Текст книги "Порок сердца"

Глава 26

Следующие два дня Тео старался как можно меньше бодрствовать и больше спать. Он практически всё время лежал в кровати, выходя только в душ и туалет и то только потому, что на этом настаивал помешанный на чистоте Билл. Юноша не разговаривал, а хозяин его ни о чём и не спрашивал. Два дня прошли в практически полном молчании. Только по ночам Билл слышал, как пленник тихо скулит во сне или же в сознании, он не проверял.

В эти два дня Тео отказывался от еды, нет, не истерил, не кричал, просто вздыхал, что не хочет и принимал только воду, и то немного. Биллу не слишком нравилась такая внезапная голодовка пленника, но он решил не заставлять мальчишку, не принуждать. Парень допускал, что причина отказа от пищи может крыться в плохом самочувствии юноши, в том, что он с Альбертом не были слишком аккуратны с ним. Билл не был уверен в том, что они не порвали Тео, не повредили ему ничего. Проверять самостоятельно не хотелось, вызывать Штагельберта вновь тоже, потому парень просто оставил пленника в покое, позволяя ему, как больному зверьку, восстановиться самостоятельно.

На самом деле, парни не повредили юноше ничего, но Тео не мог этого знать. Он всё время ощущал какую-то странную, не острую, но постоянно присутствующую боль достаточно глубоко в себе. Она прошла только спустя сутки после того «свидания».

В целом, почти всё было хорошо. Кроме того, что Тео начал жутко бояться оставаться в одиночестве, но после одного отказа он больше не заговаривал об этом с Биллом и, молча, страдал, трясясь по ночам от непонятного ужаса и давясь слезами, засыпая только к рассвету.

Билл замечал странные перемены в пленнике, обращал на них внимание, но ничего не предпринимал. Он не собирался спасать мальчишку, но, с другой стороны, и добивать, закапывать в этой яме его ему сейчас не хотелось. Змей выбрал свою излюбленную позицию – стороннего наблюдателя, который не вмешивался в жизнь юноши, но незримо всегда был рядом, чтобы мальчишка не покинул этот мир раньше срока, установленного им же – Биллом Кофманом, Змеем.

Глава 27

Чужого не бери

Своё не отдавай

Зажмурься и умри

Люби и умирай

Скажи и поклянись

Скажи что ерунда

Умри и притворись

Что любишь навсегда.

Тату, Люди-инвалиды©

Глубокая ночь, граничащая с первыми проблесками рассвета, которых ещё не видно на небосводе, но они уже дрожат где-то там, за горизонтом. Тео в очередной раз перевернулся, ложась на спину, мотая во сне головой, плача. Ему снился холодящий кровь кошмар про смерть. Про его смерть. Ничего не предвещающее начало сна, словно первые кадры искусного психологического триллера, и постепенное нарастание боли и ужаса, внутренних и физических мучений, агоний.

Юноша кричал во мне, умолял, чтобы его пощадили. Но всё было тщетно. Безликий убийца из сна истязал его, убивал медленно до того, что смерть растянулась на часы и даже дни. Подкрашенная синяками кожа, истекающее кровью тело, ужас в глазах, вывернутые суставы и перебитые кости. Боль, ужас, агония. Час за часом, день за днём.

Тео не понимал, что это сон. Слёзы градом катились по щекам и на их мокрые дорожки налипали волосы. Он шептал, скулил, умолял и даже иногда вскрикивал, нарушая тишину спящего дома. Боль во сне становится невыносимой и тело не выдерживает, мозг взрывается агонией, фейерверком смерти, а сердце в груди сжимается, начинает стучать неровно, хаотично. Оно бьётся из последних сил, постепенно замирая, всё тело выкручивает, выламывает так, словно в груди засел демон, который никак не может найти выхода. Это – агония, это – смерть.

Во сне сердце юноши наконец-то останавливается, даря ему холодность вечного покоя. И в реальности больной орган тоже заходится судорогой, сжимается от ужаса, словно спотыкается и влетает в стенку грудины. Тео вскрикивает во сне, начинает рыдать сильнее, мотает головой, но проснуться никак не может.

