Текст книги "Война Ярости. Хищник: Вторжение. Чужой: Нашествие. Чужой против Хищника: Армагеддон"

21. Майор Сергей Буданов

Мир Уивера

2692 год н. э., декабрь

Наводчица погибла в схватке с ксеноморфом, и на глазах майора выступили слезы, но он продолжил бой.

За последние шесть дней они сумели привязаться друг к другу. Все предшествующие события – крушение боевого скиммера, в результате которого только им двоим удалось выжить, попытки проложить себе путь через Бостон-Три, среди сцен ужасной резни и в окружении злобных тварей – способствовали тому, что между ними установились более прочные отношения, чем просто между майором и рядовым. Они многое пережили вместе.

И вот теперь она погибла, и Буданов остался в одиночестве. Он не знал, сколько ему суждено продержаться.

Он перерезал лазерным лучом вцепившегося в нее ксеноморфа, отделив его голову от туловища. Она была уже мертва, но он для надежности выстрелил и в нее. Чудовище взорвалось и осыпало ее тело едкими ошметками. От нее не осталось почти ничего, что можно было положить в похоронный мешок.

Это случилось в центральном районе Бостона-Три, где чуть позже он встретил небольшой, человек из двадцати, отряд морпехов. Город превратился в главную арену боевых действий Мира Уивера, в дымящиеся развалины от непрерывных бомбардировок со стороны уцелевших кораблей Ярости. Яутжа, прибывшие на подмогу людям, совершали нерегулярные облеты города, обстреливая вражеские корабли и снова удаляясь.

Три корабля Ярости продолжали курсировать над городом, поливая огнем все под собой. Иногда они на несколько часов пропадали из поля зрения, только для того, чтобы вернуться на новый круг. Иногда корабли яутжа прятались, поджидая их, иногда – нет. Это походило на игру в охотника и жертву, разворачивающуюся на фоне огромного неба над умирающим городом.

Буданову все еще удавалось поддерживать контакт со многими морпехами, раскиданными по всей планете. Несколько спутников связи были сбиты, но другие еще оставались на своих орбитах. Передачи были нерегулярными, но многие районы Мира Уивера оставались на связи.

Новости оттуда поступали неутешительные.

Количество погибших исчислялось сотнями тысяч. То и дело до него доходили известия о том, что ксеноморфы десантируются около удаленных поселений, вдали от баз Колониальных морпехов, у которых практически нет средств защиты. Итог был всегда один. Иногда он получал доклады от гражданских, которым удалось бежать и скрыться. Но чаще с ним связывались морпехи, которых посылали на перехват врага.

В битве на орбите произошел перелом, и тоже не в пользу людей. Седьмой полк Косморожденных продолжал атаковать десантные корабли и флагманский корабль Ярости «Аарон-Персиваль», зависший на орбите над экватором. Но три главных эсминца морпехов были захвачены ксеноморфами, которые вывели их из строя за семь часов. Теперь у морпехов оставалось лишь несколько фрегатов и двадцать пилотируемых истребителей, придерживающихся тактики кратковременных набегов.

Иногда атаки заканчивались успехом, но повреждения, которые они наносили, были минимальны. Для Ярости Седьмые Косморожденные теперь представляли, скорее, незначительную помеху, нежели серьезную угрозу.

Из оборонительной операции битва превратилась в банальное выживание.

Буданов первым был готов признать, что без вмешательства яутжа битва была бы проиграна еще несколько дней назад. Давние противники объединились перед лицом еще более грозного врага и сражались теперь бок о бок. Иногда им удавалось даже сдерживать наступление Ярости.

Теперь Бостон-Три представлял собой в основном нагромождение дымящихся развалин, но те, кому удалось в них уцелеть, не собирались сдаваться без боя.

По некоторым данным, на станциях подземки и в подземных парковках в центральной части города скрывались несколько тысяч гражданских. Туннели и переходы ожесточенно обороняли морпехи и гражданские с оружием. Им помогали небольшие отряды яутжа.

