Текст книги "Темная Башня"

– Некоторые могут сказать, что да, – согласился Роланд, продолжая улыбаться, может, не столь широко… но тепло.

– А этот маленький дружок? – Старик наклонился. Из кармана достал еще две карамельки, одну красную, вторую – зеленую. Рождественские цвета, подумала Сюзанна, вновь испытав дежа-вю. Чувство это промелькнуло и исчезло. – Как тебя зовут, маленький дружок? Что они кричат, если хотят, чтобы ты вернулся домой?

– Он больше…

«…не говорит, хотя раньше и говорил», – вот что хотела сказать Сюзанна, но, прежде чем успела закончить фразу, ушастик-путаник ответил старику: «Ыш». Ответил ясно и отчетливо, как и в те времена, когда с ними был Джейк.

– Хороший малыш! – похвалил его Коллинз и бросил карамельки в пасть Ыша. А потом вновь протянул узловатую руку, а Ыш поднял ей навстречу лапу. Они обменялись рукопожатием, хорошо встретившись неподалеку от пересечения Одд’с-лейн и Тауэр-роуд.

– Будь я проклят, – выдохнул Роланд.

– Так в конце концов мы все будем, я полагаю, с Лучом или без Луча, – прокомментировал Джо Коллинз, отпуская лапу Ыша. – Но не сегодня. А сейчас я скажу, что мы все должны пойти туда, где тепло, и мы сможем посовещаться за чашечкой кофе, он у меня есть, все так, или за котелком эля. Я могу даже угостить вас яичным коктейлем[198]198
  Яичный коктейль – вино, коньяк или ром со взбитыми желтками, сахаром и сливками.


[Закрыть], если кто хочет. Он очень даже ничего, особенно с капелькой рома, но кто знает? Я уже лет пять, а то и больше не чувствую ни вкуса, ни запаха. Воздух Дискордии что-то сделал с моими вкусовыми сосочками и носом. Так что скажете? – Вновь его здоровый глаз блеснул.

– Я скажу, что звучит очень даже неплохо, – ответила Сюзанна. И редко ее голос звучал так искренне.

Старик дружески хлопнул ее по плечу.

– Хорошая женщина – что бесценная жемчужина! Не знаю, Шекспир это, или Библия, или комбинация… Слушай, Липпи, ну что случилось с твоими глазами? Куда, по-твоему, мы направлялись? Или тебе не терпелось познакомиться с нашими гостями, да?

Он уже не говорил, а ворковал, как обычно случается с людьми, которые долгое время живут в одиночестве, не считая одного или двух домашних животных. Его лошадь неуверенно подошла к ним, и Коллинз обнял ее за шею, похлопал с любовью, но Сюзанна подумала, что за всю жизнь никогда не видела более уродливого четвероногого. При виде этого существа часть хорошего настроения сразу же улетучилась. Липпи была слепа не на один глаз, а на оба, и худа, худа как жердь. При ходьбе кости болтались взад-вперед под покрытой коростой шкурой, и Сюзанна даже подумала, что какая-нибудь из них вылезет наружу. На мгновение ей вспомнился черный коридор под замком Дискордия, хлюпающие звуки, которые издавала преследующая их тварь и кости. Все эти кости.

Эти мысли, должно быть, отразились на ее лице и не укрылись от Коллинза. Так что заговорил он, чуть ли не оправдываясь:

– Она, конечно, старая и уродливая, я знаю, но когда вы доживете до ее лет, я сомневаюсь, что будете блистать на многих конкурсах красоты!

Он вновь похлопал лошадь по худой и шелудивой шее, затем схватил за редкую гриву, словно хотел вырвать остатки волос (хотя Липпи не показала, что ей больно), и развернул ее, чтобы она оказалась головой к дому. Как только он это сделал, с неба упали первые снежинки надвигающейся пурги.

– Пошли, Липпи, ты, старая говнапалата, пожирательница сена, чучело ходячее, четвероногая прокаженная. Разве ты не чуешь снег в воздухе? Потому что я чую, а моя нюхалка уже давным-давно отправилась на юга! Отдыхает, понимаешь ли.

Он повернулся к Роланду и Сюзанне:

– Я надеюсь, вы хотя бы частично одобрите мое кулинарное мастерство, очень надеюсь, потому что, думаю, пуржить будет дня три. Ага, пройдет минимум три дня, прежде чем вновь покажется Демоническая луна! Но мы хорошо встретились, и я готов под этим подписаться, по праву и по крови! Вам просто не нужно судить о моем гостеприимстве по истощенности моей лошади! Вот так!

