Текст книги "Порок сердца"

Глава 49

…Позволить себе ничего не бояться может лишь тот, кто ничего не скрывает. Но не имеет тайн лишь мертвец…

– Приехали, – как обычно, проинформировал Тео Билл.

Блондин повернул голову, смотря на не слишком большое, но весьма привлекательное здание одной из частных клиник Лондона. Кивнув, Тео открыл дверцу и покинул машину, разворачиваясь лицом к Биллу, складывая руки на груди и ожидая того, когда брюнет тоже выйдет.

Они, молча, зашли в здание, Кофман что-то сказал приятного вида женщине за стойкой, Тео пропустил его слова мимо ушей. Блондин прекрасно знал, зачем они сюда приехали, потому он не видел смысла в том, чтобы прислушиваться к словам Билла. Едва ли он мог сказать этой медсестре нечто, чего до этого не говорил Тео.

Брюнет, как обычно, молча, и невероятно тихо подошёл к Тео, и тронул его за руку, не громко говоря:

– Пошли.

Тео кивнул и пошёл следом за парнем, стараясь не отставать. Впрочем, Кофман не спешил, потому блондину не составило труда идти вровень с ним.

– Подожди здесь, – сказал брюнет, когда они подошли к одному из кабинетов.

Тео снова кивнул и сел в одно из кресел, предусмотренных для ожидающих своего приёма клиентов-пациентов. Когда Кофман скрылся за дверью, Тео вздохнул и прикрыл глаза, переставая удерживать на своём лице спокойно-приветливое выражение лица, сжал подлокотник обтянутого кремовой кожей кресла.

Парень, в принципе, не любил больницы, наверное, как и любой, чья жизнь так плотно переплетена с лечебными заведениями. Но раньше, до того кошмара, что обрушился на него в семнадцать лет, Тео воспринимал это, как нечто, что просто должно быть и что нельзя изменить. Потом же, выйдя из психушки, парень начал просто на дух не переносить больницы. Его заставляло переступать их порог только то, что, в противном случае, он может просто пропустить момент ухудшения своего состояния и заснуть и так и не проснуться.

Впрочем, Тео не слишком и держался за эту жизнь, но в каждый период его жизни «после Билла» его останавливало от полного безрассудства то или иное. Так, сразу после возвращения домой, когда он жил с Карлом, Тео боялся, что опекун увидит, узнает, как ему на самом деле плохо. Он не хотел беспокоить дядю, потому что, после тех четырёх страшных месяцев, он стал ему чужим; после этого все, кто был частью его прошлой, нормальной жизни стали ему чужими и совершено посторонними. Потом, бежав в Штаты, парня останавливало и заставляло заботиться о своём здоровье то, что о нём, элементарно, было некому позаботиться. Он очень боялся того, что просто упадёт где-нибудь, в туалете одного из клубов, где проводил ночи, и не сможет встать. Будет тихо умирать, а люди будут проходить мимо него, косясь и брезгливо морщась, посчитав, что он – всего лишь очередной обдолбавшийся наркоман. Потом Тео познакомился с Джорджем, и они почти сразу стали жить вместе. Всё время их отношений именно своему любовнику парень был обязан тем, что о его здоровье пеклись и им регулярно занимались. Мистер Билборг был серьёзным человеком, серьёзным абсолютно во всём, и он любил основательно подходить к любому вопросу.

После же Джорджа, когда мужчина скоропостижно скончался, освободив этим Тео от себя, парень, как говорится, пустился во все тяжкие: пил, курил, гулял ночи напролёт, а днями отсыпался нездоровым сном. Даже он сам удивлялся тому, что умудрился не сгубить себя подобным образом жизни, но факт есть факт – его больное сердце, которое могло зайтись приступом от лёгкого испуга или тридцатисекундной пробежки, после всех тех ужасов, что он пережил, стало крепче, чем любой здоровый орган.

А потом парень познакомился с Лео, и забота о нём вновь легла на плечи другого человека. Конечно, Спетара, как, вероятно, и любого высокотворческого человека тонкой натуры нельзя было назвать ответственным, но, тем не менее, художник регулярно закупался необходимыми для парня лекарствами и через определенные промежутки времени отвозил его на обследование.