Но настоящее сражение разворачивалось на поверхности.

– Движение на нас, на три часа.

– Масштабное перемещение на семь часов, контакт через две минуты.

– Десантный корабль с востока, будет над городом через семьдесят секунд.

– Не стреляйте плазмой, пока он не окажется прямо над нами! – приказал Буданов. – Стреляйте, только когда откроются люки.

Центр города было не узнать. Большая шестиугольная площадь теперь представляла собой сплошной хаос – обломки, среди которых укрывались защитники, воронки с трупами, два подбитых воздушных судна, взорванные бронетранспортеры, давно пересохший фонтан, бесчисленные дымящиеся лужи с останками ксеноморфов и три разрушенных до основания здания. Сотни морпехов и гражданских пока что сдерживали полчища ксеноморфов, раз за разом наступавших на них из других районов города.

– Приближается! – крикнул кто-то.

Над их головами показался десантный корабль, лавируя и уклоняясь от обстрела с земли. Он вел непрерывный огонь микролазерами, предупреждая возможную атаку яутжа. Но в этот раз яутжа не было видно.

– Внимание… – подал сигнал Буданов.

Его голос передавался на каждый боевой костюм в городе. Морпехов оставалось не так уж и много – не более трети от изначального количества.

– Замедляется!

– Еще не пора… – произнес он, беря на изготовку винтовку.

– Люки открываются.

– Две секунды…

Из темноты трюма показались ксеноморфы, похожие на пауков, готовых вот-вот прыгнуть. Их освещали только всполохи с земли – казалось, дневной свет их даже не касался.

– Секунда…

Люки полностью открылись, и с корабля Ярости вниз устремился первый отряд ксеноморфов.

– Огонь! На полную мощность! Из всего, что у вас есть.

В небо над площадью взвился шквал лазеров, плазмы и нанопатронов. Корабль Ярости быстро переместился к западу, извергая свой смертоносный груз. От шума можно было оглохнуть – гулкие залпы плазменных пушек, резкий треск лазеров, бесконечные разрывы нанопатронов. Первая волна ксеноморфов попала прямо в этот шквал, и всех их разнесло на куски, которые упали на землю, орошая все едкими брызгами. Другие, те, кто находился в воздухе, получили ранения и, приземлившись, бросились в атаку. Но и они, попав под обстрел, саморазрушались.

– Корабль! – крикнул Буданов. – Цельтесь в корабль! Сбросим этих ублюдков на землю!

Приклад плазменной винтовки беспощадно бил его в плечо, но он продолжал выпускать заряды в открытое брюхо корабля Ярости. Корабль разворачивался над ними, но Буданов поворачивался вслед за ним. Его костюм оповещал его о количестве черных сгорбленных фигур, что приближались, невидимые за вспышками. За последние несколько дней он слишком хорошо их изучил. Но он сосредоточился только на корабле и следил за тем, как плазменные заряды исчезают внутри судна. За тем, как от их шквального огня занимаются внутренности адского корабля.

Корабль Ярости в очередной раз сместился, и все увидели, как на севере мелькнула серебристая полоска.

– Яутжа! – крикнул кто-то.

Костюм Буданова подтвердил это.

Корабль Ярости прошел над городом по широкой дуге, испуская клубы дыма и теряя высоту.

Корабль яутжа выпустил продолжительный лазерный луч, зависнув в миле от корабля Ярости и поддерживая огонь, пока тот не взорвался, осыпав город дождем горящих обломков.

Никто не возликовал. Чудовищные порождения Ярости продолжали атаку. Ксеноморфы бросались влево и вправо, нападая на морпехов и гражданских. Некоторых удалось подстрелить, другие добрались до своих жертв, вцепляясь в них когтистыми руками и ногами, раздирая одежду и плоть, ломая кости, ударяя зазубренными хвостами, разгрызая черепа мощными челюстями.

Потом они умчались вперед, подпрыгивая на ярдов десять от земли, и скрылись в развалинах зданий.

Кровь и кислота перемешивались, в воздухе повис густой запах гнили.

