Текст книги "Василевс"

Подошла весна. В крепости Дара шумно суетились легионеры со своими хозяйственными делами. У всех было приподнятое настроение.

Велисарий получил приказ Юстиниана сдать командование армии Гермогену, а самому прибыть в Константинополь.

Он так и сделал: подписал указ о передаче командования.

– Командование сдал! – поставил он жирную подпись под документом, передал указ Гермогену.

Тот поставил свою подпись под указом:

– Армию принял!..

Они ударили по рукам, обнялись на прощание, пожелали друг другу удачи.

Велисарий, покинув палатку Гермогена, ушёл в свою палатку, чтобы собрать свои вещи. За ним притащился и Прокопий.

– Ты поедешь со мной! У императора назначен приём! – сообщил Велисарий ему. – Да не волнуйся ты! Теперь всё будет в порядке!.. Ха-ха! – рассмеялся он над своим молодым секретарём.

Он походил по палатке, к которой привык за два года этой военной кампании. Сейчас же она показалась ему чужой.

– Пока будешь жить у меня в Константинополе! – сказал он Прокопию.

Прокопий расплылся в радостной улыбке. За годы войны с персами он привязался к Велисарию и сейчас был рад, что едет с ним в столицу.

Велисарий уезжал в столицу с большой свитой своих телохранителей, забирал он с собой и несколько сотен копьеносцев, опытных воинов, закалённых уже в битвах с персами.

Когда они приехали в Константинополь, император Юстиниан не стал тянуть с приёмом их. Уже через день им была назначена аудиенция во дворце.

У входа на территорию дворца, у портика, их уже ожидала стража из схолариев, предупреждённые о вызове к императору знаменитого стратега Востока Велисария. И схоларии, пропуская Велисария, с восхищением глядели на него, уже ставшего знаменитостью.

Начальник схолариев проводил их до дверей рабочего кабинета императора.

Схоларии, стоявшие у дверей кабинета, отдали честь стратегу, распахнули двери кабинета перед ним и его спутником.

Начальник схолариев, войдя впереди них в кабинет, громко объявил о прибывших:

– Ваше величество, стратег Востока Велисарий и его секретарь к вашим услугам!..

Он отступил в сторону, пропуская Велисария и Прокопия вперёд, к императору, который уже поднимался из-за своего рабочего стола.

Сделав два шага навстречу явившимся, Юстиниан остановился, добродушно улыбаясь и протягивая для пожатия руку Велисарию.

Велисарий быстрым шагом подошёл к императору, пожал протянутую руку, слегка с достоинством кивнул головой в знак почтения.

За ним, когда он отступил в сторону, к руке императора подошёл и Прокопий.

Юстиниан пригласил их за письменный стол, сел напротив них, стал расспрашивать о персах, их вооружении, настрое на сражениях, что можно ожидать от них ещё, несмотря на то что был заключён Вечный мир.

Велисарий коротко и чётко отвечал. В конце же он заметил, что персы никогда не держат слово, способны на обман, поэтому с ними надо быть всегда настороже. Для этого нужно держать на востоке армию, хотя бы и небольшую.

– И обязательно восстановить все разрушенные крепости!.. Построить ещё несколько. Там же, на границе, вдоль Евфрата…

Юстиниан остался доволен этой встречей и тем, что услышал от стратега, бывшего когда-то у него оруженосцем.

Затем он щедро наградил их за мужество в войне, за удачно проведённую военную кампанию.

В конце приёма он пригласил их за стол в обеденном зале, угостил вином.

На этом приём был завершён. И Велисарий с Прокопием удалились из дворца.

* * *

Отдыхая после военных тягот, Велисарий и Прокопий наслаждались мирными занятиями, ходили на тот же ипподром.

И так продолжалось полгода, до середины января 532 года, когда в столице внезапно полыхнул мятеж городских низов, из соперничавших партий, прасинов и венетов, поддержанных городской беднотой.

Велисария срочно вызвали во дворец. Пробираясь туда со своими телохранителями, он видел, как горели храмы и дворцы… Было похоже, что город находится в руках неприятеля… Уже полыхал и рушился прямо на глазах храм Святой Софии, фермы Зевксиппа… Вдали, где-то на других улицах, горели дома знатных людей и храмы… Повсюду метались массы людей, безумствуя и крича «Ника!»[70]70
  «Побеждай!»


