Текст книги "Безымянная скрипка"

104. Выбор

Я глядел в потолок, растянувшись на паркетном полу посреди просторной пустой гостиной. В бруклинской квартире было тепло, но по спине пробегал холод сквозняка, принесенный из открытого окна второго этажа, где моя незнакомка прибиралась в одной из спален.

В моей спальне.

Мне нравился новый дом, но я не принимал никакого участия в переезде, не помогал с вещами: я предпочел изображать Витрувианского человека в центре гостиной.

Я различал ее торопливые шаги наверху, как она ходила во вторую спальню – направо, – пересекая этаж.

Эрик исчез под каким-то предлогом. Ему, привыкшему к одиночеству, было непросто выдерживать наше общество двадцать четыре часа в сутки.

Прошла неделя с момента, как мы вернулись к обычной жизни. Я убеждал себя, не без усилия, что я уже привык… Мистер Маска, не скрываясь, прикасался к моей незнакомке, улыбался ей и ловил ответную улыбку, ее губы произносили его имя, ее губы целовали его, когда меня не было рядом.

Я смирился, но постоянно об этом думал. И каждый раз – эта ноющая боль в груди… Но я не мог вырвать сердце.

Эрик почти выздоровел. Он взял ключи от Вольво и обещал вернуться к вечеру. Он вернется – потому что она его ждет.

Даже я его ждал – пусть и с противоречивым чувством зависти, вплетенным в приятельскую благосклонность.

Я не сразу заметил, как Стелла оказалась рядом, она стояла и смотрела на меня сверху вниз, касаясь моей согнутой коленки голенью.

– Я так и знала, что ты найдешь себе увлекательное занятие, – хохотнула она. – Все готово. Я разобрала коробки.

– Прекрасно, – отозвался я, на мгновение прикрыв глаза. – Эрик сказал, что остальное привезет сегодня или завтра.

Не успел я опомниться, как незнакомка оказалась рядом на полу и легла на спину, повторяя за мной позу с поднятой вверх правой коленкой.

– Ты уже знаешь, как обустроить гостиную? – спросила она, не поворачивая головы. – Что будет на месте, где мы сейчас лежим?

Я хмыкнул.

– Диван с подушками… неправильной формы. Столик кофейный, низкий, чтобы ставить на него ноги. С журналами не для чтения, а для декора.

– А я думала, волчья шкура, чтобы валяться и смотреть в потолок.

Мы оба рассмеялись и взялись за руки. Дыхание сбилось от разбежавшихся по телу мурашек.

По-прежнему улыбаясь, Стелла обратила на меня свой взор, придвинувшись ближе, коснувшись плеча.

– Ты не представляешь, как я тебе благодарна… За то, что ты со мной, за то, что ты принял меня, – она посерьезнела и не сводила с меня глаз. – Я же должна радоваться – и я радуюсь. Я счастлива… Но иногда мне все равно становится страшно.

Потому что мне становится страшно… Как же все просто.

Я выдавил грустную улыбку. Она знает меня даже лучше, чем я сам себя знаю.

– Ты же говорила, что, как и я, не умеешь радоваться настоящему моменту, – произнес я на выдохе. – Пора начать учиться.

Почему мне кажется, что я лукавлю? Что я пытаюсь скрыть – я же не должен ничего скрывать от нее?

– Ты прав, – коротко ответила она.

– Теперь, когда кошмар со скрипкой закончился – а он закончился, – я вопросительно на нее взглянул, – беспокоиться не о чем.

Мы не обсуждали ни странный сон о замке инфернального старика, ни Игру, мы просто приняли это как данность.

Я перевернулся на бок, заглядывая ей в глаза.

– У меня из головы не выходит наш разговор с Ли, – задумчиво промолвила незнакомка. – В этом варианте все перемешалось, с ним что-то не так, раньше такого не было. Это не дает мне покоя.

Кто-то должен умереть – я вспомнил.

Я сделал вид, что понятия не имею, о чем она говорит.

