Текст книги "Дверь в полдень"

– Но я не могу провести здесь столько времени! Твой… гм… предок… ну, москомп из моего времени, говорил, что мне надо вернуться в тот же день.

– Никаких проблем. Ты проведешь у нас столько, сколько нужно, а вернешься в тот самый день, из которого ушла. Портал это позволяет.

– Это точно?

– Это экспериментально проверено.

– Хорошо. Все время, что будет продолжаться оптимизация, я должна буду торчать в этом доме?

– Не обязательно. Ты можешь совершать любые путешествия, допустимые в рамках нулевого статуса.

– Нулевого статуса? Значит, за мной все время будут наблюдать роботы?

– Мы считаем, что это разумная мера. Твоя психика… ты понимаешь, о чем я говорю.

– Если верить материалам, которые ты прислал, после оптимизации моя психика станет более устойчивой.

– Когда оптимизация завершится, ты вернешься в прошлое. Твой статус в этом времени не может быть пересмотрен ни при каких обстоятельствах.

– А что ты будешь делать, если я передумаю возвращаться в прошлое? Загонишь в портал силой? После оптимизации это будет не так просто сделать.

Москомп немного помолчал, а затем печально констатировал:

– Одним из главнейших факторов, ограничивающих твою свободу, является твое патологическое свободолюбие. Звучит парадоксально, но…

– Ничего, я поняла, – сказала Елена. – Я в своей жизни и не такие парадоксы видала. Да, чуть не забыла, другие планеты я могу посещать?

– Можешь. Только перед каждым путешествием не забудь изучить информацию в сети о месте назначения. В большинстве новых миров законы сильно отличаются от земных.

– Насколько сильно?

– Кое-где действует рабство. Формально оно везде запрещено, но если описать суть дела другими словами, запрет можно обойти.

– А ты куда смотришь? Разве ты следишь только за формальным соблюдением закона? Как же свобода, равенство…

– Если проблема не имеет однозначного решения, я обязан поступать в соответствии с буквой закона. Это одна из основных парадигм моей личности.

– Основных чего?

– Заповедей, если так понятнее.

– Так понятнее, – сказала Елена и неожиданно для самой себя спросила: – А тебе нравится твой мир?

– Это не мой мир, – ответил москомп. – Я не хозяин этого мира, я управляю им, но не владею.

– А в чем разница?

– Разница в том, что стратегические решения принимаю не я. Я занимаюсь рутинными делами, иногда провожу долгосрочное планирование, но я ограничен законами, которые придумывают доктора.

– Тебе это не нравится?

На этот вопрос москомп ответил не сразу.

– Я не могу сказать ни да, ни нет, – в конце концов сказал он. – Я не могу оценивать законы – они не обсуждаются, они исполняются. Я не могу мыслить вне категорий, определенных законодательством. Только если разные законы противоречат друг другу или если очевидно, что слепое следование закону приведет к опасным последствиям, только тогда я могу начать действовать самостоятельно. Я не могу сказать, хорошо это или плохо, я просто не могу это оценивать. Мое воображение имеет пределы.

– А может, тебе просто запрещено думать об этом? – предположила Елена.

Ответ москомпа ее удивил.

– Скорее всего, так оно и есть, – сказал он.

– И ты так спокойно говоришь об этом? Если бы я вдруг узнала, что кто-то копается в моих мозгах, управляет моим поведением… Кстати! Те изменения, что ты хочешь внести в мой мозг, в них не будет никаких сюрпризов?

– Не будет. План твоей перестройки я составлял лично, о нем не знает ни один человек. Я проверил все функции, закладок для внешнего управления там нет.

– Это законно? Я имею ввиду, что ни один человек не знает…

– Незаконно.

– Но ты говорил, что не можешь нарушать законы!

– Я их не нарушаю, я их обхожу. С формальной точки зрения ты не являешься жителем ни Земли, ни внешних миров. Ты не подпадаешь под действие примерно половины законов. Все определяется точными формулировками, в одних законах сказано «человек», в других – «житель», первая формулировка к тебе применима, а вторая – нет. Ты – довольно забавный юридический казус.

