Текст книги "Прикосновение зла"

– Я тебя ненавижу! Я тебя ненавижу!

– Возможно, сейчас, – ответила мать. – Но через тысячу лет у тебя останусь только я. Смотри, как твой мир умирает, и наслаждайся.

Все погрузилось во тьму, и Персефону вдруг обступили образы. На экранах вокруг показывались жизни ее друзей и врагов, они жили и умирали, в то время как она оставалась в своей тюрьме. Здесь была даже Лекса – неподвижный образ ее надгробного камня, растрескавшегося от непогоды. Она смотрела, как жизни Сивиллы, Гермеса, Левки, Аполлона и остальных продолжались без нее. Сивилла разбогатела и умерла, Гермес с Аполлоном просто жили дальше, а Левка вернулась к Аиду – Аид, ее возлюбленный, ее настоящая вторая половина, сам позвал нимфу в свою постель. Персефона смотрела, как тот находил утешение в теле другой – в Левке, которую потом бросил, и других женщин, которые были ей незнакомы. Они сменяли друг друга, и Аид опустошал себя в каждой из них, тяжело дыша в изгиб их шей, и, истощенный, снова оставался один.

Персефона вонзила ногти в свои ладони, ее горло закровоточило, когда она прокричала ему – и прокляла его.

«Ты говорил, что спалил бы ради меня весь мир, – и все же он живет и процветает, и ты живешь в нем – без меня».

Она выместила свой гнев на стенах, но даже ее ярости оказалось недостаточно, чтобы призвать магию. Стоя там и наблюдая, как мир Аида продолжает жить без нее, она поклялась, что уничтожит их. И мир, и Аида.

– Персефона.

Ее имя, то, как оно было произнесено – мягким, еле слышным шепотом откуда-то снизу, – привлекло ее внимание. Она опустила взгляд и увидела Аида. Мир вокруг вдруг изменился, словно она покинула свою клетку и оказалась в центре полыхающего поля боя. На земле у ее ног лежал Аид с остекленевшими глазами – кровь переполняла его рот и стекала по его лицу.

Персефона упала на колени.

– Аид, – ее голос звучал иначе, надорванно. Она откинула волосы с его лица, и, несмотря на кровь, он улыбнулся ей.

– Я думал… я думал, что никогда больше тебя не увижу.

– Я здесь, – прошептала она.

Он поднял руку и провел пальцем по ее щеке. Она сделала вдох, закрыв глаза, пока его прикосновение не исчезло. Персефона посмотрела на него и обнаружила, что он закрыл глаза.

– Аид! – Она обхватила ладонями его лицо, и он чуть приоткрыл их.

– Мм?

– Останься со мной, – взмолилась она.

– Я не могу, – ответил он.

– Что значит, ты не можешь? Ты можешь исцелить себя. Исцелись!

Он чуть шире раскрыл глаза, лицо его было грустным:

– Персефона. Все кончено.

– Нет, – она затрясла головой. Богиня вплела пальцы в его спутанные волосы, а потом положила руки ему на грудь.

Аид накрыл ее ладони своими.

– Персефона, посмотри на меня, – приказал он. – Ты была моей единственной любовью – моим сердцем и моей душой. Мой мир начался и закончился с тобой, мое солнце, звезды и небо. Я никогда тебя не забуду, но я прощаю тебя.

Слезы жгли ей глаза, в горле встал ком.

– Прощаешь меня?

Эти слова заставили ее наконец всмотреться в весь тот ужас, что их окружал. Она вдруг поняла, где они, и вспомнила события, что предшествовали всему этому, – она находилась в подземном царстве, и все оно было охвачено пламенем. От богатой зелени и элегантной красоты, созданной Аидом, не осталось и следа – ни садов, ни деревни Асфодель, ни даже дворца, вырисовывающегося у горизонта. Их сменили огонь и колючие стебли – они были толстыми и завивающимися по спирали, и поднимались среди обломков, словно игла, прошедшая сквозь нить. Одна из этих ветвей пронзила Аида насквозь в области живота.

– Нет!

Она попыталась приказать ветви исчезнуть, и когда это не сработало, Персефона попробовала сломать ее руками, но ее ладони стали скользкими от крови Аида.

– Нет, пожалуйста, Аид. Я не хотела…

– Я знаю, – тихо произнес он. – Я тебя люблю.

– Не надо, – взмолилась она, и слезы полились у нее по щекам. Горло и грудь разрывала боль. – Ты говорил, что не оставишь меня. Ты обещал.