Там, во сне, он уже мёртв, его тело уже остывает, а огромные синие глаза навеки застыли в немом обращении куда-то в сторону. Сердце уже не бьётся, а кровь продолжает давленой вишней сочиться из разбитого носа, из прокушенных и разбитых губ.

Под головой уже образовалась небольшая алая лужица густой мёртвой крови. Слёзы на щеках медленно высыхают, обращаясь сухой солью. Из-за вывернутых суставов кажется, будто там, на бетонном полу, лежит не человек, а гуттаперчевая кукла. Сломанная кукла, срезанная с нитей и безбожно надоевшая своему кукловоду.

– Нет, – срывается с губ Тео, он жмурится, пытаясь проснуться, но не получается. – Нет… Нет! Нет! – голос срывается на визг, слёзы с новой силой начинают катиться по щекам.

Через комнату, в своей спальне лежал Билл. Он проснулся уже минут десять назад от непонятных движений, скрипа кровати в комнате пленника и криков, скуления. Парень лежал, слегка прикрыв глаза, смотря в полоток, слушая непонятную агонию юноши, о чём-то думая, и мысли его, отчего-то, были совсем невесёлыми.

Когда Тео закричал, забился там, за стеной, сильнее, Кофман не выдержал, откидывая одеяло и покидая комнату, направляясь в спальню к пленнику. Парень открыл дверь и заглянул внутрь, вглядываясь в не слишком густую темноту комнаты, легко различая на постели мечущийся силуэт мальчишки.

Билл прикрыл дверь и подошёл к кровати, взглянул в лицо пленника. Щёки мокрые от слёз, глаза зажмурены, он всё время мотал головой, что-то скулил во сне, начиная плакать ещё сильнее.

– Тео? – обратился к пленнику парень и легко тронул его за плечо. – Просыпайся.

Билл говорил не громко. Юноша не услышал, продолжая свои спазматические телодвижения на кровати, продолжая мучиться агонией кошмара, в котором его уже не было в живых, в котором он был лишь мёртвым телом. Обычно, когда ты умираешь во сне, сон обрывается, как в игре наступает «Game over», но кошмар Тео никак не хотел прекращаться и отпускать его.

– Тео? – громче позвал Билл. – Просыпайся.

– Н-нет, не надо, – в бреду прошептал Тео, отворачиваясь, жмурясь, изворачивая шею так, что, казалось, она должна была сломиться в нескольких местах. – Нет, нет, не надо! – голос становился громче, срывался на крик, визг. – Не надо! Хватит! Хватит! Хватит…

– Просыпайся! – повысил голос Билл, видя, что юношу не отпускает кошмарное сновидение, а, возможно, и бред. – Тео! Ты меня слышишь?!

Парень схватил юношу за подбородок, удерживая его от мотания головой. Но мальчишка начал дёргаться только сильнее. Кареглазый отпустил его и похлопал по щеке, пытаясь разбудить, но не сделать больно.

– Тео? – повторял Билл. – Тео?! Проснись!

Он дёрнул юношу за руку, и ему наконец-то удалось вырвать Тео из плена кошмара. Юноша открыл глаза, непонимающе озираясь по сторонам, тяжело дыша. По щекам продолжали катиться слёзы, руки дрожали так, словно у него был припадок, плечи тоже тряслись.

– Всё хорошо, – произнёс Билл.

Парень взял с тумбочки очки и нацепил на нос пленника. Он хотел встать, но Тео вцепился ему в руку, начиная что-то сбивчиво и совершенно невнятно бормотать, постоянно всхлипывая, трясясь.

Ничего не сказав, кареглазый взял одеяло и завернул в него мальчишку, после чего сгрёб его в охапку и повёл в свою спальню. Опустив юношу на кровать и вытряхнув его из одеяла, парень убрал постороннее покрывало и накрыл мальчишку своим. Точнее, одним из своих, потому что у него в постели было два одеяла.

Тео продолжал дрожать, судорожно сжимая пальчиками одеяло, только шептать начал тише и не так надрывно. Слёзы тоже чуть отпустили юношу.

Взглянув на пленника, Билл вздохнул и притянул его к себе, укладывая на подушку у себя под боком. Тео не сопротивлялся, только прижался сразу к своему мучителю, словно боялся, что он исчезнет.