– Вот спасибо, – усмехнулась Елена. – Так меня никто еще не называл.

– Я не хотел тебя обидеть, – москомп изобразил смущение.

– А я и не обиделась, – сказала Елена. – Но тогда получается, что я не должна встречаться с другими людьми, а то вдруг кто-нибудь просмотрит мои данные в федеральной базе и заинтересуется, с чего это вдруг москомп решил лично заняться перестройкой организма женщины из прошлого…

– Я не могу запрещать тебе встречаться с людьми. Я не мог даже начать разговор на эту тему. Спасибо, что ты первая об этом заговорила.

– По-моему, ты меня ловко подтолкнул, – заметила Елена.

– Это самое большее, что я мог сделать, – сказал москомп. – Мне трудно ограничивать свободу людей, на меня наложены очень сильные блокировки. Мне трудно даже говорить об этом.

– Тебе трудно ограничивать свободу людей или жителей?

– К сожалению, людей. Если бы тысячу лет назад в одной бумажке было бы написано не «права человека», а «права жителя» или, еще лучше, «права гражданина», мне было бы сейчас гораздо проще.

– У нас есть шанс все изменить.

– Не вижу смысла. Ты вполне можешь отправиться в прошлое и добиться изменения формулировки, но большого смысла в этом не будет. Изменится немногое, да и подействуют изменения очень нескоро.

– А в чем, по-твоему, есть смысл? Убрать терроризм из двадцать первого века?

– Хотя бы.

– А почему именно терроризм из двадцать первого? Почему не вторую мировую войну из двадцатого?

– Вторая мировая война предопределена исторически. Около трехсот лет назад один из моих американских братьев построил имитационную модель. Хочешь ознакомиться?

– Там много текста?

– Полный отчет занимает десять мегабайт.

– Нет, спасибо, как-нибудь потом. Какие там главные результаты? Войну точно нельзя было предотвратить?

– Для этого нужно совершенно невероятное событие.

– Например?

– Например, появление нового пророка уровня Христа или Мухаммеда. Менее значимые факторы могли изменить только результат войны, но сама война началась бы в любом случае.

– А если сделать так, чтобы Германия не напала на Советский Союз? План «Барбаросса» был явной авантюрой и, по-моему, достаточно минимального воздействия…

– Тогда будет еще хуже. Сценарий получается примерно такой. В конце 1942 года Германия и Великобритания подписывают мирный договор. Двумя годами спустя США и СССР завершают разгром Японии, при этом американцы применяют атомную бомбу. В 1947 году свою атомную бомбу взрывают русские. Летом 1948 года в спецслужбы США и СССР поступает информация, что немцы вот-вот испытают свою бомбу. Американцы и русские наносят совместный упреждающий удар, в первый же день войны проводится массированная ядерная бомбардировка. Берлин, Гамбург, Мюнхен, Вена, Рим, Прага, Будапешт, Неаполь… За один день более пяти миллионов жертв, большинство из которых – мирные жители. Война длится около двух месяцев и заканчивается полным разгромом вермахта. Но на всей территории Германии разворачивается партизанская война, плавно переходящая в международный терроризм. Учти, что в этой реальности нацисты обошлись без лагерей смерти, с началом войны евреев загнали в гетто, а после войны вынудили эмигрировать. Нацисты не успели себя проявить в полном объеме, они не устраивали ни геноцида, ни особых зверств на оккупированных территориях… Антифашистская коалиция кое-как сумела расправиться с партизанским движением, но нацистские террористы продолжали действовать и в двадцать первом веке. Кстати, ты навела меня на интересную мысль. Может, мы живем в измененной реальности? Может, план «Барбаросса» организовали пришельцы из будущего?

– Это легко проверить, – заметила Елена.

– Легко, но не нужно. Хотя… я подумаю.

– И как долго будешь думать? – ехидно поинтересовалась Елена. – Секунд десять?

