Текст книги "Темная Башня"

Эдди невесело усмехнулся.

– А как насчет трусливых собак, которые используют детей, чтобы убить весь мир из засады, мой друг? Всю вселенную?

Горностай моргнул, словно не ожидал услышать такой ответ. Вообще не ожидал ответа.

– У меня был… приказ.

– Я в этом не сомневаюсь. – Теперь кивнул Эдди. – И ты выполнял его до конца. Наслаждайся адом, или Нааром, или как там он у вас называется. – Он вновь приставил ствол револьвера к виску Финли и нажал на спусковой крючок. Горностай дернулся и застыл. Поморщившись, Эдди поднялся.

В этот момент уловил движение краем глаза и, повернувшись, увидел, что человек, главный босс, приподнялся на локте. Его револьвер, «Миротворец» калибра 0,4 дюйма, из которого когда-то казнили насильника, смотрел на него. Эдди обладал отменными рефлексами, но среагировать времени ему не оставили. Раздался выстрел, ствол «Миротворца» полыхнул вспышкой, изо лба Эдди хлынула кровь. Клок волос вырвало из затылка, в том месте, откуда вышла пуля. Он прижал руку к дыре, которая появилась над правым глазом, как человек, который вспомнил что-то очень важное, но, к сожалению, чуть позже, чем следовало.

Роланд развернулся на стоптанных каблуках, одновременно выхватывая из кобуры револьвер. Обернулись и Джейк с Сюзанной. Сюзанна увидела, что ее муж стоит, прижимая ладонь ко лбу.

– Эдди? Сладенький?

Пимли пытался вновь взвести курок, его верхняя губа растянулась от усилий, обнажив зубы в зверином оскале. Роланд прострелил ему горло, и ректор Алгул Сьенто повалился на левый бок, револьвер вылетел из его руки и, отскочив от земли, застыл рядом с телом его друга Горностая. Практически у ног Эдди.

– Эдди! – закричала Сюзанна и на руках и коленях поспешила к нему. «Ранение не тяжелое, – говорила она себе. – Ранение не тяжелое. Господи, не допусти, чтобы моего мужа тяжело ранили…»

Потом она увидела кровь, бегущую из-под руки, льющуюся на землю, и поняла, что ранение тяжелое.

– Сюзи? – спросил Эдди. Ясно и отчетливо. – Сюзи, где ты? Я ничего не вижу.

Он сделал шаг, второй, третий… а потом упал лицом вниз, как и предчувствовал дед Джеффордс, ага, с того самого момента, когда впервые увидел его. Ибо молодой человек был стрелком, ты говоришь правильно, а стрелок может умереть только так и не иначе.

Глава 12
Тет распадается

1

В тот вечер безутешный Джейк Чеймберз сидел в одиночестве около таверны «Клевер» в дальнем конце Главной улицы Плизантвиля. Тела охранников увезли роботы-дворники, и хоть это радовало. Ыш уже час или около того лежал на коленях мальчика. Обычно с ним такого не бывало никогда, но он, похоже, понимал, что нужен Джейку. Несколько раз Джейк плакал, уткнувшись лицом в мягкую шерсть ушастика-путаника.

Большую часть этого бесконечного дня в голове Джейка звучали два голоса. Такое с ним уже случалось, но лишь многими годами раньше, когда он был совсем маленьким мальчиком и подозревал, что может страдать от какого-то странного, непонятного родителям нервного расстройства.

Эдди умирает, – заявлял первый голос (тот самый, что раньше уверял: в стенном шкафу живут чудовища и скоро они вылезут оттуда, чтобы пожрать его живьем). – Он в комнате в Корбетт-Холл и Сюзанна с ним, и он говорит, не умолкая, но он умирает.

Нет, – возражал ему второй голос (тот, который пытался доказать ему, без особой уверенности, что никаких чудовищ нет и в помине). – Нет, такого не может быть. Эдди не… это же Эдди! И потом, он – часть ка-тета. Он может умереть, когда мы доберемся до Темной Башни, мы все можем умереть, когда мы доберемся туда, но не здесь, это безумие.

Эдди умирает, – повторял первый голос. Неумолимый. – У него дыра в голове, достаточно большая, чтобы в нее пролез твой кулак, и он умирает.

На это второй голос мог лишь ответить, что такого просто не может быть, но возражения с каждым разом слабели.

