Текст книги "Дверь в полдень"

– Ты им паспорт из будущего показал? – перебил капитан Гвидона.

– Нет, конечно. То есть, да, из будущего, но не в том смысле. Это точная имитация российского паспорта вашего времени. Наверное, не совсем точная.

– Олег! – заорал капитан. – Олег, Сергей! Бегом сюда!

В комнатку протиснулись два незадачливых милиционера. Гвидон с удовольствием отметил, что у Сергея кисть правой руки сильно опухла. На вывих не похоже, а вот ушиб точно имеет место, причем неслабый ушиб. А может, еще и растяжение связок добавилось, очень уж он морщится. В следующий раз будет думать, прежде чем руки распускать.

Олег увидел ноутбук и грязно выругался, но не злобно, а восхищенно.

– Так он взаправду из будущего? – спросил Олег.

– Взаправду, – ответил Гвидон. – Ты мне лучше скажи, зачем вы меня остановили?

Олег неожиданно стушевался. Он пожал плечами, опустил взгляд и уставился на пол между собственными ботинками.

– Лучше давай я тебе скажу, – вмешался капитан. – Эти два дебила увидели лицо кавказской национальности и решили снять денег.

– Как это снять денег? – не понял Гвидон.

– Как обычно. Вначале паспорт потребовали, посмотрели прописку… она у тебя есть, кстати?

– А что такое прописка?

– Дай глянуть.

Капитан открыл паспорт Гвидона и бегло пролистал его.

– Есть прописка, – сообщил он, ткнув пальцем в штамп о месте жительства. – А это действительно подделка?

– Действительно, – подтвердил Гвидон.

– Очень качественная подделка. Только надо было бумагу состарить, паспорт совсем новеньким выглядит, подозрительно. Хотя… – капитан перелистнул страницу, – тут написано, что он выдан неделю назад. Беру свои слова обратно.

– Я все-таки не понял, – сказал Гвидон. – За что они хотели взять с меня деньги?

– Нашли бы за что, – буркнул капитан. – Набрали, блин, обормотов … Нет, давай лучше сменим тему, а то эта уж больно противная… А вы что стоите? Вон отсюда!

Олег поднял глаза и спросил:

– В рапорте что писать?

– В каком рапорте?

– О сегодняшнем происшествии.

– Правду! – рявкнул капитан. – Пошел вон!

– Они коррумпированные? – спросил Гвидон.

Он вспомнил, что в старые времена некоторые полицейские злоупотребляли своими полномочиями и нарушали законы, такие полицейские назывались, кажется, коррумпированными…

– Недоделанные они, – сказал капитан.

Он перелистнул паспорт Гвидона и вдруг сделал странное движение, как будто чуть не подавился.

– Ты в самом деле Гвидон? – спросил он.

– В самом деле.

– А я – Миша, – представился капитан.

– Очень приятно, – сказал Гвидон и протянул руку для рукопожатия.

В соседней комнате зазвонил телефон. Миша поднял трубку и представился, оказалось, что звание Гвидон опознал правильно, а фамилия Миши была Власов. В течение следующей минуты Миша много слушал и мало говорил, а реплики его были главным образом односложными:

– Да. Нет. Короткое замыкание. Нет. Пробки выбило и все. Ну, еще подымилось чуть-чуть. Не было никакого взрыва, только хлопок. А я откуда знаю? Я же не электрик. Да они еще и не то скажут! Да, все нормально. Рассосется через пять минут. Да какое это задымление, ерунда одна. Да, все под контролем. Так точно.

Миша нажал пальцем рычаг, торчащий из базы телефона в том месте, где раньше лежала трубка. Гвидон обратил внимание, что трубка была связана с базой витым шнуром, раньше Гвидон полагал, что в этом времени такие телефоны уже устарели.

Пару секунд Миша стоял в задумчивости, а затем решительно крякнул и стал крутить дисковый номеронабиратель. Судя по выражению Мишиного лица, связь установилась, но абонент не отвечал. Миша начал заметно нервничать.

– И по мобиле отсюда не позвонишь, – буркнул он себе под нос.

Но тут невидимый собеседник снял трубку.

