Текст книги "Опочтарение"

Ему нравились «Гну». Они мыслили свежо и по-новому; какое бы проклятье ни висело над камнями старой башни, оно не могло им повредить, их умы наверняка были нечувствительны к нему, потому что постоянно пребывали в состоянии легкого безумия. Семафорщики «Пути» были… особой породой людей. Они не просто делали свою работу, они жили ей.

Но Мокрист постоянно думал о плохих вещах, которые произойдут, если выключить все семафоры. О, они случались и раньше, когда семафоров вообще не было, но сейчас-то другое дело.

Он оставил их пилить и забивать гвозди на старой башне, а сам направился обратно в город, пребывая в глубокой задумчивости.

Глава тринадцатая. Край Конверта
В которой мы знакомимся с Теорией Сукна-Пространства

Отдаленс Коллабоун – «Великий Путь» в Огне – Такой Вострый, Себя Не Порежь – Найти Мисс Добросерд – Теория Маскировки – Игорь Движетшя – Пусть Это Мгновение Длится Вечно – Причесанный «Путь» – Великое плавание начинается – Сообщение Получено

Наверн Чудакулли, Архиканцлер Невидимого Университета, поудобнее взял кий и тщательно прицелился. Белый шар ударился о красный, который мягко закатился в лузу. Сделать это было труднее, чем казалось на первый взгляд, потому что бильярдный стол служил важной частью системы хранения документов Архиканцлера[11]11
  Чудакулли придерживался системы хранения документов «На первом попавшемся свободном месте».


[Закрыть], и поэтому шар должен был пройти сквозь несколько пачек бумаги, пивную кружку, череп с оплывшей свечой на нем и кучи трубочного пепла. Он так и сделал.

– Хорошая работа, мистер Стиббонс, – одобрил Чудакулли.

– Я назвал это сукно-пространство, – гордо объявил Помыслер Стиббонс.

Каждая организация нуждается в человеке, который знает, что происходит, почему оно происходит и кто за это отвечает; в Невидимом Университете такие функции выполнял Стиббонс, который частенько жалел об этом. Сейчас он выступал в качестве Декана факультета Нецелесообразного Применения Магии, и его долгосрочной задачей было добиться того, чтобы бюджет его факультета был одобрен без проволочек. Именно с этой целью и был устроен пучок толстых проводов, которые выходили из-под старого тяжелого бильярдного стола, и сквозь дырку в стене тянулись через лужайку к зданию факультета Высокоэнергетической Магии, где – он вздохнул – этот маленький трюк только что потребил 40% рунного времени Гекса, университетской мыслящей машины.

– Отличное название, – одобрил Чудакулли, нацеливаясь для нового удара.

– Это как фазовое пространство? – с надеждой спросил Помыслер. – Когда шар приближается к любому препятствию, за исключением другого шара, Гекс перемещает его в теоретически существующее параллельное измерение, где данное препятствие отсутствует, и, сохраняя его скорость, движет его до тех пор, пока не появится возможность вернуть шар обратно в наш мир. Это действительно очень трудный и сложный раздел нереально-временного колдовства…

– Да, да, очень хорошо, – прервал его Чудакулли. – Еще что-нибудь, мистер Стиббонс?

Помыслер заглянул в свои записи.

– Тут еще очень вежливое письмо от лорда Ветинари, который от имени города интересуется, не согласится ли Университет рассмотреть возможность включить в свой набор, о, 25% не очень способных абитуриентов, сэр?

Чудакулли загнал в лузу черный шар, прямо сквозь пачку университетских приказов.

– Кучка зеленщиков и мясников не может указывать Университету, как нам вести наши дела, Стиббонс! – твердо сказал он, нацеливаясь на красный шар. – Поблагодари их за внимание и скажи им, что никаких «не очень способных» не будет! Мы по прежнему станем набирать 100% полных и абсолютных олухов, как и всегда. Возьми тупых, выпусти блестящих – вот путь Невидимого Университета! Еще что-нибудь?

– Сообщение для большой гонки, которая стартует сегодня вечером, Архиканцлер.

– Ах да, это. Ну и что мне делать, мистер Стиббонс? Я слышал, все ставят на Почту.

– Да, Архиканцлер. Люди говорят, боги на стороне мистера Губвига.