– Перегруппироваться! – приказал Буданов морпехам.

Вокруг него собрались усталые от постоянного напряжения люди, покрытые шрамами от кислоты и с поврежденными боевыми костюмами. Никто не жаловался. В последние дни, пока майор командовал ими, они неплохо держались.

Перед внутренним взором майора снова встало лицо его погибшей наводчицы.

Из-за обгоревшего корпуса наземного скиммера на них выскочил ксеноморф. Получив нанопатрон в грудь, он взорвался, разлетевшись на влажные дымящиеся куски. Буданов резко развернулся, чтобы брызги кислоты попали ему на спину. Потенциал его костюма противодействовать кислоте упал до семнадцати процентов. Еще один-два таких взрыва, и уже ничто не спасет его от жидкости, разъедающей кожу и плоть.

Какая-то часть его сознания даже ожидала этого. Это лишь усилит его гнев.

– Сэр, на три часа!

Со стороны широкой улицы, пересекавшей мертвый город, на них надвигалась толпа ксеноморфов.

– Откуда они, черт подери, взялись? – спросил он вслух.

Их не засекли датчики его боевого костюма, и он подумал о том, что костюм может снова в любую минуту подвести его.

– Со сбитого корабля? – предположила одна из рядовых. – Неважно. Их штук пятьдесят как минимум.

– Нам конец, – прошептал кто-то обреченно.

– Ну, тогда нам нечего терять, – воскликнул Буданов и, взобравшись на покатую стену лежащего в руинах здания, занял позицию и обрушил на наступающего врага град нанопатронов.

Другие последовали за ним. Из укрытий на пути ксеноморфов выбралось несколько гражданских, обстреляли врага и пустились бежать. И многие из них были настигнуты и убиты.

– Вот сволочи! – прошипел Буданов.

Он выстрелил плазмой, но его винтовка перегрелась. Пришлось отступать и отстреливаться нанопатронами, не такими эффективными и требующими точного прицеливания.

Ксеноморфы шагали по трупам, ни на секунду не замедляя ход. Они не остановились даже тогда, когда в воздухе перед ними мелькнуло что-то расплывчатое.

Буданов же обратил на это внимание. За последние несколько дней он не раз видел нечто подобное. Замаскированные яутжа. Они редко сражались бок о бок с морпехами, но их присутствие сильно помогало держаться и вести бой.

Первая дюжина ксеноморфов рухнула, получив рваные раны во все тело. Едва они распались на куски, как на телах других чудовищ заплясали огоньки целеуказателей, и лазерные лучи располовинили еще нескольких врагов. Послышались выстрелы и позади ксеноморфов. Отступая, они попадали под огонь морпехов.

Потом все яутжа разом, как по команде, сбросили плащи и присоединились к перестрелке, что стало очередным сюрпризом для врага. Воинов, рассредоточенных по полю боя, было не больше дюжины. Они не очень походили друг на друга. Некоторые были выше и стройнее, другие плотнее и ниже, хотя все равно более семи футов – должно быть, они были представителями разных рас. Одни держали в руках традиционные боевые копья, другие нечто вроде трезубцев и метательных шипов. У третьих на конечностях имелись лезвия, на плечах – бластеры. Кое-кто был вооружен привычными энергетическими пушками размером чуть ли не с человека, обращаясь с ними безо всякого труда.

Они как будто танцевали посреди толпы ксеноморфов.

Буданов изучал основы боевых искусств, но некоторые его подчиненные были настоящими мастерами этого дела, и он непрестанно восхищался ими во время тренировок. Его поражали действенность и грация каждого движения, сочетание легкости и силы, скрытая мощь каждого приема. Люди до сих пор занимались древними видами единоборств – карате, джиу-джитсу, разнообразными видами тайцзицюань, – но за последние несколько сотен лет разработали и новые, более подходящие к современным условиям. Рукопашный бой в невесомости требовал особых навыков; постоянные колебания гравитации предъявляли необычные требования к физиологии космических путешественников и солдат.