Надеюсь, что так, – подумала Сюзанна, и по ее телу пробежала дрожь. Старик уже отвернулся, но Роланд в недоумении посмотрел на нее. Она улыбнулась и покачала головой, как бы говоря: «Это ерунда», – и, разумеется, так оно и было. Она не собиралась признаваться стрелку, что от одного вида несчастной животины с катарактами на глазах и торчащими сквозь кожу ребрами у нее бежал мороз по коже. Роланд никогда не называл ее глупой гусыней, и, видит Бог, она не собиралась давать ему повод, а потому…

Словно подслушав ее мысли, животина обернулась и продемонстрировала Сюзанне несколько оставшихся зубов. Глаза Липпи напоминали две обрамленные гноем затычки, торчащие из головы над ее печальной улыбкой. Она заржала, будто говорила Сюзанне: «Думай что хочешь, галка; я еще долго буду здесь и после того, как ты уйдешь своей дорогой и умрешь своей смертью». В этот самый момент порыв ветра бросил им в лицо снег, загудел в кронах хвойных деревьев, ветви которых гнулись под тяжестью уже лежащего на них снега, завыл под карнизами маленького дома Коллинза. Затем начал стихать, на мгновение вновь набрал силу, издав короткий, тоскливый крик, почти что человеческий.

5

Половину лачуги за домом занимал курятник, вторую – стойло Липпи, а чердак служил сеновалом.

– Мне под силу залезть наверх самому и сбросить сено вниз, – сказал Коллинз, – но каждый раз на это у меня уходит полжизни, спасибо сломанному бедру. Конечно, я не могу заставить вас помочь старику, мистер Дискейн, но если бы вы…

Роланд по приставной лестнице забрался на чердак и сбрасывал вниз сено, пока Коллинз не сказал, что достаточно, сена хватит Липпи даже на четыре дня пурги («Потому что ест она не так уж и много, что хорошо по ней видно»). Когда Роланд спустился вниз, Коллинз короткой дорожкой повел их к двери кухни. С обеих сторон дорожки сугробы высотой достигали головы Роланда.

– Пусть он неказист[199]199
  Строка из песни «Дом, милый Дом» Мотли Кру.


[Закрыть], и так далее. – С этими словами Джо пригласил их на кухню. Приглядевшись, Сюзанна увидела, что деревянные панели стен на самом деле пластик. Но главным достоинством кухни было тепло. Электрическая плита называлась «Росско», о таком бренде Сюзанна не слышала. Посмотрев на холодильник марки «Амана», Сюзанна обратила внимание на маленькую нишу на передней панели, над ручкой. Приглядевшись, заметила надпись ВОЛШЕБНЫЙ ЛЕД.

– Эта штуковина делает ледяные кубики? – обрадовавшись, спросила она.

– Не, не совсем. Ледяные кубики делает морозильник, красавица. А вот это устройство на передней панели бросает их в стакан.

Почему-то объяснение Джо показалось ей забавным, и она рассмеялась. Посмотрела вниз, увидела, что Ыш смотрит на нее с привычной улыбкой, отчего смех ее только усилился. Отбросив всё прочее, запахи кухни, сахара, специй и так далее, без исключения приятные, вызывали самые теплые воспоминания.

Роланд посмотрел на флуоресцентные лампы, и Коллинз кивнул:

– Да, да, у меня все электрическое. И камин, подающий горячий воздух, разве не здорово? Опять же никто не присылает мне счет! Генер в сарае с другой стороны дома. Это «хонда», и он такой же тихий, как воскресное утро. Даже когда стоишь на крыше сарая, не слышно ничего, кроме «м-м-м-м-м-м». Заика Билл[200]200
  Заика Билл (не робот) – один из героев романа «Оно».


[Закрыть] меняет баллоны с пропаном и проводит техническое обслуживание, когда это необходимо, и за то время, что я здесь, такое случилось два раза. Нет, Джо врет, и скоро помрет. Три раза, вот сколько. Три раза за то время, что я здесь.

– Кто такой Заика Билл? – спросила Сюзанна, и ее вопрос прозвучал одновременно с вопросом Роланда: «Как давно ты здесь?»

Джо Коллинз рассмеялся.

– Давайте по одному, мои добрые новые друзья, давайте по одному. – Он отставил палку, попытался снять куртку, перенес вес на больную ногу, зарычал, едва не упал. Упал бы, если б Роланд его не поддержал.