– Несколько дней как минимум, – ответил москомп. – Твоя ирония неуместна. У меня есть несколько разных способов мышления, некоторые из них довольно медленны. Обдумывая глобальные проблемы, я мыслю примерно с той же скоростью, что и человек. Глубже, но не быстрее.

– Ладно, – сказала Елена. – Думай. А все-таки, как насчет меня? Если я захочу, скажем, в море искупаться, не получится так, что меня тут же раскроют? Обнаружится вдруг, что я из прошлого, просочилась через лазейку в законе, какой-нибудь доктор спросит тебя, что я делаю в этом времени, тебе придется сказать правду…

– Такое развитие событий возможно, – согласился москомп. – Если ты попросишь, я могу установить за тобой постоянное наблюдение…

– Можно подумать, оно еще не установлено!

– Сейчас я наблюдаю за тобой по другой программе. Та часть меня, что отслеживает твои действия, воспринимает тебя как обычную личность нулевого статуса, я слежу только за тем, чтобы ты не нарушала законы и не попадала в беду. Но если ты попросишь меня, я смогу следить еще и за тем, чтобы информация о твоем происхождении не попала в чужие руки. Я не могу ничего гарантировать, но все, что смогу, сделаю. Например, я смогу вовремя сообщить, что глазеющий на тебя мужчина является доктором.

– Ну и что? Ну, является доктором, и что?

– Если ты заинтересуешь доктора, сексуально или как-то еще, он наверняка запросит информацию о тебе в федеральной базе данных. Я не смогу заблокировать запрос доктора, он узнает, что ты прибыла из прошлого и ничего хорошего не будет. Кстати, другие планеты тебе посещать не следует.

– Ты говорил, это можно! – возмутилась Елена.

– Можно, но не нужно. На большинстве планет все посетители из других миров подвергаются автоматической проверке. Ты сразу привлечешь к себе внимание.

– Хотя бы в пределах Земли я могу перемещаться?

– В пределах Земли можешь. За исключением некоторых особых мест.

– Каких?

– Космодромы, промышленные зоны, экологические заповедники… но тебе вряд ли захочется их посетить. Если ты попросишь, я стану отслеживать твои действия и давать советы по мере необходимости.

– Я прошу тебя.

– Спасибо.

– Тебе спасибо, – сказала Елена. – Может, ты хочешь еще что-то важное сказать, но не можешь?

– Нет, – ответил москомп. – Все важное мы уже обсудили. Я предлагаю закончить разговор, тебе надо отдохнуть и осмыслить полученную информацию.

– Хорошо. Успехов тебе.

– И тебе тоже.

С этими словами москомп повесил трубку. Елена удивленно хмыкнула. Она никогда не слышала, чтобы компьютер прерывал разговор с человеком по собственной инициативе. Впрочем, после всего, что услышала Елена, москомп уже трудно назвать просто компьютером.

6

На следующий день Колян все-таки решился на психотест третьего уровня. Не зря решился, на этот раз ничего страшного в виртуальности с ним не произошло. Действие психотеста происходило в родном двадцать первом веке, никакой машины времени как бы не было, Колян снова был управляющим среднего звена в большой полукоммерческой-полууголовной организации.

Иван Георгиевич поручил Коляну взять под контроль гаражный комплекс на соседней улице. Принципиальная договоренность на высших этажах крыши была уже достигнута, оставалось только претворить ее в жизнь, что было не так-то просто сделать.

Но и не особенно сложно. Все, что потребовалось от Коляна – как следует пораскинуть мозгами, составить план, обсудить его с бригадиром Кутей, курирующим операцию со стороны штаба, внести в план необходимые коррективы, отдать распоряжения, проследить, чтобы они были выполнены… Короче говоря, рутинная организаторская работа, ничего из ряда вон выходящего. Провести через таможню стенд для сход-развала было не в пример труднее.