Даже от осознания того, что они скорее всего спасли Луч (Шими в этом не сомневался, он ходил по притихшему кампусу Девар-тои, выкрикивая во всю мощь легких новости: «ЛУЧ ГОВОРИТ, ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО! ЛУЧ ГОВОРИТ ВАМ СПАСИБО!»), настроение Джейка не улучшалось. Потеря Эдди была слишком дорогой ценой за спасение Луча. А распад ка-тета еще больше повышал эту цену. Всякий раз, когда Джейк думал об этом, у него начинало сосать под ложечкой, и он молился Богу, Гану, Человеку-Иисусу, каждому и всем сразу, прося сотворить чудо и спасти жизнь Эдди.

Он молился даже писателю.

Спаси жизнь моего друга, и мы спасем твою, – молил он Стивена Кинга, человека, которого никогда не видел. – Спаси Эдди, и мы не позволим этому вэну наехать на тебя. Клянусь в этом.

Потом опять подумал о Сюзанне, выкрикивающей имя Эдди, старающейся перевернуть его, и Роланде, обнимающем ее со словами: «Ты не должна этого делать, Сюзанна, ты не должна тревожить его». Вспомнил, как она боролась с ним, вспомнил ее безумное лицо, которое изменялось ежесекундно, в зависимости от того, какая личность обретала контроль над телом. Я должна ему помочь! – рыдала она голосом Сюзанны, который Джейк знал, а потом кричала уже другим, более грубым: Отпусти меня, сраный козел! Щас я над ним поколдую, зря что ли существует вуду, только поколдую, так он встанет и пойдет, ты увидишь! Отпусти! И Роланд все время держал ее, держал и покачивал, а Эдди лежал на мостовой, не мертвый, хотя было бы лучше, если б он умер (хотя смерть положила бы конец разговорам о чудесах, конец надежде), но Джейк видел, как покрытые пылью пальцы дергались, и слышал, как он что-то непрерывно бормочет, что-то несвязное, словно человек, который говорит во сне.

Потом подошел Тед, следом за ним Динки, за ними еще двое или трое Разрушителей. Тед опустился на колени рядом с кричащей, вырывающейся из рук Роланда женщиной и знаком указал Динки, что он должен сделать то же самое, но с другой стороны. Тед взялся за одну ее руку, кивнул Динки, который взялся за вторую. И что-то вырвалось из них, что-то мощное и успокаивающее. Это что-то не предназначалось Джейку, нет, совсем не предназначалось, но он его все равно уловил и почувствовал, как замедляется бешеный бег сердца. Посмотрел на лицо Теда Бротигэна и увидел, что зрачки глаз пребывают в постоянном движении, сокращаются и расширяются, сокращаются и расширяются.

Крики Сюзанны стихли, превратились в стоны боли. Она посмотрела на Эдди, потом наклонила голову, слезы из ее глаз закапали на рубашку Эдди, оставляя темные пятна, как капли дождя. Именно в этот момент из одного из проулков появился Шими, радостно сообщая всем, кто мог его услышать:

– ЛУЧ ГОВОРИТ ЕЩЕ НЕ ПОЗДНО! ЛУЧ ГОВОРИТ ВОВРЕМЯ, ЛУЧ ГОВОРИТ СПАСИБО ВАМ, И МЫ ДОЛЖНЫ ДАТЬ ЕМУ ЗАЛЕЧИТЬ СВОИ РАНЫ! – Он сильно хромал, но в тот момент никто из них не подумал об этом, может, даже и не заметил. Динки что-то прошептал растущей толпе Разрушителей, глазеющих на умирающего стрелка, несколько человек подошли к Шими, что-то ему сказали, и он замолчал. В северной части Девар-тои по-прежнему гудели сирены, но пожарные машины, те, что приехали следом за «Командой «Браво», справились с тремя самыми большими пожарами, в Дамли-Хауз, доме ректора и Феверел-Холл.

Потом Джейку вспомнились пальцы Теда, с невероятной осторожностью откидывающие волосы на затылке Эдди и обнажающие большую дыру, заполненную темным кровяным желе. В крови виднелись белые крупинки. Джейку хотелось верить, что эти крупинки – осколки кости. Все лучше, чем кусочки мозга Эдди.