[Закрыть], поджигая и разрушая всё на своём пути…

Когда Велисарий добрался до дворца, тот был похож на осаждённую крепость.

Во дворце он предстал перед Юстинианом и Феодорой. И они сообщили ему, из-за чего всё началось. Какого-то мятежника власти города приговорили к смерти, и когда его повели в тюрьму, то прасины и венеты, объединившись, напали на тюрьму, освободили того мятежника, выпустили из тюрьмы всех, кто там находился, убили охранников…

– И в городе начались погромы, – спокойным голосом рассказывал Юстиниан. – Толпа уже провозгласила императором Ипатия, племянника Анастасия, притащила его на ипподром и усадила на Кафизме в кресло императора…

Он сообщил ещё кое-какие мелкие подробности, попросил Велисария пойти на ипподром, узнать ситуацию с солдатами, с той стороны охранявшими дворец, и, вернувшись сюда, доложить обо всём увиденном.

Уходя из дворца, Велисарий понял по суете, которая там стояла, и по виду приближённых императора, что идёт подготовка к бегству на ту сторону Босфора на галерах, которые уже, возможно, стоят за дворцовыми стенами, в порту Вуколеон.

Выйдя из дворца, он пошёл к ипподрому со своими телохранителями и солдатами, которые прибыли с ним из крепости Дары.

– Прокопий, не отставай, если хочешь остаться живым! – бросил через плечо Велисарий своему советнику, едва поспевающему позади него среди воинов, чеканивших шаг тяжёлыми башмаками, подбитыми железными скобками.

У ипподрома он хотел было идти прямо к Ипатию, к трону василевса на Кафизме. Подойдя к ближайшему строению, он стал кричать солдатам, там находившимся, чтобы открыли ворота ипподрома, поскольку он идёт арестовать узурпатора…

Но солдаты не отвечали оттуда… Он понял, что они не откроют ворота, выжидают, кто возьмёт верх… Вернувшись к василевсу, он стал уверять его, что всё потеряно.

– Если даже солдаты думают о перевороте! – сокрушённо развёл он руками.

Юстиниан приказал ему идти к Халке.

– Там пропилеи[71]71
  Пропилеи – в древнегреческой архитектуре обрамление парадного прохода или проезда симметричными портиками и колоннадами.


[Закрыть], парадный вход на ипподром, он всегда открытый!

Велисарий ушёл от императора.

С трудом, не без больших опасностей и усилий пробираясь через развалины и полуобгоревшие строения, он добрался до пропилей Халки со своими солдатами, вышел на край ипподрома.

Он сначала подумал было напасть на Ипатия, сидевшего на Кафизме в окружении телохранителей…

Но затем он решил, что следует сначала разогнать толпу, которая стояла на поле ипподрома – бесчисленное скопление людей, столпившихся в беспорядке. Обнажив меч и приказав сделать то же самое своим солдатам, он с криком устремился на толпу.

Толпа подонков, поджигателей, грабителей и убийц побежала, завидев несколько сот воинов с Велисарием во главе, одетых в латы с обнажёнными мечами, опытных на бою, безо всякой пощады поражавших мечами… Раздались истошные вопли…

В это время к ипподрому подошёл с солдатами Мунд, магистр Иллирики. Догадавшись по крикам, что Велисарий уже действует, он тотчас устремился со своими солдатами на ипподром через вход Некра, «Мёртвый». Ипатиевы мятежники попали в клещи и были нещадно перебиты.

Ипатия стащили с трона и вместе с Помпеем отвели к Юстиниану. Тот же велел заключить их под стражу.

И весь следующий день вывозили на повозках с ипподрома убитых, вывезли более тридцати тысяч. Такое количество их ужаснуло даже бывавших в сражениях. В тот же день солдаты убили Ипатия и Помпея, а тела их бросили в море.

Так закончился для Велисария и Прокопия январь 532 года.

Глава 11. Амалазунта

Магистр оффиций Кассиодор, улучив минуту, когда Амалазунта просматривала документы, которые он принёс ей на подпись, обратился к ней:

– Ваше величество, в сложившейся в королевстве ситуации не следует ли провести ряд политических мер на укрепление доверия между коренным населением и остготами?..