Теперь же забота о себе вновь целиком и полностью оказалась в руках Тео, и он совершенно безрассудно забывал о том, что он не из тех, кто может разбрасываться собой и своим здоровьем. Такое чувство, что парень думал, что у него в запасе ещё вся жизнь и целый воз здоровья. Насчёт жизни, грубо говоря, он был прав – ему было всего двадцать три года, самое начало жизни, вот только состояние его здоровья, его порок мог сильно сблизить начало жизни с её концом.

После того, как парень вышел из больницы, он с каждым днём начинал вести всё более пагубный образ жизни. Несмотря на то, что он понимал, что ему необходимо заботиться о себе, это не мешало Тео много курить, выпивать крепких напитков и плохо питаться. Случившееся с Тео отняло у него ощущение себя: с того момента его тело было просто телом, а не чем-то дорогим и невозможно важным, чем-то, без чего нельзя. Он не принадлежал себе, не принадлежал никому, но регулярно пытался себя кому-то предложить, вручить, надеясь вновь обрести то потерянное и очень важное, ту целостность, что у него отнял Бил, сделав своей вещью.

Тео снова вздохнул и прикрыл глаза, ещё сильнее сжимая подлокотник, впиваясь в кожаную обивку, а затем ослабляя хватку, расслабляясь. Конечно, это было больше, чем бредом – проходить обследование ради близости с человеком, которого он ненавидел и презирал всей душой, ради того, кто сломал ему жизнь. Но это сближение было единственным путём достижения цели, потому Тео старался не психовать из-за очередного обследования, а смириться и сделать вид, что всё в порядке. Сделать вид… Тео уже и вспомнить не мог, когда он не делал вид, а на самом деле был в порядке; парень уже и сам не всегда мог понять, где в нём ложь, а где – правда, настолько он сросся с тем нечто, которое лепил на своё лицо.

Решив, что, по идее, Билла не будет ещё несколько минут, Тео взял со столика один из журналов и открыл, пробегаясь глазами по страницам, ища что-то интересное. И ему это почти удалось, внимание привлекла статья о скандале на неделе моды в Милане, но через мгновение его внимание перетянул на себя звук кашля с дальней стороны коридора. Парень медленно отнял взгляд от страниц глянцевого издания и поднял его на кашляющего пациента, которым совершенно неожиданно оказался…

– Твою мать… – вырвалось у Тео. Он мгновенно напрягся и подался назад, вжимаясь во второй подлокотник кресла.

Там, в конце коридора, стоял тот, кого Тео сейчас хотел видеть, пожалуй, меньше всего на свете – там стоял Леонард, его любовник, для которого парень был в Гамбурге с больным дядей. Блондин надеялся на то, что Спетар не заметит его, но что-то подсказывало ему, что на это полагаться не стоит, потому парень решил по-быстрому смыться отсюда, чтобы не попасться на глаза любовнику.

«Чёрт, – думал Тео, в упор смотря на художника. Прошло секунды две, но ему они показались вечностью. – Сейчас же ещё и Билл выйдет… – он обернулся на дверь с табличкой „Венеролог“. – Если они встретятся, я – труп».

В конце коридора вновь прозвучал кашель, а затем блондин услышал оклик, который заставил лицо перекоситься, а сердце споткнуться и упасть куда-то вниз.

– Тео? – удивлённо произнёс художник. В пустом коридоре его голос звучал громко и четко.

«Только не это…», – подумал Тео, медленно отсаживаясь назад, пока отсаживаться стало некуда.

– Тео? – громче повторил Леонард. Тео не нашёл ничего лучше, чем отрицательно замотать головой. – Тео! – уже утвердительно крикнул художник, начиная двигаться в направлении парня.

Блондин снова отрицательно замотал головой, чувствуя, как напрягаются мышцы в теле, готовясь непонятно к чему – мозг уже не работал, им управляли одни инстинкты. Художник, полностью уверившись в том, что отрицающий это парень является его любимым, который должен быть в Гамбурге, побежал, стремительно приближаясь. Не найдя ничего лучше этого, Тео вскочил с места и побежал в противоположную от Спетара сторону.