При виде этой ужасной раны Сюзанна выпрямилась на коленях и опять начала кричать. Начала вырываться. Тед и Динки (он был белее мела) переглянулись, еще крепче сжали ее руки и вновь послали

(умиротворенность, расслабленность, спокойствие подожди успокойся не суетись угомонись)

мысленное успокаивающее послание, как цветовую гамму, холодные синие тона с толикой серого, так и слова. Роланд тем временем продолжал держать ее за плечи.

– Можно что-нибудь для него сделать? – спросил Роланд Теда. – Хоть что-нибудь?

– Его можно перенести в более комфортабельное место, – ответил Тед. – Это нам по силам. – Он обвел взглядом Девартои. – Разве вам не нужно довести дело до конца, Роланд?

Поначалу Роланд не понял, о чем речь. Потом посмотрел на тела убитых охранников и сообразил, что к чему.

– Да, пожалуй. Джейк, сможешь мне помочь? Если оставшиеся найдут нового командира и перегруппируются… это нам ни к чему.

– Как насчет Сюзанны? – спросил Джейк.

– Сюзанна поможет нам доставить ее мужа в то место, где ему ничто не будет мешать, где он сможет спокойно умереть, – ответил ему Тед Бротигэн. – Не так ли, дорогая?

Она посмотрела на него, в глазах читалась не только пустота, но и осмысленность (даже мольба), и взгляд этот пронзил сердце Джейка, как острие сосульки.

– Он умрет? – спросила она Теда.

Тед поднес ее руку к губам и поцеловал.

– Да. Он умрет, а вы должны это пережить.

– Тогда вы должны кое-что сделать для меня. – И она коснулась щеки Теда своими пальцами. Джейку показалось, что они холодные. Холодные.

– Что, дорогая? Сделаю все, что смогу. – Он обхватил ее пальцы

(умиротворенность, расслабленность, спокойствие подожди успокойся не суетись угомонись)

своими.

– Прекратите делать то, что делаете, пока я не попрошу вас об обратном.

Он бросил на нее удивленный взгляд. Потом посмотрел на Динки, который лишь пожал плечами. Вновь повернулся к Сюзанне.

– Вы не должны использовать свой «светлый разум», чтобы красть мое горе, – объяснила ему Сюзанна, – ибо я хочу открыть рот и выпить его до дна. До последней капли.

Какие-то мгновения Тед стоял, уставившись в землю, хмурясь. Потом поднял голову и одарил Сюзанну самой ослепительной улыбкой, какую только доводилось видеть Джейку.

– Да, леди. Мы сделаем все, как вы скажете. Но если мы вам понадобимся… когда мы вам понадобимся…

– Я вас позову. – И Сюзанна вновь наклонилась к продолжающему что-то бормотать мужчине, который лежал на мостовой.

2

Когда Роланд и Джейк приблизились к проулку, чтобы вернуться в северную часть Девар-тои и, забыв на время скорбь о павшем друге, разобраться с теми, кто еще мог оказать сопротивление, Шими протянул руку и дернул Роланда за рукав.

– Луч говорит спасибо тебе, который был Уиллом Диаборном. – Криками он сорвал голос и теперь едва слышно хрипел. – Луч говорит, что все будет хорошо. Он станет, как новенький. Лучше.

– Это здорово, – ответил Роланд, и Джейк не мог с ним не согласиться. Но особой радости не испытывал, теперь радоваться было нечему. Перед глазами Джейка стояла дыра, которую открыли нежные пальцы Бротигэна. Дыра, заполненная красным желе.

Роланд обнял Шими за плечи, прижал к себе, поцеловал. Шими улыбнулся, осчастливленный.

– Я пойду с тобой, Роланд. Ты возьмешь меня?

– Не в этот раз.

– Почему ты плачешь? – спросил Шими. Джейк увидел, как счастье уходит с его лица, уступая место тревоге.

Тем временем Разрушители возвращались на Главную улицу, собирались маленькими группами. Во взглядах, которые они бросали на стрелков, Джейк видел испуг… любопытство… а в некоторых случаях открытую неприязнь. Почти что ненависть. Не просматривалась только благодарность, ни грана благодарности, и за это он их ненавидел.

– Мой друг ранен, – ответил Роланд. – Я грущу по нему, Шими. И по его жене, которая тоже моя подруга. Ты пойдешь к Теду и сэю Динки и попытаешься успокоить ее, если она скажет, что ей это нужно?

– Если ты хочешь, да! Для тебя я готов на все!

– Спасибо тебе, сын Стенли. И помоги, если они будут переносить моего друга в другое место.