Кассиодор был верным её помощником и постоянным советником. Он преклонялся перед её решительной находчивостью и торжественностью в речах.

Амалазунта подняла на него глаза, долго и внимательно смотрела, о чём-то размышляя.

– А вы правы. Подготовьте предложения. На следующем совете рассмотрим их.

Кассиодор тщательно подготовился к заседанию совета. И когда королева дала ему слово, он стал зачитывать свои предложения:

– «Установить правительству равенство в правах остготов и римлян! При этом требовать от них взаимных клятв верности!.. Единственным преимуществом остготов является сохранение за ними права носить оружие и выполнять военную службу… Расширить права и привилегии сенаторов и высшего духовенства. Им даётся право подавать просьбы и апелляции лично остготскому королю… Половина сенаторов должны происходить из среды самых знатных и образованных римлян… Остготы не допускаются в число сенаторских лиц…»

Закончив зачитывать документ, он положил его перед королевой, отошёл от стола и сел за свой столик магистра оффиций.

Обсуждение этих предложений было бурным и долгим. Наконец они были приняты большинством королевского совета, в основном теми, кто поддержал королеву в начинании изменить отношения между остготами и жителями Италии.

Группировка же высших военных остготов промолчала, угрюмо взирая на королеву. Так же молча они покинули в конце заседания королевский совет.

Но на этом Амалазунта не остановилась. Умная, решительная и тщеславная, она понимала и видела истоки враждебности жителей Италии к остготам в ошибках своего отца. И она стала исправлять их. Первым делом она вернула детям Симмаха и Боэция имущество, конфискованное у их отцов.

– Вы пока формируетесь характером нашего дедушки! – обратилась она затем ко всем жителям королевства от имени своего сына Аталариха. – Вы охотно повинуетесь и законам, и судьям… Наши враги окончательно побеждены нашими низкими налогами, поскольку у таких налогов, которые защищает абсолютная власть, не может быть успешных противников!..

Она заняла апартаменты своего отца, рабочий кабинет тоже и там просиживала долгими вечерами, разбираясь с ворохом дел, свалившихся на неё, как на правительницу государства. У неё были советники, секретари, помощники, если требовалось что-то выяснить, что она не знала, или появлялась необходимость узнать и разобраться в том.

Её кабинет был всегда открыт для деловых встреч и посетителей.

– Ваше сиятельство, у меня к вам просьба, – обратился к ней как-то референдарий Киприан. – Назначить моего брата Опилиона главой комита священных щедрот. Человек он верный вам, как и я в прошлом верно служил королю Теодориху!..

Амалазунта вспомнила, что он был главным обвинителем Боэция. И она согласилась.

– Хорошо. Вас же я возвожу в сан патриция!.. Вскоре освободится должность магистра оффиций, которую сейчас занимает Кассиодор. И такой человек, как вы, вполне подойдёт для неё. А Кассиодора ждёт другое назначение!..

В один из дней, когда должен был состояться очередной королевский совет, большая группа высших военных рано собралась в дворцовой палате.

Амалазунта, как обычно, появилась там с Аталарихом, прошла с ним к трону, села в своё кресло, он сел в своё.

Из-за стола поднялись три военачальника – Питца, Аринер и Бедеульф, прошли к трону и передали секретарю королевы письмо.

– Это наше требование, чтобы король Аталарих забросил науки по римскому образцу и предался военным упражнениям в кругу сверстников из числа знатных остготских юношей. Так, как принято у остготов для воспитания будущих воинов! – сказал Питца от имени всех военачальников.

Амалазунта побледнела… Сейчас у неё был выбор: отказать этому наглому нажиму либо подчиниться ему… Если она откажет, то не исключено, что её жизнь не будет стоить и драхмы… Она знала этих людей…

– Не тебе это решать! – в резкой форме крикнул ей со своего места военачальник Ибба.

– Женщина, ты должна сложить царскую власть! – прямо в лицо заявил ей также и сайон Алиульф.

Это было для неё, Амалазунты, оскорблением. Она боялась презрения остготов из-за слабости своего женского пола и сразу же терялась, когда ей напоминали об этом.

И она, сжав зубы, вынуждена была уступить.

В этот день совет прошёл вяло и закончился быстро.