– Спасибо, спасибо, спасибо, – поблагодарил Джо. – Хотя скажу вам, что это была бы не первая встреча моего носа с этим лернолиумом! Но раз уж вы спасли меня от падения, сперва отвечу на ваш вопрос. Я попал сюда, Странный Джо с Одд’с-лейн, примерно семнадцать лет назад. И причина, по которой я не могу дать более точный ответ, в том, что здесь время ведет себя чертовски странно, если вы знаете, о чем я говорю.

– Мы знаем, – кивнула Сюзанна. – Можете мне поверить, знаем.

Коллинз уже освобождался от свитера, под которым находился еще один. Поначалу-то Сюзанне показалось, что старик толстый, а теперь он вдруг лишился большей части своего жира. Она поняла, что за жир принимала одежду. Коллинз, конечно, не был таким же тощим, как его лошадь, но и уж толстым его никто бы не назвал.

– Теперь Заика Билл, – продолжил старик, снимая второй свитер. – Он – робот. Прибирается по дому, так же как и обеспечивает работу генератора… и, разумеется, именно он расчищает дорогу. Когда я впервые появился здесь, он запинался на каждом втором или третьем слове. Что я буду делать, когда он окончательно сломается, ума не приложу. – Впрочем, Сюзанне показалось, что такая перспектива нисколько его не пугает.

– Может, он выправится, раз уж Лучу теперь ничего не угрожает.

– Возможно, он протянет чуть дольше, но я чертовски сомневаюсь, что он выправится, – покачал головой Джо. – Машины не излечиваются, как живые существа. – Он оставался уже в одной теплой нижней рубашке, и на том стриптиз закончился. Сюзанну это только порадовало. Ей хватило вида тощих боков лошади с выпирающими ребрами. И она не хотела смотреть еще и на ребра хозяина.

– Снимайте ваши пальто и леггинсы, – предложил Джо. – Через минуту-другую я приготовлю вам яичный коктейль или что-нибудь еще, по вашему выбору, но сначала хочу показать гостиную. Это моя гордость, да-да.

6

На полу гостиной лежал ковер, сплетенный из лоскутов, который бы неплохо смотрелся в доме бабушки Холмс, а рядом со столом стояло раскладное кресло, изготовленное компанией «Лей-зи-бой чэр». На столе лежали журналы, книги в обложке, очки, стояла коричневая бутылочка с бог знает каким лекарством. Был и телевизор, хотя Сюзанна и представить себе не могла, какие же программы смотрит старина Джо (Эдди и Джейк, конечно же, сразу узнали бы видеомагнитофон, который стоял на полке под телевизором). Но что сразу привлекло внимание Сюзанны, да и Роланда тоже, так это фотография на одной из стен. Она висела, чуть скособочась, и столь небрежное отношение к ней Сюзанна восприняла, как святотатство.

Потому что на фотографии запечатлели Темную Башню.

У Сюзанны перехватило дыхание. Она добралась до нее, не чувствуя узлов и утолщений ковра под ладонями, потом вскинула руки.

– Роланд, подними меня!

Он поднял, и Сюзанна увидела, что лицо у него смертельно бледное, за исключением двух ярко-красных кругов, которые горели на запавших щеках. Глаза Роланда сверкали. Башня стояла на фоне темнеющего неба, заходящее солнце окрашивало лежащие за ней холмы в оранжевый цвет, окна-щели поднимались по бесконечной спирали. Из некоторых окон вырывался тусклый, загадочный свет. Она видела балконы, выступающие из темных стен через каждые два или три этажа, квадратные двери, которые вели на них, все закрытые. И запертые, она в этом не сомневалась. Перед Башней расстилалось поле роз, Кан’-Ка Ноу Рей, лежащее в тени, но все равно прекрасное. Большинство роз уже закрылись, приготовившись к встрече с ночью, но некоторые еще поглядывали на окружающий мир, словно сонные глаза.

– Джо! – Голос Сюзанны громкостью чуть превосходил шепот. Она боялась, что вот-вот лишится чувств, ей казалось, что она слышит поющие голоса, тихие, едва доносящиеся до ее ушей. – Ох, Джо! Эта фотография…

– Да, мэм. – Его определенно радовала ее реакция. – Хороший снимок, не так ли? Вот почему я и повесил его на стену. У меня есть и другие, но этот лучший. Сделан на закате, и тени словно тянутся вдоль Тропы Луча. В определенном смысле так оно и есть, о чем вы, я уверен, знаете.

