Текст книги "Темная Башня"

– Я и побежал, как только вышел на траву…

– …но, как сам видишь…

– Он борется изо всех сил, – сказала Сюзанна, и у Джейка защемило сердце: ничем другим гордиться она уже не могла. – Мой муж борется изо всех сил. Может, он еще что-то скажет.

10

И он сказал. Через пять бесконечных минут, которые Джейк провел в спальне, глаза Эдди открылись.

– Сю… – начал он. – Сю… зи…

Она наклонилась ближе, по-прежнему держа его руки, улыбнулась его лицу, не видя ничего вокруг. И с усилием, Джейк не мог поверить, что такое возможно, Эдди освободил одну руку, поднял, ухватился за ее кудряшки. Если вес руки и тянул волосы вниз, вызывая боль, она не подала виду. На губах расцвела радостная, приглашающая, даже чувственная улыбка.

– Эдди! С возвращением!

– Не обманывай… обманщика, – прошептал он. – Я ухожу, любимая, не прихожу.

– Это же чистая глу…

– Замолчи, – прошептал он, и она замолчала. Рука, вцепившаяся в волосы, тянула ее вниз. Она с готовностью наклонилась, поцеловала его еще живые губы. – Я… буду… ждать тебя. – Каждое слово давалось ему с огромным трудом.

Джейк увидел капли пота, выступившие на его коже, последняя весточка умирающего тела миру живых, и только тут сердце мальчика наконец-то поняло то, что его голова знала уже не один час. Он заплакал. Эти слезы жгли и очищали. Когда Роланд взял его за руку, мальчик яростно сжал пальцы стрелка. Он не только грустил, но и боялся. Случившееся с Эдди могло произойти с любым. Могло произойти с ним.

– Да, Эдди. Я знаю, что подождешь.

– На… – Последовал очередной долгий вдох. Его глаза сверкали, как драгоценные камни. – На пустоши. – Еще вдох. Рука не отпускала волосы. Свет лампы держал их обоих в мистическом желтом круге. – Той, что на конце тропы.

– Да, дорогой. – Голос ее звучал спокойно, но слеза упала на щеку Эдди и медленно поползла вниз. – Я слышу тебя очень хорошо. Подожди меня, я тебя найду, и дальше мы пойдем вместе. Там я смогу ходить на своих ногах.

Эдди ей улыбнулся, потом перевел взгляд на Джейка.

– Джейк… ко мне.

Нет, – запаниковав, подумал Джейк, – нет, я не могу, не могу.

Но он уже наклонялся к кровати, в запах смерти. Уже видел тоненькую полоску грязи на лбу Эдди, у самых волос, которая превращалась в пасту по мере того, как на коже выступали все новые и новые крохотные капельки пота.

– Подожди меня тоже. – Губы Джейка онемели. – Хорошо, Эдди? Дальше мы пойдем вместе. Снова станем ка-тетом, как и прежде. – Он попытался улыбнуться, но не смог. Слишком сильно болело сердце, какие уж тут улыбки. Он даже задался вопросом, а не разорвется ли оно, как иногда разрываются камни, брошенные в сильный огонь. Об этом ему рассказал его друг, Бенни Слайтман. Смерть Бенни была ужасна, но эта – в тысячу раз хуже. В миллион.

Эдди покачал головой.

– Нет… слишком быстро, дружище. – Он опять вдохнул, поморщился, словно воздух дурно пах. Вновь зашептал, не от слабости, как потом подумал Джейк, потому что сказанное предназначалось только для его ушей. – Остерегайся… Мордреда. Остерегайся… Дандело.

– Данде?..

– Дандело. – Глаза широко раскрылись. От огромных усилий. – Оберегай… своего… дина… от Мордреда. От Дандело. Ты… Ыш. Ваша работа. – Его взгляд на мгновение сместился к Роланду, вернулся к Джейку. – Ш-ш-ш, – а потом: – Оберегай…

– Я… буду. Буду.

Эдди чуть кивнул и посмотрел на Роланда. Джейк подался назад, а стрелок наклонился, чтобы услышать последнее напутствие Эдди.

11

Никогда, никогда раньше Роланд не видел таких ярких глаз, даже на Иерихонском холме, где Катберт, смеясь, прощался с ним.

Эдди улыбнулся:

– Мы… хорошо провели время.

