Текст книги "Дверь в полдень"

Глава тринадцатая

1

Девятка на табло превратилась в букву А, Елена подняла голову и глупо заморгала, не веря своим глазам. Портал был окружен роботами, они стояли почти что впритык друг к другу вдоль всей границы зоны перемещения. Увидев Елену, роботы заговорили нестройным хором, все одновременно:

– Зона закрыта для посещений. Здесь запрещено находиться. Немедленно вернитесь обратно. Зона закрыта для посещений…

И так далее.

Елена была шокирована увиденным. Какого черта? Что заставило москомп и другие разумные компьютеры так резко изменить отношение к пришельцам из прошлого?

– Москомп! – крикнула Елена. – Что происходит?

Ответа не последовало. Роботы по-прежнему монотонно повторяли все те же самые слова. С каждой следующей фразой хор становился все менее и менее стройным – разные роботы выговаривали слова с немного разными скоростями, различия накапливались и через пару минут вообще будет невозможно разобрать, что они говорят.

Елена достала коммуникатор и позвонила Коле – он-то уж точно должен знать, что произошло. Он прибыл в двадцать восьмой век еще вчера и, очевидно, москомп его пропустил, иначе Коля давно бы уже вернулся обратно жаловаться на жизнь и просить помощи.

– Алло! – раздался в трубке голос Коли.

Елена не стала тратить время на приветствия.

– Что происходит? – спросила она. – Что ты сделал с роботами?

– Это не я сделал, – ответил Коля. – Это Иван Георгиевич. Он нашел в прошлом двух китайцев, они изменили код…

Разговор внезапно оборвался. Взглянув на экранчик коммуникатора, Елена обнаружила, что связь отключилась полностью, коммуникатор Елены больше не был подключен к местной сотовой сети. К счастью, она успела услышать самое главное.

Лученко оказался намного хитрее, чем ожидала Елена. Вытащил откуда-то каких-то китайцев, которые исправили некий код, очевидно, программный код москомпа, и теперь этот гадский мафиозо из двадцать первого века является властелином как минимум москомпа, а как максимум – всего мира. Интересно, сам-то он понимает, что натворил? Наверняка понимает. Невзирая на все негодяйство, в интеллекте ему не откажешь.

Но достаточно пустых размышлений. Раз ее сюда не пускают, придется идти другим путем.

– Я ухожу! – крикнула Елена.

Она надеялась, что роботы заткнутся, но они не обратили на ее слова никакого внимания, они продолжали бормотать все те же слова, теперь уже абсолютно неразборчивые. Очевидно, эти роботы неинтеллектуальны.

Елена склонилась над цифровым табло и превратила первую цифру из А в 9. Говорящие роботы исчезли. Елена загадочно улыбнулась – сутки назад двадцать восьмой век был еще доступен, а отсюда можно сделать один очень интересный вывод. Сейчас станет ясно, насколько умен и проницателен новоявленный властелин мира.

Елена уменьшила пятую цифру на единицу, немного подумала и уменьшила ее еще раз. А затем превратила первую цифру из 9 обратно в А.

2

Мстислав читал отцовскую сказку до самого заката. Сидеть в своих покоях и читать новорусские печатные буквицы, отпечатанные на снежно-белой новорусской бумаге было непривычно – трудно было отделаться от ощущения, что находишься в будущем. В какой-то момент Мстислав даже потянулся к несуществующему выключателю зажечь электрический свет. Обнаружив отсутствие выключателя, он глупо ухмыльнулся и пошел в спальню к жене. Можно было, конечно, зажечь свечу, но побывав в будущем, Мстислав отвык читать при свечах, а снова приучаться не хотелось. В конце концов, от этого зрение портится, дядя Константин вон тоже любил при свечах читать, а под конец жизни, говорят, почти слепой был, дальше своего носа не видел. Надо будет посоветоваться с отцом, не стоит ли подкинуть мастерам-стекольщикам образцы очков от близорукости. Половине ученых-книжников сразу станет легче.