У ее правого уха слышалось быстрое, натужное дыхание Роланда, словно он только что пробежал немалую дистанцию, но Сюзанна этого не замечала. Потому что не только запечатленная на фотографии Башня наполнила ее благоговейным трепетом.

– Это же «Полароид»[201]201
  «Полароид» – модель фотоаппарата и специальный пакет фотоматериалов. При съемке отсутствует стадия негатива и происходит автоматическое проявление с получением карточки через несколько минут после съемки. В России век «Полароида» оказался крайне недолгим. Начавшись в конце 1980-х годов, он закончился в конце 90-х. «Полароид» не выдержал конкуренции с фотосалонами, обеспечившими быстрое проявление и распечатку пленок, в силу присущих этому методу фотографирования недостатков: карточка маленькая, в одном экземпляре, и недостаточная четкость при съемке объекта, находящегося на большом расстоянии. Поэтому Сюзанна и Роланд могли разглядеть и окна, и балконы с дверьми на стенах далекой Башни только в воображении автора.


[Закрыть]!

– Ну… да. – Джо явно не понимал, чем вызвано ее волнение. – Полагаю, Заика Билли принес бы мне и «Кодак», если бы я его попросил, но как бы мне удалось проявить пленку? А когда я подумал о видеокамере, вон то устройство под телевизором позволяет показывать отснятые пленки, я был слишком стар, чтобы сходить туда вновь, а моя кобыла стала слишком стара, чтобы везти меня. И все-таки я бы пошел, если бы смог, потому что это чудесное место, где живут призраки с добрыми сердцами. Я слышал поющие голоса давно ушедших друзей, отца и матери. Я…

Роланд застыл. Сюзанна почувствовала, как окаменели его мышцы. А потом отвернулся от фотографии так быстро, что у Сюзанны закружилась голова.

– Ты там был? – спросил он. – Ты побывал у Темной Башни?

– Действительно, побывал, – кивнул старик. – А кто еще мог сделать эту фотографию? Ансель гребаный Адамс[202]202
  Адамс Ансель (1902–1984) – известный американский фотограф. Прославился фотографиями ландшафтов, в том числе национальных парков.


[Закрыть]?

– И когда ты ее сделал?

– В мою последнюю поездку туда. Два года назад, летом… хотя это низкие земли, вы, должно быть, знаете, и если снег когда-нибудь там выпадает, я его не видел.

– Как далеко отсюда?

Джо закрыл незрячий глаз, занялся подсчетами. Много времени на это у него не ушло, но Роланду и Сюзанне показалось, что он считает долго, очень долго. Снаружи завывал ветер. Старая лошадь заржала, словно возмущаясь этим воем. За стеклом в морозных узорах начал танцевать и кружиться падающий снег.

– Ну, идти вам теперь вниз по склону, а Заика Билл чистит дорогу до самого конца; что еще делать этой старой железяке со своим временем? Конечно, вам придется подождать здесь, пока уляжется этот северо-восточный ветер…

– Сколько времени займет у нас сам путь? – спросил Роланд.

– Не терпится попасть туда, не так ли? Ага, просто не терпится, и почему нет, Внутренний мир вы, должно быть, покинули много лет назад, чтобы забраться так далеко. Даже не хочется думать, как много, вот я и не думаю. Я могу сказать, что у вас уйдет шесть дней, чтобы дойти до края Белых Земель, может, семь…

– Вы называете эти земли Эмпатикой? – спросила Сюзанна.

Он моргнул, в недоумении посмотрел на нее.

– Да нет же, мэм… никогда не слышал, чтобы эту часть сотворенного мира называли иначе, чем Белыми Землями.

Недоумение было фальшивым. Сюзанна в этом практически не сомневалась. Старый Джо Коллинз, веселый, как Санта-Клаус на детском утреннике, только что ей солгал. Она не понимала почему, но, прежде чем успела развить тему, Роланд поставил на ее планах крест.

– Может, не будем сейчас об этом? Угомонись, ради твоего отца.

– Да, Роланд, – кротко ответила она. – Разумеется.

Роланд вновь повернулся к Джо, по-прежнему с Сюзанной на руках.

– Полагаю, у вас может уйти и девять дней, – Джо почесал подбородок, – потому что дорога бывает скользкой, особенно после того, как Билл прикатает снег, но вы не сможете заставить его остановиться. Он выполняет приказ. Свою программу, как он говорит. – Старик увидел, что Роланд хочет что-то сказать, и предупреждающе поднял руку. – Нет, нет, я не ухожу в сторону, чтобы досадить вам, сэр, сэй или что там вы предпочитаете, просто не привык к компании.