– Все уже произошло… Играть в Игру – как держать в руках мешок со знаниями о том, что случилось, и каждое событие подписано датой. Никто не может изменить инварианты, можно лишь изменить их порядок. Это называется выбором.

Выбор, свобода… Сэр Ли говорил мне, что у наследника есть выбор, но он никогда не объяснял, что это означает.

У меня есть выбор. Джокер в рукаве, кнопка катапультации?

– Ты не помнишь этого, но я говорила тебе, – вздохнула Стелла, – что ты неверно трактуешь выбор.

Что значит – неверно? Я могу все переиграть, я могу начать заново, могу быть с ней полностью! Как же я сразу не догадался – что я за дурак такой, если ответ был всегда под носом!

Я встрепенулся, поднявшись на руках. Стелла настороженно глядела на меня с пола, в каштановых волосах, лежавших на паркете шелковой лужицей, медью блестело зимнее, приближающееся к закату солнце.

– Даже не думай…

– Это же так просто! – воскликнул я, не обращая внимания на выражение ужаса на ее бледном лице, и сел, скрестив ноги. – Все будет иначе, все будет лучше.

– Виктор, ты меня пугаешь. Я уже жалею, что начала эту тему!

Она тоже резко села и схватила меня за плечо в попытке развернуть к себе.

– Это ты не понимаешь – ты цепляешься за настоящее, словно это твой последний шанс. Ты же вечная, у тебя все будет в другом варианте, и так, как ты захочешь! – не унимался я, и сердце бешено колотилось в горле, так, будто я наконец-то осознал истину, и она будоражила сознание окончательным смыслом. – Не поддавайся иллюзии, ты слишком большой важностью наделила это настоящее. Ты же сама говорила – нет никаких кукловодов, и мы – не марионетки!

– Ты торопишься! Ты абсолютно не ценишь то, что у тебя уже есть! Неужели ты хочешь… уйти от меня? Ну, ответь мне, ты хочешь бросить меня?!

Я только сейчас понял, как больно ее пальцы сжимают мою руку, и как кровь пульсирует в пережатых мышцах от попытки меня удержать.

Я не брошу ее – как можно! Она будет со мной, я буду с ней. Всегда.

– Ну нет же! Успокойся, я никуда от тебя не денусь, – я постарался улыбнуться, но у меня не вышло. – Я люблю тебя.

Незнакомка смотрела на меня не отрываясь.

– Тогда зачем тебе это? Зачем ты думаешь о том, как воспользоваться выбором, если ты хочешь быть со мной?

Она умоляла меня, а я до сих пор не мог понять, почему она так реагирует.

– Ты не представляешь, каково это – терять тебя! Ты не знаешь, как это больно! – вдруг воскликнула она. – Я вынуждена наблюдать все это, каждый раз, когда ты ошибаешься!

– Стелла, я же просто…

– Нет, не просто! Ты не понимаешь! Ты же обещал мне!

– Стелла…

– Ты обещал мне! – вновь с дрожью выпалила она. – Неужели… неужели тебе настолько здесь невыносимо, что ты хочешь сбежать! Скажи мне, я все сделаю, Виктор, я все сделаю!

Она вцепилась в меня обеими руками, подтаскивая к себе еще ближе, я облизал пересохшие губы, запрокинув голову назад, чтобы не разрывать зрительного контакта, стараясь выровнять дыхание.

Ее близость меня не смутила.

– Ты разбиваешь мне сердце, каждый раз делая одно и то же! Это для тебя, может быть, все так просто – но это нихрена не просто! Останься здесь, прошу тебя, останься со мной!

По прекрасному лицу потекли блестящие дорожки слез. Я не ощущал ее боли, будто в трансе, но в желании прикоснуться к ней я обвил руками ее талию.

– Не думай об этом… – взмолилась она. – Я все для тебя сделаю. Здесь! Пожалуйста!

Она рыдала у меня на плече, она целовала мой лоб, виски, щеки, а я, в несвойственном равнодушии, будто спрятавшись в кокон, не чувствовал ничего, кроме пустоты.

