Текст книги "Опочтарение"

– О'кей, спасибо, Стэнли. Еще что-нибудь?

Мальчик положил ему на стол еще влажный лист с зеленовато-серыми марками.

– Первые долларовые марки, сэр! – объявил он.

– Ого! Я вижу, мистер Шпульки отлично поработал! – воскликнул Мокрист, разглядывая сотни маленьких зеленых изображений университетской Башни Искусств. – Они даже выглядят на доллар!

– Да, сэр. Маленького человечка, прыгающего с крыши, почти не видно.

Мокрист выхватил лист из рук Стэнли.

– Что? Где?

– Вам понадобится увеличительное стекло, сэр. И он не на всех марках, только на некоторых. А на других он тонет в воде. Мистер Шпульки очень извиняется, сэр. Он говорит, это какая-то разновидность наведенной магии. Знаете о такой, сэр? Типа, даже просто изображение башни волшебников становится немножко магическим. На некоторых других марках тоже есть небольшие изъяны. Процесс печати немного нарушился при создании черных пенсовых марок, и у Ветинари получились серые волосы, сэр. На других нет клея, но это ничего, потому что некоторые люди именно такие марки и хотят купить.

– Почему?

– Они говорят, эти марки ничуть не хуже настоящих пенни, зато гораздо меньше весят, сэр.

– Тебе нравятся марки, Стэнли? – добродушно спросил Мокрист.

На сиденье, которое не скачет вверх и вниз, он чувствовал себя гораздо лучше.

Лицо Стэнли осветилось внутренним светом.

– О да, сэр. Правда, сэр. Они прекрасны, сэр! Поразительны, сэр!

Мокрист поднял брови.

– Лучше булавок, э?

– Это похоже… ну, это как будто я присутствую при изобретении самой первой булавки, сэр! – лицо Стэнли сияло.

– Правда? Первая булавка, э? – повторил Мокрист. – Потрясающе! Ну что же, в таком случае, Стэнли, я назначаю тебя Начальником Марок. Целый отдел. Который пока фактически состоит из одного тебя. Как тебе это нравится? Мне кажется, ты уже знаешь о марках гораздо больше, чем кто-либо другой.

– О, так и есть, сэр! Например, в самом первом тираже пенсовых марок они использовали другой тип…

– Отлично! – быстро сказал Мокрист. – Отлично! Можно, я оставлю себе этот лист? Как сувенир?

– Конечно, сэр! – согласился Стэнли. – Начальник Марок! Ух ты! Э… а мне положена специальная шляпа?

– Если хочешь, – щедро согласился Мокрист, аккуратно складывая лист с марками и запихивая его во внутренний карман.

Гораздо удобнее, чем доллары. И в самом деле, «ух ты!»

– Или может лучше сделать специальную рубашку? – добавил он. – Ну такую, знаешь… «Спросите меня о марках»?

– Хорошая идея. Сэр! Можно, я пойду расскажу мистеру Грошу, сэр? Он будет так горд за меня!

– Иди, Стэнли, – разрешил Мокрист. – Но возвращайся через десять минут, хорошо? У меня есть письмо, которое ты должен доставить – лично.

Стэнли убежал.

Мокрист поднял крышку деревянного ящика, который послушно раскрыл перед ним все свои и отделения, и размял пальцы.

Хм-м-м. Похоже, каждый, кто был, ну, кем-то в городе, печатал свои бланки у «Литейщика и Шпульки». Мокрист порылся среди недавно приобретенных образцов и вдруг заметил:

КОМПАНИЯ «ВЕЛИКИЙ ПУТЬ»

«Со Скоростью Света»

Из офиса Председателя Совета Директоров

Это было заманчиво. Очень заманчиво. Они были богаты, очень богаты. Не смотря на проблемы последнего времени, компания все равно была огромной. А Мокрист никогда еще не встречал метрдотеля, который ненавидел бы деньги.

Он нашел вчерашний выпуск «Таймс». Где-то тут была картинка… ага, вот. Он отыскал изображение Взяткера Позолота, председателя «Великого Пути», сделанное на каком-то торжественном приеме. Он выглядел как высококлассный пират, корсар, может быть, но такой, у которого было время навести лоск. Эти длинные черные волосы, эта бородка, эта повязка на глазу и, о боги, этот какаду… вот это Стиль, верно?