– Добрый день, – сказал Миша. – Илья? Это Миша Власов. Да-да, тот самый. Илья, скажи мне, я на наркомана похож? Нет, никаких проблем, просто скажи, похож или нет. Тогда слушай. Я сейчас на «Теплом Стане», у южного выхода, в нашем закутке, а передо мной сидит пришелец из будущего. Гвидон, ты из какого века?

– Из двадцать третьего, – сказал Гвидон.

– Из двадцать третьего, – повторил Миша в трубку. – Он кавказской национальности… Нет, я не накурился и не напился, я же тебя специально спросил, похож я на наркомана или нет. Да, кавказец из будущего, зовут Гвидон Алиханов. Да не издеваюсь я! Случилось вот что. Мои гоблины стали снимать с него деньги, начали прессовать, он психанул, одному орлу руку вывихнул, а потом пальнул для острастки из бластера в воздух. Да, самый настоящий бластер, как в звездных войнах. Ничего не спалил, но входная дверь в щепки. У него еще с собой компьютер переносной, увидишь – сразу поймешь, что из будущего. Сейчас спрошу. Ты зачем к нам приехал? – обратился Миша к Гвидону.

– Я должен установить контакт с властями, – сказал Гвидон. – На ноутбуке у меня записана информация, которая очень пригодится вашим властям. Первого сентября у вас состоится большой теракт. Триста с чем-то погибших, большинство из них дети.

Миша присвистнул. Он повторил в трубку все, что сказал Гвидон, а потом некоторое время слушал собеседника.

– Хорошо, – сказал Миша после долгой паузы. – Прямо сейчас и поедем. Алиханов Гвидон Хусаинович, серия… номер… выдан… Да, тут еще одно, его какой-то папарацци сфотографировал. Да тут такое творилось… И еще насчет двери, я доложил, что было короткое замыкание в проводке, но, знаешь… Да, обеспечь, пожалуйста, ты уж постарайся. Хорошо. Едем. Счастливо.

Миша положил трубку на базу, повернулся к Гвидону и сказал:

– Поехали.

10

Максим и Колян вернулись в двадцать пятое августа 2004 года, примерно через час абсолютного времени после того, как убыли в будущее.

Когда они вышли к «бээмвухе» Максима, припаркованной на обочине, Максим испытал странное и нелепое ощущение, как будто все, что происходило с ним за последние дни, было сном, потрясающе реальным, неотличимым от яви, но все-таки сном. Летающие тарелки вместо дымящих и грохочущих автомобилей, умные компьютеры, путешествия к звездам, черный колпак силового поля над поляной с машиной времени, сама машина времени, в конце концов – все это куда больше походило на ожившую мечту, чем на реальность. Не все в будущем было гладко, но никто не обещал, что во сне не будет элементов кошмара.

Максиму казалось, что он ушел в лес, задремал на часок, проснулся и теперь возвращается домой. Лишь коммуникатор образца двадцать шестого века, лежащий в кармане камуфляжной куртки, не позволял поверить, что это был сон. Максим обратил внимание, что у Коляна коммуникатор висит снаружи, на ремне. Максим хотел было сказать ему об этом, но передумал. Вряд ли кто-то обратит внимание на странную мобилу – внешне коммуникатор из будущего практически не отличается от обычного сотового телефона. С первого взгляда точно не отличишь.

Судя по отрешенному виду Коляна, тот чувствовал примерно то же самое. По дороге к машине они практически не разговаривали. В один момент Максим спросил:

– Что будем делать?

– Думать, – лаконично ответил Колян и снова углубился в свои мысли.

Максим решил не досаждать ему разговорами.

До Москвы они доехали без приключений. Максим загнал машину в гараж и пошел домой. Один, потому что Колян категорически отказался от предложения попить пива и пораскинуть мозгами. Он заявил, что хочет отдохнуть от мыслей о будущем.

– Время теперь не имеет значения, – сказал Колян. – Когда у тебя есть машина времени, куда-либо опоздать никак невозможно.

– Это точно, – согласился Максим. – Но это еще не повод расслабляться.

– После таких впечатлений расслабиться не помешает, – заметил Колян. – Давай лучше завтра созвонимся.

