Текст книги "Порок сердца"

– Ужин в семь, сейчас шесть, – выдохнул Тео, снова целуя парня. – Мы успеем.

На этот раз Адик ответил настойчивому юноше. Но через несколько минут парень вновь разорвал поцелуй, обращаясь к Тео:

– Только я свой зад не дам, он мне дорог.

– Нет-нет, – замотал головой Тео и слабо, немного нездорово улыбнулся. – Я хочу, чтобы ты меня.

– Странное желание… – нахмурился Адик, но через несколько секунд расслабился, потому что Тео начал целовать его шею, буквально вылизывать.

Парень запрокинул голову и прикрыл глаза, кладя руку на затылок юноши, поглаживая его по волосам, перебирая длинные, тёмные прядки.

Рука Тео, скользящая по торсу соседа, скользнула вниз и накрыла его уже твёрдый член, слегка сжимая его, убеждаясь в том, что парень готов. Юноша оторвался от его губ и прошептал:

– Всё, давай.

Тео стянул с себя футболку и аккуратно опустил её на пол.

– Странный ты, – произнёс Адик, наблюдая за тем, как сосед раздевается.

Юноша приподнял бёдра и стянул штаны вместе с трусами, затем снова прижался к соседу, покрывая поцелуями его шею, медленно задирая майку и оглаживая открывающийся живот, грудь. Футболка Адика тоже отправилась на пол, а следом и штаны. Парень немного помедлил перед тем, как снять трусы, но всё-таки избавился от белья, тоже оставаясь полностью обнажённым.

– Стой, – запротестовал сосед, когда Тео снова принялся целовать его. – У меня нет презервативов.

– Я здоров, – отмахнулся Тео и снова потянулся к губам парня.

– И смазки у нас тоже нет, – снова заговорил Адик, разрывая поцелуй. – Насколько я знаю, она нужна.

– Нет, – Тео покачал головой. – Всё нормально.

Юноша взял парня за руку и потянул, ложась на спину и увлекая его за собой. Тео развёл ноги и согнул их в коленях, позволяя соседу устроиться между ними.

– А больно не будет? – настороженно спросил Адик, проводя ладонью по внутренней стороне бедра Тео.

Юноша вздрогнул и прикрыл глаза, чуть выгнулся, подаваясь навстречу парню.

– Н-нет, – сбито ответил Тео, облизывая губы. – Пожалуйста, побудь со мной.

– Это я уже понял, – улыбнулся Адик, полностью ложась на юношу.

Тео поднял ноги, чтобы было удобнее, раскрываясь перед соседом. Парень бросил взгляд на промежность юноши и взял свой член в руку, направляя его к входу Тео.

– Я не совсем знаю, как это должно быть, – произнёс Адик, слегка хмурясь. – Ты направляй меня, если что.

Тео кивнул и сильнее развёл ноги, закрывая глаза. Парень приставил головку к сфинктеру юноши, затем слегка отстранился, вспоминая кое-что. Он сплюнул на ладонь и смазал слюной член, после чего вернулся к Тео, осторожно надавливая на мышечное кольцо. Без подготовки было трудно, мышцы были сжаты, и парню с трудом удалось ввести в Тео головку члена.

Тео вздохнул и ещё сильнее раздвинул ноги, после чего чуть подался бёдрами вверх. Было не слишком приятно, даже больно, но ему это было просто необходимо сейчас. Адик шумно вдохнул и начал проталкивать свой орган глубже. Тео лежал с почти закрытыми глазами, пытаясь расслабиться, чтобы не создавать себе же проблемы. Он опустил веки и вспомнил, как когда-то, точно также в него входил Билл: медленно, туго. От этих воспоминаний юношу прошибло каким-то жалящим удовольствием и выгнуло. Он схватился руками за спину соседа-любовника и зашептал:

– Да, пожалуйста, давай…

Адик кивнул и толкнулся смелее, сильнее, входя в тело юноши почти полностью, затем двинул бёдрами чуть назад и снова вперёд, в этот раз, входя в него до конца, прижимаясь к его промежности.

