесят процентов: массивная куча дерьма, чуть прикрытая сбоку газеткой, оказалась раздавленной ровно наполовину.

Человек вспомнил старое поверье домушников. В обворованной квартире надо опорожнить кишечник и забрать кал с собой. До тех пор, пока он останется теплым, менты не найдут.

Вспомнил и удивился, какие глупости приходят на память в такой сложный момент.

Шагнул подальше от кучи, поскреб ногой об пол. Полностью отчиститься таким способом не представлялось возможным. Плюнул и стал выбирать огневую позицию.

Для того чтобы поразить большую мишень на таком смешном расстоянии, стрелку его квалификации никакая оптика не требовалась, но на винтовке стоял штатный диоптрический прицел, и человек не стал его демонтировать перед выездом на операцию.

Операция! Ему нравилось это слово.

Он распаковал винтовку, завернутую в несколько слоев материи и газеты. Произвел беглый внешний осмотр и остался доволен: при транспортировке ничего не пострадало. Вставил магазин с пятью патронами 7, 62x54 R и передернул затвор.

В отличие от грохота дурацкой жестянки этот звук показался тихим и почти ласковым.

* * *

Акулов никогда не питал иллюзий относительно несения службы постовыми в больницах, но эти двое превзошли все ожидания.

Андрею выдали шлепанцы и белый халат, который оказался тесноват, так что его пришлось просто накинуть на плечи и не застегивать. Показали дорогу: от кабинета завотделением до палат следовало идти длинным извилистым коридором с многочисленными боковыми ответвлениями. По пути встретилось множество врачей и медсестер, но все остались к Акулову равнодушны, никто не остановил, чтобы спросить, чем занят посторонний человек в помещении, куда доступ «с улицы», в общем-то, запрещен.

Коридор заканчивался железной перегородкой, в которой была прорезана невысокая дверь. Сбоку, на подоконнике и на единственном стуле, тащили службу два сержанта. Тот, что постарше, решал кроссворд. Второй читал книгу в мягкой обложке, из которой несколько страниц выпало и лежало на полу под ногами. Как и представителей медперсонала, появление Андрея их нисколько не потревожило. Старший окинул Акулова ленивым взглядом, а его напарник уважительно хмыкнул, видно, прочитав в боевике какое-то смачное место.

Акулов остановился перёд запертой дверь и положил руку на кнопки замка:

– Какой код?

– Три шесть девять. – «Кроссвордист» закинул ногу на ногу, хрустнул глянцевым журналом и спросил: – Не подскажешь?.. Персонаж произведений Носова. Семь букв, первая «Ш».

– Шпунтик.

– Точно!

Решив разобраться с горе-охранниками на обратном пути, Андрей пошел к палате, в которой лежала сестра. За его спиной громыхнула тяжелая дверь, и, словно это было командой, Акулов остановился, назвал себя ослом и хлопнул по лбу. В спешке он не купил сестре никакого гостинца.

Можно было бы вернуться и подобрать что-нибудь подходящее в ближайшем магазине. Хозяева. торговых точек, расположенных поблизости от лечебных учреждений, как правило, имеют весь необходимый ассортимент подарков и угощений, так что покупки не отняли бы много времени, но Андрей решил не возвращаться. В конце концов, лучше точно узнать, что именно требуется, и сбегать потом.

Сестра не спала. Лежала на спине, укрытая по горло одеялом, с перебинтованной головой. От двух капельниц к руке тянулись прозрачные шланги. Заметила брата сразу, как он вошел. Слабо улыбнулась:

– Привет.

– Здравствуй. – Окончание приветствия Андрей не смог произнести, помешал комок в горле. Сглатывая его, он подсел к кровати на табуретку и поправил синее больничное одеяло, хотя оно и без того лежало как надо. – Здравствуй.

– Привет.

Начато диалога получилось оригинальным и многообещающим.

– Как себя чувствуешь?

– Голова болит. И слабость дикая. Как мама?

– Переживает.

– Ругается?

– Вот поправишься – тогда отчитает как следует.

Вика опять улыбнулась. Шевельнула рукой.

– Осторожно! – предупредил Андрей. – Смотри, иголки отвалятся.

– Не отвалятся. У меня плохие вены, да?

– Почему? – Акулов непонимающе посмотрел на голую руку; под «плохими венами» он привык понимать наркотские «дороги», в которых не найдешь места, куда бы можно было всадить иглу.

– Незаметные. Трудно ставить капельницы.

– Тьфу, бл… Извини. Ты можешь говорить?

– Могу.