– Пожалуйста, не уходи, – наконец-то, внятно прошептал юноша, засовывая руку под одеяло пленителя и находя ладонь парня, сжимая её. – Прошу, пожалуйста. Я не хочу оставаться в одиночестве. Прошу…

Он ещё сильнее прижался к Биллу, утыкаясь ему носом в плечо, потом в шею. Юношу по-прежнему трясло, но он уже перестал рыдать, что было победой и давало надежду на то, что он не вконец рехнулся.

– Пожалуйста, – вновь зашептал Тео, сильнее сжимая ладонь мучителя. – Билл, прошу тебя…

– Тихо, – мягко шикнул кареглазый парень.

Он погладил пленника по волосам, слегка зарылся в них пальцами, путаясь в длинных прядях.

– Тихо, – повторил парень ещё тише, ещё мягче.

– Билл, не уходи, пожалуйста, – попросил Тео.

Он уткнулся носом в шею мучителя, затем отнял от него лицо и посмотрел парню в лицо.

– Прошу тебя, – в который раз повторил Тео.

– Ты хочешь, чтобы я был рядом с тобой? – спросил парень, снова начиная слегка поглаживать юношу по волосам, успокаивая.

Он остановился и взглянул пленнику в глаза, желая услышать и увидеть ответ. Тео кивнул:

– Да.

– Ты хочешь остаться этой ночью со мной?

– Да, – кивнул юноша и ещё сильнее прижался к парню, судорожно сжимая дрожащими пальчиками его ладонь.

– Хорошо, – вздохнул Билл и чуть прикрыл глаза, смотря на такого странного сейчас юношу.

Тео был такой уязвимый, такой хрупкий, такой нежный, такой л…

Билл повёл рукой чуть ниже, касаясь хрупких обнаженных плеч юноши. Тео тут же вытянулся вслед за прикосновением, подставляясь под него, словно игривый котёнок.

– Хочешь ко мне под одеяло? – спросил кареглазый, видя такую странную ласковость пленника, его нездоровое желание быть ближе к нему, Биллу.

Тео кивнул и сел, раскрываясь по пояс, но не решаясь убрать одеяло полностью.

– Сегодня ночью обойдёмся без приказов, – с лёгкой улыбкой произнёс Билл, убирая одеяло пленника. – Можешь не ждать разрешения.

Тео кивнул и слегка прикусил нижнюю губу, которая не до конца зажила после «свидания» с Альбертом. Убрав одеяло мальчишки, Билл поднял край своего, приглашая под него пленника. Но, видя промедление юноши, парень вздохнул и самостоятельно уложил Тео, накрывая их сверху одним одеялом, обнимая юношу за талию и притягивая к себе.

– Ты не прикуёшь меня? – спросил Тео, вдруг открывая глаза, выныривая из сна, который почти накрыл его.

– Не сегодня.

– А… почему?

Билл вздохнул и тоже открыл глаза, смотря в лицо мальчишке, который был совсем близко и смотрел на него своими огромными глазами, которые в первых нотках рассвета казались цвета океанической бездны, Марианской впадины.

– Ты так хочешь быть прикованным? – спросил парень. Он привстал и подпёр голову кулаком, смотря на пленника сверху.

– Нет, просто… ты всегда так делал, – ответил Тео, переворачиваясь на спину, чтобы удобнее было смотреть на мучителя.

Юноша помолчал несколько секунд, затем снова открыл рот, желая обратиться к хозяину.

– А…

Билл накрыл его губы ладонью, мягко намекая на то, чтобы молчал.

– Все разговоры утром. Я хочу спать, – произнёс Змей. – Договорились?

Тео моргнул в знак согласия. Билл убрал руку и снова лёг, прикрывая глаза. Через несколько секунд к нему прижался юноша-пленник, утыкаясь носом ему в плечо и замирая. Сон накрыл Тео достаточно быстро и, в этот раз, был спокойным.

Ночь прошла без происшествий.

Билл проснулся непривычно поздно, ближе к одиннадцати, верно, сказалось непонятная ночная операция по спасения пленника от самого себя и от монстров из-под кровати, которые, на самом деле, обитали в глубине груди. Парень слегка потянулся и потёр глаз, открыл глаза. В комнате было непривычно светло – он вчера впервые за несколько лет забыл задёрнуть шторы. Рядом ощущалось тепло чужого – или уже почти родного – тела. Билл даже удивился тому, что Тео был рядом. Было бы логично, если бы пленник хотя бы попытался удрать, ведь он не приковывал юношу и всем своим видом и поведением показал непривычную мягкость этой ночью.