– Как? – участливо поинтересовался сосед, он не хотел причинить Тео боль.

– Всё хорошо, – сбивчиво ответил Тео, отмахиваясь. – Двигайся, пожалуйста.

– Точно не больно?

– Трахни меня.

Парень несколько удивился такой развратной просьбе юноши, его поразило то, как это похабное выражение, сорвавшись с пухлых губ его соседа, не сочеталось с его невинной внешностью: миловидными чертами лица, большими синими глазами.

Едва заметно кивнув, Адик начал двигаться, осторожно толкаясь в тело юноши. Его движения были до того аккуратными, что Тео зажмурился, выгнулся, самостоятельно подаваясь бёдрами навстречу его члену. Эти движения лишь дразнили, распаляли и сводили с ума, но не могли принести реального удовольствия и разрядки.

Постепенно Адик начал двигаться быстрее и вскоре он уже почти полностью выходил из тела Тео и снова входил в него, каждым таким толчком запуская по телу юноши волну удовольствия. Тео всё громче постанывал, цепляясь руками за плечи парня, обнимая его за спину. Он закинул ноги Адику за спину и скрестил их у него на пояснице, прижимая парня к себе, заставляя брать его ещё сильнее, ещё глубже.

Стоны становились всё громче, хоть Тео и пытался их сдерживать, зная, что их могут услышать. Он жмурился и царапал плечи соседа-любовника, комкал простынь, хватался за спинку кровати.

Адик сбито дышал, периодически, тоже тихо постанывая. Тео был узкий и такой горячий внутри. И он так развратно стонал под ним, демонстрируя то, как ему хорошо, что у парня и самого что-то замыкало внутри. Он убрал ноги Тео со своей спины и закинул на плечи. Тео поддался, словно кукла, позволяя делать с собой всё, что пожелается партнёру. Парень полностью лёг на юношу, таким образом, заставляя его сложиться вдвое, и начал быстро толкаться в его тело, имея, буквально трахая, как и пожелал Тео.

Тео запрокинул голову, открывая рот, хватая разогревшийся воздух. Он наслаждался этим ощущением, которого ему так не хватало почти три месяца, проведённые в больнице: ощущением наполненности, близости другого тела и невероятно глубоких и приятных толчков внутри себя. Он протяжно стонал, хватаясь за металлическую перекладину спинки кровати, выпрямляя ноги таким образом, что его ступни оказались за головой. Тео и сам не ожидал от себя подобной гибкости, он был словно гуттаперчевый, пытаясь раскрыться ещё сильнее, принять в себя член любовника ещё глубже. Ещё, ещё…

Внизу живота начало сладко крутить, там всё словно налилось свинцом, стало невероятно тяжёлым, тягучим. Тео хватал ртом воздух и уже откровенно подмахивал Адику задом. Он начинал задыхаться, хотелось кричать, но, в то же время, на это не хватало сил и кислорода.

Адик стал дышать ещё чаще и громче, закрывая глаза, начиная вколачиваться в тело Тео с невероятной скоростью. Всего минута, может быть, даже меньше, и парень дёргается, начиная сильнее вжиматься в тело под собой, вколачивая Тео в кровать, заполняя его своей спермой. В послеоргазменном забытьи Адик двигался, вколачиваясь в тело Тео ещё секунд двадцать, затем, постепенно, замедлился и вовсе остановился, тяжело дыша, его оглушал стук собственного сердца.

Тео продолжал лежать, закинув длинные ноги далеко за голову, касаясь ими стены. Глаза зажмурены, мышцы живота вздрагивают, а кожа перепачкана мутно-белёсой жидкостью. Юноша пропустил тот момент, когда кончил, наслаждаясь невыносимо глубокими толчками внутри своего тела, ощущением того, как в его задний проход выплёскивается семя соседа. Он наслаждался этой близостью парня, который с такой силой прижимал его к кровати, вколачивая в неё в забытьи удовольствия. Собственный оргазм в этом состоянии отошёл на второй план, потому о том, что Тео кончил, говорила только сперма на животе и некоторое чувство опустошения. Но полного удовлетворения это не принесло.