С того момента, когда он подростком боялся сделать лишний шаг, чтобы не спровоцировать перебои в работе сердца, многое изменилось – теперь Тео спокойно делал всё то, что ему категорически запрещено делать, и бег тоже относился к этому списку. Конечно, парень не занимался спортом, но, при необходимости, спокойно мог пробежать достаточную дистанцию. Увы, опыт показал, что ему стоит научиться делать это, чтобы не повторить опыт с избиением. Конечно, многим внешность блондина очень нравилась, но тех, кому она очень НЕ нравилась, тоже было достаточно. А, как Тео узнал из опыта, подобные недруги могут быть очень агрессивны в своём желании подпортить ему «картинку», потому ему пришлось учиться быстро бегать, а потом находить тех, кто защитит его.

Тео уже почти добежал до конца коридора. Он обернулся, стараясь не сбавлять скорость, и увидел, что Спетар не отстаёт и не собирается это делать.

– Тео, в чём дело?! – непонимающе крикнул художник.

Блондин, который немного притормозил до этого, вновь сорвался на бег, максимально разгоняясь, выскакивая на лестницу, буквально слетая на нижний этаж. Леонард бежал следом, Тео больше не оборачивался, но он слышал это.

Снова выбежав на этаж, Тео кинулся к пожарному выходу, благо, дверь была не заперта. Эта лестница была заметно уже парадной, и здесь было темнее, был полумрак. Не обращая на это внимания, блондин быстро-быстро перебирал ногами по неприятно-серого цвета ступеням, скользя рукой по перилам.

Один пролёт, второй, третий…

«Только бы не догнал, – стучало сбитым пульсом в голове Тео. – Сейчас выбегу на улицу и всё. А как потом объясню всё Биллу… Чёрт!».

– Ааа! – с губ блондина сорвался крик, когда Леонард, перепрыгнув через полпролёта и чудом не упав, настиг его и схватил за плечо, разворачивая к себе. – Отпусти меня! – заголосил блондин, начиная бить Спетара по руке.

– Тео, что с тобой? Почему ты здесь? – непонимающе, тоже на повышенных тонах отвечал художник. – Ты же должен был быть у дяди, почему ты…

– Отпусти! – крикнул Тео, перебивая парня, толкая его.

Леонард на мгновение отпустил блондина, но уже через секунду схватил двумя руками, легко удерживая его. Тео задергался в его руках, пытаясь вырваться. Ему казалось, что это конец, потому что эта встреча стопроцентно перечёркнёт его план, отправит его в полёт ко всем чертям. Теперь Лео узнает всё, а тайну, которую знают двое, в скором времени будут знать все.

– Отпусти меня, пожалуйста! – кричал Тео, голос зазвучал жалостливо, слезливо. – Прошу тебя, отпусти меня! Отпусти, Лео!

– Да в чём дело?! Ты объяснишь мне?! – крикнул Леонард, пытаясь перехватить блондина так, чтобы он перестал эпилептически биться в его руках. – Тео, чёрт тебя дери, что с тобой?! Почему ты здесь?! Ты…

Художник вдруг перестал кричать, но хватки не ослабил. У него появилось страшное предположение.

– Ты… изменяешь мне? – спросил Спетар, внимательно, серьёзно смотря в лицо Тео, который, в свою очередь, старательно отводил взгляд. – Тео, ты меня слышишь?

Блондин отрицательно покачал головой.

– Ты не слышишь меня?

– Слышу, – буркнул блондин.

– Тогда, почему ты не отвечаешь?

– Я тебе не изменяю, – как-то слишком неубедительно ответил Тео.

– А что ты делаешь здесь? Да ещё и под кабинетом венеролога? Что, доигрался?! – парень снова повысил голос, по расширенным зрачкам и раздувающимся ноздрям было заметно, насколько он взбешён. – Может быть, и мне стоит провериться?!

– Ты всё неправильно понял! – крикнул Тео, не зная, как оправдываться отвираться. – Я… я…

В кармане завибрировало, а через секунду тишину запасного выхода разорвал пронзительный звук рингтона. Это звонил Билл, вышедший к Тео и очень удившийся тому, что парня уже не было ни под кабинетом, ни на этаже.

Тео гулко сглотнул, смотря широко распахнутыми глазами на Леонарда, не моргая. Художник смотрел на него напряжённо, словно пытался заглянуть в душу и увидеть там всё то, что блондин скрывал. А скрывал он больше, чем Лео мог понять, намного больше… Хотя, если бы Тео изначально всё рассказал Спетару, то сейчас бы он смог войти в его положение, понять его и даже помочь. Но блондин никому и ничего не рассказывал. Никогда. Это было его тайной. Тайной, которой были повязаны двое: он и Билл. Это было войной, длящейся годами, в которой должен выжить только один. И Тео очень хотел, чтобы этим одним был именно он.