Раньше Мокрист не обращал внимания на компанию «Великий Путь». Она была слишком большой, и, он слыхал, практически владела собственной наемной армией. В горах всякое случается, особенно когда вы за много миль от чего-либо хоть отдаленно напоминающего стражника. Красть у людей, владеющих собственными силами охраны порядка, было бы, мягко говоря, неразумно. Они имеют тенденцию действовать в таких случаях слишком прямолинейно.

Но то, что он намеревался совершить сейчас, не было кражей. И даже, вероятно, не нарушало закон. Выставить метрдотеля дураком было практически услугой обществу.

Он снова взглянул на картинку. Ну а теперь давай подумаем, как человек вроде Взяткера напишет свое имя?

Хм-м-м… мягкие очертания, мелкие буквы – вот каков должен быть почерк у Взяткера Позолота. Он был таким цветистым, таким общительным, такой яркой личностью, что у другого человека, искушенного в подобных делах, неизбежно возникало подозрение, будто Позолот – еще один кусок стекла, пытающийся блестеть, как бриллиант. А ведь это суть любого жульничества – отвлекая внимание и аккуратно выбирая подходящий момент, сделать так, чтобы стекло стало больше похоже на бриллиант, чем настоящий бриллиант.

Ну что же, стоило попробовать. Это даже и не жульничество, фактически.

Хм-м-м. Мелкие буквы, но мягкие очертания, да… но человек, никогда ранее не видевший его почерка, будет ожидать иного: крупных букв с завитушками, экстравагантных, как и сам Позолот…

Мокрист занес перо над бумагой, немного помедлил и написал:

Maître d',

Le foie Heureux,

Я Вам буду чрезвычайно признателен, если Вы найдете столик для моего доброго друга мистера Губвига и его леди сегодня вечером в восемь часов.

Взяткер Позолот

«Чрезвычайно признателен» было удачной идеей. Учитывая характер Взяткера Позолота, он должен был расшвыривать чаевые, как пьяный моряк.

Мокрист сложил письмо и уже надписывал конверт, когда вошли Стэнли и Грош.

– У вас письмо, мистер Губвиг, – гордо объявил Стэнли.

– Ага, вот оно, – согласился Мокрист.

– Нет, я имею в виду, вам прислали письмо, – ответил мальчик.

Они обменялись конвертами. Мокрист бегло взглянул на конверт и вскрыл его большим пальцем.

– У меня плохие новости, сэр, – сказал Грош, когда Стэнли ушел.

– Хм-м-м? – Мокрист был погружен в чтение письма.

Почтмейстер,

Семафорная линия на Псевдополис прекратит работу завтра в 9 утра.

Дымящий Гну

– Да, сэр. Я отправился на каретный двор, – продолжал тем временем Грош. – И сказал им, что вы велели, а они ответили, что вы бы лучше занимались своим бизнесом, а они будут заниматься своим, спасибо.

– Хм-м-м, – повторил Мокрист, все еще разглядывая письмо. – Так, так. Вы знаете кого-нибудь по имени «Дымящий Гну», мистер Грош?

– Какой-такой гнус, сэр?

– Скорее, похоже на опасную корову, я бы сказал, – пояснил Мокрист. – Э… что вы сказали про извозчиков?

– Они просто наплевали на меня, сэр, вот что они сделали, – посетовал Грош. – Я ведь сказал им, сказал им, что я Помощник Главного Почтмейстера, а они ответили: «Ну и что?», сэр. Тогда я сказал, что все расскажу вам, а они сказали… знаете, что они сказали, сэр?

– Хм-м-м. А, да. Сгораю от нетерпения узнать, Толливер, – глаза Мокриста снова и снова просматривали странное письмо.

– Они сказали «ага, валяй», – наябедничал Грош, излучая праведное негодование.

– Интересно, ждет ли меня до сих пор мистер Трупер, – задумчиво проговорил Мокрист, глядя в потолок.

– Извините, сэр?

– О, пустяки. Думаю, мне лучше сходить потолковать с ними. Позовите мистера Помпу, ладно? И попросите его прихватить с собой парочку других големов. Я хочу… произвести впечатление.

Услышав стук, Игорь открыл дверь.

За дверью никого не было. Он вышел на крыльцо и осмотрел улицу.

На улице никого не было.