Да, я любил ее – но мои мысли уже были заняты выбором. Я должен доиграть до конца и получить свой вожделенный приз.

Незнакомка отстранилась и пристально смотрела мне в глаза. Она должна была увидеть притворство, однако позволила мне обмануть себя – потому что слишком сильно хотела услышать мое обещание.

Я солгал ей.

– Успокойся, я не стану творить глупости. Я же обещал, что теперь все будет иначе.

Я прикоснулся к ее подбородку, привлекая к себе, и потянулся к ее губам. На улице напротив крыльца только что припарковался Вольво.

– Мистер Маска пришел, – выдохнул я в ее еще слегка приоткрытый рот, высвобождаясь из объятий.

Мгновение спустя я уже стоял на ногах, и Стелла повторила за мной, поднимаясь с колен и выжидающе глядя в один из широких проемов в стене, ведущий к лестнице от входной двери.

Слезы на ее щеках еще не высохли, и черные ресницы чуть слиплись, делая глаза еще темнее.

Я различил на слух, как широкими и бодрыми шагами Эрик перескакивает через ступени, как отворяет дверь. Ладонь незнакомки дотронулась до моей ладони. Электрический разряд вмиг прошелся по телу, оставляя пощипывающие искры на кончиках пальцев. Поддавшись рвущемуся наружу странному, сокрушительному чувству, жадному, неподвластному мне, я, неожиданно для Стеллы, быстро развернулся спиной к проходу и притянул ее к себе.

Мне было плевать, что я творю, я желал просто поцеловать ее, никого не страшась.

Окунаясь в пьянящий водоворот, я поймал ее рот своими губами, теряя голову от восторга при ощущении, что она отвечает, причем так, как раньше, без стеснения. Мой язык проникал глубже, я хотел вкусить сладость ее губ так, чтобы навсегда запомнить.

Чтобы, вернувшись, знать, что именно я оставил, и как сильно я мог любить ту, которая любила меня. Чтобы никогда не потерять с ней связь, чтобы найти ее среди множества персонажей из множества вариантов.

Чтобы найти мою Расщепленную Звезду.

Когда я со сбившимся дыханием оторвался от моей незнакомки, мир не обрел цветность – он остался прежним, черно-белым, до отвращения понятным.

Я разжал объятия, отступая на шаг и оглядываясь на стоявшего в проходе Анжа – растерянного, но спокойного.

Неужели он так и не понял, что мы только что делали?..

– Мне нужно съездить к себе в Асторию, я кое-что забыл.

Я произнес это невозмутимо, почему-то начала болеть голова.

Скрипач приподнял бровь, в недоумении пытаясь связать странное выражение лица Стеллы, ее заплаканное лицо, наши неоднозначные объятия и мою фразу.

– Виктор…

Внутренности по обыкновению начинали плавиться от тембра ее голоса, произносящего мое имя, но я был вынужден бежать, пока она своими чарами не сбила меня с толку.

– Все хорошо. Я обещал. Просто верь мне, – улыбнулся я ей, с горечью видя ответную, пусть и робкую улыбку. – Я знаю, что делать.

– Я люблю тебя.

Она это уже говорила. Она всегда будет мне это говорить – она одна.

– И я люблю тебя, – отозвался я, беря ее за руку и тут же отпуская, поспешно двигаясь на выход, пытаясь запомнить ее прикосновение, ускользающее, утекающее, как песок сквозь пальцы.

Проходя мимо Эрика, я заглянул в его янтарные глаза, недоуменно изучавшие мой облик. Где-то в глубине души, готов поспорить, он знал, что я задумал – но я уже никогда не услышу его мысли по этому поводу.

Но мы же встретимся снова. Быть может, он захочет опять недопридушить меня.

Зная – или не зная – меня.

…Уже садясь на мотоцикл, зеркала которого отражают оранжевое закатное солнце, вдыхая ледяной воздух полной грудью, дрожащими пальцами сжимая руль, я понимаю, что выдал себя.