– Они тоже поставили на него? – спросил Чудакулли, с удовлетворением наблюдая, как шар рематериализуется по ту сторону позабытого сэндвича с ветчиной.

– Не думаю, сэр. У него нет шансов на победу.

– Это тот парень, что спас кота?

– Это он, сэр, да, – подтвердил Помыслер.

– Молодец он. А что мы думаем про «Великий Путь»? Кучка головорезов, я слыхал. Убивают людей в этих своих башнях. Один парень в пабе рассказал мне, что «Путь» населяют призраки мертвых семафорщиков. Я попробую забить розовый.

– Да, я слышал об этом, сэр. Полагаю, это городская легенда, – сказал Помыслер.

– Они путешествуют по «Пути» из конца в конец, сказал он. Не худший способ скоротать вечность, между прочим. В горах прекрасные виды. – Архиканцлер сделал паузу и его крупное лицо сморщилось в раздумье. – Большой Список Переменных Измерений Гаруспиков, – решил он в конце концов.

– Извините, Архиканцлер?

– Это и будет сообщение, – пояснил Чудакулли. – Никто ведь не говорил, что это обязательно должно быть письмо, э?

Он взмахнул рукой над кончиком кия, и прямо из воздуха посыпался мел.

– Дай каждой из сторон по копии последнего издания этой книги. Пусть доставят их нашему человеку в Колении… как бишь его зовут, имя такое смешное… заодно покажем ему, что альма-патер{98}98
  Альма матер – традиционное название университета, буквально значит «кормящая мать». В данном случае получается «кормящий отец», видимо, Чудакулли намекает на себя.


[Закрыть] помнит о нем.

– Отдаленс Коллабоун, сэр. Он там изучает Общение Устриц В Магическом Поле Низкой Интенсивности, это его курсовая работа.

– Боги всемогущие, они могут общаться? – удивился Чудакулли.

– Похоже, сэр, хотя пока что они отказываются разговаривать с ним.

– А почему мы его услали в такую даль?

– Отдаленс Х. Коллабоун, Архиканцлер? – подсказал Помыслер. – Помните? С ужасным запахом изо рта?

– О, вы имеете в виду Дыхание Дракона Коллабоуна? – догадался Чудакулли. – Тот самый, кто мог одним выдохом прожечь дыру в серебряном подносе?

– Да, Архиканцлер, – терпеливо подтвердил Помыслер. Наверн Чудакулли всегда любил проверять новую информацию с нескольких точек зрения. – Вы сказали тогда, что среди болот никто не обратит внимания на его запах. Если вы помните, мы разрешили ему взять с собой маленький омнископ.

– Правда? Как дальновидно с нашей стороны. Тогда отправьте ему вызов прямо сейчас и введите его в курс дела.

– Да, Архиканцлер. Хотя фактически лучше подождать несколько часов, потому что в Колении сейчас ночь.

– Это всего лишь их мнение, – заявил Чудакулли, снова прицеливаясь. – Сделай это немедленно, парень.

Огонь с небес…

Все знали, что верхняя половина башни колеблется, когда через нее идут сообщения. Когда-нибудь кто-нибудь решит эту проблему. Все опытные семафорщики знали, что когда тяга, управляющая заслонками вниз по линии, идет вверх, чтобы открыть их, и в ту же секунду тяга, управляющая заслонками вверх по линии на другой стороне башни, идет вниз, чтобы их закрыть, то башня наклоняется. Ее тянут с одной стороны и толкают с другой, что вызывает примерно такой же эффект, как колонна солдат, шагающих в ногу по старому мосту. Это становится проблемой, если процесс повторяется снова и снова, увеличивая амплитуду до опасного уровня. Но как часто такое случается?

Каждый раз, когда Дятел прибывает на вашу башню, вот как часто. Это напоминало болезнь, которая поражает только слабых и хилых. Такое не могло случиться в старом «Пути», потому что в каждой башне был старший семафорщик, который мгновенно остановил бы передачу и вынул ленту с опасным сообщением из барабана, уверенный в том, что его действия будут оценивать начальники, которые знают, как работает башня, и на его месте поступили бы точно так же.