Аталарих же вскоре попал под влияние остготской «национальной» партии. Его там быстро обработали, и он перестал подчиняться матери. Он стал пить, как и все молодые остготы, завёл себе наложницу…

– И это в четырнадцать лет! – ужаснулась она, видя, как он стал быстро худеть. – Грубый, ругается!.. С его-то здоровьем! Он от рождения был слабым…

Но этим дело не ограничилось. Против неё остготская знать вскоре составила заговор.

Об этом ей доложил Киприан, всё ещё референдарий, в обязанности которого входило выявлять такие заговоры.

Когда же она попросила его назвать фамилии зачинщиков, то Киприан сначала оглянулся вокруг, затем прошептал ей на ухо имена троих влиятельных вождей.

– Хорошо, спасибо, Киприан!.. Но держи язык за зубами!

Волевая, хитрая и находчивая, она ясно видела, что с оппозицией ей не справиться. Можно только удалить из столицы тех трёх главарей, которых назвал Киприан. И она приказала им отправиться к границам Италии для защиты Остготского королевства. Но не в одно место всем, а подальше друг от друга.

Но вскоре её люди донесли ей, что это мало помогло, те главари всё равно связываются друг с другом и с сообщниками в столице… И она известила тайно императора Юстиниана о своём намерении покинуть Италию и искать защиты в Византии. Юстиниан, узнав о решении Амалазунты, охотно гарантировал ей безопасность. Готовясь к бегству, она отправила на корабле в Диррахий[72]72
  Диррахий – современный г. Дуррес, порт на Адриатическом море в Албании, родина императора Анастасия.


[Закрыть] с верными ей людьми царские сокровища рода Амалов. Доведённая до отчаяния, она выбрала среди остготов несколько наиболее преданных ей и энергичных людей и поручила им убить вождей заговора. И вожди были убиты, движение обезглавлено, опасность устранена. Королевские сокровища по её приказу возвратили в Равенну.

И она решила ещё более упрочить свой союз с той частью римских аристократов, которые уже доказали свою преданность дому Теодориха, и назначила префектом претория Остготского королевства своего советника Кассиодора. Другие римские аристократы тоже получили назначение на высокие государственные должности.

Глава 12. Война с вандалами

Весной 533 года василевс Юстиниан вызвал во дворец Велисария и его советника Прокопия.

Секретарь василевса встретил их в портике при входе на территорию императорского дворца, проводил до Хрисотриклина, открыл перед ними дверь, вошел с ними туда и объявил их:

– Магистр Востока Велисарий и его советник Прокопий из Кесарии!

Затем он вышел из палаты и плотно закрыл за собой дверь. Это означало, что сейчас будет заседать тайный совет, и никто бы не мог подслушать, о чём там будут говорить.

Юстиниан указал Велисарию и его советнику на места за столом, которые они и заняли в ряду с архонтами, уже сидевшими там.

Выждав, пока установится тишина, он кратко изложил, какая операция предстоит в этом году:

– В королевстве вандалов свергнут король Ильдерих, наш союзник и вассал!.. Королём стал Гелимер, объявивший независимость королевства!.. И это даёт нам повод вмешаться в дела королевства вандалов!.. На тебя, – показал он рукой на Велисария, – возлагается проведение военной операции по свержению Гелимера, вернуть королевство под наше управление! При удачных обстоятельствах доставить сюда, к нам в столицу, этого непослушного Гелимера как пленного!..

Он посмотрел на Велисария, обвёл взглядом всех архонтов, которые будут участвовать в этой экспедиции.

– Вам всё понятно?..

– Да, мой господин! – ответил за всех Велисарий.

– По всем финансовым вопросам обращайтесь к Иоанну Каппадокийскому, финансисту дворца! – указал Юстиниан ему. – Он выделит деньги на экспедиционные расходы!..

Он продолжил наставлять Велисария дальше.

– К середине лета вы должны быть готовы к походу! Флот, матросы, легионеры, припасы на время морского перехода до Карфагена!.. Задержки с выходом кораблей не должно быть ни на один день!.. За это отвечаете, как обычно, вы, господин магистр! – сухим голосом, не терпящим возражений, приказал он. – Со всеми затруднениями при организации экспедиции обращайтесь немедленно ко мне!