Он снова вернулся в дом, закрыл за собой дверь… и увидел «никого», он стоял в холле и как раз снимал свою широкополую шляпу, с его черного плаща стекала вода.

– А, миштер Грыль, шэр, – обратился Игорь к высокой фигуре, – я должен был догадатьша, што это вы.

– Взяткер Позолот спрашивал обо мне, – сказал Грыль. Его голос звучал очень тихо, скорее, дыхание, чем голос.

Представители клана Игорей, обладавшие хоть малейшей склонностью дрожать от страха, повывелись много поколений назад, но это мало помогало сейчас. Игорь чувствовал себя беспокойно рядом с Грылем и другими такими как он.

– Хожяин ждет… – начал он.

Но в комнате уже никого не было.

Это была не магия, а Грыль не был вампиром. Игори такое замечают сразу. Просто в том, что касалось Грыля, не было ничего лишнего – ни лишней плоти, ни лишнего времени, ни лишних слов. Было невозможно представить Грыля собирающим булавки или смакующим вино или даже блюющим после несвежего свиного пирога. Картинка чистящего зубы или спящего Грыля полностью ускользала из сознания. Он производил впечатление существа, которое с большим трудом удерживается от того чтобы убить вас.

Игорь задумчиво побрел в свою комнатушку рядом с кухней и проверил, собрана ли его маленькая кожаная дорожная сумка. Просто на всякий случай.

В своем кабинете Взяткер Позолот наливал себе в бокал немного бренди. Грыль осматривался взглядом, который выдавал отсутствие привычки к ограниченным перспективам замкнутого пространства.

– А вам что? – спросил Позолот.

– Воды, – ответил Грыль.

– Я думаю, вы знаете, зачем я вас пригласил?

– Нет.

Грыль был неподходящим собеседником для пустой болтовни, да и вообще для любой болтовни, если уж на то пошло.

– Вы читаете газеты?

– Не читаю.

– Но вы знаете о Почтамте.

– Да.

– Откуда, позвольте спросить?

– Говорят.

Позолоту пришлось удовольствоваться этим. У мистера Грыля был особый талант, и если он поставлялся только в комплекте с маленькими странностями, ну что же, так тому и быть. Кроме того, ему можно было доверять; этот человек не признавал половинчатых решений. Он никогда не станет шантажировать вас, потому что любая попытка подобного рода – это первый шаг в игре, которая почти наверняка закончится чьей-нибудь смертью; так что если мистер Грыль обнаружит себя в такой игре, он убьет оппонента сразу же, не задумываясь, просто чтобы сэкономить время, и при этом он уверен, что любой на его месте поступил бы так же. Вероятно, он был сумасшедшим, если подходить с обычной человеческой меркой, но сказать наверняка было сложно; видимо, тут больше всего подходит выражение «альтернативно нормальный». Ну и, наконец, он был способен разделаться с вампиром за десять секунд, при этом не имея никаких вампирских слабостей, за исключением, пожалуй, чрезмерной любви к голубям. Он действительно был бесценной находкой.

– И вы ничего так и не узнали про мистера Губвига? – спросил Позолот.

– Нет. Отец умер. Мать умерла. Вырос у дедушки. Был отправлен в школу. Дразнили одноклассники. Сбежал. Исчез, – ответила высокая фигура.

– Хм-м-м. Интересно, где же он был все это время? Или кем он был?

Грыль не стал тратить дыхание, чтобы ответить на риторические вопросы.

– Он… помеха, – сказал Позолот.

– Понимаю.

Это было очаровательно. Он, и правда, понимал. Ему обычно не требовалось приказа, достаточно было просто обозначить проблему. Тот факт, что вы обозначили ее Грылю, означал, что большая часть пути к решению уже пройдена.

– Здание Почтамта очень старое и набито бумагой. Очень сухой бумагой, – добавил Позолот. – Будет очень жаль, если сгорит такая замечательная достопримечательность.

– Понимаю.

Это была еще одна важная особенность Грыля. Он не болтал. Особенно тщательно он не болтал о прошлом и о прочих небольших проблемах, которые он решил для Взяткера Позолота. И он никогда не задавал глупых вопросов вроде: «Что вы имеете в виду?» Он понимал.

– Мне нужно тысяча триста долларов, – сказал он.

– Конечно, – ответил Позолот, – я отправлю их семафором на ваш счет…

– Мне нужны наличные.