Но в новом «Пути» Дятел мог сработать, потому что таких старших теперь сильно не хватало. Ты делаешь только то, что приказано, иначе не получишь денег, а если что-то пойдет не так, это не твоя проблема. Это ошибка того идиота, который принял сообщение к отправке. До тебя никому нет дела, а начальство – сплошь идиоты. Это не твоя ошибка, тебя все равно никто не послушает. Менеджмент даже запустил программу «Сотрудник Месяца», чтобы показать заботу о персонале. Это наглядно демонстрировало, насколько они на самом деле далеки от понимания проблем своих сотрудников.

И вот сегодня тебе приказали передать код с максимальной скоростью, и ты вовсе не хочешь оказаться тем, кого обвинят в задержке работы системы, поэтому ты смотришь на соседнюю башню так внимательно, что глаза слезятся, и колотишь по клавишам, как человек, отплясывающий чечетку на раскаленных камнях.

И вот башни ломаются, одна за другой. Некоторые вспыхивают, когда блоки заслонок ломаются и падают на крыши кабин семафорщиков, разбрызгивая вокруг горящее масло из лопнувших ламп. Нет никаких шансов справиться с огнем в деревянной кабинке на высоте 60 футов. Поэтому ты соскальзываешь вниз по аварийной веревке и отбегаешь на безопасное расстояние, чтобы насладиться зрелищем.

Четырнадцать башен сгорели, прежде чем кто-то догадался убрать руки с клавиатуры. И что теперь? У тебя же приказ. Не должно быть других сообщений, повторяем, никаких других сообщений на «Пути», пока не пройдет это сообщение. И что тебе теперь делать?

Мокрист проснулся, «Великий Путь» пылал у него в голове.

«Дымящий Гну» хотели разрушить компанию, а потом собрать обломки. Но это не сработает. Где-нибудь на линии обязательно найдется инженер, который сообразит в чем дело и рискнет своей работой, отправив вперед сообщение: следом идет убийца, передавайте его помедленнее. И на этом все будет кончено. О, доставка сообщения в Колению в результате займет день или два, но у них же несколько недель будет в запасе. А у кого-нибудь другого хватит ума сравнить сообщение с тем, что было отправлено из главной башни. Позолот опять выкрутится – нет, не просто выкрутится, он выйдет из ситуации героем. Сообщение подменили, скажет он, и будет прав. Должно быть другое решение.

Хотя «Гну» на правильном пути. Подменить сообщение – верный ход, только делать это нужно с умом.

Мокрист открыл глаза. Он опять заснул за столом, и кто-то подложил подушку ему под голову.

Когда он последний раз спал в нормальной постели? О да, в ту ночь, когда его поймал мистер Помпа. Он проспал тогда пару часов в гостинице, на матрасе, который не ерзал под ним и не был набит камнями. Какое блаженство.

События последних часов вновь пронеслись у него перед глазами. Он застонал.

– Доброе Утро, Мистер Губфиг, – сказал из своего угла мистер Помпа. – Ваша Бритва Наточена, Чайник Кипит И Чашку Чая Вот-Вот Принесут, Я Уверен.

– Который час?

– Полдень, Мистер Губфиг. Вы Вернулись Только Под Утро, – укоризненно добавил голем.

Мокрист снова застонал. Шесть часов до старта. А вечером так много голубей полетят обратно к себе на чердаки, что это будет как солнечное затмение.

– В Городе Большое Оживление, – сообщил голем, пока Мокрист брился. – Было Решено, Что Стартовать Нужно С Площади Сатор.

Мокрист почти не слушал, разглядывая свое отражение. Он всегда повышал ставки, рефлекторно. Никогда не обещай совершить возможное. Возможное может совершить кто угодно. Нужно обещать невозможное, потому что иногда невозможное возможно, если найти правильный способ или, по крайней мере, расширить границы возможного. А если ты проиграешь, ну что же, ведь ты взялся за невыполнимую задачу.

Но на этот раз он зашел слишком далеко. О, нет большого позора в том, чтобы признать очевидное: запряженная лошадьми карета не может нестись со скоростью тысяча миль в час, но Позолот возгордится, а Почта так и останется навсегда маленькой, незначительной, неконкурентоспособной отсталой организацией. Позолот придумает способ оставить у себя «Путь», будет по-прежнему сокращать расходы любой ценой, убивая людей своей жадностью…

– Вы В Порядке, Мистер Губфиг? – раздался позади него голос голема.