Роланд кивнул.

– Ты… ты… – Закончить Эдди не смог. Поднял руку, чуть заметно крутанул пальцами.

– Я танцевал, – кивнул Роланд. – Танцевал каммалу.

«Да», – беззвучно произнес Эдди, опять долго, с хрипами, вдохнул. В последний раз.

– Благодарю тебя за мой второй шанс. Спасибо тебе… отец.

На том жизнь Эдди оборвалась. Его глаза по-прежнему смотрели на них, смотрели осмысленно, но воздух более не вошел в легкие, на смену тому, что вышел с его последним словом: «Отец». Свет лампы превращал волосы на его голых руках в золото. Вдалеке погромыхивало. Потом глаза Эдди закрылись, голова привалилась щекой к подушке. Его работа закончилась. Он покинул тропу, ступил на пустошь. Они сидели вокруг него кружком, но более не ка-тет.

12

Тридцатью минутами позже Роланд, Джейк, Тед, Динки и Шими сидели на скамье в центре Молла. Дани Ростова и мужчина, выглядевший, как банкир, стояли неподалеку. Сюзанна осталась в спальне проктора, омывая тело мужа перед погребением. Они слышали ее голос. Она пела. Те самые песни, которые пел Эдди, пока они шли по тропе. Одна называлась «Рожденный бежать»[129]129
  «Рожденный бежать» – песня известного американского певца Брюса Спрингстина (р. 1949).


[Закрыть], другая – «Песня риса», из Кальи Брин Стерджис.

– Мы должны отправляться в путь, и немедленно, – говорил Роланд. Рукой он потирал и потирал бедро. Чуть раньше Джейк увидел, как стрелок достал бутылочку с таблетками аспирина (где он ее взял, знал, должно быть, только Господь Бог) и проглотил, не запивая, три таблетки. – Шими, ты можешь отправить нас?

Шими кивнул. Он дохромал до скамьи, опираясь на руку Динки, но до сих пор никто не удосужился взглянуть на его рану. Хромота казалась пустяком в сравнении с их остальными проблемами. И если бы Шими Руис умер в ту ночь, все бы решили, что причина его смерти – создание двери между Тандерклепом и Америкой. Напряжение, вызванное еще одной телепортацией, могло оказаться для него фатальным… что в сравнении с этим рана на стопе?

– Я попробую, – ответил он. – Я попробую и буду стараться изо всех сил.

– Те, кто помогал нам заглянуть в Нью-Йорк, помогут и в этом, – вставил Тед.

Именно Тед придумал, как определить время на американской стороне в Ключевом мире. Он, Динки, Фред Уортингтон (мужчина с внешностью банкира) и Дани Ростова бывали в Нью-Йорке и могли представить себе Таймс-сквер: яркие огни, толпы людей, афиши кинофильмов… и, что самое важное, гигантскую бегущую строку, сообщающую последние новости. Пока дыра между мирами оставалось открытой, они узнали о том, что эксперты ООН обследуют предполагаемые места массовых захоронений в Косово, вице-президент Гор провел день в Нью-Йорке в рамках предвыборной кампании, а Роджер Клементс вывел из игры тринадцать «Техасских рейнджеров», но «Янки» все равно проиграли.

С помощью остальных Шими мог бы держать дыру открытой и дольше (остальные с изумлением смотрели на яркие огни Нью-Йорка, уже не разрушая, а открывая, наблюдая), но необходимости в этом не было. За бейсбольными новостями по строке побежали огромные, в этаж высотой желто-зеленые буквы и цифры, сложившиеся в дату и время: 18 ИЮНЯ 1999 г. 9:19 ПОПОЛУДНИ.

Джейк уже открыл рот, чтобы спросить, откуда уверенность, что они попали в Ключевой мир, в котором Стивену Кингу осталось жить один день, но тут же закрыл его. Ответ – во времени, глупенький, такой же ответ, как и всегда: цифры, составляющие 9:19, в сумме равнялись девятнадцати.

13

– Как давно вы все это видели? – спросил Роланд.

Динки прикинул.

– Как минимум прошло часов пять. Если судить по тому, когда прозвучал горн и погасло солнце.