Адик вздохнул, кое-как выравнивая дыхание, и вынул член из ануса Тео. Когда его перестали прижимать к постели, юноша опустил ноги и сел, часто дыша ртом, немного расфокурированным взглядом смотря на соседа.

– Хорошо, что Камиль принёс мне сигареты, – улыбнулся Адик и встал. Он взял из своей тумбочки сигареты и зажигалку и, не одеваясь, подошёл к окну, открыл его и закурил.

Камилем звали того самого воображаемого брата парня. Тео был, пожалуй, одним из немногих, кто пока не знал о том, что этого человека не существует. Юноше нравились рассказы обо всяких прикольных историях и шалостях из их детства, которых на самом деле никогда не было. У него никогда не было брата или сестры, и он с упоением слушал фантастические, по сути, но такие реальные по содержанию рассказы Адика.

– А можно и мне? – спросил Тео после, примерно, минуты молчания.

Он встал и сделал шаг, после чего обернулся, пытаясь изогнуться и посмотреть на свою задницу. После этого юноша провёл рукой по внутренней стороне бёдер, пачкая ладонь в семени соседа, которое вытекало из него, а, стало быть, оно уже успело испачкать постель Тео.

Адик несколько секунд настороженно посмотрел на соседа, затем кивнул и взял пачку сигарет, протягивая её юноше.

– Бери, – разрешил парень.

Тео кивнул и тоже подошёл к окну, только, в отличие от соседа, он надел трусы. Неумело подкурив, юноша затянулся дымом в первый раз в жизни. Хотелось закашлять, но он сдержался, задерживая дыхание, удерживая дым в лёгких. У Адика были не слишком крепкие сигареты, они были намного легче тех, которые курил Билл или дядя Тео, но для непривычного к табаку юноши и они казались горькими. Но Тео, несмотря на эту горечь и слезящиеся глаза, снова затянулся, потом ещё раз. Это казалось ему нужным и правильным сейчас, таким же правильным, как то, что он только что отдался своему соседу-шизофренику, прямым текстом предложив себя, как последняя блядь.

Докурив до фильтра, Тео затушил окурок и, выдохнув из лёгких остатки дыма, обратился к Адику:

– Можно ещё одну?

– Хорошо, но только одну, – кивнул парень, передвигая пачку к юноше. – Нет, мне не жалко, просто, если персонал унюхает дым, меня будут ругать.

– Пусть ругают меня, – пожал плечами Тео. – Я скажу, что я курил.

– Они знают меня не первый год, – улыбнулся Адик и тоже взял вторую сигарету. – И большую часть этого времени я курю.

– А во сколько ты начал?

– В одиннадцать, – пожал плечами Адик.

– Одиннадцать? – округлил глаза Тео.

– Да, я знаю, что рано, – Адик виновато опустил глаза. – Меня Камиль тоже ругал за это, он-то закурил в шестнадцать. Но родителям он меня всё равно не сдал.

– А сколько твоему брату лет? – поинтересовался Тео, в нём вдруг вновь проснулось желание разговаривать, а не только односложно отвечать и задавать такие же вопросы.

– А я разве не говорил? – удивился Адик. Тео отрицательно покачал головой. – Забыл, наверное, – парень улыбнулся. – Я просто привык, что все меня знают, а ты-то здесь новенький…

– Так, сколько ему лет?

– Двадцать четыре, в конце этого месяца двадцать пять будет.

– Такой взрослый…

– Да ну, – фыркнул Адик, – ему же не сорок. Хотя… – парень сощурился и хитро улыбнулся. – Тебе же семнадцать, понятное дело, тебе он будет старым казаться.

– Ты не на много старше меня, – обиженно ответил Тео и надул и без того пухлые губы.

– Ты так на девочку похож, – рассмеялся Адик.

Тео несколько секунд посмотрел на соседа, хлопая ресницами, затем, ответил:

– Это хорошо.

– Почему?

– Потому что.