– Ты мне ответишь?! – рявкнул Лео, вырывая Тео из судорожных раздумий о побеге и спасении.

– Лео, отпусти меня, – перестав кричать и требовать, попросил Тео. Он надеялся воззвать к жалости парня и его любви к нему. – Лео, прошу тебя… Ты много не понимаешь, не знаешь…

– Теперь знаю, – хмыкнул Лео и запустил руку Тео в карман, доставая его мобильный.

От шока блондин отреагировал не сразу, а когда дёрнулся, чтобы отнять аппарат, Лео уже успел посмотреть на экран и узнать номер своего клиента, гостя, который так взбудоражил Тео в их встречу. Внезапно всё встало на свои места и стало стыдно за то, что он был так слеп и глух к знакам до этого.

– Так вот, в чём дело? – сбитым от внутренней горечи и негодования голосом спросил Спетар. – Так вот, к какому «дяде» ты поехал?

– Лео, я…

Тео прервал хлопок пощёчины, ожёгший щёку. Голова мотнулась вбок, и он зажмурился. Этого времени Лео хватило, чтобы ответить на вызов и сказать:

– Алло? Б…

Леонард не успел договорить, не успел назвать Кофмана по имени, тем самым, отрезав Тео все пути к отступлению. Блондин, обезумев от ужаса, от понимания того, что его плану, да и ему самому конец, кинулся к художнику и со всей силы толкнул в грудь. Пошатнувшись, Лео отошёл назад и потерял равновесие, наступив на бортик лестницы. Тео словно в замедленной съёмке видел, как округлялись глаза парня, как он размахивал руками, надеясь сохранить равновесие, как начинал медленно падать назад и как выпал из его рук мобильный, ударившись об каменные ступени и разлетевшись на запчасти.

Лео сорвался вниз, скатываясь кубарем с крутой лестницы. Падение было настолько неудачным, что парень не встал ни сразу, ни через минуту, а на неприятно-серых ступенях остались следы алой крови, и её же лужица расплылась под его вывернутой в сторону головой.

Тео стоял, закрыв рот ладонями, смотря огромными глазами на лежащего внизу любовника. Он толком не успел понять, что сделал, он не отдавал себе отчёт в том, что, толкнув парня, может навредить ему. Он просто попытался сделать что-то, что спасёт его.

– Л-Лео? – запнувшись, позвал Тео. – Лео, ты меня слышишь?

Блондин несмело сделал несколько шагов и снова замер, смотря на обездвиженную фигуру художника и всё увеличивающуюся лужу крови.

– Лео? – голос дрогнул, страх начал сковывать, а к горлу подступал комок паники. – Чёрт…

Тео спустился вниз и склонился над любовником, заглядывая в его испорченное синяками и ссадинами лицо. Закрытые глаза, слишком неестественно вывернутая шея, подвёрнутая под себя рука, которая стопроцентно была сломана, и копна стремительно пропитывающихся кровью дред-локов. Это был Лео, его Лео, с которым он только что сделал нечто ужасное, но поправимое – нужно только наплевать на себя и позвать на помощь.

Блондин присел на корточки и коснулся щеки художника, случайно пачкая руку в его крови.

– Чёрт, – вырвалось у Тео.

Он отдёрнул руку и посмотрел на свои пальцы, измазанные в крови любовника. С каждой секундой лицо Тео меняло своё выражение, вытягиваясь, казалось, темнея. Губы изломало какое-то болезненное выражение. Он убрал руку за спину, словно пряча её от кого-то, как маленький ребёнок, и насторожено огляделся по сторонам. Вокруг не было никого: ни единого постороннего звука, шага.

Сглотнув, Тео медленно поднялся на ноги, неотрывно смотря на Леонарда какими-то болезненными глазами, в которых лихорадочно дрожали расширенные зрачки.

