Текст книги "Порок сердца"

«Надеюсь, – думал юноша, продолжая смотреть на размытый прямоугольник двери, – это будет хотя бы не больно. Боюсь, я больше не выдержу».

Глава 25

Ты можешь быть грешником,

Но твоя невинность принадлежит мне.

Muse, Undisclosed desires©

Тео поднял голову, когда дверь бесшумно отворилась и в комнату зашли двое: Билл и, как юноша предположил, Альберт. Он не видел друга Билла, но решил, что иного человека его мучитель вряд ли пригласит в дом и, тем более, покажет ему пленника, да ещё и в таком виде. Юноше впервые удалось услышать шаги Змея – маньяк сейчас был обут в какие-то новые ботинки на грубой рифлёной подошве, которые лёгким эхом звучали в трёх сантиметрах над поверхностью сверкающего чистотой пола.

Юноша посмотрел на одного парня, затем на другого. Они остановились недалеко от двери: Билл просто стоял, давая приятелю время на то, чтобы полностью оценить подарок, а Альберт бесстыдно рассматривал Тео. От этого взгляда, который, подобно руке маньяка-совратителя, оглаживал кожу, каждый открытый её участок, хотелось отвернуться и уйти, чтобы перестать ощущать себя куском мяса. А когда юноша опустил взгляд, не выдержав молчаливого напряжения, повисшего в комнате, и наткнулся на свои острые коленки, прикрытые белым шёлком чулок, и вспомнил, в каком виде и положении он предстаёт сейчас на постороннее обозрение, стало и вовсе тошно.

Альберт присвистнул и широко улыбнулся. Парень покачал головой и обернулся на друга, обратился к нему:

– Вот это да, – выдал блондин.

Он снова с интересом посмотрел на Тео.

– Не думал, что такой наряд будет смотреться на нём уместно…

Парень, не спеша, подошёл к юноше. Тео судорожно сглотнул, продолжая смотреть вниз, видя только ноги гостя, для которого его, судя по всему, и готовили. Юноша едва заметно вздрогнул, опустил плечи. Он подумал:

«Может быть, мне стоило подготовиться в плане растяжки, смазки? Чёрт, почему же я не подумал?! Это же будет больно! В смысле, больнее…».

Тео поднял глаза, в которых теперь отражался страх, нежелание. Он посмотрел на блондина. Парень улыбнулся и взялся за цепь, намереваясь отстегнуть её.

– Можно же? – поинтересовался Альберт у друга. Билл кивнул.

Хозяин дома подошёл ближе, останавливаясь позади друга и сбоку, чтобы видеть его действия. Блондин снял с Тео цепь, но оставил ошейник, который добавлял дьявольскую перчинку в невинный образ юноши.

«Святая блядь», – отчего-то, эти слова так и просились наружу, когда Штагельберт смотрел на Тео.

Блондин взял юношу за ошейник и мягко, но требовательно потянул наверх, побуждая встать на ноги. Крайне не хотелось полностью показываться, раскрываться, но выбора не было и Тео, скрипя сердцем, встал на ноги.

– Хороший какой, – вновь расплылся в улыбке блондин.

Парень осмотрел юношу с ног до головы и задержал взгляд на лице, после чего протянул руку и убрал его височные пряди за уши. Тео стоял, не двигаясь, терпя слишком медленные и нежные прикосновения к себе, и пусть они пока были вполне себе невинными, но в воздухе уже были заметны те самые искры, что он так часто ощущал, когда на него набрасывался Билл.

Блондин гладил Тео по шее, плечам, не отводя взгляда от его глаз. Парень вернулся к лицу юноши и мягко притянул его к себе, целуя в губы, даже, скорее, чмокая, словно снимая пробу, как именитый сомелье. Вот только «право первого глотка» принадлежало не ему, и было давно использовано, и блондин это прекрасно знал.

Прикоснувшись к губам Тео, Альберт отстранился, заглядывая в глаза юноше, в которых дрожало нечто странное, хрустальное, готовое вот-вот рассыпаться, а затем вновь припал к ним, в этот раз, целуя настойчивее, требовательнее.