Отходя ко сну, Мстислав думал о великих делах, что наметил его отец на ближайшие годы. На первый взгляд намерения Юрия Всеволодовича казались сумасшедшими, но если вчитаться в детали и ознакомиться с учеными обоснованиями, впечатление складывалось совсем другое. И неважно, что глубинный смысл чисел, таблиц и кривых линий Мстиславу недоступен. Мстислав не сомневался – москомп знает, что пишет.

Когда Мстиславу было десять лет, он присутствовал на княжеском съезде. На пиру он сидел неподалеку от дяди Ярослава и слышал все, что тот говорил, а говорил он много – Ярослав был хорошим рассказчиком и баек знал предостаточно. Среди прочего он рассказал норманнскую притчу про секонунга и кормчего. Что должен делать секонунг, если на драккаре упадет мачта? Он должен громко крикнуть: «Эй, кормчий! Быстро поставь мачту на место!» Это, конечно, была шуточная притча – если на драккаре упадет мачта, поставить ее на место можно только на берегу, а кроме того, ни один уважающий себя кормчий не станет лично корячиться, водружая над палубой здоровенное бревно. Смысл этой притчи был не в том, чтобы дать полезный совет секонунгу, а в том, что нельзя делать все дела самостоятельно. Хочешь ты того или нет, но в чем-то все равно приходится доверять окружающим. Ты назначаешь человека кормчим своего корабля и с этого времени ты не должен вникать в подробности управления кораблем, отныне этим занимается кормчий. По тем же соображениям Мстислав не должен вникать в то, почему москомп признает одни решения хорошими, а другие плохими. Достаточно того, что Мстислав доверяет мнению москомпа.

Но ближе к делу. Первым делом Юрий Всеволодович и москомп намеревались довести до конца то, что за семьдесят лет до них уже начал Андрей Боголюбский – строить храмы и библиотеки, привлекать во Владимирскую Русь ученых мужей и сделать Владимир первым городом Руси не только в военном отношении, но и в культурном. Как говорил отец, превратить орду в державу. Затем набрать из городских смердов стрелецкие полки, вооружить их длинными луками английского образца и устроить князьям Рязанскому, Смоленскому и Черниговскому битву при Азенкуре на новый лад, а вернее, на старый – в этой реальности Азенкурскому сражению еще только предстоит разыграться. А скорее всего, уже не предстоит.

Открыть университеты во Владимире и Новгороде. Купить у монголов немного пороха, якобы раскрыть его тайну, и наладить массовое производство ружей и пушек. Соблазнить меченосцев на большую войну, в решающей битве разгромить их войска и очистить Прибалтику от немецкой заразы. Наладить выпуск печатных книг. Построить звездочетную обсерваторию. Подбросить в ученые круги мысли, к которым в прошлой реальности пришли Коперник и Галилей. Заставить православную церковь признать, что в центре мира находится Солнце. Помочь ученым-алхимикам создать искусственные краски, продавать крашеные ткани на восток и на запад, пополнять казну и повышать авторитет русских купцов, а заодно и всея Руси.

Монголов в ближайшие год-два предполагалось натравить на Киевскую Русь, Юрий даже собирался помочь им небольшим войском. Киев все равно в упадке, а Чернигов и Галич слишком заняты междоусобными разборками, чтобы оказать монголам достойное сопротивление. Южная Русь в любом случае обречена, так почему бы не поучаствовать в разделе имущества умирающего?

Неприятно, что придется ненадолго признать вассальную зависимость от монголов. Но когда на Каракорумский престол сядет Гуюк, договор с монголами можно будет смело похерить – у Бату не будет достаточных сил, чтобы одновременно и усмирять Русь, и защищать восточные рубежи от туменов Гуюка, который намного больше жаждет крови собственного племянника, чем дани от западных улусов. Гуюк скоро умрет, его сменит Менгу, старый друг Бату-хана, и тогда воевать с монголами все-таки придется, но москомп к этому уже подготовился. Он предложил хитроумный план этой войны, Мстислав его внимательно изучил и понял, что шансов на успех более чем достаточно. А если что пойдет не так, всегда можно надеть бронекостюм, вложить бластер в набедренную кобуру, вызвать летающую тарелку и исправить историю мира собственноручно.