Интересно, как скоро она догадается, что я ее обманул?

Я не взял шлем – она точно…

– Виктор! – кричит моя незнакомка, появляясь на пороге двери, но я уже стартую с места, разнося грозный рык мотора по всей улице, оставляя ее силуэт далеко позади. – Стой! Вернись!!!

Я кожей чувствовал холод, но это был холод, который она ощущала, выбежав на середину дороги, тщетно пытаясь меня догнать.

Она простит меня. Я делаю это не только ради себя.

Эта скрипка была лишь метафорой большой игры – всего-навсего катализатором, дарованным нашим душам, чтобы начать двигаться и не страшиться ставить все на кон. Олл-ин.

Я научился играть – я, наконец-то, осознал, насколько моя свобода и мой выбор может быть важен. Но научился ли я играть так, чтобы острые струны не резали пальцы? Смогу ли я пересечь границу тишины и звука?

Могу ли я играть свою музыку? Могут ли его творчество, ее любовь и моя свобода дать ответ, когда следует воспользоваться кнопкой катапультации?

Нет, нет, не стоит даже сомневаться! Все и так очевидно – я просто выйду из игры, а затем снова войду, начав заново. Все будет иначе.

Сейчас я убегаю от нее, но на самом деле я приближаюсь к ней еще больше, и я заключу ее в свои объятия, совсем скоро, вот-вот…

На этот раз все будет иначе.

Я рассекал трассу, лавируя между автомобилями, игнорируя светофоры, бесстрашно выжимая максимум скорости. Я несся по Фултон-стрит, а затем повернул направо, держа курс на Бруклинский мост. Ветер гудел в ушах, лицо и руки быстро онемели от холода, и глаза порой застилали слезы – то ли от ветра, то ли от боли.

Мне было жаль прощаться, и единственное, что придавало мне сил – ожидание того, что ждет меня впереди.

Я просто не имею права ошибиться…

Ее голос, врезавшийся в память, все еще бередил слух, и я почему-то слышал ее зов, даже находясь на расстоянии нескольких миль. Тело почему-то содрогалось от рыданий, но я их не различал под действием адреналина, разгонявшего ледяную кровь.

Когда я был на мосту, я уже знал, что моя цель близко. Несколько дней назад, проезжая по нему, я задумался: что для тех, кто теряет управление, хуже – врезаться в металлический парапет или слететь с моста в пролив, если вдруг парапета будет недостаточно.

Чуть приподнявшись на ногах, пригнувшись, чтобы амортизировать столкновение с деревянными ограждениями ремонтных работ, я с грохотом снес доски, продолжая ехать вперед.

Открытая лазейка, зияющая пустота, просвет между металлическими конструкциями исполинского моста – вот мой выход.

Я сломаю систему – я выйду из тени на свет, доказав, насколько я хочу освободиться.

Мне нет места – я устал бороться, я упираюсь в потолок, мне не хватает воздуха. Здесь я не получу желаемое.

Для меня нет более смысла – как же я раньше об этом не думал – если у меня нет самого главного.

Я люблю тебя.

Вот увидишь, я окажусь прав. Ты просто не понимаешь, насколько чудесно забвение, но ты согласишься, насколько, порой, мучительна вечность, когда приходится мириться и терпеть.

Моей любви хватит на нас обоих. Моей веры хватит для того, чтобы разорвать этот порочный круг, чтобы вернуть нам утраченное счастье.

Я люблю тебя.

Сцепление с асфальтом внезапно пропадает, и я отпускаю руки, позволяя мотоциклу вырваться вперед, увлекаемому инерцией, растворяясь в звенящей тишине одиночества. Я лечу вниз, как-то медленно, неспешно, и закат смотрит мне в спину, давно утопившись в проливе.

Я, как и всегда, один. Я у себя один.

Но когда я вернусь, ее ласковые руки будут моей колыбелью, и она больше не оставит меня – я уверен.