Как только снег останется позади, вам придется идти еще десять или двенадцать дней, но идти на своих двоих вовсе не обязательно, если, конечно, вы не будете на этом настаивать. Там есть еще один из ангаров «Позитроник», в котором стоят колесные транспортные средства. Они похожи на тележки для гольфа, да, похожи. Аккумуляторы, конечно, сели, это естественно, разряжены полностью, но в ангаре есть генер, изготовленный «Хондой», как и мой, и он работал, когда я побывал там в последний раз, потому что Билл старается поддерживать всю вверенную ему технику в рабочем состоянии. Если вы сможете зарядить аккумуляторы одной из тележек, пожалуй, вам удастся добраться до Башни за какие-то четыре дня. Вот что я думаю: если вам придется идти всю дорогу, вы доберетесь до Башни за девятнадцать дней. Если сможете последний участок пути проехать на жужжалке, так я их называю, жужжалками, за звук, который они издают на ходу, то, я бы сказал, уложитесь в десять. Может, в одиннадцать.

В комнате повисла тишина. Взвыл ветер, бросая снег в стену дома, и вновь Сюзанна отметила, что вой этот очень напомнил человеческий крик. Несомненно, из-за формы карнизов.

– Меньше трех недель, даже если нам придется идти. – Роланд наклонился к полароидной фотографии темной каменной башни на фоне закатного неба, но не прикоснулся к ней. Словно, подумала Сюзанна, боялся прикоснуться. – После стольких лет и стольких миль.

«Не говоря уже о галлонах пролитой крови», – добавила про себя Сюзанна, но не произнесла бы эти слова, даже если бы они были вдвоем. А чего произносить, он не хуже ее знал, сколь много пролилось крови. Но что-то здесь не складывалось. Что-то не складывалось или было не так. А стрелок, похоже, совершенно этого не чувствовал.

Сочувствие – уважение чувств другого. Эмпатия – умение разделить эти чувства. Так почему люди могут назвать какую-либо страну Эмпатикой?

И почему этот милый старикан солгал насчет названия?

– Ответь на мой вопрос, Джо Коллинз, – обратился к старику Роланд.

– Да, стрелок, отвечу, если смогу.

– Ты подходил к самой Башне? Прикоснулся рукой к ее каменной стене?

Старик сначала посмотрел на Роланда, чтобы убедиться, не подкалывает ли тот его. Когда понял, что об этом нет и речи, даже отпрянул.

– Нет. – Впервые, пожалуй, Сюзанна услышала в его голосе чисто американские интонации. – Я сделал эту фотографию с самого близкого расстояния, на которое решился подойти. С границы поля роз. Где-то с двухсот – двухсот пятидесяти ярдов. Как сказал бы робот, с пятисот оборотов колеса.

Роланд кивнул.

– И почему не подошел?

– Потому что подумал, что она сможет меня убить, если я подойду ближе, а мне не удастся остановиться. Голоса притянут меня к ней. Так я подумал тогда, так думаю и теперь, даже сегодня.

7

После обеда – для Сюзанны точно самого лучшего с того дня, как ее «выдернули» в другой мир, а возможно, самого лучшего в ее жизни – язва под губой вскрылась. Вина в определенном смысле лежала на Джо Коллинзе, но даже потом, когда у них возникли и другие претензии к единственному обитателю Одд’с-лейн, за это она на него не обиделась. Кто-кто, а уж он точно этого не хотел.

Он накормил их жареной курицей, особенно вкусной после всей этой оленины. Вместе с курицей на столе появилось картофельное пюре с подливой, клюквенное желе, порезанное на толстые красные кругляши, зеленый горошек («Консервированный, другого нет», – сказал он им) и чуть обваренный лук в сладкой сгущенке. Приготовил он и яичный коктейль. Роланд и Сюзанна выпили его с детской жадностью, хотя оба не прокомментировали «капельку рома». Ыш получил свой обед. Джо положил на тарелку кусок курицы и пюре и поставил ее на пол у плиты. Ыш быстренько очистил тарелку, а потом улегся в дверях между кухней и гостиной/столовой, сладко облизываясь, чтобы не оставить на усиках даже капельку подливы, и, с ушами торчком, наблюдал за челами.