– Прости, – шепнул блондин, делая шаг назад, отходя к лестнице. – Прости меня. Прости…

Он развернулся и быстро поднялся, собрал детали разбившегося телефона и выскользнул обратно на один из этажей, мышью пробегая по тёмному коридору и скрываясь в уборной. Бросив детали аппарата на раковину, парень начал с остервенением намыливать руки. Вымыв испачканные в крови ладони раз десять, Тео стряхнул капли воды и сунул их под сушилку. После этого парень сгрёб останки телефона в карман и поспешил покинуть туалет, на ходу пытаясь вспомнить, на каком этаже они с Биллом были.

– И где ты был? – спросил Кофман, как только Тео подошёл к кабинету, у которого должен был ждать.

– В туалет отходил, – соврал блондин.

– А почему было не сходить в туалет на этом этаже?

– Я ещё покурить хотел, пошёл искать курилку.

– Не нашёл, насколько я понимаю?

– Ты о чём?

– От тебя не пахнет табаком, – ответил брюнет, чуть склонившись к Тео.

– Да, не нашёл, – вздохнул блондин. – Давай, побыстрее всё сделаем и поедем уже?

– Как хочешь, – ответил Кофман.

Тео кивнул и взялся за дверную ручку, но брюнет снова обратился к нему:

– Только скажи сначала, почему ты на звонок не ответил, а ответил кто-то другой?

«Не узнал голос», – мысленно выдохнул Тео. Он поднял на Билла глаза, включая свой самый невинный взгляд, и ответил:

– Я телефон на раковину положил, когда в туалет пошёл, а там другой мужчина был, у него телефон такой же, как видно, потому что иных причин тому, что он ответил на звонок, я не вижу.

– А почему он не договорил?

– Потому что я заорал, чтобы он не трогал мои вещи и забрал свой телефон, – очень убедительно произнёс блондин. – Знаешь, я жутко не люблю, когда трогают моё…

Кофман ухмыльнулся. Ему понравились эти слова Тео – слова, которые нередко произносил сам Билл.

– Хорошо, пошли, – кивнул Змей, открывая дверь и пропуская Тео вперёд.

– И, кстати, если теперь решишь мне звонить, то знай, что это бесполезно, – говорил Тео, стараясь отвлечься, пока у него брали анализы. – Этот придурок, схвативший мой телефон, уронил его, когда я попытался его выхватить.

– Купим новый, – спокойно ответил Змей.

Тео улыбнулся и кивнул, бросая беглый взгляд на врача с его неприятными манипуляциями, а, затем, быстро отворачиваясь к окну, за которым наконец-то было солнечно и тепло.

Сообщив, что результаты анализов будут известны завтра, доктор отпустил парней, и они направились к выходу. Тео старался делать непринужденный вид и всеми силами удерживал себе от того, чтобы оглянуться.

– Поехали быстрее, – сказал блондин, откидываясь на спинку сиденья, когда они сели в машину. – Я безумно хочу курить…

– Кури.

Тео непонимающе взглянул на Кофмана, который никогда не курил в автомобиле, и потому парень был уверен, что брюнет не позволит этого и ему. Кивнув, блондин достал сигареты и закурил, закрывая глаза и выдыхая дым с нотами вишни, запрокидывая голову.

Он немного напрягся, почувствовав прикосновение на своём бедре. Билл слегка погладил его ногу, сжал.

– В чём дело? – чуть хрипло от дыма спросил Тео.

– Ты невероятно сексуально куришь, – ухмыльнулся Билл и приблизился к лицу Тео, накрывая его пахнущие спелой вишней и дорогим табаком губы поцелуем.

«Господи, что я делаю? – думал Тео, ощущая невероятно приятное скольжение языка брюнета по своему языку, отвечая тем же. – Кем же ты сделал меня, Кофман?».

Блондин плотнее сомкнул веки, чтобы не иметь ни единого шанса что-либо увидеть, и положил руку Биллу на шею сзади, притягивая его к себе сильнее, перехватывая инициативу и начиная целовать непривычно грубо, отрывисто.

– Ты очень сладкий, – произнёс Билл, оторвавшись от губ блондина. – Знаешь, как бы это не звучало, но я рад, что ты вернулся.

Тео выдавил из себя улыбку и устроил голову на плече Кофмана, прикрывая глаза и стараясь не думать о том, что теперь его положение становится не более выигрышным, чем у слепого канатоходца-недоучки над жерлом просыпающегося вулкана.

