Текст книги "Темная Башня"

В их четвертую ночь на Королевском тракте они подошли к большому перекрестку, после которого главная дорога уходила больше на юг, чем на восток и, таким образом, отклонялась от Тропы Луча. Впереди, менее чем в ночи ходьбы (или езды, если кто-то ехал в роскошном такси Толстяка Хо), виднелся высокий холм, на вершине которого стоял огромный черный замок. В обманчивом свете луны Сюзанне показалось, что в архитектуре замка сильны восточные мотивы. У вершины башни раздувались, словно хотели превратиться в минареты. Их соединяли какие-то фантастические пешеходные мостики, подвешенные над замковым двором. Некоторые из мостиков разрушились, но по большей части сохранились в целости. Она также слышала мощный, низкий гул. Определенно не машинного происхождения. Она спросила у Роланда, что это.

– Вода, – ответил он.

– Какая вода? Ты знаешь?

Он покачал головой.

– Но я не стал бы пить воду, которая течет так близко от этого замка, даже если бы умирал от жажды.

– Это плохое место, – пробормотала Сюзанна, говоря не только о замке, но и о безымянном городке из стоящих под наклоном

(злобно смотрящих)

домов, которых хватало на склонах холма. – И Роланд… они не пустые.

– Сюзанна, если ты почувствуешь, что призраки стучатся, прося разрешения войти в твою голову… стучатся или вгрызаются… гони их прочь.

– Это сработает?

– Я не уверен, что сработает, – признал он, – но слышал, что они должны получить разрешение на вход, а хитрости им хватает, так что они будут всячески пытаться добиться своего.

Сюзанна читала «Дракулу» и слышала историю отца Каллагэна о случившемся в Салемс-Лот, поэтому понимала, о чем толкует Роланд.

Он нежно взял ее за плечи и развернул лицом от замка. Возможно, изначально он не был черным, решила она, а стал таким со временем. Истинный цвет они могли увидеть только при дневном свете. А пока замок освещался лишь частично скрытым облаками месяцем.

Несколько других дорог отходили от перекрестка, на котором они остановились, в большинстве своем кривых, как сломанные пальцы. И лишь одна – Роланд хотел, чтобы именно на нее Сюзанна и посмотрела, – была прямой, как стрела. Сюзанна поняла, что это единственная прямая улица, которую она увидела с тех пор, как на их пути вновь начали попадаться дома и городки. Дорога была гладкой, не вымощенной брусчаткой, и уходила точно на юго-восток, вдоль Тропы Луча. Над ней плыли посеребренные луной облака, словно корабли, идущие в кильватере друг друга.

– Ты видишь темное пятно на горизонте, дорогая? – пробормотал он.

– Да. Темное пятно и белую полосу перед ним. Что это? Ты знаешь?

– Мне кажется, да, но полной уверенности у меня нет, – ответил Роланд. – Давай отдохнем здесь. До зари осталось не так уж и много времени, тогда мы все и увидим. А кроме того, мне не хочется приближаться к этому замку ночью.

– Если Алого Короля там нет, а Тропа Луча уходит туда, – она указала на прямую дорогу, – то чего нам вообще идти в этот чертов замок?

– Во-первых, чтобы убедиться, что Короля там нет, – ответил Роланд. – И мы, возможно, сумеем заманить в ловушку того, кто идет за нами. Я в этом сомневаюсь, он хитер и коварен… но шанс есть. Он также молод, а молодые иногда теряют бдительность.

– Ты бы его убил?

В лунном свете от улыбки Роланда тянуло арктическим холодом. Безжалостной улыбки.

– Без малейшего колебания.

8

Утром Сюзанна проснулась от тяжелой дремы среди припасов на повозке рикши и увидела, что Роланд стоит на перекрестке и смотрит вдоль Тропы Луча. Она слезла с повозки очень осторожно, потому что тело затекло, а она не хотела упасть. Чувствовала, что замерзшие кости в ее теле стали хрупкими и при малейшем ударе могли разлететься вдребезги, как стекло.

– Что ты видишь? – спросил он ее. – Теперь, при свете, что ты видишь в той стороне?

Белая полоса оказалась снегом, что ее не удивило, поскольку к этому все шло. А вот что удивило, более того, безмерно обрадовало, так это деревья, которые возвышались за белой полосой. Зеленые хвойные деревья. Живые деревья.