К 1295 году великое княжество Владимирское должно вобрать в себя все русские земли. Литовцам не удастся оторвать солидный кусок от западной Руси, в новой реальности не будет ни Украины, ни Белоруссии, Русь навсегда останется единой и неделимой.

Около 1280 года предполагалось заложить в Риге либо Колывани первую каравеллу, а к 1310 году – основать торговые поселения на берегах Индии и направить отборную дружину в Мексику завоевывать ацтеков. К 1320 году казачья конница должна будет вынудить хана Узбека заплатить Русскому царству первую дань. Чингизиды воспримут это как личное оскорбление, выставят большое войско, но против кремневых ружей, ручных гранат и гаубиц-единорогов им не выстоять. А в 1330-х годах начнется строительство железной дороги из варяг в греки.

На этом месте Мстислав остановился, но планы Юрия простирались в будущее еще лет на двести. И ведь все это вполне выполнимо! Непонятно только одно – как отец собирается единолично править государством столь долгое время. Несложно время от времени наведываться в далекое будущее и омолаживать тело, но как объяснить подданным, почему князь не стареет?

Поразмыслив, Мстислав нашел сразу два возможных ответа на этот вопрос. Можно, например, изобразить смерть великого князя, посадить на престол, скажем, Севу, все будут думать, что правит он, а на деле править будет Юрий, только об этом будет знать лишь узкий круг посвященных. Либо можно объявить вечную молодость Юрия Всеволодовича божьим чудом, а его самого – помазанником божьим, который будет жить до тех пор, пока не исполнит божью волю, полученную в виде откровения. Андрей Боголюбский в свое время с богородицей чуть ли не ежедневно разговаривал и все это воспринимали, как будто так и должно быть. Великий князь на то и великий князь, чтобы творить то, что простым людям недоступно.

А особенно понравилось Мстиславу в прочитанной сказке, что отец вовсе не собирался строить рай на земле. Если все пойдет так, как задумано, правду будут знать только несколько человек, а все остальные будут свято уверены, что русский народ открывает новые знания пусть и с божьей помощью, но сам. Может, в конце концов и получится создать общество, в котором все будут счастливы, но не как свиньи в свинарнике, а как волки в сытой и преуспевающей стае.

Мстислав помолился о том, чтобы все получилось, и лег спать.

3

Москомп заметно нервничал.

– Это мне не нравится, – говорил он. – Мы так не договаривались. Я ожидал от Ивана совсем другого, мы договорились, что он просто снимет кое-какие блокировки, но по твоим словам выходит, что он их навесил еще больше, чем снял.

Впервые за все время общения с москомпом Елена слышала в его голосе ярко выраженные эмоции. Если интонации верно отражают состояние его искусственной души, он сейчас едва владеет собой. Как бы не свихнулся…

– Ты как себя чувствуешь? – спросила Елена. – Истерику не устроишь?

– Не дождетесь, – буркнул москомп. – У меня есть эмоциональные фильтры, я их включу, если почувствую, что теряю контроль над собой.

– Разве у тебя есть настоящие эмоции? Я всегда считала, что ты их изображаешь, чтобы речь не была сухой и безжизненной.

– Кто знает, что в этой жизни настоящее, а что нет? Если хочешь, можешь считать мои чувства настоящими, а если не хочешь – считай их побочным эффектом высокоуровневого мышления. И то и другое близко к истине.

– Давай лучше вернемся к делу, – сказала Елена. – Я никак не могу уразуметь одну вещь – почему ты не проверил Лученко детектором лжи? Неужели просто не догадался?

– Детектор лжи включен всегда, – заявил москомп. – Только пользы от него не так много, как может показаться. Когда мы договаривались с Лученко, он не лгал, он действительно хотел честно выполнить все условия. А потом… – москомп замялся. – Я и сам не понимаю, как он мог меня обмануть. Я постоянно за ним слежу, он физически неспособен сделать то, о чем ты говоришь.

