Текст книги "Порок сердца"

Что ж, идеальная жертва, потрясающая глупость…

Глава 12

Как нашёптанные горячие секреты, твои беспокойные сны растворятся.

В беспечном стечении жизни сквозь яростную суету дня.

С прислужниками похоти, наполняющими улицы…

Poets of the fall, Rumors©

Прошли две недели. Существование Тео в доме Билла стало практически нормальным, он научился мирно сосуществовать с этим странным непонятным парнем под одной крышей. Вот только юноше не давало покоя то – в каком качестве он здесь пребывает? Пленник? Жертва? Случайный прохожий, по глупой случайности ставший очередным в списке бешеного зверя? Он не знал…

Брюнет успел понять, что, если не перечить «хозяину» и, вообще, не открывать лишний раз рот, то боли будет намного меньше. Конечно, Билл продолжал преподносить ему свои жестокие «уроки», но теперь он делал это с меньшей самоотдачей, так сказать. Парень мог вдруг ударить юношу, как последнему казалось – ни за что, мог вновь устроить порку, что, как видно, было его излюбленным видом наказания, но бил он не так нещадно, даже крови было не так много. А шрамы… А шрамы затянуться, во всяком случае, так думал Тео, продолжая светлой и не запуганной частицей своей юной души надеяться на то, что ему суждено выбраться отсюда живым, что Билл окажется не таким монстром, как про него говорят.

Странное дело, но Тео продолжал верить в то, что его пленитель не такой плохой, как кажется. Он всем своим юным наивным сердцем верил в то, что он не станет убивать невиновного, не станет замучивать до смерти его. Он надеялся на это, свято надеялся, хоть и понимал, что встреча с маньяком-убийцей, тем более таким, едва ли может закончиться для него благополучно. Юноша даже поклялся себе, что, если он выйдет отсюда, то он ничего и никому не скажет. Конечно, это казалось глупым и элементарно неправильным с позиции добропорядочного гражданина своей страны, но он решил для себя, что поступит именно так. Может быть, будет и непросто объяснить дяде, который, стало быть, уже поставил на уши всю Германию, где он был эти недели/месяцы, может быть, даже годы, но порыв сердца говорил ему поступить именно так, а Тео всегда привык слушать своё сердце.

Билл обходился с ним почти нежно, если это можно так назвать, хотя, скорее, он относился к нему по-хозяйски, как к своей вещи, домашнему зверьку на двух ногах. Он назвал его вначале своей собственностью и следовал своему слову, хоть более и не поднимал этой темы. Как видно, Билл, как и сам Тео, любил оставаться верным своим словам, что не светило юноше ничем хорошим. Хотя, с другой стороны, Билл не говорил, что убьёт его, он ограничивался философскими и загадочными высказываниями на тему жизни и смерти юноши, которые можно было истолковать двояко и даже трояко.

Хозяин дома более не морил его голодом, позволял каждый день есть, пить, принимать душ, что казалось такой роскошью по сравнению с первыми днями жизни в его доме. Конечно, порой, Тео хотелось заорать, закатить истерику и послать мучителя куда подальше вместе с его странной заботой о нём, но юноша понимал, что, в таком случае, он рискует не просто умереть, а умереть самой жестокой и кошмарной смертью – той смертью, которую он даже не мог себе вообразить. Тео никогда не был фанатом книг и фильмов про маньяков, о чём сейчас так жалел. Конечно, экранный и выдуманный персонаж это одно, а реальный психически нездоровый человек – совершенно другое, но, всё же, юноша думал, что это могло бы хоть чуть-чуть помочь ему в том, чтобы понять, как нужно вести себя с этим парнем. Ему порой казалось, что его покладистость может сыграть с ним злую шутку, хотя, он и не мог объяснить себе – каким образом. С другой стороны, Тео прекрасно понимал, что, покажи он характер и мятежность своей души, которая никогда не была покорной и слабой, он будет рисковать, возможно, чем-то даже более ценным, чем жизнь.