– Ой, Роланд, какие они красивые! – воскликнула она. – Пусть даже стоят в снегу, все равно красивые! Правда?

– Да. – Он высоко поднял ее и повернул лицом в ту сторону, откуда они пришли. За кладбищем мертвых домов она увидела малую часть Плохих Земель, через которые они прошли: нагромождение скал, местами выпирающий из него холм с крутыми склонами или столовую гору.

– Подумай об этом. За теми землями, что ты видишь, находится Федик. За Федиком – Тандерклеп. За Тандерклепом – Кальи и лес, которым заканчивается Пограничье между Срединным и Крайним мирами. Луд еще дальше, а за ним Речной Перекресток. Потом Западное море и великая пустыня. А уж за ними, затерянные в лигах и во времени, остатки Внутреннего мира. Феодов. Гилеада. Места, где даже сейчас живут люди, которые помнят любовь и свет.

– Да, – ответила она, не понимая, к чему он клонит.

– Туда повернулся Алый Король, чтобы излить свою злобу. Сам он намеревался пойти в другую сторону, ты должна понимать, к Темной Башне, и даже в своем безумии отдавал себе отчет в том, что нельзя уничтожать землю, по которой собираешься пройти, ты сам и те, кого решил взять с собой. – Стрелок прижал ее к груди и поцеловал в лоб с такой нежностью, что она едва не заплакала. – Мы втроем войдем в замок и поймаем Мордреда в западню, если удача повернется к нам лицом, а к нему – спиной. Потом пойдем дальше, в живые земли. Там будет дерево для костра и дичь, которая даст нам свежее мясо для еды и шкуры для одежды. Ты сможешь пройти еще немного, милая? Ты сможешь?

– Да, – кивнула она. – Спасибо, Роланд.

Она обняла его и в тот самый момент посмотрела на красный замок. В прибывающем свете могла видеть, что камень, из которого построили замок, пусть и потемнел с годами, поначалу был цвета свежей крови. Она вызвала из памяти разговор с Миа, в галерее на крепостной стене замка Дискордия, вспомнила красный свет, пульсирующий на горизонте. Практически там, где они находились в данный момент.

Сейчас же иди ко мне, а не то вообще не сможешь прийти. Ибо Король может завораживать даже на расстоянии.

Миа говорила о том самом пульсирующем темно-алом зареве, но…

– Его нет! – сказала она Роланду. – Красного света, идущего от замка… Кузницы Короля, так Миа называла его источник! Его нет! Мы ни разу не увидели его, пока шли сюда!

– Нет, – кивнул Роланд, и его улыбка потеплела. – Я уверен, что он потух в тот самый момент, когда мы прекратили работу Разрушителей. Кузницы Короля больше нет, Сюзанна. И уже не будет никогда, если боги выкажут свою доброту. Так много мы сумели сделать, хотя нам и пришлось заплатить дорогую цену.

Во второй половине дня они подошли к «Ле кас руа рюс», который, как выяснилось, покинули не все его обитатели.

Глава 3
Замок Алого Короля

1

Они находились в миле от замка, и рев невидимой воды становился все громче, когда начали появляться красочные гирлянды и плакаты. Гирлянды сшили из материи трех цветов: красного, белого и синего; у Сюзанны они ассоциировались с парадами в День поминовения[177]177
  День поминовения – официальный нерабочий день, отмечаемый в память о погибших во всех войнах США.


[Закрыть] и Главными улицами маленьких городков в День независимости, четвертого июля. На фасадах узких, хранящих свои тайны домов и в витринах магазинов, давно уже закрытых и выпотрошенных от подвала до крыши, эти гирлянды напоминали румяна на щеках разлагающегося трупа.

Лица на плакатах она узнала с первого взгляда. Ричард Никсон и Генри Кэбот Лодж вскидывали руки с победной буквой V, выставленными двумя пальцами, сияя улыбкой продавцов автомобилей (НИКСОН/ЛОДЖ, ПОТОМУ ЧТО РАБОТА ЕЩЕ НЕ ЗАКОНЧЕНА, – прочитала она на плакате). На другом плакате Джон Кеннеди и Линдон Джонсон, обнявшись, приветствовали всех свободными руками. Под их ногами тянулось смелое заявление: МЫ СТОИМ НА ПОРОГЕ НОВОГО ФРОНТИРА.