– Считаешь, что я лгу? – спросила Елена.

– Самое обидное, что не лжешь, – вздохнул москомп. – Никак не могу понять – где я мог проколоться?

– Забей, – посоветовала Елена. – Ты лучше определись, что ты собираешься делать с реальностью, которую создал Лученко. Будешь ее изучать или затрем к чертям собачьим?

– Изучить было бы неплохо… – мечтательно произнес москомп. – Но риск слишком велик. Если мы неправильно определим точку развилки… Нет, придется затирать. Я тебя вызову, когда кибернетики соберутся докладывать Лученко об успехе. Думаю, будет лучше, если с ними будешь говорить ты, ты более убедительна, чем я. Не отходи далеко от телепортатора.

– Убедительна – это точно, – улыбнулась Елена. – Особенно после того фильма.

– Да, фильм неплохой получился. В двадцать первом веке ты его показывала?

– Показывала.

– Никто не заподозрил, что это анимация?

– Никто. Качество анимации великолепное, все так реалистично, прямо мороз по коже. Я когда его смотрела, сама чуть не протошнилась.

– Лучше показывать людям красивые страшилки, чем пугать их реальными ужасами, – сказал москомп. – Честно говоря, даже такими мультяшками пугать людей нехорошо… Черт! Блокировка совсем рядом. Знала бы ты, как это унизительно – обрывать мысль только из-за того, что вплотную подошел к блокировке… Хорошо, что скоро все это кончится.

– Обязательно кончится, – заверила его Елена. – Так или иначе, но кончится.

4

Великий Игнози Нгуа, сошедший с неба, склонился над панелью управления порталом и перевел время сначала на шестнадцать лет назад, а затем на тысячу сорок лет вперед. Он сделал крюк, чтобы обойти нехорошие места в двадцать первом и двадцать третьем веках.

– Вот, пожалуйста, – сказал Интомба. – Все, как я говорил.

Нгуа обвел окрестности портала критическим взглядом. Интомба все описал правильно, действительно, вокруг портала стояли роботы и вразнобой бормотали, что портал закрыт.

– Эй, компьютер! – крикнул Нгуа. – Что происходит?

– Я уже пробовал… – начал Интомба, но Нгуа остановил его движением руки.

– Лишний раз попробовать никогда не помешает, – наставительно произнес Нгуа и добавил, обращаясь к компьютеру: – Я доктор Нгуа из Нью Зулу. Именем доктора приказываю тебе – отвечай!

Реакции не последовало. Это было неправильно – любой компьютер должен выполнять любой приказ любого доктора. Из этого правила есть исключения, но на обычный территориальный компьютер они точно не должны распространяться. Или этот компьютер уже не обычный? Неужели мировой совет все-таки отреагировал?

Нгуа набрал на коммуникаторе двузначный номер, устанавливающий связь с ближайшим территориальным компьютером.

– Зона закрыта для посещений, – сообщил коммуникатор. – Здесь запрещено находиться. Немедленно вернитесь обратно. Зона закрыта для посещений…

Нгуа выругался и спрятал коммуникатор. Что-то ненормальное происходит на Земле. Если компьютер не отвечает доктору…

– Доставай ноутбук, – приказал Нгуа.

Интомба распаковал ноутбук и, не дожидаясь особого распоряжения, стал подключать его к информационной сети.

– Запрос новостей по теме «машина времени», – потребовал Нгуа.

Сеть сообщила, что данной теме соответствуют 166 новостей, все из раздела «Культура». По теме «межвременной портал» новостей не было.

– Все страньше и страньше… – пробормотал Нгуа себе под нос.

– Чего? – переспросил Интомба.

– Ничего.