Мокрист уставился в отражение собственных глаз, и на то, что мелькнуло в их глубине.

О, господи.

– Вы Порезались, Мистер Губфиг, – сказал мистер Помпа. – Мистер Губфиг?

«Жаль, что я не перерезал себе горло», – подумал Мокрист. Но это была вторичная мысль, появившаяся вслед за большой первой мыслью, которая теперь разворачивалась в зеркале.

Загляни в бездну, и ты увидишь нечто гигантское, растущее, стремящееся к свету. Оно прошептало: «Сделай это. Это сработает. Доверься мне».

«О, господи. Это план, который сработает», – подумал Мокрист. Он прост и смертоносен, как бритва. Но чтобы придумать такое, нужен совершенно беспринципный человек.

Ну что ж, отлично, с этим проблем нет.

Я убью вас, мистер Позолот. Я убью вас нашим особым способом, способом жуликов, обманщиков и лжецов.

Я заберу у вас все, кроме жизни. Я заберу ваши деньги, репутацию и друзей. Я оплету вас словами, создам кокон из слов. Я не оставлю вам ничего, даже надежды…

Он осторожно закончил бритье и стер остатки пены с подбородка. По правде говоря, крови было совсем немного.

– Думаю, мне нужен плотный завтрак, мистер Помпа, – сказал он. – А потом нужно будет кое-что сделать. Не могли бы вы за это время найти для меня метлу? Такую настоящую солидную березовую метлу? И нарисовать на ее рукоятке несколько звезд?

У импровизированных прилавков толпился народ, но суета сразу стихла, стоило ему спуститься в главный зал. Потом раздались приветственные возгласы. Он кивал и радостно махал рукой, пока не оказался окруженным толпой людей, размахивающих конвертами. Он постарался оставить автографы на всех.

– Еще куча почты в Колению, сэр! – ликовал мистер Грош, пробираясь к нему сквозь толпу. – Никогда такого раньше не видел, никогда!

– Прекрасно, отлично сработано, – пробормотал Мокрист.

– А еще куча писем для богов! – продолжал Грош.

– Рад слышать, мистер Грош, – только и нашелся что ответить Мокрист.

– Мы получили первые марки для Сто Лата, сэр! – крикнул Стэнли, размахивая над головой свежеотпечатанными листами. – На первых оттисках полным полно ошибок, сэр!

– Счастлив за тебя, – ответил Мокрист, – но мне нужно идти, надо сделать кое-что.

– Ага, да! – сказал мистер Грош, подмигнув ему. – «Кое-что», э? Как скажете, сэр. Эй, разойдитесь, дайте дорогу Почтмейстеру!

Грош кое-как растолкал покупателей, и Мокрист, уворачиваясь от людей, желающих, чтобы он поцеловал их младенцев, или просто пытающихся оторвать кусок его костюма на удачу, выбрался наконец на свежий воздух.

Придерживаясь пустынных маленьких улочек он нашел кафешку, в которой подавали недорогие Двойные Сосиски, Яйцо, Бекон и Тост, в надежде, что плотный завтрак может заменить недостаток сна.

Дела выходили из-под контроля. Люди развешивали флаги и расставляли ларьки на площади Сатор. Огромная блуждающая толпа, наводнявшая улицы Анк-Морпорка, сегодня схлынула из других мест и собиралась на площади, поэтому тут было удачное место для торговли.

В конце концов он набрался смелости и отправился в Траст Големов. Здание было закрыто. Немного новых граффити добавились к старым слоям, покрывавшим забитое досками окно. Они были нарисованы карандашом чуть выше уровня колен и гласили: «Големы – ка́кашки!» Приятно было видеть, как тупой фанатизм передается новым поколениям таким идиотским способом.

«Улица Сестричек Долли, – отчаянно подумал он, – живет с тетушкой». Упоминала она имя тетушки?

Он побежал в том направлении.

Сестрички Долли когда-то была деревней, прежде чем ее поглотил город; ее обитатели до сих пор не считали себя вполне горожанами, сохраняли свои собственные обычаи – Понедельник Собачьего Дерьма, Все Иголки Вверх – и почти что свой собственный язык. Мокрист совсем ничего не знал об этом. Он пробирался по узким переулкам, отчаянно озираясь в поисках… чего? Столба дыма?