– Ты знаешь, кто победил? – оглянувшись, спросил Роланд. Сюзанна в этот момент ехала на роскошном такси Толстяка Хо, глазела по сторонам (и мечтала о свитере: видит Бог, не отказалась бы даже от легкого кардигана).

– О да. – Она не сомневалась, что плакаты развесили ради нее. – Победил Кеннеди.

– Он стал твоим дином?

– Дином всех Соединенных Штатов. И Джонсон занял его место после того, как Кеннеди застрелили.

– Застрелили? Ты так говоришь? – заинтересовался Роланд.

– Да. Застрелил из засады трус по фамилии Освальд.

– И твои Соединенные Штаты были самой могущественной страной мира?

– Ну, Россия соперничала с нами, когда ты схватил меня за шкирку и выдернул в Срединный мир, но в принципе да.

– И люди вашей страны выбирали себе дина сами? Звание дина не передавалось по наследству?

– Совершенно верно. – В голосе Сюзанны слышалась настороженность. Она ожидала, что Роланд сейчас разругает демократическую систему выборов. Или высмеет.

Вместо этого он ее удивил.

– Цитируя Блейна Моно, звучит неплохо.

– Окажи мне услугу и никогда не цитируй его, Роланд. Ни сейчас, ни потом. Договорились?

– Как скажешь, – согласился он, а потом добавил, без паузы, но сильно понизив голос: – Держи мой револьвер наготове, если тебя это устроит.

– Устроит вполне, – тут же ответила она, также тихо. Получилось «устроиолне», потому что ей не хотелось шевелить губами. Она чувствовала, что за ними наблюдают из домов, которые сгрудились в этой части Королевского тракта, как магазины и харчевни в средневековом городе (или на съемочной площадке фильма, события которого разворачивались в средневековом городе). Только не знала, люди это, роботы или все еще работающие телевизионные камеры, но поверила этому чувству еще до того, как Роланд подтвердил, что ее подозрения не лишены оснований. И ей хватило одного взгляда на голову Ыша, которая поворачивалась из стороны в сторону, как маятник в дедушкиных напольных часах, чтобы понять: он тоже чувствует чье-то внимание к их особам.

– Он был хорошим дином, этот Кеннеди? – Роланд вновь заговорил обычным голосом. И в тишине разносился он очень далеко. Сюзанна внезапно осознала, что с ней произошло на редкость приятное изменение: она совершенно не чувствовала холода, хотя воздух, не прибавивший в температуре, стал еще и сырым в силу близости ревущий реки. Ее слишком уж интересовал окружающий мир, так что обращать внимание на холод она просто не успевала. По крайней мере на текущий момент.

– Ну, не все так думали, определенно не думал тот псих, что застрелил его, но я считала, что да. Во время предвыборной кампании он говорил людям, что собирается многое изменить. Вероятно, менее половины избирателей верили, что слова у него не разойдутся с делом, поскольку большинство политиков лжет по той же причине, по какой обезьяна машет хвостом: потому что может. Но после того как его выбрали, он начал претворять в жизнь свои обещания. Тогда же едва не началась война из-за одной страны, которая называлась Куба, и он показал себя таким же храбрым, как… ну, скажем так, ты бы с радостью встал с ним плечом к плечу. Когда некоторые люди поняли, что он настроен серьезно, эти сучьи дети наняли психа, чтобы тот его застрелил.

– Оз-вальта.

Сюзанна кивнула, не став его поправлять, подумав, что поправлять нечего. Оз-вальт. Оз. Опять колесо описало круг, не так ли?

– И Джонсон встал у власти после ухода Кеннеди?

– Да.

– Как он себя проявил?

– К тому моменту, как ты меня «извлек», прошло слишком мало времени, чтобы делать какие-то выводы, но он, конечно, относился к тем, кто умел играть в эту игру. «Живи сам и давай жить другим» – так у нас говорили. Ты понимаешь?

– Да, конечно, – кивнул Роланд. – Сюзанна, думаю, мы прибыли. – И остановил роскошное такси Толстяка Хо. По-прежнему сжимая пальцами рукоятки стержней, оглядел «Ле кас руа рюс».

2

Здесь Королевский тракт заканчивался, переходя в широкий, мощенный брусчаткой передний двор, который когда-то, и сомнений тут быть не могло, охранялся людьми Алого Короля столь же тщательно, как Букингемский дворец охраняется «мясоедами»[178]178
  «Мясоеды» (бифитеры) – прозвище королевских гвардейцев.