Глава 50

– Вот видишь, – хмыкнул Тео, складывая руки на груди.

Он и Билл сидели в кабинете венеролога, и врач только что объявил результаты анализов, подтвердив слова парня о том, что он совершенно здоров.

– В самом деле… – кивнул Билл, беря выписки с результатами блондина и самостоятельно всё перепроверяя. – Тогда, полагаю, нам нет смысла больше задерживаться здесь, – брюнет встал и пожал руку доктора. – Спасибо.

Тео кивнул врачу и тоже встал, отходя к двери и ожидая Билла.

– Мог бы извиниться, – произнёс блондин, когда они подошли к машине.

– С чего бы это? – поинтересовался Кофман, садясь в автомобиль.

– А с того, что ты меня оскорбил и оклеветал, – фыркнул блондин, тоже садясь в машину и пристёгиваясь. – Между прочим, с твоей стороны это было очень неприятное заявление…

– Но ожидаемое, – кивнул Билл, перебивая парня.

– Так значит? – возмутился Тео, поворачиваясь к брюнету. – Теперь ты точно обязан передо мной извиниться!

– Не подумаю, – фыркнул Кофман, заводя двигатель и выезжая на дорогу. – Извиняться пришлось бы тебе, окажись ты нездоров.

Тео несколько секунд помолчал, смешно дуя губы и придумывая ответ.

– Вот скажи мне, Билл, – произнёс блондин, всем корпусом поворачиваясь к брюнету, – а что бы ты сделал, если бы я оказался болен чем-нибудь?

– Ты, правда, хочешь знать ответ? – спросил Кофман и улыбнулся.

– Хочу, – упорно настаивал на своём блондин.

– Тогда бы я привёз тебя домой, поставил на колени и…

– Хах, а говорил, что ничего не допустишь! – произнёс Тео, складывая руки на груди и расплываясь в торжествующей улыбке.

– И направил бы тебе в лицо пистолет, – договорил брюнет.

Тео несколько секунд посидел, переваривая услышанное, забавно меняясь в лице, но, затем, вновь возвращаясь к исходной улыбке. Он спросил:

– Неужели ты бы смог меня убить?

– Тео, я убивал, и не раз, и не два. Думаешь, я бы не смог поднять на тебя руку?

– Но ведь не смог же? – слишком нагло, слишком дерзко поинтересовался Тео, вскидывая в вызове бровь.

– Ты испытываешь меня, Тео? Не советую. Очень не советую, – покачал головой Билл. – Змеи, вообще, знаешь ли, очень опасные игрушки… никогда не знаешь, какая игра окажется последней.

– Зачем ты пугаешь меня, Билл? – произнёс Тео, склоняясь ближе к Кофману. – Ты же сам вчера сказал, что рад, что я вернулся?

– Рад, – кивнул Билл, в кой-то веки, не желая отрицать правду. – Но это ничего не меняет.

– А, по-моему, меняет, – хитро улыбнулся блондин. – Ты рад, что я рядом.

– Ты ужасно назойлив и просто невыносим, ты знаешь об этом, Тео?

– Ты говорил.

– Тогда, почему ты не работаешь над своими пороками?

– А разве они тебе не нравятся?

– Иногда мне хочется устроить тебе хорошую трёпку.

– Нет-нет, – покачал головой блондин, – не нужно меня бить. Меня лучше…

– Драть, – снова договорил за парня Билл. – Я сказал тебе это ещё в первые дни нашего знакомства, и я не откажусь от своих слов.

– Смотря, что ты подразумеваешь под словом «драть», – слишком двусмысленно произнёс Тео и облизал пухлые губки, делая это намерено медленно, задевая серёжку, дразня.

– И зачем ты пришёл ко мне? Ты бы точно не пропал на улице с подобными заявлениями.

– А я не хочу других, – продолжая лукаво улыбаться, произнёс Тео, незаметно отстёгивая свой ремень безопасности и нагибаясь к Биллу.

– Что ты имеешь в виду?

– Знаешь, я даже рад, что Леонард выгнал меня, – бесстыдно врал Тео. Он дотронулся до колена Кофмана и медленно повёл пальцами вверх по бедру парня.

– Что ты делаешь? – спросил брюнет, когда Тео дошёл ладонью до его ширинки и накрыл её, слегка сжимая, поглаживая.