– Твоего друга Эдди! Того, что лежит раненый!

– Да, его зовут Эдди, ты говоришь правильно. Ты поможешь Эдди?

– Ага!

– И вот что еще…

– Что? – спросил Шими, а потом вроде бы что-то вспомнил: – Да! Ты хочешь, чтобы я помог тебе отправиться далеко-далеко, тебе и твоим друзьям! Тед говорил мне. «Сделай дыру, – сказал он мне, – такую же, какую сделал для меня». Только они привели его обратно. Эти плохие парни. Тебя они обратно не приведут, потому что плохих парней больше нет. Лучу ничего не угрожает! – Шими рассмеялся, и смех этот как ножом резанул по скорбящему уху Джейка.

По уху Роланда скорее всего тоже, потому что улыбка его вышла натянутой.

– В свое время, Шими… хотя я думаю, что Сюзанна может остаться здесь и дождаться нашего возвращения.

Если мы вернемся, – подумал Джейк.

– Но у меня есть для тебя еще одна работенка, если ты сможешь это сделать. Не помогать кому-то отправиться в другой мир, но что-то в этом роде. Я уже сказал об этом Теду и Динки, а они скажут тебе, как только Эдди устроят поудобнее. Ты их выслушаешь?

– Да! И помогу, если сумею!

Роланд хлопнул его по плечу.

– Хорошо! – А потом Джейк и стрелок пошли в направлении, которое могло считаться севером, чтобы покончить с начатым.

3

За три последующие часа они обнаружили четырнадцать охранников, главным образом челов. Роланд удивил Джейка (немного, но удивил), убив только двоих, тех, что принялись стрелять по ним, укрывшись за пожарной машиной, колесо которой провалилось в нишу над лестницей, ведущей в подвал. Остальных он обезоружил и помиловал, сказав каждому, что любой охранник Девар-тои, оставшийся на территории поселения после того, как прозвучит горн вечерней пересменки, будет убит на месте.

– Но куда же мы пойдем? – спросил тахин с белоснежной головой петуха и ярко-красным гребнем (Джейк подумал, что он похож на Фоггорна Леггорна[126]126
  Фоггорн Леггорн – персонаж более 30 мультфильмов (первый вышел на экраны в 1946 г.) киностудии «Уорнер бразерс».


[Закрыть], мультяшного персонажа).

Роланд покачал головой.

– Мне это без разницы, при условии, что вас не будет здесь, когда в следующий раз протрубит горн, понимаешь? Вы занимались дьявольской работой, но теперь ад закрыт, и я приму все меры к тому, чтобы ведущие сюда двери больше никогда не открылись.

– О чем ты? – спросил тахин-петух, чуть ли не застенчиво, но Роланд ничего объяснять не стал, только сказал тахину, чтобы тот передал его слова остальным охранникам.

Большинство оставшихся тахинов и кан-тои покинули Алгул Сьенто по двое и по трое, не споря и каждые несколько минут нервно оглядываясь. Джейк полагал, что у них были основания бояться, потому что лицо его дина, погруженного в свои мысли, почернело от горя. Эдди Дин лежал на смертном одре, и Роланд из Гилеада не потерпел бы возражений.

– Что ты собираешься сделать с этим местом? – спросил Джейк после того, как протрубил послеполуденный горн. Они проходили мимо обгоревшего остова Дамли-Хауз (вокруг него роботы-пожарные через каждые двадцать футов поставили таблички с надписью: ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН. ПОЖАРНЫЙ ДЕПАРТАМЕНТ ВЕДЕТ РАССЛЕДОВАНИЕ), направляясь к Эдди.

Роланд покачал головой, не отвечая на вопрос.

На Молле Джейк заметил шесть Разрушителей, стоявших кружком, взявшись за руки. Они напоминали участников спиритического сеанса. Он узнал Шими, Теда, Дани Ростову. Компанию им составляли молодая женщина, еще одна, постарше и полный, похожий на банкира, мужчина. А чуть дальше, в ряд, с торчащими из-под одеял ногами, лежали почти пятьдесят охранников, убитых во время утреннего боя.

– Ты знаешь, что они делают? – спросил Джейк, говоря про Разрушителей. Остальные-то были мертвыми и ничего больше делать не могли.

Роланд бросил короткий взгляд на стоящих кружком Разрушителей.

– Да.

– Что?