Успешные военные действия Велисария с персами и Вечный мир, заключённый с ними год назад, позволили теперь Юстиниану сосредоточить все силы на войну с вандалами, с королём Гелимером. На это его подтолкнуло последнее письмо Гелимера. К нему он обратился с посланием: не нарушать божеский закон, сохранить жизнь королю Ильдериху… Но в ответ получил дерзкое письмо:

«Царь Гелимер царю Юстиниану! Не насилием захватил я власть, и ничего безбожного по отношению к моим родственникам мной не совершено. Ильдериха, замыслившего совершить переворот против дома Гейзериха, лишил власти вандальский народ. Меня же призвало к власти время, согласно закону о праве старшинства. Хорошо бы, чтобы каждый занимался управлением своей собственной страной и не брал на себя чужих забот. Так что и тебе, имеющему собственное царство, не пристало вмешиваться в чужие дела. Если ты хочешь нарушить договор и идти против нас, мы встретим вас всеми силами, какие только у нас есть, призывая в свидетели клятвы, данные Зеноном, от которого ты принял царство и владеешь теперь им!..»

И это письмо разозлило его…

И вот сейчас, на этом совете, решались вопросы формирования войска для похода на Карфаген: десять тысяч пеших, пять тысяч всадников из регулярных солдат и из федератов. Были назначены командующие федератами: Дорофей, стратиг войск в Армении, и доместик[73]73
  Доместик – 1) воин отряда придворной гвардии, сохранившей в VI в. лишь церемониальные функции; 2) слуга, доверенное лицо.


[Закрыть] Соломон, помощник в войске Велисарию.

Здесь же были ещё архонты: Киприан, Алфия, Иоанн, Маркелл и Кирилл.

– Конницей командуют Руфин и Эган, – стал уточнять Юстиниан. – А ещё Варват и Папп!.. Пехота поступает под начало Ктеана, Терентия, Заида, Маркиана и Сараписа… Валериан и Мартин присоединятся к вам в Мефоне[74]74
  Мефон – город на юго-западной оконечности Пелопоннеса.


[Закрыть] со своими людьми… Иоанн из Эпидамна[75]75
  Эпидамн – в то время назывался Диррахий (современный г. Дуррес, порт на Адриатическом море в Албании, родина императора Анастасия).


[Закрыть] будет стоять во главе всех архонтов пеших войск!..

Прокопий знал всех архонтов. Из них только один Соломон был родом с Востока, из города Дара, памятного ему по сражениям с персами. Эган был родом гунн. Остальные архонты почти все были из Фракии, земляки Велисария. Еще были четыреста герулов[76]76
  Герулы (эрулы) – германское племя.


[Закрыть] под командой Фары, с которым у Прокопия сложились дружеские отношения ещё в войне с персами. И ещё шестьсот конных стрелков из племени массагетов[77]77
  Гунны (массагеты) – обозначение кочевых племён разного происхождения, остатков разгромленного к VI в. гуннского союза племён.


[Закрыть]. Ими командовали Синний и Вала, одарённые, храбрые и жёсткие.

– Для этого войска требуется пятьсот кораблей! – стал пояснять расходы Иоанн Каппадокиец. – На эти корабли нужно тридцать тысяч гребцов! Набираем из ионян и египтян, а также киликийцев. Да ещё нужно не менее девяноста дромонов[78]78
  Дромоны – длинные корабли, приспособленные для морского боя – могут плыть очень быстро. Они имеют по одному ряду вёсел и сверху крышу, чтобы находившиеся на них гребцы не поражались стрелами противника. На этих судах помещается по две тысячи человек. Это одновременно и гребцы, и воины.


[Закрыть]…

Сообразив, что перебил императора, он замолчал.

Прокопий метнул на него язвительный взгляд из-под бровей, стараясь сделать это незаметно.

Но это не укрылось от Велисария: он знал его ненависть к этому финансовому советнику василевса, толкнул его легонько в бок локтем, чтобы не задирался…

О нём у них с Прокопием уже был как-то разговор.

– Ну и что – худородный выскочка! – парировал он, когда Прокопий указал, что Каппадокиец малограмотный, а сумел подняться до самых высоких должностей и званий.