В самом деле, неплохая идея…

Через восемь минут он нашел нужный дом и забарабанил в дверь. К его облегчению, она сама открыла, и уставилась на него.

Она спросила:

– Как?

Он ответил:

– Табачные торговцы. Здесь в округе не много женщин, выкуривающих по сотне сигарет в день.

– Ну, и что вам нужно, мистер Умник?

– Если ты поможешь мне, я заберу у Позолота все, – сказал Мокрист. – Помоги мне. Пожалуйста? В честь того, что я абсолютно не заслуживающий доверия тип?

Наконец он добился от нее легкой улыбки, которая быстро сменилась выражением глубокой подозрительности. Наконец, внутренняя борьба завершилась.

– Лучше зайди в гостиную, – сказала она, распахивая дверь.

Комната была маленькой, темной и очень приличной. Мокрист присел на краешек стула, стараясь ничего не задеть, и напряженно прислушиваясь к женским голосам в коридоре. Затем мисс Добросерд проскользнула в комнату и закрыла за собой дверь.

– Надеюсь, я не побеспокоил твою семью, – сказал Мокрист. – Я…

– Я сказала им, что у нас свидание, – прервала его мисс Добросерд, – в конце концов, гостиные для того и нужны. Слезы радости и надежды в глазах моей матери – то еще зрелище. Ну а теперь, что тебе нужно?

– Расскажи мне о своем отце. Мне нужно знать, как был захвачен «Великий Путь». Документы какие-нибудь сохранились?

– Толку от них немного. Адвокат просмотрел их и сказал, что судебное дело возбудить не удасться…

– Я намерен обратиться к высшему суду, – сказал Мокрист.

– Мы не можем ничего доказать, действительно не можем, – запротестовала мисс Добросерд.

– Я и не собираюсь, – заверил ее Мокрист.

– Адвокат сказал, работа займет многие месяцы… – продолжала она, пытаясь найти зацепку.

– Я устрою так, что за все заплатит кое-кто другой, – прервал ее Мокрист. – У тебя остались книги учета? Гроссбухи? Что-нибудь в этом роде?

– Что ты собираешься делать? – требовательно спросила мисс Добросерд.

– Лучше тебе не знать. Правда. Я знаю, что делаю, Шпилька. Но тебе лучше не знать.

– Ну, есть большая коробка с бумагами, – неуверенно призналась мисс Добросерд. – Я собиралась их разобрать… Сложила туда, когда делала здесь уборку…

– Хорошо.

– Но могу ли я доверять тебе?

– В этом? Боги, конечно, нет! Твой отец доверял Позолоту, и посмотри только, что из этого вышло! Я не доверял бы мне, если бы был на твоем месте. Но доверяю на своем.

– Любопытно, мистер Губвиг, что я тем больше доверяю тебе, чем чаще ты повторяешь, что не заслуживаешь доверия, – констатировала мисс Добросерд.

Мокрист вздохнул.

– Знаю, Шпилька. Глупо, да? Люди всегда так делают. Пожалуйста, принеси ящик.

Она так и сделала, озадаченно пожав плечами.

Работа заняла всю вторую половину дня, и Мокрист сам был не уверен, что получилось, но заполнил целый блокнот поспешно нацарапанными заметками. Это было как высматривать пираний в реке, заросшей водорослями. Куча костей на дне. Иногда кажется, что заметил серебристый отблеск, но никогда не уверен, была ли это рыба. Единственный способ узнать наверняка – прыгнуть в воду.

В полчетвертого площадь Сатор уже была забита народом.

Что было хорошо в золотом костюме и шляпе с крылышками, так это то, что когда Мокрист их снимал, это был уже как будто не он. Он становился просто непримечательной личностью в не привлекающей внимания одежде и с лицом, которое казалось вам смутно знакомым.

Он пробирался сквозь толпу к Почтамту. Никто не взглянул на него дважды. Первый взгляд его никогда не беспокоил. Он всегда был одинок, хоть и не сознавал этого до последнего времени. Всегда одинок. Это был единственный способ оставаться в безопасности.

Проблема была в том, что он скучал по своему золотому костюму. Все это было спектаклем. Но Человек В Золотом Костюме был удачным спектаклем. Ему не нравилось быть таким легко забываемым, почти не человек, почти тень. В крылатой шляпе он мог творить чудеса или, по крайней мере, делать вид, что творил чудеса, что было почти так же хорошо.