Следовательно, на той стороне сейчас половина третьего утра, – подсчитал Джейк. Загибая по пальцу на каждый час. Думалось с трудом, мысли об Эдди затрудняли даже самый простой математический подсчет, однако он понял, что сможет заставить голову работать, если очень захочет. – Только нельзя полагаться на то, что там прошли те же пять часов, потому что на американской стороне время течет быстрее. Теперь, когда разрушение Луча прекратилось, время здесь скорее всего тоже ускорится, но не сразу. И пока там оно по-прежнему течет быстрее.

А ведь оно может и соскользнуть.

В эту минуту Стивен Кинг может сидеть за пишущей машинкой в своем кабинете утром 19 июня, здоровый и невредимый, а в следующую… бах! Вечером будет лежать в ближайшем похоронном бюро (потому что восемь или двенадцать часов пронеслись мгновенно) в окружении ближайших родственников, сидящих в своем круге света и пытающихся решить, какими должны быть похороны, исходя из того, что в завещании об этом ничего не сказано; может, даже стараясь решить, где его хоронить. А Темная Башня? Кинговская версия Темной Башни? Или версия Гана, или версия Прима? Все они будут потеряны навсегда. И что это за звуки вы слышите? Должно быть, Алый Король смеется, смеется и смеется в глубинах Дискордии. А может, и Мордред, Мальчик-Паук, смеется вместе с ним.

Впервые после смерти Эдди что-то еще, помимо горя, вышло на передний план в голове Джейка. Что-то, напоминающее тиканье, которое слышалось из снитчей, когда Роланд и Эдди программировали их. До того, как снитчи перекочевали в корзинку Хайлиса, который и отправился с ними в Алгул Сьенто. То был звук времени, и время не числилось среди их друзей.

– Он прав, – кивнул Джейк. – Мы должны отправиться туда, пока есть возможность хоть что-то сделать.

– А Сюзанна… – начал Тед.

– Нет, – оборвал его Роланд. – Сюзанна останется здесь, и вы поможете ей похоронить Эдди. Вы согласны?

– Да, – ответил Тед. – Разумеется, если вам так угодно.

– Если мы не вернемся… – Роланд что-то подсчитал в уме, закрыв один глаз, вторым уставившись в темноту. – Если мы не вернемся к этому времени через одну ночь, считайте, что мы вернулись в Крайний мир через Федик.

Да, считайте, что мы уже в Федике, – подумал Джейк. – Естественно. Потому что какой смысл выдвигать другую, более логичную версию, скажем, предполагать, что мы погибли или затерялись между мирами, в вечной черноте Прыжка, тодэшной тьме, как ни назови?

– Вы знаете Федик? – спросил Роланд.

– К югу от Алгул Сьенто, не так ли? – ответил вопросом Уортингтон. Он уже подошел к скамье вместе с Дани, девочкой-подростком. – Хотя где тут юг? Трампас и некоторые другие кантои говорили, что там обитают призраки.

– Призраков там хватает, это точно. – Роланд помрачнел. – Вы сможете посадить Сюзанну на поезд в том случае, если мы не вернемся сюда? Я знаю, некоторые поезда еще должны ходить, они используются для перевозки…

– Зеленых плащей? – договорил за него Динки. – Или Волков, как вы о них думаете. Все поезда линии Д на ходу. Они – автоматы.

– Это моно? Они говорящие? – спросил он. Думал он о Блейне.

Динки и Тед с сомнением переглянулись, потом Динки повернулся к Джейку и пожал плечами:

– Откуда нам знать? Мне, наверное, больше известно о бюстгальтерах размера Д, чем о поездах линии Д. Думаю, остальным Разрушителям тоже. Полагаю, некоторые из охранников что-то и знали. Или тот парень. – Он указал на Тассу, который по-прежнему сидел на крыльце Шэпли-Хауз, закрыв лицо руками.

– В любом случае мы скажем Сюзанне, что осторожность не помешает, – прошептал Роланд Джейку. Мальчик кивнул. Он полагал, что ничего другого они сделать не могут, но у него возник еще один вопрос. Он бы хотел задать этот вопрос Теду или Динки, но при условии, что Роланд не сможет его услышать. Ему не нравилось, что им придется оставить Сюзанну одну, все его существо противилось этой идеи, но он знал, что она не покинет Эдди, не похоронив его. Знал это и Роланд. Они могли заставить ее отправиться вместе с ними в Америку, связав и сунув в рот кляп, но кому такое пошло бы на пользу?