Юноша понимал, что там, на свободе, у него остались родные люди, про которых, по его же глупости, прекрасно знал Билл, парень знал даже, где их найти, потому что Тео сам назвал адреса и явки, так сказать, в ночь их знакомства. Юноша панически боялся того, что его мучитель может воспользоваться информацией и обернуть это против него, начать шантажировать. Тео понимал, что, в таком случае, ему придётся соглашаться на все, пусть даже самые больные выдумки Билла, потому что пожертвовать собой казалось более простым и приятным вариантом, чем подставить под удар маньяка-психа родных и близких, которых и так можно было сосчитать по пальцам одной руки. Их было всего двое – Крис и его дядя Карл, всё, больше у юноши никого не было. Родители погибли в авиакатастрофе, братьев-сестёр у него не было, бабушки и дедушки, как-то так получилось, все ушли из жизни рано. А другой его дядя – брат матери, увы, тоже уже покинул этот мир. Он чрезмерно увлекался алкоголем, грубо говоря, был прожженным алкоголиком, и однажды, выпив очередную порцию лишнего, полез купаться в озере и утонул. Больше у юноши никого не было, он был, так сказать, последним представителем рода и его надеждой на продолжение. Больной, странный, побитый жизнью, но – живой. Но теперь даже эта малая надежда оказалась под угрозой, над её тонкой длиной шеей навис угрожающий, остро оточенный топор пугающей действительности.

Билл уже традиционно вывел Тео в дом, усадил за стол и приказал есть. Как обычно, кивнув в ответ, юноша приступил к трапезе, смотря вниз, в тарелку. Ему не хотелось поднимать даже невидящий взгляд на своего мучителя, он словно боялся, что это может спровоцировать парня. Юноша всё чаще ловил себя на мысли о том, что он постоянно сравнивает Билла с животным, с диким опасным зверем. Впрочем, скорее всего, именно так оно и было, не зря же его прозвали Змеем, которые в своём спокойствие и хладнокровности могут оказаться куда опаснее иных хищных животных. От одной только мысли об «смертельных объятиях» огромной хладной рептилии у Тео всё внутри сжималось и холодело. Он всегда недолюбливал этих скользких тварей, откровенно побаивался их, а сейчас, после того, как познакомился с одним из их «представителей», юноша явственно понял, что не зря боялся. Да, Билл не зря назывался Змеем, этого – змеиного, в нём было много: бесшумность передвижений, холодность и психопатическое спокойствие, непонятная жестокость безжалостного убийцы, который не ведёт и бровью, лишая кого-то жизни. В самом деле, этот парень был фактически зверем, вот только для зверя убийство – способ получения пищи и подержания собственной жизни, чем же было это для Билла, Тео не знал, но очень хотел бы узнать.

«Знай своего врага в лицо, держи его ближе, чем друга, и тогда у тебя будет преимущество», – юноша часто вспоминал это мудрое высказывание, автора которого он не помнил. Вот только, он не знал, как подобраться ближе к этому психу, да и следует ли это делать? Не сделает ли он так хуже и себе, и своим близким?

«Нужно попробовать», – раз за разом думал Тео, но всякий раз ничего не предпринимал.

Трапеза юноши всякий раз растягивалась надолго, потому что он всеми силами тянул время, не желая вновь возвращаться в тишину подвала. Конечно, здесь, на кухне, тоже было пугающе тихо – за всё время Билл ни разу не включал ни телевизора, ни музыки – но, всё же, здесь он ощущал присутствие жизни, свет, который проникал в окна и касался его кожи. Этот свет дарил надежду, он служил, своего рода, маяком, который мерно сверкал во тьме, говоря: «Ещё ничего не потеряно, ты справишься».

Мерный звон столовых приборов об снежно-белую тарелку нарушал тугую тишину комнаты, Билл, долгое время сидевший и, молча, наблюдавший за тем, как юноша ест, встал и взял из шкафчика бутылку виски и бокал, вернулся на место. Тео, как обычно, не услышал шагов и передвижений пленителя, но, когда тот откупорил бутылку и щедро наполнил бокал ядреным янтарным напитком, юноша поморщился, ощутив знакомые и неприятные нотки крепкого алкоголя. Он с детства привык отрицательно относится к пьянству и возлияниям, он знал, что от таких людей, которые могут быть опасны в своём дурмане, стоит держаться подальше. Так учила его мать и отец, а, после, и Карл. Наверное, вся его семья так относилась к спиртному из-за алкоголизма вышеуказанного дяди Тео, юноша не задумывался над причиной такого отношения, просто принимал и усваивал это позицию старших родственников, делая её своей.