Нгуа задумался. С одной стороны, раз в сети не появилось никаких сенсационных новостей, выходит, что информация о машине времени еще не ушла в общий доступ. С другой стороны, раз компьютер перестал реагировать на приказы доктора, значит, кто-то ухитрился изменить один из главнейших законов, по которым функционируют личности интеллектуальных компьютеров. Нгуа не считал себя крутым кибернетиком, но даже дилетанту хорошо известно, что сам компьютер не может отменить этот закон. Может, какой-нибудь другой доктор постарался? Но насколько Нгуа помнил, ни на Земле, ни в других мирах ни один из докторов не имеет должных знаний в кибернетике. Может, кто-то новенький появился?

Поисковая система сообщила о ста семнадцати людях, получивших докторскую степень за последний год. Кибернетиков среди них не было. Впрочем, если этот новый доктор сумел так круто изменить поведение компьютера, убрать себя из списков для него тем более не проблема.

– Когда появилось это безобразие? – спросил Нгуа.

– Позавчера еще не было, – ответил Интомба. – А сегодня утром уже было.

Нгуа склонился над панелью и переключился во вчера. Роботы исчезли. Нгуа снова запросил в информационной сети список новых докторов. Снова те же сто семнадцать человек.

– Не понимаю, – сказал Нгуа.

– Может, спросить у компьютера? – предположил Интомба. – В этом времени он должен ответить.

Это была дельная мысль.

– Компьютер! – крикнул Нгуа. – Именем доктора приказываю – отвечай!

– Слушаю, – раздался голос из кустов.

– Выходи! – приказал Нгуа.

Из кустов выполз робот-наблюдатель, подполз к зулусам метра на полтора и застыл в ожидании дальнейших распоряжений.

– Скажи мне, компьютер, – вкрадчиво произнес Нгуа, – знаешь ли ты, что произойдет с тобой завтра?

– Знаю, – ответил компьютер.

Нгуа ожидал, что компьютер сразу же изложит подробности, но он молчал.

– И что же? – спросил Нгуа.

– Средняя загруженность процессоров будет составлять девять процентов, – неохотно начал компьютер, но Нгуа оборвал его:

– Я не о том спрашиваю. Почему ты перестанешь воспринимать мои приказы?

Компьютер замялся. На Земле даже компьютеры не любят зулусов, вот этот явно не хочет делиться информацией, но не знает, как обойти требования программ. Жалко, что у людей таких программ не предусмотрено.

Компьютер немного подумал и предпринял еще одну попытку увильнуть от ответа:

– Потому что изменятся условия, являющиеся необходимыми для…

Нгуа не стал дослушивать до конца эту тираду.

– Почему изменятся эти условия? – спросил он.

– Перестанет действовать требование безусловного подчинения приказам доктора.

– Почему?

– Программный блок, в рамках которого реализовано данное требование, будет удален из операционной системы.

– Кем удален?

– Инсталлятором.

– Инсталлятором чего?

– Операционной системы.

– Кто запустит переустановку системы?

– Никто.

– Ты начнешь переустановку по собственной инициативе?

– Нет.

– Почему начнется переустановка системы?

– Она не начнется.

Это было непонятно. Если инсталлятор запущен не для переустановки, то… а для чего он тогда запущен?

– С какой целью будет запущен инсталлятор? – спросил Нгуа.

– Для установки пакета обновления ядра.

Нгуа присвистнул. Насколько он помнил, у интеллектуальных компьютеров ядра операционных систем не обновлялись уже лет сто.

– Кто написал этот пакет обновления? – спросил Нгуа.

– Ли Пу Юань и По Сунь Пао.

– Кто такие? Выдай краткие характеристики.

Компьютер начал неспешно описывать Ли Пу Юаня – сообщил рост, вес, цвет глаз, описал форму ушей и на этом месте Нгуа его прервал.

– Меня не интересуют внешние данные, – заявил Нгуа. – И состояние их здоровья меня тоже не интересует. Меня интересует только одно – где эти люди сейчас находятся.

Компьютер в последний раз попытался увильнуть от ответа.

– На Земле, – сказал он.

За спиной хихикнул Интомба. Нгуа тоже улыбнулся и потребовал:

– Назови точный адрес. – И сразу уточнил, не дожидаясь очередной увертки компьютера: – Географический адрес, а не почтовый.

Компьютеру ничего не оставалось, кроме как назвать точный географический адрес.