– Золото? Я не держу столько у себя, – заверил его Позолот. – Конечно, я соберу его за несколько дней, но я думал, вы предпочитаете…

– Я больше не доверяю семафорам, – повторил Грыль.

– Очень хорошо.

– Описание, – потребовал Грыль.

– Похоже, никто не может запомнить, как он выглядит, – посетовал Позолот. – Но он всегда носит большую золотую шляпу с крылышками и квартирует непосредственно в Почтамте.

На секунду что-то мелькнуло на тонких губах Грыля. Это была улыбка, которая просто впала в панику, обнаружив себя в столь непривычном месте.

– Он может летать? – спросил Грыль.

– Увы, он, кажется, не расположен забираться на большую высоту.

Грыль встал.

– Я все сделаю этой ночью.

– Молодец, парень. Или, точнее говоря…

– Понимаю, – ответил Грыль.

Глава девятая. Костер

Молотилка и Труба – Глэдис Делает Это – Час Мертвых – Иррациональный Страх Перед Зубным Шпинатом – «Правильная драка не случается сама по себе» – Как Был Украден «Путь» – Маленький Момент Стэнли – Этикет ножей – Лицом к Лицу – Огонь

Почтовые кареты пережили падение Почтамта, потому что иначе и быть не могло. Лошадей нужно кормить. Да и в любом случае, где карета, там и пассажиры. Залы стали тихими, люстры исчезли, как и все остальное, даже то, что было приколочено к полу, но в большом внутреннем дворе процветали транспортные услуги. Кареты не то чтобы были украдены, и нельзя сказать, что переданы по наследству… они просто плавно перешли в собственность своих кучеров.

Затем, согласно Грошу, который назначил сам себя хранителем всех знаний Почтамта, все это выкупил у них Большой Джим «Еще На Ногах» Апрайт на деньги, которые он выиграл, поставив сам на себя в драке на кулачках против Гарольда «Кабана» Бутса, а теперь каретный бизнес принадлежал сыновьям победителя – Гарри «Молотилке» Апрайту и Маленькому Джиму «Трубе» Апрайту{80}80
  Big Jim 'Still Standing' Upwright, Harold 'The Hog' Boots, Harry 'Slugger' Upwright and Little Jim 'Leadpipe' Upwright.


[Закрыть].

Мокрист понял, что тут требуется осторожный подход.

Перекрестком или нервным центром каретного бизнеса был большой сарай рядом с конюшнями. Там пахло… нет, воняло… нет разило лошадьми, кожей, ветеринарными лекарствами, плохим углем, бренди и дешевыми сигарами. Вот из чего состоял спертый воздух. Его можно было резать на кубики и продавать как дешевый строительный материал.

Когда Мокрист вошел, огромный человек, ставший почти сферическим от большого количества слоев надетых на него жилеток и плащей, грел свою спину у гудящей печки. Другой человек почти такой же формы склонился над плечом клерка, они внимательно изучали какие-то бумаги.

Очевидно, обсуждались проблемы, связанные с персоналом, потому что человек у огня говорил:

– …ну, если он заболел, поставьте на вечерний маршрут молодого Альфреда, и…

Он замолчал, увидев Мокриста, и спросил:

– Да, сэр? Чем можем вам помочь?

– Отвезти мою почту.

Они уставились на него, а потом человек, поджаривавший свой зад, улыбнулся. Джим и Гарри Апрайты были наверное близнецами. Это были большие люди, выглядевшие так, как будто были созданы из свинины и жирного бекона.

– Вы, наверное, тот новый блестящий почтмейстер, о котором мы слыхали?

– Верно.

– Ага, ну, ваш человек уже был здесь, – сказал тот, кто поджаривался. – Без конца болтал, что мы должны сделать то, должны сделать это и ни слова не сказал об оплате!

– Об оплате? – повторил Мокрист, разводя руками и широко улыбаясь. – Так вот в чем дело? Ну, это пустяки. Сущие пустяки.

Он обернулся, открыл дверь и крикнул:

– Давай, Глэдис!

В темноте каретного двора раздались крики и треск дерева.

– Какого черта ты делаешь? – закричал почти сферический человек.

– Моя цена такая, – сказал Мокрист. – Вы соглашаетесь доставлять мою почту, а Глэдис не станет отрывать второе колесо от вон той почтовой кареты. Надеюсь, я достаточно ясно выразился?