Но Тео был рядом. Он проснулся минут двадцать назад, и смирено ждал, когда пленитель проснётся. Юноша лежал, продолжая жаться к горячему телу мучителя, смотря куда-то перед собой из-под полуопущенных ресниц. У него в голове не возникло даже мысли о побеге. Мятеж души был подавлен.

Билл потянулся, из-за чего юноше пришлось немного отстраниться, и обратился к пленнику:

– Ты давно проснулся?

– Не знаю, – пожал плечами Тео и тоже сел. – По ощущениям, минут десять назад, может быть, даже двадцать.

– А почему не встал?

– Не хотелось.

Билл несколько секунд внимательно смотрел в лицо юноше. Он не бежал, он не сопротивлялся, это поражало и вводило в недоумение.

– Знаешь, я думал, что ты попробуешь бежать, – произнёс кареглазый и снова лёг, лениво потягиваясь.

Тео какое-то время помолчал, затем, обратился к пленителю:

– А ты бы меня убил, если бы я попытался это сделать?

– Убил? – не утверждение, именно вопрос.

Билл сам не понял, почему произнёс это слово с такой интонацией, он нахмурил брови и посмотрел на мальчишку, который покорно ждал ответа.

– Ты же знаешь, кто я, – произнёс кареглазый и вздохнул. – Зачем ты задаёшь подобные вопросы? Это глупо, Тео.

– Мне хочется знать, – тоже вздохнул юноша и опустил голову. Затем вновь поднял взгляд и спросил: – Ты убьёшь меня?

Он подсел ближе к парню, заглядывая ему в глаза, и даже взял за руку, словно они были друзьями или даже возлюбленными.

– Я понимаю, что да, – добавил Тео. – Просто скажи мне – как скоро? Я хочу знать, сколько мне осталось.

Юноша говорил всё это без истерических ноток, без жалобного взгляда и без претензии. В голосе была только покорность судьбе, которая удивительно сочеталась и переплеталась с твёрдостью намерений.

– Ты странный, – произнёс Билл.

Парень слегка нахмурился и протянул руку, убирая волосы Тео за ухо, заглядывая в его ясные синие глаза. Парню показалось, словно что-то изменилось во взгляде пленника, что-то такое неуловимое, хрустальное… Но он не придал этому значения, продолжая:

– Я не понимаю тебя. Ты так страстно желаешь узнать о собственной смерти, но я ведь точно вижу, что ты не хочешь умирать? Что у тебя на уме, Тео? Чего ты хочешь?

Тео молчал, медля с ответом. Он смотрел на парня из-под полуопущенных ресниц. Взгляд скользил по чертам лица: брови, ровный нос, пухлые губы и глаза… Юноша жалел, что он не мог видеть взгляда парня, но он мог чувствовать.

– Чего я хочу? – спросил юноша, вздыхая.

– Да, Тео, чего ты хочешь?

– Разве мои желания что-то значат?

– Раз я спрашиваю, значит, я хочу услышать ответ, – произнёс кареглазый. – Чего ты хочешь?

Тео вновь слегка опустил взгляд, цепляясь им за губы мучителя. Он слегка прикусил губу и произнёс:

– Поцелуй меня.

Биллу казалось, что он давно утратил это чудесную детскую способность удивляться, но – нет. Сейчас он был поражён до глубины души и даже забыл о том, как тщательно он обычно стремится скрывать истинные чувства. Он смотрел на своего пленника и не мог понять, чем обусловлено его такое странное желание?

«А какая мне, собственно, разница? – вдруг подумал Билл. – Я целовал его раньше и не думал о том, зачем? Так почему что-то должно мне мешать сейчас, когда он сам меня об этом попросил? Мне нравится его тело, весь он… – парень нахмурился, ему не понравилась последняя часть мысли. – Просто буду пользоваться им, как и раньше. А, если он будет получать от этого удовольствие… Что ж, мне не принципиально, чтобы ему было плохо, так даже интереснее. Получается, теперь мне принадлежит не только его тело, но и душа, – он усмехнулся. – Пусть получит желаемое мальчик, раз уж наши желания совпадают».