[Закрыть] королевы Елизаветы. На брусчатке они увидели нарисованный алый глаз, который с годами лишь чуть-чуть выцвел. Стоя на земле, человек мог лишь догадаться, что нарисован глаз, но с верхотуры, предположила Сюзанны, глаз этот обязательно привлек бы внимание, стоило посмотреть на северо-запад.

Наверняка этот мерзкий глаз нарисовали со всех сторон света, – подумала она.

Над передним двором, на растяжках, закрепленных на двух сторожевых башнях, висел только что нарисованный транспарант, также выдержанный в трех цветах: красном, белом и синем. На нем Сюзанна прочитала:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, РОЛАНД И СЮЗАННА

(Ыш тоже!)

ПРОДОЛЖАЙТЕ ДУМАТЬ, ЧТО ВЫ

В СВОБОДНОМ МИРЕ

Замок за внутренним двором (и рекой, загнанной в крепостной ров) действительно построили из блоков темно-красного камня, которые с годами стали чуть ли не черными. Башни и башенки замка в верхней своей части сильно увеличивались в размерах, словно отрицая закон всемирного тяготения. А основная часть замка, которая находилась под этими бросающимися в глаза архитектурными излишествами, выглядела строгой и безыскусной, если не считать еще одного глаза, вырезанного в арке над главным входом. Два из парящих на высоте пешеходных мостиков разрушились, замусорив двор кусками камня, но еще шесть остались на месте, пересекая воздух на различных уровнях, чем напомнили Сюзанне транспортную развилку в местах пересечения основных автострад. Как и в домах, двери и окна в замке были на удивление узкими. Толстые черные вороны сидели на подоконниках окон, расположенных вдоль пешеходных мостиков, и смотрели на них.

Сюзанна спустилась с повозки рикши. Револьвер она заткнула за пояс, где он всегда был под рукой. Присоединилась к стрелку, глядя на главные ворота на этой стороне крепостного рва. Широко распахнутые. За ними горбатый каменный мост вел на другой берег. Под мостом черная вода бурлила в каменном «горле» шириной сорок футов. От воды шел резкий, неприятный запах, а на нескольких торчащих из нее черных скалах оседала не белая, а желтая пена.

– Что будем делать? – спросила она.

– Для начала послушаем вон тех парней. – И Роланд мотнул головой в сторону парадных дверей на дальней стороне мощеного переднего двора. Двери были приоткрыты и из них вышли двое мужчин, совершенно обычных мужчин, а не «жердей» какими становятся их отражения в некоторых зеркалах комнаты смеха. Когда они оставили за собой половину двора, из дверей выскользнул третий и последовал за ними. Вроде бы оружия у них не было, а когда первые двое подходили к мосту, Сюзанна особо и не удивилась, увидев, что они близнецы. Да и тот, что догонял двух первых, ничем от них не отличался: белый, довольно-таки высокий, с длинными черными волосами. То бишь тройня, два брата впереди, один – чуть сзади. Все трое были в джинсах и толстых куртках, которые тут же вызвали у Сюзанны жгучую зависть. Двое впереди несли большие плетеные корзины, держа их за кожаные ручки.

– Надень на них очки, добавь бороды, и они будут выглядеть как Стивен Кинг, когда мы с Эдди впервые встретились с ним, – прошептал Роланд.

– Правда? Ты так говоришь?

– Да. Ты помнишь, что я тебе сказал?

– Право говорить остается за тобой.

– И насчет искушения, которое идет перед победой. Помни и об этом.

– Буду. Роланд, ты их боишься?

– Я думаю, что эти трое страха вызвать не могут. Но будь готова к стрельбе.

– Они вроде бы безоружные. – Разумеется, не следовало забывать про плетеные корзины. В них могло лежать что угодно.

– Все равно, будь готова.

– Можешь не волноваться.

3

Даже сквозь рев воды, несущейся под мостом, они слышали размеренный стук каблуков незнакомцев по брусчатке. Двое с корзинами вступили на мост, миновали половину, остановились на самой высокой его части. Поставили корзины рядом друг с другом. Третий мужчина остался на той части моста, что спускалась к замку, демонстративно сложил руки на груди, показывая, что в них ничего нет. Теперь до Сюзанны долетел запах приготовленного мяса, поднимающийся от одной из корзин. Не тушенки. Скорее ростбифа и курятины, вот какой божественный запах шел от корзины. Рот у Сюзанны наполнился слюной.