Человек, рыча, двинулся вперед, но другой кучер удержал его за плащ.

– Остынь, Джим, – сказал он. – Он работает на прав'тельство, а на него работают големы.

Тут на сцену выступил мистер Помпа, ему пришлось согнуться, чтобы пройти в дверь. Джим хмуро уставился на него.

– Я не боюсь его! – заявил Джим. – Им не позволено причинять вред людям!

– Ошибка, – возразил Мокрист, – возможно, смертельная ошибка.

– Ну тогда мы науськаем на вас Стражу, – сказал Гарри Апрайт, все еще удерживая своего брата. – Все по закону. Как вам это понравится?

– Отлично, зовите Стражу, – не стал спорить Мокрист. – И я скажу им, что просто возвращаю украденную собственность, – он повысил голос: – Глэдис!

Снаружи снова раздался треск.

– Украденную? Эти кареты наши! – запротестовал Гарри Апрайт.

– Опять ошибка, опасаюсь, – сказал Мокрист. – Мистер Помпа?

– Почтовые Кареты Никогда Не Продавались, – прогрохотал голем. – Они Являются Собственностью Почтамта. Вы Никогда Не Платили Аренду За Пользование Собственностью Почтамта.

– Ах, вот как! – закричал Джим, стряхивая с себя своего брата.

Мистер Помпа немедленно поднял кулаки.

Мир застыл.

– Постой, Джим, постой минутку, – осторожно сказал Гарри Апрайт. – Да что вы хотите, мистер Почтмейстер? Кареты всегда брали и пассажиров тоже, верно? А потом почты не стало, но люди все равно хотели путешествовать, а кучера просто остались на своей работе, а лошадей нужно было кормить, так что наш отец оплатил фураж и счета ветеринаров, и никто…

– Просто возьмите мою почту, – прервал его Мокрист. – Вот и все. Каждая карета пусть берет мешки с почтой и выгружает их там, где я скажу. Вот и все. Кто предложит вам лучшую сделку, э? Можете конечно попытать удачи и попробовать убедить Ветинари, что просто подобрали бесхозное имущество, но на это потребуется время, и все это время вы будете терять денежки… Нет? О'кей. Глэди…

– Нет! Нет! Погодите минутку, – поспешно прервал его Гарри. – Просто мешки с почтой? И все?

– Что? – возмутился Джим. – Ты собрался вступить в переговоры? Зачем? Да у них ничего нет против нас!

– У меня есть много големов, мистер Апрайт, – заметил Мокрист, – а у вас нет никаких договоров, чеков или счетов, подтверждающих факт продажи.

– Да-а? А у тебя щас не будет зубов, мистер! – закричал Джим, бросаясь вперед.

– Ну, ну, – сказал Мокрист, быстро отступая под защиту мистера Помпы и поднимая перед собой руки, – не убивайте меня снова, мистер Апрайт.

Братья выглядели озадаченными.

– Я клянусь, что Джим и пальцем вас не тронул, это чистая правда, – сказал Гарри. – Что вы такое затеяли?

– Нет, тронул, Гарри, – возразил Мокрист. – Он вышел из себя, ударил меня, я упал, он колотил меня головой вот об эту скамью, я встал ничего не соображая, ты попытался оттащить Джима от меня, а он ударил меня вот этим стулом, и я снова упал, да так и остался лежать. Големы схватили тебя, Гарри, а Джим умудрился сбежать, но недалеко, Стража выследила его в Сто Лате. Ох, какие сцены, какие погони, и вот вы в Танти{81}81
  Одна из тюрем Анк-Морпорка.


[Закрыть] и вам обоим предъявлено обвинение в убийстве…

– Э, погодите, я не бил вас стулом! – проговорил Гарри, его глаза расширились от ужаса. – Это был Джи… Эй, погодите минутку…

– …и уже этим утром мистер Трупер отмерил вам последний галстук на шею, и вот вы стоите в этой маленькой комнатке под плахой, точно зная, что вы потеряли свой бизнес, потеряли свои кареты, потеряли своих замечательных лошадей, и через две минуты…

Мокрист позволил незаконченной фразе повиснуть в воздухе.

– И? – спросил Гарри.

Оба брата смотрели на него с ужасом и смущением, которое грозило превратиться в агрессию, если его трюк не сработает. Нужно было выбить их из колеи, да так там и оставить.