Боевое искусство яутжа не походило ни на один из этих видов. Казалось, они просто играли с силой тяжести, подпрыгивая, касаясь ксеноморфов в прыжке, рассекая их на части и пользуясь импульсом столкновения, чтобы поменять направление, грациозно приземлиться и снова устремиться в атаку. Ксеноморфы были совершенными живыми машинами убийства, а яутжа – их достойными противниками.

Впервые за все время Буданов представил возможную широкомасштабную войну между яутжа и человечеством. Если бы он был азартным игроком, он бы точно знал, на кого поставить. Разработав высокотехнологичные корабли и оружие, боевые костюмы и компьютеры, люди утратили основные боевые инстинкты.

Потрясающая эффективность армии ксеноморфов отчасти объяснялась тем, что их удалось организовать. Если бы у этих тварей появился собственный разум, их вообще ничего не смогло бы остановить.

Буданов тряхнул головой, прогоняя посторонние мысли. «Не сейчас!»

– Прикройте их! – приказал он.

Колониальные морпехи принялись тщательно выцеливать отдельных ксеноморфов. Вскоре от атакующих ничего не осталось.

Последовала краткая, но такая необходимая передышка. Сначала Буданов поддался общему радостному чувству, но потом взглянул на другой конец площади, где лежали разъеденные кислотой останки его наводчицы вперемешку с останками убившего ее чудовища. От этого зрелища у него пропала всякая радость.

Яутжа патрулировали поле боя, демонстративно не обращая никакого внимания на людей. Они подстрелили нескольких оставшихся ксеноморфов, выползших из укрытий, стараясь не приближаться к этим тварям, пока не сработает их механизм самоуничтожения. Пара яутжа присела на корточки у пузырящихся луж, и Буданов подумал, что они хотят раздобыть какие-нибудь трофеи. Но от чудовищ почти ничего не осталось.

– Сэр! Майор!

Через площадь, не глядя под ноги и не разбирая дороги, бежал окровавленный морпех. Он, не сворачивая, пробежал мимо яутжа и остановился прямо перед Будановым, тяжело дыша. Его боевой костюм явно «глючил» – верхняя половина вдоль груди и левого плеча съежилась, как при неполадках защитной функции.

– Рядовой? – обратился к нему Буданов.

– Сэр. В туннелях. Ксеноморфы. Они там. Мы едва их сдерживаем.

– Об этом было так необходимо доложить лично?

– Там полнейшая неразбериха. Реле связи вышли из строя, как и система электропитания. Света нет. Все это случилось в одно мгновение, и ксеноморфы сразу же пошли толпой. Как будто специально все спланировали.

– Возможно, – задумчиво произнес Буданов и приказал костюму включить связь со всеми отрядами в городе.

– Внимание всем! Подземные коммуникации под атакой. Там тысячи гражданских. Каждому второму пехотинцу отправиться на помощь. Спускайтесь вниз отрядами по двенадцать человек, плотным строем. Оставайтесь на связи, помечайте свои цели. Под землей переходите в инфракрасный режим.

Усталые солдаты на площади зашевелились, и вскоре ко входу в подземное убежище выдвинулось два десятка отрядов. Им предстояло принять новый бой, на этот раз под землей, в полной темноте.

Буданов посмотрел на яутжа, которые до сих пор расхаживали по полю боя. Жаль, что он не говорит на их языке. Но, как он понял, можно обойтись и без этого.

Он быстро прошел по площади, уже не глядя на то место, где покоились останки его наводчицы. Совсем скоро от него останется то же самое. Если не сегодня, то завтра. Если не завтра, то через месяц или через год. Подобная судьба ожидала почти каждого Колониального морпеха, каждого мужчину и каждую женщину, как только они подписали контракт. Пусть служба и предоставляла много преимуществ, она всегда была сопряжена с риском внезапной, скорее всего мучительной гибели.