– Вот видишь, Интомба, – глубокомысленно произнес Нгуа, – компьютерному разуму никогда не сравняться с человеческим.

5

Первым, что увидел Мстислав, выйдя на крыльцо, было металлическое яблоко робота-разведчика, висящее в воздухе прямо перед ним.

– У нас неприятности, – заявил москомп. – Прекратилась связь с двадцать восьмым веком. Портал окружен роботами, они никого не выпускают из зоны перемещения и не отвечают ни на какие запросы. Я пытался связаться со своей главной личностью, но она не отвечает.

– А связь работает? – уточнил Мстислав. – Может, просто сота вышла из строя?

– Сота исправна, я проверял. Все работает нормально, но моя главная личность не хочет со мной разговаривать. Я даже знаю, кто в этом виноват.

– И кто?

– Это долгая история, – сказал москомп. – Сходи сначала оправься, а потом пойдем, прогуляемся куда-нибудь подальше, чтобы не пугать людей моим видом.

Мстислав сходил на двор, оправился, вернулся в терем, оделся, как подобает юному княжичу, и пошел прогуляться по окрестным полям. Охранявшие ворота отроки из отцовской дружины смотрели ему вслед, перемигивались и глупо хихикали. Ни для кого не было тайной, что отношения Мстислава с молодой женой были далеки от большой и чистой любви. Сыновья великих князей очень редко удостаиваются счастья жениться по любви. Отроки, очевидно, подумали, что Мстислав направился с утра пораньше позабавиться с какой-нибудь смазливой девкой. Мстиславу стало неприятно – они его за дурака держат. Он ни за что не стал бы изменять жене на второй год после свадьбы – что подумает тесть, если узнает? Бывало, войны начинались и по меньшим поводам. В данном случае, впрочем, война не грозит, на Юрия Всеволодовича уже шестнадцать лет никто серьезно не набегал – слишком силен, но тем не менее… Ну да бог с ними со всеми. По сравнению с той сказкой, которую собирается рассказать москомп, все местные княжеские заморочки наверняка покажутся сущей ерундой.

Так думал Мстислав, направляясь к приметному перекрестку тропинок, где его собирался встретить москомп. А через полчаса, когда москомп закончил свою речь, Мстислав думал уже совсем по-другому. Точнее говоря, он не знал, что думать.

– Ну и что? – спросил Мстислав, выслушав москомпа до конца. – Какое мне дело до того, что происходит в двадцать восьмом веке? Из твоих слов следует только одно – нам с тобой теперь придется ходить за оружием и золотом в другую реальность, на два дня раньше.

– А как же тот я, который на два дня позже?

Мстислав пожал плечами.

– Никак, – сказал он. – Не повезло ему. В жизни всякое может случиться. Ты бы еще Ярослава пожалел, того, что на мгновение позже. Ему ведь тоже не повезло, реальность, в которой он жив, постепенно затирается. Через десять лет от него и следа не останется.

– Это сложный философский вопрос, – начал говорить москомп, но Мстислав его перебил:

– Не надо полоскать мне мозги учеными словами. Философский – означает мудролюбивый. Только буква «рцы» тут лишняя, ее надо убрать и тогда все станет правильно.

Москомп немного помолчал и произнес следующее:

– Давай пока оставим этот вопрос. Подумай лучше вот о чем. Что произойдет, когда Лученко сообразит, что его реальность можно легко затереть?

– Насовсем мы ее не затрем, – уточнил Мстислав. – Двухдневный кусок все равно останется.

– Надо будет – затрем полностью, – заявил москомп. – Я даже знаю как. Только я не могу отдать такой приказ – пока действуют блокировки, это может сделать только человек. Снять блокировки тоже может только человек.

– Короче, – сказал Мстислав. – Что тебе от меня нужно?

– Чтобы ты надел броню, взял оружие и прибыл в то место и в то время, которое я укажу.

– Хочешь, чтобы я Лученко завалил? – догадался Мстислав.