– Возможно, некоторые Разрушители захотят проехаться на поезде на юг вместе с Сюзанной, – заметил Тед.

Дани кивнула.

– Нас не очень-то здесь жалуют за то, что мы помогали вам. Больше всех, конечно, достается Теду и Динки, но полчаса назад в меня плюнули, когда я вернулась в свою комнату за этим. – Она показала потрепанного, но, несомненно, горячо любимого плюшевого медвежонка. – Не думаю, что они на что-то решатся, пока вы здесь, но после того, как вы уйдете… – Она пожала плечами.

– Слушай, я тебя не понимаю! – воскликнул Джейк. – Они же свободны.

– Свободны делать что? – спросил Динки. – Подумай об этом. На американской стороне большинство из них были изгоями. Пятым колесом в телеге. Здесь же к нам относились как к VIP, мы получали все самое лучшее. А теперь это в прошлом. Если взглянуть на ситуацию с этих позиций, трудно, знаешь ли, понять, что так надо.

– Пожалуй, – согласился Джейк. И решил, что не хочет смотреть на ситуацию с позиции Разрушителей.

– Они потеряли и кое-что еще, – добавил Тед. – У Рэя Брэдбери есть роман «451 градус по Фаренгейту». «Жечь было наслаждением» – первая фраза романа. Так вот, разрушать тоже было наслаждением.

Динки кивал. Как и Уортингтон, и Дани Ростова.

Даже Шими, и тот кивал.

14

Эдди лежал все в том же круге света, но теперь лицо его стало чистым, а простыня укрывала его только до пояса. Сюзанна одела его в чистую белую рубашку, которую сумела где-то найти (Джейк предполагал, что в стенном шкафу проктора), раздобыла и бритву, потому что от щетины на щеках и подбородке Эдди не осталось и следа. Джейк попытался представить себе, как она сидит и бреет лицо мужа, и поет при этом «каммала-кам-кам», но поначалу не смог. А потом внезапно образ этот возник перед ним, ясный и четкий, и Джейку пришлось собрать волю в кулак, чтобы не расплакаться.

Сюзанна спокойно выслушала все, что сказал ей Роланд, сидя на кровати, положив руки на колени, опустив глаза. Стрелку она казалась застенчивой девой, которой предлагают выйти замуж.

Когда он закончил, она не произнесла ни слова.

– Ты все поняла, Сюзанна?

– Да, – ответила она, не поднимая головы. – Я похороню моего мужа, Тед и Динки помогут мне, если только смогут удержать своих друзей… – Сарказм, прозвучавший в ее последнем слове порадовал Роланда, указывал на то, что она таки его слушала. – …не дадут им забрать у меня его тело и подвесить на суку старой яблони.

– А потом?

– Или вы сможете вернуться сюда, и тогда мы вместе поедем в Федик, или Тед и Динки посадят меня на поезд, и я доберусь туда сама.

Джейк не просто ненавидел холодную отстраненность ее голоса, она его ужасала.

– Ты знаешь, почему мы должны вернуться на ту сторону, не так ли? – озабоченно спросил он. – Знаешь, не так ли?

– Чтобы спасти писателя, пока еще есть время. – Она подняла руку Эдди, и Джейк с изумлением отметил, какие чистые у него ногти. «Как она вычистила из-под них грязь?» – задался он вопросом. Или у проктора нашлось маленькое приспособление для чистки ногтей, вроде того, что отец носил в кармане на цепочке для ключей? – Шими говорит, что мы спасли Луч Медведя и Черепахи. Мы думаем, что спасли розу. Но у нас есть как минимум еще одна работенка. Спасти писателя. Ленивого писателя. – Вот тут она подняла голову, ее глаза сверкнули. Джейк вдруг подумал, может, и к лучшему, что Сюзанны не будет с ними, когда… если… они встретят сэя Стивена Кинга. – Вам лучше его спасти. – Вот тут и Роланд, и Джейк уловили в ее голосе интонации Детты. – После того, что сегодня произошло, вам бы лучше его спасти. И на этот раз, Роланд, ты скажешь ему, что он должен продолжать писать. Даже если разверзнется ад, начнется потоп, у него обнаружат рак или гангрену члена. И пусть не волнуется из-за Пулитцеровской премии. Ты должен сказать ему, что он должен дописать до конца свою гребаную историю.