– Давай, – сказал Максим, навьючил на себя рюкзак и пошел домой.

Колян тоже навьючил на себя рюкзак и отправился домой к себе. Уже пять лет Колян и Максим жили в соседних домах, так получилось случайно, когда тесть Коляна купил молодым супругам новую квартиру.

Максим пришел домой, долго распаковывал рюкзак, а потом долго бесцельно бродил по квартире. Он никак не мог решиться на то, что должен был сделать. Но Максим все-таки включил привезенный из двадцать третьего века компьютер.

Максим отправил на fsb.ru подшивку одной электронной газеты начиная с завтрашнего номера и заканчивая тридцатым сентября. Письма получились довольно большими, их пришлось отправлять по одному и когда Максим закончил, уже стемнело.

На всякий случай Максим отправлял письма с нового почтового ящика, который только что завел и которым никогда больше не собирался пользоваться. Максим не верил, что это собьет ФСБшников со следа, но совсем уж облегчать им жизнь он не хотел. Он и сам не понимал, почему он путал следы, должно быть, сказался иррациональный страх перед спецслужбами, которому подвержена, наверное, половина россиян.

Глава шестая

1

Наручные часы Максима коротко пискнули. Одиннадцать утра. Максим сидел на своем рабочем месте, пил кофе и с отвращением смотрел в окно ворда, в котором пытался скомпоновать воедино пять больших кусков годового отчета, написанных пятью его подчиненными. У всех нормальных людей годовой отчет бывает раз в году и сдается в конце декабря, но в министерстве образования годовых отчетов два – за календарный год и за учебный. Идиотство.

Зазвонил мобильник. Максим посмотрел на экран и мысленно выругался. Уже вторую неделю его донимала незнакомая женщина, говорившая с кавказским акцентом. Каждый день она звонила по три-четыре раза и спрашивала какого-то Василия. Каждый раз она звонила с другого номера, причем номера почти всегда были городскими. Вначале Максим вежливо говорил, что она ошиблась номером, потом стал отвечать, что Василий умер, что Василий не может подойти, потому что напился, потому что занимается сексом, и тому подобное. В конце концов Максим стал отбивать все звонки с незнакомых городских телефонов.

На этот раз звонили с мобильника. Максим нажал кнопку приема звонка и приготовился ругаться.

– Привет, Максим! – раздалось из трубки. – Это Гвидон.

– Здорово, – отозвался Максим. – Какими судьбами?

– Привез ноутбук с информацией, надо передать сам понимаешь куда. Ты еще ни с кем не связывался? Ну, ты понимаешь…

– Несколько писем отправил, – уклончиво сказал Максим.

В трех метрах от него Оля Руденко увлеченно печатала одним пальцем в ворде. В ее присутствии Максим не собирался произносить вслух слова наподобие «машина времени», «спецслужбы», «передать властям информацию»… Не хватало еще, чтобы пошли слухи, что шеф сошел с ума.

– Реакция была? – заинтересовался Гвидон.

– Пока нет. А что?

– Ничего. Я к Москве только еще подъезжаю, ни с кем еще не разговаривал, решил пока позвонить, узнать, как… гм… обстановка.

– Никак. Если хочешь, заезжай ко мне вечером, расскажешь о своих успехах.

Тут Максим подумал, что если миссия Гвидона пройдет успешно, то вечером к Максиму приедут совсем другие гости. Ему стало грустно и немного страшно. Он даже подумал, не стоит ли попросить Гвидона не упоминать о нем, когда он выйдет на контакт с властями. Но просить об этом Максим постеснялся, он подумал, что это будет выглядеть проявлением трусости.

– Хорошо, заеду, – сказал Гвидон. – Если получится, конечно.

Надо полагать, он подумал о том же самом. Скоро события начнут развиваться настолько быстро и непрогнозируемо, что строить планы на ближайший вечер станет абсолютно бессмысленным занятием.

Они распрощались. Максим убрал мобильник и в этот момент его посетила безумная мысль.

