Текст книги "Порок сердца"

Глава 15

– Не ищи.

Тео обернулся, непонимающе смотря в сторону двери, где вновь нарисовался Билл. Юноша не понимал, что имеет в виду кареглазый, что на этот раз пришло ему в голову, но он внутри себя радовался тому, что парень вернулся, когда он уже закончил с туалетом.

Юноша вздохнул, беря себя в руки, чтобы не огрызнуться. Он поправил сползшее с бёдер полотенце и повернулся к пленителю, осторожно спрашивая:

– Можно мне одеться?

– Можно.

– А… А что ты имел в виду, говоря «не ищи»?

– Не ищи джинсы и майку, сегодня у тебя будет совершенно другой наряд, – спокойно ответил Билл, прислоняясь к дверному косяку и скрещивая руки на груди. – И бельё, кстати, тоже не ищи.

– А что мне искать? – вздохнул Тео и поджал губы.

Эта игра в покорность и смиренность ему уже порядком надоела, но юноша прекрасно понимал, что иного выбора у него нет, если он не хочет познать на себе злость Билла.

– Халат, – ответил кареглазый. – Он висит, где обычно.

– А где он обычно висит?

– Там, где ты всегда берёшь одежду.

Юноша вздохнул и снова отвернулся, протягивая руки и находя в указанном месте нечто гладкое, шёлковое, что, по идее, и являлось вышеуказанным халатом. Билл, молча, стоял, наблюдая за действиями Тео и за его привычным смущением в том, чтобы полностью раздеться перед ним. Удивительно, но, несмотря на то, что юноша уже десятки раз представал перед мучителем обнажённым, был вынужден принимать душ в его присутствии, он продолжал смущаться и отворачиваться, пытаться прикрыться и одеться как можно быстрее.

– Чего ждёшь? – поинтересовался кареглазый. – Надевай.

Тео стиснул зубы и снял полотенце, тут же чувствуя холодок на голой коже, и быстро надевая халатик, который оказался куда более коротким, чем юноше хотелось бы.

– Короткий… – произнёс Тео, пытаясь оттянуть подол вещи, словно надеясь, что она чудесным образом вытянется и станет длиннее. – Можно я, всё-таки, надену бельё?

– Нет.

– Мне неуютно…

– Меня это не интересует, – в своей обычной манере ответил Билл и отлепился от дверного косяка, открывая дверь. – Иди сюда.

Когда юноша подошёл, парень привычным движением надел на его чуть влажную после душа шею ошейник и защёлкнул замок.

– Пошли.

– На кухню? – уточнил Тео, покорно следуя за мучителем.

– Молодец, начинаешь учиться.

«А у меня есть выбор?», – подумал юноша, следуя за парнем, шлёпая босыми ступнями по полу.

Привычно усадив юношу за уже накрытый стол, Билл закрепил цепь и занял своё место, молча наблюдая за тем, как Тео ест. С каждым разом у юноши уходило на это всё меньше времени, вероятнее всего, он просто привык и свыкся, понял, что бесполезно тянуть время и пытаться отдалить от себя тот момент, когда его вновь вернут в подвал или сделают ещё нечто, что всякий раз становилось для него сюрпризом, неприятным сюрпризом.

С трапезой было покончено, а чая почти не осталось в судорожно сжимаемой Тео чашке. Юноша то и дело касался кромки посуды губами, но последнего глотка так и не делал, думая о чём-то своём, думая даже не осознанно, на каком-то внесознательном уровне. Наконец-то, допив уже холодный напиток и поморщившись от горечи, которой он пропитался из-за слишком долгой настойки, юноша отставил чайку и, как обычно, сложил приборы в тарелку. Он произнёс:

– Всё, я доел.

– Отлично…

Вроде бы, обычное слово: не угрожающее, не унижающее, не пропитанное опасностью, но Тео, отчего-то, внутренне напрягся, а по спине пробежал холодок.

– Обратно в подвал? – спросил юноша, пытаясь заполнить вдруг начавшее его тяготить молчание.

– Позже…

Билл встал и задвинул свой стул, бесшумно подошёл к юноше.

– Встань, – скомандовал кареглазый.