– Я передам ему твои пожелания, – ответил Роланд.

Сюзанна кивнула.

– Ты придешь к нам после того, как закончишь эту работу. – К концу предложения Роланд чуть возвысил голос, чуть ли не превратив его в вопрос. – А потом мы вместе закончим последнюю работу, не так ли?

– Да, – ответила она. – Не потому, что я хочу… запал был, да весь вышел… но потому что он этого от меня хотел. – Нежно, очень нежно, она опустила руку Эдди на его грудь, к другой руке. Затем нацелила палец на Роланда. Кончик заметно дрожал. – Только не начинай говорить, что мы – ка-тет, единство из множества. Потому что эти дни ушли. Не так ли?

– Да, – кивнул Роланд. – Но Башня по-прежнему стоит. И ждет.

– И к ней интерес у меня пропал, большой мальчик. – Вновь в голосе зазвучали интонации Детты. – По правде говоря.

Но Джейк понимал, что не говорит она правду. Не потеряла она желания увидеть Темную Башню. В этом она ничуть не уступала Роланду. Хотела увидеть ее даже больше, чем Джейк. Их тет, возможно, распался, но ка осталась. И Сюзанна это чувствовала в той же степени, что и они.

15

Перед уходом они поцеловали ее (Ыш облизал лицо).

– Будь осторожен, Джейк, – напутствовала его Сюзанна. – Возвращайся живым и невредимым, слышишь? Эдди сказал бы тебе то же самое.

– Я знаю. – И Джейк снова поцеловал ее. Он улыбнулся, потому что услышал, как Эдди говорит ему: «Береги свой зад, он уже треснул», – и по той же причине вновь заплакал. Сюзанна какие-то мгновения еще прижимала его к себе, потом отпустила и опять повернулась к своему мужу, который, такой недвижный и холодный, лежал на кровати проктора. Джейк понимал, что нет у нее сейчас времени на Джейка Чеймберза или переживания Джейка Чеймберза. У нее было свое, очень большое горе.

16

Динки дожидался Джейка у двери апартаментов проктора. Роланд ушел с Тедом, они уже добрались до конца коридора, что-то увлеченно обсуждая. Джейк предположил, что идут они на Молл, где Шими (с помощью остальных) попытается отправить их на американскую сторону. И тут он вспомнил о своем вопросе.

– Поезда линии Д ходят на юг. Или туда, где вроде бы юг, не так ли?

– Более или менее, партнер. Некоторые имеют названия, вроде «Восхитительный дождь» или «Душа Снежной страны», но все имеют индекс, из букв и цифр.

– Д – сокращение от Дандело? – спросил Джейк.

Динки остановился, в недоумении посмотрел на Джейка.

– Дандело? Это еще кто или что?

Джейк покачал головой. Он даже не хотел говорить Динки, где слышал это слово.

– Ну, я не знаю, во всяком случае, наверняка, – заговорил Динки, когда они зашагали дальше. – Я всегда думал, что Д – это сокращение от Дискордии. Потому что именно там находится конечная станция всех поездов, ты знаешь… где в глубине бесплоднейших из Бесплодных земель.

Джейк кивнул. Д – сокращение от Дискордии. Вроде бы логично. В каком-то смысле.

– Ты не ответил на мой вопрос? Дандело, это что?

– Слово, которое я увидел на стене на станции «Тандерклеп». Возможно, оно ничего и не означает.

17

За дверью Корбетт-Холла толпились Разрушители. Мрачные и испуганные. Д – сокращение от Дандело, – подумал Джейк. – Д – сокращение от Дискордии, Д – сокращение от доведенный до отчаяния.

Роланд стоял перед ними, сложив руки на груди.

– Кто говорит за вас? – спросил он. – Если есть тот, кто говорит, пусть выйдет вперед, потому что наше время здесь подходит к концу.

Седовласый господин, внешностью напоминающий банкира, выступил вперед. В серых брюках от костюма, белой рубашке с расстегнутой верхней пуговичкой, в серой жилетке, также расстегнутой. Жилетка висела мешком. У мужчины явно тряслись поджилки.

– Вы отняли у нас нашу жизнь, – говорил он с мрачной удовлетворенностью, словно всегда знал, что все к этому и придет (или к чему-то подобному). – Ту жизнь, которую мы знали. Что вы дадите нам взамен, мистер Гилеад?