Они с Коляном провели в будущем двое суток, а вернулись через час после отбытия. Отсюда следует, что они сместились в потоке времени назад и тем самым изменили реальность. Если во времени второго порядка Гвидон переместился в прошлое раньше, чем Максим, то тогда в недалеком будущем существует предшествующая реальность, в которой Гвидон позвонил Максиму, но не дождался ответа. Интересно, чем эти реальности различаются?.. Нет, о таком маразме лучше не думать, так и свихнуться недолго.

2

Комплекс зданий на Лубянке в двадцать первом веке выглядел не так внушительно, как двумя столетиями спустя. Гвидон подумал, что афинский Парфенон тоже, наверное, не был таким величественным, когда на его ступенях размещались торговые ларьки. Как-то несподручно любоваться историческими памятниками, когда ты лавируешь в людском потоке и все время озираешься по сторонам, чтобы не попасть под колеса автомобиля.

Гвидон сказал Мише, что автомобилисты в этом времени ездят очень рискованно. Миша в ответ усмехнулся и сказал, что это еще ерунда, а вот что будет зимой…

– А что будет зимой? – заинтересовался Гвидон.

– На тротуарах гололед, а на дорогах дебилы на летней резине.

– На какой резине? – не понял Гвидон. – На колесах с летним протектором, что ли? Разве такие идиоты бывают? Это же самоубийство!

– Идиоты и не такие бывают, – сказал Миша и многозначительно замолчал.

Миша вел себя странно. Когда они ехали в метро, он пытался расспрашивать Гвидона о будущем, но, получив несколько ответов, сник и перестал задавать вопросы. Почему-то Мишу особенно расстроило, что менее чем через десять лет в Москве будет развернута система «АнтиКрайм». По мнению Гвидона, таким известиям надо, наоборот, радоваться, ведь что может быть приятнее, чем узнать, что новые открытия позволят тебе трудиться на благо общества с гораздо большей эффективностью, чем… И тут Гвидон понял, в чем дело.

– Не огорчайся, – сказал Гвидон. – Я ведь тоже раньше работал в полиции…

– Зачем вам полиция? – перебил его Миша. – С этим антикраймом…

– Я работал в дорожной полиции. А потом подмосковные дороги перешли на автоматическое управление и всю нашу службу в один момент упразднили. Мне пришлось переквалифицироваться в спасатели.

– Спасателей еще не упразднили? – ехидно поинтересовался Миша.

– Нет, ты что! У нас столько наркоманов…

Миша вдруг помрачнел.

– Я думал, у вас уже давно придумали лекарство от этого дела, – сказал он.

– Его и придумали, – подтвердил Гвидон. – Ломок больше не бывает, колоться можно безбоязненно. Только у нас наркоманы редко колются, чаще нюхают, героин дешевый, его не экономят.

Миша сделал странное движение ртом, как будто хотел сплюнуть на пол, но передумал.

Гвидону захотелось успокоить его, рассказать что-нибудь хорошее. Гвидон стал рассказывать про роботов, берущих на себя всю грязную работу, про интеллектуальные компьютеры, раз и навсегда решившие проблему коррумпированного начальства, но Миша мрачнел все больше и больше.

Они ехали в метро около получаса. В вагоне было душно и очень шумно, но последнее даже радовало – можно было не опасаться, что их разговор подслушают.

Станций через десять Миша сказал, что пора выходить, они вышли из поезда, пересекли платформу и сели в другой поезд, из которого вышли на следующей станции. Потом они долго поднимались по движущейся лестнице, а когда вышли на поверхность, попали на небольшую площадь, сплошь заставленную киосками и лотками. Здесь торговали всем подряд, начиная от пирожков с мясом и заканчивая музыкальными записями на оптических дисках. Карты энергонезависимой памяти в этом времени еще не успели вытеснить более древние носители информации.

Миша повел Гвидона через тоннель, проложенный прямо сквозь первый этаж большого здания. Обе стороны тоннеля представляли собой сплошную стену, составленную из ларьков. В тоннеле пахло табачным дымом, жареными в масле мясными пирожками и почему-то мочой. Должно быть, где-то рядом находится общественный туалет, в котором произошла серьезная авария.