– У нас мало времени…

– Я была уверена, что ты скажешь именно это. Сразу, как только очухалась, постаралась вспомнить, как было дело. Но я не видела, кто стрелял! Репетиция началась как обычно. Нас было трое: Анжела, Каролина и я. Собрались все вовремя, Анжелика меня подобрала на половине дороги, она ведь ездила на машине. Приехали, начали репетировать.

– Дверь запирали?

– Которая во двор? Должны были закрыть. Но Каролинка часто забывала это делать. И в тот день она заходила последняя. Вот… Мы немного размялись, а потом я пошла позвонить. В тренерскую пошла, мне надо было договориться с одним человеком о встрече.

– С Юрой?

– Ты уже о нем знаешь?

– Наслышан.

– Но вы еще не встречались, да? Правильно, с Юрой. Только наоборот, я хотела отменить нашу встречу. Я ведь обещала повидаться с тобой, но его забыла об этом предупредить. Хотела сказать, чтобы он не приезжал за мной к школе.

– Ты ему дозвонилась? Вы говорили?

– Не сразу. Телефон долго был занят, но потом соединили. Я начала говорить… Кажется, сказала все, что хотела. Собиралась прощаться… А потом ничего не помню. Я за столом сидела, боком к двери. Но я не помню, чтобы кто-нибудь входил. Просто вдруг стало темно, а очнулась я уже здесь. Вчера. Ничего не понимаю, спрашиваю, что случилось. Один врач рассказал. Я, как про девчонок узнала, сразу истерику закатила. – Виктория улыбнулась. – Мне что-то вкололи, и я уснула. Спать было хорошо. И сегодня уже полегче. Только я одного не понимаю: за что их?..

– А тебя?

– Я не знаю.

– Кто такой Юра?

– Мой друг.

– Откуда он взялся?

– Анжелка нас познакомила. Мы с ней были в одном ночном клубе. Просто так, отдыхали. И он был с каким-то приятелем. Они сидели за другим столиком, а потом он подошел. Оказывается, они когда-то были знакомы с Анжелой. Поговорили. Потом он с приятелем пересел к нам. Так все и началось… Андрюша!

– Да.

– Я тебя прошу, ты не думай ничего, он хороший!

– Он сам об этом сказал?

Виктория закрыла глаза. Андрей сбавил гон:

– Какие неприятности были у Юры? Ты хотела со мной поговорить по этому поводу?

– Да. Я хотела, чтобы ты узнал, объявлен ли человек в розыск. Это ведь можно?

Настал черед Андрея немного прикрыть глаза. Хотелось стукнуть кулаком по столу и закричать что-нибудь типа: «Дура, ты с кем связалась?»

Акулов не закричал, но Виктория почувствовала его состояние. Повторила свое утверждение, словно это был факт, не требующий доказательств:

– Он очень хороший.

– Кто его ищет?

– Он думает, что никто. Ему просто раньше, наврали, вот он и поверил. А потом догадался, что обманули. Но проверить хотел. На самом деле об этом лучше спросить у него.

– Каким образом? С воскресенья он не появляется дома,

– Боится, наверное. Он думает, что ты его сразу посадить.

Акулов мысленно выругался,

– Ну и что мне надо сделать, чтобы он соблаговолил со мной встретиться? Встать на колени? Заплакать? Или этого недостаточно? Последнее время я только тем и занимаюсь, что переубеждаю людей, которые думают обо мне плохо. Скоро сам начну верить в то, что я очень хороший. Почти как твой Юра.

– Ты иногда злой…

– Это необходимость. Добро должно быть с кулаками.

– Он передал мне записку.

– Сюда?

– Куда же еще? Вечером я напишу ответ. Напишу, чтобы он с тобой созвонился. Он и сам хотел это сделать, но решил подождать, пока я немного поправлюсь. Только пообещай, что ты не станешь ничего делать, а спокойно дождешься его звонка. Завтра он позвонит, я уверена.

Акулов просчитал варианты. Скорее всего, переписка осуществляется через одну из медсестер. Теоретически можно ее просчитать и установить наблюдение, чтобы задержать Юру, когда он придет за ответом Виктории. А если придет не он, а какой-то «левый» посыльный? Юра со стороны увидит, как его гонцу крутят руки, и затаится. В большом городе, имея минимальные навыки и трезвую голову, можно прятаться годами. Так что лучше с захватом повременить. Подобные действия хороши после тщательной подготовки, когда привлечено достаточно людей, есть время для разведки на местности и согласование групп. В противном случае серьезное розыскное мероприятие скатывается до уровня авантюры, чреватой полным провалом с последующими язвительными обвинениями друг друга в профнепригодности.