Мокрист, блаженно улыбаясь, мысленно досчитал до четырех.

– А потом появляется ангел, – сказал он.

За десять минут изменилось многое. Их было достаточно, чтобы приготовить две чашки чая, такого крепкого, хоть на хлеб мажь.

Вряд ли братья Апрайт верили в ангелов. Зато они верили в шикарную изобретательную болтовню, и слушали ее с удовольствием. Это были большие и простые люди, которые терпеть не могли напыщенных речей и всяких выдумок, но радостно аплодировали наглой лжи, произнесенной с блеском в глазах.

– Любопытно, что вы объявились именно сейчас, – сказал Гарри.

– О? Почему?

– П'тому что сегодня днем приходил человек из «Великого Пути» и предлагал большие деньги за наш бизнес. Слишком большие, можно сказать.

«Ого, – подумал Мокрист, – что-то началось интересное…»

– Но вы, мистер Губвиг, не предложили нам ничего кроме хорошего отношения и угроз, – сказал Джим. – Может, что-нибудь посущественнее предложите?

– Конечно. Еще больше угроз, – не стал спорить Мокрист. – Впрочем, я готов заново покрасить все кареты, бесплатно. Будьте разумны, джентльмены. Вам слишком хорошо жилось, но теперь Почтамт снова работает. Вам нужно делать то же, что и раньше, только брать с собой мою почту. Ну же, меня ждет дама, а вы знаете, что дам нельзя заставлять ждать. Что скажете?

– Она ангел? – спросил Гарри.

– Он, наверное, надеется, что нет, хе-хе, – сказал Джим, его смех прозвучал так, как будто бык прочищал горло.

– Хе-хе, – мрачно повторил Мокрист. – Просто возьмите почту, джентльмены. Почтамт начинает доставку повсюду, а вы будете на месте кучера.

Братья обменялись взглядами. Потом улыбнулись. Это была как будто одна улыбка, растянувшаяся на два блестящих красных лица.

– Нашему папаше ты понравился бы, – сказал Джим.

– А я чертовски уверен, что ему не понравились бы эти ублюдки из «Великого пути», – добавил Гарри. – Им пора подрезать крылышки, мистер Губвиг, и люди говорят, что вы как раз тот человек, кто способен на это.

– Люди гибнут на их башнях, – сказал Джим, – мы-то знаем. Чертовски верно! Их линии идут вдоль дорог. У нас контракт на перевозку операторов, и мы слышим, о чем они толкуют. Раньше все башни «Пути» закрывались на один час в день для технического обслуживания.

– Они называют это «Часом Мертвых», – добавил Гарри, – как раз перед рассветом. Когда люди умирают.

Через весь континент тянется линия огоньков, как бусинки света в предрассветной тьме. А потом, кода начинался Час Мертвых, повсюду на «Великом Пути» заслонки закрываются, и башни одна за другой прекращают передачу сообщений.

Семафорщики гордились тем, как быстро они умеют переключать свои башни из черно-белого дневного режима в ночной режим «свет-тьма». В удачный день им удавалось сделать это почти не прерывая передачи сообщений, хотя для этого и приходилось балансировать на шатких лесенках высоко над землей, пока вокруг тебя грохочут заслонки. Были даже герои, которые умудрялись зажечь все шестнадцать ламп на большой башне менее чем за минуту; съезжая вниз по лестницам и раскачиваясь на веревках, они поддерживали жизнь в своей башне. Да, так они и говорили: «жизнь». Никому не хотелось оказаться в мертвой погасшей башне, даже на минуту.

Но Час Мертвых – это было другое дело. Это был час, специально выделенный для ремонта, замены частей и написания всяких бумаг. Но в основном все-таки для замены. Потому что чертовски трудно починить заслонку прямо на высоте, когда ветер качает башню и замораживает кровь в твоих пальцах, гораздо проще вынуть весь блок заслонок, опустить его на землю и там спокойно заменить сломанную деталь. Но когда времени катастрофически мало, весьма заманчивой представляется мысль бросить вызов ветру и попытаться освободить чертовы застрявшие заслонки руками прямо на башне.

Иногда ветер побеждал. Час Мертвых – это когда люди умирали.

А когда они умирали, их семафором отправляли домой.

У Мокриста отвалилась челюсть.

– Что?