Минут десять-пятнадцать Миша и Гвидон плутали по лабиринту узких улочек, сплошь заставленных припаркованными автомобилями, и, наконец, вышли к Лубянке. Вначале они вошли в небольшое помещение на первом этаже одного из зданий, сюда посетителей впускали свободно. Миша постучался в окошко, прикрытое деревянным ставнем, ставень открылся, симпатичная молодая женщина в униформе грязно-зеленого цвета внимательно изучила их паспорта и выдала две маленькие бумажки, которые Миша назвал пропусками. После этого Миша и Гвидон пошли к главному зданию комплекса. По дороге Миша вытащил из кармана коммуникатор и с кем-то связался.

Невидимый собеседник заверил Мишу, что их с Гвидоном встретят, но они простояли около подъезда минут пятнадцать, а никто их не встречал. Миша долго и нервно разговаривал с кем-то по коммуникатору, из обрывков разговора Гвидон понял, что они пришли не туда, куда надо, а куда надо идти, Миша никак не может понять, потому что его собеседник говорит путано и невразумительно.

В конце концов они пришли туда, куда надо, это было совсем в другом здании, метрах в трехстах, если не больше. У правильного подъезда их встретил низенький, щуплый и абсолютно лысый мужчина, который сказал, что его зовут Илья. По меркам двадцать третьего века он выглядел лет на восемьдесят-сто, но Гвидон решил, что с поправкой на историческую эпоху ему можно дать лет пятьдесят, а то и сорок.

Они вошли в подъезд, охранник в темно-зеленой униформе бегло взглянул на пропуска и заявил, что они недействительны. Оказывается, по разовому пропуску можно войти в здание только в течение нескольких минут после получения. Илья стал ругаться, охранник сказал, что все понимает, но ничем помочь не может. Он посоветовал Илье заказать новый пропуск и Илья снова стал ругаться. Он сказал, что это не так просто сделать, потому что человек, который ставит на пропуск печать, ушел обедать, а в отделе режима сидят идиоты, появившиеся на свет в результате противоестественных действий, которые никак не могли привести к рождению нескольких людей, но, однако, каким-то образом привели и…

– Илья, ты сюда на машине приехал? – спросил Миша, остановив поток бестолковой брани.

– Да, – ответил Илья. – А что?

– Может, мы пока пойдем в машине посидим?

– Пошли, – согласился Илья.

Машина у Ильи была очень большая, но помятая, ржавая и неказистая. Илья сел за руль, Миша подтолкнул Гвидона к пассажирскому сиденью, а сам устроился сзади.

– Вот, – сказал Миша. – Гвидон Алиханов, пришелец из будущего, прошу любить и жаловать.

– Илья, – представился Илья и протянул руку для рукопожатия. – Показывай свой бластер.

Гвидона не ожидал такого поворота событий, он рассчитывал, что Илья в первую очередь заинтересуется ноутбуком. Гвидон вытащил из кармана бластер, выщелкнул энергетическую ячейку и протянул бластер Илье.

Илья покрутил его в руках и ничего не сказал, только брови у него недоуменно приподнялись вверх. Гвидон понимал его недоумение. Внешне бластер очень похож на пневматические игрушки, в какие играют дети любого времени – тот же монолитный пластмассовый корпус, нет ни движущегося затвора, ни курка, а линейный электродвигатель снаружи не виден. Пули в обойме настоящие, но Илья этого не поймет, потому что с его точки зрения пуля должна быть вставлена в тупорылую латунную конструкцию, которая называется «патрон».

– Давайте я лучше ноутбук покажу, – сказал Максим и открыл сумку.

Вначале Илья наблюдал за манипуляциями Гвидона скептически, но когда Максим спроецировал картинку на воздух, брови Ильи снова поползли вверх. А когда на коленях Ильи появилась виртуальная клавиатура, он нецензурно выругался. Второй раз он выругался, когда Гвидон вывел на виртуальный экран газету «Утро» за первое сентября.

– Дай сигарету, – сказал Илья, обращаясь к Мише.

– Ты же бросил, – ехидно ответил Миша, но сигарету дал.