– Десерт я съесть не смогу, даже не просите, – заявила Сюзанна после того, как ее тарелка опустела второй раз. Остатки подливы она подобрала корочкой хлеба. – Я не уверена, что мне удастся сползти с этого стула.

– Ну, хорошо. – На лице Джо отразилось разочарование. – Может, позже. У меня шоколадный пудинг и ириски.

Роланд поднес салфетку ко рту, чтобы заглушить отрыжку.

– Думаю, я съел бы по чуть-чуть и того, и другого.

– Ну, если на то пошло, я бы тоже не отказалась, – признала Сюзанна. Сколько веков прошло с тех пор, как она в последний раз пробовала ириски?

Когда они покончили с пудингом, Сюзанна предложила помочь помыть посуду, Джо замахал руками, сказав, что просто поставит кастрюли и тарелки в посудомоечную машину, чтобы сполоснуть их, а настоящим мытьем займется позже. Когда он и Роланд относили грязную посуду на кухню, ей показалось, что их хозяин стал заметно шустрее и все реже опирался на палку. Сюзанна предположила, что причина тому «маленькая капелька» рома – может, и несколько капелек – в яичном коктейле, плюс большая капелька, которой они угостились в конце обеда.

Он налил кофе, и все трое (четверо, считая Ыша) уселись в гостиной. Снаружи темнело, ветер завывал все громче. Мордред где-то там, сидит в вырытой в снегу яме или в роще деревьев, – подумала Сюзанна и вновь подавила поднимающуюся жалость к нему. Ей было бы проще, если б она не знала, что он, убийца или нет, всего лишь ребенок.

– Расскажи нам, как ты попал сюда, Джо, – предложил Роланд.

Джо широко улыбнулся.

– Это одна из тех историй, от которых волосы встают дыбом, но, если вы действительно хотите услышать ее, я готов рассказать. – Улыбка чуть ужалась. – Это так приятно, когда в доме у тебя люди, с которыми можно поговорить. Липпи слушать умеет, да только ничего не скажет в ответ.

Поначалу он пытался учительствовать, начал Джо, но быстро понял, что такая жизнь не для него. Ему нравились дети, чего там, он их просто любил, но терпеть не мог административное дерьмо и систему, которая стригла всех под одну гребенку. В школе он выдержал только три года, а потом подался в шоу-бизнес.

– Ты пел или танцевал? – полюбопытствовал Роланд.

– Не то и не другое, – ответил Джо. – Я с ними говорил.

– Говорил?

– Он хочет сказать, что был комиком, – пояснила Сюзанна. – Рассказывал зрителям шутки.

– Совершенно верно! – просиял Джо. – Некоторые, кстати, находили их забавными. Конечно же, они оставались в меньшинстве.

Он нашел себе агента, чья предыдущая антреприза, дискаунтный магазин мужской одежды, разорился. Одно вело к другому, рассказывал Джо, одно выступление – к следующему. Со временем он уже работал во второ– и третьеразрядных ночных клубах, мотаясь на своем стареньком, но надежном «форде-пикапе» по всей стране, ехал, куда указывал Шанц, его агент. По уик-эндам практически не работал. На уик-энды даже третьеразрядные клубы приглашали рок-н-ролльные группы.

Происходило это в конце шестидесятых и начале семидесятых, и недостатка, как говорил Джо, в «материале текущих событий», он не испытывал: хиппи и яппи, сжигательницы бюстгальтеров и Черные пантеры, кинозвезды и, как всегда, политики… но он сказал, что больше ориентировался на традиционные шутки. Пусть Морт Сал[203]203
  Сал Морт (р. 1927) – американский комический актер. Приобрел известность в 1950-х гг. Более подробную информацию можно получить на сайте www.mortsahl.com.


[Закрыть] и Джордж Карлин[204]204
  Карлин Джордж (р. 1937) – известный американский комический актер. Более подробную информацию можно получить на сайте www.georgecarlin.com.


[Закрыть] обыгрывают политику, если им того хочется, он же отдавал предпочтение тем шуткам, что начинались с фраз «Раз уж речь зашла о моей теще…» или «Говорят, наши польские друзья – тупицы, но позвольте рассказать о той ирландской девушке, с которой я недавно познакомился…»

Во время его рассказа произошла странная (и, для Сюзанны по крайней мере, довольно пикантная) трансформация. Диалект Срединного мира Джо Коллинза, с «ага» и «по праву и по крови», уступил место языку и выражениям, свойственным, по ее разумению, остряку-американцу. Она даже ожидала, что он заговорит с интонациями Эдди, но только потому, что провела с последним много времени. Она подумала, что Джо Коллинз – один из прирожденных имитаторов, звуковой эквивалент «Силли Путти»[205]205
  «Силли Путти» – «дурацкая замазка», полимер, созданный американским инженером Джеймсом Райтом в 1943 г. Основные компоненты – силиконовое масло и борная кислота. Легко принимает любую форму. С 1950 г. – одна из любимых игрушек взрослых и детей. Продается в яйцеобразных контейнерах.