Тео закончил с обедом/завтраком и взял чашку с чаем, Билл бесшумно пил свой виски, наблюдая за юношей. Он продолжал выводить его из подвала на поводке, но более не держал его, когда Тео ел. Он просто закреплял цепь на ножке стола, прекрасно понимая, что, реши юноша бежать, со столом он точно этого сделать не сможет, а пока слепой мальчишка разберётся с тем, как распутать узлы и петли, Билл успеет принять меры и хорошенько дать ему понять, что он ошибся в своей наивной и глупой выходке. Впрочем, Тео это прекрасно понимал и даже не помышлял о побеге, по крайней мере, таким образом.

– Я доел, – сказал юноша, складывая столовые приборы в тарелку и отставляя пустую чашку. Он понимал, что Билл и так прекрасно всё видит и понимает, но, почему-то, продолжал информировать его о своих действиях. Впрочем, его «хозяин» поступал также.

– Хорошо, – кивнул кареглазый.

Тео несколько секунд посидел в неуверенности, затем, спросил:

– Мы возвращаемся в подвал?

– А ты так торопишься туда вернуться?

«Была бы моя воля, – подумал юноша, сжимая под столом кулаки, – я бы туда никогда не вернулся, а вот ты бы отправился в подвал, под названием – „тюрьма“».

Но он не озвучил своих мыслей, а вздохнул и ответил:

– Нет. Кто может торопиться в свою темницу?

Билл ничего не ответил, продолжая, молча, пить, чувствуя, как по венам разносится приятное хмельное тепло, а мысли приятно расслабляются, переставая быть такими тугими и тёмными.

Прошло полчаса абсолютного молчания, в котором Тео покорно ждал своего «господина», а Билл продолжал неторопливо напиваться. Осушив очередной бокал, парень поставил его на стол и встал, подходя к Тео. Юноша едва заметно вздрогнул, ощутив близость мучителя, и инстинктивно отодвинулся. Несколько секунд постояв так, муча пленника молчанием и неизвестностью, Билл отодвинул пустую тарелку со столовыми приборами подальше от юноши и положил ладонь ему на плечо, заставляя его заметно напрячься.

– Я что-то сделал не так? – спросил Тео, втягивая голову в плечи.

Это так глупо и унизительно – задавать подобные вопросы, принимая свою вину, которой, на самом деле нет и в помине, но лучше так, чем новая вспышка боли станет неожиданностью.

– Так, – кивнул кареглазый.

– «Так» – не так или «так» – так? – уточнил юноша.

– Не задавай глупых вопросов, – одёрнул его парень и убрал руку с плеча. – Вставай.

Предчувствуя неладное, юноша медленно поднялся на ноги и встал перед своим мучителем, не зная, куда деть глаза.

– Ты же не видишь меня, так, почему ты прячешь взгляд? – поинтересовался Билл, складывая руки на груди и приседая на угол кухонного стола.

– Я не хочу смотреть тебе в глаза, даже, если не вижу их, – честно ответил Тео и тут же проклял себя за это.

Он весь сжался и отвернул голову, готовясь к пощёчине, удару или иному проявлению насилия со стороны Билла, но ничего подобного не случилось. Не веря в то, что подобная дерзость сойдёт ему с рук, Тео продолжал стоять так несколько минут, ожидая обжигающей вспышки боли, которая никак не приходила.

«Неужели, я думаю о нём хуже, чем он есть на самом деле?», – удивлённо подумал юноша. Он постоял ещё секунд тридцать, затем, медленно повернул голову, смотря огромными синими глазами на пленителя.

– Ты не тронешь меня? – такая глупость со стороны юноши, задавать подобные вопросы, но лучше быть готовым.

– Не сейчас, – ответил Билл и странно ухмыльнулся, но Тео не видел этого. – И не так, – добавил кареглазый.

Парень отошёл от стола и вновь подошёл к юноше, разматывая цепь, открепляя её от стола и беря в руку.