– Бросишь тут… – буркнул Илья и снова выругался. – Знаешь, что… гм… Гвидон… Объясни-ка мне, пожалуйста, как эту штуку включать и как ей вообще пользоваться.

3

На работу Максим обычно ездил на метро, он предпочитал час толкаться в метро, чем полтора часа стоять в пробках. Максим как раз выходил из метро, когда на его мобильник позвонил кто-то незнакомый.

Максим не думал, что ФСБшники будут канителиться так долго, он ожидал, что они позвонят ему на работу, но за весь день его телефон звонил только один раз. Звонила женщина, по-прежнему искавшая Василия.

– Алло! – сказал Максим в трубку.

– Добрый вечер, – прозвучал из мобильника незнакомый мужской голос. – Максим Витальевич?

– Да, это я.

– Вас беспокоит подполковник Герасименко из ФСБ. Хотелось бы с вами поговорить.

– Давайте поговорим, – согласился Максим. – Подъезжайте.

– Мы стоим у вашего дома. Вы только что из метро вышли?

– Да. А вы давно звоните?

– Минут двадцать. Чуть-чуть не успели вас на работе застать. Вас подвезти?

– Быстрее пешком дойду, – сказал Максим. – Пока вы будете по дворам крутиться… Лучше оставайтесь на месте, через пять минут я подойду.

– Хорошо, – сказал подполковник Герасименко. – Мы стоим у подъезда, в зеленой «девятке», номер 545. Ждем вас.

Через пять минут Максим подошел к стоявшей у подъезда зеленой «девятке» и осторожно постучал пальцем в тонированное окно. Максим ожидал, что как только он появится в поле видимости, ФСБшники выйдут ему навстречу, но, похоже, они еще не знали, как он выглядит. Максим испытал разочарование, он был лучшего мнения об отечественных спецслужбах.

Передние двери «девятки» синхронно открылись и из машины вылезли два человека. Тот, кто сидел на пассажирском сиденье, выглядел лет на тридцать – тридцать пять, он был высок, худощав и носил короткую бородку. Человек, сидевший за рулем, был лет на десять постарше и выглядел как типичный непьющий пролетарий, например, механик автосервиса или мастер по ремонту телевизоров. Впечатление усиливали потертые джинсы и грязно-серая рубашка с короткими рукавами.

– Юра, – представился бородатый и протянул руку Максиму.

– Максим, – представился Максим, пожимая протянутую руку.

В течение следующей минуты Максим узнал, что коллегу Юры зовут Данилой и что подполковник Герасименко – это Юра, а вовсе не Данила. Данила, в общем-то, тоже подполковник, но старший в паре именно Юра.

Максим был удивлен и озадачен, он никак не ожидал, что ФСБшники будут выглядеть именно так. Особенно сильно Максим удивился, когда Юра с Данилой полезли в багажник «девятки» и извлекли откуда ящик баночного калужского «Старопрамена» и целую гору чипсов в бумажных пакетиках. В первую секунду Максим подумал, что у него начались глюки. Выглядел Максим, надо полагать, смешно, потому что Юра успокаивающе похлопал его по плечу и пояснил:

– Надо же как-то знакомство завязывать. Ты уж извини, твой любимый сорт мы не знали, взяли, что под руку подвернулось.

– Ничего, сгодится, – сказал Максим. – Пойдемте.

Пока они ехали в лифте, Максим поинтересовался, покупали ли они пиво на свои кровные деньги или оно проходит по графе «производственные расходы».

– Еще не знаю, – сказал Юра. – Смотря кто в бухгалтерии будет визировать. Может, и оплатят.

В квартире Максима ФСБшники сразу прошли на кухню и стали загружать пиво в холодильник. К ноутбуку, стоявшему на столе в комнате, они не проявили никакого интереса.

– Компьютер из будущего смотреть не будете? – спросил Максим.

Он хотел задать этот вопрос с нейтральной интонацией, но сарказм в голосе все-таки прозвучал, причем весьма отчетливо.

– Почему же не будем? – улыбнулся Юра. – Обязательно посмотрим. Знаешь главную заповедь оперативника?

– Откуда?

– И то верно. Главная заповедь оперативника – знакомство с хорошим человеком надо обмыть.

– А с плохим человеком? – поинтересовался Максим.

– С плохим человеком – не обязательно.

– Только обычно все равно получается, – добавил Данила и они с Юрой синхронно засмеялись, как два клоуна.

Улыбка исчезла с Юриного лица и следующие слова он произнес серьезно:

– Посмотреть ноутбук мы еще успеем. Давай лучше посидим пока на кухне и послушаем твои байки, – он вдруг поморщился. – То есть, не байки, а…

– Истинную и правдивую историю, – подсказал Данила.

– Хорошо, – сказал Максим. – Ну что ж, слушайте правдивую историю. Диктофон включили?

– А как же! – хором воскликнули ФСБшники, переглянулись и снова заржали.

Максиму вспомнились две копии Ромы, они так же синхронно ржали над своими шутками. Комики, блин.

– Ну, тогда слушайте, – провозгласил Максим, но Данила его перебил:

– Погоди, не разлили еще!

Максим достал из настенного шкафчика три стеклянные кружки. Данила разлил пиво, они отхлебнули по глотку и Максим стал рассказывать свою историю.

4

– Неужели написал? – спросила Елена, когда Рома подошел к крыльцу ее дома.

– Кое-что написал, – сказал Рома, – но не все. Я вот что подумал. Если описывать все и со всеми подробностями, работы тут недели на две. А ты… э… обещала…

– Наглец, – констатировала Елена. – Много написал-то?

– Набросал общий план, перечислил основные блоки информации, каждому дал аннотацию, теперь их надо ранжировать по значимости…

Елена склонила голову набок, как маленькая девочка, слушающая учителя. Издевается, подумал Рома. Или это у нее непроизвольное?

– Я уж подумала, ты весь вечер груши околачивал, – сказала Елена. – Ладно, давай посмотрим, что ты там накалякал.

– Если бы ты назвала мне почтовый адрес, – заметил Рома, – я бы все заранее переслал, еще до того, как выехал.

Елена не отреагировала на эту реплику. Она взяла карту памяти из рук Ромы и сказала:

– Чувствуй себя как дома. Когда закончу, подойду, а пока не мешай.

С этими словами она удалилась.

Рома ждал Елену около часа. Он честно пытался почувствовать себя как дома, но это у него не очень хорошо получалось. Как Рома ни старался, он не мог представить себе, что во дворе его дома размещается открытый бассейн. Какую прорву энергии он будет жрать зимой… Или на зиму его осушают?

Жилище Елены Прекрасной было роскошным, над интерьером каждой комнаты явно трудился профессиональный дизайнер. Роскошь не была кричащей, здесь не было ни золотых статуй, ни написанных вручную картин в рамах, нет, роскошь этого дома была скромной и с первого взгляда незаметной. Чтобы оценить стоимость убранства, требовалось приложить определенные усилия. Так, например, Рома не сразу понял, что все стены дома, в том числе и наружные, сложены из натурального дерева. Это безумие какое-то – растрачивать на дешевые понты такую прорву денег!

Дом был очень большим, гораздо больше, чем казался снаружи. Внутренняя планировка, казалось, была специально предназначена для того, чтобы сбить случайного посетителя с толку. Комнаты неправильной формы, узкие извилистые коридоры, пересекающиеся под самыми неожиданными углами и при всем этом снаружи дом выглядел как обычная стилизация под древнерусскую избу. Нет, не обычная стилизация. Отодвинув печную заслонку, Рома обнаружил, что печка – не просто декорация, а самая настоящая печка, в ней можно разводить огонь, не опасаясь случайно поджечь дом. Неужели зимой Елена отапливает дом дровами? С нее станется…

В конечном итоге Рома устроился на диване перед телевизором, включил музыкальный канал, задал условия на выбор музыки и порядок визуализации, и стал наслаждаться зрелищем. Визуализацию Рома выставил самую простую – генерируемый компьютером видеоряд попросту иллюстрировал текст песни. Иногда это приводило к забавным эффектам, особенно если песня заумна и непонятна.

За этим занятием и застала Рому Елена.

– Самое подходящее развлечение для доктора физики, – прокомментировала она.

– А по-моему, в самый раз, – возразил Рома. – Иногда бывает прикольно.

Из динамиков зазвучала новая песня, на этот раз телевизор выбрал что-то классическое и смутно знакомое. На экране появилась влюбленная парочка, девушка всячески шпыняла своего кавалера, а тот в ответ улыбался и пытался ее поцеловать.

– Не ожидала, что тебе нравится «Роллинг Стоунз», – заметила Елена. – А компьютер – гаденыш.

– Почему?

– Потому что издевается. Я прочитала, что ты написал, комментарии направила тебе на почту. Ты молодец, хорошо поработал. Я была к тебе несправедлива.

Она наклонилась к нему, взяла его голову в ладони и поцеловала в губы. Рома вздрогнул. Он ничего не имел против того, чтобы провести ночь с Еленой Прекрасной, собственно, он за этим сюда и приехал, но в глубине души он считал такое развитие событий несбыточной мечтой. А теперь, когда мечта вот-вот реализуется, ему вдруг стало страшно. Хорошо мечтать о том, чтобы приятно провести время с прекрасной женщиной, да еще и знаменитой, но если вспомнить, чем именно она знаменита…

Сколько жизней оборвали ее изящные руки? Во что превратилась ее душа за двести лет непрерывной войны? Рома вспомнил видеозапись ликвидации Мбопы Мбванды, которую смотрел лет пять назад, за пару дней до того, как совет по делам нравственности запретил ее тиражировать… Рому передернуло.

– Боишься? – спросила Елена. – Это зря. На самом деле я добрая и пушистая.

Рома саркастически хмыкнул. Перед его глазами стояли те самые кадры. Прекрасная блондинка, похожая на древнегерманскую валькирию, термическим мечом прокладывает дорогу в толпе и куски жареного мяса в кровавом соусе разлетаются во все стороны. Трупы устилают ее путь, ей все равно, кто стоит перед ней – мужчина, женщина или ребенок, сейчас для нее в целом мире нет ничего, кроме тучного черного человека с испуганными глазками. Он все еще надеется избежать неизбежного, отсрочить неминуемый конец. Раньше это жирное тело принадлежало одному из последних тоталитарных диктаторов, человеку, объявленному мировым советом вне закона, но теперь диктатора больше нет, а есть только напуганный до смерти мужчина, который даже не думает о том, чтобы скрыться. Вся операция заняла меньше минуты и за это время Елена устроила настоящую кровавую бойню. Она уничтожила пятьдесят четыре человека, в том числе шесть детей. Позже мировой совет решил, что это была приемлемая цена за голову врага человечества номер три, но тому, кто видел видеозапись, не так-то просто согласиться с этим решением.

Ни один дурак не будет оспаривать, что нельзя творить добро, не принося в мир зла. Рассуждать об этом может любой, а вот своими руками воплощать в жизнь принцип меньшего зла, устраивая ради благой цели чудовищную резню – на это решится не каждый. И тем более не каждый сумеет сохранить свой разум после такого приключения. А чтобы прожить двести с лишним лет, имея на свой совести не один десяток подобных подвигов – для этого надо быть Еленой Прекрасной.

Елена вздохнула и села на диван рядом с Ромой, их бедра соприкоснулись. Елена начала говорить.

– В это трудно поверить, – сказала она, – но я совсем не такая, как думают люди. Думаешь, там, на операциях, я настоящая? Нет, Рома, то мое лицо, что иногда появляется в новостях – просто маска. Я специально завела ее, к ней прилипает вся грязь, в которой я копошусь, когда делаю грязную работу. Это мой мистер Хайд, без которого не может существовать доктор Джекилл.

– My Jekyll doesn't Hide, – процитировал Рома.

– Как я завидую тем, кто может так говорить о себе, – вздохнула Елена, – но мой Джекилл как раз hides. Мой психиатр говорит, что иначе я не смогу сохранить себя как личность. Это шизоидный комплекс, но поскольку он не мешает жить, это не невроз, а приспособительная реакция, причем довольно удачная. А вообще, у меня параноидальный склад личности, шизофрения мне не грозит. Это психиатр так говорит.