– Не сейчас, – ответил Роланд. – Сейчас мы должны отдать последний долг Эдди. И для этого нам нужно быть максимально спокойными, то есть освободить разум от всех забот и тревог.

4

И теперь, сидя с Ышем около пустующей таверны «Клевер» с ее светящимися неоном марками пива и молчащим музыкальным автоматом, Джейк в полной мере понимал правоту Роланда. Он был очень признателен стрелку, когда тот, сорок пять минут спустя, увидев рвущую душу печаль Джейка, отпустил его из комнаты, где медленно умирал Эдди, по каплям, в отчаянной борьбе, отдавая свою жизнь.

На носилках, которые раздобыл Тед Бротигэн, молодого стрелка перенесли в Корбетт-Холл, где и положили в просторной спальне апартаментов проктора[127]127
  Проктор – комендант общежития в Оксфордском и Кембриджском университетах.


[Закрыть] на первом этаже. Носильщики остались во дворе общежития и по мере того, как день клонился к вечеру, к ним присоединились остальные Разрушители. Когда появились Роланд и Джейк, пухлая рыжеволосая женщина заступила стрелку дорогу.

Леди, я бы этого не делал, – подумал Джейк. – Во всяком случае, сегодня.

Несмотря на суету, в которой прошел этот день, женщина, которая напомнила Джейку пожизненного председателя садоводческого клуба матери, нашла время, чтобы сильно накраситься: пудра, румяна, помада, такая же ярко-красная, как борта пожарных машин Девар-тои. Она представилась, как Грейс Рамблоу (из Олдершота, графство Гэмпшир, Англия), и пожелала узнать, что их ждет: куда они пойдут, что будут делать, кто о них позаботится. Те же вопросы задавал и тахин-петух, пусть и другими словами.

– Потому что о нас заботились, – подчеркнула Грейс Рамблоу, с нажимом на последнее слово, – и у нас нет возможности, во всяком случае, на какое-то время, заботиться о себе самим.

В толпе Разрушителей раздались крики одобрения.

Роланд смерил женщину взглядом, и ее негодование сразу куда-то подевалось.

– Уйди с дороги, – процедил стрелок, – а не то я тебя оттолкну.

Она побледнела под толстым слоем пудры и подчинилась, более не произнеся ни слова. Ропот неодобрения поднялся, лишь когда Роланд и Джейк вошли в Корбетт-Холл и скрылись из виду: Разрушители более могли не бояться, что тяжелый взгляд синих глаз стрелка остановится на ком-то из них. Чем-то они напомнили Джейку некоторых из учеников школы Пайпера, где он когда-то учился, кретинов, которые могли кричать: «Контрольная – говно» или «А может дать, тебе отсосать», но только когда учитель выходил из класса.

Коридор первого этажа Корбетт-Холла ярко освещался флуоресцентными лампами. Сильно пахло дымом, поскольку сгоревшие Дамли-Хауз и Феверел-Холл находились поблизости. Динки Эрншоу сидел на складном стуле справа от двери с табличкой АПАРТАМЕНТЫ ПРОКТОРА, курил сигарету. Вскинув голову, посмотрел на приближающихся Роланда и Джейка. Ыш, как обычно, семенил рядом с Джейком.

– Как он? – спросил Роланд.

– Умирает, – ответил Динки и пожал плечами.

– А Сюзанна?

– Держится. Когда он уйдет… – Динки вновь пожал плечами, как бы говоря, что не знает, как тогда поведет себя Сюзанна, и ждать можно чего угодно.

Роланд тихонько постучал в дверь.

– Кто там? – послышался приглушенный голос Сюзанны.

– Роланд и Джейк, – ответил стрелок. – Ты позволишь нам войти?

Джейк решил, что пауза между вопросом и ответом очень уж затянулась. Роланда, однако, пауза эта не удивила. Динки, кстати, тоже.

– Заходите, – наконец ответила Сюзанна.

Они вошли.

5

Сидя с Ышем в успокаивающей темноте, ожидая зова Роланда, Джейк вспоминал открывшееся его глазам в полутемной комнате. Это, и сорок пять минут, которые он провел там, прежде чем Роланд понял, в каком он состоянии, и разрешил ему уйти, сказав, что позовет, когда придет «время».