От этой мысли он испытал прилив гордости по отношению к тем, кто сражался с ним бок о бок. Пусть они смертельно устали, пусть получили серьезные ранения, пусть потеряли своих товарищей и любимых, и здесь, и в триллионах миль отсюда, они все равно готовы ринуться в новый бой.

«Вот почему мы победим, – подумал он, неожиданно воодушевляясь. – Не потому, что мы умнее, и не из-за высокотехнологичного оружия, а потому что нам не все равно. Мы испытываем чувства, и пусть они иногда нас подводят, они же придают нам сил».

Он подошел к ближайшему яутжа – огромному, почти девяти футов ростом, с сильно поврежденным шлемом на голове, патронташем через всю грудь, с трезубцем в руке и массивными лезвиями, торчавшими из наручей на правой руке. На лице Буданова плясал огонек целеуказателя.

– Мне нужна ваша помощь, – сказал майор.

Буданов, Колониальные морпехи под его командованием и сопровождающие их яутжа спустились в ад.

В туннелях под изуродованной площадью действительно творился настоящий хаос. Как и сказал рядовой, основная система освещения была выведена из строя, горели только тусклые аварийные фонари, подключенные к автономным генераторам. Горожане в панике метались в разные стороны, освещая свой путь фонариками, планшетами или персональными коммуникаторами. Повсюду эхом отдавались крики, стоны, возгласы отчаяния, тяжелые шаги, отдаленная стрельба и иногда звуки рушащихся под излишней нагрузкой конструкций. Эти туннели, проходы и мосты не были рассчитаны на такое количество народа одновременно.

Буданов бывал здесь однажды во время кратковременного отпуска. Подземные сооружения представляли собой настоящий лабиринт из туннелей, лифтов, технических зон, подвалов различных зданий, складов и резервуаров, в которых хранилась поступавшая с гор питьевая вода для города.

Заблудиться здесь было очень просто. Что со многими и случалось.

Боевые костюмы всех двадцати человек под его началом были связаны между собой, так что любой видел то же, что и идущий в авангарде, а также мог при необходимости переключиться на другой вид. Компьютеры костюмов различали бегущих в панике гражданских, морпехов, яутжа и ксеноморфов. Буданов наметил первые цели и двинулся к ним.

На лестнице им пришлось расталкивать в стороны бегущих им навстречу горожан. Два ксеноморфа, появившиеся из одного из подземных переходов, находились уже ярдах в пятидесяти от нижней площадки.

– Никакой плазмы, – сказал Буданов. – Слишком много гражданских.

Два чудовища устроили настоящее побоище на перекрестке туннелей. Каждый их шаг оставлял кровавые следы. Машины смерти, предназначенные для убийств и разрушения, разрывали всех, до которого могли дотянуться. Люди рассыпались прочь во все стороны, словно железные опилки от магнитов с противоположным зарядом.

Какой-то мужчина нес на руках ребенка. Он споткнулся и упал, роняя малыша и переворачиваясь на спину, чтобы отбиваться ногами и руками. На него набросился ксеноморф.

Спускаясь по лестнице навстречу потоку обезумевших людей, Буданов прицелился и выстрелил.

Замелькали лазерные вспышки. Звук от бластера эхом прокатился по заполненному толпой подземному коридору. Ксеноморф взорвался, разбрасывая части своего тела и разбрызгивая кислоту. Брызги задели мужчину, и он завопил от боли. Другие бегущие спотыкались о него и об останки, падали, тем самым только усугубляя ситуацию.

Второй ксеноморф развернулся, чтобы наброситься на атакующих, и едва он присел для атаки, как из тени вышел яутжа. Люди бросились прочь от этих двух страшных созданий. Целеуказатель яутжа скользнул по черепу ксеноморфа и погас. Вместо бластера охотник занес копье и кинулся на монстра. Ксеноморф хлестнул хвостом. Яутжа уклонился, но кончик хвоста рассек горло пробегавшей мимо женщины и буквально обезглавил ее.

– Мама! Мамочка! – от душераздирающего детского вопля кровь застыла в жилах.