Ничего не ответив, Билл приблизился к Тео и взял его за шею, притягивая к себе и целуя, слегка прикусывая губу, слишком быстро отстраняясь, заглядывая юноше в глаза. Тео тоже открыл глаза, смотря затуманенным взглядом на мучителя. Может быть, это было слишком смелым, но на него словно помешательство нашло. Он вновь потянулся за поцелуем, касаясь губ хозяина без разрешения, прикрывая глаза.

Билл ответил, сразу же перехватывая инициативу, проникая в рот юноши языком, лаская его. Юноша отвечал, наслаждаясь, растворяясь в этих ощущениях, они вдруг стали такими нужными, такими необходимыми. А в крови уже закипало желание большей близости, большего контакта тел. Осмелев, Тео обнял Билла за шею, прижимаясь к нему грудью.

Юноша разорвал поцелуй, слегка хмурясь. Он откинул одеяло и сел верхом на бёдра мучителя, вновь прикасаясь к его губам, целуя. Но Билл не позволил продлиться этому долго, он отстранил мальчишку от себя.

– Ты же понимаешь, что за поцелуями и объятиями следует продолжение? – спросил кареглазый, надеясь на то, что пленник ещё может соображать. – Зачем тебе это?

– Я… – Тео прикрыл глаза, словно собираясь с духом, – хочу.

Он снова потянулся за поцелуем, но Билл отвернул голову. Юноша непонимающе посмотрел на мучителя.

– Нет, – твёрдо произнёс кареглазый.

– Почему?

– Потому что тебе нужно прийти в себя. Я не хочу порвать тебе задницу.

– Ты волнуешься за меня?

– Я не хочу, чтобы ты потерял «товарный вид».

– Волнуешься, – вздохнул Тео.

– Мальчик мой, я могу трахнуть тебя прямо сейчас, да что уж там, отодрать так, что ты неделю сидеть не сможешь. Но тебе это зачем? Ты вдруг стал мазохистом?

– Я нравлюсь тебе? – вдруг спросил Тео так, словно это было уместно.

Парень помолчал, разглядывая юношу, затем ответил:

– Нравишься. Ты очень красив.

– Тогда, почему ты отказываешься от меня?

– Я не отказываюсь, – ответил Билл и выбрался из постели, быстро одеваясь. – Я сказал, что не сейчас. Тебе же лучше.

Ничего больше не сказав, кареглазый ушёл, оставляя пленника в одиночестве. Тео подтянул колени к груди и обнял их руками. Сейчас ему не было так страшно, как дни до этого: постель по-прежнему хранила тепло Билла, его запах, а прикосновения парня всё ещё ощущались приятными фантомами на коже. Он нужен был ему, нужен. Без него никого нет, без него страшно, без него – смерть.

Тео встал и выбрался из постели, поправил очки. Он не стал одеваться, оставаясь в белье, и покинул комнату, отправляясь на поиски мучителя, будучи твёрдо уверенным в том, что найдёт его. Кофман принимал душ и не услышал, как юноша открыл дверь, тенью проскальзывая в ванную комнату. Тео сделал несколько шагов, останавливаясь на середине комнаты, смотря в сторону кабинки, где едва различимо двигалась размытая фигура пленителя.

Билл не подозревал о том, что уже не один. Он спокойно домылся и выключил воду, вышел из душа, только теперь замечая Тео.

– Что ты здесь делаешь? – твёрдо спросил кареглазый. Он повязал полотенце на бёдра и впился взглядом в юношу.

– Я не хотел оставаться один… – ответил Тео. Он поднял на мучителя глаза. – Билл, прошу тебя, не оставляй меня.

– Ты хочешь быть рядом со мной всё время? – поинтересовался кареглазый.

– Да.

– Что ж, твоё дело, – хмыкнул он и сделал шаг к Тео. – Но, тогда, я буду пользоваться тобой в любое удобное для себя время, – он сделал ещё два шага. Оставалось ещё два и они встанут вплотную. – Что ты об этом думаешь?

– Я… согласен, – ответил Тео и неопределённо кивнул головой.

– Тогда, начнём прямо сейчас, – произнёс Билл и преодолел расстояние между ними, властно беря юношу за руку.

Ничего не сказав пленнику, кареглазый потащил его в сторону душевой кабинки.

– Это лишнее, – произнёс парень, спуская с юноши трусы. Тео покорно перешагнул бельё.

Билл подтолкнул Тео в душевую кабину и зашёл сам, включил воду, настраивая её потеплее. Приятные расслабляющие струи полились им на головы. Билл провёл ладонями по рукам юноши, по плечам, взял его лицо в руки. Юноша встал на носочки, тянясь за поцелуем и получил желаемое.

Касания губ были отрывистыми, слишком горячими, влажными. Билл не стал целовать пленника долго, отстраняясь. Ничего не сказав, парень развернул Тео к себе спиной и толкнул, прижимая к стенке душа.

– Ноги разведи и бёдра назад выставь, – скомандовал кареглазый.

Тео выполнил приказ, сильно прогибаясь в пояснице, оттопыривая зад. Он обернулся через плечо, смотря из-под полуопущенных ресниц на мучителя, который вдруг стал таким желанным, таким нужным.

– Не напрягайся, – скомандовал Билл, разводя юноше ягодицы, проводя между ними, касаясь его входа длинными пальцами.

Парень надавил на сфинктер юноши, проталкивая внутрь сразу два пальца, наспех растягивая. На самом деле, это были всего несколько движений, и Тео почувствовал, что внутри опустело, а к его входу приставили головку твёрдого обжигающего члена. Юноша сглотнул и прикрыл глаза, Билл надавил, проталкивая свой орган внутрь пленника. Парень не стал резко вставлять в юношу всю длину, но и особо не медлил.

Тео зажмурил глаза и запрокинул голову, прогибаясь ещё сильнее, пытаясь насадиться на член мучителя. Видя такую странную реакцию юноши, которому, по идее, должно было быть сейчас больно или хотя бы некомфортно, Билл схватил его за бёдра и резко вогнал в его задний проход член полностью.

Парень схватил одной рукой юношу за волосы, заставляя ещё больше запрокинуть голову, а второй с силой сжал его бедро, делая несколько резких, слишком глубоких толчков.

– Нравится? – сбито спросил Билл, склоняясь к самому уху наложника и задевая губами мочку.

– Да, – выдохнул Тео и снова закрыл глаза.

Билл хмыкнул и сильнее сжал бёдра юноши, начиная с оттягом трахать его, словно проверяя его на прочность. Но Тео было хорошо. Билл был рядом, они были максимально близко, они были единым целым, переплетаясь телами. Он не был один, ему не было страшно. А в теле расходились искрящиеся волны горячного наслаждения.

Юноша застонал и сильнее запрокинул голову, жмуря глаза, начиная подмахивать бёдрами, стараясь попасть в такт движениям мучителя-любовника. От удовольствия у мальчишки кружилась голова, он хватался руками за скользкие стенки душа, хватал ртом воздух и всё сильнее двигался самостоятельно, впервые отдаваясь маньяку без остатка добровольно.

Сперва Билл хотел намерено двигаться так, чтобы причинять боль Тео, он хотел проверить его выдержку и сделать так, чтобы мальчишка пожалел о своей безрассудной смелости. Но видя то, как самозабвенно этот юноша отдаётся ему, какой искрений кайф ловит от происходящего, он оставил эту затею и просто принялся максимально глубокого и ритмично входить в его юное тело, делая это так, как хотелось самому и как хотелось и его наложнику.

Совсем скоро стоны мальчишки перешли в крики, а после сорвались на визг, скулёж. Он резко и сильно двигал бёдрами, подаваясь назад, навстречу маньяку-любовнику, пытаясь принять в себя его член ещё глубже.

Билл кончил первым, и тех спазматических движений во время оргазма, которые продолжал совершать парень, хватило Тео, чтобы догнать его и тоже излиться с громким стоном своим удовольствием, которое тут же смыли тёплые струи воды.

Парень покинул тело пленника. Тео повернулся к нему лицом, тяжело дыша, пытаясь сфокусировать взгляд. Ничего не сказав, Билл притянул его к себе и поцеловал, властно сминая губы мальчишки, словно ставя на нём своё клеймо.