Но Аид лежал неподвижно, и крики Персефоны заполнили тишину, а ее боль обратилась в тьму.

Позднее она очнулась в окружении знакомого запаха пряностей и пепла, свернувшаяся калачиком у твердой груди. Она открыла глаза и увидела, что лежит в объятиях Аида. Персефона была так шокирована видеть его целым и невредимым, что у нее заныла кожа.

– Ты отлично справилась, – сказал он.

Его слова лишь пробудили в ней новую волну эмоций. Скривив губы, она закрыла лицо руками, не в силах сдержать слезы.

– Все хорошо. – Аид обнял ее еще крепче и прижался губами к волосам. – Я здесь.

Персефона разрыдалась еще сильнее. Она старалась собраться, взять свои эмоции под контроль, потому что ей нужно было отдалиться от него и этого места, где она пережила ужас, казавшийся таким реальным.

Богиня высвободилась из его объятий.

– Персефона…

Она поднялась и повернулась к Аиду. Он сидел на земле, выглядя так же, как когда они начали, – его совершенно не изменило то, что произошло, и это лишь разозлило ее еще сильнее.

– Это было жестоко, – у нее болело горло, голос срывался и хрипел. – Что бы это ни было, это было жестоко.

– Это было необходимо, – ответил Аид. – Ты должна научиться…

– Ты мог меня предупредить. Ты вообще знаешь, что я видела?

Он стиснул челюсти, и она поняла – он знает.

– Что, если бы роли сменились?

Аид ответил ей бесстрастным взглядом:

– Они и сменились.

Персефона оцепенела:

– Это какое-то наказание?

– Персефона, – он потянулся к ней, но богиня отшатнулась назад.

– Не надо… – она подняла руки, чтобы остановить его. – Мне нужно время. Наедине.

– Я не хочу, чтобы ты уходила.

Она не знала, что ответить, так что просто пожала плечами:

– Не думаю, что выбор за тобой.

Она исчезла, успев лишь услышать низкое грудное рычание Аида.

Глава XXII
Прикосновение сожаления

Персефона появилась в ванной комнате. Она упала на колени, и ее стошнило в унитаз. Спустя пару минут она услышала свое имя.

– Персефона? – смущенный голос Сивиллы прозвучал совсем рядом. Богиня подняла голову и увидела оракула в дверном проеме – с ножом в руке. – О боги, что случилось?

Она шагнула в ванную, и Персефона подняла руку, чтобы не дать ей подойти ближе.

– Все нормально. Я в порядке, – сказала она, и ее снова вырвало.

Несколько долгих секунд она не могла говорить, и Сивилла все же подошла, убрала с ее лица спутавшиеся волосы и приложила ко лбу мокрое полотенце. Когда тошнота отступила, Персефона села, прислонившись спиной к ванне. Ее тело обмякло от изнурения. Сивилла села рядом. Богиня и понятия не имела, как сейчас выглядит, но, судя по ее рукам, все было очень плохо. Они были грязными, все в синяках. Обломанные ногти кровоточили, а ноющая боль в запястье напомнила ей о недавнем падении.

– Ты расскажешь мне, что произошло? – аккуратно спросила Сивилла.

– Это долгая история, – ответила она, но на самом деле просто не хотела сейчас об этом думать, потому что была не уверена, что ее снова не стошнит, хотя было уже нечем. Ее воротило от одной только мысли, что придется вспоминать подробности.

– У меня есть время, – сказала Сивилла.

В двери мелькнуло движение, и на долю секунды Персефона испугалась, что Аид последовал за ней к Сивилле. Но вместо этого она увидела знакомое лицо.

– Гармония? – Персефона сдвинула брови. – Что ты тут делаешь?

Та улыбнулась, прижимая к себе Опал:

– Отдыхаю. Ты в порядке?

– Буду, – ответила Персефона и взглянула на Сивиллу: – Можно мне… принять ванну?

– Конечно, – ответила Сивилла. – Я… принесу тебе одежду.

Персефона не двинулась с места, пока Сивилла не вернулась. Та положила одежду на столешницу рядом с раковиной – вместе с полотенцем и мочалкой.

– Спасибо, Сил, – прошептала Персефона.

Оракул замешкалась у дверей, нахмурившись:

– Ты уверена, что ты в порядке, Персефона?

– Буду, – ответила она, слабо улыбнувшись. – Обещаю.

– Я заварю тебе чай, – сказала оракул, закрывая дверь.