[Закрыть], который мгновенно подхватывает местный выговор. Так что в бруклинском клубе он бы говорил, как уроженец Бруклина, в питтсбургском – Питтсбурга.

Чуть раньше Роланд остановил его, чтобы уточнить: комик – это придворный шут, и старик радостно рассмеялся.

– Вы все поняли правильно. Только представьте себе, что вместо короля и придворных в прокуренной комнате сидят обычные люди со стаканами в руках.

Роланд, улыбаясь, кивнул.

– У комика, разъезжающего по Среднему Западу и выступающего в любом городе не более одного раза, есть определенные преимущества. Если ты проваливаешься в каком-нибудь Дубьюке[206]206
  Дубьюк – город на востоке штата Айова. Название города употребляется как символ далекого провинциального захолустья.


[Закрыть], это грозит тебе только тем, что твое выступление займет лишь двадцать минут вместо сорока пяти, а потом ты уже едешь в другой город. На Среднем Западе скорее всего до сих пор есть места, где тебе оторвут твою чертову голову, если ты облажаешься.

Тут Роланд расхохотался, а его смех до сих пор поражал Сюзанну (хотя она смеялась и сама).

– Ты говоришь правильно, Джо.

Летом 1972 года Джо выступал в клубе «У Джанго» в Кливленде, расположенном неподалеку от гетто. Тут Роланд опять прервал его, чтобы спросить, что такое гетто.

– Если говорить о Хоке, – ответила Сюзанна, – это часть города, где жители в основном черные и бедные, а копы сначала машут дубинками, а потом задают вопросы.

– Точно! – воскликнул Джо и постучал костяшками пальцев по голове. – Не смог бы сказать лучше.

И вновь со стороны фасада послышался этот странный, детский крик, хотя на этот раз при стихнувшем ветре. Сюзанна взглянула на Роланда, но стрелок, если и слышал крик, виду не подал.

Это ветер, – сказала себе Сюзанна. – Что еще это может быть?

Мордред, – ответил внутренний голос. – Мордред, который под снегом, замерзает. Мордред, возможно, умирает, пока мы сидим здесь и пьем кофе.

Но она ничего не сказала.

Пару недель в Хоке продолжались волнения, вновь заговорил Джо, но он в тот день крепко выпил («Нализался, как надо», – так он сказал), и не заметил, что на его втором выступлении народу в пять раз меньше, чем на первом. «Я был в ударе. Не знаю, как остальные, но я пил и пил, пусть меня и так шатало из стороны в сторону».

А потом кто-то бросил бутылку с «коктейлем Молотова» в витрину клуба (что такое «коктейль Молотова», Роланд знал), и прежде чем кто-нибудь успел сказать «Раз уж речь зашла о моей теще…», вспыхнул пожар. Джо ретировался через кулисы, дверь черного хода. И уже выскочил на улицу, когда его схватили трое мужчин («все черные и ростом с центровых НБА»). Двое его держали, третий бил кулаками. А потом замахнулся бутылкой. Бум-бум, и свет перед его глазами погас. Очнулся он на заросшем травой склоне холма около городка Стоунс-Варп, судя по табличкам на пустующих зданиях Главной улицы. Для Джо Коллинза городок этот выглядел как декорация на съемочной площадке фильма-вестерна после завершения рабочего дня.

К этому времени Сюзанна решила, что по большей части не верит истории, рассказанной сэем Коллинзом. Да, конечно, история получилась увлекательной и даже достаточно правдоподобной, если вспомнить, как Джейк первый раз попал в Срединный мир, после того как по пути в школу погиб под колесами автомобиля. Но она все равно не верила истории Коллинза. И вопрос заключался в одном: имеет ли это значение?

– Склон этот, конечно, не тянул на небеса, потому что не было ни облаков, ни хора ангелов, – продолжил Джо, – но я все равно решил, что это какая-то жизнь после жизни.