– Хайл, Роланд из Гилеада! – воскликнул черноволосый мужчина, что стоял справа. – Хайл, Сюзанна из Нью-Йорка! Хайл, Ыш из Срединного мира! Долгих дней и приятных ночей!

– Один – урод, а остальные еще хуже, – заметил его спутник.

– Не обращайте на него внимания, – тут же вставил стоящий справа «близнец» Стивена Кинга.

– Не обращайте на него внимания, – передразнил его левый «близнец», скорчив гримасу, такую намеренно мерзкую, что она получилась забавной.

– И тебе их в два раза больше, – ответил Роланд, реагируя на более вежливого «близнеца». Выставил ногу вперед и чуть поклонился. Сюзанна сделала реверанс, по обычаям Кальи, расправляя воображаемые юбки. Ыш сидел у левой ноги Роланда, глядя на двух одинаковых мужчин, которые стояли на мосту.

– Мы – уффи, – пояснил мужчина справа. – Ты знаешь, кто такие уффи, Роланд?

– Да, – ответил Роланд, потом повернулся к Сюзанне. – Это старое слово… точнее, древнее. Он заявляет, что они – оборотни. – И добавил, гораздо тише, чтобы за ревом воды его не услышали на мосту: – Я сомневаюсь, что это правда.

– И, однако, правда, – тут же сказал правый «близнец» вежливым тоном.

– Лжецы везде видят себе подобных, – заметил левый «близнец» и закатил один циничный синий глаз. Только один. Сюзанна не могла вспомнить, чтобы ей доводилось видеть человека, способного закатить только один глаз.

Третий «близнец», который остался позади, голоса не подавал, стоял и наблюдал со сложенными на груди руками.

– Мы можем принять любую форму, какую только пожелаем, – продолжил правый, – но мы получили приказ предстать перед вами в образе человека, которого вы узнаете и которому доверяете.

– Если измерять недоверие длиной, так я не доверяю сэю Кингу на расстоянии, куда большем того, на которое смог бы бросить его самого тяжелого дедушку, – ответил Роланд. – Хлопот от него, как от козла, жующего брюки.

– Мы сделали все, что в наших силах, – пожал плечами правый Стивен Кинг. – Могли бы предстать перед вами в образе Эдди Дина, но решили не вызывать у леди слишком болезненных воспоминаний.

– «Леди» выглядит так, что с радостью трахнулась бы веревкой, если бы смогла поставить ее торчком между бедер, – бросил левый Стивен Кинг и похотливо ухмыльнулся.

– Вот это уже лишнее, – заявил третий Стивен Кинг, который стоял позади со сложенными на груди руками. Тоном рефери. Сюзанна подумала, что сейчас он накажет не стесняющегося в выражениях левого Кинга пятиминутным штрафом. Она бы не возражала, отнюдь, потому что у нее сжималось сердце, когда она слушала этого Кинга, отпускающего грязные шуточки; он напоминал ей Эдди.

Роланд на эту пикировку не отреагировал.

– Можете вы трое принять три разные формы? – поинтересовался он у Кинга-Чисторота. Сюзанна услышала, как стрелок проглотил слюну, прежде чем задать вопрос, и поняла, что ему тоже не дают покоя запахи, идущие из корзины. – Может один из вас, к примеру, стать сэем Кингом, один – сэем Кеннеди и один – сэем Никсоном?

– Хороший вопрос, – ответил Кинг-Чисторот, стоящий справа.

– Глупый вопрос, – не согласился Кинг-Грязнорот слева. – Совершенно бессмысленный. Выстрел в молоко. Да ладно, разве есть хоть один интеллектуал среди героев с быстрыми руками?

– Принц Гамлет из Дании, – ответил Кинг-Рефери, который спокойно стоял позади двух других Кингов. – Но поскольку на ум сразу пришел только он, возможно, принц Датский – исключение, которое доказывает правило.

Чисторот и Грязнорот повернулись к нему. Когда стало ясно, что он уже высказался, вновь посмотрели на Роланда и Сюзанну.