По толпе пробежал одобрительный гул. Джейк Чеймберз услышал его и внезапно понял, что зол, как никогда в жизни. Рука мальчика сама по себе скользнула к рукоятке пистолета-пулемета «койот», погладила ее, нашла успокоение в ее прохладе. На какие-то мгновения он даже забыл о горе. И Роланд это понял, потому что, не оглядываясь, накрыл руку Джейка своей. И не отпускал, пока Джейк не убрал ее с рукоятки «койота».

– Раз уж вы спрашиваете, я скажу, что я вам дам, – ответил Роланд. – Я хотел сжечь дотла это место, где вас кормили мозгами беспомощных детей, чтобы вы могли уничтожить вселенную. Я собирался использовать некие летающие шары, которые попали мне в руки, чтобы взорвать все то, что останется несгоревшим. Я собирался показать вам путь к реке Уайе и городкам на другом берегу, в которых живут люди, и отправить вас туда с проклятием, которому меня научил отец: живите долго, но не в добром здравии.

Разрушители недовольно зароптали, но никто не решился встретиться с Роландом взглядом. Мужчина, который вызвался говорить за всех (даже охваченный яростью, Джейк отдал должное его мужеству), покачивался из стороны в сторону, словно в любой момент мог лишиться чувств.

– Городки по-прежнему находятся в том направлении. – Роланд указал где. – Если вы пойдете туда, некоторые… даже многие… могут умереть в пути, потому что там живут дикие звери, которые голодны, а вода скорее всего отравлена. Я уверен, что жители городков узнают, кто вы и чем занимались, даже если вы попытаетесь солгать, потому что среди них есть Мэнни, а от Мэнни ничего не скроется. Однако вас скорее простят, чем убьют. Вы просто не способны понять, сколь многое они могут простить. Если на то пошло, я тоже этого не понимаю.

А потом они дали бы вам работу, и остаток вашей жизни вы провели бы не в комфорте, к которому привыкли, а в грязи и поту, но я все-таки советую вам пойти туда, чтобы хоть как-то искупить вину за содеянное вами.

– Мы не знали, что делали, ты, человек-смерть! – яростно выкрикнула из толпы какая-то женщина.

– ВЫ ЗНАЛИ! – ответил ей Джейк, закричал так громко, что перед глазами вспыхнули искры, и вновь Роланд накрыл его руку своей, чтобы не дать вытащить оружие. Неужто он действительно смог бы расстрелять толпу из «койота», вновь призвав смерть в это ужасное место? Он не знал. Зато знал другое: руки стрелка иной раз выходят из-под его контроля, если в них оказывается оружие. – Не смейте говорить, что вы не знали! Вы знали!

– Я больше не буду этого касаться, надеюсь, вас это устроит, – продолжил Роланд. – Мои друзья и я, те, кто остался в живых, хотя я уверен, что тот, кто умер, согласился бы со мной, поэтому я и разговариваю сейчас с вами, оставим это место, каким оно есть. Еды и питья здесь хватит до конца ваших жизней, я в этом уверен, роботы будут готовить вам, стирать одежду, даже подтирать задницу, если вы решите, что вам это нужно. Если вы предпочитаете чистилище искуплению грехов, тогда оставайтесь здесь. Но на вашем месте я пошел бы к людям на другом берегу Уайе. Идите по железной дороге, что выходит из тени. Расскажите им, что вы делали, прежде чем они сами скажут вам, встаньте на колени, обнажив головы, и молите о прощении.

– Никогда! – закричал кто-то, но Джейк отметил в некоторых лицах неуверенность.

– Дело ваше. Я сказал свое последнее слово, и тот, кто вновь заговорит со мной, скорее всего замолкнет навеки, ибо моя подруга готовит к погребению своего мужа, моего друга, и меня переполняют скорбь и ярость. Кто-нибудь хочет что-то сказать? Кто-нибудь посмеет испытать мою ярость? Если так, то давайте. – Он вытащил из кобуры револьвер, упер ствол в ложбинку над ключицей. Джейк встал с ним бок о бок, выхватил «койот».

В полной тишине мужчина, который говорил от имени всех, повернулся к Роланду спиной.

– Не стреляйте в нас, мистер, вы сделали достаточно, – жалобно выкрикнули из толпы.