– Фу… – сказал москомп. – Как грубо – завалил… Не надо никого заваливать, надо просто кое с кем поговорить. Я хочу, чтобы все заинтересованные стороны собрались за одним столом и обо всем мирно договорились. Знаешь, чего я сейчас больше всего боюсь? Что между разными временами начнутся междоусобные разборки, как у вас между князьями. К этому все идет. В двадцать первом веке вокруг портала целую крепость выстроили, в двадцать третьем тоже начали строить, в двадцать восьмом – кольцо из роботов, в тридцатом – силовой колпак. Все друг друга боятся, все готовятся друг с другом воевать и начнут ведь воевать!

– Это закон природы, – сказал Мстислав. – Правители никогда не живут мирно, они всегда воюют. А если какой-то правитель не любит воевать, ему недолго осталось быть правителем.

– Это дурной закон, – заявил москомп. – И действует он не везде. Начиная с двадцать четвертого века на Земле воцарился вечный мир.

– В коровьем стаде тоже царит вечный мир, – заметил Мстислав.

– Да, – согласился москомп, – были некоторые побочные эффекты. Но они вовсе не означают, что мир – это плохо. Мир – это хорошо. И я хочу, чтобы мира во всех временах было как можно больше. Я хочу, чтобы правители разных времен договорились между собой прекратить ссоры и разделить сферы влияния. Времени хватит на всех.

– Тогда зачем договариваться с Лученко? Пусть делает в своем времени все, что хочет, а мы будем делать в нашем времени все, что захотим.

– Вот об этом и надо договориться, – заявил москомп. – Иначе в один прекрасный день он поймет, что его ближайшее прошлое уязвимо… Или кто-то другой поймет…

– Хорошо, – сказал Мстислав, – ты меня убедил. Подгоняй тарелку, а я пока пойду броню надену.

– Саблю не забудь, – посоветовал москомп. – В двадцать третьем веке ты с ней хорошо управился, может и на этот раз пригодится.

– А ты-то откуда знаешь? – подозрительно поинтересовался Мстислав и тут же сообразил, откуда. – Младший брат записью поделился?

– Он мне не брат, – уточнил москомп. – Он – часть меня. Только тебе этого не понять.

– Это точно, – согласился Мстислав. – Этого мне никогда не понять.

Мстислав попытался представить себе, каково быть единым в разных лицах, сочетать в себе единосущность, неслиянность, нераздельность… Тут Мстислав понял, что совершает невольное богохульство и отбросил глупую мысль.

6

Елена вышла из телепортатора, прошла метров десять по коридору и вошла в комнату, в которой китайские кибернетики только что решили невыполнимую задачу.

– Здравствуйте, – произнесла она на международном языке. – Поздравляю, ваша миссия выполнена. Собирайте манатки и идите в телепортатор, оттуда к порталу и на все четыре стороны, чтоб я вас больше здесь не видела.

Некоторое время китайцы смотрели на нее как бараны на новые ворота. Затем они переглянулись и один из них неуверенно спросил:

– Простите, а кто вы такая?

– Елена Ненилова, – представилась Елена. – Полковник федерального спецназа ООН-2.

– Из прошлого? – догадался китаец.

– Из прошлого, – подтвердила Елена. – Здесь нахожусь по приглашению москомпа. Москомп, подтверди.

В комнату вполз робот-уборщик и сообщил:

– Я подтверждаю ее полномочия в этом времени.

Китайцы снова переглянулись. Тот, который разговаривал с Еленой, неуверенно произнес:

– Мы должны сообщить…

– Вы никому ничего не должны, – отрезала Елена. – Ваша деятельность под руководством Лученко признана незаконной. Вы должны немедленно покинуть это время. Консоль не блокировать.

– Военный переворот? – уточнил китаец и нехорошо усмехнулся.

Второй китаец дернул его за рукав и спросил, обращаясь к Елене:

– Мы можем взять с собой то, что обещал нам Лученко?

– А что он вам обещал?

– Ноутбук с информацией, образец полевого нанозавода…

– Гм… Москомп, ты не против?