Тео не знал, как ему реагировать на это: отвечать, просто стоять, старательно играя образ бездушной куклы, секс-игрушки, которой он и являлся для этих парней. Юноша старался нормально вдохнуть, не всхлипнуть и не позволить жгучим слезам пролиться наружу. Для того, чтобы не расплакаться, ему пришлось задержать дыхание, и легкие начало уже ощутимо жечь от нехватки кислорода.

Руки парня опустились с плеч Тео вниз, проводя по спине, прикрытой лишь тонкой, полупрозрачной тканью. Он трогал юношу, изучая, наслаждаясь, распаляясь с каждой секундой всё сильнее. Ладони Альберта вновь скользнули вниз и накрыли упругие маленькие ягодицы мальчишки, сминая их. Затем одна рука блондина проникла под ткань трусиков юноши, проводя уже по голой коже, слегка щипая, оставляя красные следы.

Больше всего в жизни Тео хотелось разреветься, упасть на колени и умолять не трогать его, не делать этого. Но юноша прекрасно понимал, что, сделай он это, его просто изнасилуют, а потом, возможно убьют. Смерть, пока ещё, страшила мальчика больше, чем перспектива вновь подставить своё тело кому-то совершенно чужому, отдать его «практически добровольно». Потому Тео просто глотал слёзы, не позволяя им пролиться наружу, и практически не дыша, и отвечал, целуя этого парня – доктора и спасителя жизней на работе, но не многим меньшего маньяка, чем его друг, вне стен больницы.

Альберт отвлёкся от губ юноши, переходя на щёки, область под ушами, шею. Вроде бы, прикосновения эти были приятны, кожа покрывалась мурашками, но внутри сидел такой тугой змеиный клубок страха и нежелания, что Тео не мог расслабиться ни на мгновение, слишком остро чувствуя каждую свою неразвитую мышцу.

Блондин взял юношу за руку и подвёл к кровати, слегка толкнул, заставляя сесть. Тео сглотнул и поднял на него взгляд. Глаза парня блестели нездоровым светом предвкушения и похоти, а губы слегка покраснели от поцелуев и возбуждения.

– Возьми в рот, – произнёс Альберт. Тон его не был приказным, но было очевидным, что сказанное не обсуждается.

Юноша сдавленно кивнул и сел ближе к краю кровати, берясь за ремень на брюках блондина, расстегивая его, а затем и пуговицу, ширинку. Тео сейчас был целиком сосредоточен на том, чтобы не позволить рукам дрожать, но пальцы его всё равно судорожно и хаотично вздрагивали. Зато такое сосредоточение на чём-то совершенно не важном помогало юноше отвлечься от того, что ему предстоит сделать. Конечно, он уже не раз делал минет Биллу, но это было немного другое… От Билла зависела его жизнь, как бы пафосно это не звучало, и отказ был чреват. Точно так же, как он был чреват и сейчас, потому что Тео уже успел понять, что его мучитель очень ценит единственного друга. Оставалось только закрыть глаза и, подобно хорошей проститутке или беспринципной шлюхе, исполнить приказ, сделавшись ещё грязнее. Потому что отдать своё тело одному, пусть и не добровольно, казалось Тео хоть сколько-нибудь нормальным, он думал, что сможет с этим жить. Но лечь ещё под кого-то, пустить своё тело по рукам, это было выше его сил. Что дальше? Грязь, отвращение к себе и полная потеря прав на собственное тело.

От этих мыслей хотелось взвыть, упасть на пол и биться там в припадке, в истерике, пока его не оставят в покое. Но позволить себе этого Тео не мог. Память об изнасиловании была ещё слишком живой и яркой, да и едва ли он когда-нибудь сможет забыть. Он настолько боялся повторения этого, что готов был добровольно подписаться на любые извращения и отвратительные вещи, только бы его не изнасиловали вновь. Конечно, то, что происходило сейчас, тоже называлось насилием, но сейчас насильно брали только его душу, его волю, тело же он отдавал добровольно.