– Очень развёрнутый ответ, – фыркнул сосед и потушил окурок. Тео сделал две последние затяжки и последовал примеру парня.

Юношу слегка мутило с непривычки после сразу двух сигарет, но это ощущение ему даже нравилось.

– А… – открыл рот Тео, но немного замялся.

Он убрал волосы за ухо и потёр шею, кокетливо поглядывая на соседа.

– Ты что-то хотел спросить? – добродушно поинтересовался Адик, выбрасывая окурки в окно и размахивая руками, выгоняя остатки дыма.

Тео кивнул.

– А давай ещё раз? – спросил юноша.

– Ты о чём? – снова не понял сосед, продолжая вымахивать дым из комнаты.

– Давай снова побудем вместе?

Адик остановился, посмотрел на Тео, затем рассмеялся. Он сказал:

– Ты так странно это называешь…

– Может быть… Так, ты согласен?

– Через двадцать минут ужин. Потом я снова захочу покурить… – Адик задумался и принял философскую позу, потирая в задумчивости подбородок. – Нет, мы точно не успеем.

– Тогда, – юноша подошёл к соседу и взял за руку, – давай после ужина? Там же свободное время? – он по-щенячьи посмотрел парню в глаза.

Не отпуская руки соседа, юноша встал перед ним и прикоснулся к его губам, поцеловал. Адик был выше Тео, но не на много, потому ему приходилось лишь едва поднимать голову.

Несмотря на странность предложения, сосед согласился, на что Тео расплылся в довольной улыбке, впервые за долгое-долгое время искренне улыбаясь. И, также, впервые за все три месяца, проведённые в больнице, юноша с аппетитом ел, предвкушая вечернее развлечение.

Он нашёл это, нашёл то, что поможет ему выбраться из мрака, что поможет ему не чувствовать страха и одиночества, что подарит тепло и защищенность, пусть и ненадолго. Тео так обожал моменты близости с Биллом, потому что тогда не было страшно и одиноко, тогда было хорошо и тепло, безумно хорошо. Но теперь Кофмана не было рядом, а это значит, что надо учиться жить без него и искать спасения в других, искать у других той защиты, которую дарил юноше этот парень.

И Тео выбрал для себя самый простой способ спасения из бездны, на дне которой он медленно подыхал – близость. Близость, жаркие, лихорадочные объятия и беспорядочное движение рук по чужому телу, это поможет собрать его собственное, разбитое на кусочки естество воедино.

Адик не обманул Тео. И уже через сорок минут после ужина он вновь протяжно стонал под соседом, судорожно хватаясь вспотевшими и от того скользящими ладошками за железное изголовье кровати. Он наслаждался этим потрясающим ощущением наполненности, упивался тяжестью и давлением чужого тела, подмахивал задом, прося всё большего, большего. Тео то и дело закрывал глаза и против воли вспоминал их с Биллом близость, представлял его, мотал головой и гнал от себя эти мысли, пока наслаждение не стало невероятно острым, обволакивающим каждую клеточку тела, и мозг просто не отказал, переставая продуцировать образ самого желанного маньяка.

«Прости меня, Билл, – спутано думал Тео, активно подмахивая бёдрами, находясь на грани оргазма. – Я люблю тебя. Ты приручил меня. Но я смогу жить без тебя. Смогу жить… Я смогу забыть тебя, Змей».

А в следующую секунду тело юноши сотрясло волной экстаза, снося сознание, подобно волне-цунами, словно ставя размашистую подпись под его немым обещанием.

Глава 37

Шесть лет спустя. США, Майами, Miami International Airport (Международный аэропорт Майами), 2010 год.