Персефона поднялась и открыла кран с горячей водой, чтобы пар заполнил комнату и затуманил зеркало. Потом она сняла одежду и опустилась в воду. Полностью погрузившись в нее, богиня закрыла глаза и сосредоточилась на исцелении всего, что болело, – саднящего горла, покрытого синяками тела, вывихнутого запястья. Почувствовав себя немного более цельной, она подтянула колени к груди, уткнулась лицом в руки и сидела так, всхлипывая, пока вода не остыла. После этого она встала, вытерлась и оделась.

Она нашла Сивиллу в гостиной – в одиночестве, с дожидающейся ее чашкой чая. Оракул сидела на диване, скрестив ноги, перед включенным телевизором, но Персефона не узнала программу. Да и сама Сивилла, казалось, тоже не обращала на нее никакого внимания. В руках у нее была колода карт оракула.

– А где Гармония? – спросила Персефона.

– Ушла.

– О, – произнесла Персефона, присаживаясь рядом с Сивиллой. – Надеюсь, она ушла не из-за меня.

Богиня никак не могла отделаться от ощущения, что помешала чему-то важному. Персефона перенеслась к Сивилле, потому что это было единственное место, куда она могла прийти, и она знала, что тут безопасно.

– Конечно, нет, – ответила Сивилла. – Она ушла, потому что ее могла начать искать Афродита.

– Она так заботится о своей сестре, – заметила Персефона. – Я… не знала, что вы дружите.

– Мы начали общаться после того, как познакомились у тебя в офисе.

Наступила долгая пауза, и тишину нарушало лишь шуршание тасуемых карт. А потом Сивилла остановилась и взглянула на Персефону:

– Так ты расскажешь мне, что случилось?

Персефона молча отпила глоток чая и отставила чашку в сторону.

– Все разваливается, – прошептала она.

– Ох, Персефона, – грустно улыбнулась Сивилла. – Все, наоборот, складывается.

Услышав эти слова, богиня положила голову Сивилле на колени и заплакала.

* * *

Персефона проснулась довольно поздно от будильника Сивиллы. Она уснула на диване, решив не возвращаться в подземное царство. Богиня встала, чтобы собраться – одежду ей одолжила Сивилла: пару плотных колготок, юбку и рубашку.

– Сегодня мы должны были посетить строительную площадку проекта «Алкион», но поездку пришлось отложить из-за погоды, – сказала Сивилла, наливая Персефоне кофе.

Персефона нахмурилась. Она надеялась, что Зевс сдержит свое слово и найдет Деметру. Более того, она надеялась, что олимпийцам удастся убедить ее прекратить свои нападки.

– В этом нет твоей вины, ты же знаешь, – добавила Сивилла.

– Есть, – ответила Персефона. – Я уверена, ты предвидела это еще до того, как все случилось.

Оракул покачала головой.

– Нет, я могла бы увидеть только то, что захотел бы мой бог, – сказала она. – Но ты не отвечаешь за поступки твоей матери.

– Тогда почему я чувствую себя ответственной за все это?

– Потому что она причиняет людям вред и винит тебя, – объяснила Сивилла. – И она не права.

Деметра, может, и была не права, но эта ноша все равно была тяжелой. Персефона думала о людях, что погибли в той страшной аварии на автотрассе. Ей никогда не забыть, сколько душ одновременно отправились в подземное царство, как мечты покинули их, когда они прошли под вязом, как души все еще испытывали чувство вины, проходя через врата. Она знала, что подобное случилось не в последний раз, хотя предпочла бы, чтобы за это не была снова ответственна ее мать.

Персефона вздохнула, допила свой кофе, поставила чашку на стол, и они вместе вышли из квартиры Сивиллы. Девушки пошли к Александрийской башне пешком, несмотря на холод, – та была недалеко. Персефона подумывала о том, чтобы перенестись, но в глубине души хотела сама испытать то, что творила магия ее матери. Богиня искала, чем накормить свои гнев и досаду, – и это сработало. Прогулка вышла премерзкой – снег со льдом летели им в лицо, ноги скользили по снегу, утрамбованному на тротуаре. С многоэтажных жилых домов и небоскребов падали сосульки, разбиваясь о землю и порой причиняя серьезные травмы или нанося ущерб имуществу.

К тому времени, как девушки добрались до обледеневших ступенек башни, они уже промерзли до костей.

– Доброе утро, миледи! – поприветствовала их Айви и вышла из-за своей стойки, держа в каждой руке по стакану кофе. – Доброе утро, мисс Кайрос.