– Хочу кое-что попробовать…

– Руку убери.

– Расслабься и получай удовольствие, – ответил блондин, оскалившись в какой-то невероятно пошлой улыбке.

Проворные пальчики Тео ловко расправились с ремнём и ширинкой на джинсах Билла. Получив доступ к телу, блондин запустил руку в трусы Кофмана, мягко заключая его член в плен своей ладони.

– Расслабься, – прошептал Тео, осторожно двигая рукой. – Иногда нужно отпускать поводья и просто плыть по течению…

– Ты псих, – сказал Билл, гулко сглатывая, сильнее сжимая руль и стараясь не отвлекаться от дороги.

«Я псих? – внутренне изумился Тео. – Нет уж, Кофман, если кто-то здесь и является психом, то только ты. Псих и моральный урод – вот твои главные качества. А ещё – слабак. Ты бы убил меня, скажи я это вслух, но прямо сейчас ты доказываешь мою правоту…».

Блондин прикусил губу, начиная быстрее двигать рукой по уже напрягшемуся члену брюнета. Как бы Билл не пытался сосредотачиваться на дороге и не обращать внимания на действия Тео, но его тело подводило его, выдавая с потрохами то, как на самом деле ему приятны прикосновения этого невыносимого парня. Кофману сейчас хотелось убить Тео, врезать по его смазливой мордашке так, чтобы вся дурь из головы вылетела. А лучше – свернуть к первой же обочине и отодрать его так, чтобы он охрип от криков. Но брюнет не позволял себе ничего из этого списка, не позволял себе даже на мгновение отвлечься от управления транспортным средством. Он всегда был чрезвычайно внимателен на дороге, и не собирался изменять своим принципам и теперь.

А этого и не нужно было делать. Тео решил всё сделать сам.

Снова прикусив губу, блондин шумно вздохнул и прикрыл веки, пряча под ними свои огромные синие глаза и бездны расширенных зрачков. Он аккуратно склонился вниз, к паху Кофмана и, облизав губы, взял его член в рот, сразу же плотно смыкая губы, образуя невозможно приятный и тугой туннель.

– Чёрт, Тео! – выругался Билл. – Ты что творишь?

Не выпуская органа парня изо рта, блондин улыбнулся и, не ответив, продолжил сосать, то облизывая, очерчивая языком одну головку, то насаживаясь на обжигающий, крупный член всем ртом, до самой глотки.

– Псих, – раздражённо выдохнул Кофман, сжимая волосы Тео на затылке, пытаясь силой отнять его от «соски».

Тео несколько секунд не поддавался, затем сам оторвался от члена брюнета, поднимая на него взгляд, пошло облизываясь и говоря:

– Чёрт, Билл, просто расслабься и получай удовольствие. В чём дело?!

Он снова потянулся к члену брюнета, но Кофман отодвинул его.

– Из-за тебя мы попадём в аварию, – сказал брюнет, возвращая вторую руку на руль.

– Не попадём, – совершенно спокойно ответил Тео, пожимая плечами. – Ты веди и не отвлекайся, а я всё сделаю сам.

– Думаешь, так легко не отвлекаться?

– Борись со своими страхами, – понизив голос, томно прошептал Тео, целуя Кофмана в висок, а рукой снова находя его член, начиная стимулировать его. – Мы не разобьёмся, обещаю.

– Сядь, Тео, – стараясь говорить ровно и, по возможности, спокойно сказал Билл.

– Если я сейчас обижусь, тебе же будет хуже, – включив самую последнюю стерву, произнёс блондин.

– Если ты сейчас не остановишься, тебе будет хуже.

– А что ты со мной сделаешь? – лукаво спросил Тео. Он уже почувствовал безнаказанность, почувствовал ту самую власть над врагом, которая пьянила сильнее любого абсента.

– Продолжи и узнаешь.

– Теперь я просто не могу остановиться, – снова обнажив зубки, произнёс Тео. – Я любопытный, знаешь ли…

Блондин сжал член Кофмана у самого основания, отчего Билл шумно и резко выдохнул, задерживая дыхание. В голове брюнета уже стучало от безумного пульса, а внизу живота всё налилось свинцом и продолжало тяжелеть с каждым мгновением. Но, всё-таки, он нашёл в себе силы, чтобы отстранить от себя Тео и прекратить эту пытку наслаждением, это издевательство мальчишки, который когда-то был его пленником, жертвой, и в плену которого, казалось, теперь находился уже он сам.