Облизнув губы, чтобы они лучше скользили, Тео прикрыл глаза и осторожно взял в рот член Альберта на половину длины. Юноша двинулся чуть назад, сомкнул губы плотнее и начал двигать головой, уже достаточно умело отсасывая, подключая язык, прокладывая им влажные дорожки, беря за щёку.

Блондин, не ожидавший такой прыти от мальчишки-инвалида, блаженно улыбнулся и откинул голову назад, прикрывая глаза. Рука парня сама собой легка за затылок юноши, заставляя его брать глубже, до самого горла.

«Я уже даже не давлюсь», – пронеслось в голове Тео и от этой мысли на душе стало так гадко и паршиво, что он не сдержался, и по щеке скользнула сверкающая горькая слеза, которую юноша тут же стёр, стараясь сделать это незаметно.

Альберт сжал волосы Тео и несколько раз самостоятельно толкнулся в его рот, после чего освободил его от своего органа.

– Ложись, – произнёс блондин, быстро расстегивая пуговицы на своей рубашке и снимая её.

Тео несколько секунд помешкал и лёг на спину. Сердце в груди трепыхалось, как испуганная мелкая пташка, угадившая в силки. Юноша инстинктивно сжимал колени, ему хотелось провалиться на месте, исчезнуть. Он почувствовал прикосновение к своему колену, рука скользнула выше по бедру. Юноша сглотнул и развёл ноги, он не смог заставить себя сделать это сильно, но хоть как-то. Он отвернулся, чувствуя, как много слёз перекатывается по поверхности глаз.

– Нет-нет, не отворачивайся, – произнёс блондин. Тео сглотнул и медленно повернул голову. Хоть он и был в очках, но из-за слёз ничего не видел.

Альберт приспустил свои штаны и бельё до колен и поддел край трусиков юноши, стягивая их. Парень взял тюбик смазки, который предусмотрительно стоял на тумбочке, и щедро смазал свой член. Покончив с этим делом, он взял Тео за щиколотки, поднимая его ноги, сгибая в коленях и разводя так, что юноше захотелось прикрыться, слишком уж открытой была его поза.

– Боишься, что будет больно? – продолжая слегка улыбаться, спросил блондин, устраиваясь между ног юноши.

Парень провёл кончиками пальцев по ноге юноши вверх от колена, по бедру. Тео судорожно сглотнул и прикрыл глаза.

– Глаза открой.

Тео открыл глаза и перевёл взгляд в сторону Билла, которому принадлежал приказ. Кареглазый сидел в кресле, задумчиво потирая подбородок и смотря на них. Увидев взгляд юноши, и проследив его, Альберт обернулся на друга и спросил:

– А ты наблюдать будешь?

– Да, – спокойно ответил Билл, удобнее устраиваясь в кресле, широко разводя ноги.

– Присоединяйся, если что, – произнёс блондин, беря ноги Тео под коленями и разводя их ещё сильнее, приставляя влажную, обжигающую головку к входу юноши.

– Если посчитаю нужным, – кивнул кареглазый, непонятным, слишком отвлечённым взглядом наблюдая за тем, как его друг начинает входить в тело его пленника-наложника.

Несмотря на то, что юноша не был предварительно растянут, он не испытывал особой боли, да, она была, но совсем слегка. То, что Билл его «готовил» к этому вечеру не могло пройти бесследно, задний проход Тео уже достаточно адаптировался к такому неестественному использованию. Их «свидание» с Альбертом отложилось из-за отъезда доктора и у Билла были почти две недели на то, чтобы объездить невинного мальчика и посвятить его во все тонкости грязного мира, где его тело было лишь игрушкой, а душа и вовсе не стоила и гроша, потому что никому до неё не было дела.

Альберт входил в его тело медленно, ровно, словно намерено оберегая юношу от боли. Почувствовав в себе всю длину, Тео прикрыл глаза, судорожно вздыхая, но уже через несколько секунд вновь открыл глаза, считая, что от него этого всё равно потребуют.

Блондин подождал несколько секунд и двинулся назад, слегка покидая тело невольного любовника, затем снова плавно вошёл в него.

«Шлюха», – вспыхнуло в сознании Тео, и как это не было прискорбно, относилось это определение к нему самому.

Штагельберт, видя, что юноша не проявляет признаков боли, покинул его тело почти наполовину и вошёл обратно. Повторяя это действие несколько раз, блондин с каждым разом делал это всё резче, сильнее. Очередной толчок, парень шлёпается яйцами о промежность юноши. Взгляд в лицо, Тео плохо, но он молчит. И потому больше ничего не мешает Альберту отдаться чувству удовольствия и начать брать наложника так, как того желает тело.

Движения стремительно начали становиться сильнее, жёстче, глубже. Тео всё время пытался закрыть глаза, пытался отвлечься, чтобы хоть на чуточку не так остро ощущать то, что его беспардонно имеют.

Очередной толчок. Слишком глубоко, хоть и почти не больно. В голове ослепительно вспыхивает это грязное слово: «Шлюха». Юноша закрывает глаза и пытается не шмыгать носом, который потёк из-за сдерживаемых слёз.

Внутри резко пустеет, и сильные руки переворачивают его, ставят на четвереньки. Тео хотел опуститься, спрятать лицо, пусть от этого поза и стала бы ещё более унизительной, но ему не позволили. Альберт схватил его за волосы и требовательно потянул, заставляя встать ровно, не падать. После этого блондин переместил ладони на бёдра юноши, сжимая их и начиная слишком ритмично и неумолимо глубоко трахать его.

Слёзы вновь начали проситься наружу, и Тео закрыл глаза, чтобы не разреветься. Мир на мгновение перестал существовать, провалившись в темноту, и не успел появиться вновь, когда юноша почувствовал, как его вновь властно берут за волосы, заставляя поднять голову.

Он открыл затуманенные от слёз глаза и увидел перед собой Билла, точнее, взгляд юноши пришёлся аккурат на ширинку мучителя, как и было рассчитано. Ткань была оттопырена, что не позволяло сомневаться в том, чего желает парень.

– Расстегивай, – холодно приказал Билл.

Тео что-то тихо и невнятно пискнул. Он не мог понять, как ему расстегнуть штаны мучителя и не упасть при этом. Юноша перестал опираться на обе руки, потянувшись одной к ширинке парня. От ощущения постоянного движения внутри себя становилось невыносимо. Его всё время швыряло вперёд из-за становящихся всё более мощными толчков, и рука то и дело промахивалась мимо цели.

Когда Тео, наконец, удалось расстегнуть штаны на мучителе и спустить его бельё, юноша поднял на парня взгляд, в котором было столько слёз, столько страха, столько…

– Долго смотреть собрался? – одёрнул мальчишку Билл.

Тео вздохнул и открыл рот, беря головку члена мучителя в рот, посасывая её, затем продвигаясь ниже и снова к самой вершине. Уже через несколько минут юноша ритмично насаживался ртом на немаленький орган кареглазого, ощущая, как нещадно его таранят сзади.

Альберт прикрыл глаза, растворяясь в удовольствии, чувствуя, что скоро будет конец. Он склонился вперёд, перехватывая Тео поперёк живота и ложась на него, таким образом, начиная трахать его с такой силой, что у мальчишки глаза полезли на лоб. Он неудачно, удивленно вдохнул ртом, тут же давясь членом Билла.

Приступ кашля, из глаз брызнули слёзы, а сзади стало больно от того, что доктор больше ни в чём себя не сдерживал. Тео попытался что-то промычать, попросить о передышке, чтобы хотя бы отдышаться, но ему не дали такой возможности. Билл схватил юношу за волосы, начиная уже самостоятельно «руководить парадом», загоняя член в глотку Тео, нещадно трахая его рот. В это время Альберт сзади начал двигаться ещё быстрее, ещё резче. В заднем проходе юноши начало неприятно резать, складывалось такое чувство, словно у него там всё вот-вот порвётся.

Юноша дёрнулся, пытаясь вырваться, освободиться хотя бы от одного члена, таранящего его тело, но всё тщетно. Билл только сильнее вцепился в его волосы, начиная насаживать его на свой орган так, что головка члена начала проскакивать за гланды юноши. Тео распахнул полные мольбы глаза, смотря с такого низкого ракурса на своего мучителя и господина.

Тео уже подумал, что ему светит минимум потеря сознания от нехватки воздуха, но Билл резко перестал с такой силой трахать его рот, даже отпустил волосы, позволяя юноше отстраниться. Тео помедлил несколько секунд, не веря в милость мучителя-зверя, затем резко отстранился от его паха, отворачивая голову в сторону и жадно дыша ртом, кашляя, не обращая внимания на то, что по подбородку течёт слюна с нотками смазки парня.

Альберт сзади начал двигаться ещё быстрее и сжал бёдра юноши так, что на коже остались отчётливые отпечатки пальцев. Блондин начал кончать, продолжая двигаться, вгонять свой орган в растянувшийся задний проход мальчишки, заполняя его своей тёплой спермой. Ещё несколько движений в посторгазменых судорогах и он останавливается, замирает, тяжело дыша и не открывая глаз.

– Возвращайся, – почти мягко произнёс Билл, похлопав юношу по мокрой от слёз щеке и выставляя вперёд бёдра.

Тео шмыгнул носом и покорно разомкнул губы, беря в рот, опуская веки. Он почувствовал, как Альберт покидает его тело, сразу же разводя ему ягодицы, смотря на раскрытый сфинктер, оценивая, не повредил ли он мальчика. Совсем скоро юноша почувствовал, как из него начинает вытекать семя блондина, стекая по ногам и капая на смятую простынь.

Это продолжалось долго. Периодически Альберт вновь оставался в одиночестве, а Билл, молча, наблюдал со стороны за этой развратной вакханалией. В скором времени доктор достал из тумбочки тонкий и достаточно длинный вибратор совершенно прямой, не анатомической формы. В следующий раз в тело Тео проникли уже два «стержня»: член Штагельберта и этот самый аппарат.

Доктор утверждал, что, таким образом, должно быть приятно, но помимо странной боли где-то в глубине себя Тео ничего не чувствовал. А когда блондин включил механизм, стало совсем невыносимо. Боль смешалась с постыдным, гонимым наслаждением, граничащим с инфарктом. Тео хватал ртом воздух, плакал от боли и скулил от удовольствия, которое дарили ритмичные удары вибрационных волн аппарата и таран живого члена.

Когда Альберт кончил, Тео начал его умолять вытащить из него эту вещь. Но не успел блондин толком расслышать мольбы юноши, как Билл заткнул ему рот своим самым излюбленным способом. Правда, его всё-таки услышали. Во всяком случае, когда Билл покинул его рот, он вытащил из заднего прохода юноши всё ещё вибрирующий аппарат и отложил его на тумбочку. Но освободившееся место тут же занял член кареглазого, который вдруг показался мальчишке непривычно большим, просто огромным до боли и рези в глазах.

– Давай его вдвоём? – предложил Альберт, наблюдая за тем, как член друга исчезает в теле юноши и вновь появляется.

– В зад? – спокойно уточнил Билл.

Блондин кивнул.

– Что? – выпалил Тео. Он вцепился руками в одеяло, словно это могло его спасти. – Что вы собираетесь делать?! Нет, не надо! Не…

Сильная пощёчина. Юноша падает, жмурится от боли, из глаз текут слёзы. Воспользовавшись тем, что пленник не сопротивляется, его переворачивают так, чтобы была возможность войти в него сзади двоим.

Первым в него вошёл Альберт, так предполагала избранная ими поза. Юноша сжался, молясь о том, чтобы парни не стали этого делать, едва слышно, сбито шепча:

– Нет, прошу, пожалуйста, не надо… Я же не выдержу, вы же порвёте меня… Не надо… Прошу…

Его никто не услышал. Билл тоже вошёл в тело наложника. Тео, аж, задержал дыхание, чтобы не взвыть от боли и сводящего с ума ощущения распирания. А когда истязатели начали двигаться, ему и вовсе показалось, что он теряет сознание, соскальзывает в чёрную бездну. Вот только сознания он не потерял, пусть состояние его и стало несколько оглушенным.

Рваные, неровные движения одновременно двух членов внутри себя сводило с ума, заставляло выгибаться, зажиматься и сжимать анальные мышцы, надеясь освободиться от этого кошмара, делая этим только хуже и больнее. Боль не была резкой, острой – она была тупой, ноющей, словно вяжущей, она окутывала нервные провода желатиновой оболочкой болевого шока.

Билл кончил первым и вышел из тела наложника. Альберт последовал его примеру, перемещаясь к лицу юноши, вставляя ему в рот, а затем кончая на лицо.

– Не надо было этого делать, – произнёс Билл, кривясь и смотря на капли спермы, стекающие по лицу юноши.

Для Тео наступило какое-то отупение, состояние апатии и оглушённости. Внутри всё болело, капли чужого семени щекотали кожу, стекая по лицу.

Альберт встал и отошёл к окну, закуривая, выпуская дым в стекло, которое тотчас запотело. Тео посидел ещё минуту, затем упал на бок безжизненной куклой, смотря перед собой. Волосы растрепались и налипли на дорожки слёз и спермы на щеках. О том, что на кровати лежал живой человек, а не манекен, не искусно сделанная кукла говорило только то, что бока юноши по-прежнему продолжали слегка раздуваться от дыхания, а под светлой кожей ходили рёбра.

– Перерыв окончен, – произнёс блондин, возвращаясь на кровать и резко переворачивая Тео на живот, тяня за бёдра и заставляя встать на четвереньки.

«Шлюха», – вновь прозвучало в голове юноши, только внутренний голос, озвучивший клеймо, стал безразличнее, суше.

Блондин снова вошёл в него. Поскольку после всего того, что телу Тео пришлось пережить в этот вечер, он был очень хорошо растянут, парень сразу же набрал значительный темп, не щадя заднего прохода юноши.

Тео смотрел вперед, он почувствовал, как из глаз вновь начинают течь слёзы. Он опустил голову, закрывая глаза, стискивая зубы, чтобы не закричать от того, что творилось внутри. Миловидное личико исказила гримаса внутренней агонии, он стискивал зубы так, что болели челюсти. Пытаясь отвлечь себе от того, что с ним продолжали делать, юноша прикусил губу, сразу же прокусывая, даже не замечая, насколько сильно.

Тонкая струйка крови побежала вниз по подбородку, и алая капля сорвалась вниз, марая идеально чистые простыни светло-светло-голубого цвета. У Билла после приюта был пунктик на белое постельное бельё, он просто не выносил его.

Тео облизнул губу, чувствуя приторный вкус собственной крови, и повернул голову, тут же сталкиваясь взглядом со своим мучителем. Билл смотрел на него до этого уже минут пять. Парень против своей воли чувствовал, как растёт в теле непонятное напряжение. Всё было бы понятно, имей оно сексуальную природу, но… Но оно имело больше общего с тревогой, даже со страхом, чем с похотью и желанием.

Кареглазый парень неотрывно смотрел в идеальные синие глаза своего пленника, которые сейчас казались ещё ярче из-за пролитых слёз, ещё чище. Парень сглотнул, чувствуя, как вздрагивает его кадык, и громко обратился к другу, собираясь достучаться до него даже через ватное одеяло удовольствия:

– Хватит, – произнёс Билл.

Альберт открыл глаза и перевёл вопросительный взгляд на друга, он остановился.

– Что? – переспросил блондин.

– Оставь его, – кареглазый кивнул в сторону Тео, который уже упал лицом вниз. – Достаточно.