Он побродил по городу. Нашел еду, нашел лошадь (Липпи) и двинулся дальше. Повстречался со многими странствующими группами людей. Некоторые были дружелюбны, другие – нет, какие-то состояли из обычных людей, в каких-то преобладали мутанты. Потихоньку он выучил местные диалекты и узнал кое-что об истории Срединного мира. Конечно же, узнал о Лучах и Башне. В какой-то момент попытался пересечь Плохие Земли, но испугался и повернул назад, потому что кожа начала покрываться язвами и какими-то странными пятнами.

– У меня вскочил фурункул на заду, и это стало последней каплей. Это случилось шесть или восемь лет назад. Я и Липпи сказали, хватит мотаться по свету. Именно тогда я нашел это место, оно называлось Уэстринг, а потом Заика Билл нашел меня. Он был еще и врачом, поэтому вскрыл фурункул на моем заду.

Роланду захотелось узнать, видел ли Джо Алого Короля, когда это безумное существо совершало последнее паломничество к Темной Башне. Джо ответил, что нет, рассказал, что шестью месяцами раньше в этих местах разразилась ужасная буря («настоящий ураган»), которая заставила его спрятаться в подпол. Пока он сидел там, электрические лампы погасли, с генером или без оного, и, сидя в темноте, он почувствовал близость какого-то жуткого существа, которое могло прикоснуться к его разуму и последовать за мыслями туда, где он прятался.

– И знаете, кем я в тот момент себя ощутил? – спросил он их.

Роланд и Сюзанна покачали головой. Ыш сделал то же самое, копируя стрелков.

– Закуской. Потенциальной закуской.

Эта часть истории – правда, – подумала Сюзанна. – Он, возможно, что-то и поменял, но в главном все правда. А поверила она Джо Коллинзу по одной причине: очень уж это логично, Алый Король, путешествующий в личной локальной буре.

– И что ты сделал? – спросил Роланд.

– Заснул, – ответил старик. – Такой уж у меня талант, с детства, как и умение перевоплощаться, хотя я никогда не копировал голоса знаменитостей, в захолустье такие шутки успехом не пользуются. Если, конечно, ты не Рич Литтл[207]207
  Литтл Рич (Ричард Карутерс Литтл, р. 1938) – известный американский комик и пародист. Более подробную информацию можно получить на сайте www.richlittle.com.


[Закрыть]. Странно, но это так. Я могу засыпать, если дам себе такую команду, вот я и заснул в подвале. Когда проснулся, свет снова горел, а… кто бы это ни был, ушел. Я, разумеется, знаю об Алом Короле, время от времени вижусь с людьми, в основном такими же странниками, как вы трое, и они говорят о нем. Обычно выставляют два пальца, указательный и средний, растопыривают их, это знак от сглаза, и плюют между ними. Вы думаете, это был он, да? Вы думаете, Алый Король пронесся над Одд’с-лейн по пути к Башне. – И добавил, прежде чем кто-то из них успел ответить: – А почему нет? Тауэр-роуд начинается отсюда, в конце концов. И приводит к Башне.

Ты знаешь, что это был он, – подумала Сюзанна. – Что за игру ты затеял, Джо?

Снова раздался слабый крик, который определенно не имел никакого отношения к ветру. И она более не думала, что это Мордред. Склонялась к тому, что, возможно, доносится он из подвала, в котором Джо прятался от Алого Короля… или говорил, что прятался. И кто же там сейчас сидит? Прячется, как прятался Джо… или сидит взаперти, как пленник?

– Это была неплохая жизнь, – говорил Джо. – Не та, естественно, какую я ожидал, нет, конечно, но у меня есть теория: людей, у которых жизнь складывается, как они того ожидают, гораздо больше, чем тех, кто обрывает свою жизнь пригоршней таблеток снотворного или сунув в рот ствол пистолета и нажав на спусковой крючок.

Роланд, похоже, отстал от рассказа Джо, потому что спросил:

– Ты был придворным шутом, а посетители в этих тавернах были твоим двором?

Джо улыбнулся, продемонстрировав множество белых зубов. Сюзанна нахмурилась. Видела она его зубы раньше? Они много смеялись, и она должна была их видеть, но не могла вспомнить, что действительно видела. Разумеется, он не шамкал, как те, кто лишился практически всех зубов (такие люди частенько консультировались с ее отцом, в основном говорили об установке протезов). Если бы она задумалась об этом раньше, то сказала бы, что у него были зубы, но они практически стерлись, от них остались одни корешки и…