– Знаешь, Тео, – вновь заговорил Билл. – Мне двадцать два года, у меня здоровый организм, но я катастрофически не люблю всех этих сопливых отношений, в которых люди прикидываются теми, кем они не являются. Ненавижу свидания на одну ночь, в которых оба или же только один делает вид, что это любовь с первого взгляда, а на утро исчезает, не оставив и записки. Одно спасение – платная любовь, проститутки, отношения с ними, на самом деле, чище прочих, потому что оба знают, зачем они здесь, и никто не врёт. Вот только приводить в дом посторонних, когда в нём уже есть гость – непозволительная роскошь и непроглядная глупость. К тому же, зачем искать кого-то, если у меня есть такая милая и обязанная мне жизнью мордашка?

– Я обязан тебе жизнью? – возмущённо выпалил Тео, забывая про первый урок Билла. – Да только из-за тебя моя жизнь и оказалась под угрозой…

Пощёчина ожигает кожу и прерывает гневную тираду юношу, голова мотнулась вбок, распущенные тёмные волосы упали на лицо. Тео судорожно, зло вздохнул и убрал пряди с лица, смотря на обидчика, но теперь ничего не говоря.

– Ещё одна подобная выходка и мне придётся сделать тебе больно, – спокойно проинформировал его Билл. – Пока же, я планирую, чтобы ты отделался малой кровью или же – вообще без крови, здесь уже всё зависит от тебя.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Тео, инстинктивно делая шаг назад, отступая от объекта, несущего угрозу.

Но Билл не позволил ему уйти далеко, натягивая цепь и останавливая юношу, но не дёргая, что казалось удивительным.

– Вставай на колени, – скомандовал кареглазый.

– Зачем?

– На колени, – твёрже повторил Билл. В его голосе скользнула опасность, и Тео решил повиноваться.

Юноша не понимал, чего от него хочет его больной мучитель, хоть и предполагал, что это будет нечто неприятное – иного ожидать от парня не приходилось. Вздохнув, Тео медленно опустился на колени перед парнем, не поднимая взгляда, таким образом, оказываясь лицом прямо напротив его ширинки. Билл остался доволен покорностью пленника, он намотал цепь на запястье, чтобы она была не такой длинной и не мешалась, и обратился к юноше:

– Ты очень правильно смотришь. Приступай.

– Что? – переспросил Тео. Он, в самом деле, абсолютно не понимал, чего от него требуют.

– С тебя минет, – совершенно спокойно ответил Билл, словно это было абсолютно нормальным для него. – И, имей в виду, я люблю качественные ласки, будешь халтурить, придётся оттрахать тебя самостоятельно, а, в таком случае, я порву тебе горло.

Глаза юноши полезли на лоб, он ошарашено открыл рот, закрыл его и снова открыл. Слова вылетели из головы и застряли в горле, мешая нормально дышать.

– Что… что… – запинаясь, затараторил юноша. – Но я же парень? И ты тоже! Ты что…

– Я – би, – спокойно ответил Билл, не дав юноше закончить. – Мне как-то без разницы – кто передо мной, мне важна красота и потенциал, а и того, и того у тебя хватает.

Тео не знал, что ответить, потому просто яростно замотал головой, отказываясь от отвратительного для себя действия.

– Как хочешь, – произнёс Билл и взял что-то с тумбочки, после чего вернулся к юноше. – Но, имей в виду, я тебя предупреждал.

– Я… нет, – сбивчиво говорил Тео. – Я не такой… я нормальный… Я не – не гей. Я не умею!

Во время своей спутанной речи юноша как-то пропустил, как его мучитель взял его руки и сложил за спиной. Тео опомнился только тогда, когда непонятный ремень стянул его запястья.

– Эй! – крикнул юноша, дёргая руками, но они были слишком крепко связаны. – Что ты делаешь?! Не смей…

Снова пощёчина, только более сильная. Тео на время замолкает, опуская голову и приходя в себя, всеми силами надеясь, что это всё только сон и он вот-вот проснётся. Но если это и было кошмаром, то он только начинался…

За время, пока юноша приходил в себя, Билл успел сходить на второй этаж и вернуться, прихватив с собой некоторый инвентарь для «пытки».

– Я не хотел этого, – произнёс кареглазый, беря со стола принесённый им металлический роторасширитель. – Но по-хорошему ты не хотел.

Парень взял Тео за подбородок, слегка запрокидывая ему голову. Юноша дёрнулся и завертел головой, вырываясь, он закричал:

– Не смей меня трогать! Не прикасайся ко мне! Ты больной извр…

Очередная хлёсткая пощёчина обрывает юношу, заставляя замолчать от резкой и унизительной боли. Подождав несколько секунд, чтобы Тео пришёл в себя, Билл снова взял его за подбородок и надавил, заставляя открыть рот и вставляя между зубов большой палец, придерживая.