– Не думал, что ты выдержишь, – произнёс кареглазый, разорвав поцелуй. – Но, как видно, у тебя, в самом деле, невероятно отзывчивое тело. Знаешь, – он убрал мокрые волосы Тео ему за ухо, – тебе место в порно-индустрии. Ты бы смог ловить подлинный кайф на камеру, а искренность всегда подкупает.

– Ты хочешь снять меня? В смысле, нас?

– Может быть, но позже, – ухмыльнулся Билл, выходя из кабинки и беря полотенце. – Сейчас у меня планы.

– Ты уйдёшь? – Тео тоже вышел. Билл протянул ему полотенце.

– Да.

– Не уходи, пожалуйста… – жалостливо произнёс юноша. – Ты же…

– Я вернусь, – твёрдо произнёс кареглазый, перебивая пленника. – И совсем скоро я исполню одно обещание, данное тебе в самом начале.

Парень сделал паузу и осмотрел юношу. Было заметно, что он еле сдерживается, чтобы не разреветься, не затрястись от перспективы остаться в одиночестве, которая вдруг стала так пугать его.

– Сейчас позавтракаем, потом нормально примешь душ, и я уеду, – добавил кареглазый.

Тео заставил себя кивнуть. Оставшись довольным, Билл забрал из его рук полотенце и повёл пленника обратно в спальню, чтобы тот оделся.

За завтраком юноша вновь был молчалив, его хозяин же был молчалив практически всегда. Только сейчас молчание Билла было не тёмным и густым, словно чёрная смола, он просто расслаблялся, наслаждаясь вкусным завтраком и постоянно поглядывая на пленника, который вдруг стал таким задумчивым, таким тихим. Растрепанные влажные волосы, огромные синие глаза, искусанные губы, в которые так и хотелось вновь впиться поцелуем.

Парень облизал губы и слегка прищурился, беря кофе и делая глоток, продолжая смотреть на пленника. Тео ел впервые за почти трое суток, но, тем не менее, аппетита особого не испытывал. Юноше хватило менее половины порции, чтобы наесться и теперь он просто сидел, смотря в тарелку и ковыряясь в её содержимом. В голове билась, стучала одна единственная мысль. Этот вопрос, подобно мягкому упругому мячику, отскакивал от несущих стен сознания, медленно, но верно заставляя их покоситься под этим мягким, но неумолимым напором.

«Смог бы Билл когда-нибудь полюбить меня?» – Тео раз за разом повторял этот вопрос в своей голове, не поднимая взгляда от тарелки.

Ножки стула скрипнули по полу, Билл встал и подошёл к Тео. Он отставил тарелку юноши на противоположный край стола и потянул его за руку, заставляя встать.

– В чём дело, Билл? – хлопая ресницами, спросил юноша.

Змей ничего не ответил, он развернул Тео к себе спиной и нагнул над столом. Он расстегнул штаны пленника и стянул их с его бёдер, после чего приспустил свои джинсы. Память о том, что произошло здесь, на этом самом столе, вспыхнула в сознании юноши, резанула по нервам. Он упёрся ладошками в столешницу и обернулся через плечо, прося у мучителя:

– Не надо… Не здесь, пожалуйста…

– Я хочу здесь, – отрезал кареглазый. – Мне очень нравится вид тебя, нагнутого над этим столом. Я люблю трахать тебя здесь. И теперь мы будем делать это чаще.

Договорив, Билл вошёл в тело пленника двумя мощными толчкам, заставляя юношу удариться тазовыми косточками об край стола. Было немного больно, но это можно было терпеть. Всё можно было терпеть, потому что в голове звучали эти чёртовы слова, вырванные из контекста: «Я люблю тебя». Это давало надежду, это – жизнь. Потому что любимым не делают больно, любимых не убивают.

Когда кареглазый парень сильно разогнался, разгорячился, начиная вколачивать в юношу свой орган с такой скоростью и силой, что мальчишку швыряло вперёд и назад при каждом движении, Тео закрыл глаза, полностью отдаваясь в его руки, растворяясь в этих ощущениях.

Он – надежда. Он – жизнь. С ним не страшно. Он хороший, только надо поверить в это.

И Тео поверил. Человек, вообще, может поверить во всё, что угодно, если это позволит сохранить хотя бы видимость себя.