– Хорошо, я обещаю, что не стану ничего делать и дождусь его звонка. Надеюсь, ему есть что мне сказать. Ты хоть знаешь, как его фамилия и откуда он родом?

– Он приехал из Петербурга. Уже давно, несколько лет здесь живет. А что касается фамилии… Только не смейся, ага? Его зовут Юрий Борисович Лапсердак.

Акулов не удержатся и хмыкнул.

– Я же просила! Ну вот… Человек от своей фамилии не зависит.

– Извини. Я просто представил, как буду тебя называть, если вы вдруг поженитесь. Виктория Витальевна Лапсердак! Хм… Звучит. Ты уверена, что в тебя не могли стрелять из-за его прошлых дел? Просто так люди не прячутся. И не уезжают из своего города.

– Уверена. Старые проблемы давно решены. Поговоришь с Юрой – сам убедишься. Он ни при чем.

– Хотелось бы верить.

– А сюда он приехал из-за своего бизнеса. Приехал – и остался. Понравилось.

– Торгует железом?

– Сейчас – давно уже нет. А несколько лет назад занимался. Разбогатеть не получилось.

– У него есть оружие? Или, может, патроны?

– Нет. Юра купил газовый пистолет… Или не пистолет, а какую-то такую маленькую штучку, которая стреляет газовыми патронами. Она продается без всякой лицензии. Но никогда, по-моему, с собой ее не носил. Должна и сейчас валяться где-то в квартире.

– Должна, но не валяется.

– Ты уже все посмотрел?

– Согласись, что лучше это было сделать мне, а не кому-нибудь другому.

– Понимаю.

– Я нашел старую сумку…

Вика смотрела непонимающе.

– Барсетку с оторванной ручкой. Она стояла в шкафу. Это – Юрино?

– Первый раз слышу. Он никогда не пользовался такими сумками. Говорил, что если бумажник позволяет потерять сразу все деньги, то барсетка – вообще все, что есть при себе ценного. Документы, ключи, деньги и записную книжку. Всегда пользовался карманами. Может быть, она чужая? Хозяйская?

– Может, и так. Вы снимали квартиру через агентство?

– Да.

Андрей ждал, когда она спросит о фотографиях, но Вика молчала. Забыла об их существовании или не хотела поднимать щекотливый вопрос? Скорее – первое. Сестра, видимо, не считала данный вопрос щекотливым.

А вот с барсеткой – интересно. Действительно не знает или врет? Андрей довольно свободно замечал ложь в рассказах посторонних людей, но с сестрой не один раз ошибался. В девичьем возрасте она частенько обводила его вокруг пальца и, надо полагать, не утратила навыков до сих пор.

– С оружием понятно. А как с боеприпасами? Ты давала патроны Каролине?

– Ты что говоришь такое!

– Ответь, пожалуйста, прямо.

– Нет. Никаких патронов ни у кого я не видела и никому не давала. Ты доволен?

– Пока что не очень. Расскажи кратенько о девчонках.

– Чего говорить? Каролина приехала из провинции. Притащила за собой этого урода. Всю жизнь он на ее горбу выезжал, ни разу не ударил пальцем о палец, чтобы заработать хоть копейку! Она пахала как проклятая, а он пропивал ее деньги. Последнее время стал ревновать. Повода она не давала, можешь поверить!

– Ваша работа сама по себе достаточный повод.

– Не все так считают. Мишка стал ее выслеживать. Обещал убить, если застукает с хахалем. Но это, конечно, пустой треп.

– А если нет?

– Перестань! Ты его видел? Кого такое ничтожество может убить? Правда, руку на нее поднимал. Один или два раза я видела ее с синяками. Помню, еще удивлялась: при ее подготовке ничего не стоило накостылять такому дохлику. А она как будто даже не сопротивлялась.

– Других проблем у нее не было?

– Мне неизвестно.

– Понятно. Теперь о Мартыновой.

– С Анжелкой все сложнее. Судьба у нее – не позавидуешь. Здорово жизнь покидала. Занималась танцами с детства, но если б не Градский – ничего бы не получилось. Они давно знакомы, работали вместе на каком-то заводе. Еще тогда стали любовниками. Она, дура, на что-то рассчитывала, а он попользовался и бросил – Уволился с предприятия и пропал на несколько лет. Она после этого с одним парнем жила. Сначала все было прекрасно, а потом такое началось! Потеряла ребенка – выкидыш. С горя начала пить, работу забросила. Только взяла себя в руки – сразу новый удар. Парень ее удрал вместе с деньгами. Упер астрономическую сумму, «общак» какой-то воровской группировки. Ему доверили отвезти баксы на Дальний Восток, а он оставил Анжелку в заложницах и сделал ноги. Бандиты были уверены, что она знает, где он отсиживается. Представляешь, что ей довелось пережить? Ее держали в загородном доме. Она почти договорилась с одним охранником, тот обещал устроить побег. Сперва пообещал, а потом передумал. Еще и своим рассказал про ее замыслы. Наказали ее так, что она до сих пор об этом вспоминать не может… То есть не могла. Господи, да что ж такое случилось?! Извини… – Виктория помолчала, успокаиваясь. – Вроде и привыкла, что их уже нет, а все равно. Как живые перед глазами стоят. Так вот, Анжелику спас агент ГРУ.