Вспышка света и боли – от удара о черное полотно, – и вода поглощает меня, уже не сопротивляющегося, покорного, готового.

Я не успеваю считать удары еще бьющегося сердца, но в самом конце я успеваю подумать, что если я ошибся, и самыми чудесными моментами в моей жизни были ее объятия и голос скрипки моего отца, я не расстроюсь.

Послесловие

Вселенная Расщепленной Звезды – метафора цикличности нарциссической травмы между партнерами, между ребенком и родителем. Роман «Безымянная скрипка» писался с 2013 по 2018 год, в нем в хрестоматийном формате показаны проявления клинической депрессии Виктора, психоза и одержимости, тоннельного мышления, последствий физического и эмоционального насилия, газлайтинга и психологических манипуляций.

Про альтернативные версии событий мультивариантной Вселенной можно прочесть в новеллах «Лунный свет» (знакомство Стеллы и Эрика) и «Сбор урожая» (взгляд со стороны на историю Стеллы, Эрика и Виктора от лица Архитектора), в романе «Дикий и неистовый» (подросток Виктор в Нью-Йорке) и других произведениях Стеллы Фракта.

Псевдоним автора – позволение себе принять правду и начать говорить о том, о чем принято обычно молчать.

В подкасте «Есть что сказать с Александрой Undead» можно узнать про общую концепцию Вселенной Расщепленной Звезды (сезон 01, эпизод 11 «Вселенная Расщепленной Звезды. Стелла, Анж, Виктор, Игра и мультиварианты»), алхимию сотворения Вселенной ее Архитектором (сезон 01, эпизод 04 «Сбор урожая. Алхимия и квартира, Дьявол и странник в маске»), а также нарциссов и нарциссическую травму в выпусках с психологом (сезон 02, эпизод 04 «Нарциссы – наши любимые цветы» и сезон 02, выпуск 05 «Муж нарцисс, Бежать vs Защищаться»).

Книга «Безымянная скрипка» посвящается всем жертвам нарциссов, всем, кто утонул во Вселенной, кто запутался в паутине лжи, потерялся в лабиринтах кривых зеркал.

Никогда не поздно увидеть правду. Ваша жизнь это самое ценное, что у вас есть. Не отдавайте ее нарциссу, бегите.

Спасите Виктора.

Об авторе

Стелла Фракта (StellaFracta) – литературный псевдоним писателя Александры Undead, создающей художественную литературу по Вселенной Расщепленной Звезды. Ее книги, детективные романы и фантастические новеллы – пронзительная драма в жанре мистического реализма, повествующая о больной любви, дисморфофобии, этике науки, силе искусства и бремени гениальности в метафоричной и провокационной манере современной интеллектуальной прозы.

Александра работала и преподавала в сфере информационных технологий, в прошлом занималась научно-исследовательской деятельностью, на данный момент является популяризатором алхимии и автором нескольких культурно-просветительских проектов, подкастов и книг.

Ремесло писателя, Архитектора Своей Вселенной – возможность рассказать то, о чем приходилось молчать много лет.

Чтобы узнать больше об Александре Undead, слушайте подкасты «Есть что сказать с Александрой Undead», «Будь скромнее, Александра!» и «На разные голоса», присоединяйтесь к культурно-просветительскому проекту «Вокруг винного света» при поддержке winewithsasha × BLACK CAT BONE bar.

Чтобы узнать больше о Вселенной Расщепленной Звезды, читайте романы «Безымянная скрипка», «Дикий и неистовый», новеллы «Лунный свет», «Сбор урожая», «Архитектор не оценит страданий» и другие.

Чтобы узнать больше про алхимиков, Поэтов, лжецов, британских шпионов и серийных убийц Балтимора, читайте романы «Клоун ФБР: Рыцарь, красавица, чудовище, шут», «Ген убийцы», «Невероятный шпионский детектив», «Замок Альбедо», «Кошки не пью вино», новеллы «Долина кукол», «Тени Флоренции», «Одни дома», «Белая Станция», «Закрой глаза» и другие.