Буданов и три других морпеха выстрелили одновременно, мгновенно прикончив ксеноморфа. Тот развалился на куски, которые тут же начали плавиться вместе с каменным полом.

Яутжа взревел. Он ударил копьем в пол, широко развел руки и повернулся к морпехам, стоявшим у основания лестницы. В тесном пространстве его рев усиливался многократно. По спине Буданова побежали мурашки, но он не опустил оружие.

«Это вам не идиотская игра, – подумал он. – Никакая это не охота. Это просто геноцид».

Пригнувшись, яутжа смотрел на него и на морпехов.

– Стой, – прошептал Буданов.

Воин выпрямился, повернулся и скрылся во тьме.

– Ну ладно, – сказал Буданов. – Двое готовы. Осталось еще много.

Морпехи последовали во тьму за яутжа.

22. Беатрис Малони

«Макбет», Солнечная система

2692 год н. э., декабрь

Когда они достигли орбиты Сатурна, Беатрис Малони получила известие о падении станции «Харон». Она даже позволила себе немного отпраздновать это событие – внешне это выражалось в том, что она энергичнее зашевелилась в своем геле, а ее губы расплылись в почти беззубой улыбке.

«Харон» был одной из их основных целей, сильно защищенной центральной базой Колониальных морпехов. Малони никогда не сомневалась в успехе, но все же на данный момент это была величайшая их победа. Она приказала Чаллару разнести станцию на кусочки. Записи ликвидации «Харона» должны были разойтись по всей Сфере.

Теперь, лишившись своего лидера, самая мощная военная машина Сферы была обречена на бесславное поражение.

«Все идет даже лучше, чем я ожидала», – думала Малони.

Но ей не давало покоя одно обстоятельство, тревожившее ее, словно мелкая, но болезненная заноза под кожей. На несколько часов ей удавалось забыть о Лилии, но потом беспокойные мысли о беглянке возвращались.

Да и от Александра вот уже какое-то время не поступало никаких известий.

Частичка Искры, оставшаяся на «Макбете», вдруг увеличилась в размерах, без видимых причин почти вдвое нарастив массу и объем. Возможно, это было вызвано возвращением Надзирателя. Если же Надзиратель вернулся «домой» без Александра, то это означало, что андроиду не удалось выполнить поставленную задачу. В таком случае Лилия до сих пор находится на свободе.

Что ж, пусть даже так. Сейчас все зашло слишком далеко, чтобы ее предательство повлекло за собой какие-то последствия. С начала Войны Ярости прошло всего два месяца, а они уже ведут бои в самом сердце Сферы Людей. И едва ли их теперь можно остановить. Да, Земля представляет собой самую защищенную планету во всей Галактике, и бои за нее будут нелегкими. Но благодаря всем одержанным до сих пор победам они получили огромное преимущество. Теперь Ярость не сомневалась в своем окончательном успехе.

Малони в этом точно не сомневалась.

Как только Земля сдастся ей на милость, на планете начнется период коренных преобразований. Для начала она установит свою абсолютную власть в Солнечной системе и во всей Сфере Людей. Вордсворт был глупцом, полагая, что побег дал Основателям возможность для роста и развития. Истинная свобода заключается в том, чтобы вернуться домой и стать полновластными правителями на родной планете.

Сейчас «Макбет» и три его части направлялись в глубь системы. Ее собственное судно двигалось довольно медленно, позволяя другим кораблям выйти к позициям на солнечной стороне планеты. Это произойдет немногим менее чем через трое суток. Земля, должно быть, уже вовсю готовится встретить наступление, особенно после падения «Харона», но Малони надеялась, что некоторые элементы неожиданности сыграют в их пользу.

– Госпожа, свежие новости, – обратилась к ней Дана. – Уничтожен один из кораблей, атаковавших станцию «Харон».

Удивление мгновенно сменилось яростью. Кровь Малони закипела, и она отвернулась, чтобы не выплеснуть свой гнев на помощницу, которая была ни в чем не виновата.

– Так просто? – спросила Малони, когда подавила гнев и к ней вернулась способность говорить.