Высокий, стильно одетый парень стоял возле огромного панорамного окна, смотря на то, как взлетают и приземляются самолёты. На нём были надеты чёрные, глянцевые штаны из жатой ткани, белая рубашка, расстегнутая до середины груди, рукава которой были намеренно небрежно закатаны, и чёрная расстегнутая жилетка. На шее болтались две длинные, серебряные подвески, стилизованные под военные жетоны, длинные тонкие пальцы парня украшали три массивных кольца. Он был обут в укороченные ботильоны на платформе, что делало его рост ещё более высоким, а внешность модельной. Волосы цвета медовый блонд были зачёсаны назад и гладко уложены, открывая слишком женственные для двадцатитрёхлетнего парня черты лица. И пусть с годами они несколько заострились: стали более очерченными скулы, подбородок, но это не добавляло ему мужественности, особенно вкупе с макияжем, который нередко носил молодой человек, чтобы подчеркнуть стерзвозную резкость линий и глубину огромных синих глаз.

Парень вздохнул и обнял себя одной рукой за плечо, поглаживая его. Там, на линии горизонта, уже начинал рождаться закат, привнося в дневную синеву чистого, безоблачного неба лиловые и розовые краски, проливая их в воздух. Очередной самолёт выехал на взлётную полосу и начал разгоняться, затем, взлетел. Следующий рейс был их, и близость этого часа заставляла парня нервничать, впиваясь напряжённым взглядом во взлётную полосу за окном, которая была до того ровной, что бликовала на солнце, подобно зеркалу.

Он обернулся, хмурясь, окидывая взглядом окружающих людей, ища среди них своего попутчика.

«Где он? – истерично подумал парень, снова и снова оглядываясь по сторонам. – Чёрт… как так можно? Какого чёрта он меня здесь кинул одного?!».

Он достал из кармана сотовый и набрал номер, прикладывая аппарат к уху. Руки привычно подрагивали, как всегда бывало, если он на слишком долгое время оставался в одиночестве. Он не терпел его, не терпел настолько, что готов был на всё, лишь бы рядом был хоть кто-то.

– Ты чего трезвонишь мне? – спросил парень, подойдя к Тео.

– Лео, какого чёрта?! – крикнул блондин. – Ты куда исчез?! Всё, – он развернулся, – я никуда не полечу.

– Стой ты, – улыбнувшись, ответил Лео. – Я в туалете был, потом знакомого встретил…

– Всё, отпусти меня, – потребовал Тео, пытаясь вывернуться из рук любовника. – Я ухожу.

Не дав блондину сделать и двух шагов, Лео развернул его к себе и заключил в объятия, которые были несколько крепче положенного, чтобы парень не сбежал.

– Прости, – шепнул Лео Тео куда-то в шею, под ухо. – Я не понимаю этой твоей боязни одиночества…

Парень скользнул ладонями по спине Тео, совершенно не стесняясь окружающих, которые уже бросали в их сторону косые взгляды, и забираясь блондину под рубашку. Лео, Леонард Спетар, был свободным художником по духу и знаменитым художником по жизни. В свои двадцать семь он был богат, знаменит, его картины выставлялись в лучших залах мира и продавались за немалые деньги, а его граффити-работы – что было хобби парня – украшали стены зданий не в одном городе мира.

Именно эта свобода и привлекла Тео в Лео, когда они встретились впервые. Высокий, загорелый, отдохнувший – Леонард приехал на светский вечер прямиком из аэропорта, в котором завершился его двухнедельных отдых на райских островах, затерянных где-то в океане. На Лео была надета в тот вечер белая рубашка на несколько размеров больше положенного, тёмно-синие штаны с заниженным почти до колен креслом и зауженные на икрах. На голове копна каштановых дред-локов, на лице широкая, белозубая улыбка – этот парень сразу привлёк внимание многих, кто был в помещении на тот момент, и Тео был не исключением.

На самом деле, нельзя было сказать, что блондин выбрал Лео, он выбрал его НА ВЕЧЕР. Тео поступал так всегда. С того момента, когда он прямым текстом предложил себя соседу по палате, ничего не изменилось. Сексуальная близость, по-прежнему, была единственной панацеей для парня от его душевной болезни. Первое время он мялся, не знал, как нужно вести себя, как соблазнять, но опыт пришёл быстро. И теперь Тео даже не помнил всех, с кем провёл ночь, день, час. Ему просто нужно было, чтобы кто-то был рядом, хоть ненадолго, хоть на чуть-чуть.

Благодаря внешности ему всегда удавалось находить кандидатов для «спасения». И вот уже как пять лет Тео не скрывал свою женственность, как делал в школе, а всячески её подчёркивал: одежда, макияж, манерность поведения и стервозность – всё это помогало не просто находить парню партнёров, но даже зарабатывать.

Ходя на всевозможные вечерние мероприятия, вечеринки, где Тео пытался спрятаться от одиночества и холода, он быстро попал под прицелы камер – этот странный парень с яркой внешностью и незаурядной манерой поведения стал любимцем светских фотографов. А потом начали поступать предложения…

И предложения эти носили интимный характер. Этот парень многим пришёлся по вкусу и эти многие готовы были платить деньги за то, чтобы он оказался в их постели. Тео сомневался только в первый раз, потом это стало привычным и даже приятным. Он получал не только близость другого, но и деньги, которые парню были необходимы в чужой стране, вдалеке от родины и от того единственного родного человека, от которого он сбежал однажды вечером, не сказав ни слова, оставив записку со словами: «Я уезжаю. Куда – не знаю. Когда определюсь и устроюсь на месте – позвоню».

По сути, в те времена, когда он соглашался на подобные предложения, Тео был проституткой, но он никогда не думал о себе в подобном ключе. Это была та же близость, которую он искал и за бесплатно, только с приятным бонусом. Какая разница – бесплатно, за деньги? Суть от этого не менялась, и Тео не начинал чувствовать себя от этого грязнее, продажнее.

Он искал этой самой близости всегда и везде, порой, парень даже не знал имени того, кому отдавался. И его это не заботило. Дома, в гостинице, в машине, на улице, в основном зале ночного клуба на глазах посетителей – это лишь малая часть списка мест, где Тео «спасался от одиночества», чтобы больше никогда не увидеть любовника. Так было и с Лео. Должно было быть.

Парни познакомились около девяти вечера, а уже через два часа они жёстко трахались в туалете, не сдерживая бесстыдных стонов и не заботясь о том, что их могут услышать и что стенка туалетной кабинки уже начинает трещать от их напора.

Когда всё закончилось, Тео, как обычно, оделся, поправил растрепавшиеся волосы и собирался уйти, но Леонард не отпустил его так просто. Тео приглянулся художнику, а он ему… Тео не знал. Он просто соглашался на встречи, только вместо пошлых ресторанов и подобного он звал Леонарда домой или сам приходил к нему. Так, незаметно, их случайный секс в туалете перерос в стабильные отношения, которые длились уже почти год.

Тео не знал, любит ли он любовника, чувствует ли к нему что-нибудь – он не думал об этом. Лео был рядом, и это было хорошо. А когда парень уезжал, оставляя его одного, Тео искал тепла в других. В один такой раз художник застукал неверного любимого прямо в постели, в их постели. Случайный и кажущийся ужасно неприятным на первый взгляд любовник отправился за дверь в чём мать родила, а самого Тео Леонард тогда в первый раз ударил. В первый и последний раз. После этого парень думал, что блондин верен ему, а Тео… А он не попадался. А если у Спетара появлялись подозрения, Тео закатывал скандал и истерику по поводу того, что не нужно оставлять его одного, тогда и претензий к нему не будет.

Искусством истерик парень овладел ещё в семнадцать, в больнице, когда ему нужно было добиться от докторов того или иного. Против этого оружия пока ещё никто не смог устоять, потому что проще было сделать всё, чего пожелает Тео, лишь бы он заткнулся. Конечно, можно было закрыть ему рот силой – парень по-прежнему не отличался хорошей физической подготовкой – но никто на это не решался. А Лео, врезав по смазливой мордашке любовника один раз, зарёкся так делать. Слишком невыносимым был вид крови, текущей по бледной коже из разбитого носа, слишком огромными и такими невинными, испуганными были его глаза. Тео выглядел так, словно он святая невинность, а Лео последний моральный урод, который ни за что на него кинулся. И это притом, что буквально несколько минут назад парень стонал под другим, едва знакомым человеком, высоко закинув ноги.