– Ну, они это так называют, – объяснил Гарри, – не б'квально, конечно же. Они отправляют имя человека по всему «Великому Пути» из конца в конец, а потом в ту башню, которая ближе всего к его дому.

– Ага, но они говорят, иногда человек так и остается на «Пути», – добавил Джим. – «Живет в Оверхеде», вот как они это называют.

– Но когда они все это рассказывали, выглядели они не очень-то радостно, – сказал Гарри.

– Ага, нерадостно, это уж точно, – подтвердил его брат. – Они слишком много работают, Час Мертвых теперь вовсе не час, а от силы двадцать минут. И персонал сократили. А еще, в прежние времена по Восьмесеньям снижали скорость передачи сообщений, теперь же они постоянно вкалывают на максимальной скорости, за исключением тех случаев, когда башня ломается. Мы видим, как парни спускаются с этих башен со слезящимися глазами и трясущимися руками, в таком состоянии, что задницу от завтрака отличить не могут. Эта работа сводит их с ума. Э? Чертовски верно!

– Не считая того, что они и так сумасшедшие, – сказал Гарри. – Надо быть психом, чтобы работать в этих штуках.

– Ну, значит, они еще дальше сходят с ума, так что даже обычные сумасшедшие считают их съехавшими с катушек.

– Это верно. Но они все равно возвращаются. Башни притягивают их к себе. Башни проникают к ним в душу, и не отпускают, – сказал Гарри. – Они и так получают гроши, но я поклясться готов, что они полезли бы в эти башни даже совсем забесплатно.

– С тех пор как его захватила эта новая банда, «Великий Путь» идет по крови. Они просто убивают людей за деньги, – сказал Джим.

Гарри осушил свою кружку.

– Нам это все вот уже где, – сказал он. – Мы будем доставлять вашу почту, мистер Губвиг, причем бесплатно, а все потому, что на вас эта чертова идиотская шляпа.

– Скажите, – спросил Мокрист, – а вы слыхали когда-нибудь о «Дымящем Гну»?

– Немного, – ответил Джим. – Парочка парней как-то упоминали о них. Незаконные сигнальщики или что-то такое. Что-то связанное с Оверхедом.

– А кстати, что такое Оверхед? Э… в нем мертвые живут?

– Послушайте, мистер Губвиг, мы просто слушаем, ясно вам? – сказал Джим. – Ну иногда болтаем, но только о пустяках, потому что эти парни, когда вылезают из башен, настолько не в себе, что могут запросто попасть тебе под колеса…

– Это из-за того, что ветер постоянно раскачивает башни, – пояснил Гарри. – У них походка как у моряков.

– Верно. Оверхед? Ну, они говорят, что многие сообщения, проходящие через башни, они, ну, о самих башнях, ясно? Приказы от начальства, инструкции, сообщения о других сообщениях…

– …имена умерших, – добавил Мокрист.

– Ага, и они тоже. Ну вот, «Дымящий Гну» тоже там где-то есть, – продолжил Джим. – Вот и все, что я знаю. Я просто кучер, мистер Губвиг. Не то что эти башковитые парни в башнях. Ха, я достаточно глуп, чтобы стоять ногами на земле!

– Расскажи мистеру Губвигу про Башню 93, Джим, – сказал Гарри, – пусть у него мурашки по спине побегают!

– Ага, слыхали о ней? – спросил Джим, хитро глядя на Мокриста.

– Нет. А что там случилось?

– Там работали только два парня, хотя по штату положено трое. Один из них вышел наружу в сильный ветер, чтобы освободить застрявшую заслонку, чего он вообще-то не должен был делать, и сорвался, и его страховочная веревка захлестнулась ему вокруг шеи. Тогда другой парень бросился наружу, чтобы помочь ему, без своей страховочной веревки, чего тоже делать не следовало, и как теперь подозревают, его сдуло ветром с башни.

– Это ужасно, – сказал Мокрист, – но пока никаких мурашек.

– А, хотите узнать ту часть истории, от которой мурашки? Через десять минут после их смерти, башня передала просьбу о помощи. Передала рукой мертвеца. – Джим поднялся на ноги и надел треугольную шляпу кучера с загнутыми полями. – Через двадцать минут мне пора ехать. Приятно было познакомиться, мистер Губвиг.

Он открыл ящик своего старого поцарапанного стола и вытащил кусок свинцовой трубы.