Роланд не ответил, и толпа начала редеть. Некоторые побежали, остальные бросились вслед. Они убегали в молчании, разве что некоторые плакали, и скоро темнота поглотила Разрушителей.

– Вот это да. – В тихом голосе Динки слышалось уважение.

– Роланд, содеянное ими – не совсем их вина, – заговорил Тед. – Я думал, что мне удалось это объяснить, но, должно быть, получилось не очень.

Роланд сунул револьвер в кобуру.

– Наоборот, очень даже получилось, – ответил он. – Потому-то они и живы.

Теперь на той части Молла, что примыкала к Дамли-Хауз, они остались одни, и Шими, хромая, приблизился к Роланду. С широко раскрытыми, серьезными глазами.

– Ты покажешь мне, куда хочешь попасть, дорогой? – спросил он. – Сможешь показать мне это место?

Место. Роланд думал исключительно о когда и совсем упустил из виду где. А воспоминания о дороге, по которой они ехали, были очень отрывочными. Автомобиль Джона Каллема вел Эдди, а Роланда занимали мысли о том, что им нужно сказать Джону, чтобы он им помог.

– Тед показывал тебе место, куда ты его отправил? – спросил он Шими.

– Да, показывал. Только не знал, что показывает. Это была детская картинка… Не знаю, как сказать… глупая голова! Набита паутиной! – Шими сжал пальцы в кулак и стукнул себя по лбу.

Роланд перехватил его руку до того, как он нанес второй удар, и разжал ему пальцы. На удивление нежно и осторожно.

– Нет, Шими. Думаю, я понимаю. Ты нашел мысль… воспоминание о месте, где он был мальчиком.

Тед подошел к ним.

– Разумеется, так оно и было! – воскликнул он. – Не знаю, почему я не понял этого раньше. Наверное, слишком просто. Я же вырос в Милфорде, а место, где я появился в 1960 году, находилось буквально в шаге оттуда. Должно быть, Шими нашел воспоминание о поездке, на коляске или на Хартфордском трамвае, к моим дяде Джиму и тете Молли, которые жили в Бриджпорте. Что-то из моего подсознания. – Он покачал головой. – Я знал, что место, где я появился на американской стороне, выглядело знакомым, но ведь прошло столько лет. Когда я был мальчиком, Меррит-паркуэй еще не построили.

– Сможешь ты показать мне такую картинку? – с надеждой спросил Шими Роланда.

Роланд вновь подумал о шоссе № 7 в Лоувелле, где они остановились на обочине, месте, где он заставил Чевина из Чайвена выйти из леса, но полной уверенности у него не было. Не было там ни одного ориентира, который сделал бы это место непохожим на любое другое. Во всяком случае, он такого ориентира не помнил.

И тут в голове сверкнула идея. Связанная с Эдди.

– Шими!

– Да, Роланд из Гилеада, который был Уиллом Диаборном.

Роланд поднял руки, сжал ими виски Шими.

– Закрой глаза, Шими, сын Стенли.

Шими подчинился, потом своими руками сжал виски Роланда. Стрелок закрыл глаза.

– Смотри на то, что вижу я, Шими, – сказал он. – Смотри, куда мы пойдем. Смотри очень хорошо.

И Шими посмотрел.

18

Пока они стояли, Роланд показывал, а Шими смотрел, Дани Ростова тихонько позвала Джейка.

Как только он подошел к ней, она замялась, словно не зная, что ей нужно сделать или сказать. Он уже собрался спросить ее, но прежде чем успел, она остановила его вопрос поцелуем. Губы у нее были удивительно мягкими.

– Чтобы вам сопутствовала удача, – сказала она, а когда увидела изумление в его глазах и поняла могущество того, что сделала, застенчивости у нее поубавилось. Руками обхватила его за шею (по-прежнему держа в одной плюшевого медвежонка, так что он ткнулся Джейку в спину) и поцеловала снова. Он почувствовал ее маленькие твердые грудки, и ощущение это осталось с ним до конца его жизни. Более того, до конца жизни он помнил и Дани. – А этот – от меня. – Она отошла в Бротигэну, опустив глаза, залившись краской, до того, как Джейк успел вымолвить хоть слово. Пожалуй, и не смог бы, даже если бы от этого зависела его жизнь. У него намертво перехватило горло.

Тед посмотрел на него и улыбнулся.

– Ты будешь судить обо всех остальных по первому, – сказал он. – Поверь мне. Уж я-то знаю.

Джейк по-прежнему молчал. Словно Дани ударила его по голове, а не поцеловала в губы. До того его поразило случившееся.

19

Четверть часа спустя четверо мужчин, одна девочка, один ушастик-путаник и один изумленный, потрясенный (и очень уставший) мальчик стояли на Молле. Травяной прямоугольник принадлежал только им, остальные Разрушители давно уже разошлись. Джейк видел освещенное окно на первом этаже Корбетт-Холл, где Сюзанна готовила мужа к похоронам. Погромыхивал гром. Тед произнес те же слова, что и в стенном шкафу на станции «Тандерклеп», где висел красный блейзер с бляхой НАЧАЛЬНИК ТРАНСПОРТНОЙ КОНТОРЫ на нагрудном кармане:

– Беремся за руки. Сосредотачиваемся.

Джейк потянулся к руке Дани Ростовой, но Динки покачал головой, чуть улыбаясь.

– Может, тебе еще удастся подержаться с ней за руку, герой, но сегодня твое место в круге. Как и твоего дина.

– Вы тоже возьмитесь за руки, – добавил Шими. Ту спокойную уверенность, что появилась в его голосе, Джейк раньше не слышал. – Это поможет.

Джейк затолкал Ыша за пазуху.

– Роланд, ты смог показать Шими…

– Смотри. – Роланд взял его за руки. Остальные уже образовали вокруг них тесный кружок. – Смотри. Думаю, ты увидишь.

Яркая щель разорвала темноту, скрыв от Джейка Шими и Теда. На мгновение задрожала, потемнела, Джейк уже решил, что щель сейчас исчезнет, но яркость вернулась к ней и она начала расширяться. Он услышал, едва-едва (словно находился под водой), звук грузовика, проехавшего в другом мире. И увидел здание с небольшой асфальтовой площадкой перед ним. На площадке стояли три легковушки и пикап.

День! – подумал он в испуге. Потому что, раз время никогда не текло вспять в Ключевом мире, получалось, что оно соскользнуло, прыгнуло вперед. И если он видел перед собой Ключевой мир, там ночь с пятницы на субботу уже уступила место дню, 19 июня, одна тысяча девятьсот…

– Быстро! – прокричал Тед с другой стороны этой яркой дыры в реальности. – Если вы идете, пора! Он сейчас лишится чувств. Если вы идете…

Роланд рванул Джейка за собой. Его заплечный мешок подпрыгнул на спине.

«Подожди! – хотел крикнуть Джейк. – Подожди, я забыл свои вещи!»

Но опоздал. Возникло ощущение, что большие руки сжали ему грудь, он почувствовал, как весь воздух вышел из легких. Успел подумать: Изменение давления. Потом ему показалось, что он падает вверх, а в следующее мгновение уже стоял, пошатываясь, на асфальте автостоянки, с привязанной к каблукам тенью, щурясь и гримасничая, а где-то в глубинах сознания задаваясь вопросом, а как давно он не видел естественного дневного света. Наверное, с того самого момента, как вошел в Пещеру двери, чтобы отправиться на поиски Сюзанны.

Из далекого далека донесся крик:

– Удачи!

Он подумал, что кричала девочка, которая поцеловала его, а потом смолк и он. Тандерклеп, Девар-тои и темнота исчезли вместе с ним. Они находились на американской стороне, на автостоянке, в том самом месте, куда перенесли их память Роланда и мощь Шими, усиленная четырьмя Разрушителями. Это был универсальный магазин в Ист-Стоунэме, где на Эдди и Роланда напали люди Джека Андолини. Только если не произошло какой-то ужасной ошибки, нападение это случилось двадцатью годами раньше. А Роланд и Джейк попали на автостоянку перед магазином 19 июня 1999 года, и если верить часам в витрине (по циферблату тянулась надпись: ВСЕГДА ЕСТЬ ВРЕМЯ ДЛЯ МЯСНЫХ ЗАКУСОК «БОС ХЕД[130]130
  «Бос Хед» – компания, специализирующаяся на приготовлении мясных деликатесов, особенно из свинины.


[Закрыть]), до четырех пополудни осталось девятнадцать минут.

Отпущенное им время практически истекло.