– Мы же не порвали его? В чём дело? – не понимал доктор.

– Хватит, – твёрже повторил Билл.

Блондин заметил, как дрогнули желваки на лице товарища. Он кивнул и покинул тело юноши. Как только руки доктора перестали удерживать Тео, он тотчас рухнул. Его едва заметно трясло, он всё время смотрел куда-то, буквально впившись глазами в стену.

– Мне идти домой? – поинтересовался Штагельберт, одеваясь.

Обиды не было, непонимания тоже. Парень прекрасно знал, что его друг, Билл, бывает более, чем странным. Что уж там, блондин совершенно ровно относился к тому, что Кофман и есть тот самый именитый маньяк по кличке Змей. Альберт, вообще, не любил сунуть нос не в своё дело.

– Да, – кивнул кареглазый, подходя к кровати, на которой ничком лежал Тео.

– Как скажешь. До встречи, – ответил блондин, застёгивая последние пуговицы на рубашке.

Парень отошёл к двери и открыл её, оборачиваясь в проходе.

– Если понадобится моя помощь, звони, – произнёс Альберт. Билл кивнул. Доктор ушёл.

– Ты живой? – спросил кареглазый, становясь перед лицом юноши.

– Да, – едва слышно, с опозданием ответил юноша.

– Пошли, – вздохнул Билл, аккуратно беря его под руки и пытаясь поставить на ноги.

Тео поморщился, но встал, но ноги подкосились, и он едва не упал. Кареглазый успел подхватить его и не отпустил, удерживая на ногах. Парень взглянул юноше в лицо и поморщился.

– Тебе нужно в душ, – произнёс парень.

– Нет, не надо, пожалуйста, – попросил Тео. – У меня нет сил… у меня всё болит. Пожалуйста…

– Ты грязный.

Тео резко перестал хныкать. Он поднял на пленителя глаза, в которых сейчас отражалось что-то непонятное. Несколько секунд и по щеке скатывается крупная слеза, за ней вторая. Ещё несколько секунд и юноша закрывает ладонями лицо, судорожно всхлипывая, уже, не стыдясь, рыдая.

Посмотрев на это с минуту, Билл взял мальчишку в охапку и потащил в спальню. Оставив юношу в его привычном месте ночлега, парень сходил в ванную и вернулся с губкой и ёмкостью с водой.

– Руки убери, – скомандовал кареглазый. – У тебя всё лицо в сперме.

Тео среагировал с опозданием, отнимая от заплаканного лица дрожащие ладошки, смотря на мучителя, шмыгая носом. Билл убрал руки юноши, чтобы не мешались, и прикоснулся к щеке губкой, стирая «грязь» с его лица. Тео такое действие казалось странным, но он молчал, только морщился, когда парень сильно давил или едва не попадал ему в глаза.

– Всё, – сообщил кареглазый, возвращая юноше очки. – Так и быть, сегодня спи так. Но завтра утром вымоешься так, чтобы скрипел.

Парень взял банные принадлежности и встал, но Тео вдруг обратился к нему:

– Я не хочу оставаться один, – голос тихий, взгляд направлен вниз.

– С тобой, как обычно, будет Гриф.

– Нет, – юноша покачал головой, по щекам вновь покатились слёзы. – Это не то. Мне страшно, пожалуйста, я не хочу оставаться в одиночестве.

– Я сплю в соседней комнате. Не умрёшь от страха.

Сказав это, Билл пристегнул пленника к спинке кровати и ушёл. Когда дверь за мучителем закрылась, Тео опустил голову и горько расплакался. Ему было страшно, неприятно и как-то ужасно гнусно внутри. Не хотелось ничего, только бы не оставаться одному, наедине со своими мыслями и чувствами. Но желания юноши мало кого волновали.

«Шлюха, – в который раз повторил про себя Тео, осторожно ложась на бок, вспоминая, сколько раз его обзывали подобным образом Шон со своими дружками и некоторые другие. – Кто бы мог знать, что они окажутся правы?».