– Поскольку в действительности мы – одно существо, – пояснил Чисторот, – и наши способности по этой части ограничены, ответ – нет. Мы все можем стать Кеннеди, или мы все можем стать Никсонами, но…

– Джем вчера, джем завтра, но никакого джема сегодня, – подала голос Сюзанна. Она понятия не имела, откуда взялась у нее в голове эта фраза (и еще меньше понимала, почему произнесла ее вслух), но Кинг-Рефери воскликнул:

– Именно! – и кивнул, как учитель, решивший похвалить ученика, которому удался ответ.

– Идем дальше, ради твоего отца, – фыркнул Кинг-Грязнорот слева. – Меня просто тошнит, когда я смотрю на этих предателей Повелителя красного.

– Очень хорошо, – кивнул тот Кинг, что стоял рядом. – Хотя называть их предателями несправедливо, если, конечно, добавить в уравнение ка. Поскольку имена, которые мы дали себе, для вас непроизносимы…

– Как у противника Супермена, мистера Мксизптлка, – вставил Грязнорот.

– …вы можете воспользоваться теми, что пускал в ход Ушедший. То самое существо, которое вы называете Алым Королем. Я – эго, грубо говоря, и прохожу под именем Фимало. Этот тип, что стоит рядом со мной, Фумало. Он – наш ид.

– А тот, что сзади, должно быть, Файмало, – вмешалась Сюзанна. – Он кто, ваше супер-эго[179]179
  Ид, эго, супер-эго (Оно, Я, сверх-Я) – три составляющих личности по Фрейду. Ид – первоначальная, основная, центральная и вместе с тем архаичная часть личности. Ид служит источником энергии для всей личности и вместе с тем целиком бессознательно. Эго развивается из ид и в отличие от последнего находится в постоянном контакте с внешним миром. Сознательная жизнь протекает преимущественно в эго. Супер-эго развивается из эго и является судьей и цензором его деятельности и мыслей.


[Закрыть]?

– Блестяще! – воскликнул Фумало. – Готов спорить, ты даже сможешь произнести слово Фрейд[180]180
  В английском языке произношение по буквам для фамилий бывает необходимо, потому что сочетания разных букв произносятся одинаково.


[Закрыть]. Может, произнесешь его и по буквам, ты, нью-йоркская галка, которой укоротили ноги?

– Не обращай на него внимания, – сказал Фимало, – он всегда полагал женщин угрозой.

– Вы – ид, эго и супер-эго Стивена Кинга? – спросила Сюзанна.

– До чего хороший вопрос! – одобрительно воскликнул Фимало.

– До чего тупой вопрос! – неодобрительно воскликнул Фумало. – У твоих родителей остались другие дети, которые выжили, Галка?

– Давай не будем трогать родителей, – предложила Сюзанна, – а не то я вызову Детту Уокер, и она быстренько заткнет тебе пасть.

– У меня нет ничего общего с сэем Кингом за исключением некоторых физических характеристик, да и то на короткий период времени, – заговорил Кинг-Рефери. – И, как я понимаю, короткий период времени – все время, которое имеется в нашем распоряжении. Я не испытываю особой любви к делу, которому вы служите, и не собираюсь лезть из кожи вон, чтобы помочь вам, то есть точно не вылезу из кожи, но, однако, понимаю: именно благодаря вам двоим Ушедший покинул этот замок. Поскольку он держал меня в пленниках и обращался со мной, как с придворным шутом, я совершенно не огорчен его уходом. Я помогу вам, если сумею, по крайней мере чуть-чуть помогу, но ради вас не буду лезть из кожи вон. «Пусть с этим будет полная ясность», – как мог бы сказать ваш недавно погибший друг Эдди Дин.

Сюзанна сделала все, чтобы ее лицо осталось бесстрастным, но слова Кинга-Рефери ужалили ее. Больно ужалили.

Как и прежде, Фимало и Фумало повернулись к Файмало, когда он говорил. Теперь они вновь посмотрели на Роланда и Сюзанну.

– Честность – лучшая политика, – с благочестивым видом процитировал Фимало. – Сервантес.

– Лжецы процветают. – Фумало цинично улыбнулся. – Аноним.

– Случалось, когда Ушедший заставлял нас делиться на шестерых, даже на семерых, и только по одной причине: потому что такое деление вызывало боль, – вновь заговорил Фимало. – Однако мы не могли покинуть замок, как и все остальные, потому что он установил вокруг стен барьер смерти.

– Мы думали, что он убьет нас, прежде чем уйти, – добавил Фумало, цинизм напрочь исчез из его голоса, а выражением лица он напоминал человека, вспоминающего случившееся с ним несчастье, когда он разминулся со смертью на какие-то три дюйма.

Фимало: Он убил очень многих. Обезглавил своего премьер-министра.

Фумало: У которого был третичный сифилис и который понимал, что с ним происходит, не больше свиньи в загоне скота на бойне, о чем можно только пожалеть.

Фимало: Он выстроил тех, кто работал на кухне, и всех горничных…

Фумало: Всех, кто был верен ему, действительно верен до гроба…

Фимало: И заставил их принять яд, когда они стояли перед ним. Он мог бы убить их во сне, если бы захотел…

Фумало: Для этого ему требовалось лишь пожелать им смерти.

Фимало: Но вместо этого он заставил их принять яд. Крысиный яд. Они проглатывали его большими коричневыми кусками и умирали в конвульсиях прямо перед ним, сидящим на троне…

Фумало: Который сделан из черепов, вы понимаете…

Фимало: Он сидел, опираясь локтем о колено, подперев подбородок кулаком, как человек, думающий большую думу, скажем о квадратуре круга или о наибольшем простом числе, наблюдая, как они корчатся и блюют на полу Зала аудиенций.

Фумало (с толикой пыла, который Сюзанна нашла похотливым, а потому крайне неприятным): Некоторые, умирая, просили дать им воды. Этот яд вызывал жажду, ага! И мы думали, что следующей будет наша очередь!

Вот тут в голос Фимало прорвались эмоции, если не злость, то как минимум раздражение:

– Ты позволишь мне все рассказать и покончить с этим, чтобы они могли идти дальше и заниматься своими делами, как им того хочется?

– Опять командуешь, – бросил Фумало и обиженно замолчал. Над ними дворцовые вороны толкались, стараясь занять более удобное место, и смотрели на них круглыми блестящими глазами. Несомненно, рассчитывают закусить теми, кто не сможет уйти отсюда, – подумала Сюзанна.

– У него оставалось шесть кристаллов Колдовской радуги, – продолжил Фимало. – И когда вы еще были в Калье Брин Стерджис, что-то увиденное в них добило его, окончательно свело с ума. Мы не знаем наверняка, что это было, сами не видели, но подозреваем, что увидел он вашу победу, не в Калье, а более позднюю, в Алгул Сьенто. Потому что она ставила крест на его планах разрушить Лучи и, таким образом, свалить Темную Башню.

– Разумеется, именно это он и увидел, – тихонько молвил Файмало, и тут же оба Стивена Кинга, что стояли на мосту, повернулись к нему. – Ничего другого быть не могло. А что привело его на грань безумия, так это две конфликтующие навязчивые идеи: свалить Темную Башню или добраться до нее раньше тебя, Роланд, и подняться на вершину. Уничтожить ее… или править ею. Я не уверен, что он пытался все это осознать… Просто хотел опередить тебя в чем-то, а потом лишить тебя того, что ты стремился заполучить. Вот это он очень даже понимал.

– Тебе, несомненно, будет приятно узнать, как он гневался на тебя, как долгие недели проклинал твое имя, прежде чем разбить свои игрушки, – вставил Фумало. – Как начал бояться тебя, поскольку он мог бояться.

– Только не он, – возразил Фимало, мрачно, как показалось Сюзанне. – Ему это совершенно не понравилось. В его победах, как и в поражениях, нет благородства.

– Когда Алый Король увидел, что Алгул Сьенто падет перед тобой, – вновь заговорил Файмало, – он понял, что работающие Лучи восстановятся. Более того! Со временем эти два сохранившихся Луча воссоздадут остальные Лучи, постепенно, милю за милей, колесо за колесом. А если такое произойдет, тогда в конце концов…

Роланд кивал. В его глазах Сюзанна увидела новое выражение: радостное изумление. Может, он знает, как победить, – подумала она.

– Тогда, в конце концов, то, что сдвинулось, сможет вернуться на прежнее место, – продолжил он фразу Файмало. – Возможно, Срединный мир и Внутренний мир. – Он помолчал. – Возможно, даже Гилеад. Свет. Белизна.

– Никаких «возможно», – покачал головой Файмало. – Ибо ка – колесо, а если колесо не сломано, оно всегда будет катиться. Если Алый Король не сможет стать Владыкой Башни или Ее палачом, в конце концов все это обязательно вернется.