После того как его «извлекли» в Срединный мир, Джейк часто видел смерть, убивал сам, даже испытал на себе, хотя вот это помнил смутно. Но сейчас умирал член ка-тета, и то, что происходило в спальне апартаментов проктора, казалось совершенно бессмысленным. И бесконечным. Джейк всем сердцем хотел остаться за дверью, рядом с Динки. Не хотел запомнить таким своего остроумного, иногда вспыльчивого друга.

Прежде всего Эдди (Сюзанна держала его за руку), лежа на постели проктора, выглядел не просто хрупким, но старым и (Джейк ненавидел себя за такие мысли) глупым. А может, следовало сказать, что он вдруг превратился в старика-маразматика. В углах рот запал, образовав глубокие ямки. Сюзанна омыла ему лицо, но из-за щетины на щеках и подбородке оно все равно казалось грязным. Под глазами появились большие лиловые мешки, словно этот мерзавец Прентисс избил его, прежде чем застрелить. Под опущенными веками глаза непрерывно двигались, словно Эдди что-то снилось.

И он говорил. С его языка непрерывным потоком срывались слова. Какие-то фразы Джейку удавалось разобрать, другие – нет. В некоторых был хоть какой-то смысл, но большинство были полной галиматьей, ки’кам, как сказал бы его друг Бенни. Время от времени Сюзанна смачивала тряпку в тазике, что стоял на столе у кровати, выжимала ее и протирала лоб и пересохшие губы мужа. Однажды Роланд поднялся, взял тазик, вылил из него воду в ванной, наполнил вновь, принес к кровати. Она поблагодарила его ровным, доброжелательным, лишенным всяких эмоций голосом. Чуть позже воду поменял Джейк, и она поблагодарила его теми же словами и тем же тоном. Словно и не знала, что рядом с ней сидят именно они.

Мы идем туда ради нее, – сказал Роланд Джейку. – Потому что потом она вспомнит, кто был рядом, и будет нам благодарна.

Но будет ли? Джейк задумался над этим в темноте, окружавшей таверну «Клевер». Будет ли она благодарна? Именно из-за Роланда Эдди Дин лежал сейчас на смертном одре в свои двадцать пять или двадцать шесть лет, не так ли? Но, с другой стороны, если бы не Роланд, она никогда бы не встретила Эдди. Нет, все слишком сложно и запутано. Как идея о множественности миров, с Нью-Йорком в каждом из них, от которой у Джейка сразу начинала болеть голова.

На смертном одре Эдди спрашивал своего брата Генри, почему тот всегда забывает погасить свет, выходя из сортира.

Он спрашивал Джека Андолини, кто сделал его таким уродом.

Он кричал:

– Посмотри, Роланд, это Джордж Большой Нос, он вернулся!

И:

– Сюзи, если ты расскажешь ему историю о Дороти и Железном Дровосеке, я расскажу все остальное.

И, отчего сердце Джейка холодело:

– Я не стреляю рукой; тот, кто целится рукой, забыл лицо своего отца.

После этой фразы Роланд в полумраке (окна затянули портьерами) взял Эдди за руку и сжал ее:

– Да, Эдди, ты говоришь правильно. Ты откроешь глаза и увидишь мое лицо, дорогой?

Но Эдди не открыл глаза. Вместо этого – и сердце Джейка похолодело еще сильнее – молодой мужчина с бесполезной повязкой на голове зашептал:

– Все умолкает в чертогах мертвых. Вот палаты, в руинах лежащие, где паутину плетут пауки и светочи гаснут один за другим.

После этого какое-то время Эдди лишь что-то невнятно бормотал, Джейк, во всяком случае, не мог разобрать ни слова. Он сменил воду в тазике, а когда вернулся к кровати, Роланд, увидев его мертвенно-бледное лицо, сказал, что он может идти.

– Но…

– Иди, иди, сладенький, – поддержала стрелка Сюзанна. – Только будь осторожен. Кто-то из них мог остаться, чтобы отомстить.

– Но как я…

– Я тебя позову, – пообещал Роланд и прикоснулся к виску оставшимися пальцами правой руки. – Ты меня услышишь.

Джейку хотелось поцеловать Эдди перед уходом, но он побоялся. Не потому, что смерть могла передаваться, как простуда, он знал, что это не так, но боялся, что прикосновения его губ будет достаточно, чтобы отправить Эдди на пустошь в конце тропы.

И тогда Сюзанна могла обвинить его в смерти мужа.

6

В коридоре Динки спросил его, как Эдди.

– Очень плох, – ответил Джейк. – У тебя есть сигарета?

Динки изогнул бровь, но сигарету Джейку дал. Мальчик постучал ею по ногтю большого пальца, как делал стрелок с фабричными сигаретами, прикурил от зажигалки, предложенной Динки, глубоко затянулся. Дым по-прежнему жег горло, но не так сильно, как в первый раз. Голова только чуть закружилась, и он не закашлялся. Скоро стану курильщиком, – подумал он. – Если удастся вернуться в Нью-Йорк, может, смогу поступить на работу в телевещательную корпорацию, в отдел отца. Я уже наловчился устранять конкурентов.

Он поднял сигарету на уровень глаз, маленькую белую ракету с дымком, идущим из носовой, а не задней части. Прочитал слово CAMEL, написанное у самого фильтра.

– Я говорил себе, что никогда не буду курить, – признался он Динки. – Никогда в жизни. И вот стою с сигаретой в руке. – Он рассмеялся. Горько и невесело, взрослым смехом, от которого по его телу пробежала дрожь.

– Прежде чем попасть сюда, я работал на одного парня, – ответил Динки. – Его звали мистер Шарптон. Так он говорил, что «никогда» – то самое слово, которое слушает Бог, если хочет посмеяться.

Джейк не ответил. Думал о том, как Эдди говорил о чертогах мертвых, о палатах, в руинах лежащих. Джейк, следуя за Миа, побывал в такой палате, когда-то давно и во сне. Теперь Миа мертва. И Каллагэн мертв. И Эдди умирает. Он подумал о телах, лежащих под одеялами, пока гром в отдалении перекатывал кости. Подумал о мужчине, убившем Эдди, который покатился влево после того, как его прикончила пуля Роланда. Попытался вспомнить праздничную вечеринку, которую устроили в их честь в Калье Брин Стерджис, с музыкой, танцами, цветными факелами, но на память пришла смерть Бенни Слайтмана, еще одного друга. В этот вечер в мире, похоже, не было ничего, кроме смерти.

Он сам умер и вернулся: вернулся в Срединный мир и к Роланду. Всю вторую половину дня он пытался убедить себя, что такое же может произойти и с Эдди, но каким-то образом знал, что не произойдет. Участие Джейка в этой истории еще продолжалось, Эдди – закончилось. Джейк мог бы отдать двадцать лет своей жизни… тридцать! – чтобы не верить в это, но верил. Должно быть, он все-таки обладал даром ясновидения.

Палаты, в руинах лежащие, где паутину плетут пауки и светочи гаснут один за другим.

Джейк знал одного паука. Малой Миа наблюдал за сражением? Получал удовольствие? Может, даже кричал, подбадривая одну или другую команду, как гребаный болельщик «Янки» из сектора с самыми дешевыми местами?

Он и сейчас наблюдает. Знаю, что наблюдает. Я его чувствую.

– Малыш, ты в порядке? – спросил Динки.

– Нет, – ответил Джейк, – не в порядке.

И Динки кивнул, словно получил вразумительный ответ. Может, такой и ожидал, – подумал Джейк. – Он же в конце концов телепат.

И словно в подтверждение его мыслей Динки спросил, кто такой Мордред.

– Тебе не захочется это узнать. Поверь мне. – Он затушил наполовину выкуренную сигарету («Твой рак легких именно здесь, в последней четверти дюйма», – любил говорить его отец, указывая на одну из своих сигарет без фильтра, тем же тоном, что и диктор телевизионного магазина) и покинул Корбетт-Холл. Воспользовался черным ходом, чтобы избежать встречи с толпой встревоженных, не знающих, как жить дальше, Разрушителей, и ему это удалось. И теперь находился в Плизантвиле, сидел на тротуаре, как один из бездомных, которых он видел в Нью-Йорке, ожидая, когда его позовут. Ожидая конца.

Он подумал о том, чтобы зайти в таверну, может, налить себе пива (если уж он был достаточно взрослым, чтобы курить и убивать людей из засады, то, понятное дело, мог позволить себе и выпить пива) или хотя бы посмотреть, будет ли играть музыкальный автомат без брошенных в него монет. Он мог поспорить, что Алгул Сьенто был тем местом, каким, по твердому убеждению отца, должна была стать Америка, обществом, забывшим, что такое наличные деньги, так что старенький «Сиберг» наверняка отрегулировали таким образом, чтобы музыка включалась лишь от нажатия кнопок. И он мог поспорить, что, взглянув на полоску с названием песни рядом с кнопкой 19, увидел бы песню Элтона Джона «Кто-то сегодня спас мне жизнь».