– Кто?!

– Главное разведуправление. «Аквариум». Они проводили какую-то спецоперацию и накрыли всю банду. Анжелка давала подписку о неразглашении, но как-то раз проболталась, что гэрэушники разнесли вдребезги дом, в котором ее держали, и ни один вор живым не ушел. Операция была строго секретная, так что в газеты ничего не попало.

– И ты этому веришь?

– А ты думаешь, у нас обо всем пишут?

– Прости. Тебе, конечно, виднее. В шпионских делах я разбираюсь очень слабо. Это не краденые валенки искать. Прости. Продолжай.

Вика, чуть приподнявшись с подушки, посмотрела на брата с подозрением, но он успел придать лицу серьезное выражение и даже прижал к сердцу правую руку, слегка поклонился, демонстрируя глубину раскаяния и полную готовность дослушать рассказ не перебивая.

– Она хотела отыскать своего беглого парня, но этот подонок осел где-то в Европе. А года три назад якобы сдох от передозировки наркотиков. Неизвестно, чем бы все кончилось, но она встретила Градского. Вцепилась в него мертвой хваткой и заставила помочь раскрутиться. Андрей! Мне только сейчас пришло в голову: может быть, ее убили из-за той старой истории? Правда, лет пять уж прошло…

– Думаешь, ГРУ решило «зачистить» свидетеля?

– А кто знает?

– Мне кажется, они бы сделали это более квалифицированно. Например, взорвали бы всю школу. Или переехали Анжелику трамваем, А еще лучше – сбили бы китайским рикшей. Страшное ДТП со смертельным исходом. Почерк настоящей «Триады».

– Андрей, откуда в тебе столько злости?

– От нервов. Кстати, о ДТП. Что у нее в последний раз случилось?

– А что случилось? Помяли Новую машину, избили. Забрали телефон, который Феликс на день рождения подарил.

– Потом звонили с угрозами?

– Кому? Ей? Первый раз слышу об этом!

– В ночь с субботы на воскресенье. После того выступления, на котором я тебя видел. Не знаешь? А где она ночевала?

– Как это где? Дома, конечно.

– И утром выглядела как обычно?

– Совершенно обычно. Может, была чуточку повеселее. Пока мы ехали, сказала, что в ближайшие дни исполнится ее заветное желание.

– Это какое же?

– Она не уточнила. Но мечтала, сколько я ее помню, только о деньгах. Любила повторять, что не хочет больше рассчитывать на мужиков, что их надо использовать, как всегда использовали ее. Мечтала накопить столько, чтобы можно было свалить за границу и открыть свое дело в какой-нибудь спокойной стране.

– Градский назвал ее лесбиянкой.

– На Феликса это похоже! За репутацию свою беспокоится. Он ведь на «Ставриде» жениться собрался, а она – девушка строгая. При малейшем подозрении помолвку разорвет. Вот он и старался последнее время делать вид, что не имеет с Анжелкой ничего общего. Старьте знакомые, и только.

– А что, на самом деле они спали?

– Одно время он из ее постели просто не вылезал. Она ведь на вещи почти и не тратапась. Все заработки в банке копила. Обстановка в квартире, машина – все чьи-то подарки. Машину, я точно знаю, оплатил Феликс. Но были у нее и другие спонсоры. О них она не рассказывала.

– Любопытно… У кого были ключи от спортзала?

– Только у Анжелики. Ну и в школе, разумеется. Но я же говорю: Каролина могла забыть закрыть дверь. С ней такое не один раз случалось. Привыкла к тому, что у нее дома, в шахтерском поселке, ничего не воруют.

Требовалось обдумать услышанное. Акулов встал, прошелся по тесной палате и оперся на подоконник. Ощупал взглядом расселенный дом напротив. Машинально отметил, что там, за несколькими окнами третьего и четвертого этажей, можно оборудовать прекрасные огневые позиции для обстрела больницы.

Отвлекся на зов сестры.

– Андрей, Маша про меня знает?

– Да. Рвется приехать, но я пока запретил.

Как только он повернул голову, первая пуля разбила стекло.