Тео исполнил команду и встал, повернувшись лицом к пленителю, во всяком случае, надеясь, что это именно так, потому что стоять к нему спиной юноше не хотелось.

– Что ты хочешь со мной сделать? – невольно вздрогнув, спросил юноша. Его пальцы начали нервно теребить подол коротенького светло-светло-голубого халатика с жемчужным отливом.

– Не нужно открывать рот, когда я тебя об этом не прошу, – сухо ответил кареглазый парень.

Тео залился краской, вспоминая те моменты, когда ему было приказано открыть рот. Он опустил голову, занавешивая лицо волосами.

– Извини… – тихо произнёс Тео, всем сердцем надеясь на то, что Билла не сильно разозлили его слова.

– Ты быстро учишься, – произнёс парень, Тео услышал ухмылку в его голосе и, к сожалению, не сдержался.

– А ты оставляешь мне выбор? – выпалил он.

Вообще, говорить, не подумав, было бичом юноши, по крайней мере с того момента, как он стал пленником в этом доме.

Билл резко оказался совсем близко и запустил пальцы в волосы Тео, сжимая их и слегка оттягивая, заставляя чуть запрокинуть голову.

– Не надо, – зачем-то попросил юноша, даже не надеясь на то, что его услышат.

Он выставил вперёд руки, но не коснулся груди Билла, в попытке оттолкнуть, что было бы логичным и, одновременно, нет. Он просто держал руки поднятыми, словно говоря: «Сдаюсь», хотя он этого совсем не хотел сказать.

Ничего не ответив, кареглазый обошёл Тео, оказываясь у него за спиной, и несильно толкнул вперёд, отчего юноша ударился бёдрами об стол. Тео стоял, чувствуя, как сердце начинает колотиться сильнее и быстрее, а в крови закипает паника. Он понимал, что сейчас может произойти всё, что угодно. Но самое страшное в этом было то, что юноша прекрасно понимал, что он даже не может попытаться предугадать действия своего мучителя, это всякий раз становилось неожиданностью.

– Не надо, – одними губами, дрожащим голосом прошептал юноша. Он положил руку на стол и сжал его край.

Билл усмехнулся у него за спиной. Он прикоснулся к спине юноши на уровне поясницы и медленно повёл вверх, очерчивая контур позвоночника. Тонкая скользящая ткань, кроме которой между пальцами кареглазого и кожей Тео ничего не было, не притупляла ощущения от прикосновений, а наоборот усиливала, раздражая нервы, которых оказалось так неожиданно много в районе позвоночника.

Дойдя до шейных позвонков юноши, Билл задержался на несколько секунд, а, затем, повторил этот путь, но только в обратном направлении. Когда пальцы парня скользнули ниже поясницы, Тео вздрогнул и весь сжался, до белых костяшек сжимая край стола, испуганно смотря в туман перед собой. Рука кареглазого дошла до места, где разъединяются ягодицы и на мгновение замерла. Мучительные секунды, набат сердца в груди и ком, застрявший в горле – Тео, наверное, в тысячный раз за время, проведённое в этом доме, показалось, что его вот-вот хватит сердечный удар, но этого вновь не произошло. Его больное сердце, на поверку, оказывалось куда крепче, чем он мог подумать.

Когда рука Билла не пошла ниже, а двинулась вбок, юноша облегчённо выдохнул. Он толком не понимал, чего он боится – он боялся всего. Дойдя до бока юноши, Билл перешёл со спины на живот, что радовало Тео только в первую секунду. Медленные прикосновения к его животу заставляли сердце стучать быстрее и уже не только от страха; он готов был проклясть себя сейчас за то, как отчётливо ощущал, что кровь в венах становится горячее, а дыхание слегка сбивается.

– Не надо, – вновь прошептал юноша. Шёпот вышел настолько сбитым, что стало неловко.

Ухмыльнувшись, Билл шагнул ближе к Тео, почти касаясь его спины грудью. Парень невесомо поддел ворот его халатика и потянул, оголяя плечо юноши. Тео хотел как-то возразить, но он подавился словами, когда ощутил прикосновение губ на своей шее. Горячие влажные прикосновения к нежной коже путали мысли, а тот факт, что это был Билл пугал и загонял в панику. Невозможная помесь эмоций…

– Нет, не надо, – вновь шепчет Тео, невольно запрокидывая голову, открывая больше пространства для ласк, но тут же спохватываясь, втягивая голову в плечи и зажимаясь.