И в течение ближайшей пары часов ему предстоит совершить чудо, тут нет сомнений.

Ну что же…

Он обошел Почтамт сзади и уже собирался проскользнуть вовнутрь, когда возникшая из тени фигура сказала:

– Пись!

– Вы имели в виду «пс-ст»? – догадался Мокрист.

Из тени вышел Разумный Алекс; он был одет в старую спецовку «Великого Пути» и здоровенный рогатый шлем.

– У нас проблемы с парусиной… – сказал он.

– Зачем шлем? – спросил Мокрист.

– Для маскировки, – ответил Алекс.

– Здоровенный шлем с рогами?

– Ага. Он такой заметный, что никто не догадывается о моем желании остаться незамеченным, поэтому никто и не замечает меня.

– Только очень умный человек мог додуматься до такого, – осторожно одобрил Мокрист. – Что происходит?

– Нам нужно больше времени, – сказал Алекс.

– Что? Гонка начинается в шесть!

– Будет недостаточно темно. Мы не сможем поставить парус как минимум до пол-седьмого. Нас заметят, если мы высунемся из-за парапета раньше.

– Ох, да ладно вам! Другие башни слишком далеко!

– А люди на дороге – не слишком.

– Черт! – Мокрист совсем забыл про дорогу.

Все пойдет к черту, если кто-нибудь вспомнит, что видел людей на старой башне волшебников…

– Послушайте, у нас все уже готово, – сказал Алекс, глядя ему в лицо. – Мы все сделаем быстро, когда поднимем парус и башню. Просто нам нужно еще полчаса, ну, может, на несколько минут больше.

Мокрист прикусил губу.

– О'кей. Думаю, с этим я справлюсь. Отправляйся обратно и помоги им. Но не начинайте, пока я к вам не приеду, ясно? Доверьтесь мне!

«Я это слишком часто стал повторять, – подумал он, когда Алекс заспешил прочь. – Надеюсь, они так и сделают».

Он поднялся к себе в кабинет. Золотой костюм висел на своей вешалке. Он надел костюм. Его ждало еще одно дело. Скучное, но необходимое. Так что он его сделал.

В полшестого паркет заскрипел под шагами мистера Помпы, который вошел в комнату, волоча за собой метлу.

– Скоро Начнется Гонка, Мистер Губфиг, – напомнил он.

– Я должен доделать кое-что, – возразил Мокрист. – Здесь письма от строителей и архитекторов, а также письмо от кого-то, желающего, чтобы я исцелил его бородавки... Мне правда нужно разобрать бумаги, мистер Помпа.

В тишине и спокойствии кухни Взяткера Позолота Игорь очень тщательно писал записку. В конце концов, нужно было проследить за тысячей мелочей. Ты не можешь просто взять и уйти, как вор в ночи. Нужно прибраться, убедиться, что кладовая заполнена, вымыть посуду и забрать из ящика с мелочью ровно ту сумму, которая тебе причитается.

Жаль, в самом деле. Это была такая хорошая работа. Позолот не перегрузил его обязанностями, поэтому Игорь в свободное время развлекался тем, что пугал других слуг. Большинство из них, но не всех.

– Какая жалость, что вы уходите от нас, мистер Игорь, – сказала миссис Жарбери{99}99
  Glowbury.


[Закрыть], повариха. Она промокнула глаза платком. – Вы были как глоток свежего воздуха.

– Ничего не поделаешь, мишшиш Шарбери, – ответил ей Игорь. – Я буду шкучать по вашему штейку и пирогу ш потрохами, беш шомнений. Прошто сердце радуетшя, когда видишь женшину, шпошобную найти применение ошметкам.

– Вот, я для вас связала, мистер Игорь, – сказала кухарка, нерешительно протягивая ему маленький мягкий сверток.

Игорь осторожно развернул его, и обнаружил, что это вязаная шапочка в белую и красную полоску.

– Я подумала, это поможет вам держать ваш шуруп в тепле, – сказала миссис Жарбери, смущаясь и краснея.

Игорь некоторое время отчаянно боролся с собой. Ему нравилась кухарка, и он ее уважал. Никогда раньше он не встречал женщину, которая так ловко управлялась бы с острыми ножами. Иногда лучше на время позабыть о Кодексе Игорей.

– Мишшиш Шарбери, вы как-то упоминали про шештру в Квирме? – спросил он.

– Так и есть, мистер Игорь.

– Шейчас отличный момент, чтобы вам навештить ее, – твердо сказал Игорь. – Не шпрашивайте меня, почему. Прошайте, мишшиш Шарбери. Я буду вшпоминать вашу печень с благодарноштью.

Было уже без десяти шесть.

– Если Вы Отправитесь Прямо Сейчас, Мистер Губфиг, То Прибудете Как Раз К Началу Гонки, – снова прогрохотал голем из своего угла.

– Я занят важными для общества делами, мистер Помпа, – строго возразил ему Мокрист, просматривая очередное письмо. – Я демонстрирую добродетель и приверженность своему долгу.

– Да, Мистер Губфиг.

Он дождался, пока после назначенного часа минует десять минут, потому что до площади было пять минут ходу беззаботной неспешной походкой. Тогда, сопровождаемый големом, всем своим видом являвшим полную противоположность беззаботности и неспешности, он, наконец, покинул Почтамт.

Толпа на площади расступилась, давая ему пройти, раздались приветственные крики и смех, когда люди разглядели метлу у него на плече. Она была вся разрисована звездами, а значит, это была волшебная метла. Вот на таких-то глупых убеждениях толпы мошенники делают себе состояния.

Найди Даму, Найди Даму… в этой игре была даже некоторая научность. Конечно, если у тебя получалось припрятать три карты в рукаве, это сильно помогало делу; фактически, в этом-то и был ключ к успеху. Мокрист хорошо изучил все эти приемы, но чисто механические трюки он находил скучными, недостойными его способностей. Были и другие способы воздействия на людей – направить их по ложному пути, отвлечь, разозлить. Злость всегда срабатывала. Разозленный человек начинает делать ошибки.

В центре площади оставили свободное пространство, в нем стоял дилижанс, на козлах которого с гордым видом восседал «Труба» Джим. Лошади просто сияли, металлические детали кареты блестели в свете факелов. А вот группа людей, стоявшая вокруг кареты, блестела не так сильно.

Тут была пара представителей «Великого Пути», несколько волшебников и, конечно же, иконографист Отто Фскрик. Они обернулись и поприветствовали Мокриста, на их лицах читался полный спектр выражений – от глубокого облегчения до не менее глубокой подозрительности.

– Мы уже задумались о вашей дисквалификации, мистер Губвиг, – строго сказал Чудакулли.

Мокрист отдал метлу мистеру Помпе.

– Я извиняюсь, Архиканцлер, – сказал он, – я увлекся проверкой эскизов для новых марок и совершенно забыл о времени. О, добрый вечер, профессор Пелч.

Профессор Патологической Библиомансии широко ему улыбнулся и приподнял повыше банку, которую держал в руках.

– И профессор Зоб, – добавил он. – Старичок решил, что хочет лично посмотреть, из-за чего поднялась такая суета.

– А это мистер Пони из «Великого Пути», – представил Чудакулли.

Мокрист пожал руку инженеру.

– Мистер Позолот не пришел с вами? – спросил он, подмигнув.

– Он, э, будет следить за событиями из своей кареты, – ответил инженер, заметно нервничая.

– Ну что же, раз вы, наконец, оба здесь, мистер Стиббонс вручит каждому из вас копию послания, – решил Архиканцлер. – Мистер Стиббонс?

Им были переданы два свертка. Мокрист развернул свой и расхохотался.

– Но это книга! – запротестовал мистер Пони. – Кодировка займет всю ночь. А еще эти диаграммы!

«Ну что же, начнем», – решил Мокрист. Со скоростью кобры он рванулся вперед, выхватил книгу у мистера Пони, быстро открыл ее в середине, и под удивленный вдох толпы вырвал сразу столько страниц, сколько смог ухватить одной рукой.

– Ну вот, – сказал он, передавая страницы ошарашенному инженеру. – Вот ваше сообщение! Страницы с 79-й по 128-ю. Мы доставим все остальное, и получатель сможет вклеить сюда ваши страницы, если они вообще дойдут! – он заметил, что профессор Пелч прожигает его взглядом, и поспешно добавил: – Я уверен, книгу можно будет снова склеить, очень аккуратно.