Выслушав несколько таких истерик своего парня, Лео решил брать его везде с собой или хотя бы пытаться это делать, таская за собой, как карманную собачку или попугая, который на самом деле был у художника: большой, зелёный, говорящий.

– Прости, – снова шепнул художник, целуя Тео в шею.

Блондин с готовностью запрокинул голову, открывая больше пространства для ласк, и прикрыл глаз. Ладони легли на плечи любовника, начиная поглаживать. Тео открыл глаза, смотря чуть помутившимся взглядом на любовника, и потянулся к его губам, но Лео отвернул голову.

– Мы опоздаем, – вздохнул Леонард. – Уже посадку объявили.

– Поцелуй меня, – спокойно, словно он был королём, и его прихоти не обсуждались, потребовал Тео.

– Сядем в самолёт, тогда поцелую, – улыбнулся в ответ художник.

Тео недовольно резко выдохнул, затем глубоко вдохнул и открыл рот, намереваясь начать скандал, на который точно бы сбежался весь персонал аэропорта и его посетители. Леонард резко подался вперёд, сокращая расстояние между ними и впиваясь в губы Тео, таким образом, затыкая ему рот единственно надёжным способом. Хотя, если быть откровенными, парень давно подумывал о кляпе для любимого, потому что, порой, он был просто невыносим.

Блондин победно и довольно улыбнулся, не разрывая поцелуя, глубоко проникая языком в рот любовника, скользя им по его языку. Тео прижался к художнику всем телом и особенно ощутимо бёдрами, намекая. Немного забывшись от жарких, слишком влажных поцелуев любимого, Лео опустил ладонь на его попу и сжал ягодицу, затем, надавил между ними. Тео от этих ощущений встал на носочки, как делал когда-то с Биллом, и зажмурился.

– Чёрт, что же ты со мной делаешь? – сбито прошептал Леонард, отрываясь от губ парня, но в следующую секунду целуя его в ключицу. – Тео, ты – мелкий развратник…

– Пошли в туалет, – игнорируя слова парня, произнёс Тео.

– Мы опоздаем, уже началась посадка, – слабо запротестовал Лео, когда любимый взял его за руку и потащил куда-то.

На самолёт парни опоздали, и им пришлось ждать ещё четыре часа и лететь ночным рейсом. Лео был не слишком доволен таким поворотом событий, а Тео, напротив, теперь был умиротворён и спокоен. У него, как обычно, получилось добиться своего и теперь даже длинный перелёт через океан не так страшил парня. Он мирно устроился на плече любовника, дожидаясь их времени вылета, и улыбался куда-то в пустоту.

Только тогда, когда их самолёт начал разгоняться на взлётной полосе, Тео судорожно вцепился в руку Лео, не моргая, напряжённо смотря в сторону, боясь даже повернуть голову к окну, у которого всегда садился Спетар.

– Господи, Тео, – произнёс художник, положив ладонь на грудь парню. – У тебя сердце колотится, как у кролика.

Блондин неопределённо мотнул головой и попросил:

– Возьми мне виски.

Лео уже давно не удивлялся тому, что его парень не любил разговаривать с обслуживающим персоналом самостоятельно. Он подозвал стюардессу и уже через две минуты бокал с янтарным напитком был в руках Тео. Парень судорожно сжимал стекло стакана ладонями, и делал небольшие глотки. Со стороны могло показаться, что он пьёт чай, а не виски, если бы не несоответствие тары и цвета её содержимого.

– Постарайся не напиться, – слегка нахмурившись, сказал Лео.

– Ты же знаешь, я боюсь летать, – ответил блондин, делая новый, более большой глоток и даже не морщась от горечи.

Художник улыбнулся уголками губ и положил руку на бедро Тео, поглаживая, успокаивая, пытаясь чуточку расслабить. Блондин сделал новый глоток, затем, залпом добил остатки виски и, отставив бокал, устроился на плече любовника.

Лететь предстояло долго, перелёт Майами – Лондон занимал почти десять часов, 9:35, если быть предельно точными.