Текст книги "Прикосновение зла"

Персефона молчала.

– Я не хотела говорить вам перед моей сестрой, – объяснила Гармония. – Все-таки есть вероятность, что я ошиблась. Особенно если их оружие создано с помощью магии реликвий.

Такое было возможно.

– А никакую другую магию вы больше не почувствовали?

Она нахмурилась и тихо ответила:

– Нет.

– Но… зачем? – растерянно произнесла Персефона. – Зачем ей помогать этим людям, так стремящимся навредить богам?

– Может, потому что они навредили ей, – предположила Гармония, после чего пояснила: – Может, ваша мать выбрала своей целью Афродиту, потому что отчасти благодаря ей вы с Аидом и познакомились?

Нечто близкое к шоку опустилось на плечи Персефоны. Она никогда даже не задумывалась о том, что ее мать будет вредить тем, кто поддержал ее связь с Аидом, особенно с помощью группы смертных, ненавидящих богов. Все это не имело никакого смысла, если только они чего-то не упускали.

– Если эти смертные ненавидят богов, почему же они приняли помощь от одного из них?

– Смертные по-прежнему не имеют сил, – ответила Гармония. – И это ведь происходит не впервые. Во время каждой божественной войны боги принимают сторону своих предполагаемых врагов. Одним из примеров является Геката – титанида, что сражалась рядом с олимпийцами.

Это действительно было так – и Геката была не единственным богом, выбравшим сторону олимпийцев. Еще одним являлся Гелиос, и, как ей часто напоминали, он при любой возможности пользовался этой своей лояльностью в качестве предлога, чтобы не помогать богам.

– Мне жаль.

Брови Персефоны сошлись на переносице, когда она встретилась взглядом с Гармонией.

– За что вы извиняетесь? Это ведь вы пострадали.

– Потому что не в моем характере делать вам еще больнее, – ответила она.

– Но в этом нет вашей вины.

– Как и вашей, – Гармония словно прочитала ее мысли, а потом снова объяснила: – Я вижу, как ваша аура окрашивается в красный цвет от стыда и в зеленый от вины. Не вините себя за поступки вашей матери. Ведь вы не просили ее искать отмщения.

– Это не так просто, – покачала головой Персефона. – Особенно когда столько людей страдает из-за моего решения выйти замуж за Аида.

– Из-за вашего решения выйти замуж за Аида или чего-то намного более серьезного?

Персефона бросила на Гармонию вопросительный взгляд.

– Корень гнева Деметры лежит во множестве страхов. Она боится остаться одна и хочет почувствовать себя нужной.

Так и было.

Деметре нравилось играть роль спасительницы, – поэтому она так долго не раскрывала тайны своего культа, включавшего садоводство. Это давало ей чувство власти и необходимости, когда мир умолял о еде и воде.

– Вы расскажете Афродите о своих подозрениях? Что истинной целью нападения на вас была она?

– Нет, – ответила Гармония. – Потому что это лишь заставит ее чувствовать себя виноватой. Кроме того, у вас не будет возможности справиться с этой ситуацией, не поднимая шума, если Гефест узнает. Он спалит ради нее весь этот мир.

Персефона улыбнулась, услышав эти слова. Она слышала то же самое от Аида и вдруг почувствовала, что поняла любовь, которую питал бог огня к богине любви.

– Он и правда любит ее.

– Да, – кивнула Гармония. – Я вижу это каждый день в их цветах, но они испытывают друг к другу темную любовь, которой мешают взаимные боль и непонимание. Думаю, однажды они смогут принять друг друга.

Гармония взглянула на часы:

– Мне нужно вернуться на Лемнос раньше, чем Афродита примется меня искать.

Опал заворчала, когда Гармония приподняла ее и усадила обратно в сумку.

– Конечно, – Персефона поднялась вместе с богиней.

Распахнув дверь, она увидела Сивиллу, как раз собиравшуюся постучать. Оракул опустила руку и улыбнулась. Но ее улыбка тут же растаяла при виде Гармонии, а лицо выразило тревогу.

«Как странно», – подумала Персефона.

– Сивилла, это Гармония, – сказала Персефона. Возможно, она не узнала богиню, хотя это звучало нелогично, если учитывать ее прошлое в качестве оракула.

– Приятно… познакомиться, – Сивилла казалась смущенной.

Гармония протянула ей руку.

– Мне тоже, Сивилла. – Она сделала паузу. – Вы ведь оракул.

– Была, – едва слышно ответила та.

– Вы навсегда останетесь оракулом, даже если больше не работаете на богов, – ответила Гармония. – Это ваш дар.

Странное напряжение заполнило пространство между тремя девушками. Возможно, дело было в том, чем закончилась работа Сивиллы в качестве оракула. Ведь ей пришлось нелегко, когда она смотрела, как все, над чем она так долго и усердно трудилась, за секунды обратилось в прах.

– Я пришла спросить, не собираешься ли ты на ланч, – сказала Сивилла.

– Как раз вовремя, – кивнула Гармония. – Я уже ухожу. Персефона, если вам что-нибудь будет нужно, пожалуйста, не стесняйтесь. Сивилла, была рада с вами познакомиться.

Гармония ушла, и Сивилла повернулась, чтобы посмотреть богине вслед.

– В чем дело? – спросила Персефона, когда та скрылась из виду.

– Что? – спросила оракул, сдвинув брови.

– Что-то не так. Что ты увидела, когда посмотрела на Гармонию? Я заметила, как изменилось твое лицо.

– Да ничего такого, – торопливо ответила та. – Давай сходим поедим. Я умираю от голода.

Глава XIII
Идеальная буря

Персефона, Сивилла и Зофи вместе дошли до кафе «Амброзия и нектар» и, оказавшись внутри, испытали чувство благодарности за окружившее их тепло. Несмотря на то что заведение находилось неподалеку от Александрийской башни, казалось, они прошагали несколько миль, потому что им пришлось преодолевать высокие сугробы, в то время как в лицо им летел снег со льдом. Снегоуборочные машины не справлялись – хоть и продолжали пытаться.

Девушки заняли свои места, и Персефона помогла Зофи с меню, рассказав обо всех своих любимых блюдах.

– Я хочу попробовать все, – сказала амазонка. Если бы на ее месте был любой другой человек, Персефона бы решила, что он шутит, но сейчас она знала – если амазонку не остановить, именно это она и попытается сделать.

– У тебя еще будет время попробовать все, – пообещала Персефона.

Они сделали заказ, и, пока ждали, когда его принесут, Зофи проинструктировала Сивиллу, как обезоружить незваного гостя – на случай, если Бен вернется к ней в квартиру.

– Если он нападет с мечом, выхвати его у него и развернись. – Она продемонстрировала движение, взмахнув запястьем, и Персефона была рада, что Зофи не вытащила свой настоящий меч. – Если он ткнет его в тебя, отрази удар вниз.

– Зофи, – сказала Сивилла. – А тебе кто-нибудь говорил, что сейчас уже никто не сражается на мечах?

Ее слова оскорбили амазонку:

– Мы с сестрами всегда сражаемся на мечах!

Персефона сделала над собой усилие, чтобы не рассмеяться.

– Ладно, а что, если под рукой не окажется меча? Как драться врукопашную?

– Целься в нос, – ответила та с недобрым блеском в глазах.

Они продолжали болтать, пока им не принесли еду. Персефона по большей части молчала, погруженная в собственные мысли, пытаясь сложить в голове картину.

Одной из проблем было то, что у нее было недостаточно информации о смерти Адониса, но, возможно, его смерть была попыткой добраться до Афродиты. И все же зачем пытаться разгневать олимпийца, вместо того чтобы устраивать беспорядки? Неужели снежной бури Деметры для этого было не достаточно? Если же предположения Гармонии верны, что Деметра будет делать дальше? Персефону поддерживали несколько богов – Геката, Аполлон, хоть и, пожалуй, неохотно, а еще…

– Гермес, – произнесла Сивилла. – Что ты здесь делаешь?

Персефона моргнула и встретилась взглядом с золотистыми глазами бога. Он выглядел так, словно только что вернулся с тренировки по теннису, будучи одетым в белые брюки и светло-голубую рубашку поло. Он проскользнул в кабинку и уселся рядом с Персефоной, заставив ее подвинуться на виниловом диванчике.

– Заскочил на ланч к моим лучшим подружкам, – ответил он. – А на что еще это похоже?

– Похоже, что ты вломился к нам на ланч без приглашения, – ответила Персефона.

– Ну, непохоже, чтобы вы болтали о чем-то личном, – ответил он, схватив вилку Персефоны, погрузив в ее нетронутую еду и закинув кусок себе в рот. Жуя, он заговорил, глядя на Персефону: – Дай угадаю, о чем ты думала. Проигрывала в памяти ночь умопомрачительного секса с Аидом.

– Фу, какая гадость, – возмутилась Зофи.

Сивилла захихикала.

Но Персефоне захотелось, чтобы это и правда было так. Она предпочла бы такие воспоминания размышлениям о матери – или о настоящей ночи с Аидом, полной крови и слез.

Тем не менее она закатила глаза и солгала:

– По правде говоря, я думала о свадьбе.

Гермес просиял:

– Скажи, что вы выбрали дату!

– Ну, нет, – она поджала губы. – На самом деле я думала о… тайной церемонии.

Эта идея уже не раз приходила ей в голову с тех пор, как Аид сделал предложение, и с учетом того, какие драматичные события окружали их помолвку, это казалось ей лучшим вариантом. Да и вообще, зачем всем остальным знать об их свадьбе?

– Тайной? – переспросил Гермес. – И зачем вам делать это тайно?

– Я имею в виду, что среди смертных и богов сейчас и так все неспокойно, и к тому же громкая свадьба только сильнее разозлит мою мать…

Теперь она думала, что, если ее мать и правда участвовала в нападении на Гармонию, свадьба может еще больше все обострить.

– А тайная – не разозлит?

– Я вообще не понимаю этой свадьбы, – встряла Зофи. – Зачем вам выходить замуж? Вы любите Аида, так ведь? Разве этого не достаточно?

Любви к Аиду на самом деле было достаточно – но его предложение стало обещанием нечто большего. Намерением разделить жизнь и вместе двигаться вперед. Она этого хотела.

– Если бы это я выходил замуж за Аида, – Гермес продолжил поглощать еду Персефоны, – я бы добился, чтобы нашу свадьбу транслировали по телевидению – чтобы все знали, что каждый миллиметр его задницы только мой.

– Звучит так, будто ты не раз задумывался о женитьбе на Аиде, – заметила Сивилла.

– По всей видимости, у нас в любом случае нет нужды что-нибудь планировать, пока наш брак не одобрит Зевс, – сказала Персефона, бросив гневный взгляд на Гермеса.

– Почему ты смотришь на меня так, будто я должен был тебе об этом сказать? – ответил Гермес, защищаясь. – Это же и так все знают.

– На случай, если ты забыл, я выросла в оранжерее рядом с моей нарциссистичной матерью, – парировала Персефона.

– Да как же я мог забыть? – спросил Гермес. – С такой-то снежной бурей, бушующей за этими стенами.

Сивилла ткнула его локтем.

– Ай! – он сердито взглянул на нее. – Осторожнее, оракул.

Персефона отвела взгляд от Гермеса и опустила глаза на свои руки, лежавшие у нее на коленях.

– Ты в этом не виновата, Персефона, – сказала Сивилла.

– А выглядит все именно так.

– Ты хочешь выйти замуж за любовь всей твоей жизни, – добавила подруга. – В этом нет ничего дурного.

– Вот только… кажется, все вокруг против. Если не моя мать, то весь мир или Зевс. – Она сделала паузу. – Может, нам стоило подождать с помолвкой? Похоже, нам не суждено быть вместе вечно.

– Тогда ты позволишь остальным решать, как тебе жить, – ответила Сивилла. – А это несправедливо.

Это было несправедливо, но Персефона уже много чего узнала о справедливости за то время, что была знакома с Аидом. По правде говоря, этот урок ей преподнесла сама Сивилла.

«Правильно, неправильно, честно, нечестно – мы живем не в таком мире, Персефона. Боги наказывают нас».

Она начинала понимать, почему безбожников становилось все больше, почему они стали более организованными и сформировали Триаду, почему они хотели, чтобы боги перестали так сильно влиять на их жизнь.

– А вот это уже плохо, – произнесла Сивилла, кивнув в сторону телевизора в углу, где показывали новости.

БЕЗБОЖНИКИ СОБИРАЮТСЯ,

ЧТОБЫ ВЫРАЗИТЬ ПРОТЕСТ ПРОТИВ ЗИМНЕЙ ПОГОДЫ.

Персефоне захотелось забиться в какой-нибудь угол.

Она услышала слова ведущего:

«Из-за нетипичной для лета погоды многие считают, что кто-то из богов или богинь ищет отмщения. Как безбожники, так и верующие призывают положить этому конец – но совершенно по-разному».

Персефона отвела взгляд, и все же ей некуда было скрыться от телевещания – слова по-прежнему достигали ее ушей, отдаваясь звоном в голове.

«Почему смертным приходится страдать каждый раз, когда у какого-то бога плохое настроение? Почему мы должны почитать таких богов?»

– Я понимаю безбожников все меньше и меньше, – сказал Гермес.

Персефона взглянула на него:

– В смысле?

– Когда они только появились, их злило, что мы так далеко и не заботимся о них, как будто им нужно было наше присутствие. А теперь они, кажется, решили, что могут и вовсе без нас обойтись.

– А они могут? – поинтересовалась Персефона, потому что на самом деле не знала.

– Думаю, это зависит от обстоятельств. Будет ли Гелиос по-прежнему поддерживать солнце? А Селена – луну? Вне зависимости от того, как смертные воспринимают мир, именно мы – залог его существования. Мы можем создать или уничтожить его.

– Да, но… если бы они представили солнце, луну и всю силу, что сохраняет этот мир. Если боги… отступили бы от смертного общества… что тогда случилось бы?

Гермес поморгал:

– Я… не знаю.

Было очевидно, что он никогда прежде об этом не задумывался.

По правде говоря, богам никогда бы не удалось полностью отказаться от власти над миром, потому что тогда он бы рухнул, но могли ли они достичь равновесия? А каким оно было бы?

– Простите… – к их столику подошел мужчина с мобильным телефоном в руках. Он был средних лет, в серых классических брюках и белой рубашке.

Гермес завертел головой.

– Нет, – ответил он, и смертный тут же захлопнул рот. – Уйди.

Он развернулся и в изумлении побрел обратно.

– Это было грубо, – сказала Персефона.

– Ну, сегодня ты кто угодно, только не краснеющая невеста, – возразил бог. – Сомневаюсь, что тебе хочется позировать для фото рядом с каким-то шизиком. – Но потом выражение его лица смягчилось: – Кроме того, ты сегодня грустная.

Персефона нахмурилась, что лишь усугубило ситуацию.

– Я просто… рассеянная, – пробормотала она.

Гермес удивил ее тем, что протянул руку и накрыл ее ладонь своей.

– Грустить – это нормально, Сефи.

Она особо не задумывалась о своих чувствах, вместо этого сосредоточившись на кипучей деятельности и создании новых привычек взамен старых, напоминавших ей о том, что рядом больше нет Лексы.

– Нам пора возвращаться, – сказала она, снова выбирая действия вместо чувств.

* * *

Гермес покинул их у дверей «Амброзии и нектара», чмокнув каждую в щеку – даже Зофи, которая поначалу была слишком ошарашена, чтобы отреагировать, а потом попыталась его ударить. Персефона схватила ее за запястье, но вместо того, чтобы отругать Зофи, бросила сердитый взгляд на Гермеса.

– В следующий раз, прежде чем поцеловать кого-то, спроси разрешения, – сказала она.

Он на мгновение широко распахнул глаза, а потом взглянул на амазонку с искренним раскаянием:

– Прости, Зофи.

Амазонка надула губы, скрестив руки на груди.

– Ну, я пошел, – сказал он. – У меня свидание с гоутменом. Давайте все вместе куда-нибудь сходим на днях.

Когда он исчез, Персефона, Сивилла и Зофи переглянулись.

– Гоутменом? – одновременно произнесли они.

Персефона с Сивиллой вернулись на работу, оставив Зофи патрулировать. Каждый раз, когда Персефона приезжала или откуда-то возвращалась, амазонка обходила Александрийскую башню внутри и снаружи. Что она делала после этого, богиня не знала. Хотя, ей стоило признать, она была рада, что Аид поручил ей работать вместе с Илиасом. Это давало Зофи возможность выполнять более четкие задачи и социализироваться.

Боги знали, что амазонке это необходимо.

Айви поприветствовала их, когда они вошли в здание и направились к лифту.

– Гермес прав, – сказала Сивилла. – Нам надо куда-нибудь сходить и развеяться.

Персефона знала, о чем думала Сивилла, они никуда не ходили с тех самых пор, как умерла Лекса. От этой мысли она нахмурилась.

– Ага, – рассеянно ответила она. – Надо.

– Ты можешь отказаться, – произнесла Сивилла, и Персефона встретилась с ней взглядом. – Если пока не готова. Мы все поймем. Ладно?

Персефона тяжело сглотнула.

– Спасибо, Сивилла, – прошептала она.

Они обнялись, Персефона опустила голову на плечи Сивиллы и стояла так, пока они не доехали до ее этажа. Выйдя из лифта, они увидели Левку и Елену, застывших у панорамного окна и смотревших на многочисленные красные и синие огни, что мелькали в отдалении. Несмотря на густой туман и ледяную морось, Персефона поняла, что что-то ужасное случилось на шоссе впереди.

– О боги, – прошептала она, встав рядом с Левкой и Еленой.

Вдруг громко заговорил телевизор. Все трое обернулись и увидели, что Сивилла включила новости. Заголовок внизу экрана сообщал об ужасе, что они видели в отдалении.

МНОЖЕСТВО АВАРИЙ

НА АВТОМАГИСТРАЛИ А2

«…по всей видимости, аварии были вызваны скользкой дорогой и снегопадом. Пока ничего не известно о жертвах, но нам сообщают, что несколько человек ранены».

Фоном показывались фотографии и видео аварий. Персефона в ужасе смотрела, как все новые машины одна за другой врезаются в уже стоящие, не подозревая о том, что ждет их впереди, из-за густого тумана, не имея возможности вовремя нажать на тормоза или объехать препятствие на скользкой дороге.

– Какой ужас, – произнесла Елена, когда на экране огромная фура врезалась в заднюю часть легковой машины и та взлетела в воздух. – Как там вообще можно выжить?

Никак. И не было безопасного способа покинуть место аварии. Выйти из машины – значит подвергнуть себя риску поскользнуться на льду или быть сбитым следующим автомобилем. Остаться в машине значило надеяться, что следующая машина ударит не слишком сильно.

Персефона смотрела на экран с комом в горле. Это было то, чего она больше всего боялась, – что Деметра решила выплеснуть свой гнев на человечество не только потому, что не могла добиться своего, но и потому, что знала – это лучший способ добраться до Персефоны.

«Чего ради вообще изображать из себя смертную? Ты богиня».

«Я больше похожа на них, чем на тебя».

«Это не так, и когда они узнают, кто ты на самом деле, они отвернутся от тебя из-за того, что ты притворялась одной из них».

– Твоя мать безумна, – едва слышно произнесла Левка.

Не было нужды говорить это Персефоне – она и так это прекрасно знала.

Богиня отвернулась от телевизора и на автомате направилась к своему офису. Войдя в него, она подняла трубку телефона и набрала номер Илиаса.

– Леди Персефона, – ответил он.

– Где Аид? – спросила она.

Он, видимо, понял по ее голосу, что она расстроена, и потому, не колеблясь, ответил:

– Он в «Беззаконии», миледи.

– Спасибо.

У Персефоны так тряслись руки, что ей едва удалось положить трубку обратно, прежде чем она исчезла и появилась в офисе Аида. Отсюда он наблюдал за теми, кто приходил в его клуб, пока они сидели в баре внизу, пили, курили и играли в карты. Тем не менее сегодня он был не один. У стола напротив Аида стоял незнакомый ей мужчина в темно-синем костюме, несмотря на то что рядом было два пустых стула. Если Персефона правильно все поняла, его никто не приглашал.

Как только она появилась, их голоса замолкли, и Аид обратил на нее свой пылающий взор.

– Дорогая, – он кивнул ей. В его голосе не было ни намека на удивление, и все же по выражению его лица она поняла, что ее внезапное появление его обеспокоило.

Потом к ней повернулся и незнакомец. Он был красив и, судя по всему, был полубогом: яркие глаза цвета морской воды сразу же выдавали его родство с божественным родителем – Посейдоном. Кожа его была смуглой, волосы – короткими и темными, а подбородок покрывала щетина. Она никогда прежде его не видела.

– Так вы и есть прекрасная леди Персефона, – он окинул ее оценивающим взглядом, и Персефона тут же испытала чувство отвращения.

– Тесей, думаю, тебе пора уходить, – сказал Аид, и полубог неохотно оторвал от нее взгляд. Персефону передернуло, что не осталось незамеченным, – его присутствие ее встревожило.

– Рад был познакомиться, миледи, – сказал он, протянув руку. Богиня посмотрела на нее, а потом встретилась с ним взглядом – по правде говоря, ей не хотелось принимать его руку, так что она ничего не ответила. Но вместо того чтобы оскорбиться, мужчина лишь широко улыбнулся и опустил руку.

– Вы, наверное, правильно сделали, что не стали пожимать мне руку. Хорошего дня, миледи.

Он прошел мимо нее, и Персефона наблюдала за ним, пока он не вышел из офиса, не доверяя полубогу настолько, чтобы повернуться к нему спиной. Когда он скрылся из виду, Аид спросил:

– С тобой все в порядке?

Она повернулась и обнаружила, что Аид бесшумно приблизился к ней.

– Ты знаком с этим человеком? – спросила Персефона.

– Так хорошо, как с любым другим своим врагом, – ответил Аид.

– Врагом?

Он кивнул в сторону закрытой двери, за которой исчез полубог:

– Он лидер Триады.

У Персефоны появились вопросы – множество вопросов, но стоило лишь ладони Аида коснуться ее подбородка, как на глазах у богини выступили слезы.

– Расскажи мне, – попросил он.

– Новости, – прошептала она. – Ужасная авария на шоссе.

Казалось, ее слова его не удивили, и Персефона спросила себя, почувствовал ли он уже эти смерти.

– Пойдем, – сказал он. – Мы поприветствуем их у врат.