Он вскочил, как только его позвали. Не только он услышал зов. Ыш печально тявкнул. Роланд словно возник рядом с ними.

Ко мне, Джейк, и поторопись. Он уходит.

7

Джейк поспешил в один из проулков, обогнул все еще дымящийся дом директора Девар-тои (Тасса, слуга, который проигнорировал приказ Роланда или не имел о нем ни малейшего понятия, молчаливо сидел на крыльце в килте[128]128
  Килт – юбка шотландского горца.


[Закрыть] и футболке, закрыв лицо руками) и побежал через Молл, бросив короткий взгляд на лежащие рядком тела. Участники спиритического сеанса, что стояли кружком на траве, давно разошлись.

Я не буду плакать, – мрачно пообещал он себе. – Если я достаточно взрослый для того, чтобы курить и думать, а не налить ли себе пива, то смогу контролировать мои бестолковые глаза. Я не буду плакать.

Зная почти наверняка, что будет.

8

Шими и Тед присоединились к Динки у двери апартаментов проктора. Динки уступил стул Шими. Тед выглядел усталым, но Шими, решил Джейк, был просто никакой: глаза вновь налились кровью, кровь корочкой запеклась под носом и одним ухом, щеки посерели. Он снял один из шлепанцев и массировал ногу, словно она у него болела. Однако чувствовалось, что он счастлив. Вне себя от восторга.

– Луч говорит, что сможет поправиться, юный Джейк, – сообщил мальчику Шими. – Луч говорит, еще не поздно. Луч говорит, спасибо вам.

– Это хорошо. – Джейк потянулся к ручке. Он едва слышал Шими, сосредоточившись

(не плачь и тем самым не усугубляй ее горе)

на том, чтобы взять под контроль свои эмоции с того самого момента, как он переступит порог. Но потом Шими продолжил, и вот эти слова заставили Джейка забыть про возможные слезы.

– Еще не поздно и для Реального мира. Мы знаем. Мы заглянули туда. Видели движущийся знак. Не так ли, Тед?

– Действительно, заглянули. – Тед, как обычно, держал в руке банку с «Нозз-А-Ла». Теперь поднес ко рту, глотнул. – Когда зайдешь туда, Джейк, скажи Роланду, если вас интересует девятнадцатое июня девяносто девятого года, то пока все нормально. Но временной запас невелик и постоянно тает.

– Я ему скажу, – пообещал Джейк.

– И напомни ему, что время здесь иногда соскальзывает. Как прокручивается старая коробка передач. И это будет продолжаться, несмотря на то что Луч пойдет на поправку. А как только девятнадцатое уйдет…

– Больше оно не повторится, – закончил фразу Джейк. – Во всяком случае, там. Мы знаем. – Он открыл дверь и проскользнул в темноту апартаментов проктора.

9

Единственный круг желтого света (на столике у кровати горела настольная лампа) падал на лицо Эдди Дина. В этом свете нос отбрасывал тень на левую щеку, а закрытые глаза превращались в темные глазницы. Сюзанна на коленях стояла у кровати, держала руки Эдди в своих, не отрывала от него глаз. Ее тень дотягивалась до стены и частично ложилась на нее. Долгий монолог-бормотание умирающего прекратился, регулярность дыхания осталась в прошлом. Теперь Эдди делал долгий вдох, надолго задерживал воздух в груди, после чего он с хрипами и свистом выходил наружу. Грудь его застывала так надолго, что Сюзанна всматривалась в лицо мужа, а ее глаза тревожно блестели, пока не следовал очередной вдох.

Джейк сел на кровать рядом с Роландом, посмотрел на Эдди, на Сюзанну, потом перевел взгляд на лицо стрелка. В глубоком сумраке не увидел на нем ничего, кроме усталости.

– Тед просит передать, что на американской стороне скоро пойдет девятнадцатое июня. А также напоминает, что время может и соскользнуть.

Роланд кивнул.

– И однако, думаю, мы подождем, пока все закончится. Много времени это не займет, и это наш долг перед ним.

– Сколько еще это продлится? – прошептал Джейк.

– Не знаю. Я думал, он уйдет до того, как ты успеешь добраться сюда, даже бегом…