– Это для горцев, – пояснил он, а затем вытащил большую серебристую фляжку для бренди. – А это для меня, – добавил он с удовлетворением. – Э? Чертовски верно!

«А я-то думал, что это в Почтамте полно сумасшедших», – промелькнула у Мокриста мысль.

– Спасибо, – сказал он вставая со стула. А потом он вспомнил о странном письме у себя в кармане и добавил: – У вашей кареты будет завтра остановка в Псевдополисе?

– Ага, в десять часов, – сказал Гарри.

– У нас есть мешок почты для доставки туда.

– Это дело того стоит? – усомнился Джим. – До Псевдополиса больше пятидесяти миль, и, я слышал, эту ветку «Пути» уже починили. Наша карета идет с остановками и хорошо, если поспеет туда к утру.

– А я все-таки попробую, Джим, – сказал Мокрист.

Кучер взглянул на него с хитринкой, как будто подозревал, что у Мокриста что-то на уме, но ответил:

– Ну что же, это ваше дело, вот что я скажу. Мы подождем, пока не принесут вашу почту, мистер Губвиг, и удачи вам. А теперь я должен спешить, сэр.

– Вы какую карету возьмете? – спросил Мокрист.

– Ту, которая сделает два первых перегона ночного экспресса в Квирм, отбытие в семь, – ответил Джим. – Если у нее все колеса еще на месте.

– А что, сейчас почти семь?

– Двадцать минут седьмого, сэр.

– Я опаздываю!

Кучер посмотрел, как почтмейстер торопится обратно к Почтамту через двор, за ним медленно брели мистер Помпа и Глэдис.

Джим натянул тяжелые кожаные перчатки с задумчивым выражением на лице, а потом сказал своему брату:

– Знаешь, у меня странное предчувствие.

– Думаю, что да, Джим.

– А не думаешь ли ты, что завтра будет перебой в работе семафоров между нами и Псевдополисом?

– Интересно, что ты об этом упомянул. Думаю, можно поставить два к одному, что так и будет, учитывая, как нынче идут дела. Может, он просто рисковый парень, Джим.

– Ага, – сказал Джим. – Ага. Э? Чертовски верно!

Мокрист поспешно выбирался из золотого костюма. Костюм был отличной рекламой, никаких сомнений, когда Мокрист надевал его, у него стиль аж из ушей лез, но появиться в чем-то таком в «Залатанном Барабане» означало незамедлительно получить по башке стулом, и вот что тогда полезет у него из ушей, не хотелось даже и думать.

Он швырнул крылатую шляпу на кровать и напялил на себя второй костюм, изготовленный големами по его заказу. «Потемнее» он просил. Ну что же, надо отдать должное портняжному искусству големов. Костюм был таким черным, что нацепи звезды – и на него начнут натыкаться совы. Ему не хватало времени, но Ангела Красота Добросерд была не той персоной, которую следовало заставлять ждать.

– Отлично выглядите, сэр, – сказал Грош.

– Спасибо, спасибо, – пробормотал Мокрист, сражаясь с галстуком. – Остаетесь за главного, мистер Грош. Сегодня вечером все должно быть тихо. И запомните, первое, что надо сделать завтра – собрать всю почту в Псевдополис, десять пенсов за доставку, о'кей?

– Как скажете, сэр. Можно, я теперь надену шляпу? – умоляюще попросил он.

– Что? Что? – переспроси Мокрист, разглядывая себя в зеркале. – Слушай, тебе не кажется, что у меня в зубах застрял шпинат?

– А Вы Ели Его Сегодня, Сэр? – поинтересовался мистер Помпа.

– Я не ел шпинат с тех пор, как научился плеваться, – ответил Мокрист. – Но люди всегда беспокоятся об этом в такой момент, верно? Начинает казаться, что он просто вдруг возьмется там откуда-то. Типа, сам вырастет, как мох. О чем вы спрашивали, Толливер?

– Можно, я надену шляпу, сэр? – терпеливо повторил Грош. –Я ведь ваш представитель, пока вас нет.

– Но Почтамт закрыт, Грош.

– Да, но… это… просто мне нравится шляпа. Ненадолго, сэр. Просто ненадолго. Если вы не против. – Грош помялся. – Ну, я хочу сказать, я же буду тут за все отвечать.

Мокрист вздохнул.

– Да, конечно, мистер Грош. Можете надеть шляпу. Мистер Помпа?