Продолжил он язвительно:

– Василевс держит его при себе за острый ум и способность найти выход из любого, самого сложного положения! – парировал в конце того неприятного разговора Велисарий. – А не за образованность и хорошие манеры!.. И давай закончим на этом!..

Юстиниан посмотрел доброжелательно на Каппадокийца, сообщил, что начальником над всеми этими кораблями назначает Калонима из Александрии, помощником же Каппадокийцу эпарха Архелая, заведовать расходами армии.

Затем он повернулся в сторону Велисария, своего когда-то телохранителя.

– Главнокомандующим же над всем экспедиционным корпусом я утверждаю Велисария! – торжественно объявил он. – И вручаю тебе грамоту! – благодушно улыбнулся он ему. – Она даёт тебе право поступать так, как ты сочтёшь нужным! И все твои решения получают такую же силу, как совершённые самим императором!

Он по-доброму пошутил:

– Эта грамота даёт тебе на время похода права царской власти!.. Действуй осмотрительно!

Он сделал знак: и его помощник подошёл к Велисарию и вручил ему грамоту с правами верховной власти на время экспедиции.

На этом он закончил совет:

– Всё, господа! Желаю уложиться в сроки с подготовкой экспедиции!

* * *

Юстиниан, готовя эту экспедицию, заранее послал письмо королеве Амалазунте с просьбой разрешить Велисарию закупать продовольствие в крепости Лилибей, на острове Сицилия. Амалазунта, получив его послание, распорядилась продавать Велисарию продовольствие и коней, Гелимера же не поддерживать.

– Ваше величество! – обратился к ней Кассиодор, когда явился к ней с документами, чтобы подписать их. – Позвольте я выскажу по этому поводу свою точку зрения!..

Она кивнула согласно головой.

– Как доходят тайные слухи, сейчас на вандалов выйдет с войском из Константинополя Велисарий. Разгромив Гелимера, он займёт всю Северную Африку!.. Затем он высадится в Сицилии. Заняв её, он переправится в Италию, пойдёт на Неаполь и Рим!.. И вы, так же как все остготы, окажетесь в большой опасности потерять государство короля Теодориха!.. Уже везде в Равенне и других городах оппозиция поднимает голову!..

Он замолчал, понимая, что к этому больше нечего добавить.

Амалазунта, широко открыв глаза, смотрела на него, чего-то ждала, бледная, была смущена. Она боялась оппозиции и тайно надеялась на помощь только империи, того же Юстиниана. И вот теперь услышала такое.

Кассиодор же видел, что королева-регентша оказалась с самого первого дня правления зажата между оппозицией и своими сторонниками.

Выслушав его, она поступила всё же по-своему: разрешила снабжать армию Велисария продовольствием в Сицилии.

* * *

В конце июня этого же 533 года из Византии вышел флот в шестьсот кораблей, на борту которых разместился экспедиционный корпус Велисария. Велисарий организовал всё точно в срок, как обещал василевсу. При нём снова был его советник Прокопий. Напросилась в эту экспедицию и жена Велисария, Антонина, женщина не только красивая, но и волевая, находчивая и смелая.

Ещё на выходе из Константинополя Антонина пристала к мужу с вопросами:

– Сколько времени мы пройдём на кораблях до Сицилии?

– Недели две! – ответил он.

– За две недели при такой жаре питьевая вода протухнет! И мы подохнем: либо от жажды, либо от тухлой воды! Так же будет и с продовольствием! Я предлагаю хранить воду в трюме корабля в стеклянных сосудах, зарытых в мокрый песок!..

– Умница ты у меня! Как придумала-то!..

А чтобы не сбиться с курса и не растерять по пути корабли, Велисарий разделил свой огромный флот на части, назначил над ними флагманов и приказал окрасить в красный цвет паруса флагманских кораблей. На корме же каждого из них укрепили на высоких шестах фонари, которые зажигали ночью. Так корабль Велисария и корабли флагманов были видны днем и ночью на значительном расстоянии. И вся эскадра следовала за ними, как послушный выводок утят за уткой.

Через две недели на горизонте показалась южная оконечность полуострова Калабрия, а за ним в дымке замаячила Сицилия.

Из предосторожности они выбрали глухое место на острове, высадились на берег.

Кругом всё было тихо, спокойно. Но эти тишина и спокойствие вызывали чувство тревоги.