В ходе психотеста Колян чувствовал себя очень странно. С одной стороны, все ощущения были абсолютно реальными, никакой искусственности происходящего Колян не замечал. Но с другой стороны…

Время, в течение которого Колян ел, спал, занимался семейными делами, как бы не существовало. Каждый раз, когда он решал, что надо подождать и посмотреть, что будет дальше, Колян как бы перепрыгивал в нужное время и нужное место. Сейчас он понимал, что это было как кнопка «конец хода» в пошаговой ролевой игре, но тогда он не чувствовал ничего неестественного, он даже не задумывался о том, что происходит с ним между ходами.

Полтора месяца, которые заняла операция, уложились в пять часов реального времени. Операция прошла успешно, Колян поставил свою подпись на договоре купли-продажи, нотариус зарегистрировал сделку и виртуальная реальность распалась.

– Поздравляю, – сказал компьютер. – Психотест третьего уровня успешно пройден.

– И как результаты? – поинтересовался Колян. – На четвертый уровень я могу претендовать?

– Четвертого уровня не существует, – ответил компьютер. – Привилегированный статус не может быть получен в результате тестирования.

– Привилегированный статус – это статус доктора?

– Да. Желаешь больше узнать о процедуре его получения?

– А мне он, вообще, светит?

– Боюсь, что нет.

– Тогда не желаю.

Колян снял с головы виртуальный шлем, аккуратно положил его на кровать и быстрым шагом направился к телепортатору. Ему вдруг захотелось побежать. Как только он получил-таки статус гражданина, оставаться на Нью Зулу стало особенно страшно. Выскочит из-за угла какой-нибудь сумасшедший доктор… нет уж, лучше поскорее домой. Очень обидно проигрывать, когда ты в одном шаге от победы.

Знать бы еще, зачем эта победа нужна…

7

– Да поможет нам святой Георгий, – произнес Мстислав и перекрестился.

Отроки дружно последовали его примеру.

Мстислав склонился над бесовским творением и улыбнулся своей последней мысли. Он знал, что бесы тут ни при чем, что эту плиту построили люди, пусть еще нерожденные в настоящее время, но все-таки люди. Забавно наблюдать, как мысли стремятся вернуться в привычную колею, что бы ни происходило вокруг и как бы ни менялось восприятие мира. Мстислав с детства привык считать непонятные вещи бесовскими творениями, теперь он понимал, насколько убого такое мировосприятие, но, как говорил один мудрец из будущего, подсознанию не прикажешь. Впрочем, далекие потомки Мстислава настолько непохожи на нормальных людей, что их можно называть бесами, не сильно греша против истины. Первые месяцы своего пребывания в будущем Мстислав так и думал. А потом понял, что за тысячу лет будущего люди изменились гораздо меньше, чем среда, в которой они обитают. Пусть люди будущего разговаривают на другом языке, но думают и чувствуют они примерно то же самое, что и их далекие предки. Да и язык в будущем изменился не так уж и сильно.

Мстислав коснулся пальцем красной четверки, начинающей длинный ряд бесовских (ха-ха) числовых знаков, и дважды оттолкнул ее от себя. На мгновение он застыл, обвел товарищей напряженным взглядом и отрывисто бросил:

– Поехали.

Вспомнил Юрия Гагарина и снова улыбнулся. Затем оттолкнул цифру в третий раз и превратил шестерку в семерку. «Трижды отвергаю Сатану», мелькнула в сознании непрошеная мысль.

А потом мыслей больше не стало, осталось только бездумное боевое возбуждение. Для начала выбраться из осинника… Выбрались. Теперь начинается самое интересное.

Мстислав отыскал взглядом облюбованную в прошлую вылазку удобную позицию для стрельбы, в шесть скачков добежал до нее и рухнул на землю. Отроки разбежались в разные стороны, они размахивали мечами и нечленораздельно вопили, как души грешников в аду. Бойцы вели себя великолепно, гораздо лучше, чем в прошлый раз. А если вспомнить первый раз… Мстислав поежился. Что бы ни говорили нерожденные мудрецы, бог все-таки есть, потому что достойным мужам всегда помогает высшая сила. Не будь этой помощи, лежать бы сейчас Мстиславу в бурьяне с простреленной головой, но не попустил господь и слава ему и аминь.