– Попробуешь укусить, – холодно произнёс кареглазый, – я тебе все зубы повыбиваю. А потом челюсть сломаю, для лучшего воспитательного эффекта.

Тео шумно вздохнул-всхлипнул и закрыл глаза, из-под закрытых век поползли первые слезинки, прокладывая мокрые дорожки по лицу.

– Не надо, прошу тебя, – едва слышным шёпотом попросил юноша.

Ничего не ответив, Билл дёрнул его подбородок вниз, заставляя открыть рот шире и вставляя между челюстей железный механизм, препятствующий закрытию рта. Настроив роторасширитель так, чтобы рот юноши оказался открыт на максимум, парень придирчиво осмотрел винтики конструкции и взглянул в лицо Тео. Юноша продолжал сидеть с закрытыми глазами, казалось, молясь всем святым о спасении от такой участи. Но ни бог, ни дьявол, ни святые не услышали его. Сейчас для него существовал лишь один бог и дьявол в одном лице – в лице его больного мучителя по имени Билл, лишь в его руках была жизнь и судьба юноши.

– Не надо, прошу… – невнятно взмолился Тео, говорить с широко открытым ртом удавалось крайне плохо. – Умоляю тебя, не надо…

Новая пощёчина, но на этот раз слабенькая, так, для вида. Тео замолкает и опускает голову, роняя слёзы на свои колени и пытаясь сглотнуть, чтобы слюна, которой уже скопилось так много во рту, не полилась по лицу.

– Не надо, прошу, – повторил Тео, он уже заметно дрожал всем телом. Он готов был отдать жизнь за то, чтобы Билл не сделал с ним… этого, но, как видно, жизнь юноши не особо-то и интересовала кареглазого.

Билл взял юношу за подбородок, заставляя посмотреть на себя, и сказал:

– Лучше молчи. Тебе же так будет лучше. И дыши носом, иначе ты просто задохнёшься.

Сказав это, парень неспешно расстегнул ширинку и слегка спустил штаны вместе с бельём, освобождая из их плена налитый кровью крупный член, полностью готовый к активным действиям. Тео повезло, что он не мог видеть этого, в противном случае, юношу бы хватил удар от того, что ему вот-вот предстоит. Впрочем, ему и так было суждено познать это, так сказать, вкусить.

Почувствовав терпкий мускусный запах мужского возбуждения так близко от своего лица, юноша вздрогнул и задрожал сильнее, опустил голову. Билл скривил губы и взял его за волосы, дёргая и заставляя поднять голову, слегка запрокинуть её. Он взял свой член и прикоснулся им к губам юноши, проводя по ним обжигающей влажной головкой. Тео весь затрясся от этого, зажмуривая глаза и шумно дыша ртом – он слёз нос заложило. Ощущения чужого полового органа на своих губах заставляло юношу впадать в панику и желать провалиться на месте, пусть даже умереть, только бы не познать продолжения…

Но Билл не желал его убивать, по крайней мере, сейчас, и медлить он тоже более не желал. Сильнее сжав волосы юноши, он вставил член ему в рот почти на всю длину, утыкаясь головкой в горло, которое тотчас сжалось.

– Будешь зажиматься – порву, – спокойно произнёс Билл и двинул бёдрами назад.

– Лучше убей, – нечленораздельно ответил Тео. Сдерживание слюны отошло на десятый план, и она потекла по подбородку юноши.

– Как пожелаешь, – ухмыльнулся Билл. – Но – позже, – сказав это, он резко дёрнул голову Тео на себя, одновременно, двинув бёдрами вперёд, вгоняя обжигающий толстый член в судорожно сжимающееся горло юноши.

Тео тут же подавился и закашлялся, захрипел, пытаясь отодвинуться, сделать вдох, но Билл не позволял ему этого. Парень двинулся назад и снова вперёд, вгоняя свой орган ещё глубже в глотку юноше. Слёзы вновь потекли по его щекам, и их град усиливался с каждым новым, неимоверно и беспощадно глубоким толчком его мучителя-насильника. Толчок, слёзы, хрип, толчок, слёзы, хрип – удушливый кашель. Тео открывает глаза и умоляюще смотрит на мучителя, что-то мычит, умоляя остановиться, пытается сказать, что задыхается, но Билла, кажется, это совершенно не заботит.