– Не сейчас, – произнёс Билл, немного трезвея от дурмана возбуждения, фокусируясь на дороге. До дома осталось совсем немного. – Я не хочу, чтобы ты убил нас обоих.

«Зачем же обоих? – мысленно удивился Тео. – Только тебя».

Блондин вздохнул, изображая покорность сильному и властному парню, и вернулся в нормальное положение, отворачиваясь к окну. Он кусал губы, ёрзал, сидел, закинув ногу на ногу и плотно сжимая их – делал всё, что подтверждало факт его желания и возбуждения, которого на самом деле не было. Но Тео умел притворяться.

Заехав в гараж, Билл слишком резко вырвал ключ из замка зажигания, выдавая этим своё нетерпение, и вышел из машины. Тео ухмыльнулся уголками губ, оставаясь на месте, мысленно считая про себя:

«Один, два, три…».

– Долго сидеть собрался? – спросил брюнет.

– Может быть… – уклончиво ответил Тео, облизывая губы и одаряя Билла улыбкой.

– Выходи, – требовательно, но не грубо приказал брюнет.

Тео покачал головой, продолжая слегка улыбаться, а, затем, показал парню язык и быстро пересел на водительское место, чтобы Билл, стоящий со стороны пассажирской дверцы, не смог его схватить.

– Поиграть решил? – спросил брюнет, вскидывая бровь.

– А если да, то что? – слишком дерзко спросил Тео, тоже изгибая в вызове бровь, слишком непозволительно пристально смотря на брюнета.

– Придётся тебя воспитать… – покачал головой Билл и быстро обогнул машину.

Тео едва успел открыть дверцу и выскочить из автомобиля, но дальше он не побежал. Блондин смотрел на Кофмана исподлобья, тяжело дыша, медленно пятясь назад.

Билл, видя реакцию парня, видя, что он вновь боится его, ухмыльнулся уголком губ, медленно наступая на него, пока они не оказались лицом к лицу. Тео стоял чуть боком, прижавшись спиной к машине: рот приоткрыт, губы опаляет горячее дыхание.

Билл молчал, и молчание это затянулось на несколько минут. Он неотрывно смотрел в лицо Тео, впитывая его прекрасные эмоции страха и возбуждения. Такие лживые эмоции…

Вдруг, блондин улыбнулся, в глазах блеснул дьявольский огонёк. Рот медленно открылся и с губ слетело:

– И?

Всего одна буква, но она была пропитана таким вызовом, такой игрой, что Билл в недоумении поднял бровь, не имея сил, чтобы оторваться от таких блестящих в тихом триумфе глаз блондина.

Тео резко дёрнулся с места, отскакивая на несколько метров. Он одарил Билла вызывающим, игривым взглядом и отошёл ещё на несколько шагов.

– Стоять, – произнёс брюнет, не сводя взгляда с разыгравшегося Тео.

– Догони, – улыбнулся блондин и снова сорвался с места, быстро вбегая на крыльцо.

Он схватился за дверную ручку, но дверь была заперта, а уже через мгновение к нему подбежал Билл, вжимая в неё.

– Мышка, мышка, что же ты творишь? – покачал головой Кофман, одной рукой удерживая парня, а второй пытаясь открыть дверь.

– А если я тебе сейчас откажу? – сбито спросил блондин, когда дверной замок щёлкнул.

– А ты попробуй, – ответил Билл и втолкнул Тео в дом, не медля ни мгновения, захлопывая дверь и хватая парня, впиваясь в его губы с такой силой, что и самому стало больно.

Тео замычал, протестуя, продолжая свою игру. Он забил ладонями по плечам Кофмана, но брюнет не обращал на это никакого внимания. Желание сейчас достигло такого уровня, так кипело в венах и било по нервам, что Билл позабыл обо всём, одним рывком сметая всё с небольшого высокого столика, устраивая ненавистный своему сердцу беспорядок. Он подхватил блондина под попу и усадил на столик, прижимаясь к нему, яростно целуя и сразу же требовательно запуская ладони ему под лёгкую, белую, практически прозрачную футболку.