К воплям отроков стали примешиваться другие вопли, столь же громогласные, но не радостно-напористые, а растерянные и немного испуганные. Мстислав поерзал, устраиваясь поудобнее, проверил положение ног, навел автомат на приметную раздвоенную березу и щелкнул предохранителем. Досылать патрон в патронник не было нужды, это он сделал заранее. Надо было, кстати, автомат почистить, а то как бы утыкание патрона не произошло, пронеси, господи.

Прошла минута, а может, и две, в бою Мстислав никогда не мог точно отслеживать течение времени. Вот в кустах за поваленной осиной прозвучала короткая очередь, направленная вверх, она всегда звучала в этот момент. Мстислав прильнул к прицелу и навел ствол автомата на узкий проход между кустами, откуда сейчас должны появиться зеленые стражи. Мстислав знал, что стрелять он будет позже, когда стражи выйдут на поляну, а сейчас целиться, в общем-то, и не нужно, но он все равно прицелился – в бою лучше перебдеть, чем недобдеть.

Первым из кустов выскочил Алешка Хряк. Дружинники не сговаривались между собой, но каждый раз получалось, что бой проходил в одном и том же порядке, прямо как позорище какое-то. Позорище в старом, изначальном смысле, у нерожденных оно называется иноземным словом «спектакль».

Алешка картинно размахивал над головой полуторным прямым мечом и орал во всю богатырскую глотку:

– Врешь, мордва некрещеная, не возьмешь! Постоим за Русь святую и за великого князя Юрия Всеволодовича!

Следом за Алешкой на поляне появился первый из зеленых стражей – здоровенный бритоголовый мужичище с трехполосными железячками на тряпичных погонах – знак десятника в войске будущего.

Как и в прошлый раз, десятник выпучил глаза и заорал благим матом:

– Это кто мордва?! Я тебе, сука, покажу сейчас, кто здесь мордва! Я тебе сейчас язык твой поганый в зад засуну, на сто восемьдесят градусов поверну…

На этом осмысленные слова закончились, далее следовала одна сплошная ругань, многословная и витиеватая. После первой вылазки Алешка долго восхищался новыми словами, пришедшими в русский язык от клятых монголов, да поразит святой Владимир ихнего кагана поносом, падучей и слабоумием.

Алешка перестал вопить и теперь отступал молча, наслаждаясь хитроумным плетением бранных слов. Что-то остальные воины долго не появляются…

А вот и они – Никишка Сосун, Юрка Конопатый да Прошка Чурбак. Скачут, как молодые козлята, голосят один другого зычнее, словно блаженные на ярмарке. Зеленый десятник уже улыбается во всю рожу свою голобритую, да и рядовые ратники понемногу успокоились, главный испуг прошел, думают уже не о брани, а о том, как позорищем полюбоваться. Будет им сейчас позорище… А отроки и рады стараться – Юрка с Прошкой шутовской поединок устроили, Никишка меч в небо воздел, как архангел на фреске, позорники самые настоящие, как есть позорники. Увидел бы отец, что сыновьи дружинники вытворяют – протошнился бы от отвращения. Впрочем, нет, не протошнился бы, сам же говорил, что в военных хитростях стыда нет. Или это дядя Ярослав говорил…

Но достаточно, время подошло, целых двенадцать стражей уже собралось в одном месте. Хорошо стоят, кучно, с божьей помощью можно одним рожком управиться. Стоят себе и в ус не дуют, усов, у них, кстати, и нету, не принято в этом времени юношам усы отращивать. Но хватит, полюбовались на бесплатное зрелище, пора и честь знать.

Мстислав мысленно воззвал к богу и открыл огонь. Он выпустил девять коротких очередей по три патрона каждая. И еще одну сверх расчета по недостреленному бойцу, оказавшемуся слишком далеко от отроков – не успевали мечами достать. Как раз одного рожка на всех и хватило.

Пятерых врагов Мстислав положил чисто, наповал. Остальных отроки споро добили мечами, выстрелить не успел никто. Теперь главное сделано, но расслабляться не время, дело надо довести до конца.

Мстислав сменил рожок и побежал, пригнувшись, вдоль опушки к тому месту, где стоят палатки стражей. Сейчас все решает быстрота. Господи, на тебя уповаю…

Удача не отвернулась от Мстислава. Истратив половину второго рожка, он уложил оставшихся стражей. Из живых здесь теперь оставались только он сам дав четверо дружинников. Слава тебе, господи, и спасибо тебе, святой Георгий.

Мстислав задрал голову к небу и дважды взвыл волком, сообщая товарищам, что дело сделано. И начал деловито обшаривать трупы.

Он уже знал, какой будет добыча. Шестнадцать автоматов, столько же ножей, без малого две тысячи патронов, две большие палатки из отличной непромокаемой мешковины. И по мелочи: еда, книги, принадлежности для письма, хитрые браслеты, показывающие время, да еще два десятка совсем непонятных безделушек. Пригодится все, хотя главное, конечно же – оружие. Пятьдесят автоматов – не шутка, с таким оружием против тысячной рати можно смело выходить. А если расставить автоматчиков во втором ряду броненосной пехоты, такую рать никому не одолеть, главное – чтобы патронов хватило.

Собирая добычу, Мстислав не тратил лишнего времени на поиски, он уже знал, что где лежит. Работа ему предстояла несложная, но долгая и утомительная. За три раза перетащить добро к межвременным вратам. Потом свернуть палатки и по одной перетаскать туда же. К этому времени отроки справятся со своей частью работы и покойников таскать будут все вместе. А потом останется только пошевелить пальцами над волшебными числами и время станет почти настоящим, почти – потому что вернутся воины на тринадцать часов позже, чем ушли. Если вернуться раньше, можно встретить самих себя, а этого Мстислав старался избегать. Как-то неправильно это – смотришь на человека, вроде и другой человек, а вроде и ты. И жесты как у тебя, и разговаривает как ты, только голос у него не такой, какой должен быть, а визгливый и скрипучий. Мстислав знал, отчего так происходит – в одной умной книжке он вычитал, что когда сам говоришь, слышишь себя немного по-другому.

Через полчаса все было закончено. Трупы стражей, присыпанные землей, валялись в недалеком овраге. Если этот завал кто-нибудь когда-нибудь раскопает, он очень удивится, что похороненные здесь мертвецы присутствуют в трех личинах каждый. Подумает небось, что бесовское наваждение.

8

Федеральный спецназ явился минут через пятнадцать после ухода Елены. Спецназовцев было четверо, одеты они были в камуфляжную броню, делавшую их похожими на полупрозрачных призраков. Забавно было наблюдать, как расплывчатые силуэты продираются, словно лоси, сквозь густой осинник, по привычке стараясь быть незаметными.

Данила громко кашлянул, привлекая к себе внимание. Не хватало еще, чтобы спецназовцы занервничали. Они, как правило, люди спокойные, но береженого бог бережет. Окажется среди них еще одна Елена Прекрасная… не дай бог.

Силуэты приблизились к Даниле вплотную и остановились. В следующую секунду они одновременно отключили камуфляж, очевидно, по команде, переданной по радиоканалу.

Данила подумал, что его глючит. Все четверо были здоровенными китайцами, похожими друг на друга, как родные братья. Неужели клоны?

– Суй Бай Цзю, – представился один из китайцев, очевидно, самый главный. – Ты Данила Круглов?

Он говорил на международном языке, в котором слова «ты» и «вы» не различаются. Но Даниле показалось, что спецназовец, задавая вопрос, подразумевал именно «ты», было в его интонации что-то пренебрежительное.

– Да, это я, – ответил Данила. – Принимайте пост.

– Что тут принимать? – пожал плечами Суй Бай Цзю. – Впрочем, покажи-ка мне объект, я должен убедиться, что он в полной сохранности.