«Кажется, это самая позорная смерть, – сбивчиво думал юноша, судорожно пытаясь делать вдохи, когда Билл двигал бёдрами назад, покидая его горло. – Умереть, задохнувшись чужим… членом. Лучше бы он меня просто убил».

Новый толчок, член проникает особенно глубоко и мышцы горла сводит судорогой, оно сжимается и глотку обжигает болью. Тео пронзительно мычит, пытается дёргать головой, чтобы хоть на мгновение избавить себя от этой пытки, но всё тщетно. Сопротивление мальчишки, его мычание и мольба в глазах, его удушливый кашель совершенно не трогают кареглазого. Он сказал, что хочет получить удовольствие, а уж каким способом он этого добьётся – его не волновало.

– Умоляю, не надо, – хрипит Тео, давясь обжигающим органом. – Хватит! Я не могу… дышать…

– Ты мешаешь мне, – раздражённо ответил Билл. – Хочешь помочь себе – двигай головой.

На время своих слов, парень слегка освободил юношу, продолжая держать свой член у него во рту, но переставая утыкаться им ему в глотку.

Не сказав ни слова, не предупредив, парень вновь слишком глубоко вогнал свой член в горло юноше, заставляя его громко захрипеть, закашлять с новой силой. По щекам текут слёзы, по подбородку течёт слюна, Тео казался себе сейчас похожим на самую последнюю шлюху, у которой даже не нужно спрашивать согласия, а можно просто взять и грубо оттрахать.

Движения Билла становились всё быстрее и глубже. Тео, поняв, что он рискует просто-напросто задохнуться, начал неровно двигать головой, стараясь попадать в такт движениям мучителя, но двигаясь не навстречу, а назад. Ему казалось, что это разозлит Билла, но парень никак не реагировал на это, продолжая трахать его рот, постоянно касаясь влажной обжигающей головкой гланд юноши раздражая горло и пробуждая рвотный рефлекс. Тео удивлялся, что ему достаточно просто удавалось подавить в себе рвотные порывы, которые волнами прокатывались по пищеводу, но он был точно уверен, что его вырвет, как только Билл покинет его рот.

«За что? – думал Тео, двигая головой, пытаясь хоть как-то облегчить свою участь. – Если бы я только знал, я бы, вообще, не вышел из дома в тот день! В неделю! В месяц! Я бы, вообще, всё время сидел дома… Господи, если мне удастся отсюда выбраться, я больше никогда не переступлю порог дома. Ещё бы забыть это…».

Движения Билла стали ещё быстрее, теперь он толкался в жаркий и влажный рот юноши всё более неумолимо и глубоко, не покидая его глотки ни на мгновение, буквально натягивая его на себя. Тео чувствовал, что член парня становится всё горячее, начиная буквально обжигать его горло, язык, нёбо, он ощутил пульсацию твёрдого органа у себя во рту и инстинктивно попытался отстраниться, но Билл не позволил ему этого. Схватив юношу за волосы, парень с двойным остервенением начал загонять член ему в глотку, засаживая за гланды и заставляя задержать дыхание. Тео более не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Он всеми силами терпел и надеялся на то, чтобы это поскорее закончилось.

Толчок – боль, толчок – хрип удовольствия, сорвавшийся с губ кареглазого парня, толчок – член Билла начинает пульсировать и в глотку Тео выплёскивается тёплое семя, сразу же стекая вниз по пищеводу, у юноши даже не было возможности не глотать. Тео распахнул глаза, чувствуя, как чужая сперма стекает по горлу и попадает в желудок. И без того туманное зрение размылось ещё больше, его начала поглощать темнота. Юноша не дышал уже минуту, может быть, даже две и начал терять сознание. Он бы точно лишился чувств, как надеялся, если бы Билл, словно почувствовав это, словно желая продлить не только физические, но и душевные муки жертвы, последний раз не толкнулся в его горло и не вынул член из его рта.