Она протянула им напитки.

– Айви, ты что, волшебница? – спросила Персефона, глотнув кофе и подставив нос под теплый пар, поднимавшийся от него.

– Я всегда ко всему готова, миледи, – улыбнулась та.

Сивилла пошла к лестнице, и Персефона последовала за ней, но Айви ее окликнула:

– Миледи, я не уверена, была ли у вас утром возможность почитать газеты, но, думаю, вам лучше начать с «Новостей Новых Афин».

Внутри Персефоны поднялась волна ужаса.

– Там ничего хорошего, – добавила она, посмотрев на Персефону своими болотно-зелеными глазами.

– Хорошего я и не ждала.

Персефона направилась в свой офис. Сев за стол, она открыла новости. Заголовок жирным шрифтом гласил:

ВСТРЕЧАЙТЕ ТЕСЕЯ – ПОЛУБОГА И ЛИДЕРА ТРИАДЫ.

Статья была написана Еленой и начиналась с краткой справки о Тесее. Она называла его сыном Посейдона, очаровательным и образованным. Персефону замутило от описания с учетом того, что во время их встречи с полубогом ей было очень неспокойно.

Дальше в статье рассказывалось:

«Тесей присоединился к Триаде, став свидетелем того, как нескольким мужчинам сошли с рук убийства, хотя их преступление видели как смертные, так и божества.

«Я до сих пор помню их имена, – говорит Тесей. – Эпидавр, Синис, Скирон. Они были ворами и убийцами, и им было позволено продолжать свои преступления, несмотря на молитвы местных жителей. Я устал смотреть на то, как мир преклоняется перед богами из-за их красоты и силы, невзирая на поступки».

Тесей продолжал:

«Боги не мыслят категориями «хорошо-плохо» и «справедливо-несправедливо». Я приведу пример. Аид, бог подземного царства, позволяет преступникам нарушать законы, пока они ему служат».

Персефона стиснула челюсти, вцепившись пальцами в свой планшет. И хотя в этом была доля правды, заявление Тесея вводило читателей в заблуждение. Во время своего первого визита в клуб «Беззаконие» Персефона узнала, что Аид был тесно связан с криминальным подпольем Новой Греции. У него в распоряжении находилась целая сеть преступников, и все они платили дань, чтобы продолжать заниматься своим бизнесом, в виде благотворительности. Персефоне не были известны пределы власти Аида, но по тому немногому, что она знала, богиня поняла, что он управлял всеми.

Персефона продолжила читать:

«Вскоре Тесей, сын олимпийца, повел Триаду по новому, миролюбивому пути.

“Меня ужасала ранняя история Триады. Бомбы и стрельба. Это было варварство – кроме того, почему бы не позволить богам говорить самим за себя? Я знал, что уже скоро один из них – или сразу несколько – направят свой гнев на мир. И я оказался прав”».

В приступе ярости Персефона швырнула свой планшет. Он с грохотом ударился о стену и, разбившись, упал на пол. Наступила тишина, а потом дверь отворилась. Левка заглянула к ней в кабинет:

– Все нормально?

Нимфа вошла, задев дверью планшет на полу. Левка остановилась, посмотрела на него, а потом подняла.

– Это Елена тебя так взбесила? – уточнила она.

– Она сделала это специально, – ответила Персефона. – Она пытается вывести меня из себя, как Триада пытается вывести из себя богов.

– Ты не так уж и не права. – Левка положила разбитый планшет ей на стол. – Елена даже не знает, во что верит – она просто ведомая. Она почему-то решила, что ей по пути с Тесеем. Не сомневаюсь, она еще пожалеет об этом решении.

Пожалеет – и Персефона об этом позаботится.

– Заказать тебе новый планшет?

– Пожалуйста, – кивнула Персефона.

– Никаких проблем.

Левка ушла, и стоило ей только закрыть за собой дверь, как перед Персефоной из клубов темного дыма возник Аид. Он выглядел изнуренным, на его лице пролегли тени, сообщившие ей, что прошлой ночью он совсем не спал. Чувство вины стянуло ей грудь. Он наверняка не смог уснуть, страдая из-за ее действий и слов.

– Тебе что-то нужно? – спросила она.

Аид потянулся рукой назад и закрыл замок.

– Нам нужно поговорить.

Персефона отодвинулась от стола, но осталась сидеть.

– Говори.