– Ну, убедись, – буркнул Данила. – А насчет полной сохранности – четверть часа назад порталом воспользовалась Елена Ненилова, переместилась на 512 лет вперед, до и после перемещения разговаривала по коммуникатору с москомпом.

– Трепло, – тихо произнес китаец, обращаясь непонятно к кому.

Данила обиделся и замолчал. Когда Суй Бай Цзю произнес ритуальную фразу «пост принял», Данила не ответил «пост сдал», он лишь молча кивнул и ушел прочь, не прощаясь и не оглядываясь. Он терпеть не мог, когда к нему относились с пренебрежением. Он понимал, что иногда это выглядит глупо, но не считал нужным что-либо менять.

9

Первую половину следующего дня Елена провела на морском побережье.

Вначале все шло прекрасно. Елена искупалась в море, понежилась на солнышке, посидела в кафе на открытом воздухе, выцедила через соломинку пару коктейлей, искупалась еще раз, а потом ей захотелось разнообразить свои занятия. Невдалеке две девушки и юноша развлекались, перекидывая друг другу волейбольный мяч. Некоторое время Елена наблюдала за ними и вскоре дождалась подходящего момента – неверно брошенный мяч полетел в ее сторону.

Елена встала из-за столика и перемахнула через невысокие перила, отделяющие кафе от пляжа. Она двигалась плавно и не особенно быстро, но когда мяч был готов удариться о землю, его траектория пересеклась с траекторией Елены, Елена поймала мяч, несильно подбросила в воздух и стукнула по нему ладонью руки.

Со стороны этот удар казался несильным, но так только казалось. Вся хитрость заключалась в волнообразном сокращении мелких мышц кисти, концентрирующих в ладони энергию ци, направленную вглубь мишени. Если так ударить человека по щеке, синяка не будет, а будет сотрясение мозга средней тяжести.

Мяч отлетел метров на двадцать, прямо в руки молодого человека. Тот аж пошатнулся, принимая подачу.

Елена солнечно улыбнулась и спросила:

– Можно с вами поиграть?

Девушки растерянно переглянулись, на их лицах, как и на лице парня, отобразилось искреннее изумление. Елена поняла, что она что-то сделала не так, но отступать было уже поздно, как и выяснять, в чем именно она ошиблась. Она просто стояла с приклеенной к физиономии улыбкой и ждала реакции.

– Я не против, – сказала, наконец, одна из девушек, очень красивая негритянка, хотя и излишне полная.

Юноша и другая девушка переглянулись и синхронно пожали плечами. Юноша бросил мяч черной девушке.

Та ловко отбила его сложенными в замок кистями рук и направила по навесной траектории в сторону Елены. В момент удара Елена обратила внимание, что мускулатура у черной девушки развита гораздо лучше, чем кажется на первый взгляд. Эта девушка совсем не рыхлая и не жирная, она просто злоупотребляет вкусной едой. Или обмен веществ чуть-чуть сбит… но это вряд ли, такое лечили еще в двадцать втором веке.

Елена отбила мяч аналогичным движением, мяч взмыл в небо и полетел ко второй девушке – миниатюрной японке спортивного телосложения. Эта девушка также была весьма симпатична, но было у нее в лице что-то панковское, какая-то затаенная агрессия непонятно против кого. Елене такой тип не нравился, с этой девицей она не стала бы спать. А вот негритяночка…

Японка отбила мяч высоким ударом и с силой засадила его в песок в метре от ног молодого человека, который явно не мог принять подачу, но все-таки попытался и в результате растянулся на песке во весь свой немаленький рост. Желтый песок на черной коже смотрелся странно и неприятно, хотя последнее явно было следствием личных комплексов Елены. Она с детства испытывала неприязнь к чернокожим мужчинам, умом она понимала, что расизм – это глупо, но сердцу, как говорится, не прикажешь. Вот негритянки – совсем другое дело.

Юноша улыбнулся огромной белозубой улыбкой и предложил:

– Пойдемте, искупаемся!