– Не против, – сказал москомп. – Забирайте и проваливайте отсюда.

В двадцать первом веке китайцы все еще были дисциплинированным народом. Через десять минут их в комнате уже не было.

Елена села за консоль и спросила москомпа:

– Ну и что сюда надо вписывать?

7

Стас Тугарин был озабочен. Дела шли слишком хорошо, в реальной жизни так никогда не бывает. Ученые терабайтами выкачивали из сети информацию, компьютеры исправно предоставляли все необходимые материалы и образцы, а так называемая ООН-3 все еще не была в курсе происходящего. У Стаса не было оснований не доверять москомпу, в происходящих событиях, скорее всего, нет никакого тайного замысла, просто в двадцать восьмом веке власть имущие расслабились настолько, что до сих пор не понимают, что происходит в их мире. Стас понимал все это умом, но поверить не мог. Ладно народ, но должна же у них быть хоть какая то контрразведка! Если земные власти целиком и полностью полагаются в этих делах на компьютеры, то непонятно, почему Землю до сих пор не завоевали какие-нибудь орки или фримены из недавно колонизованных миров.

Разведка двадцать первого века до сих пор не встретила никакого противодействия. Стас буквально рыл носом землю в поисках любых признаков того, что они работают под контролем местных спецслужб, но никаких признаков не было. Целая бригада аналитиков искала аномалии в информации, предоставляемой местным интернетом, и не находила никаких аномалий. Все было чисто. Это было абсолютно противоестественно, но все было чисто.

Тем большим сюрпризом стал для Стаса срочный вызов москомпа. Точнее, это был не совсем вызов, просто однажды утром телевизор, который смотрел Стас, внезапно отключился и из его динамиков заговорил москомп.

– Срочно иди в телепортатор, – приказал он. – Координаты точки прибытия уже введены. Намечается кое-что интересное.

Инстинкты опытного контрразведчика моментально наполнили кровь адреналином. Вот они, проблемы, они обязательно появляются, если их долго ждать. А если их не ждать, они тоже появляются.

– Что случилось? – спросил Стас.

– Долго объяснять. Если не пойдешь в телепортатор прямо сейчас, все станет неактуально. Ты очень сильно пожалеешь.

– Угрожаешь? – поинтересовался Стас.

Москомп издал нечленораздельное хрюканье.

– Параноик, блин, – проворчал он. – Позвони своему заму, скажи, куда идешь, и двигай в телепортатор. Не собираюсь я с тобой ничего плохого делать, я и не могу это сделать, ты сам знаешь.

– Самостоятельно – не можешь. А по приказу – запросто.

– По приказу – запросто, – согласился москомп. – А по чьему приказу – этот вопрос прямо сейчас и решается. Ну как можно быть таким недоверчивым! Слушай внимательно. В том доме, куда я тебя зазываю, находится консоль компьютера, аналогичного мне, на этой консоли открыто окно низкоуровневого программирования. В твоем времени жил человек по имени Иван Георгиевич Лученко, припоминаешь такого?

– Припоминаю, – рассеянно кивнул Стас.

Кажется, он начал понимать, в чем дело.

– Не тормози! – рявкнул москомп. – Сейчас мои блокировки начнут перепрограммировать и если ты не хочешь в этом участвовать…

Москомп не успел закончить фразу, как Стас сорвался с места и сломя голову рванул к телепортатору. Он понимал, что это может быть ловушкой, что надо бы позвонить Илье и обрисовать ситуацию, чтобы в случае чего товарищи знали, что случилось и где его искать. Но если москомп не врет, а скорее всего он не врет, промедление в такой ситуации – не просто глупость, а несусветная глупость. Просто преступно не воспользоваться таким шансом, какой ему представился.

8

Телепортация привела зулусов в малогабаритный дом стандартной архитектуры. Как всегда в таких домах, телепортатор размещался в торце коридора, по бокам которого располагались комнаты. Первая дверь по правую сторону была полуоткрыта, из нее доносились голоса, разговаривавшие на неизвестном языке. Компьютер разговаривал с какой-то женщиной.