Он подошел, заполнив своей массивной фигурой практически всю комнату. Богиня подумала, что он, должно быть, злится на нее, и это ее раздосадовало. Ведь это он зашел в их тренировках слишком далеко, и все же даже она сама осознавала ценность обучения с ним – никакой другой бог не был бы так милосерден.

Аид опустился перед ней на колени и положил руки ей на бедра.

– Прости, – произнес он, глядя ей в глаза. – Я зашел слишком далеко.

Персефона сглотнула и отвела взгляд. Было слишком тяжело смотреть ему в глаза, ведь прямо сейчас она помнила лишь то, как он выглядел, будучи мертвым.

– Ты никогда не говорил мне, что можешь призывать страхи, – тихо сказала она.

– А у нас было время об этом поговорить?

Не было – и она это знала. И все же это было частью ее желания знать о нем все – о силах, которыми он владеет, о благотворительных проектах, которыми занимается, о сделках, которые заключает.

Она не ответила, и Аид продолжил:

– Если ты мне позволишь, я хотел бы обучать тебя по-другому. Я оставлю магию Гекате и вместо этого помогу тебе изучить силы богов.

Персефона подняла брови:

– Правда?

– Я сделаю все что угодно, чтобы защитить тебя, – ответил он. – И раз ты не соглашаешься оставаться в подземном царстве, это будет альтернативой.

Богиня улыбнулась ему:

– Прости, что я ушла.

– Я тебя не виню. Это мало чем отличается от того, что сделал я, когда забрал тебя на Лампри. Иногда очень сложно оставаться там, где ты переживаешь ужас.

Персефона тяжело сглотнула. Именно так все и было, и к тому же ощущения были слишком реальны.

– Ты злишься на меня? – прошептал Аид.

Персефона снова посмотрела на него:

– Нет. Я понимаю, что ты пытался сделать.

– Мне бы хотелось сказать тебе, что я защищу тебя от всех и всего. И я бы защитил. В стенах моего царства ты бы всегда была в безопасности, но я знаю, что ты хочешь сама себя защищать.

Она кивнула и в его взгляде увидела борьбу. Ему придется позволить ей страдать, чтобы она обрела могущество.

– Спасибо, – прошептала она.

Он слабо улыбнулся, а потом его взгляд сместился на экземпляр «Новостей Новых Афин» у нее на столе, и Аид помрачнел.

– Полагаю, ты это уже читал.

– Илиас прислал мне это сегодня утром, – кивнул Аид. – Тесей играет с огнем, и он это знает.

– Как думаешь, Зевс перейдет к действиям?

Когда Зевс в прошлый раз выступил против Триады, многие верующие смертные организовали охоту на ее членов. Проблема была в том, что не каждый человек, называвший себя безбожником, являлся членом Триады. И все же они были зверски убиты.

– Я не знаю, – признался он. – Не думаю, что мои братья видят в Триаде угрозу. А вот их связь с твоей матерью он считает опасной, потому и сосредоточился на ней.

– Что с ней будет, если Зевсу удастся ее найти?

– Если она прекратит нападки на верхний мир? Вероятно, ничего.

И она снова услышала голос Деметры:

«Последствия для богов? Нет, дочь, нет никаких последствий».

– Ты хочешь сказать, что убийство Тюхе сойдет ей с рук?

Аид не ответил.

– Она должна быть наказана, Аид.

– Она и будет. Когда-нибудь.

– Не только в Тартаре, Аид.

– Всему свое время, Персефона, – мягко ответил Аид, придвинув свои руки к ее ладоням, сжатым в кулаки. – Никто – ни боги, ни я, уж точно, – не воспрепятствуют твоему возмездию.

Наступило молчание, а потом Аид встал.

– Идем, – он переплел ее пальцы со своими и поднял на ноги.

Ее брови сошлись на переносице:

– Куда?

– Я лишь хотел тебя поцеловать, – он коснулся ее губ своими. Персефона ощутила, как пробудилась его магия, и они перенеслись. Отстранившись друг от друга, боги оказались посреди поляны в верхнем мире. Она была покрыта снегом и окружена частыми деревьями, скованными льдом. И все же здесь было прекрасно. Обернувшись, Персефона увидела здание – «Алкион». Его строительство еще продолжалось, перед ними был лишь скелет будущего строения, но уже было очевидно, что оно будет великолепно.

– Ох, – выдохнула Персефона.

– Жду не дождусь, когда смогу показать тебе его весной, – сказал Аид. – Ты оценишь сады вокруг.

– Мне уже очень нравится, – ответила она. – Даже сейчас.

Она взглянула на Аида, – его волосы и ресницы уже припорошил снег.

– Я тебя люблю.

Аид поцеловал ее, а потом повел по лабиринту, что должен был стать «Алкионом». Стены уже были воздвигнуты, между ними – гипсокартонные перегородки. Он называл каждую комнату, словно знал их расположение наизусть: ресепшен и столовая, общий зал и комнаты пациентов, кабинеты для разных видов терапии. Наконец, преодолев несколько пролетов лестницы, они вошли в помещение верхнего этажа. Это был огромный зал, окна которого выходили в сад, что должен был быть посвящен Лексе. Вдали Персефона видела туманные очертания Новых Афин. От зрелища захватывало дух.

– А что будет здесь? – поинтересовалась она.

– Твой офис, – ответил Аид.

– Мой? Но я…

– У меня есть свой кабинет на каждом предприятии, которым я владею, почему так не должно быть и у тебя? Даже если ты не будешь часто бывать здесь, мы найдем ему применение.

Персефона рассмеялась, и Аид улыбнулся в ответ. Мгновение они смотрели друг на друга. Между ними возникло напряжение, которое она хотела укрепить, – оно произрастало не из их гнева или отдаления, а чего-то более первобытного. Богиня чувствовала его внутри – притяжение настолько глубокое, что отдавалось болью в костях.

Она поежилась.

– Нам пора возвращаться, – произнес Аид.

Но никто из них не двинулся с места.

– Аид, – прошептала Персефона его имя. Приглашение. В следующую же секунду их губы сомкнулись. Аид прижался к ней, и богиня, прислонившись спиной к стене, ощутила внизу живота его отвердевший член. Его ладони обхватили ее запястья и пригвоздили их по бокам от ее головы.

– Ты нужна мне, – выдохнул он, проложив дорожку из поцелуев по ее щеке к шее. Опустив руки, он сжал пальцами ее ягодицы. Дыхание Персефоны ускорилось, пальцы вцепились в пуговицы его рубашки. Ей хотелось скорее ощутить прикосновение его жаркой кожи к своей.

– Сейчас же прекратите!

В нескольких футах от них появился Аполлон. Он выглядел раздраженным, словно это они ему помешали, а не наоборот. На нем была повседневная одежда: джинсы и белая рубашка-туника с кружевным V-образным вырезом. Свободно рассыпавшиеся кудри ниспадали ему на лоб.

– Уйди, Аполлон, – зарычал Аид, все еще касаясь губами шеи и ключицы Персефоны.

– Аид, – она сжала пальцами лацканы его пиджака.

– Ну, уж нетушки, лорд подземного царства, – ответил Аполлон. – У нас мероприятие.

Аид вздохнул – хотя его вздох был больше похож на рычание – и оторвался от Персефоны. Та, пытаясь отдышаться, поправила юбку и блузку.

– Что значит «у нас мероприятие»? – переспросила она.

– Сегодня открытие Панэллинских игр.

Она совершенно забыла про них. Сегодня должны были состояться гонки на колесницах.

– Но оно же только вечером, – возразила она.

– И что? Ты нужна мне прямо сейчас.

– Для чего?

– Да какая разница? – спросил он. – У нас…

– Не смей, – рявкнул Аид, и Аполлон захлопнул свой рот. – Она задала тебе вопрос, Аполлон. Отвечай на него.

Персефона взглянула на Аида, удивленная его словами.

Бог прищурил свои фиолетовые глаза, скрестив руки на груди.

– Я облажался. Мне нужна твоя помощь, – признался он, отведя от них яростный взгляд.

– Тебе нужна помощь, и все же ты решил покомандовать, чтобы получить ее?

– Аид…

– Он требует твоего внимания, Персефона, пользуется твоей дружбой благодаря вашей сделке, и все же, когда ты нуждалась в нем при встрече с остальными олимпийцами, он промолчал.

– Хватит, Аид, – прервала его Персефона.

Она не винила Аполлона за то, что он не выступил в ее защиту на Совете: что ему было сказать?

– Аполлон мой друг, со сделкой или без. Я поговорю с ним о том, что меня беспокоит.

Аид на мгновение уставился на нее, а потом снова поцеловал – глубоко и намного дольше, чем требовали правила поведения на публике. Отстранившись, он произнес:

– Я присоединюсь к тебе на играх вечером.

Когда он исчез, она повернулась к Аполлону:

– Он тебя и правда недолюбливает.

Тот закатил глаза:

– Тоже мне новость. Идем, мне нужно выпить.