Это был глупый жест, но зато эффектный, ошеломляющий, забавный и немного жестокий – Мокрист прекрасно знал, как завладеть вниманием толпы. Мистер Пони попятился, сжимая в руках выдранную из книги главу.

– Я не имел в виду… – начал он, но был прерван Мокристом:

– В конце-то концов, у нас преимущество – такая большая карета для такой маленькой книги.

– Но все эти картинки потребуют кучу времени на кодировку… – запротестовал мистер Пони.

Он не привык к таким дискуссиям. Механизмы никогда не спорили с ним.

Мокрист правдоподобно изобразил на лице глубокую озабоченность.

– Да, это как-то нечестно, – согласился он и повернулся к Помыслеру Стиббонсу. – Вы тоже считаете, что это нечестно, мистер Стиббонс?

Волшебник выглядел озадаченным.

– Но ведь после того, как они закодируют сообщение, оно долетит до Колении всего за пару часов! – заметил он.

– Все равно, я настаиваю, – упорствовал Мокрист. – Нам не нужны нечестные преимущества. Стой на месте, Джим, – крикнул он, обращаясь к кучеру. – Мы дадим семафорам фору.

Он повернулся к Помыслеру и мистеру Пони и с самым невинным выражением на лице спросил:

– Одного часа будет достаточно, как вы думаете, джентльмены?

Толпа разразилась криками и аплодисментами. «Боги, а я ведь чертовски хорош в своем деле, – подумал Мокрист. – Ах, если бы это мгновение длилось вечно…»

– Мистер Губвиг! – раздался голос.

Мокрист огляделся и заметил собеседника.

– А, мисс Сахарисса. Как ваш карандаш, наготове?

– Вы что, серьезно собираетесь ждать пока «Путь» подготовит сообщение к передаче? – спросила она, не сдерживая смеха.

– Конечно, – ответил Мокрист, взявшись за лацканы своего блестящего костюма. – Мы в Почте честные ребята. Кстати, можно воспользоваться моментом и рассказать вам о нашей новой марке «Зеленая Капуста»?

– Вы не слишком далеко заходите, мистер Губвиг?

– До самой Колении, моя дорогая леди! Я упоминал, что клей на нашей новой марке со вкусом капусты?

Мокрист не мог теперь остановиться, даже за кучу денег. Это было то, чем жила его душа: нестись, оседлав лавину, изменять мир, беседуя с людьми и меняя их взгляды. За такое он был готов отдать пригоршню алмазов: пусть карты летают в игре «Найди Даму», пусть он стоит, улыбаясь, перед клерками, проверяющими фальшивые счета. Это было ощущение, которого он страстно желал, чистое удовольствие пропихнуть конверт…

Взяткер Позолот шел сквозь толпу, как акула сквозь стаю мелкой рыбешки. Он бросил на Мокриста деланно-нейтральный взгляд и обратился к мистеру Пони.

– Какие-то проблемы, джентльмены? Уже поздно.

В тишине, нарушаемой только отдельными смешками из толпы, Пони попытался объяснить, что происходит, в той степени, в какой он это понимал к настоящему моменту.

– Ясно, – сказал Позолот. – Вам нравится насмехаться над нами, мистер Губвиг? Тогда позвольте заметить, что мы не поймем вас неправильно, если вы отправитесь прямо сейчас. Я думаю, мы можем дать вам пару часов, э?

– О, конечно, – согласился Мокрист, – если вам от этого станет легче.

– Разумеется, станет, – мрачно заметил Позолот. – Лучше всего, мистер Губвиг, если за это время вы постараетесь оказаться как можно дальше отсюда.

Мокрист понял намек, потому что ожидал чего-то подобного. Слова Позолота звучали разумно и учтиво, но его глаза были как серые стальные шарики, а в голосе слышались убийственные нотки. Позолот добавил:

– Надеюсь, мистер Грош в порядке, мистер Губвиг? Я был очень опечален, узнав о нападении на него.

– Нападении, мистер Позолот? Он был ранен упавшими балками, – возразил Мокрист.

Этот вопрос лишил Позолота всякого права на пощаду.

– Да? Значит, меня неверно информировали, – сказал Позолот. – В будущем я буду аккуратнее относиться к слухам.