– Нет, он не сдался легко. Сражение было тяжелым. Корабль погиб достойно. Тысячи его солдат выжили, высадившись на станцию, несмотря на то что их судно развалилось на куски. Враг заплатил страшную цену.

На мгновение Малони показалось, что Дана произносит это слишком высокомерным и вызывающим тоном. Она повернулась и улыбнулась своей помощнице. Глаза Даны были широко распахнуты – возможно, она ожидала порицания, – и сердце Малони смягчилось.

– Спасибо за новости, пусть и не слишком приятные, – сказала она. – Ты всегда была мне верной помощницей. Надеюсь, ты останешься такой и впредь.

– Конечно, останусь, – согласилась Дана.

– А теперь проводи меня на мостик.

– Госпожа, возможно, вам следует отдохнуть. Особенно учитывая то, что нам предстоит… – голос кораблерожденной затих, и она потупила взор.

«Конечно, – подумала Малони. – Дана права. Как это обычно и бывает».

Малони кивнула и позволила своей помощнице произвести все необходимые манипуляции.

После безвременной кончины Карета несколькими днями ранее Дана выполняла все обязанности в одиночку. Она протерла влажным полотенцем обнаженные голову и шею Малони, провела диагностику платформы и принялась за прозрачный шар, в котором покоилось тело ее госпожи. Гель в нем никогда не меняли – он восстанавливался сам собой и никогда не портился, требуя минимального ухода раз в несколько недель. Уход заключался в том, чтобы отцедить его через трубку, отфильтровать и вернуть обратно в шар. При этом из него удалялись частички кожи, волосы и небольшое количество отходов жизнедеятельности, которые до сих пор выделял организм Малони. Но Карет уже отфильтровал гель незадолго до прыжка в Солнечную систему, так что сейчас в этом не было необходимости.

Дана медленно очищала платформу и шар – гораздо медленнее, чем было нужно. При этом она словно выполняла священный ритуал, демонстрируя любовь и заботу. Малони знала, что Дана и Карет были парой. Сама она уже много десятилетий не испытывала основных человеческих инстинктов и потребностей, но все же вспоминала о том времени, когда ей не были чужды любовь и горячие желания плоти.

– А что потом? – спросила Дана тихо, как будто обращаясь к самой себе.

Но этот вопрос тревожил и беспокоил Малони.

– После войны. Когда мы победим и Сферой будет править Ярость, а армии ксеноморфов возьмут под контроль все основные планеты. После того как исчезнет «Вейланд-Ютани», – продолжала Дана.

– Она не исчезнет, – сказала Малони. – Она продолжит существование под новым именем, и управлять ею будет Ярость.

– Но если не будет больше никаких сражений, то что тогда?

– Ты навсегда останешься моей помощницей, Дана. Ты мне… как дочь.

– Спасибо, госпожа, – на глазах молодой женщины выступили слезы, и она отвернулась. Но все же что-то продолжало ее беспокоить.

– В чем дело?

– Я спрашивала не про себя. А про всех нас. Про Ярость. Мы так долго жили только одной целью, и теперь, когда победа близка, я не уверена…

– Каковы будут твои дальнейшие задачи? – предположила Малони.

Она понимала озабоченность и смущение Даны, рожденной уже после падения Вордсворта и Основателей. Сколько Дана себя помнила, перед ними всегда стояла только одна цель. Теперь, когда эта цель почти достигнута, ей, должно быть, кажется, что ее жизнь лишается всякого смысла.

Без осознания того, что было «раньше», невозможно представить, что будет «потом».

На мгновение в этом усомнилась сама Малони. Она закрыла глаза и вообразила себе Землю, – как много раз до этого – Землю с Глобальным советом, которым управляют она и Старейшины Ярости, а кораблерожденные и новые рекруты командуют войсками и тем, что осталось от «Вейланд-Ютани».

Но можно ли будет назвать то, чем они управляют, настоящим домом? Такая мысль тоже неоднократно посещала ее. Они столько времени провели за пределами Сферы Людей, что само понятие дома стало слишком неопределенным – подобно тому как понятие времени размылось с изобретением нор и искривления.