– Безумие! – воскликнул Фумало. – И к тому же разрушающее безумие. Но, разумеется, Большой Алый всегда являл собой безумную сторону Гана. – Тут он мерзко подмигнул Сюзанне. – Это Фру-у-у-д[181]181
  Фумало сознательно коверкает фамилию Фрейда.


[Закрыть], леди Галка.

Фимало подвел итог:

– А потом он разбил Кристаллы и убил своих верных…

– Мы хотим, чтобы вы это поняли, – прервал его Фумало. – Если, конечно, вы не настолько твердолобы, чтобы до вас не доходил смысл наших слов.

– Завершив два эти дела, он покончил с собой, – сказал Файмало, и парочка Кингов, что стояла на мосту, в который уж раз повернулась к нему. Словно не могли не повернуться.

– Он это сделал ложкой? – полюбопытствовал Роланд. – Я и мои друзья выросли с таким пророчеством. В виде стишка.

– Да, именно, – кивнул Файмало. – Я думал, он перерезал себе горло, ибо кромка ложки была заострена (как кромка некоторых тарелок, вы понимаете… ка – колесо, и всегда поворачивается, если уж пришло в движение), но он ее проглотил. Проглотил ложку, можете вы себе такое представить? Кровь хлынула у него изо рта. Потоки крови! Потом он вскочил на самую большую из своих серых лошадей, он назвал ее Нис, в честь страны снов и грез, и поскакал на юго-восток, в белые земли Эмпатики, взяв с собой кое-какие вещи, которые положил перед собой на седло. – Он улыбнулся. – Здесь много еды, но ему она не нужна, как вы понимаете. Ушедший больше не ест.

– Подождите минутку, беру таймаут. – Сюзанна сложила руки буквой «Т» (этому она научилась у Эдди, хотя в тот момент и не помнила об этом). – Если он проглотил ложку с заостренной кромкой и порезал себе горло…

– Леди Галка начинает видеть свет в конце тоннеля! – вскричал Фумало и вскинул руки в воздух.

– …как он вообще мог что-то сделать?

– Ушедший не может умереть, – ответил Фимало, словно объяснял очевидное трехлетнему ребенку. – И вы…

– Вы бедные глупыши… – с притворным добродушием вставил его партнер.

– Вы не сможете убить того, кто уже мертв, – закончил Файмало. – Что же касается Алого Короля, останься он таким, как прежде, твои револьверы, Роланд, смогли бы прикончить его…

Роланд кивал.

– Передаваемые от отца сыну, со стволами, изготовленными из великого меча Артура Эльдского, Экскалибура. Да, это тоже часть пророчества. Которую он, разумеется, знал.

– Но теперь он обезопасил себя от них. Оказался вне их досягаемости. Он – нежить.

– У нас есть основания верить, что он заперт на балконе Темной Башни, – сказал Роланд. – Нежить или нет, он никогда не сможет подняться на вершину без одного сигула из Эльда. Конечно же, если он знал так много о пророчестве, то знал и об этом.

Файмало мрачно улыбнулся.

– Ага, но как Горацио удерживал мост в истории, рассказанной в мире Сюзанны, так и Ушедший, Алый Король, удерживает Темную Башню. Он нашел способ проникнуть в нее, но не смог подняться на вершину, все так. И пока он удерживает ее, ты тоже не сможешь туда подняться.

– Такое ощущение, что старина Король Алый рехнулся не до конца, – вставил Фимало.

– Спятивший, как лиса! – добавил Фумало, постучал себя по виску… а потом вдруг расхохотался.

– Но если вы пойдете дальше, – продолжил Файмало, – то принесете ему сигулы Эльда, которые ему нужны, чтобы стать хозяином Башни, которая пока взяла его в плен.

– Сначала ему придется взять их у меня, – ответил Роланд. – У нас. – Говорил он без драматических интонаций, словно речь шла о погоде.

– Твоя правда, – согласился Файмало, – но подумай вот о чем, Роланд. Ты не сможешь убить его ими, но есть вероятность, что он сумеет отобрать их у тебя, потому что ум у него дьявольский и возможности огромные. Если ему это удастся… что ж! Представь себе мертвого короля, и безумного, на вершине Темной Башни, с парой великих древних револьверов! Он мог бы править оттуда, но я думаю, учитывая его безумие, он предпочтет обрушить Башню. И это он сможет сделать, независимо от того, уцелели Лучи или нет.