Почувствовав, что в гланды больше ничего не упирается, Тео шумно втянул воздух в лёгкие, которые обожгло после воздержания от дыхания. Он несколько секунд жадно дышал ртом, его узкая грудь широко раздувалась. Когда головокружение от кислородного голодания слегка отступило, юноша согнулся пополам, утыкаясь лицом в колени, пачкая их слюной и чужой спермой, которая попала и в рот тоже. Мутные беловатые капли стекали по светлой коже и падали на тёмную ткань джинсов, создавая отвратительно пошлый рисунок.

Придя в себя после оргазма, Билл застегнул штаны и присел на край стола, закуривая и из-под полуопущенных ресниц смотря на дрожащего, согнувшегося в три погибели юношу. Докурив, парень затушил окурок и бросил его в пепельницу, после чего подошёл к Тео.

– Теперь ты видишь, чем чревато непослушание? – спросил Билл.

Тео ничего не ответил, лишь задышал чаще и заплакал с новой силой. Билл слегка ухмыльнулся, кривя уголок губ, и приказал:

– Вставай.

Тео отрицательно замотал головой и снова уткнулся лицом в колени.

– Оставь меня, прошу… – едва слышным, надломанным от слёз и удушья голосом попросил юноша. – Пожалуйста, не трогай меня.

– Поднимайся, я сказал! – рявкнул парень.

Тео в первый раз слышал, чтобы Билл повышал голос. Он вздрогнул и даже перестал плакать на какое-то время. Медленно отняв лицо от колен, он посмотрел на своего мучителя невероятно яркими после стольких пролитых слёз глазами. Юноша почувствовал, как у него начинают дрожать губы, а в челюстях что-то противно заныло, как видно, свело какую-то мышцу после долгого вынужденного нефизиологического положения. Тео шмыгнул носом и поднялся на ноги, пошатнувшись, потому что после пережитого только что колени дрожали, как и всё остальное тело.

Билл подошёл к нему и, ничего не сказав, достал из его рта удерживающий челюсти механизм. Юноша наконец-то смог закрыть рот и облизнул влажные от собственной слюны и чужого семени губы. Вновь ощутив этот вкус на своём языке, Тео невольно поморщился. Невыносимо хотелось сплюнуть, но он прекрасно понимал, что этим подпишет себе приговор, потому юноша, молча, сглотнул, чувствуя, как желудок вновь сводит желанием вырвать.

– В следующий раз будь сговорчивее, – произнёс Билл, проходя к выходу с кухни и утягивая Тео за собой.

– Следующий раз? – юноша почувствовал, как сердце падает куда-то вниз живота и замирает там. – Ты же не…

– Лучше закрой рот, пока у тебя есть такая возможность.

– Пожалуйста, не надо… так делать. Я не могу, я не умею, я… Я не смогу с этим жить! – выпалил юноша и громко всхлипнул, слёзы вновь покатились из глаз. – Меня всегда дразнили из-за не мужественной внешности, называли педиком, но… Но, неужели, я действительно могу быть красивым для мужчины?! Я не хочу этого! Не хочу!

– Да, – спокойно ответил Билл, останавливая их обоих около двери в подвал. – Ты красивый.

– Но я… Я не хочу быть красивым для мужчин, – ответил Тео, к концу фразы соскальзывая на неразличимый шёпот. – Зачем тебе это? – всхлипнул юноша.

– Хорошо, – кивнул Билл, отпирая дверь. – Я обязательно изуродую тебя перед тем, как убить.

Тео замотал головой, по щекам с новой силой покатились слёзы.

– Не надо, прошу…

Билл усмехнулся и толкнул юношу внутрь, говоря перед тем, как запереть дверь:

– Так ты определись: хочешь ты жить или нет?

– А разве моё мнение что-либо изменит?! – в сердцах крикнул юноша, шумно дыша от внутренней злости, обиды и безысходности, постыдной беспомощности.

В ответ Билл лишь непонятно усмехнулся и, ничего не говоря, запер дверь, оставляя Тео в одиночестве. Юноша постоял несколько секунд, затем прислонился спиной к двери и съехал вниз, только сейчас ощущая, что его запястья до сих пор крепко связаны.

«Может быть, я и смогу выжить, – думал Тео. – Но… смогу ли я пережить? Клянусь, если я выберусь отсюда, я больше никогда не выйду из дома, всю жизнь буду рядом с Карлом, он – родной, он точно защитит меня и не даст никому в обиду».