– Да, госпожа, – сказала Дана. – Мне кажется, я понимаю, к чему все идет.

– Все идет к тому, что Ярость наконец-то вступит в свои права, – сказала Малони.

Именно это она повторяла себе много раз в минуты сомнений.

– Речь идет не о том, во что превратится Земля, или Марс, или десятки разбросанных по Солнечной системе колоний, но о доме. Основатели удалились отсюда, потому что стремились к свободе, и сейчас, когда мы вернулись, наша цель – еще большая свобода.

– И больше никаких скитаний, – добавила Дана.

Эти слова прозвучали так, будто ей в самом деле будет не хватать этих скитаний.

– Ничто не помешает нам и дальше исследовать космос, – сказала Малони. – Мне предстоит открыть еще много миров, а тебе – исследовать их.

– Значит, мы будем заниматься этим вместе? – спросила Дана с надеждой. – Вы и я?

– Мне всегда будет необходима помощница, – сказала Малони. – Но…

– Но вы не вечны…

Эту фразу Малони постоянно повторяла сама как угрозу или как обещание, как и то и другое одновременно.

– Да и перемены не дадутся нам так просто. Люди назовут нас злыми, и многие возненавидят вас или будут вас бояться.

– Возможно. Но многие могут принять нас как спасителей.

– Спасителей? Но от кого?

– От правителей, которые правили так долго, что человечество почти забыло, что значит свобода. Это одна из причин, по которой Вордсворт и Основатели покинули Землю. А правители – значит Компания, – она произнесла это слово так, как если бы оно было ругательством. – Со временем она превратилась в нечто большее, чем все те другие, что были до нее. Всевидящая, всезнающая, она была такой еще до нашего исхода. Сейчас я только догадываюсь о том, какой она стала теперь. Я предполагаю, что падение «Вейланд-Ютани» для многих станет праздником.

Дана не ответила, продолжая с отвлеченным видом протирать платформу Малони.

– Тебя что-то еще беспокоит?

– Мы убили столько людей, – ответила Дана. – Вы и вправду думаете, что оставшиеся в живых встретят нас как освободителей?

Малони подумала о станции «Харон» и о тысячах погибших на ней; о десятках тысяч погибших морпехов и гражданских в других местах, убитых как Яростью, так армиями ее ксеноморфов. Об агентах Ярости, устраивавших акции саботажа еще до того, как «Макбет» достиг Внешнего Кольца.

Она подумала о Мире Уивера и о той резне, которую генерал Масима там устроил, чтобы отвлечь Колониальных морпехов. В определенном смысле его уловка удалась. Теперь, когда «Макбет» дошел до Солнечной системы, можно было отдать ему приказ о прекращении операции.

Но она медлила с этим. Потому что ей нравилось то, что они делали. Ей нравилось ощущение власти и чувство страха, которое они внушали человечеству. Ей нравилась ярость.

– Это не важно, – ответила она. – Когда мы придем к власти, мы будем слишком могущественными, чтобы переживать о том, как нас будут воспринимать.

– Слишком могущественными? – переспросила Дана. – Как «Вейланд-Ютани»?

В Малони снова вскипел гнев, и ей пришлось подавить его. Но на этот раз с меньшим желанием и с большими усилиями.

– Заканчивай уборку, – сказала она. – Пока это твоя основная задача.

Дана склонилась и продолжила заниматься стеклянным шаром своей хозяйки.

Закрывая глаза, Малони надеялась немного отдохнуть, но тут раздался переливчатый звук.

– Входящее сообщение с Марса, – произнес безличный голос.

– Кто это?

– Он не назвался, и он просит соединить только с вами. Наши компьютеры предположили, что это Джеймс Барклай, глава Совета Тринадцати.

Малони улыбнулась и посмотрела на Дану сверху вниз.

– Компания хочет поговорить со мной. Ну что ж, как раз вовремя…