– Возьми корабль и сплавай в Сиракузы, на разведку, – велел Велисарий Прокопию. – Разузнай там обстановку на острове, где сейчас войска вандалов! Знают ли они о нашем прибытии! Не готовят ли какую-нибудь пакость!.. В общем, не мне тебя учить, как в этом случае добывать сведения!.. Если кто пристанет к тебе, говори, что приехал закупать продовольствие. Об этом есть договор василевса с королевой Амалазунтой! Езжай, с Богом! – похлопал он его по плечу.

Приплыв в Сиракузы, Прокопий неожиданно встретился на местном базаре со своим земляком, с которым ещё с детства был дружен.

– О-о, Мефодий, какими судьбами оказался здесь? – воскликнул он, увидев знакомую физиономию.

– Дела, дружище, дела! – заулыбался тот. – Занимаюсь торговлей, уже давно поселился здесь!..

Прокопий стал расспрашивать его о том, что ему велел разузнать Велисарий.

– А ты спроси лучше моего слугу! – показал Мефодий ему на малого, стоявшего позади него. – Он только что вернулся из Карфагена. Плавал туда за товаром!

Слуга категорически опроверг слова Прокопия.

– Не-ет! В Карфагене нет никаких засад! Никто не слышал там, чтобы на них шёл какой-то римский флот!.. Все боеспособные вандалы отправились с Цазоном, младшим братом Гелимера, на остров Сардиния, в поход против узурпатора Годы!.. А Гелимер даже не помышляет о войне! Он оставил без защиты Карфаген и другие приморские укрепления! Сам живёт в городе Гермиона, он находится в Бизакии[79]79
  Бизакий (Бизацена) – область к югу от Карфагена, граничившая с Триполисом на востоке и Нумидией на западе.


[Закрыть], в четырёх днях пути от моря. Так что можете плыть, не опасаясь никого, и приставать там, куда вас пригонит ветер!..

– Пойдём со мной в гавань, там у меня стоит корабль. По дороге расскажешь ещё подробности, – увлёк Прокопий за собой словоохотливого малого.

У Велисария этот слуга повторил свой рассказ. Велисарий обрадовался, похвалил Прокопия.

Запела войсковая труба, подавая сигнал к отплытию.

Быстро подняв паруса, они направились к островам Гавл и Мелита[80]80
  Название современных островов Гоцо и Мальта в древности.


[Закрыть], к границе между Адриатическим морем и Тирренским. При подходе к островам поднялся сильный восточный ветер и снёс их корабли далеко на юг от Карфагена, к берегам Бизакии.

И там, в удобной лагуне, архонты собрались на совет к Велисарию на корабль, обсудили предложение о высадке на берег[81]81
  Флот Велисария пристал к бизакийскому побережью 31 августа 533 г.


[Закрыть].

На берег первой высадилась пехота, затем спустили лошадей, перенесли оружие и всё остальное необходимое.

И сразу же на берегу закипела работа под присмотром архонтов: пехотинцы, матросы и даже конники-латники стали рыть ров, застучали топоры над частоколом, забивали и вязали между собой колья.

К ночи укрепление было закончено.

– Сегодня последний день августа, – напомнил зачем-то Прокопий начальнику.

– Вода!.. Вода! – услышали они в этот момент крики, разнёсшиеся по всему войску.

Все бросились туда, откуда кричали… Это было удивительно, так как кругом простиралась песчаная пустыня… Пресной воды в открытом источнике оказалось достаточно и для людей, и для лошадей и вьючных ишаков.

Велисарий распорядился оставить на каждом корабле для охраны по пять лучников, дромоны же расположить охранением вокруг флота, обезопасив так его от нападения.

От такого удачного начала воины взбодрились, закончили укреплять лагерь и, выставив стражу, провели спокойно ночь.

На следующий день Велисарий отобрал триста копьеносцев и, поручив команду над ними Иоанну из Армении, приказал ему идти впереди войска на расстоянии не менее двух миль[82]82
  Римская миля – 1480 м, применялась и в Византии.


[Закрыть]. Ему, Иоанну, он поручал особо важные операции, давно уже проверив его не только в военном деле, но и как своего придворного и честного.

– Если заметишь какое-либо движение со стороны неприятелей, сразу дай знать мне! Чтобы мы подготовились к сражению!..