Ответа вновь не последовало, а поцелуи стали более частыми и горячимо, отрывистыми. Билл спускался от шеи Тео к его оголенному плечу, лаская его, заставляя кожу покрыться мурашками, а юношу судорожно сглотнуть, прикрыть глаза и ещё сильнее вцепиться в край стола так, что пальцы онемели и побелели. Он ощущал глухие и опасно частые удары пульса в своей голове – он вот-вот должен был перейти в сплошной гул. Внизу живота становилось всё тяжелее, начинало сладко крутить. Юноша всеми силами противился этим ощущениям, своему возбуждению, он не желал, отчаянно не желал так реагировать на ласки мучителя, но его тело подводило его, заставляя краснеть. Румянец смущения смещался с лихорадочной краской возбуждения и залил щёки. Юноша закрыл глаза и дёрнулся назад, желая вырваться, но делая только хуже – врезаясь в своего мучителя и прижимаясь к нему спиной.

– Не надо, пожалуйста, – жалобно прошептал Тео, жмуря глаза и стараясь не выдать то, насколько сбитым стало дыхание в этом непонятном безумии.

– Ты хочешь, – хриплый ответ над ухом, который заставил задрожать ещё сильнее. Да, бесспорно, Билл обладал прекрасным голосом и знал, как использовать это в свою пользу.

Рука парня скользнула вниз по животу юноши и коснулась его налившегося кровью члена. Едва слышно усмехнувшись Тео в ухо, кареглазый распахнул халатик юноши внизу, открывая его эрегированный орган и прикасаясь к нему рукой.

– Ты хочешь, – ещё более низко произнёс Билл и провёл по напряжённой плоти рукой, заставляя юношу задрожать от пугающей смеси возбуждения и страха.

– Я боюсь тебя, – выпалил Тео и облизал пересохшие губы.

– Нет, – вновь ответ в самое ухо, губы касаются мочки. – Ты боишься себя и своей реакции на мои прикосновения. Но, ничего страшного, ты научишься расслабляться.

Тео открыл рот, чтобы что-то ответить, возразить, но слова так и остались комком в горле, стремительно растворяясь в пространстве и становясь ненужными. Билл сомкнул кольцо пальцев вокруг члена юноши и начал двигать рукой. Тео вновь дёрнулся назад, жмуря глаза и опуская голову. Кареглазый резко шагнул вперёд, таким образом, прижимая юношу к столу и лишая возможности двигаться, убежать.

– П-прошу тебя, – запинаясь, произнёс Тео.

– А чего ты просишь?

– Отпусти меня. Н-не надо, не трогай меня, пожалуйста, – на выдохе выпалил юноша.

Билл помолчал несколько секунд, делая вид, что обдумывает слова Тео, затем, ответил:

– Нет.

У Тео мурашки побежали по коже. Парень сжал его орган сильнее и слегка выкрутил, заставляя юношу зажмуриться и против своей воли запрокинуть голову, оголяя длинную шею, к которой тут же припал губами кареглазый, на этот раз, целуя более жёстко, оставляя на светлой нежной коже синяк-засос. Причинив эту несильную боль, Билл разомкнул губы и провёл по «ране» языком, даря ощущение будоражащего влажного жара, зализывая свой укус. Это повторялось несколько раз, в это время рука парня продолжала стимулировать истекающий смазкой член юноши.

Оторвавшись от шеи Тео, Билл спустил халатик и со второго его плеча, оставляя одежду болтаться в районе талии, слегка сковывая движения рук. Хотя юноша и так не боролся…

Услышав стон, сорвавшийся с губ юноши против его воли, парень остановил движения руки. Тео, забывшись, инстинктивно толкнулся бёдрами вперёд, почувствовав, что ласки остановились, и тут же ещё больше залился краской от собственной противоречивости.

«Господи, – судорожно думал юноша. – Он же – маньяк, он ужасный человек, он мучит меня и замучил стольких людей. Он – убийца. Почему я позволяю себе возбуждаться от его прикосновений? Зачем он делает это? Зачем…».

Окончание мысли как-то размазалось и соскользнуло в туман, потому что Билл подключил и вторую руку, кладя её на грудь юноши, оглаживая, находя бусинку соска и сжимая. Очередной стон, сорвавшийся с губ Тео, заставил его трижды проклясть себя и своё тело, что отказывалось подчиняться воле разума.

– З-зачем тебе э-это? – запинаясь, спросил юноша.

Билл ничего не ответил, лишь беззвучно усмехнулся. Он отпустил член юноши, а через мгновение убрал и вторую руку, которой ласкал его грудь. Тео облегчённо выдохнул, решив, что это конец, но его мечты тотчас рассыпались прахом. Он запоздало ощутил прикосновения к своей спине, между лопаток, а в следующее мгновение его толкнули в спину, нагибая и укладывая грудью и животом на стол.

Юноша весь сжался, задрожал, ещё сильнее стиснул край стола, но ничего не сказал, полагая, что любое его слово сейчас может быть обращено против него. Он лежал, как положили, дрожа всем телом и даже боясь подумать о том, что будет дальше.

Билл слегка отошёл от юноши, рассматривая его сзади – короткий халатик от такой позы задрался и теперь едва прикрывал ягодицы. Парень потёр подбородок и снова подошёл к Тео, касаясь его внутренней стороны бедра и слегка ведя вверх.

– Ноги раздвинь, – произнёс кареглазый. Наверное, из-за возбуждения и страха у Тео помутился рассудок, но ему показалось, что это был не приказ, как обычно, а почти просьба.

– Не надо… – едва слышно прошептал юноша.

Внезапная мягкость Билла улетучилась так же внезапно, как и появилась. Он задрал подол халатика, оголяя зад юноши, и требовательно надавил ему на внутреннюю сторону бедра, заставляя развести ноги. Не желая того, Тео повиновался, со всей силы зажмуривая глаза и вцепляясь в край стола уже двумя руками.

Юноша вздрогнул и сжался, когда ладонь Билла скользнула по нежной коже внутренней стороны его бедра и коснулась члена, вновь начиная поглаживать, только, в этот раз, медленно и почти невесомо, скорее дразня и только больше разжигая пожар, чем обещая подарить разрядку. Но, наверное, оно и к лучшему. Тео совершенно не хотелось второй раз испытать оргазм от прикосновений мучителя.

Тео дёрнулся, слегка приподнимаясь, когда вторая рука Билла провела по его ягодицам, оглаживая, а, затем, скользнула между ними. Но кареглазый парень легко и быстро вернул пленника на место, для пущей понятности болезненно надавливая на лопатку юноши, «объясняя», чтобы не дёргался.

– Ты меня… – чувствуя, как защипало от слёз глаза, пытался спросить Тео, но Билл не дал ему этого.

Парень с силой ударил его напряжённой ладонью по ягодице, оставляя на ней красный след. Это было достаточно красноречиво и доходчиво, чтобы юноша понял, что лучше помалкивать, пока не стало хуже. Убедившись, что до пленника дошло, Билл довольно ухмыльнулся одним уголком рта и снова провёл ладонью по ягодицам юноши, на этот раз, лаская, не причиняя боли. Он водил пальцами между ягодиц юноши, постепенно усиливая нажим, делая прикосновения всё более ощутимыми. Он то и дело касался ануса Тео, заставляя мышцы сжиматься.

Тео прикусил губу, почувствовав, как рука Билла вновь находит его член, несколько раз проводит по нему, затем, сминает яички, делая это аккуратно и нежно, приятно. Хотя, юноша сейчас бы предпочёл, чтобы парень причинил ему боль, потому что это лишило бы его стыда и непонятности ситуации: с одной стороны, его чуть ли не насиловали, нахально совращали, лапали, но, с другой, это делалось так, что приносило удовольствие и юноша волей не волей, но откликался на эти прикосновения.

Продолжая играть с гениталиями юноши, второй рукой Билл прикоснулся к его сжатому входу, слегка надавил, заставив Тео вздохнуть, всхлипнуть. Не доведя движение до проникновения, кареглазый вновь огладил пространство между ягодицами юноши, делая это сперва невесомо, затем, надавливая сильнее, ощутимее.

Когда пальцы Билла, давя, провели по небольшому участку между анусом и половыми органами юноши, Тео вздрогнул и распахнул глаза, вцепляясь в край стола так, что свело пальцы. Это было… приятно, более, чем приятно. И это пугало так, как не пугало ничто иное до этого.

«Нашёл», – с ухмылкой подумал кареглазый и снова надавил на чувствительную точку.

Не став продлевать прикосновение, Билл двинул рукой дальше, вниз, почти добираясь до яичек юноши, затем, двигаясь в обратном направлении, но не давя больше. Он снова прикоснулся к сфинктеру Тео, делая круговые движения пальцем, совсем слегка давя. Юноша задрожал и зажмурил глаза ещё сильнее.

«Господи, что он делает? Господи, что…», – мысль сорвалась и потерялась где-то в спутанном сознании.

– Ау… Ах! – не сдержавшись, застонал юноша, слегка выгнувшись.

Продолжая ласкать большим пальцем анус Тео, Билл повернул ладонь удобнее и указательным и среднем пальцем надавил на ту самую точку, что и в прошлый раз отозвалась в юноше непонятным и жгучим удовольствием. Только, на этот раз, парень не прекращал двойных, точнее, тройных ласк, потому что второй рукой он продолжал ласкать член юноши. Билл давил всё сильнее и двигал руками быстрее, заставляя Тео уже не стонать – скулить и царапать чуть отросшими ногтями полированную столешницу.

Палец, стимулирующий сфинктер, вдруг пропал и Тео подался бёдрами назад, словно пытаясь вернуть это ощущение. Казалось, стыд отпустил его, щёки лихорадочно горели от желания, суставы скручивало и он, против своей воли, слегка выгибался, двигал бёдрами навстречу движениям Билла, желая… Он не понимал, чего он желает, но это было так остро и горячо, что возможности остановиться и подумать просто не было.

– Ау… Ах… Ах… Да! – вырывается из груди Тео и он тут же прикусывает губу с такой силой, что прокусывает её – во рту появляется металлический вкус крови.

Это было настолько безумно и горячо, до того срывало крышу и сносило прочь остатки разума, что юноша всё смелее двигался навстречу рукам мучителя, вроде бы, помня о том, кто он, но совершенно не задумываясь над этим сейчас, не придавая этому значения.

– Господи, – скулит Тео и убирает руку от края стола, перемещая её к лицу и с силой прикусывая тыльную сторону ладони, чтобы не стонать, не закричать.

Видя то, с каким энтузиазмом и самозабвенностью юноша двигается ему навстречу, Билл сильнее надавил на чувствительное место в промежности Тео и слегка проник в него кончиком пальца. Движения становились всё быстрее и быстрее. Несмотря на усилия юноши, он стонал всё сильнее, тем самым, слишком ярко демонстрируя то, что он получает удовольствие от происходящего.

Отпустив член Тео – в стимуляции более уже не было надобности – Билл одной рукой надавил на чувствительную точку снаружи, а второй двинул вперёд, вводя в тело юноши средний палец и быстро находя бугорок простаты уже изнутри. Такую двойную стимуляцию вряд ли кто-то мог бы выдержать долго, тем более, семнадцатилетний подросток, у которого в крови бушуют гормоны.

Тео резко распахнул глаза и открыл рот, словно пытаясь вдохнуть, но не имея возможности это сделать. Всё тело напряглось, словно обернувшись тугой пружиной, готовой вот-вот сорваться. И она сорвалась.

Непонятная, остро блаженная волна зародилась внизу живота и пролилась в вены, стремительно прокатываясь по всему телу, а, затем, возвращаясь вниз, ударяя в пах, словно стрела. Перед глазами взорвались фейерверки и полыхнуло алым. Всё тело скрутило, у Тео было такое чувство, словно внутри взрываются сотни миниатюрных бомб. Он закричал, срываясь на визг, резко дёргаясь вперёд, ударяясь об край стола тазовыми косточками и подбородком об его столешницу.

Его всего трясло, мышцы живота судорожно скручивало, член пульсировал, вздрагивая, выплёскивая наружу тёплое семя. Он стонал, скулил, потерявшись во времени и пространстве, отчаянно двигая бёдрами, продлевая эту невозможно сладкую пытку. Казалось, первая волна отняла все силы и парализовала тело, но, не остановившиеся, умелые движения мучителя сделали своё дело, закладывая внутри новую порцию взрывчатки, что взорвалась всего через двадцать секунд.

От удовольствия голос Тео сорвался на высокий визг, его затрясло, словно в эпилептическом припадке. Ноги подкосились, но он чудом не упал, замирая, отлетая на непонятную грань между сознанием и небытием.

Решив, что с юноши достаточно и третьего оргазма он может не потянуть, Билл убрал руки. Он взял стул и отошёл, ставя его таким образом, чтобы быть позади Тео. Парень достал сигарету и закурил, терпеливо ожидая, когда юноша вернётся в реальный мир.

У Тео шумело в ушах, а в голове был хаос. Он постепенно приходил в себя, начиная ощущать своё сознание и своё тело. Удивительно, но сейчас он не ощущал стыда от произошедшего, наверное, слишком сильными были оргазмы, чтобы юноша сейчас мог думать.

Он упёрся ладонями в столешницу и разогнулся, придерживаясь за стол, чтобы не упасть, потому что ноги были ватными. Картина была невероятно развратной: покрасневшие от укусов губы с капелькой крови, лихорадочный румянец и нездорово блестящие глаза, растрёпанные тёмные волосы, лёгкий халатик, который болтался на поясе, открывая всё самое важное, лишь привнося большую пикантность. На шее засосы, ноги слегка дрожат, а распахнутый халат нагло открывает посторонним взорам чуть опавший, но всё ещё эрегированный член.

– Ну, как тебе? – поинтересовался Билл.

Тео не ответил и слегка отвёл взгляд. Ему всё ещё не было стыдно, но он ощущал некоторую неправильность произошедшего.

– Иди сюда, – приказал кареглазый парень.

«А вот и расплата, – подумал юноша, отлепляясь от стола и неуверенно идя на голос мучителя. – Пора уже привыкнуть к тому, что за всё в этом доме нужно платить».

Подойдя к парню, Тео задержался на несколько секунд, а, затем, без лишних слов опустился на колени и взялся за ремень на джинсах Билла. Он удивлённо распахнул глаза и поднял взгляд, когда в ответ на свои, вроде бы правильные действия, получил хлёсткую пощёчину.

– За что? – спросил юноша.

– Мне льстит твоя внезапная инициативность, но – не сейчас.

Билл встал и потянул и Тео наверх. Он поставил второй стул рядом со своим и усадил юношу на него.

– Сейчас я хочу другого, – добавил кареглазый.

– Чего? – сглотнув, спросил юноша.

Билл специально медлил, выводя Тео, рассматривая его и упиваясь его эмоциями. В каждой его черте продолжало сквозить недавнее удовольствие, но теперь к этому примешивался невероятно вкусный и чистый страх.

– Расскажи мне о себе, – наконец-то, ответил Билл.

Он слегка нахмурился и перевёл взгляд на стол, забрызганный спермой Тео, на её же капли на полу. Парень снова посмотрел на пленника и добавил:

– И уберёшь за собой. Но сначала – расскажи о себе.

– Как я уберу? – удивился Тео. – Что? Я же не…

Уже привычная пощёчина оборвала его фразу. Прикусив губу, юноша убрал с лица волосы и кивнул:

– Хорошо, только покажешь – где и что.

– Сначала рассказывай.

Тео кивнул и спросил:

– А что рассказывать?

– О себе.

– Ты же говорил, что узнать любую информацию о человеке совсем просто?

Опять пощёчина. Юноша морщится, но ничего не говорит по этому поводу, не возмущается. Он вздохнул и начал отчитываться:

– Меня зовут Тео Майер. Я родился 21 августа 1987 года в Гамбурге. Здесь и живу всю жизнь. Я один ребёнок в семье. Мои родители погибли, когда мне было тринадцать лет…