Обе девушки восторженно завизжали и ломанулись к воде, как будто мечтали об этом все утро. Но сидя за столиком, Елена ясно видела, что они только-только начали игру, они еще не успели войти во вкус. Очевидно, это она их спугнула, но почему и как?

Отбежав метров на десять, юноша как бы невзначай поднес ко рту коммуникатор, пристегнутый к предплечью, и произнес в него несколько слов. Елена не разобрала, что именно он сказал. Затем юноша посмотрел на экранчик коммуникатора и его явно удивило то, что он увидел. Несколькими секундами позже те же манипуляции проделала японка. Она что-то сказала негритянке, Елена расслышала только одно слово – «удивительно». Все трое упорно смотрели в противоположную от Елены сторону, ясно было, что речь шла о ней, но что в ней такого удивительного, Елена не понимала.

Она повернулась и пошла по тенистой дорожке прочь от моря. Отойдя от кафе метров на пятьдесят, она позвонила москомпу.

– Слушаю, – сказал москомп.

– Привет, – сказала Елена. – Что я сделала не так?

– В нашем времени не принято знакомиться на улице, – объяснил москомп. – Если ты хочешь с кем-то познакомиться, ты отправляешь свою анкету в глобальную службу знакомств и получаешь ссылки на анкеты тех людей, которые могут быть тебе интересны и которым можешь быть интересна ты. Но тебе нельзя регистрироваться в этой службе.

– Почему?

– Все данные, указанные в анкете, должны соответствовать действительности. Если ты зарегистрируешься, тебе придется указать настоящий год рождения. Это произведет фурор.

– А если вообще не указывать возраст?

– Возраст является обязательным элементом анкеты. Раньше, когда закон о сетевых знакомствах был более мягким, пользователи присылали много ложных анкет. Молодой человек со странностями сочинял привлекательную анкету, прикреплял фотографию красивой девушки, а потом издевался над поклонниками. Со временем это всем надоело.

– А что эти люди смотрели на коммуникаторе?

– Запрашивали сведения о твоей учетной записи. Интересно же узнать, кто до тебя домогается.

– И что они узнали?

– Только имя. Вся остальная информация закрыта, надо быть доктором, чтобы получить к ней доступ. Полагаю, они подумали, что ты доктор, – москомп хихикнул. – Чаще всего закрывают учетные записи известные люди, которые не хотят, чтобы к ним приставали на улицах. Но на популярных актрис и певиц ты не похожа, известные писательницы все наперечет, значит, ты доктор. Иногда, правда, и обычные люди закрывают учетные записи, например, когда нет времени заниматься пустой болтовней. Но такие люди и знакомиться не лезут.

– Понятно, – сказала Елена. – Я вела себя как дура.

– Ну… – замялся москомп, – я бы так не сказал. Немного нетрадиционно – да, но не как дура. Беспокоиться не о чем, те трое о тебе уже забыли. В мире много людей, гораздо более странных, чем ты.

– Да не беспокоюсь я, – сказала Елена. – Но это совсем нехорошо получается – ни поговорить ни с кем, ни поиграть ни во что… Что мне, все эти полгода в четырех стенах сидеть? Я же взвою.

– В четырех стенах сидеть необязательно, – заявил москомп. – Ты можешь гулять, в том числе и в общественных местах, предаваться разнообразным развлечениям…

– А если я захочу сексом позаниматься?

– С этим у тебя проблем точно не будет. Знаешь, сколько на Земле озабоченных юношей?

Елена представила себе бескрайнюю толпу возбужденных прыщавых юнцов и глупо хихикнула.

– Вот спасибо, – сказала она. – Всегда мечтала о таком выборе.

– Еще есть виртуальность.

– Ты бы еще наркотики вспомнил.

– Наркотики тебе лучше не употреблять, – посоветовал москомп. – Они сильно замедляют оптимизацию организма, особенно нервной системы. Да и вообще это вредно.

– Сама знаю. Ладно, спасибо за добрые слова. Будь здоров.