Затем он обратился к командующим сотнями массагетов Синнию и Валу:

– Вы пойдёте слева от основного войска на таком же расстоянии, как Армянин с копьеносцами!.. Я же буду идти позади всего войска!..

Высказал он им и свои опасения, что Гелимеру уже донесли о высадке их экспедиционной армии здесь, в Ливии.

– Полагаю, что он идёт из Гермионы окольными дорогами за нами и вскоре нападёт! – сообщил он им такую возможность. – Поэтому будьте бдительны!..

К начальнику флота Калониму он послал гонца, дал указание идти вблизи берега, следуя за войском.

В таком порядке его войско вышло, проходило в день по десять миль, останавливаясь на ночлег лагерем, для безопасности укрепляя его.

* * *

Да, Гелимер уже знал всё это. И он сразу написал в Карфаген своему младшему брату Аммате, дал указание: убить Ильдериха и заключённых под стражей близких ему родственников. Затем привести в боевую готовность вандалов и всех жителей города.

– С тем, чтобы при подходе римлян к горам под Децимом[83]83
  Децим – пригород Карфагена.


[Закрыть] окружить их и уничтожить! – звенели металлом строки письма набиравшего силу владыки вандалов, уже вкусившего сладкий дурман власти.

Аммата выполнил его приказание относительно Ильдериха и его близких. Вооружил он и вандалов, стал ждать дальнейших указаний Гелимера.

Сам же Гелимер шёл следом за римлянами, не давая им пока обнаружить себя.

На очередную ночёвку, уже на подходе к Карфагену, Велисарий расположился, как всегда, в укреплённом лагере вблизи небольшого поселения. Для получения же сведений о вандалах он послал в разведку отряд всадников. В середине ночи этот отряд вернулся в лагерь, и начальник отряда доложил, что они столкнулись с вандалами, тоже рыскающими в разведке, завязали с ними скоротечную сшибку, затем оторвались от них.

– Гелимер проявил себя! Он уже тут, близко!..

Велисарий похвалил разведчиков за это известие. Теперь, зная, что Гелимер недалеко, идёт крадучись по их следам, чтобы не выдать себя, он понял, что тот боится их, римлян, и не знает их силы.

Утром он приказал Иоанну Армянину идти впереди войска, как и раньше, а массагетам двигаться на левом фланге. Послал он гонца с распоряжением и к Калониму: не приставать кораблям в Карфагене.

– Что делать дальше, я укажу! А пока держаться от города на расстоянии около двадцати миль!..

Снявшись с ночёвки, его войско двинулось дорогой всё туда же, к Карфагену.

В этот же день Гелимер приказал своему племяннику Гибамунду с двумя тысячами вандалов опередить остальное войско и двигаться по местности, расположенной слева, с расчётом, что Аммата придёт к Дециму из Карфагена, сам он, Гелимер, – с тыла, а Гибамунд – слева.

– Сойдясь вместе, мы без особого труда окружим римское войско!..

Аммата пришёл к Дециму с небольшим отрядом около полудня, когда римляне и войско Гелимера были ещё далеко от этого места. Основные же силы вандалов он оставил в Карфагене, приказав им быстрее двигаться к Дециму. И там, у Децима, он неожиданно столкнулся с отрядом Иоанна Армянина, схватился с ним, убил нескольких римлян, но был убит и сам.

Вандалы, увидев, что Аммата убит, побежали. В панике бегущие вандалы из отряда Амматы наткнулись на тех, что шли из Карфагена. И те повернули обратно, побежали вместе с ними.

Иоанн Армянин и его воины, преследуя бегущих вандалов, убивали всех, кто попадался им на пути почти до самых ворот Карфагена. Захватили они и несколько пленных, допросили их. И те сообщили обо всех распоряжениях Гелимера своему брату Аммате и Гибамунду.

Гибамунд же с двумя тысячами воинов явился на равнину Галон[84]84
  Галон – равнина в Северной Африке.


[Закрыть]… Место было пустынное, безлюдное… Там они столкнулись с массагетами и были все уничтожены.

В это время Велисарий тоже был на пути к Дециму. В четырех милях от Децима он устроил лагерь, укрепил его, собрал войско, выступил перед ним: